Сельскохозяйственное производство на урале в конце 1920-х начале 1940-х гг

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

Во втором параграфе анализируется источниковая база исследования. Основательно изучить модернизационные процессы в сельском хозяйстве Уральского региона в исследуемый период позволил широкий круг разнообразных источников. Более перспективной работе с документами способствовал видовой принцип классификации источников, разработанный авторским коллективом Историко-архивного института^³³.

Согласно видовому принципу классификации источников, определена их следующая структура: 1) законодательные документы; 2) документы коммунистической партии (документы высших партийных органов: решения съездов, конференций, пленумов, постановлений ЦК ВКП(б); 3) материалы делопроизводства государственных учреждений и организаций: организационная и распорядительная документация, протоколы и стенограммы заседаний, текущая переписка, планово-учетная документация, статистика; 4) статистические документы (учет объектов; учет по отдельным показателям, учет по отдельным отраслям, бюджетные обследования); годовые, месячные, декадные отчеты; демографическая статистика (обследования, переписи); 5) публицистика (речи); 6) периодическая печать; 7) источники личного происхождения (мемуары, дневники, письма, обращения, жалобы, просьбы). Анализу источников помогли источниковедческие исследования И.Д. Ковальченко, а также ряд других источниковедческих работ^³⁴.

В исследовании представлен широкий круг впервые вводимых в научный оборот архивных источников. Они выявлены в 130 фондах 14 федеральных и региональных архивов. Особо ценные документы находятся в фонде 1562 (ЦСУ СССР), в фонде 7486 (Наркомат земледелия СССР), в фонде 7446 (Колхозцентр СССР и РСФСР) Российского государственного архива экономики (РГАЭ). В государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) исследованы фонды 374 (ЦСУ РСФСР), фонд 310 (Наркомат земледелия РСФСР).

Аграрная политика советского государства раскрывается в тех решениях, которые принимались высшими органами законодательной и исполнительной власти и управления. Свыше ста постановлений ЦИК, СНК РСФСР и СССР проанализированных в работе, выявили первоочередные задачи, которые ставили директивные органы по развитию сельского хозяйства.

Анализ документов высших партийных органов показывает, что важнейшие решения по сельскому хозяйству принимались именно ими, а не конституционными законодательными структурами. Изучение документов заседаний бюро обкомов и райкомов ВКП(б) областей и республик Урала позволяют понять механизм принятия решений, деятельность властных органов в реализации законов и постановлений.

Разнообразные вопросы землепользования и землеустройства нашли отражение в источниках областных и республиканских земельных управлений (отделов, наркоматов). Это приказы, директивы, справки, докладные, материалы обследований, письма в вышестоящие органы, другая переписка, позволяющие проанализировать деятельность земельных управленческих структур по развитию земледелия. Здесь расположен богатейший статистический материал о посевных площадях и других показателях производственной деятельности.

Важный информационный материал находится в статистических документах. Большая часть диссертации строится на базе статистических материалов, извлеченных из архивных фондов статистических органов Урала. Наиболее достоверный материал о развитии сельского хозяйства можно найти в годовых отчетах совхозов и колхозов, к примеру, в фонде 1813 Государственного архива Свердловской области.

Помимо архивов, богатейший материал был извлечен из статистических справочников и сборников, каждый из которых имеет свои особенности составления показателей в зависимости от ведомства, дававшего сведения, методики подсчета. Для конца 1920-х гг. характерна публикация статистических сведений на основе выборочных обследований крестьянских хозяйств и сплошных обследований колхозов и совхозов^³⁵.

В начале массовой коллективизации в связи с кризисным состоянием сельской экономики предпринимались попытки скрыть истинное положение в сельском хозяйстве, допускались искажения отчетности и пропуски отдельных показателей. Статистические издания того времени корректировали данные предшествовавших лет, объясняя это уточнениями.

Расхождения в показателях во многом объяснялись методикой подсчетов, которые проводили различные органы. К примеру, в справочнике «Социалистическое строительство СССР» численность поголовья скота на 1 июля приводится по данным налогового учета, а на 1 января – по сведениям переписей, проведенных ЦУНХУ. Качественные показатели по животноводству в совхозах за 1932-1933 гг. были получены по данным годовых отчетов. Результаты работы колхозных товарных ферм представлены квартальной отчетностью ЦУНХУ^³⁶.

Немало претензий у исследователей вызывают статистические сборники «Колхозы во второй сталинской пятилетке» и «Социалистическое сельское хозяйство Союза ССР», показатели которых далеки от реальности сельской экономики. Проведенные этими изданиями корректировки под видом пересчета в новых административных границах и на основе биологической урожайности не соответствовали фактическому сбору сельскохозяйственных культур^³⁷. В работе проанализированы и другие статистические справочники, которые не всегда отличаются достоверностью^³⁸.

После XX партийного съезда начался процесс пересчета статистических показателей колхозов с учетом амбарной урожайности по колхозной годовой отчетности и использованием более достоверных отчетов совхозов. Но критическое осмысление статистики 1930-х гг. оказалось неполным. Были затронуты лишь материалы Советского Союза в целом, и дело не дошло до региональной статистики. Официальный пересчет 1950-х – начала 1960-х гг. показал, насколько существенно эти данные отличаются от показателей статистических источников 1930-х гг.^³⁹.

Большой фактический материал о развитии сельского хозяйства страны и на Урале в 1920-е – 1930-е гг., ранее хранившийся в секретных фондах, опубликован в ряде документальных изданий^⁴⁰. В них имеются материалы, характеризующие отдельные аспекты развития сельскохозяйственного производства и продовольственного обеспечения населения Уральского региона.

Особую сложность представляла обработка статистических данных разнообразных источников. Необходимо было выявлять их достоверность. Поскольку статистика исследуемого периода имела противоречивый и зачастую искаженный характер, понадобилось проводить сопоставление разнообразных данных, чтобы приблизиться к реальным результатам развития уральского земледелия и животноводства.

Статистические данные обрабатывались и анализировались с применением временных и динамических рядов. Построение динамических рядов позволило выявить основные тенденции и закономерности развития сельского хозяйства на Урале. Все материалы диссертации обрабатывались на основе расчетов автора, поскольку таковые отсутствовали в источниках.

Представленные в приложениях диссертации показатели хорошо иллюстрируют динамику и темпы развития сельскохозяйственного производства в уральской деревне на фоне средних данных по стране и РСФСР. Таблицы приложений составлены на основе 11,9 тыс. показателей. Динамические ряды выстроены таким образом, чтобы отразить ежегодные сведения по районам Уральского региона, их удельный вес в регионе, в РСФСР и СССР. В таблицах показана доля каждого вида хозяйств в итоговых показателях.

Для выяснения мнения сельских жителей об организации сельскохозяйственного производства на основе количественного метода и контент-анализа из более чем девяти тысяч изученных протоколов нами было обработано 509 протоколов колхозных собраний 22 колхозов 15 районов Уральской области, Башкирии, Свердловской, Челябинской и Оренбургской областей за 1930-1938 гг., отвечавших требованиям по составлению унифицированного формуляра. Это позволило провести анализ тематики выступлений на колхозных собраниях, выявить активность различных категорий их участников, определить повестки собраний.

Источниковую базу исследования также значительно расширяют выступления, статьи и книги высших и региональных руководителей: И.В. Сталина, М.И. Калинина, М.А. Чернова, М.М. Хатаевича и других^⁴¹. Выступления представителей центральной и местной элиты позволяют понять механизм принятия решений по сельскому хозяйству, приоритетные задачи и перспективы социалистических преобразований на селе.

Ценным источником по аграрной истории является периодическая печать. На страницах таких журналов, как «Хозяйство Урала», «Хозяйство Башкирии», «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства», региональных и центральных газет «Уральский рабочий», «Ижевская правда», «Чкаловская коммуна», «Челябинский рабочий» и в других можно найти интересные материалы о развитии сельскохозяйственного производства.

В диссертации использованы источники личного происхождения. Письма, выступления крестьян, просьбы, жалобы и другие документы характеризуют настроения селян, их отношение к процессам, проходившим в деревне.

Таким образом, источники по данной теме и по указанному периоду весьма разнообразны. В результате сопоставления различных источников удалось приблизиться к истинному положению дел в сельском хозяйстве, определить интенсивные и экстенсивные факторы аграрной экономики, динамику и темпы развития сельскохозяйственного производства в Уральском регионе. Как показал анализ, многие сведения, в силу ряда причин, не всегда достоверны. До 1930-х гг. в связи с нехваткой специалистов применялись приблизительные, выборочные данные, существовала ведомственная методика подсчетов, а в 1930-е гг. при централизованной статистике появились преднамеренные искажения, вызванные необходимостью показать положение в сельском хозяйстве лучше, чем было на самом деле.

Методология исследования раскрывается в третьем параграфе. Теоретико-методологической основой диссертации стала концепция модернизации. Данная теория позволяет определить роль и место страны и Уральского региона в общемировом модернизационном процессе.

Проблемы модернизации постоянно обсуждаются историками, философами и экономистами^⁴². В.А. Красильщиков разработал критерии модернизации в социальной, политической и культурной областях. Наиболее полно и систематизировано концепция модернизации изложена в книге уральских ученых «Опыт российских модернизаций XVIII-XX вв.» под редакцией академика В.В. Алексеева. Авторы детально рассматривают модели и стратегии модернизации.

Модернизация ими характеризуется как процесс, посредством которого традиционные, аграрные общества трансформируются в современные, индустриальные, причем данный переход приводит к появлению и развитию передовых индустриальных технологий, а также соответствующих им политических, культурных, социальных механизмов, позволяющих указанные технологии развивать и использовать. Модернизационные процессы тесно связываются с индустриализацией, урбанизацией, бюрократизацией^⁴³.

Теоретико-методологические проблемы модернизации основательно разработаны уральскими исследователем И.В. Побережниковым. Его анализ различных подходов и школ в разработке теории модернизации помогает осмыслить процессы трансформации сельскохозяйственного производства при переходе к индустриальному обществу^⁴⁴.

Уральский ученый Г.Е. Корнилов трансформацию в аграрной сфере и сельском социуме в рамках модернизации обозначил термином «агропереход». По его мнению, агропереход имеет три фазы: первая фаза включает период с начала до середины XX в., вторая – с 1950-х до 1990-х гг., а третья – с начала 1990-х гг. Он выделяет в первой фазе два этапа: до 1930-х гг. и 1930-1950-е гг. Г.Е. Корнилов считает, что в силу огромной неосвоенной территории крестьяне не стремились повышать плодородие почвы, а лишь ее восстанавливали. Поэтому на первом этапе агроперехода общий земельный фонд на Урале практически не изменился, а на втором этапе – увеличился.

Система земледелия менялась в связи с техническим оснащением деревни. В это время начались значительные урабанизационные изменения. Если до 1930-х гг. носителями модернизационных процессов в деревне являлись зажиточные слои крестьянства, то позднее – механизаторы. Как считает Г.Е. Корнилов, и это подтверждает наше исследование, на Урале преобладало экстенсивное развитие сельского хозяйства. На первой фазе агроперехода проходило раскрестьянивание, уменьшение сельского населения. Трансформации охватили быт, культурные традиции, мировоззрение селян^⁴⁵.

В российской исторической науке еще не сложилось единого мнения о советской модернизации. Особенности сталинской модернизации, средства и методы ее проведения вызывают различные оценки ученых в зависимости от того, к какой научной школе они принадлежат. В соответствии с взглядами В.Г. Федотовой, в настоящее время существует многообразие модернизмов. Различия в модернизациях разных стран закономерны, и западные страны не являются единственным образцом, потому несовпадения нельзя трактовать как незавершенную или неуспешную модернизацию.

По нашему мнению, такой подход многое объясняет в аграрном развитии России. Особенные природно-климатические условия проживания, создание непохожих на западные образцы социальных и экономических институтов, менталитет русского человека и другие факторы не свидетельствовали об отсталости нашей страны, а, напротив, показывали специфичность ее развития.

Изучение разнообразного материала и его систематизация в диссертации проводились на основе общефилософских принципов и традиционных методов исследования: историко-сравнительного, системного, структурного, факторного и других.

Таким образом, исследование на основе концепции модернизации позволило глубоко проанализировать трансформацию социально-экономических институтов, динамику изменений в сельскохозяйственном производстве на Урале. Методологический подход на основе теории модернизации открыл возможность по-новому взглянуть на проблемы уральского сельского хозяйства, выявить негативные и позитивные стороны сельскохозяйственного производства при переходе от традиционного к индустриальному обществу.

Во второй главе «Утверждение колхозно-государственного землепользования» исследован переход от преимущественно общинного к колхозному и совхозному землепользованию и землеустройству, проанализировано состояние хозяйств единоличников в период переустройства земельных отношений.

В первом параграфе исследована трансформация общинного землепользования в землепользование новых социалистических хозяйственных единиц. В 1927 г. удельный вес общинного землепользования составлял в Уральской области 96,4%, в Оренбургской губернии – 98,8%, в Башкирии – 80%^⁴⁶. Курс руководства страны на коллективизацию, особенно начиная с 1928 г., радикально изменил ситуацию в землепользовании и землеустройстве.

Выделение земли колхозам стало проводиться без согласия земельного общества. Уральские колхозы землеустраивались в первоочередном порядке. В конце 1920-х гг. ускоренно началось землеустройство совхозов. Постоянные реорганизации этих хозяйств затрудняли землеустроительные работы.

Положительное явление в землеустройстве по укрупнению колхозов и совхозов, как необходимый элемент модернизации села, сталкивалось с проблемой ухудшения положения индивидуальных хозяйств. Приоритет бедняцких хозяйств и колхозов в переустройстве деревни неизбежно вел к расколу в сельском социуме.

Индивидуальное землепользование и землеустройство проанализировано во втором параграфе. Выявлено, что крестьяне, не желавшие вступать в колхоз, получали худшие по качеству земли. Ответной реакцией крестьянства на захват их земель явились акции протеста, отмеченные в ряде районов Уральской области^⁴⁷. Единоличные хозяйства получали землю в концах полей севооборота колхозов, что позволяло при вступлении этих хозяйств в сельхозартели не нарушать севооборот. В 1935 г. было установлено, что приусадебные участки единоличников должны быть на 10% меньше участков колхозников того же района. В 1939 г. норму единоличников понизили до 0,1 – 0,2 га^⁴⁸.

Попытки урезать общественные земли в пользу личного хозяйства расценивались как уголовное преступление. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания» на Урале у колхозников было изъято 105,1 тыс. га. излишков земли^⁴⁹.

Таким образом, вопрос о земле стал решающим в определении приоритетов дальнейшего социалистического развития сельского хозяйства. Трансформация землепользования и землеустройства проходила противоречиво, индивидуальные хозяйства оказались невостребованными властью. Ущемление единоличников проводилось целенаправленно: они лишались главного средства существования – земли.

Третья глава «Направления интенсификации сельского хозяйства» раскрывает основные факторы, оказавшие влияние на интенсивное, рациональное ведение сельскохозяйственного производства.

В первом параграфе этой главы рассматривается специализация сельскохозяйственного производства. Специализация позволяла использовать благоприятные для отдельных отраслей производства природно-климатические условия Уральского региона, эффективно применять имеющиеся ресурсы, снижать непроизводительные потери. Первые пятилетние планы предусматривали создание на Урале специализированных районов по производству зерновых, овощных, кормовых и технических культур, по выращиванию скота.

В 1930-е гг. в регионе ускоренными темпами стали создаваться специализированные колхозные товарные фермы. В 1940 г. 90% свердловских колхозов имели молочные, свиноводческие и овцеводческие товарные фермы. В Челябинской и Оренбургской областях в 80% колхозов находились одновременно по три фермы продуктивного скота^⁵⁰. В то же время на результатах деятельности ферм сказывались слабая племенная работа, недостаток квалифицированных специалистов и персонала, неудовлетворительная кормовая база.

Во втором параграфе проанализирован важнейший элемент модернизации села – внедрение интенсивных технологий в использовании земли. С конца 1920-х гг. на Урале началось активное применение многопольных севооборотов. В Вотской области за 1928-1933 гг. многополье увеличилось на треть, в Оренбургском округе за 1927-1930 гг. – на 23,3%^⁵¹. С 1937 г. В Уральском регионе стали больше внимания обращать на внедрение травопольных севооборотов.

Уральские земледельцы стали чаще сеять по ранним парам, урожай от которых поднимался на 12-39%. В 1933 г. в Уральской области четверть колхозных паров приходилась на ранние. В Удмуртии ранние пары увеличились за 1928-1934 гг. в 8,5 раза, в Башкирии – в 5,9 раза. Паровой клин в Уральской области за 1927-1933 гг. возрос в 35,1 раза^⁵².

Урожай во многом зависел от высокого качества семян, но, как показало исследование, такого семенного материала было явно недостаточно. В Свердловской области в 1937 г. чистота ниже нормы наблюдалась у 82,2% засыпанных семян^⁵³.

Другим слагаемым хороших урожаев являлась сортность семян. По нашим расчетам, в Башкирии за 1928-1936 гг. во всех категориях хозяйств по всем сельскохозяйственным культурам сортовые посевы увеличились с 1,6% до 46,4%. В течение 1928-1935 гг. в Удмуртии сортовые посевные площади ржи возросли с 0,2% до 85%, а картофеля – только с 0,1% до 2,5%.

Значительные резервы в повышении урожайности имелись в применении удобрений. Главное внимание стали обращать на минеральные удобрения. За 1933 – 1935 гг. потребление этого вида удобрений возросло в стране в 2,8 раза, а на Урале – в 3,3 раза^⁵⁴. В производство удобрений активно подключилась уральская химическая промышленность.

Переход от традиционного, архаичного крестьянского земледелия к рациональному использованию земли, как свидетельствовал опыт передовых хозяйств Урала, позволял существенно повышать плодородие почвы и добиваться высоких урожаев.

Применение интенсивных факторов в животноводстве представлено в третьем параграфе. Использование новейших достижений отечественной и зарубежной науки в селекционной работе позволяло значительно улучшить породность уральского скота. Если в годы первой пятилетки Уральский регион отставал от средних российских показателей по темпам роста численности породного и улучшенного скота, то во второй половине 1930-х гг. положение изменилось к лучшему. В Челябинской области за 1935 – 1939 гг. удельный вес породного КРС к общему поголовью возрос с 2,9% до 10,5%, овец – с 6,1% до 48,5%, свиней – с 10,9% до 50,8%, лошадей – с 1,7% до 6,8% соответственно. Подобные значительные перемены проходили и в других районах Урала^⁵⁵.

Для интенсивного ведения животноводства согласно норматива предстояло довести долю коров в стаде КРС до 60%. Однако этого уровня ни один район Урала за годы первых пятилеток не смог достигнуть. Маточное поголовье в свиноводстве должно было составлять половину стада, а не удавалось достичь и трети поголовья. Лишь по овцематкам в отдельные годы уральские животноводы достигали нормативов.

Не способствовала интенсификации скотоводства и слабая кормовая база. Скоту на Урале не хватало сочных кормов и концентратов. Особенно тяжелыми для животноводства оказывались неурожайные годы.

Четвертый параграф посвящен техническому оснащению уральской деревни. Изучение этой проблемы показало, что внедрение новой техники приходилось начинать практически с нуля. В Уральской области в 1927 г. на крестьянское хозяйство в среднем приходилось 0,4 сохи, 0,3 плуга, 1 борона, 0,023 сеялки, 0,048 жатки, 0,025 сенокосилки, 0,057 конной молотилки, 0,092 веялки и сортировки. Не лучше обстояли дела с сельхозорудиями и техникой в других районах Урала^⁵⁶. В Уральской области в 1927 г. тракторы составляли лишь 0,7% к общей мощности тягловой силы^⁵⁷.

Механизация сельского хозяйства Урала позволила в 1937 г. иметь в МТС 33,8 тыс. тракторов, а к началу 1941 г. – 42,4 тыс. тракторов, 19,5 тыс.комбайнов и 15,5 тыс. грузовых автомашин^⁵⁸. В то же время получаемая селом техника не всегда имела высокие качественные характеристики. В 1938 г. на каждый третий трактор, выпущенный Челябинским тракторным заводом, была рекламация. В Оренбургской области в 1939 г. поступило 16,2 тыс., а выбыло 17,6 тыс. тракторов^⁵⁹.

Процесс технического оснащения сельского хозяйства Урала протекал противоречиво. С одной стороны, совершенная техника позволяла интенсифицировать сельскохозяйственное производство, повысить производительность труда, но, с другой стороны, расширение посевных площадей требовало все больше техники. Немало претензий возникало к качеству машин и оборудования. Не хватало квалифицированных работников, способных эффективно использовать машины.

В пятом параграфе рассматривается организация научно-исследовательской работы. Научные исследования, деятельность опытных хозяйств должны были вывести сельское хозяйство Урала из кризисного состояния, снизить зависимость земледелия от природно-климатических условий. Крестьян, стремившихся применять передовые методы, рекомендации научных исследований в земледелии, было немного. В 1927 г. на всю Уральскую область имелось 877 крестьян-опытников и две сельскохозяйственные станции^⁶⁰. В конце 1930-х гг. в Свердловской, Челябинской областях и Башкирии действовали восемь зональных и отраслевых станций по земледелию^⁶¹.

Научно-исследовательская работа станций, НИИ включала изучение проблем повышения плодородия почв, выведения районированных сортов сельскохозяйственных культур, эффективного применения удобрений. С помощью этих учреждений велась селекционная работа по выращиванию улучшенных пород скота.

Итак, в Уральском регионе трансформация сельского хозяйства проявлялась в отдельных элементах интенсификации. Положительные изменения произошли в обработке земли, специализации, техническом оснащении, научно-исследовательской работе и менее всего в животноводстве.

В четвертой главе «Негативные тенденции в развитии сельскохозяйственного производства» проанализированы причины, не позволившие успешно развиваться уральскому сельскому хозяйству, прежде всего это было связано с расширением посевных площадей, неудовлетворительной организацией скотоводства и непроизводительными потерями.

В первом параграфе главы основное внимание обращено на динамику и темпы освоения новых земельных массивов. По нашим расчетам, за 1927-1933 гг. в Уральском регионе посевные площади возросли почти на половину. При резком увеличении площадей в колхозах и совхозах за счет их снижения в индивидуальных хозяйствах конечные результаты во всех категориях хозяйств были не столь значительными, как в социалистическом секторе (см. рис. 1).

С 1934 по 1940 гг. прибавка в посевных площадях осуществлялась уже не такими темпами, как в годы первой пятилетки: рост составил 10,5%. Увеличение посевов проходило, в основном, за счет распашки новых земель в совхозах и частично за счет колхозов.

Рис. 1. Динамика посевных площадей в Уральском регионе: 1933 г. к 1927г. (кратная)

Темпы роста посевов сельскохозяйственных культур не были такими высокими, как раньше. Лишь по кормовым культурам имелось существенное повышение. Многократное сокращение посевов в хозяйствах единоличников уже не оказывало большого влияния на конечные итоги всех видов хозяйств, поскольку занимаемые ими площади были небольшими.

Крупные земельные массивы колхозов и совхозов создавали возможности для реализации планов модернизации сельского производства. Однако в те годы преобладали экстенсивные факторы развития, ради получения высокого валового сбора при низкой урожайности за счет расширения посевных площадей. Освоение больших площадей требовало значительных затрат и влияло на себестоимость продукции.

Во втором параграфе рассматривается перманентный кризис животноводства. Разрушительным для скотоводства оказалось проведение массовой коллективизации. Рост поголовья в социалистическом секторе экономики обеспечивался за счет перераспределения скота из крестьянских хозяйств в государственные и коллективные хозяйства на начальном этапе обобществления и его воспроизводства в этих хозяйствах в более поздний период.

Увеличение поголовья по отдельным видам скота во всех категориях хозяйств наблюдалось в доколхозный период, но затем животноводство постоянно находилось в кризисном состоянии. В 1934-1940 гг. животноводство на Урале развивалось также нестабильно, хотя и не было такого резкого спада, как раньше.

Рис. 2. Динамика поголовья скота в Уральском регионе: 1933 г. к 1927 г. (кратная)

Кризис в животноводстве был вызван прежде всего сокращением поголовья скота в индивидуальных хозяйствах (см. рис. 2). Высокие темпы подъема колхозно-совхозного стада не могли поправить положение, поскольку исходные данные социалистического сектора были невелики.

Радикальное изменение хозяйственной структуры села, насильственная коллективизация, неурожаи, плохое содержание поголовья привели к сокращению основных видов скота. По нашим подсчетам, за 1927-1940 гг. поголовье лошадей уменьшилось в 1,9 раза, КРС – в 1,4 раза, рабочих лошадей – в 2,4 раза, коров – в 1,4 раза.

В третьем параграфе проанализированы непроизводительные потери, снижавшие эффективность всей проводимой работы по модернизации уральской деревни. Большой урон сельскому хозяйству наносило несоблюдение элементарных приемов агротехники. В неурожайные годы неудовлетворительно проводилась предпосевная обработка земли. Довольно высокими были потери зерновых при уборке, которые в отдельные годы достигали до трети урожая.

Падеж и вынужденный убой поголовья показывали неэффективность животноводства, неумение правильно организовать производство. В период сложных ситуаций, в связи с недородом, увеличивалось число животных, павших от болезней. Остальная часть падежа была вызвана недостаточным уходом и плохим содержанием скота.

Непроизводительные потери сдерживали развитие сельскохозяйственного производства. Потери продукции во время уборки, транспортировки и при хранении, несоблюдение элементарных требований по организации работ сельскохозяйственного цикла, высокий падеж скота и многие другие негативные явления не позволяли уральскому сельскому хозяйству развиваться эффективно, добиваться высоких конечных результатов.

Пятая глава «Особенности развития производства в индивидуальных хозяйствах» посвящена радикальной трансформации хозяйств единоличников, развитию личных подворьев колхозников и обеспеченности посевами и скотом хозяйств рабочих и служащих.

В первом параграфе раскрывается положение единоличных хозяйств. Целенаправленная политика государства на ликвидацию хозяйств крестьян-единоличников привела к их резкому сокращению на Урале. По нашим данным, в течение 1927-1933 гг. численность единоличных хозяйств уменьшилась в Уральской области в 3,7 раза, в Удмуртии – в 2,7 раза и в Башкирии – в 2,5 раза.

За это время посевные площади индивидуальных хозяйств в регионе сократились в 8 раз, при этом в Уральской области – в 13,1 раза. В 1940 г. доля посевных площадей единоличников как на Урале, так и в РСФСР составила 0,3% всех посевов. Чтобы выжить в непростых условиях экономической изоляции, крестьяне стали на небольших участках больше сажать картофеля и овощей.

За 1927-1933 гг. существенно сократилась обеспеченность скотом индивидуальных хозяйств. В первую очередь это было характерно для Уральской области, где снижение поголовья шло более быстрыми темпами, чем в Башкирии.

Во втором параграфе была проанализирована регламентация личных подсобных хозяйств колхозников, рабочих и служащих. После массовой коллективизации хозяйство колхозника получает свое развитие под контролем государства. Государство определяло, сколько земли и скота должен был иметь в личном подворье колхозник. Размеры земельного участка и количество личного скота были закреплены в Уставе сельхозартели 1935 г.

Ограничения, введенные колхозным уставом, и отрезки «излишков» земли в конце 1930-х гг. не позволяли колхозникам расширять свои наделы, поэтому приходилось довольствоваться малым, чтобы прокормить себя в годы неурожаев. В структуре сельскохозяйственных культур выращиваемых колхозниками, преобладали картофель и овощные культуры.

Сельские рабочие и служащие получили право в установленных рамках содержать скот и посевы. Посевные площади данной категории населения деревни не были стабильными. Чаще это вызывалось неурожайными годами.

Больше всего посевов рабочих и служащих находилось в промышленно развитых Свердловской и Челябинской областях. В структуре посевов у рабочих и служащих преимущество отдавалось картофелю и овощным культурам, которые было легче выращивать на небольших участках. С помощью своего небольшого подсобного хозяйства они могли в определенной степени решать проблему улучшения питания.

Итак, вытеснение из экономической жизни единоличных хозяйств и жесткая регламентация подворья колхозников, рабочих и служащих свидетельствовали о противоречивости трансформации в аграрной сфере. Подобная регламентация сковывала инициативу сельских тружеников, сдерживала развитие личного хозяйства.

В шестой главе «Итоги аграрной модернизации уральской деревни» представлены основные показатели сельскохозяйственного производства: урожайность и продуктивность скота, а также социально-демографическая и культурная трансформация на Урале.

В первом параграфе рассматриваются конечные результаты земледельческого труда. Динамика валовых сборов зерновых показывает, насколько урожай зависел от погодных и других факторов. С 1928 по 1933 гг. только два года (1928 и 1930 гг.) были относительно стабильными для Уральской области, когда собирали 49,4 и 47,2 млн. ц зерна соответственно. В 1931 г. удалось собрать в Уральской области лишь 17,2 млн ц, а в Башкирии – 12,4 млн ц (для сравнения в этой республике в 1933 г. собрали 24,7 млн ц. зерновых культур) (см. рис. 3).

Рис. 3. Динамика валового сбора зернобобовых культур по всем категориям хозяйств в Уральском регионе и СССР в 1927-1933 гг. (1927 г. = 100)

Во второй половине 1930-х гг. Урал также не отличался высокими урожаями. В 1936 г. в Башкирии урожайность была ниже кризисного 1931 г. (3,7 ц с га). Самую низкую урожайность получили тогда оренбуржцы (3 ц с га).

Рис. 4. Динамика валового сбора зернобобовых культур по всем категориям хозяйств в Уральском регионе и СССР в 1934-1940 гг. (1934 г. = 100)

Сведения о валовом сборе зернобобовых культур свидетельствовали о нестабильном развитии земледелия в Уральском регионе в 1934-1940 гг. В 1936 г. сбор зерновых составил всего 44,9 млн ц, что было в 2-3 раза меньше средних данных в другие годы. Урожайный 1937 г. позволил в 3,6 раза превысить уровень предыдущего года (см. рис. 4).

Выход из кризисной ситуации в земледелии руководство страны попыталось найти в изменении учета урожайности. С 1933 по 1938 гг. действовала видовая оценка урожайности, которая определялась в течение вегетационного периода с учетом неизбежных потерь при уборке, а не конечной продукцией в амбаре. С 1939 г. стал учитываться только биологический урожай на корню.

Второй параграф посвящен анализу продуктивности скота. Высокие удои, вес скота, настриг шерсти и другие показатели свидетельствовали об эффективности племенной работы и модернизации в животноводстве.

Продуктивность коров во многом зависела от породности скота. Так, продуктивность коров «тагильской» породы была выше, чем импортной «красно-немецкой»^⁶². Породного скота на Урале явно не хватало, и потому в 1934-1940 гг. средние надои в колхозах, по нашим данным, находились на уровне от 673 до 1153 л. а в совхозах – от 690 до 1860 л. Максимальные показатели совхозов Удмуртии в 1940 г. превышали данные США (1814 л в 1935 г.), но были значительно ниже результатов удоев коров в Швейцарии (3108 л в 1935 г.).

Другим важным источником продуктивности скота является настриг шерсти на одну овцу. По колхозам Урала этот показатель составлял в 1934-1940 гг. от 1,2 до 2,6 кг, а в совхозах – от 2 до 2,5 кг, тогда как в США – 3,6 кг^⁶³. На Урале, как и в стране, убойный вес КРС в середине 1930-х гг. равнялся примерно 120 кг, а в Германии – вдвое больше^⁶⁴.

Кратное отставание по ряду позиций демонстрировало резервы интенсификации производства, модернизации всего животноводческого комплекса.

Социально-демографические и культурные изменения в уральском селе проанализированы в третьем параграфе. Документальные источники свидетельствуют о сокращении численности сельского населения. Удельный вес уральского сельского населения среди всех жителей за 1926-1941 гг. сократился с 83,1% до 62,5%^⁶⁵.

Социальный состав сельского населения за 1927-1941 гг. существенно изменился. К началу 1940-х гг. большую часть селян составили колхозники, а количество единоличных хозяйств сократилось в пределах от 1,2% в Челябинской области до 2,5% в Удмуртии и Пермской области^⁶⁶.

Радикальное переустройство деревни сказывалось на естественном приросте сельского населения. Неустойчивое развитие региона в связи с массовой коллективизацией и голодом значительно сократило рождаемость и увеличило смертность селян. За 1927-1932 гг. в Уральской области втрое снизилась численность браков. Количество разводов возросло в 1931 г., а затем снизилось в 1932 г. в 3,2 раза. Все это свидетельствовало о нестабильности семейных отношений в трудные для села годы.

Переход от традиционного общества к индустриальному предполагал высокую грамотность населения. Грамотность сельских жителей Урала по итогам Всесоюзных переписей 1926 и 1939 гг. значительно возросла^⁶⁷. Если в 1926 г. лишь каждый второй молодой селянин в возрасте 9-19 лет был грамотным, то в 1939 г. практически вся молодежь прошла обучение грамоте. В возрастной группе 20-49 лет грамотность возросла на Урале с 42,3% (Башкирия, Удмуртия) до 79,3% (Свердловская область).

Для подготовки руководящих кадров колхозов на Урале действовали колхозные университеты, колхозные институты, высшие областные колхозные школы, высшие коммунистические сельскохозяйственные школы, районные колхозные школы. Ускоренными темпами шла подготовка кадров массовых профессий через систему краткосрочных курсов.

Подготовкой специалистов для уральского села занимались сельскозяйственные институты и техникумы. За 1928-1932 гг. пять сельхозвузов Урала выпустили 633 специалиста, а 22 техникума – 1283. В 1939 г. в сельскохозяйственных институтах Урала обучалось 7,3 тыс., в сельскохозяйственных техникумах – 24 тыс., на сельскохозяйственных курсах – 36,2 тыс. человек.

К началу 1940-х г. заметно повысился не только образовательный, но и культурный уровень сельского населения Уральского региона. К концу 1938 г. в уральских деревнях имелось свыше 5 тыс. библиотек, 9 тыс. сельских клубов, 4 тыс. изб-читален^⁶⁸.

Итак, исследование итогов модернизации уральской деревни выявило, что уровень урожайности основных сельскохозяйственных культур был незначительным. Погодные и другие факторы сказывались на невысоких валовых сборах. Экстенсивное ведение сельскохозяйственного производства показало свою низкую результативность.

Продуктивность уральского скота не соответствовала требованиям модернизации. Недостатки племенной работы, плохой уход за скотом, неудовлетворительное его кормление не способствовали прогрессу в животноводстве.

Сокращение сельского населения из-за снижения естественного прироста и урбанизации в первоочередном порядке подводило к необходимости восполнения трудовых ресурсов деревни за счет усиления интенсификации производства. Трансформация в образовательном уровне сельских жителей Урала свидетельствовала о большой работе по ликвидации неграмотности, подготовке квалифицированных работников, специалистов, руководителей.

Заключение содержит итоги исследования, представленные выводами по изученной теме.

Во-первых, на Урале произошли радикальные изменения в землепользовании. На первом этапе (1929-1933 гг.) вместо мелких, в основном, парцеллярных, крестьянских хозяйств землю получили коллективные и государственные хозяйства. Укрупнение хозяйств являлось общемировой тенденцией рационального использования земли.

В годы массовой коллективизации началось беспрецедентное по своим масштабам перераспределение земли от индивидуальных хозяйств к колхозам. Эта акция проводилось на основе репрессивной политики в отношении крестьян, насильственного изъятия участков, добровольно-принудительного формирования колхозного земельного фонда и невозможности, в случае выхода из колхоза, получить свой надел. Опыт нового землеустройства свидетельствовал о том, что данный процесс на Урале проходил опережающими темпами по сравнению с другими регионами страны.

Параллельно с массовой коллективизацией проводилось строительство новых совхозов. Регион являлся своеобразным испытательным полигоном по созданию совхозов с громадными земельными массивами.

Трансформация в землепользовании несла в себе немало противоречий. С одной стороны, современное эффективное ведение хозяйства диктовало необходимость создания крупных хозяйств, в которых легче было проводить аграрную рационализацию, эффективно использовать хозяйственные ресурсы, но, с другой стороны, переход на новые формы землепользования привел к ухудшению жизни значительной части сельских жителей.

Во-вторых, на Урале сложились основные направления интенсификации сельскохозяйственного производства. Одним из них стала специализация производства. Природно-климатические условия Урала с резко-континентальным климатом затрудняли эффективное развитие земледелия. Это отличало нашу страну и регион от передовых стран мира. Природа не благоприятствовала земледельческому труду. Вкупе с неурядицами становления новых хозяйственных структур и новых форм организации сельскохозяйственного производства это негативно сказывалось на развитии земледелия.

Первые пятилетние планы учитывали особенности природно-климатических условий Уральского региона, рационального размещения сельскохозяйственного производства. Но хорошее и перспективное дело специализации сталкивалось с нарушением намеченных планов, несоблюдением посева определенных культур.

Создание специализированных ферм решало проблему эффективного использования трудовых, финансовых и других ресурсов. Однако и здесь проявились противоречия. В 1930-е гг. фермы не всегда работали рентабельно, отдача от труда и инвестиций была небольшой. Важное и нужное дело создания ферм сталкивалось с необеспеченностью их помещениями для скота, отсутствием механизации, высококвалифицированных работников.

В Уральском регионе предпринимались шаги по интенсификации земледелия, внедрения новых технологий в использовании земли. Это касалось улучшения культуры земледелия с учетом опыта модернизации других государств. Рациональное использование земли требовало внедрения многопольных севооборотов, травополья, эффективных удобрений, что было совместимо лишь с деятельностью крупных хозяйств.

Существенные перемены произошли в технической оснащенности уральского села. С помощью новой техники, прежде всего тракторов, на Урале, особенно на втором этапе (1934-1940 гг.), удалось значительно поднять уровень механизации. Использование техники и новых сельскохозяйственных орудий продвинуло вперед уральское село в интенсивном ведении работ. При этом, однако, вставали проблемы качества тракторов и орудий.

Не получили своего полного развития интенсивные факторы в животноводстве, хотя по ряду позиций наметились положительные тенденции. Прежде всего это касалось племенной работы, улучшения качественных характеристик породного скота.

Заметных успехов в интенсификации сельскохозяйственного производства добились ученые и специалисты-практики. Положительно оценивая вклад в модернизацию села научно-исследовательских учреждений, следует отметить, что и в этой отрасли наблюдались противоречивые моменты. С одной стороны, государство было заинтересовано в скорейшем внедрении новейших достижений отечественных и зарубежных ученых, но, с другой стороны, исследовательские учреждения финансировались неудовлетворительно, новшества внедрялись с трудом. Материальная база этих учреждений не соответствовала требованиям времени. Проводились репрессии в отношении научных работников.

В-третьих, наиболее четко негативные тенденции в трансформации села проявились в экстенсивных факторах. В те годы предпринимались попытки решить проблемы роста сельскохозяйственной продукции экстенсивным путем – за счет освоения новых территорий, расширения посевных площадей, увеличения непродуктивного поголовья скота. Подобный подход сдерживал модернизацию, быстрое внедрение новых технологий и влиял на эффективность производства. Особенно это было характерно для Урала конца 1920-х – начала 1930-х гг.

Динамика и темпы расширения посевных площадей в этот период были очень высокими. Резкое увеличение посевов колхозно-совхозного сектора и одновременное сокращение площадей в индивидуальных хозяйствах прослеживалось и в стране, но уральские темпы в большинстве случаев опережали общесоюзные и общероссийские.

В сельском хозяйстве региона наблюдался перманентный кризис животноводства. Вынужденный убой скота на начальном этапе коллективизации, отсутствие нормальной кормовой базы, неудовлетворительное содержание поголовья не способствовали подъему скотоводства. Непроизводительные потери также сдерживали аграрную рационализацию на селе. Высокие потери сельскохозяйственных культур при уборке, хранении, транспортировке, падеж скота в связи с болезнями, плохим содержанием и кормлением повышали себестоимость производимой продукции.

Кризис сельскохозяйственного производства 1931-1932, 1936 гг. оказал негативное влияние на подъем сельского хозяйства. В неурожайные годы не хватало продовольствия для людей, корма для скота. Резко падала производительность труда, планы агротехнических мероприятий не выполнялись.

Рост посевных площадей, увеличение поголовья скота, не подкрепленные качественными показателями, противоречили ходу модернизации уральского села, вели к увеличению капитальных вложений, материальных и людских ресурсов. Осуществление этих мер позволяло при низких урожайности и продуктивности скота обеспечить лишь минимальные потребности селян и горожан в продуктах питания и накопление ресурсов для развития индустрии.

В-четвертых, индивидуальное сельскохозяйственное производство в тех условиях также развивалось противоречиво. Установки власти на ликвидацию единоличных хозяйств фактически исключили наиболее экономически активную часть сельского населения из производства. Подворье колхозников, рабочих и служащих в определенной степени обеспечивало собственное потребление, но было не в состоянии реализовать свою продукцию на рынке. Полная регламентация во всех сферах личного хозяйства не позволяла этим категориям селян добиваться высоких результатов и тем самым поднимать в целом сельское хозяйство.

И наконец, мерилом всех затрат на производство являлось получение продукции на выходе. В те годы уральцам не удалось достичь высоких урожаев, во многом этому мешали природно-климатические условия и расширение посевных площадей. Экстенсивный характер земледелия вел к низкой урожайности. К этому добавлялись организационные проблемы. Кроме этого, имели место попытки скрыть истинную урожайность с помощью манипуляции статистическими данными и не соответствующей действительности видовой, биологической урожайности.

Коллективизация оказала влияние на изменения в социально-демографической и культурной сферах. Урбанизация вынужденно меняла крестьянский уклад, причем это проходило в кратчайшие сроки. Хотя были достигнуты значительные успехи в образовании селян, но этого было недостаточно, чтобы проводить модернизацию сельской экономики. Постоянно проходила реорганизация учебных заведений. Курсовая подготовка не давала добротных знаний по внедрению новых технологий в производство. Качество подготовки специалистов явно не отвечало требованиям модернизации сельского хозяйства.

Принудительное реформирование села не привело к высоким достижениям в экономике. Объективные и субъективные факторы сдерживали рост положительных тенденций в развитии сельскохозяйственного производства.

Blog

Сельскохозяйственное производство на урале в конце 1920-х начале 1940-х гг