Geum.ru

Michio kaku parallel worlds

Вид материалаДокументы
За пределами Мультивселенной
Уильям Джеймс
Альберт Эйнштейн
Взгляд в историю
Принцип Коперника противантропного принципа
Квантовое значение
Смысл в Мультивселенной
Что физики думают о смысле вселенной
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24
ГЛАВА 12


За пределами Мультивселенной


Библия учит нас, как попасть на небеса, а не как они устроены.

Кардинал Бароний
(слова, процитированные Галилеем во время суда)

Почему существует скорее все, нежели ничего? Волнение, благодаря которому не останавливаются вечно идущие часы метафизики, состоит в мысли о том, что несуществование мира так же возможно, как и его существование.

Уильям Джеймс


Самый прекрасный опыт, какой мы только можем испытать, — это опыт ощущения тайны. Это фундаментальное чувство, которое стоит у истоков подлинного искусства и подлинной науки. Любой, кому это чувство незнакомо и кто не может больше задаваться вопросами, не может восхищаться, все равно что мертв, и глаза его застилает туман.

Альберт Эйнштейн

В

1863 году Томас Хаксли писал: «Вопрос из всех вопросов для
человечества, проблема, лежащая под поверхностью всех осталь-
ных и более интересная, чем любая из них, состоит в определении
места человека в Природе и его отношения к Космосу».

Хаксли был известен как «бульдог Дарвина», то есть как человек,
который рьяно отстаивал теорию эволюции в условиях глубоко
консервативной викторианской Англии. В английском обществе

господствовало убеждение в том, что человечество гордо стоит в са-
мом центре мироздания; не только Солнечная система была центром
вселенной, но и само человечество считалось главным достижением
творения Бога, вершиной его божественной созидательной деятель-
ности. Бог создал нас по своему собственному подобию.

Открыто выступив против этой религиозной ортодоксально-
сти, Хаксли вынужден был защищать теорию Дарвина от нападок
религиозной организации и тем самым способствовать формиро-
ванию более научного подхода к пониманию нашей роли в древе
жизни. Сегодня мы признаем, что гиганты науки Ньютон, Дарвин и
Эйнштейн проделали колоссальную работу, способствовав опреде-
лению нашего места в космосе.

Каждый их них пытался преодолеть теологические и философ-
ские импликации своей работы по определению нашей роли во все-
ленной. В заключении к «Началам» Ньютон заявляет: «Самая пре-
красная система Солнца, планет и комет может происходить лишь
из мысли и веления разумного и могущественного Существа». Если
сам Ньютон открыл законы механики, то должен же существовать и
божественный законодатель.

Эйнштейн также был убежден в существовании того, кого он на-
зывал Стариной, но тот не вмешивался в человеческие дела. Целью
Эйнштейна было не восхвалять Господа, а «прочесть Его замысел».
Эйнштейн говаривал: «Я хочу знать, как Бог создал этот мир. Мне не-
интересно то или иное явление. Я хочу знать мысли Бога. Все осталь-
ное — лишь детали». Эйнштейн оправдывал свой живой интерес к
этим теологическим вопросам следующим заключением: «Наука без
религии хромает. Но религия без науки слепа».

Что же касается Дарвина, то он находился на распутье, задавшись
вопросом о роли человечества во вселенной. Хотя о нем часто говорят
как о человеке, который свергнул человечество с трона, возвышавше-
гося посреди биологической вселенной, в своей автобиографии он
признавался, что « ему было бы чрезвычайно сложно или практически
невозможно помыслить о том, что эта неимоверно большая и прекрас-
ная вселенная, к которой принадлежит человек с его способностью
заглядывать далеко в прошлое и далеко в будущее, есть не что иное,
как результат слепого случая или необходимости». Он признавался
другу: «Моя теология — всего лишь какая-то неразбериха».

К несчастью, «определение места человека в Природе и его от-
ношения к Космосу» несло в себе опасность, особенно для тех, кто
осмеливался бросить вызов суровой догме общепринятого в те
времена мнения. Не случайно Николай Коперник написал свою ре-
волюционную книгу «О вращении небесных сфер» (De Revolutionibus
Orbium Celestium) только в 1543 году, на смертном одре, где до него не
могла дотянуться зловещая инквизиция. Неизбежным оказалось и
то, что Галилей, долгое время бьшший под защитой могущественных
Медичи, в конце концов навлек на себя гнев Ватикана популяризацией
инструмента, который открыл нашим глазам вселенную, столь сильно
противоречившую тогдашней церковной доктрине, — телескопа.

Комбинация науки, религии и философии являет собой поистине
сильнодействующую смесь, столь изменчивую, что великий фило-
соф Джордано Бруно был сожжен на костре в 1600 году на улицах
Рима за отказ отречься от убеждения в том, что в небе существует
бесконечное множество планет, на которых обитает бесконечное
множество живых созданий. Он написал: «Таким образом увеличи-
вается могущество Господа и утверждается величие его царства; он
прославляется не в одном, а в бесчисленном множестве солнц; не на
одной Земле, не в одном-единственном мире, а в тысяче тысяч, я бы
сказал, в бесконечном количестве миров».

Грех Галилея и Бруно состоял не в том, что они осмелились обо-
жествить небесные законы; их истинный грех состоял в том, что
они низвергли человечество с высокого трона в центре вселенной.
Понадобилось более 350лет, чтобы в 1992 году Ватикан опубликовал
запоздалое прощение Галилея. Что же касается Бруно, то тот проще-
ния так и не получил.


Взгляд в историю

Со времен Галилея наше представление о вселенной и нашей роли в
ней претерпело ряд революционных переворотов. В Средние века
вселенная виделась как темное, зловещее местечко. Земля была по-
хожа на маленькую плоскую сцену, на которой царили грех и порок
и которая была заключена в таинственную небесную сферу, где по-
являлись знамения, равным образом ужасавшие как королей, так и
крестьян. И если мы недостаточно возносили хвалу Господу и церкви,

то нам предстояло испытать на себе гнев театральных критиков, са-
моуверенных инквизиторов и их страшных орудий пыток.

Ньютон и Эйнштейн освободили нас от религиозных предрассуд-
ков и мистицизма прошлого. Ньютон предоставил в наше распоря-
жение точные законы механики, согласно которым движутся все не-
бесные тела, в том числе и наша Земля. В сущности, точность законов
была настолько высока, что человеческие существа предстали боль-
ше похожими на попугаев, твердящих заученные слова. Эйнштейн
перевернул наш взгляд на сцену жизни. Было не просто невозможно
определить однородную меру времени и пространства — сама сце-
на была искривлена. Кроме того, эта сцена была не просто заменена
резиновой простыней, она еще и расширялась.

Квантовая революция дала нам еще более причудливую картину
мира. С одной стороны, падение детерминизма означало, что ку-
клы получили разрешение обрезать свои ниточки и декламировать
собственный текст. Состоялось возвращение свободной воли, но
произошло это за счет многочисленных и неопределенных решений
ситуации. Это означало, что актеры могли находиться в двух местах
одновременно и могли исчезать и появляться. Стало невозможно
сказать наверняка, в каком месте на сцене находился актер или какое
было время.

Сейчас концепция Мультивселенной дает нам новый парадиг-
матический сдвиг, где само слово «вселенная» является лишним.
В концепции Мультивселенной существуют параллельные сцены,
расположенные одна над другой, с люками и потайными туннелями,
соединяющими их. В сущности, сцены дают начало другим сценам в
непрекращающемся процессе генезиса. На каждой из сцен действу-
ют свои законы физики. Вероятно, лишь на горсточке из этих сцен
есть условия, необходимые для существования жизни и сознания.

Сегодня мы являемся актерами, играющими, то есть живущими,
в первом действии — в самом начале исследования космических
чудес на этой сцене. Во втором действии, если мы не уничтожим
свою планету в ходе войны или загрязнения, мы можем оказаться спо-
собными покинуть Землю и исследовать звезды и другие небесные
тела. Но сейчас мы начинаем осознавать, что нас ждет и последнее
действие — третье, в котором представление заканчивается и все
актеры исчезают. В ходе третьего действия сцена остывает настолько,

что жизнь становится невозможной. Единственный возможный путь
спасения — покинуть сцену через люк и начать все сначала в новом
представлении на новой сцене.


Принцип Коперника против
антропного принципа

Очевидно, что в процессе перехода от мистицизма Средних веков к
сегодняшней квантовой физике точка зрения на нашу роль, на наше
место во вселенной менялась самым коренным образом с каждым
научным переворотом. Наш мир экспоненциально расширяется, и
этот факт заставляет нас изменить представление о самих себе. Когда
я думаю об этом историческом развитии, глядя на бесконечное на
вид количество звезд на небесном своде, или размышляю о мириадах
жизненных форм на Земле, меня переполняют два противоречивых
чувства. С одной стороны, я чувствую себя как бы уменьшенным не-
объятностью вселенной. Размышляя о бескрайних пустых просторах
вселенной, Блез Паскаль когда-то написал: «Вечная тишина этих бес-
крайних просторов приводит меня в ужас». С другой стороны, я не
могу устоять перед очарованием великолепного многообразия жиз-
ни и изящной сложности нашего биологического существования.

Сегодня при рассмотрении вопроса о научно обоснованном уста-
новлении нашей роли во вселенной открываются две в некотором
смысле крайние философские точки зрения, представленные в физи-
ческом сообществе: принцип Коперника и антропный принцип.

Принцип Коперника гласит, что наше место во вселенной ничем
особенным не отличается (некоторые остряки окрестили это прин-
ципом усреднения). До сих пор каждое астрономическое открытие
только подтверждало эту точку зрения. Не только Коперник сдви-
нул Землю из центра вселенной — Хаббл перенес целую Галактику
Млечный Путь из центра вселенной, взамен дав нам расширяющую-
ся вселенную с миллиардами галактик. Недавнее открытие темного
вещества и темной энергии подчеркивает тот факт, что высшие хими-
ческие соединения, из которых состоят наши тела, составляют всего
лишь 0,03 % всего вещественно-энергетического содержимого все-
ленной. Учитывая теорию инфляционного расширения вселенной,
мы должны подумать о том факте, что видимая вселенная подобна

песчинке, заключенной в намного большую плоскую вселенную, а
также о том, что эта вселенная может все время пускать почки новых
вселенных. И наконец, если М-теория окажется успешной, то нам
придется столкнуться с возможностью того, что даже знакомая раз-
мерность пространства и времени расширится до одиннадцати из-
мерений. Нас не только сдвинули из центра вселенной — мы можем
обнаружить, что даже видимая вселенная представляет всего лишь
крохотную долю намного большей вселенной.

Столкнувшись лицом к лицу с необъятностью этого осознания,
вспоминаешь стихотворение Стивена Крейна:
Сказал вселенной человек:
  • Мадам, я существую!
  • И что ж, — услышал он в ответ, —
    Почувствовать себя должна

Перед тобой в долгу я?

(Тут опять вспоминается научно-фантастический фарс Дугласа
Адамса «Автостопом по галактике», в котором рассказывается о
приспособлении, называемом Тотальным Вихрем, которое гаран-
тированно превращает любого здравомыслящего человека в сумас-
шедшего. В Вихре находится полная карта вселенной с крохотной
стрелочкой, на которой написано: «Ты здесь».)

Но с другой стороны, мы видим антропный принцип, который
заставляет нас осознать, что чудесный набор «случайностей» делает
возможным существование разума в такой трехмерной вселенной,
как наша. Существует до смешного узкий диапазон параметров,
превращающих разумную жизнь в реальность, и случилось так, что
мы «благоденствуем» в этом диапазоне. Стабильность протона, раз-
мер звезд, существование тяжелых элементов и так далее — все эти
параметры кажутся тонко настроенными, чтобы сделать возможным
существование сложных форм жизни и разума. Можно спорить о
том, является ли такое неожиданное стечение событий спроектиро-
ванным или просто случайным, но не возразишь, что для того, чтобы
наше существование стало возможным, необходима была именно эта
сложная настройка.

Стивен Хокинг замечает: «Если бы скорость расширения через
секунду после Большого Взрыва была меньше всего лишь на одну сто-

тысячемиллионную, то [вселенная] уже сжалась бы еще до того, как
достигла своих нынешних размеров... Велики трудности, ожидающие
вселенную, возникшую, подобно нашей, в Большом Взрыве. Я думаю,
что здесь ясно просматривается религиозный подтекст».

Мы часто не понимаем всей ценности жизни и разума. Мы за-
бываем о том, что такая простая вещь, как вода, является одним из
ценнейших соединений во вселенной, что во всей Солнечной систе-
ме и, возможно, даже в этом секторе нашей Галактики жидкая вода
есть только на Земле (и, вероятно, на Европе, спутнике Юпитера).
Также весьма вероятно, что человеческий мозг является самым
сложным объектом, какой только создавала природа в Солнечной
системе, возможно, даже до ближайшей звезды. Когда мы глядим на
четкие снимки безжизненной поверхности Марса или Венеры, по-
ражает тот факт, что эти поверхности совершенно лишены больших
городов и огней или даже сложных органических жизненных соеди-
нений. В открытом космосе существует бесчисленное множество
миров, лишенных всякой жизни, тем более — разума. Это должно
заставить нас оценить хрупкость жизни и то чудо, что она развива-
ется на Земле.

Принцип Коперника и антропный принцип в каком-то смыс-
ле представляют противоположные взгляды, которые оценивают
наше существование и помогают понять нашу истинную роль во
вселенной. В то время как принцип Коперника сталкивает нас ли-
цом к лицу с совершенной необъятностью вселенной, и, возможно,
Мультивселенной, антропный принцип заставляет нас понять, как в
действительности редки жизнь и разум.

Но в конечном счете спор между обоими принципами не может
определить нашу роль во вселенной, если только мы не взглянем на
этот вопрос с более широкой точки зрения — с точки зрения кван-
товой теории.


Квантовое значение

Мир квантовой науки проливает много света на вопрос о нашей
роли во вселенной, но с иной точки зрения. Если мы присоединимся
к интерпретации Вигнером проблемы кота Шрёдингера, то мы не-
пременно увидим повсюду след разумных деяний. Бесконечная цепь

наблюдателей, каждый из которых созерцает предыдущего, в конеч-
ном счете ведет к космическому наблюдателю — возможно, самому
Господу. В рамках такой картины вселенная существует потому, что
существует божество, которое ее созерцает. И если верна интерпре-
тация Уилера, то во всей вселенной преобладает разум и информа-
ция. Согласно такой картине разум является преобладающей силой,
которая определяет природу существования.

Точка зрения Вигнера, в свою очередь, навела Ронни Нокса на
мысль сочинить следующее стихотворение о реплике скептика в
адрес Бога, в размышлении, стоит ли дерево во дворе тогда, когда на
него никто не смотрит:

Один человек сказал: «Бог,

Видать, совсем занемог,

Считая, что этот вот ясень

Стоять будет, так же прекрасен,

Когда рядом нет никого».

Анонимный шутник затем написал следующий ответ:
Непонятен Мне, сэр, ваш щелчок:
Я везде, даже там, где ни глаз нет, ни ног.
И стоять будет ясень,
Все также прекрасен.
Я все вижу. С почтением, Бог.

Иными словами, деревья существуют во дворе потому, что всегда
есть квантовый наблюдатель, разрушающий волновую функцию объ-
екта, а именно сам Господь.

Интерпретация Вигнера ставит вопрос о разуме в самое средото-
чие основ физики. Он вторит словам великого астронома Джеймса
Джинса, который однажды написал: «Пятьдесят лет назад на вселен-
ную смотрели как на машину... Устремляем ли мы свой взор в космос
или в глубины атома — механическая интерпретация Природы
перестает работать. Мы сталкиваемся с объектами и явлениями,
которые никоим образом не являются механическими. Мне они
представляются скорее процессами ментального характера, нежели
механического; кажется, вселенная больше похожа на гигантскую
мысль, нежели на гигантскую машину».

Эта интерпретация принимает самую неоднозначную форму в
теории Уилера о веществе из информации. «Не только мы приспо-
собились ко вселенной. Вселенная также приспособилась к нам».
Иными словами, в некотором смысле мы создаем свою собственную
реальность, совершая наблюдения. Он называет это «Генезисом
через наблюдение». Уилер заявляет, что мы живем во «вселенной,
основанной на взаимном участии».

Эти слова перекликаются с мнением, которое высказал нобе-
левский лауреат, биолог Джордж Вальд, написавший: «Грустно было
бы атому во вселенной, если бы не было физиков. А физики состоят из
атомов. Физик представляет собой способ познания атомом самого
себя».Священникцерквиунитариев-универсалистовГариКовальски
выражает эту точку зрения таким образом: «Вселенная, можно ска-
зать, существует ради прославления себя, наслаждаясь собственной
красотой. Если человеческая раса — это одна грань космоса, которая
тянется к самоосознанию, то тогда наша цель бесспорно состоит в
том, чтобы сохранить в веках наш мир и изучать его, а не испортить
или разрушить то, на создание чего ушло столько времени».

Если придерживаться такого хода рассуждений, в существова-
нии вселенной есть смысл: произвести разумные существа, подобные
нам, которые могут ее наблюдать, чтобы она могла существовать.
В соответствии с такой точкой зрения само существование вселенной
зависит от ее способностей к порождению разумных существ, кото-
рые будут наблюдать ее, разрушая тем самым ее волновую функцию.

Интерпретация Вигнера квантовой теории может показаться
удобной. Однако существует и альтернативная интерпретация —
интерпретация многих миров, которая дает нам совершенно иное
представление о роли человечества во вселенной. В интерпретации
многих миров кот Шрёдингера может быть как мертвым, так и живым
одновременно, просто потому, что вселенная расщепилась на два от-
дельных мира.


Смысл в Мультивселенной

Легко потеряться в бесконечном множестве вселенных теории
многих миров. Моральный подтекст этих параллельных квантовых
вселенных рассматривается в рассказе Ларри Нивена «Все мириады

путей». В этом рассказе лейтенант уголовной полиции Джин Тримбл
занимается делом о волне загадочных самоубийств. Внезапно по
всему городу люди, никогда прежде не замеченные в психических
расстройствах, начинают прыгать с мостов, вышибать себе мозги или
даже совершают массовые самоубийства. История становится еще
более таинственной, когда АмброузХармон, миллиардер, основатель
Корпорации Временных Пересечений, выиграв пятьсот долларов
в покер, выпрыгивает с тридцать седьмого этажа, где находится его
роскошная квартира. Этот человек был богат, влиятелен; у него
были хорошие связи — у него было все, ради чего стоило жить. В его
самоубийстве нет никакого смысла. Но в конце концов Тримбл на-
ходит закономерность. Двадцать процентов пилотов Корпорации
Временных Пересечений покончили жизнь самоубийством. В сущ-
ности, вся эпидемия самоубийств началась через месяц после осно-
вания Корпорации.

Тримбл копает все глубже, и ему удается выяснить, что Хармон
унаследовал от дедушки и бабушки огромное состояние, которое
тратил на финансирование самых безумных идей. Он мог потерять
все свое состояние, если бы не окупилась одна из его ставок. Он
собрал горстку физиков, инженеров и философов для исследова-
ния возможности существования параллельных временных путей.
В конце концов ученым удалось создать корабль, который мог войти
в новую временную линию, и пилот привез новое изобретение из
Конфедеративных Штатов Америки. Тогда Корпорация Временных
Пересечений финансировала сотни полетов по параллельным вре-
менным линиям, где можно было обнаружить новые изобретения,
привезти их домой и запатентовать. Вскоре Временные Пересечения
стали корпорацией-миллиардером, которая владела патентами на
важнейшие изобретения мирового масштаба для своего времени.
Казалось, что Временные Пересечения станут самой успешной кор-
порацией своей эпохи, и во главе ее стоял Хармон.

Пилоты выяснили, что каждая временная линия немного от-
личалась от других. Они обнаружили Католическую Империю,
Индейскую Америку, царскую Россию и множество мертвых радио-
активных миров, которые закончили свое существование в ядерной
войне. Но в конечном счете они встретили нечто, что их весьма
озаботило: точные копии самих себя, чья жизнь отличалась от их

собственной лишь каким-то причудливым поворотом судьбы. Что бы
они ни делали, в этих мирах может случиться все что угодно: как бы
они ни старались, они с равным успехом могли претворить в жизнь
свои самые фантастические мечты или же пережить свои самые жут-
кие кошмары. Что бы они ни делали, в одних мирах они преуспевают,
а в других — терпят полное поражение. Что бы они ни делали, суще-
ствует бесчисленное множество их двойников, которые принимают
противоположное решение и пожинают все возможные следствия.
Почему бы не ограбить банк, если в какой-то из вселенных вам это
сойдет с рук?

Тримбл думает: «Успеха нельзя было достигнуть ни в чем. Любое
решение принимается в двух вариантах. Вместе с каждым мудрым вы-
бором, во время обдумывания которого ваше сердце обливалось кро-
вью, вы совершали и все остальные выборы. Так оно и продолжалось
в течение всего хода истории». Тримбла переполняет глубочайшее
отчаяние, когда он приходит к душераздирающему осознанию: во
вселенной, где все возможно, ничто не имеет морального смысла. Он
становится жертвой отчаяния, понимая, что в конечном итоге мы не
управляем своими судьбами, что, какое бы решение мы ни приняли,
результат не имеет значения.

В конце концов Тримбл решает пойти по пути Хармона. Он вы-
таскивает пистолет и приставляет его к своей голове. Но в тот самый
момент, когда он нажимает на курок, существует бесконечное мно-
жество вселенных, в которых пистолет дает осечку, пуля попадает
в потолок, пуля убивает детектива и так далее. Последнее решение
Тримбла проигрывается в бесконечном множестве вариантов в бес-
численном множестве вселенных.

Представляя квантовую Мультивселенную, мы, подобно Тримблу
из этого рассказа, сталкиваемся с вероятностью того, что, хотя наши
параллельные двойники, живущие в различных квантовых вселенных,
обладают идентичным генетическим кодом, в переломные моменты
жизни наши возможности, наши наставники и наши мечты могут
повести нас по различным дорогам, что повлечет за собой различные
истории жизни и различные судьбы.

Мы уже почти столкнулись с одной из вариаций этой дилеммы.
Генетическое клонирование людей станет обычным явлением уже
буквально через несколько десятилетий, это всего лишь вопрос вре-

мени. Хотя клонировать человеческое существо чрезвычайно сложно
(в сущности, еще никому не удалось создать клон примата, не говоря
уже о человеке), а этические проблемы вызывают серьезное беспо-
койство, в какой-то момент это непременно произойдет. А когда это
случится, возникнет вопрос: есть ли у наших клонов душа? Несем ли
мы ответственность за их поступки? В одной из квантовых вселенных
у нас было бы множество квантовых клонов. Поскольку некоторые
из наших квантовых клонов могли бы совершать недобрые поступки,
понесли бы мы в таком случае ответственность за них? Страдает ли
наша душа из-за проступков наших клонов?

Существует решение этого квантового экзистенциального кри-
зиса. Если мы взглянем на Мультивселенную бесконечных миров,
нас может поразить головокружительная беспорядочность судеб,
но в каждом мире все же сохраняются здравые правила причинно-
следственной связи. Согласно предложенной физиками теории
Мультивселенной, каждая отдельная вселенная в макроскопических
масштабах повинуется законам, подобным законам Ньютона, так
что мы можем жить спокойно, зная, что наши действия имеют, в
основном, предсказуемые последствия. В каждой вселенной законы
причинно-следственной связи в среднем работают достаточно четко.
В каждой из этих вселенных, если мы совершим преступление, то, ве-
роятнее всего, попадем за решетку. Мы можем безмятежно занимать-
ся своими делами, даже не подозревая о том, что все эти реальности
существуют параллельно с нашей.

Мне это напоминает апокрифическую историю, которую иногда
рассказывают друг другу физики. Однажды физик из России попал в
Лас-Вегас. Он был ошеломлен изобилием в капиталистическом мире
и развращенными нравами города грехов. Он немедля направился
в казино и поставил все свои деньги на первую попавшуюся ставку.
Когда ему сказали, что это довольно глупая стратегия выигрыша, что
его стратегия бросает вызов законам математики и вероятности, он
ответил: «Да, это верно, но в одной из квантовых вселенных я буду
богат!» Этот физик мог оказаться прав и в одном из параллельных
миров мог бы обрести невообразимое богатство. Но в данной кон-
кретной вселенной он проиграл и ушел полным банкротом. И имен-
но ему приходится нести весь груз последствий.

Что физики думают о смысле вселенной

Спор по поводу смысла жизни еще более оживился после того, как
Стивен Вайнберг в своей книге «Три первые минуты» выдвинул
провокационное утверждение. Он пишет: «Чем более постижимой
нам кажется вселенная, тем более она кажется лишенной смысла...
Попытка понять вселенную является одной из тех немногих вещей,
которые поднимают человеческую жизнь над уровнем фарса и при-
дают ей некоторую трагическую изящность». Вайнберг признался,
что из всего, что было им написано, данное высказывание вызвало
самую бурную реакцию. Позднее он вызвал еще один спор своим
комментарием: «С религией или без нее, хорошие люди могут вести
себя хорошо, а плохие — плохо; но для того, чтобы хорошие люди
поступали плохо, — нужна религия».

Вайнберг, похоже, получает некое дьявольское наслаждение,
вызывая яростные прения и подшучивая над заявлениями тех, кто
претендует на некоторое постижение космического смысла вселен-
ной. «На протяжении многих лет я был жизнерадостным ханжой в
философских вопросах», — признается он. Подобно Шекспиру,
он считает, что весь мир — сцена, «но трагедия состоит не в том,
что так написано в сценарии, а в том, что этого сценария нет во-
обще».

Вайнберг вторит словам своего коллеги, ученого из Оксфорда,
биолога Ричарда Докинса, который заявляет: «Во вселенной, где
правят слепые физические силы... одни будут страдать, а другие пре-
успевать, и вы не сможете обнаружить в этом ни ритма, ни причины,
ни даже справедливости. Вселенная, которую мы наблюдаем, облада-
ет именно теми свойствами, которых и следует ожидать в том случае,
когда в основе ее нет ни проекта, ни цели, ни добра, ни зла — ничего,
кроме слепого безжалостного равнодушия».

В сущности, Вайнберг бросает вызов ученому миру. Если люди
считают, что в существовании вселенной есть некий смысл, то что
это за смысл? Когда астрономы вглядываются в космические про-
сторы, где гигантские звезды, намного больше нашего Солнца, рож-
даются и умирают во вселенной, которая продолжает стремительно
расширяться на протяжении уже миллиардов лет, трудно понять,

каким образом все это может быть так точно организовано, чтобы
дать смысл человечеству, обитающему на крошечной планетке, вра-
щающейся вокруг малоизвестной звезды.

Хотя эти заявления вызвали много жарких споров, очень немно-
гие ученые приняли вызов. Однако, когда Алан Лайтман и Роберта
Броэр провели интервью с рядом выдающихся космологов, чтобы
выяснить, согласны ли они с мнением Вайнберга, примечательно,
что лишь единицы согласились с его суровой оценкой вселенной.
Одной из ученых, твердо принявших сторону Вайнберга, оказалась
Сандра Фабер из Ликской обсерватории и Калифорнийского уни-
верситета в Санта-Круз. Она сказала: «Я не верю, что Земля была
создана для людей. Эта планета сформировалась в результате есте-
ственных процессов, и жизнь и разумные существа появились как