С. Горин нлп: Техники россыпью

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 25

Думаю, что любую задачу по воздействию на массовое сознание можно решить, если привести ее структуру к привычным для нас терапевтическим задачам, к воздействию на индивидуальное сознание. Впрочем, если тема организации предвыборных и рекламных кампаний интересует вас серьезно и детально, имеет смысл обратиться к специальной литературе. При достаточно большом выборе книг по рекламе и пропаганде для себя я отметил, как самую толковую, книгу “Самый короткий путь к власти”. В ней описаны этапность кампании (то, о чем я не упоминал, но что имеет большое значение), основные тактические шаблоны воздействия на электорат и т. д. А если вы уже работаете в этой области, вам помогут компьютерные программы “Диатон” и “Диаскан”, созданные лабораторией суггестивной лингвистики “Ведиум” - эти программы позволяют наглядно оценивать суггестивность текста, оперативно менять его характеристики, находить цветовые решения для рекламных текстов и др.

В свободном полете

483

Напутствие

Когда нам 20 лет, нас очень беспокоит, что о нас думают люди. Когда нам 40 лет, нам наплевать, что о нас думают люди. И только в 60 мы понимаем, что люди о нас вообще не думают.

Если профессия позволяет понять такие простые вещи, зачем дожидаться шестидесяти, чтобы начать думать о себе? “Мир - это описание мира”; на данный принцип я уже ссылался, так почему его не применить? Скажите, что вы умеете консультировать всех и все, что угодно, и работайте! Люди притворятся, что верят нам; потом притворятся, что стали вашими клиентами; потом забудут, что притворяются, и станут клиентами по-настоящему... Лишь бы вы помнили, с чего все началось.

Концепция, которую я вам изложил, сводится к тому, что вы берете любой метод из психотерапии и успешно переносите его в область работы с массовым сознанием. Эта концепция так же ложна, как любая другая попытка свести мир и поведение людей в нем к простым описаниям и алгоритмам. Но одновременно концепция истинна - в том смысле, что она работает, подобно другим простым описаниям и алгоритмам. В рамках самой себя она позволяет логически вывести одно положение из другого, оперирует понятными терминами - но мы помним, что вся понятность и вся логика мгновенно исчезнут при выходе за рамки концепции. Я выбрал именно ее потому, что нам с вами она близка в связи с образованием, кругом интересов или чем-то еще. В конце концов, разные книги по рекламе всего лишь объявляют истинными разные концепции.

Насколько я понимаю, самые главные навыки при работе в любой неизвестной ранее области у нас, медиков, формируются еще в студенческие времена. Во-первых, это умение делать непроницаемое лицо: если вы все время держитесь уверенно, люди склонны полагать, что вы всегда знаете, что делать дальше. Во-вторых, это стремление постоянно учиться. В-третьих, это потребность вкладывать душу в работу и не говорить лишнего.

К этим умениям я предлагаю добавить еще один принцип и одно правило. Полезный принцип, который мой

484

знакомый бизнесмен называет “принципом забора” (или, по автору, “принципом Тома Сойера”), формулируется так: “Красить заборы - очень круто”. Запомните на случай, если придется убеждать кого-нибудь в том, что ему нужен консультант с медицинским образованием. Полезное правило мы назовем “правилом 2” (если считать правилом 1 обучение за счет клиента), оно специально предназначено для работы с политиками: работать надо на победителя. И это означает как то, что лучше всего работать там, где и без вас все получится, так и то, что если вы взялись работать -делайте победителем своего подопечного. Мы не можем гарантировать успех, но можем гарантировать, что весь опыт, знания, навыки мы приложим для достижения успеха.

Когда-то в число моих настольных книг попала книга В. Суворова “Аквариум”. Там рассказывается о жизни и работе автора в такой очень эффективной и очень жестокой организации, как ГРУ- Главное разведывательное управление Генштаба. Один монолог из этой книги я хочу сделать заключительной метафорой для всего курса лекций. Итак...

“- Обрати внимание на то, что во время войны в нашей авиации существовало две категории летчиков: одни (меньшинство) - с десятками сбитых самолетов на счету, другие (большинство) - почти ни с чем. Первые - вся грудь в орденах, вторые - с одной-двумя медальками. Первые пережили войну в большинстве, вторые гибли тысячами и десятками тысяч. Статистика войны суровая. Десять часов в воздухе для большинства - после этого смерть. В среднем летчик-истребитель погибал в пятом боевом вылете. А в первой категории наоборот - у них сотни боевых вылетов и тысячи часов в воздухе у каждого... Мой собеседник Герой Советского Союза генерал-майор авиации Ку-чумов, ас во время войны, один из самых свирепых волков советской военной разведки после нее. Сейчас по приказу начальника ГРУ он проводит проверку заграничных отделений ГРУ, спрятанных под легальными масками. В одни страны он приезжает как член различных делегаций по разоружению, сокращению, доверию и пр., в других странах он появляется как член совета ветеранов войны. Но он к разряду ветеранов

В свободном полете

485

себя никак не относит, он активный боец тайного фронта. Он инспектирует нас и, голову даю на отсечение, проводит молниеносные и головокружительные тайные операции. Сейчас мы вдвоем с ним в “каюте”. Он вызывает нас по одному. Разговаривая с нами, он, конечно же, контролирует нашего командира, а заодно и помогает ему.

- Между двумя категориями летчиков на войне была пропасть. Никакого связующего звена, никакого среднего класса. Ас, герой, генерал или убитый в первом вылете младший лейтенант. Среднего не давалось. Происходило это вот почему. Все летчики получали одинаковую подготовку и приходили в боевые подразделения, имея почти одинаковый уровень. В первом же бою командир разделял их на активных и пассивных. Тот, кто рвался в драку, кто не уходил в облака от противника, кто не боялся идти в лобовую атаку, тех немедленно ставили ведущими, а остальным приказывали активных прикрывать. Часто выделение активных бойцов происходило прямо в первом воздушном бою. Все командиры звеньев, эскадрилий, полков, дивизий, корпусов и воздушных армий бросали все свои силы, чтобы помогать активным в бою, чтобы их охранять, чтобы их беречь в самых жарких схватках. И чем больше активный имел успеха, тем больше его охраняли в бою, тем больше ему помогали. Я видел в бою Покрышкина, когда у него было на счету уже более пятидесяти германских самолетов. По личному приказу Сталина его прикрывали в бою две эскадрильи. Он идет на охоту, у него в хвосте ведомый, а две эскадрильи идут сзади одна чуть выше, другая чуть ниже. Сейчас у него на груди три Золотых Звезды и бриллиантовая на шее, он Маршал авиации, но не думай, что все это само к нему пришло. Совсем нет. Просто он в первом бою проявил активность, и его стали прикрывать. Он проявлял больше дерзости и умения, и ему все больше помогали и больше им дорожили. А не случилось бы этого, то в самом начале его отнесли бы к числу пассивных, поставили на неблагодарную работу защищать кому-то хвост в бою. Так бы он в

486

хвосте у кого-то и летал младшим лейтенантом. И по статистике на пятом вылете его бы сбили, а то и раньше. Статистика, она кому улыбается, а кому рожи корчит.

- Все это, - продолжал Кучумов, - я говорю к тому, что наша разведывательная работа от воздушных боев почти ничем не отличается. Советская военная разведка готовит тысячи офицеров и бросает их в бой. Жизнь их быстро делит на активных и пассивных. Одни достигают сияющих высот, другие сгорают в первой же зарубежной командировке.

- Я ознакомился с твоим делом, и ты мне нравишься. Но ты прикрываешь хвосты другим. Работа в обеспечении - это тяжелая, опасная и неблагодарная работа. Кто-то получает ордена, а ты рискуешь своей карьерой, выполняя самую грязную и тяжелую работу. Запомни, что от этого тебя никто не освободит. Любой командир нашей организации за рубежом, получая свежее пополнение молодых офицеров, использует их всех в обеспечивающих операциях, и они быстро сгорают. Их арестовывают, выгоняют из страны, и они потом всю жизнь прозябают в службе информации ГРУ или в наших “братских” странах. Но если же ты сам проявишь активность, сам начнешь искать людей и вербовать их, то командир немедленно сократит твою активность в обеспечении, наоборот, кто-то другой будет прикрывать тебе хвост, рисковать собой, защищая твои успехи. Такова наша философия. Несколько лет назад наш командир в Париже приказал пассивному помощнику военного атташе пожертвовать собой ради успеха нескольких других офицеров. Будь уверен, что командир жертвовал своим пассивным офицером. Активному, успешному он никогда такой неблагодарной задачи не доставит, и мы это полностью поддерживаем. Руководство ГРУ стремится как можно больше вырастить активных, дерзких, успешных асов. Не беспокойся, чтобы прикрыть таких людей, у нас всегда найдется множество пассивных, малодушных, инертных. И не думай, что все это я тебе говорю потому, что тебе отдаю предпочтение. Совсем

В свободном полете

487

нет. Я всем вам молодым это говорю. Работа у меня такая - боевую активность и боевую производительность повышать. Да вот беда, не до всех это доходит. Много у нас ребят хороших, которые так никогда и не выбираются в ведущие, чужие хвосты прикрывают и бесславно горят на песке. Желаю тебе успехов и попутного ветра. Все в твоих руках, старайся, и тебя будут две эскадрильи в бою прикрывать”.

Литература:

1. Войтасик Л. Психология политической пропаганды / Пер. спольск.-М.: “Прогресс”, 1970.

2. Деревицкий А. Шпаргалка агента. - Киев: “Довира”, 1995.

3. Курс для высшего управленческого персонала. / со-кращ. пер. с англ. - М.: “Экономика”, 1971.

4. Лайнбарджср П. Психологическая война. / пер. с англ. -М.: “Воениздат”, 1954.

5. Ножин Е. А. Основы советского ораторского мастерства. М.: “Знание”, 1973.

6. Петропавловский Н. Н., Ситников А. П., Артемьев М. А., Гафт В. И. Самый короткий путь к власти. - Таганрог: “Сфинкс”, 1995.

7. Розенталь Д. Э. Язык рекламных текстов. - М.: “Торговля”, 1977.

8. Степанов А., Толмачев А. Спутник оратора. - М.: “Советская Россия”, 1966.

9. Суворов В. Аквариум.-М., 1991.

10. Усов В. В. Основы торговой рекламы. - М.: “Экономика”, 1976.

11. Но viand С. J., Janis T. L., Kelley H. H. Communication and Persuasion”. - New Haven, Jalle Univ. Press., - 1953.

ЧАСТЫП.

ДЕТАЛИ БЫТА И

РАБОТЫ

Глава 3.

НЕНОРМАТИВНАЯ

ЛЕКСИКА В РЕЧЕВОМ

ИСКУССТВЕ

(отредактированная стенограмма лекции, прочитанной на смоленском семинаре по

психотерапии в октябре 1996 года)

У всех по замыслу Творца -Своя ума и духа зона, Житейский опыт мудреца -Иной, чем опыт мудозвона.

Игорь Губерман

Карамзин изобрёл только букву Ё. X, ПиЖизобрели Кирилл и Мефодий. Венедикт Ерофеев

С. Горин: Добрый вечер. Тема моей лекции - ненормативная лексика в речевом искусстве.

Поскольку лекция была заявлена как факультативная, вне программы, я рассчитывал увидеть здесь пятнадцать-двад-цать мужчин. Но вас собралось значительно больше, и женщины здесь тоже есть, поэтому я хочу повторить и уточнить -речь пойдет об инвективной, или нецензурной, лексике, или о

В свободном полете

491

мате. И, рассуждая об этом предмете, я не смогу не употребить отдельные непечатные слова для иллюстрации. Подумайте, зачем вам это нужно? Что лично вы от этого хотите получить?

Идея лекции весьма и весьма проста, и я вам ее выскажу отдельно: слова из арсенала ненормативной лексики имеют очень сильный эмоциональный заряд, который можно и нужно использовать в речевом искусстве (как в речи психотерапевта, так и в речи любого другого оратора), не используя при этом самих слов, но делая на них ссылки. Рассмотрению же вопроса о том, как именно это можно сделать, будет посвящена вся лекция.

Я дам вам время для того, чтобы вы подумали, стоит ли здесь оставаться, поскольку главное я уже сказал.

(Обращение к читателю: вы тоже можете не утруждать себя чтением непечатных слов, обратившись сразу к резюме).

Ответ из зала: Мы определимся в процессе...

С. Горин: Можно и в процессе. Хорошо. В таком случае, как у нас, у “живых классиков”, принято, начнем с эпиграфа.

Эпиграф следующий. Идет городская конференция дворников. На трибуну выходит дядя Вася и говорит: “Как ёптымть, так ёбнврот. Ну и на х-х-х, ну и по х-х-х!” Бурные аплодисменты собравшихся, отрывочные выкрики с мест: “Правильно, дядя Вася! Не будем больше старыми метлами работать! Пусть начальство новые дает!” (Смех в зале).

Как только мы начинаем изучать ненормативную лексику, нас сразу удивляет ее поразительная универсальность и многофункциональность. Уже в приведенном эпиграфе мы видим две функции мата: функцию универсального местоимения и функцию эмоциональной добавки. На первую из них обращал внимание еще В. Даль - в своем словаре для словарной статьи “хуй” он дает такое описание: “род. ХУЯ, м., вульг. неприл., мужской детородный член. Становится почти местоимением в значении “что, что-либо, какой, какой-нибудь”. Например: “ни хуя - ничего”.

Нас далее не будет интересовать функция оскорбления, которую многие считают основной для нецензурной лексики. Вскользь отметим, что, так как нецензурные слова

492

С.Горин. НЛП: техники россыпью

преимущественно являются названиями половых органов и выделений организма, их легко сделать оскорблением, сравнив кого-либо с этими органами или экскрементами. Отметим также, что в этой связи реакция слушателя на мат частично является активно- или пассивно-агрессивной реакцией на потенциальное оскорбление, и нам необходимо избежать ее. Здесь мы с указанной функцией расстанемся, больше она нам не нужна.

Давайте лучше разберем подробнее функцию эмоциональной добавки - откуда она взялась и что из себя представляет. Нам придется ввести несколько отдельных тезисов, положений, посылок. Такую, например, посылку: часть эмоциональности мата связана просто с демонстративным нарушением запрета на него. Поэтому при повторном (и тем более постоянном) употреблении мата в речи его образность и эмоциональный заряд сильно уменьшаются, а на первый план выходит функция универсального местоимения.

В прошлом нам известны культуры и цивилизации, в которых половые органы обожествлялись - им посвящались празднества, их скульптурные и живописные изображения почитались и т. п. Понятно, что в таких культурах слова, обо-зрачающие половые органы, никак не могли быть запретными. Но с течением времени в любом обществе (с возрастанием уровня его культуры) увеличивается число запретов и на прямую агрессию, и на косвенную, к которой относится употребление некоторых слов. Чем выше культура - тем больше слов под запретом, но ведь запреты очень интересно нару-шать\ Демонстративное нарушение табу - это и выброс адреналина, и масса интересных ощущений, и своеобразное самоутверждение (особенно в первый раз).

Кстати, многие слова, которые мы привыкли считать неприличными, были таковыми не всегда. Так, слово “блядь” стало по-настоящему нецензурным только в нашем веке.

Еще двести лет назад оно употреблялось совершенно свободно, даже в официальных документах, потому что имело иное значение - словами “блядь, блядство” обозначали любое нарушение порядка (воровство, грабеж, хулиганство). И когда в Уставах петровской эпохи говорилось о необходимости вечерних и ночных обходов города, чтобы “блядства всякого не было”, речь шла именно о воровстве и хулиганстве.

В свободном полете

493

В судебных документах прошлого века слово “блядь” встречается уже как оскорбительное в его современном значении (за его употребление полагалось наказание), но все еще как напечатанное слово. Потом оно окончательно попадает под запрет, и “Нате!” Маяковского - уже вызов, эпатирующая выходка (“Да я лучше в баре блядям буду подавать ананасную воду”).

Оно попадает под запрет... чтобы в наше время снова пойти в официальную литературную лексику. Можно с точностью до года установить, когда это произошло - в 1986 году, с выходом в свет романа А. Рыбакова “Дети Арбата” (я не беру, конечно, произведения диссидентов - только официальную советскую литературу). Из обыденной речи это слово, естественно, не исчезало, получив в своей более мягкой форме (“бля”) роль своеобразной “фонетической запятой”, “русского артикля”.

Аналогичная вещь, придание неприличного значения ранее нейтральному слову, происходит со словом “хер”. Самое распространенное в русском языке ругательство, “иди ты на х-х-х...”, часто именно так и произносится, с первой буквой слова “хуй”. Тем самым оскорбление смягчается, то есть употребляется эвфемизм.

(Эвфемизм - синоним, смягчающий значение основного слова. Например, “полный” вместо “толстый”, “женщина легкого поведения” вместо “шлюха” и т. п.).

Но у буквы “X” в старой азбуке было собственное название - “херъ”. И ругательство стало звучать так: “Иди ты на хер”. Непристойным стало название буквы] Мы знаем такое выражение - “похерить”. Многие считают его неприличным, а оно означает всего лишь - “перечеркнуть”. Похерить - значит, нарисовать сверху “X”, нарисовать крест поверх текста. Правда, в языке изредка наблюдается и противоположная тенденция - переход оскорбительных слов в разряд приличных. Например, слово “уда” (производное - “удочка”) лет двести назад означало “половой член”, а вовсе не “рыболовный инструмент”; и выражение “попасться на удочку”, которое мы употребляем в переносном смысле, вошло в язык не в том значении, какое мы ему сегодня придаем.

494

С. Горин НЛП: техники россыпью

Своеобразным историческим рубежом, определившим для большого числа слов непристойное значение, стало позднее средневековье. Победное шествие христианства по Европе внесло массу запретов на произнесение вслух понятий, связанных с рождением человека - названий половых органов, акта совокупления и т. п. Христианство объявило мат прямым оскорблением образа Богородицы - хотя в какой-то степени запрет на оскорбление матери и места, откуда появляются дети, как запрет на оскорбление сакральных, священных понятий, присутствовал и в дохристианских культурах. В раннем средневековье нравы были все еще достаточно свободными, грубыми и жестокими; еще действовала первобытная детская логика “что естественно, то не безобразно”.

В доказательство этого тезиса я хочу процитировать описание нравов средневековья, данное в такой фундаментальной работе, как “История эротического искусства” Э. Фукса:

“Нет более ошибочного представления об общественной нравственности средневековья, чем представлять наших прародителей какими-то особенно целомудренными и скромными. Наоборот, чем более грубыми и примитивными красками мы будем обрисовывать средневековую жизнь, тем ближе мы будем к действительности. И это совершенно естественно, так как Запад ведь только еще начинал выходить из первобытного состояния. Примитивным было решительно все, да и должно было быть. А примитивность в делах новой морали есть не что иное, как разнузданность. Половому инстинкту были положены лишь весьма скудные пределы.

Ширина духовного горизонта обусловливает сумму интересов. Поэтому чем шире горизонт, тем многообразнее прелести жизни. Чем уже он, тем скуднее возможности для человека изжить вполне жизнь. Эпоха, в которую подавляющее большинство людей не имело представления, находятся ли за несколько сот миль от них непроходимые лесные чащи, горы или реки, в которую, короче говоря, человек был прикован к одному месту, - такая некультурная эпоха может, как мы уже показали выше, связать свои интерес и остроумие только с повседневностью, а

В свободном полете

495

такой повседневностью служат всегда и повсюду грубо чувственные утехи. Поэтому жизнерадостность в примитивную эпоху есть не что иное, как грубое удовлетворение запросов желудка и полового инстинкта. Сюда же присоединяется, что в средние века жизнь каждого человека протекала в огромном большинстве случаев под гнетом чисто варварских законов. Непосредственная борьба за существование была сурова, в ней не было никакой пощады и очень мало сострадания, - повсюду господствовали война и убийство. Жизнь отдельной личности стоила очень мало; сегодня живу, а завтра умру. На каждом шагу человека сторожила смерть. Сторожила на большой дороге, сторожила в образе вечного непримиримого врага у ворот города, сторожила в тесных и темных улицах. Такой жизни соответствовало, вполне естественно, безудержное наслаждение и пользование тем, что давали культура и природа в виде отдыха от жизнеопасных мучений повседневного существования; чем меньше преград видел перед собой человек, тем он был счастливее. Благодаря этому еда и питье превращались в разгул, эротика становилась грубым цинизмом, а остроумие-тяжеловесной сальностью.

Доказательства этого имеются повсюду в изобилии, достаточно только обратиться к многочисленным источникам. Мы имеем много различных свидетельств в языке, в одежде, в частной и общественной жизни, в повседневных развлечениях, в религии, правовых воззрениях и не менее того в литературе и искусстве. Во всем пульсирует грубость, точно истинное дыхание того времени, и притом почти без всякого заметного различия между вершинами и низинами общества, между церковью и миром”.

Далее автор этой работы приводит многочисленные примеры из литературы и искусства того времени, которыми и подтверждает то, что он говорит.

Еще одна цитата по поводу пьянства; она не имеет прямого отношения к теме, мне просто хочется сравнить то, что происходит на семинаре, с обстановкой средних веков. Не пугайтесь, сравнение будет в пользу семинара:

496

Blog

С. Горин нлп: Техники россыпью