Геополітика І геостратегія

Вид материала

Документы

Содержание Сіновець Поліна Андріївна

Синовец П.А.¹


ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ МАЛОЙ МОЩНОСТИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКИ США НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ:

ПРОБЛЕМА СДЕРЖИВАНИЯ


Распад биполярной структуры международных отношений существенным образом сказался на изменении всей системы глобальной безопасности. Довольно ярко это подтвердил опыт последнего деятилетия, в частности, постепенное изменение внешнеполитической стратегии такой сверхдержавы, как Соединённые Штаты Америки, всё большее её участие в разрешении региональных кризисов при помощи военной силы. В то же время, процесс имеет двухсторонний характер ибо если с одной стороны увеличились масштабы глобального военного присутствия США в наиболее кризисних уголках мира, то с другой - возросло само количество региональных кризисов, спровоцированных как внутренними причинами, так и явившихся следствием активной экспансионистской политики Вашингтона. Одним из таких кризисов является современное состояние режима нераспространения ядерного оружия, что проявляется в попытке всё большего количества государств овладеть ЯО. Корейский полуостров, Южная Азия, Ближний Восток - явление это в последние годы стало настолько стремительным, что в начале нового тысячелетия Соединённые Штаты предприняли серьёзную попытку пересмотреть основу своей военной политики - доктрину ядерного сдерживания. В первую очередь это связано с характером новых угроз, вставших на пути у классической формулы ядерного сдерживания путём возмездия. Практической стороной процесса является внедрение новых образцов оружия, которые, будучи предназначены для конкретных прикладных задач, тем не менее, могут трансформировать всю теоретическую основу политики не только США, но и других ядерных держав, способных к разработке аналогичных видов техники.

Ядерные боеголовки сверхмалой мощности, так называемые «мини-ньюкс» – принципиальное решение о развитии этого оружия было принято в первый же год нынешнего века и по сей день в американской военно-политической мысли ведётся дискуссия о целесообразности такого шага. Основной проблемой здесь может стать пересмотр столь традиционной функции ядерного сдерживания, как сдерживание самих себя, а также перспектива снижения порога применения ядерного оружия. Подобный шаг, фактически, перечеркнёт важнейшую характеристику ЯО в качестве средства сдерживания, превратив его со временем в средство ведения войны. С другой стороны, очевидно, что классическое ядерное сдерживание сегодня остро нуждается в обновлении и укреплении некоторых характеристик, которые бы позволили ему и в постбиполярный период служить универсальной основой ядерной политики всех ныне существующих ядерных государств.

Таким образом, целью данной статьи является анализ возможных последствий имплементации ядерного оружия сверхмалой мощности в действующий военный арсенал США с точки зрения последствий для глобальной системы ядерного сдерживания. На протяжении последних пятидесяти лет именно эта концепция служила основой стабильности отношений крупнейших ядерных государств, - в случае её эрозии международная безопасность может подвергнуться беспрецедентному системному кризису с самыми непредсказуемыми последствиями.

В 2001 году «Обзор ядерной политики» США впервые чётко указывает на фундаментальные изменения глобальной структуры безопасности в постбиполярный период – а именно, некоторую трансформацию роли ядерного сдерживания, понижение его предсказуемости и надёжности. Мысль эту подхватывает «Стратегия национальной безопасности» за 2002 год. Согласно с ее положениями “маловероятно, что сдерживание, основанное только на угрозе возмездия, будет эффективным в отношении склонных к риску лидеров «государств – изгоев», поэтому, опираясь на положение о “неминуемой угрозе”, “Соединённые Штаты в случае необходимости будут действовать на опережение”.² Оба эти документа послужили основой «доктрины Буша», которая ныне фактически является стержневым элементом внешней политики Соединённых Штатов. В последующие несколько лет в научной литературе бурно обсуждалась проблема упреждающих и превентивных действий США, сформировавшая ряд положений, развитие которых по мнению многих учёных и политиков способно подорвать существующую систему ядерного сдерживания. Одним из таких положений стал пункт о необходимости развивать ядерное оружие малой мощности.

В том же 2001 году Национальным институтом общественной политики было проведено исследование «Рациональные требования к ядерным силам США и контролю вооружений», которое содержит в себе предложение развивать «высокоточное ядерное оружие сверхмалой мощности для возможного использования против избирательных целей, таких, как, например, подземные мощности по производству биологического оружия». Заинтересованность администрации в создании нового вида ядерного оружия частично было подтверждено Д. Д. Краучем, заместителем министра обороны по международной безопасности, который сказал репортёрам 9 января 2002 года: «Мы стараемся учитывать все инициативы. Одна из них ратует за модификацию существующих вооружений с целью предания им большей эффективности в отношение… сложных и находящихся на большой глубине целей».³

Идея создания такого оружия сама по себе не является новой, поскольку ещё в середине 1950-х член КАЭ Т. Мюррей высказался за ограничение энерговыделения ЯО. Он отмечал «новое направление а нашей политике можно охарактеризовать тезисом «рациональное ядерное вооружение». Это значит, что параметры нашего боезапаса должны удовлетворять двум принципам. Военный принцип предполагает, что оружие, которое мы производим, должно быть действительно пригодно для целей реальной войны. Второй принцип предполагает, что использование этого оружия в войне диктуется моральными соображениями»⁴.

Долгое время вопрос о создании ядерного оружия малой мощности оставался вне особого внимания американского военно-политического истеблишмента, поскольку глобальное ядерное противостояние с СССР, основанное на возможностях взаимного гарантированного уничтожения, требовало максимально мощного оружия. Однако, после краха Советского Союза и распада биполярной системы международных отношений вопрос о создании «мини-ньюкс» обретает новое дыхание.

Так, например, война в Персидском заливе 1991 г. подтвердила наличие у Саддама Хуссейна большого количества подземных бункеров хранения ОМУ, а также командно-контрольных пунктов, расположенных глубоко под землёй. В том же году исследователями Т. Даулером и Дж. Говардом из Национальной лаборатории Лос-Аламос был подготовлен доклад, где отмечается: «Существующий ядерный арсенал США не имеет средств сдерживания Саддама, и вероятнее всего будет бессилен сдержать любого будущего тирана».⁵ Учёными делался вывод, основанный на двух предположениях:

1)Подземные склады ОМУ Ирака неуязвимы для обычных вооружений США, мощность которых недостаточна для уничтожения подземных объектов военной инфраструктуры.


2)Перспектива применения Соединёнными Штатами ядерного оружия против таких государств, как Ирак, ничтожно мала, поскольку цель – уничтожение подземной военной инфраструктуры никак не сопоставима с полным уничтожением государства, которое станет результатом применения ядерного оружия.

Обе эти истины хорошо известны – как представителям американской администрации, так и лидерам «государств-изгоев», что существенным образом подрывает возможности американского ядерного сдерживания.

Отсюда следовал логический вывод о необходимости разработки оружия подземного проникновения, более эффективного нежели весь класс обычных вооружений, и в то же время, менее деструктивного и опасного сочки зрения последствий, чем ядерное оружие. В 2001 г. „Обзор ядерной политики” говорит о необходимости „модифицировать, совершенствовать существующие ядерные силы и развивать концепции создания систем ядерного оружия, более приспособленных для нужд нации”.⁶ Провозглашенный в документе принцип дальнейшей разработки ядерного оружия сверхмалой мощности является в некоторой степени революционным, поскольку создание такого класса ядерного оружия (от нескольких десятых до 2-3Кт) теоретически заполнит пропасть между обычными и ядерными вооружениями. Причины разработки изложены «Обзоре ядерной политики»: «Существующие обычные вооружения неэффективны для долговременного физического уничтожения глубоких подземных складов и предприятий», а нынешние ядерные вооружения обладают ограниченной возможностью проникновения в почвы, что «не обеспечивает высокой вероятности поражения этих важных целей. Более эффективное оружие подземного проникновения позволит атаковать ряд заглублённых целей, используя ядерные боеголовки значительно меньшей мощности. Такая мощность позволит добиться максимального поражения цели и одновременно снизить степень заражения наземных объектов».⁷

Напомним, что в 1994 в США принят закон Спратт-Фурса, который запрещает производство ядерных боезарядов ниже 5 Кт. Причиной стали опасения, что в условиях реальной войны военные не удержатся от применения «мини-ньюкс», что спровоцирует эскалацию полномасштабной ядерной войны.⁸

Тем не менее этот закон не стал препятствием для разработки ныне существующей противобункерной ядерной боеголовки В61-11, мощностью в 5 Кт.

Одним из наиболее вероятных мотивов создания новых вооружений является то, что степень заглубления В61-11 не превышает 20 м, и соответственно это оружие неэффективно против более глубоких целей. Кроме того, В61-11 фактически неприменима в условиях тактической войны, поскольку её использование заряда в 5 Кт способно спровоцировать большую наземную катастрофу с гибелью десятков тысяч представителей мирного населения. Таким образом, по сути В61-11 не отличается от стандартных ядерных вооружений в силу того, что является скорее оружием сдерживания, нежели войны – традиционная функция классических ядерных вооружений, лежащая не в их применении, но лишь в угрозе такового.

Эта функция была продемонстрирована В61-11 в 1996 г, когда США угрожали применить В61-11 против Ливии. Американская разведка доложила, что ливийцы строят большой подземный завод химического оружия, и министр обороны У. Перри публично заявил, что США задействуют весь спектр вооружений для того, чтобы остановить строительство. Один из помощников Перри Г. Смит, расшифровав нарочитую неопределённость заявлений администрации, сообщил журналистам, что поскольку Соединённым Штатам не хватает возможностей обычных вооружений для разрушения таокй цели, В61-11 будет «оружием выбора» для этой роли. И хотя не известно, какие именно факторы повлияли на решение ливийского руководства, однако сооружение завода тогда было свёрнуто.⁹

Решение о разработке миниатюрных ядерных боезарядов получило широкий резонанс в американской политической науке – у «мини-ньюкс» появились как яростные противники, так и адвокаты – при чём в каждой из групп можно назвать имена известных учёных. Характерно, что вся дискуссия вертится именно вокруг категории ядерного сдерживания, которое представляет собой сердцевину полемики.


Оппоненты:

1. Прежде всего, говорят о неэффективности «мини-ньюкс». Основная цель такого оружия -поражение заглублённых объектов ( предположительно производств по созданию ОМУ), в то же время существующие модели оружия способны заглубляться на расстояние не более 20 м (10 м в скалистой местности), если же такие производства расположены на глубине 50-300 м, то для их поражения понадобится боеголовка мощностью не менее 100 килотонн. Взрыв на малой глубине оружия такой мощности может создать кратер, диаметр которого будет больше, чем диаметр зоны, образовавшейся в результате разрушений 11 сентября 2001 г. и сформирует наибольшую зону опасных радиоактивных выпадений.¹⁰ Большинство из имеющихся на сегодняшний день аналогичных производств расположены на глубине 500-700 м, что автоматически делает эти объекты неуязвимыми перед ядерным оружием малой мощности.¹¹
   
2. Проведённый физический анализ свидетельствует о том, что миссия по уничтожению заглублённых целей ядерными боеголовками невозможна без того, чтобы спровоцировать массированное радиоактивное заражение местности.¹² По приблизительным расчётам бомба подземного проникновения мощностью в 1 килотонну, применённая в таком густонаселённом центре как, например, Багдад, приведёт к распространению дозы радиоактивного воздействия на несколько квадратных километров, что повлечёт за собой гибель десятков тысяч представителей гражданского населения. Что касается поражения складов и производств химического и биологического оружия, то здесь вопрос ещё более деликатный. Удар по такому складу или производству считается эффективным лишь при полном уничтожении всего имеющегося на данном объекте оружия – ситуация реальная лишь при максимально точном попадании заряда по цели. Если же заряд лишь частично уничтожит объект, то оставшиеся активные элементы химического или биологического оружия будут распылены взрывом, превратившись в реальную угрозу для жизней мирного населения и американских солдат
   
3. Создание оружия сверхмалой мощности, которое возможно использовать в военных операциях приведёт к исчезновению самосдерживающей функции стандартных ядерных вооружений. Еще в одном из своих первых трудов Генри Киссинджер, оценивая причины неприменения Соединёнными Штатами ядерного оружия против СССР в период ядерного преимущества Вашингтона, отмечал: “Величина наших деструктивных возможностей породила парадоксальный результат, создав некие границы нашей готовности применить эту силу. Мы в определенном смысле сдерживали сами себя относительно своих арсеналов сдерживания».¹³ «Мини-ньюкс» же, ведут к исчезновению этой функции, фактически понижая порог применения ядерного оружия. В последствии это может способствовать размыванию барьера между войнами с применением обычных вооружений и ядерной войной, повысив вероятность последней во много раз¹⁴.
   
4. Снижение порога применения ЯО автоматически поставит «мини-ньюкс» в один ряд с обычными вооружениями, что может реально привести к эффекту безъядерного мира, когда неверные расчёты соотношений арсеналов «мини-ньюкс» будут способствовать эскалации конфликтов. Классик неореализма Дж. Мершеймер говорит о мире, свободном от ядерного оружия так: «Стабилизирующий эффект ядерного оружия – осторожность, которую оно формирует, безопасность, которую обеспечивает, созданное им приблизительное равенство, и чёткость соотношения сил – всё это будет потеряно. Мир в таком случае будет зависеть от иных измерений нового порядка – количества полюсов и распределения сил между ними»¹⁵.
   
5. Угрозы, даже подразумеваемые ( в данном случае угроза применения «мини-ньюкс») ведут к так называемой «ловушке обязательств», когда лидер государства, практикующего сдерживание путём угрозы, вынужден выполнить данную угрозу с целью подтвердить дальнейшую убедительность сдерживания. То есть лидер может отдать приказ применить «мини-ньюкс» против бункера химического оружия, даже если он и не считает эту меру необходимой, поскольку неисполнение обещанной угрозы однажды может дисквалифицировать убедительность сдерживания в целом.¹⁶ В декабре 2002 г. «Национальная стратегия о борьбе с ОМУ» подчёркивает: «США подтверждают своё право ответить сокрушительным ударом – включая применение всех доступных видов вооружений - на использование ОМУ против Соединённых Штатов, наших ВС за рубежом, а также наших друзей и союзников». Иными словами, между сдерживанием и реальным применением оружия подчас существует весьма хрупкое равновесие.
   
6. Отказ США от ратификации ДВЗЯИ стал фактическим предлогом для продолжения разработки «мини-ньюкс», более того, существуют опасения, что при современном темпе сохранения и наращивания ядерных вооружений в США, миру угрожает тотальное ядерное распространение. Использование «мини-ньюкс» против неядерных государств, фактически подорвёт международную политику ядерных государств по неприменению ЯО первыми, перечеркнув их обязательства согласно негативным гарантиям. Этот эффект катализируется нарушением моратория на ядерные испытания, поскольку новые вооружения будут требовать испытаний, что соответственно окончательно дискредитирует ДВЗЯИ и основанную на нём философию ядерного нераспространения.
   

Отказ от предоставления негативных гарантий неядерным государствам приведёт к понижению ядерного порога другими государствами и к попытке «государств-изгоев», прежде всего, обезопасить себя от растущей угрозы со стороны США путём разработки собственных ядерных арсеналов¹⁷.

К этой группе относятся такие известные политологи как: Р. Нельсон, Ю. Кэрролл – младший, С. Саган, Р. Макнамара.


Адвокаты:

1. Многие сторонники разработки «мини-ньюкс» видят в этом виде оружия единственную возможность укрепить сдерживание противника менее мощным, однако более адекватным для данной среды безопасности ядерным арсеналом. Изначально за образец такого противника брались Ирак и Иран, а потому особенности местности рассматриваются исходя из географических характеристик ближневосточного региона. Возможность уничтожить подземные производства и склады ОМУ потенциального противника повышает шансы удержать его от создания такого рода производств и складов, то есть укрепляет режим нераспространения. Прежде всего, речь идёт о ядерном оружии, однако принимается во внимание также химическое и биологическое.¹⁸
   
2. Общее понижение убедительности американского ядерного сдерживания в мире ведёт в необходимости укреплению мер по его укреплению. Пол Робинсон, директор Национальной лаборатории Сандиа в Альбукерке говорит: «Я неожиданно начал опасаться, что многочисленные публичные заявления американских официальных представителей по переоценке той уникальной роли, которую играют ядерное оружие в укреплении нашей и мировой безопасности, заставят людей поверить в то, что ядерное оружие уже не обладает никакой ценностью»¹⁹. Дж. Заборский, консультант DFI Government Services, консалтинговой фирмы по вопросам безопасности в Вашингтоне настаивает на необходимости повышения убедительности сдерживания. Действительно, огромный деструктивный эффект ядерного оружия породил функцию самосдерживания, о которой знают все, при чём практически все уже уверены, что США не возьмут на себя груз ответственности за уничтожение целого государства с его населением и инфраструктурой. «Мини-ньюкс» как оперативное оружие, сопоставимое по мощи с обычными вооружениями куда более применимо. Тем не менее, не взирая на понижение его мощи и деструктивного воздействия, основные характеристики последствий ядерного взрыва всё же будут неизбежными, что понижая эффект применимости у владеющей стороны, неизменно повышает эффект сдерживания потенциального противника.²⁰ В случае же ответной атаки оппонента, у США всё ещё остаётся угроза разрушительным ударом возмездия. Впрочем, если ЯО всё же будет применено, это может начать эру тотальной ядерной войны, предупреждает Заборски.
   
3. Классическое сдерживание, основанное на «массированном возмездии» может не сработать против лидеров «государств-изгоев», обладающих иными ценностями. Например, в 1982 году Аргентина оккупировала Фолклендские о-ва, принадлежавшие Великобритании, и начала войну, не опасаясь ядерного возмездия. Тогдашний лидер Аргентины Л. Гатиери так пояснял своему госсекретарю эти действия: «Мы не можем пожертвовать нашей честью… Вы поймёте, что аргентинское правительство должно выглядеть достойно…».²¹ Кроме того, по воспоминаниям Макнамары в 1992 г. на конференции в Гаване Ф. Кастро так озвучил свою позицию по поводу Карибского Кризиса: «Мы предполагали, что в случае американского вторжения на Кубу, ядерной войны не миновать. Мы были уверены в этом… и готовы заплатить за это ценой нашего исчезновения». Кастро открыто говорит о том, что был готов к использованию советского тактического ядерного оружия против США. Более того, он отлично понимал, что последствием применения этого оружия станет уничтожение Кубы. «Я уверен, что любой лидер поступил бы так, угрожай его стране завоевание». ²² То есть, «мини-ньюкс» становятся оружием войны в том случае, если лидер государства доказывает свою иррациональность, развязывая войну против США, и не побоявшись возмездия стандартными ядерными вооружениями. Одновременно повышается так называемый «моральный аспект» сдерживания, когда народ государства-оппонента перестаёт быть заложником завоевательных планов своего лидера. Потенциальной целью вооружённых сил США становятся объекты исключительно военной инфраструктуры, что при соблюдении точности ударов и малых радиоактивных выбросах на поверхность земли (обещанных разработчиками «мини-ньюкс») потенциально минимизирует ущерб для гражданского населения. Появление «мини-ньюкс» в арсенале США позволит им решать оперативные военные задачи «минимизировав ущерб для гражданского населения» по сравнению с последствиями удара обычных ЯО, считают сторонники этого подхода.
   
4. Адвокаты «мини-ньюкс» не видят связи между развитием этого вида оружия и крахом режима ядерного нераспространения, поскольку обусловливают стремление государств к ЯО исключительно региональными аспектами безопасности – необходимостью восстановления баланса сил с потенциальными противниками. В то же время, хотелось бы указать на спорность этого утверждения поскольку нынешнее американское военное присутствие в регионах потенциальной опасности режима нераспространения (Ближний Восток и Корейский полуостров) предают проблеме региональный характер.
   
5. Сторонники разработки «мини-ньюкс» критикуют мнение их оппонентов о повышении применимости ядерного оружия в целом в следствие развития ядерных боеголовок сверхмалой мощности и стирания общих граней между обычными и ядерными вооружениями. Ядерное оружие будет всегда отличаться от обычного прежде всего своими радиоактивными последствиями для окружающей среды, что, таким образом, увеличивает эффект сдерживания в сознании множества соперников и сохраняет осторожность у американских лидеров, рассчитывающих их применение, говорит Дж. Заборски. Что ещё более важно, обычным вооружениям не хватает сдерживающей ценности даже самых маленьких ядерных вооружений. Все страны, включая режимы «государств-изгоев», разрабатывают ЯО по ряду причин, основные из которых: психологический, символический и сдерживающий эффект, производимый этим оружием. Таким образом, угроза применения в ходе кризиса даже сверхмалого ядерного оружия, обладает куда более внушительной возможностью сдерживания, нежели угроза использования обычных вооружений. Фактически, выбор «мини-ньюкс» – это, опять же, скорее угроза применения, нежели реальное применение. Угроза – является основой сдерживания, а на некоторых врагов США может оказать воздействие совершенно специфический тип угроз. Здесь целесообразно привести высказывание профессора Французского института стратегических исследований, генерала А. Бофре: «Сколь сложной не была бы цепь аргументов, эффект сдерживания основан на страхе, что другая сторона ударит первой. Поскольку если никто не боится, что другой ударит первым, нет ядерного сдерживания». Характерно, что эта фраза относится к концу 1960-х годов, когда классическая система ядерного сдерживания в отношениях двух сверхдержав переживала основные этапы своего формирования и в условиях непрозрачности отношений остро нуждалась в таких подкрепляющих факторах как угроза.
   

Эту точку зрения поддерживают такие ученые как: К. Пейн, Дж. Заборски, П. Робинсон.


Если говорить о практической возможности применения «мии-ньюкс», то сегодня нередко потенциальным объектом такого применения называют ближневосточный регион, и прежде всего Иран. Сторонники «мини-ньюкс» исходят из аналогичных составляющих, когда позиция Ирана представляется столь же непрозрачной, как и позиция Советского Союза на начальных этапах «холодной войны». Можно провести некоторые параллели между восприятием американской политической мыслью Советского Союза на зоре ядерной конфронтации с США и нынешним восприятием ею же иранской угрозы.

Ещё в 1980-е гг. К. Пейн отмечает сложность параметров сдерживания СССР как в силу принципиально различия стратегических культур – советской и американской, так и благодаря иным факторам. Советский Союз понёс немыслимые потери во второй мировой войне, но всё же выстоял, сохранив политическое единство и способность к экономическому восстановлению. Надо отметить, что уровень потерь в данном случае был не неприемлемым, а неизбежным, что, тем не менее, даёт некоторое представление о том, что советские люди способны вытерпеть в будущем. В то же время этот пример предоставил советскому военно-политическому руководству возможность мыслить таким образом, что пока существует это самое руководство, победа стоит усилий. Поскольку для советской культуры характерна идея о том, что наиболее ценным является не население или индустрия, а политический контроль. В отличие от американцев, советские военные обладают большой властью в доктринальных и военно-технических вопросах. При чём военные профессионалы, что характерно особенно для российских военных, всегда с призрением относились к таким вопросам как политический торг, являющийся основой политики сдерживания. Этим обусловлено декларирование победоносного характера ядерной войны советской стороной.²³

Иран также понёс огромные потери в ирано-иракской войне, более того, некоторые потери были связаны именно с применением против Ирана оружия массового уничтожения, в частности, химического. Подобно СССР, в восточных государствах всегда высоко оценивалась роль руководства – интересы же не причастного к принятию политических решений населения никогда не ставились в расчёт. Нынешнее поведение право-консервативного руководства Исламской Республики Иран во главе с президентом М. Ахмадинеджадом демонстрирует бескомпромиссность иранского подхода к, казалось бы, жизненно важным для страны вопросам.

Кроме того, сегодня в американской политической мысли широко распространена идея о том, что метод анализа теории игр, на котором основана концепция сдерживания, исходит из западноевропейской философской традиции и может противоречить стереотипам мышления представителей других культур, таких, как, например, исламская. Ислам, в отличие от христианства в своё время не подвергся процессам реформации, и, соответственно, лишён гибкости, присущей англо-американской политической культуре, в недрах которой и зародилась концепция ядерного сдерживания.²⁴ Тезис, идентичный предположению о несоответствии стратегических культур – советской и американской, как впоследствии оказалось, вполне опровержимый.

И, наконец, против Ирана угроза разбомбить ключевые цели обычными вооружениями может оказаться недостаточной для того, чтобы удержать руководство государства от решительных действий, полагает Дж. Заборски. Во-первых, потому, что Иран и сам обладает внушительным потенциалом обычных вооружений - как наступательными элементами, так и противовоздушной обороной, а соответственно, предпримет адекватные меры против своих противников; а во-вторых, большинство иранских предприятий по хранению и изготовлению ОМУ аналогично иракским расположены под землёй.

Последний элемент является относительно новым с точки зрения проведения исторических параллелей, и именно он выводит нас за рамки классического восприятия сдерживания, давая понимание мотивации американских авторов, настаивающих на необходимости укрепления американского ядерного сдерживания такими средствами как «мини-ньюкс».

Таким образом, согласно указанной выше идее, высокоточные межконтинентальные баллистические ракеты ( против которых бессильна обычная система ПВО), оборудованные «мини-ньюкс» подземного проникновения, смогут возыметь значительно больший эффект сдерживания, нежели обычные вооружения аналогичной точности.

Необходимо заметить, что в данной ситуации речь идёт о повышении убедительности прежде всего расширенного сдерживания (extended deterrence), поскольку возможности основного сдерживания (primary deterrence) и сегодня признаются достаточно высокими в силу сдерживающей мощи стандартных ядерных вооружений.

В то же время сегодня невозможно говорить о самостоятельном действии этих двух ипостасей сдерживания, поскольку удержание агрессора от производства ОМУ, и прежде всего ядерного, окажет непосредственное воздействие на сдерживание от атаки противника непосредственно по территории США. Опять же, возможная иррациональность лидеров государств-изгоев сегодня служит основой для сомнений по поводу убедительности основного сдерживания, однако после неудачного поиска ОМУ на территории Ирака всё больше голосов в американской политической мысли раздаётся против теории об иррациональности лидеров. Её поддерживают такие учёные как К. Уолтц, Д. Мершеймер, Дж. Содерблом, доказывая на примере С. Хусейна реальность сдерживания агрессии таких лидеров стандартными ядерными вооружениями.

Ещё одним важным моментом изменения концептуальных положений военной политики США является теоретическая основа «доктрины Буша», которая базируется на концепциях превентивного и упреждающего ударов. И если упреждающий удар, в общем то, является термином исключительно военного характера и подразумевает атаку противника в процессе его подготовки к агрессивным действиям, то превентивный ориентирован именно на предотвращение способности противника к полноценной агрессии. Латинский глагол praevenire, от которого происходит английский «to prevent» означает «лишать возможности или надежды успешно действовать», а также «предотвращать существование».²⁵А основной функцией «мини-ньюкс», как известно, должно стать предотвращение «государств-изгоев» от развития оружия массового уничтожения, и, прежде всего, ядерного. Сегодня одной из главных угроз режиму нераспространения ядерного оружия является Исламская Республика Иран, названную президентом Бушем в своём ежегодном обращении к американскому Конгрессу 1 февраля 2006 года «нацией, удерживаемой в качестве заложника маленькой клерикальной элитой, которая изолирует и угнетает свой народ»²⁶.

В аналогичном качестве Иран также упоминается в Стратегии Национальной безопасности за март 2006 г., в котором Соединённые Штаты обязуются и впредь предпринимать «проактивные усилия в рамках режима нераспространения ОМУ», а именно «предупреждать и унистожать ракетные и ядерные угрозы до того, как они будут воплощены в жизнь»²⁷.

Последние два года внесли определенные изменения в современную ядерную политику США. Во-первых, Конгресс наложил вето на работы относительно развития „міні-ньюкс”, во-вторых осенью 2006 большинство в обеих палатах парламента в результате выборов получили демократы. Впрочем, такие изменения никоим образом не влияют на научную ценность нашего исследования, ведь двойные средства Конгресс выделил на разработку нового вида ядерного оружия Reliable Replacement Warheads или боеголовки надежной замены. Эта программа предлагает развитие нового вида ядерного оружия, которое бы отличалось от классического своей надежностью, возможностью к маневрированию и большей применимостью, что повысило бы убедительность американского сдерживания. Под лозунгом RRW сегодня реально создать боеголовки любой мощности, легко обходясь без привлечения средств на отдельную программу. При чем характерно, что представители демократической партии также одобрили проект относительно разработки RRW, на него даже было выделено средство в дважды больше чем те, которые были указаны в расчетах представителей президентской администрации.

Таким образом, переходя к практическим выводам внедрения „міні-ньюкс” в военный арсенал США, можно выделить несколько тезисов как практического, так и теоретического характера:

1. Бескомпромиссная позиция руководства ИРИ, настаивающего на создании собственного ядерного топливного цикла, всё больше настораживает Соединённые Штаты, ибо полный ЯТЦ означает возможности разработки не только мирных, но и военных ядерных технологий. Такая перспектива для Ирана является весьма вероятной, учитывая фактор перманентной конфронтации с Израилем и США, а также военно-технические возможности государства. Кроме того, иранская ядерная программа может нанести удар по всему режиму нераспространения, поскольку реакцией на (реальное либо даже потенциальное) изменение военного статуса Тегерана станет возможное ужесточение позиции ядерного Израиля и, как следствие, попытка приобрести ядерное оружие влиятельными арабскими государствами, такими, как, например, Египет и Саудовская Аравия. Представляется, что в этой ситуации США ощутят насущную необходимость повышать убедительность американского ядерного сдерживания в регионе. Основным инструментом этого шага станет внедрение «мини-ньюкс» в тактический военный арсенал. С одной стороны этот жест действительно будет действием в защиту собственно американского ядерного сдерживания, с другой – положение «доктрины Буша» о неминуемой угрозе может спровоцировать иракский сценарий, однако уже в ином разрешении. Вашингтон действительно может оказаться в ловушке обязательств, требующей подтверждения данной угрозы во имя, опять же укрепления, сдерживания.
   

Последствием такого развития событий может стать крупный региональный кризис, в котором будут задействованы не только две стороны – США и Иран, например, но и Израиль, а также арабские страны. Кроме того, привлечение обоими или одной из сторон ядерного фактора способно привести к перемещению уровня этого кризиса с регионального на глобальный. Разумеется, такой сюжет не реально рассматривать в краткосрочной перспективе, однако уже ближайшее десятилетие покажет возможности его воплощения в жизнь.

2. Еще одним следствием введения ядерного оружия сверхмалой мощности в американский военный арсенал в ближайшей перспективе приведет к повсеместному внедрению этого вида оружия в арсеналы всех ядерных государств, что, учитывая тенденцию к увеличению количества членов ядерного клуба, неминуемо будет влиять на стабильность ядерного сдерживанияВ 2003 в Докладе министра обороны РФ С.Б. Иванова «Актуальные задачи развития вооружённых сил Российской Федерации» развитие ядерного оружия сверхмалой мощности названо фактором, способным подорвать глобальную и региональную стабильность. В том же докладе отмечается намерение Москвы ( по закону взаимного противовеса) не отставать от Вашингтона в развитии технологий, включая «мини-ньюкс». Такой шаг в перспективе неизменно приведёт к повсеместному внедрению такого вида оружия в арсеналы всех ядерных государств, что, учитывая тенденцию к увеличению числа членов ядерного клуба, неизбежно окажет влияние на стабильность ядерного сдерживания. Во-первых, это проявится в некотором понижении порога применения ядерного оружия, что в условиях диверсификации возможных владельцев такого оружия, способно сильно понизить порог межгосударственного ядерного сдерживания, приведя к возможности эскалации обыкновенных кризисов до уровня ядерного противостояния. А во-вторых, при сохранении такой динамики развития событий, пока что виртуальная угроза ядерного терроризма может закономерно обрести реальные формы.
   
3. Перспективы воплощения идей о возможности ядерного терроризма могут закономерно приобрести реальные формы. Уменьшение габаритов ядерных боезарядов будет способствовать улучшению их мобильности, в то время как ограничение их деструктивной силы предоставит возможность террористическим группам решать конкретные задания, избегая проблем преодоления барьера самосдерживания. Ведь использование террористическими группировками „мини-ньюкс”, без сомнения, будет повышать психологический эффект террористических актов и при этом позволить избежать тотального разрушения городов, способного вызывать осуждение или произвести панику среди населения стран исламского мира.
   

В подобном аспекте тематика ядерных боезарядов сверхмалой мощности является актуальной и для Украины. Во-первых, если „мини-ньюкс” действительно превратятся в так называемый „альтернативный” вид оружия (мощнее обычных вооружений и менее деструктивно, чем ядерные), они могут быстро распространиться и попасть в руки не только террористических группировок, но и „государств-изгоев”.

Во-вторых, если учитывать то, что наше государство разделяет единственное стратегическое пространство с Российской Федерацией (российские СПРН (система предупреждения о ракетном нападении) и сейчас расположенные в Мукачево и под Севастополем; сверх того, последние работают в южном направлении, которое сейчас является одним из опаснейших), – любое снижение порога применения ядерного оружия автоматически будет влиять и на нашу стратегическую безопасность.

И в-третьих, как государство, которое избавилось огромного ядерного арсенала и является правопреемником таких глобальных договоренностей относительно контроля за стратегическими вооружениями, как Договор о ПРО 1972 г. и Договор СНП, Украина может адекватно и своевременно реагировать на любые существенные смены в системе нераспространения ядерного оружия, отстаивая необходимость ограничения разработки новых видов оружия