Г. П. Щедровицкий Проблемы и проблематизация в контексте программирования процессов решения задач. Доклад
| Вид материала | Доклад |
- Краткий обзор моделей стохастического программирования и методов решения экономических, 59.55kb.
- Литература: [1,8-11,16,18], 419.3kb.
- План лекций по курсу «применение компьютерных технологий в химии» лекция, 16.53kb.
- Рабочая программа дисциплины: б б 7 Конструирование программного обеспечения для направления, 156.05kb.
- Программа, методические указания и контрольные задания по курсу «основы программирования, 516.11kb.
- Решение проблематики при функционировании организации с помощью ресурса диагностики, 140.79kb.
- Экзамен Количество кредитов, 21.21kb.
- «Исследование и сопоставительный анализ численных методов решения задач не линейного, 321.81kb.
- А. П. Козырев, Е. А. Новикова pascal abc в изучении основ программирования в гуманитарных, 45.41kb.
- 1 Постановки экстремальных задач, 55.69kb.
Я понял ваше замечание. Это не оговорки. Я виноват, что не пояснил более подробно смысл этих терминов. Но так как эти разъяснения по содержанию совпадают со следующей частью моего доклада, я просто продвинусь дальше.
8.
Давайте глубже вдумаемся в смысл схемы 17. Как я ее подавал до сих пор, это как бы «направляющие» будущего процесса мышления и деятельности: чтобы выполнить исходное задание, мы должны проделать определенные работы, которые зафиксированы в этой схеме. Но схема я говорил об этом специально это структура, и она такова, что я теперь, руководствуясь ею и оставаясь в ее рамках, могу осуществить много разных процессов в разной последовательности и по-разному организованных.
Даже если мы предположим, что программирование по определенной теме было осуществлено в первый раз за счет трех процедур тематизации, четырех процедур целеобразования, трех попыток решать задачи, одной процедуры проблематизации, пяти процедур представления проблемной ситуации в пяти предметных задачах и т.д., то после того, как все это осуществлено и результаты работы зафиксированы в соответствующих блоках программы, ту же самую работу мы можем выполнить, опираясь на программу, за счет другой последовательности и соорганизации процедур и операций. И в этом, собственно говоря, смысл программы как особой формы, организующей и соорганизующей наше мышление и нашу деятельность.
В иных словах: предложенная мною схема фиксирует последовательность и связь процедур программирования, она есть форма фиксации процесса программирования, но после того, как этот процесс осуществлен и мы записали его в форме блок-схемы, сама эта блок-схема выступает уже как структура, и дальше мы можем двигаться, оставаясь в ее рамках и используя ее как организующее основание нашего движения, как угодно, в любой последовательности.
В частности, мы можем фокусироваться на процессе тематизации, выделить его как автономное и самостоятельное движение, а все остальные линии программирования рассмотреть как обеспечивающие процесс тематизации.
Но точно так же я могу фокусироваться на процессе целеобразования, а все остальное, в том числе и процесс тематизации, рассмотреть как то, что обеспечивает процесс целеобразования. И я могу выделить в качестве самостоятельного и автономного процесс проблематизации и рассматривать линию тематизации и линию целеобразования как предварительные условия и механизмы процесса проблематизации. И это тоже будет правильно.
Но за всем этим стоит совершенно реальная и практически значимая возможность осуществлять процесс программирования при центрации на какую-то одну линию работы, в одном случае на линию тематизации, и тогда мы получим тематическую программу, в другом случае на линию целеобразования, и тогда мы получим целевую программу, в третьем случае на линию проблематизации, и тогда мы получим программу проблем; а все остальные линии работы будут осуществляться как сопутствующие и включенные в соответствующий стержневой процесс, то ли тематизации, то ли целеобразования, то ли проблематизации.
В этом же контексте и плане мы можем говорить о продуктивных выходах программирования.
Первым значащим выходом может и должна быть программа тем; для нее должны быть отработаны свои особые формы, примерно то, что на канцелярском языке получило название системы «позиций» и обычно выражается разрядной числовой системой. Но это, конечно, только одна из возможных форм, и в принципе сами эти формы надо обсуждать особо.
Вторым значащим выходом может и должна быть система целей; здесь я уже не боюсь употреблять слово «система». Нередко в практике программирования говорят о деревьях целей, сетях целей, связках целей, структурах целей и т.п. Это огромная область анализа, которой (при всем интересе к ней) занимаются сейчас явно недостаточно. Мы до сих пор очень плохо представляем себе возможные типы отношений между целями, формы их координации и субординации.
Третьим значащим выходом будут системы проблем. Момент систематизации проблем здесь очень важен: программирование позволяет вывести многие ряды проблем как бы из одного корня, показать их мыслительную и деятельную взаимосвязь и взаимозависимость.
Особо я хочу обратить ваше внимание на то, что программирование производит как бы два параллельных ряда образований: по одну сторону ложатся проблемы, требующие специальной обработки, а по другую задачи, имеющие способы решения и, следовательно, без особого труда переводимые в «работы». В каком-то смысле правильно даже сказать, что эти ряды противостоящих друг другу проблем и задач и являются основной целью программирования, во всяком случае, в сфере науки: мы для того и создаем программы НИР, чтобы произвести разделение проблем и задач и наметить две принципиально разные стратегические линии: одну в отношении проблем и другую в отношении задач. По поводу каждой проблемы мы должны строить особую программу методологических исследований и разработок, и важно понять, что проблемы подведомственны только методологии, а задачи «вываливаются» из программы и попадают уже в область планирования работ, причем здесь мы обязательно должны доходить до единого плана, охватывающего все полученные в ходе программирования задачи в их взаимной связи и взаимозависимостях.
Важно также отметить, что если я дохожу до плана производства работ, а это будет в таком случае план решения группы задач, заданных исходной темой, то вся работа программирования выступает уже не как процесс проблематизации, а как процесс анализа задач и получения оснований для разработки плана решения этих задач.
В этом месте я могу ответить на вопрос И.С.Алексеева о различии терминов «решание» и «решение»: здесь, в планировании, идущем как бы обратно по отношению к процессу программирования, мы намечаем уже систему решения группы или комплекса задач (в прямом и точном смысле слова «решение») и можем элиминировать все поисковые процессы «решания», которые мы уже прошли в мыслительном плане в процессе программирования.
Я не знаю, Игорь Серафимович, сумел ли я ответить на ваш вопрос достаточно точно?
И.С.Алексеев: Да! Благодарю вас.
Значит, к тому перечню фокусированных линий программирования, которые я уже перечислил, надо еще добавить линию анализа задач и выделить ее как пограничный процесс, приводящий к построению плана решения этой группы задач.
На этом я закончил эту смысловую часть и теперь могу ответить на вопросы.
Нередко мы не имеем темы-задания, но при этом у нас могут быть цели.
Да. Вы совершенно правы. Бывают такие ситуации, когда человек ни от кого не получает заданий, но в его деятельности могут возникать различные затруднения и разрывы, и тогда он часто, осознавая эту ситуацию, формулирует для себя цели. Бывает так, что процесс целеобразования сразу же и параллельно оформляется в виде темы-задания для самого себя. Если человек размышляет или, тем более, осуществляет научно-исследовательскую деятельность, то он, как правило, должен оформлять свои цели среди прочего и в виде тематического задания. Иногда в подобных случаях тематическое задание предшествует формулированию целей, а иногда идет вслед за целеопределением. Но второй случай скорее подходит свободным художникам или, говоря словами Стругацких, тем, кто работает в Группе Свободного Поиска; первый случай, наоборот, для служащих.
Но бывает и так, что цели прямо формулируются в виде задач.
То, что цели могут прямо и непосредственно переводиться в задачи, я уже отмечал. Но это, по моим представлениям, не научный, а лаборантский случай (если только, конечно, вы употребляете слово «задача» в том смысле, в каком я его употребляю).
Относится ли все то, что вы говорите, к фундаментальным дисциплинам? Представьте себе, что вам дают задание построить новую таблицу элементарных частиц. Неужто вы примете это задание и будете делать все то, о чем вы нам рассказывали тематизировать, ставить цели и т.д.?
Конечно, нередко темы-задания бывают совершенно бессмысленными, куда более бессмысленными, чем то, что вы предлагаете в качестве примера. Но каждая такая тема может быть сделана осмысленной с помощью совсем незначительных преобразований. Докажу это на вашем примере. Конечно, если вы обращаетесь к кому попало и просите построить новую таблицу элементарных частиц, то ваше обращение будет выглядеть совсем бессмысленным. Но если я, скажем, обращусь к методологу и попрошу его рассмотреть вопрос, какими в принципе могут быть таблицы элементарных частиц, по каким основаниям можно типологизировать и классифицировать элементарные частицы и т.п., то это будет вполне осмысленное и даже содержательное обращение, а главное что при таком заходе я непременно получу значимый результат.
Таким образом, дело не в том, фундаментальная это наука или не фундаментальная: здесь я не вижу никаких принципиальных различий. Важно и существенно, чтобы тема-задание была сформулирована правильно, и нормативно-логический подход к программированию имеет целью разработать соответствующие правила и требования к правильному оформлению темы-задания.
Но во всех случаях будем мы иметь такой достаточно полный набор критериев правильности темы или не будем иметь во всех случаях мы должны проделывать то, о чем я рассказывал: тематизацию, целеобразование, проблематизацию, перевод проблем в задачи и выход к планированию решений, и именно за счет этой процедуры мы и должны получить правильную и содержательную формулировку темы-задания, допускающую осмысленное и содержательное решение.
Но разве не в ходе самого исследования наука выясняет, что она может и чего она, наоборот, не может решить?
Это весьма характерная позиция. Но с нею, к сожалению, даже такую богатую страну, как Россия, можно за короткое время вконец разорить. Нам для того и надо программировать, чтобы заранее, до начала исследования выяснить, можем мы или не можем получить то, что хотим.
Мне так студенты второго курса обычно отвечают. Я их спрашиваю, что у вас там будет в конце вашего курсового исследования? А они в ответ: так мы же его еще не проводили; вот проведем, выясним, тогда вам и скажем. Я их в таком случае выпихиваю за дверь аудитории и говорю: наблюдайте, через 15 минут расскажете. Но уже минут через 7-10 возвращаются и спрашивают: а что наблюдать? Тогда я сажаю их на месте и говорю: программируйте ваше исследование, определите, что вы хотите получить, сформулируйте цели, определите ограничения на ваши продукты, условия их практического использования и т.д. Запомните: если вы не знаете целей вашего исследования, не представляете себе продукта, который вы должны получить, то вы не ученый-исследователь, а рыболов.
А разве не бывают мнимые проблемы и мнимые цели?
У слова «мнимые» два совершенно разных смысла.
Первый тот, что я или вы мним себе проблемы или цели. В этом смысле все проблемы и цели обязательно мнимые, т.е. представленные и сформулированные определенными людьми.
Второй смысл слова «мнимые» тот, что это ложные, не объективные, произвольно выдуманные нами цели. На это я вам отвечаю, что процедура программирования для того и вводится, чтобы можно было освободиться от мнимости в этом смысле. Можно было бы даже сказать, что процедура программирования и есть то, что обеспечивает объективность, т.е. социокультурную значимость тем-заданий, целей, проблем и задач.
А когда заканчивается вся эта цепочка программирования?
Она заканчивается тогда, когда мы получаем полный ряд задач. В этом плане программирование бесконечно, а то, что из него «вываливаются» задачи, это факультативный продукт и результат. Но обратите внимание объективность тем, целей и проблем определяется совсем не тем, доходим мы до конца цепочки или не доходим; она определяется самой этой процедурой, тем, что темы, цели и проблемы прошли через эту процедуру. И если их формулировки при этом сохранились, то значит они «правильные», социокультурно значимые.
Чем изложенные вами идеи отличаются от известных идей сетевого планирования?
По сути дела, ваш вопрос о том, чем программа отличается от плана.
Давайте вспомним, в чем смысл и назначение сетевого планирования. Во-первых, надо определить последовательность и порядок работ, во-вторых, распределить их во времени с учетом имеющихся средств и ресурсов и, в-третьих, распределить эти работы по исполнителям.
Теперь давайте посмотрим, что я вам представил в качестве программы: работ как предметных единиц там нет вовсе, порядок и последовательность их не представлены, ресурсы и средства пока не рассматриваются, исполнителей и распределения работ по исполнителям тоже нет.
Поэтому я вынужден чуть грубовато все это резюмировать: то, что я изобразил, это программа, а совсем не план, в ней нет ничего от сетевого плана работ.
А что вы делаете в тех случаях, если вы изложили программу, а вас не поняли?
Я излагаю еще раз и стараюсь так трансформировать текст этого изложения, чтобы меня поняли. При этом я все время руководствуюсь замечательным принципом В.И.Ленина: говорить надо не так, чтобы было понятно, а так, чтобы нельзя было не понять.
Что такое проблематизация?
Сейчас я попробую ответить на все вопросы такого рода что такое тематизация, что такое проблематизация и т.д. Но отвечать на все эти вопросы я буду не тематически, а только для того, чтобы сделать более ясным смысл всей этой схемы в целом. В силу этого и понятия линий программирования будут редуцированы у меня к кратким определениям.
9.
Тематизация указание на объектную область и объект разработок. В плане взаимоотношений между деятельностью и мышлением это переход от ситуации деятельности к действительности мышления и, таким образом, вовлечение в обсуждаемый круг вопросов мыслительной функции, мышления и движущихся в нем представлений. Можно еще добавить, что в программирующей работе тематизация заменяет и вместе с тем знаменует выход на предметные структуры, во всяком случае указывает на них.
Целеобразование развертывание целей; в простейших случаях целеобразование осуществляется в форме указания на продукт, который должен быть получен в ходе работы; здесь надо иметь в виду, что цели в контексте программирования это нечто иное, нежели цели в мышлении или деятельности: цели в программе тоже носят скорее предметный, нежели целевой характер; это обсуждаемые нами предметы мысли или продукты действия.
Это относится к первой или к последней цели из вашей схемы?
Это относится ко всем целям из этой схемы. Но ваш вопрос все равно имеет глубокий смысл, ибо эти цели могут быть и обычно бывают разными, в том числе непродуктивными и непредметными. Во многом это зависит от того, как они получаются и как определяются в процессе целеобразования. Могут быть цели, заданные в форме указания на продукт предстоящей работы, а могут быть цели в форме указания на ситуацию, которая нас не устраивает и должна быть изменена в определенном направлении.
Играют ли какую-то роль в процессе целеобразования вопросы, которые задаются?
Да, конечно. Но я хотел бы сейчас уклониться от обсуждения этих аспектов все это принадлежит уже деятельностным механизмам целеобразования. Здесь важную роль могут играть: 1) разрывы в деятельности, 2) проекты желаемых состояний, 3) директивные и другие организационные документы, 4) социокультурные и личностные цели, 5) стандарты профессиональных задач, 6) система философских или научных знаний и т.д., и т.п.
Для примера приведу некоторые темы-задания, выступающие в роли целевых установок, над решением которых мне приходилось работать: обеспечить функционально оптимальную оргструктуру ГКНТ СССР; создать тренажер для прыгунов в длину, обеспечивающий занятие призовых мест на Олимпиаде-80, и т.п.
Так это что указание на продукт?
Да, причем типичное.
А какого рода цели вы при этом преследуете, разрабатывая эти программы?
Это опять весьма характерный Мои цели сейчас не обсуждаются. Для меня эти темы-задания лишь повод для работы, и я должен перевести их в стандартные методологические задачи. И при этом я буду обсуждать и цели заказчика, и цели прямых исполнителей, и свои собственные цели, но все это будет фигурировать у меня в виде особых предметов в контексте программирования.
Ведь не забывайте: я привожу примеры тех тем-заданий, под которые мне приходилось разрабатывать программы. А меня здесь спрашивают: зачем вы это делаете и какие у вас при этом цели? Может быть, моя цель состоит в том, чтобы заработать таким образом деньги, или, может быть, я хочу прославиться, а может быть, методологию хочу развивать. Но я говорю о другом: я получаю тему-задание и должен провести процесс программирования. А какую роль при этом будут играть мои собственные цели это очень интересный вопрос, но третьего порядка.
Теперь я перехожу к обсуждению проблематизации и проблем.
Схема, которую мы зафиксировали, изображает как бы множество параллельных процессов и движение по ортогонали к ним, причем каждый из этих процессов может стать центром фокусировки. И чтобы рассмотреть какую-то одну из этих линий, я обязательно должен осуществлять эту фокусировку.
Для того, чтобы цель выступила в виде задачи, нужно, чтобы у нас существовал способ достижения этой цели. Эти способы существуют у людей, которые формулируют для себя цели или принимают эти формулировки у других. Если такие способы у людей уже есть, то всякую формулировку цели они нерефлективно (и в этом смысле неосознанно) воспринимают как задачу. Получив формулировку цели, человек начинает решать ее как задачу.
Поэтому я целиком согласен с тезисом Б.С.Грязнова, что всякая работа, в том числе и научный поиск, начинается отнюдь не с проблем. Человек получает задание и начинает выполнять его в форме решения задачи. Он профессионал, он имеет наборы средств и методик, и все, что ему понадобится, он принимает в виде задачи, и эту задачу он решает. Он может решать ее быстро или долго, может решить или не решить, но он решает задачи, поскольку он вообще живет в мире задач. И даже если у него ничего не получается и притом достаточно долго, он остановится и скажет себе: нет, это, наверное, другая задача, ее надо решать не так, а иначе... И, сказав себе это, он продолжит процесс решания задачи, и будет вкалывать дальше, уже хотя бы потому, что он ничего другого не знает и не умеет. И так может продолжаться без конца. Человек, который ориентирован на решание задач, решает задачи. Это то, что Т.Кун называл решанием головоломок.
Иначе эту же мысль можно выразить так: во всей этой работе нет ни рефлексии, ни размышления как такового, ни понимания; все это чисто машинная псевдомыслительная деятельность. Здесь можно вспомнить эту знаменитую историю А.В.Запорожца о мальчике Васе, который хотел как можно скорее достать конфету и у которого поэтому не было времени думать. Решатели задач из этой породы неразмышляющих.
Но если, наоборот, человек склонен к размышлениям и если ему не удается достичь цели путем представления ее в виде стандартной, уже известной ему задачи, то тогда может произойти и происходит качественный переход в процессах мышления и деятельности, своего рода «ага-эффект», но наоборот. Такой человек может вдруг сказать: «Я понял! Меня обманули, точнее, я сам обманулся: у меня не задача, а, наверное, проблема!»
Эта малосущественная смена в назывании ситуации на деле означает принципиальную смену ориентиров и стратегии всей работы. Человек, сказавший такое, оставляет в стороне работу по уже имеющимся у него, нормированным и социокультурно фиксированным технологиям и переходит к «размышлениям».
Сначала это чисто негативная фиксация; он говорит: «У меня не задача, а проблема», но эта вторая часть его высказывания «проблема» не несет в себе никакого другого смысла, кроме уже зафиксированного «не задача». Но этот, уже зафиксированный смысл неимоверно важен. Сказанное означает, что дело даже не в том, что выбран неправильный, не тот вариант способа решения, а в том, что вообще нет никакого способа решения. Он несет в себе констатацию того, что надо двигаться какими-то принципиально иными путями. Какими это пока неизвестно, но все равно какими-то принципиально иными, нежели те, которыми двигались раньше. Сказав это, человек ставит себя в принципиально иную ситуацию, нежели ту, в которую он ставил себя раньше. Это будет не задачная, а проблемная ситуация.
Теперь о роли и назначении вопросов в этом процессе. В принципе, переход в проблемную ситуацию может быть осуществлен и раньше. Для этого достаточно спросить: «Как вы это делаете? И почему вы делаете это так, а не иначе? Может быть, все это можно делать по-другому?»
Все эти вопросы, либо идущие к решателю со стороны, либо же имитируемые им самим (если он когда-то в истории своей жизни получил склонность к рефлексии и размышлениям по поводу своей собственной деятельности и своего собственного мышления), точно так же переводят человека в план проблематизации (или во всяком случае обеспечивают условия для этого), ибо они выводят его на объект и действительность совсем другого рода на его собственное мышление и на его собственную деятельность. Проблематизация в своем исходном пункте базируется на смене объекта рефлексии и мышления, на выделении в качестве объекта структур своего собственного мышления и своей деятельности.
Существует множество вопросов такого рода, в том числе и квазинатуралистических. Например: «Почему у меня не получается работа? Что мне мешает получить результаты?». По форме это вопросы о причинах затруднений, и в силу этого они выглядят как объектные вопросы. Но на деле это вопросы о структуре собственной мыследеятельности, ибо, когда человек будет искать причину, он начнет копаться в своей собственной мыследеятельности. При проблематизации человек должен поменять свой мир мир природы и вещей на мир деятельности: переход от мира природы к миру деятельности становится как бы естественным основанием для проблематизации.
Именно здесь появляется понятие опыта, которое противостоит понятию объекта. «Опыт» это то, что мы выделяем в нашей деятельности и в нашем мышлении, когда начинаем их рефлексировать.
Но выход в рефлексивную позицию по отношению к собственному мышлению и собственной деятельности это только одно из условий и оснований проблематизации. Сам по себе он не дает еще ни проблемной ситуации, ни проблем. Кроме него нужно еще многое другое. И вторым таким условием и основанием становится знание о том, чего мы не знаем.
Этот момент начали обсуждать еще древние греки. Они задавали вопрос: а существует ли то, чего нет? И поскольку обсуждалось все это в плоскости единого и унифицированного мира-знания, у них возникла апория. Сейчас, работая в схемах многих разнотипных знаний, мы хорошо понимаем, что у этого вопроса будет разный смысл в зависимости от того, к какому пространству мышления-деятельности мы его будем относить. И соответственно этому будут разные ответы.
Если относить этот вопрос к однородному материально-морфологическому пространству, то ответ будет одним: несуществующее не существует. Но если мы этот же самый вопрос отнесем к структурно-функционально организованному пространству, то ответ будет уже принципиально иным: пустые, незаполненные и, следовательно, несуществующие в морфологическом смысле места функциональной структуры существуют точно так же, как и заполненные места.
Поясню это простым примером. Если, скажем, я вас спрошу, чего у меня или у вас нет, что отсутствует, то вряд ли вы воспримете этот вопрос всерьез и будете пытаться найти ответ. Но если я напишу на доске ряд чисел