Тупиковое звено полина дельвиг

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 32

Глава 10

1

Полетаев бушевал так, что Даша начала опасаться за сон соседей.

- Ты хоть понимаешь, что наделана?!

- Что особенного? - вяло отбивалась молодая женщина.

- Нет, и она еще спрашивает! Скажи, кто дал тебе право прикрываться моим именем?

- А что мне оставалось делать? Дожидаться, пока этот Держиморда упечет меня в карцер? Ты бы видел их отделение милиции! Я бы живой оттуда не вышла.

- И очень хорошо! Многие бы были только рады.

- Какой же ты мерзавец, - пробормотала она.

- Может я, конечно, и мерзавец, но ни чьим именем не прикрываюсь. Неужели ты не понимаешь, что мне за твои выходки живо надают по шапке?

- Да кому ты нужен...

- Даша, - Полетаев перестал маячить из угла в угол и присел рядом, - Дашенька, я ведь не в овощном магазине работаю. Я состою на государственной службе и не могу отстаивать интересы своих знакомых только потому, что они мне нравятся. Это запрещено уставом. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?

- Понимаю. Но я не понимаю одного: в каком пункте мои интересы расходятся с государственными? Разве я совершаю преступление? Что в моих действиях противоречит интересам государства?

- Сама суть твоих действий! - Подполковник потряс перед ее носом тремя сложенными пальцами, словно перед этим собирался перекреститься да передумал. - Ты не имеешь на это никакого права. Это не твоя прерогатива. Попросту говоря, это не твоя головная боль. А моя! Моя! - С этими словами подполковник в сердцах хватил журналом об пол.

- Палыч, выпей валерьянки, - примирительно заметила Даша. - А мне налей вина. И перестань кричать.

Ни слова не говоря, Полетаев ушагал на кухню, там долго чем-то гремел, звенел, затем вернулся с бокалом чего-то красного и бутылкой коньяка. Протянув вино непутевой гостье, он уже почти спокойно произнес:

- Дашенька, я к тебе очень хорошо отношусь, и ты это знаешь.

- Я это знаю. - Она решила по мелочам не спорить.

- Как только тебе понадобилась помощь, я сразу же помог, чем мог.

- Помог. Мерси боку.

- Так за что же ты теперь пытаешься меня подставить?! - Полетаев опять начал терять самообладание.

- Да не подставляю я тебя! - Даша тоже начала злиться. - Просто ты соображаешь в каком-то перпендикулярном режиме. Моему родственнику бетонный блок проломил голову отнюдь не по моей воле. Я не принимала в этом никакого участия.

- Так развернулась бы и ехала обратно восвояси!

- Я бы и поехала. Если бы не Витька.

Полетаев вздрогнул всем телом. Он как раз наливал себе коньяк и часть выплеснулась ему на руку и на пол.

- Кто?!

- Витька. Строитель.

- Какой еще в... Какой еще Витька?

Даша смотрела на подполковника с явным осуждением,

- Не знаешь, а кричишь. Когда обнаружилось, что Скуратова зашибло строительным блоком, то все сразу подумали на этого Витьку. Именно он должен был блок привязать. Или закрепить, не знаю. А он пьющий, но теперь вроде как в завязке. Ему ведь тюрьма светила. Жалко человека, - добавила она.

- Подожди, подожди. - Полетаев поставил рюмку на веселенькую (на синем фоне желтые кролики) салфетку. - Ты хочешь сказать, что в доме, где проживал твой родственник, велись строительные работы?

- Об этом и речь. Сам дом очень старинный. Там стояли кариатиды, они...

Полетаев остановил ее коротким жестом:

- Если я правильно понял, твоего родственника придавило блоком, который должен был там находиться?

- А я о чем? Этот блок должен был закрепить Васька... то есть Витька.

- Значит, это могло и не быть убийством?

Даша устало потерла лоб. Этот вопрос мучил ее с того самого момента, как она узнала о смерти Скуратова.

- Естественно, могло и не быть.

- Так чего же ты мне голову морочишь? - С видимым облегчением подполковник скомкал салфетку и долил себе коньяку. - Я с ума схожу, а здесь, оказывается, обыкновенный несчастный случай...

- Несчастный случай? - Даша прищурилась. - Что же он с ним приключился прямо перед моим приездом? Ни днем раньше, ни днем позже?

- Это ты стройуправление спрашивай. Почему они затеяли реставрацию именно в это время.

- Ты сам-то в это веришь?

Полетаев с домостроевской неспешностью пригубил коньяк.

- Это был несчастный случай. Ты поняла? И до тех пор, пока следствие не установит обратное, до этих пор я ничего слышать не хочу.

- А как же Витька? - Даша почувствовала, как изнутри ее обжигает холодим ненависть. - Или его судьба тебя не волнует? Ведь существует шанс, что Константина Георгиевича убили...

- Меня его судьба не волнует. Ни на йоту. Лично я этого Витьку пить не заставлял. И потом, где гарантия, что смерть твоего дяди...

- Брата.

- Не суть важно. Где гарантия, что его смерть и в самом деле не результат очередной пьянки этого Васьки.

- Витьки.

- Все равно. Существуют компетентные органы, они пусть и разбираются.

- Хорошо, а мне-то что делать? - Даша скрестила руки. Она раздумывала, как заставить Полетаева связаться с участковым Сидихиным на предмет бумаг Константина Георгиевича.

- Тебе? - Полетаеву наконец-то удалось выпить и даже закусить какой-то печенюшкой. - Ты можешь пойти на курсы кройки и шитья. Или купить книгу по консервированию. Да мало ли какие увлечения могут быть у женщины в полном расцвете сил.

- Пошел ты знаешь куда... - Даша сняла ногу с ноги и одернула брюки,

Все ясно, подполковник больше ей не помощник.

- Куда? - Подполковник поднял заинтересованные синие глаза.

- Брюкву консервировать. Ладно, дай мне ту информацию, которую ты нашел но первому браку моего деда, и разойдемся, как а море корабли.

- Ага. - Глаза Полетаева из синих превратились почти в черные. - Сейчас, только штаны подтяну и все тебе передам.

Последняя фраза прозвучала так невежливо и даже грубо, что Даша в первую секунду растерялась. Но, почти сразу придя в себя, она переспросила с тяжелым прищуром:

- Так ты отдашь мне справки или нет?

- И не надейся. И вот еще: если я узнаю, что ты занимаешься какой угодно уголовной...

- Детективной.

- ...Уголовной деятельностью на территории России, если на тебя поступит хотя бы полжалобы, - он выдержал паузу и сделал страшное лицо, - я собственноручно препровожу тебя в Лефортово. Ты меня поняла?

Подполковник встал, собираясь покинуть комнату.

И тут молодую женщину словно пружиной подбросило. Она вскочила с дивана и снеся по пути какую-то легкую тумбочку, проскочила в дверь, опередив Полетаева на долю секунды. В коридоре она сорвала с вешалки сумку, распахнула дверь и была такова.

Некоторое время подполковник пытался понять, что же произошло. Когда же до него наконец дошло, от злости он готов был растоптать ту самую опрокинутую тумбочку.

- Ну попадись ты мне, - бессильно прошептал он и принялся собирать разбросанные веши.

2

Выбежав на свежий воздух, Даша принялась кружить узкими московскими переулочками. Смерть Скуратова и ссора с Полетаевым впервые заставили задуматься о правильности принятого решения. Может мать права, и ей в самом деле не стоило браться за это дело? Что оно принесет ей, кроме неприятностей? Деньги? Успокоение старушке, одной ногой стоящей в могиле? Да и существует ли он, этот самый покой...

Становилось прохладнее. Ноги сами привели ее к центральному телеграфу. Отыскав среди десятка сотрудниц девушку с самой безотказной внешностью, Даша упросила ее связаться со справочной в Риге и сделать запрос на Илзе Раймондовну Сауш. Ей позарез был необходим телефон бывшей жены Скуратова, и чем быстрее она с ней переговорит, тем лучше.

В ожидании результата Даша присела на стул и принялась грызть ноготь.

Идеалистам все ясно - у них есть вера и Бог, у материалистов - машина и дача в Малаховке. А что есть у нее, последнего представителя поколения, зависшего между Богом и Марксом? Те, кто родился раньше, твердо знали, что истина есть, те, кто родился позже, так же твердо были уверены, что истины вообще не существует. Отчего-то вспомнилась маленькая девочка лет пяти, со снисходительной усталостью слушавшая спор взрослых о происхождении жизни на земле: «Человека создал Бог! Человек произошел от обезьяны!..» - Девочка зевнула, прикрыв розовый ротик пухлой розовой ладошкой, и протянула досадливо, с осуждением:

- Ну что вы все время спорите? Все очень просто: Бог создал обезьяну, а от нее произошли люди и покемоны. Неужели не ясно?

Вот она - логика поколения, не признающего противоречий. Ее же разум, надломленный парадоксами эпохи, не выдерживал даже самой простой дилеммы: что важнее - быть богатым или порядочным. Объединить эти два понятия не позволяло воспитание.

Разумеется, как и каждому нормальному человеку, Даше хотелось любимое дело сделать профессией, она грезила стать настоящим детективом, помогать людям, оказавшимся в затруднении. Но брать за чужую беду деньги казалось неэтичным. Ей вспоминались запавшие, слезящиеся глаза Марии Андреевны, и ее дребезжащий голос:

- Найди мне его, Дарьюшка, найди, дай помереть спокойно...

О каких деньгах можно было думать, когда речь шла о всей жизни человека и о его смерти?

Но если денег не брать, то на что жить? Кроме того, имея деньги, можно помогать кому-то и бесплатно. И тут же всплывала ехидная ухмылочка Полетаева:

- Ты бы ей еше и передачи носила... «И носила бы, если понадобилось».

- Девушка! Нашла я вам вашу Сауш...

Даша радостно вскочила со стула. Есть-таки на земле удача! И что бы ни произошло, чем бы ни угрожал ей Полетаев, это дело она доведет до конца. Любой ценой наследник будет найден.

- Спасибо! Спасибо вам огромное. Сколько я должна? Безотказная девушка обреченно вздохнула:

- Разговор заказывать будете?

- Обязательно!

3

На пятом гудке послышался приятный женский голос:

- Халло?

«Кого подзывать - мать или детей? Лучше детей, эта Илзе может вообще отказаться разговаривать, а для мальчиков он все же был отцом».

- Добрый день. - Даша откашлялась, от волнения ее голос сел. - Моя фамилия Быстрова. Я могу говорить с Максимом или Юргисом Скуратовыми?

Женщина издала удивленное восклицание:

- Кто вы?

- Я их дальняя родственница.

- Настолько дальняя, что даже не знаете их настоящую фамилию?

У говорившей был сильный латышский акцент. Но даже сквозь него безошибочно угадывалась ирония.

- Простите, я знала их отца и потому решила...

- Как понять «знали»? - В голос собеседницы появился напор. - С Константином что-то случилось?

- Да. - Даша почувствовала себя неловко. Значит, это все-таки его бывшая. И значит, ей придется сейчас сообщить, что Скуратов умер. Они хоть и разошлись, но как Илзе Раймондовна к этому отнесется?

- Алло, девушка, почему вы молчите?

- Вы его бывшая супруга?

- Да.

- Он... Константин Георгиевич скончался.

Сауш что-то негромко произнесла по-латышски. Некоторое время в трубке было тихо.

- Алло, с вами все в порядке? - теперь уже забеспокоилась Даша.

- Да... - Голос звучат устало. - Я знала, что это случится. Сердце?

- Нет. Произошел несчастный случай.

- Несчастный случай? Как глупо. У него ведь было больное сердце.

«Наверное, глупо, - мелькнула мысль. - Но, с другой стороны, какая разница, человек-то все равно умер».

- Вы звоните, чтобы сообщить о его смерти?

- Не только. Я бы хотела поговорить с его детьми.

- С моими детьми? О чем?

- Это не телефонный разговор. Сауш снова замолчала.

- Вы меня слышите?

- Да. Но я не смогу помочь, если не узнаю вашей цели.

- Вашим детям это будет только во благо.

- Не уверена.

Даша начала нервничать: латыши отличаются известным упорством, и если эта дама заупрямится, придется названивать в Ригу до тех пор, пока кто-то из сыновей сам не поднимет трубку. А что если они живут отдельно?

- Они уже взрослые, им самим решать.

- Прежде всего я их мать, и потому я решаю, что им полезно, а что нет.

Даша испугалась, что Сауш повесит трубку.

- Подождите! Я действительно не могу сейчас рассказать больше, но не потому, что хочу от вас что-то скрыть, просто не могу по телефону. Я родственница вашего мужа и ищу остальных.

- Кого остальных?

- Остальных родственников. У вашего мужа ведь были еще братья? Еще двое, - Даша решила перевести разговор в нейтральное русло: мол, не только ваши дети мне нужны, а все вместе.

- Тогда и встречайтесь с ними.

- У меня нет их адреса. И снова пауза.

- Один из его братьев, Роман, жил в Крыму, мы как-то отдыхали там.

- А где? Где в Крыму? - Черт с ними, с близнецами, или кто они там! Если из латышки удастся вытянуть адрес брата, то можно будет заняться ими позже.

Бывшая жена Скуратова то ли продолжала сомневаться, то ли действительно пыталась вспомнить.

- Он работал в каком-то санатории ЦК. «Красное знамя»? Или «Красный октябрь»? Не помню, но что-то пролетарское. Недалеко от Ялты. Извините, мне надо идти. И прошу вас, не надо больше звонить, для мальчиков это будет трагедией.

Пошли гудки отбоя.

«Мальчики». Даша угрюмо смотрела на металлические кнопки телефона. «У этих мальчиков наверняка уже свои мальчики имеются, а все носится с ними, как курица... Так и вырастают маменькины сыночки».

Она была расстроена. Все можно было бы выяснить буквально за пару звонков, если бы не нервная мамаша. Но хоть что-то подсказала. Хотя могла бы и ничего не говорить. Весь Крым недалеко от Ялты. И санатории там были почти все цековские. А уж что касаемо пролетарского названия... Да как их было еще называть?

На улице похолодало еще сильнее. Октябрьскую непогоду усиливало урчание голодного желудка. Так и околеть не долго. Даша принялась растирать кончик носа. Надо начинать обзванивать друзей и решать проблему с ночлегом. Ну и с ужином заодно. Даша достала записную книжку и зашуршала страницами.

4

Минут через пятнадцать стало очевидно, что ночевать ей сегодня негде. Никто не хотел заполучить ее в качестве постоялицы даже на одну ночь - как известно, слава опережает человека. Даша тяжело вздохнула и убрала ненужный телефон в сумку.

О том, чтобы вернуться к подполковнику, не могло быть и речи. Опять вспомнился недавний скандал. Даже не столько сам скандал, сколько высказанные угрозы. Полетаев слова на ветер бросать не станет: как только на нее поступит первая, хотя бы устная, жалоба, он немедленно упечет ее в каземат потемнее и будет держать там, пока она кровью не напишет клятву, никогда больше в Россию не возвращаться.

«Что же делать? - тоскливо размышляла молодая женщина, дыханием пытаясь согреть руки. - Спать негде, есть нечего, с чего начать поиск - непонятно...»

В надежде хоть как-то привести мысли в порядок и сообразить, к кому же все-таки заглянуть на чаек с ночлегом, она забрела в небольшое бистро и заказала кофе с тирамисой.

Кофе был неплохим, но вот изысканное лакомство оказалось совсем не изысканным, а, попросту говоря, отвратительным и больше походило на забытый в холодильнике бисквитный торт последних дней социализма.

В связи с диетой и шатким финансовым положением Даша редко позволяла себе дорогостоящие радости, но уж если и решала себя побаловать, то чем-нибудь самым вкусным. А этот коричневатый кусок теста на картонной тарелке выглядел просто плевком в измученную душу. Чувство гастрономического раздражения усугублялось неопределенностью будущего. Да еще Полетаев, да еще латышка...

Держа тарелку за донышко, Даша подошла к стойке и, перевернув с широкой амплитудой, звонко припечатала к прилавку.

- Если бы вы подали подобное в Италии, вас бы уже пятнадцать минут как не было бы в живых, - громко произнесла она. глядя прямо в глаза официанту. - Позовите вашего менеджера. Я заставлю его это съесть.

Молоденький официант опешил. Сделав шаг назад, он что-то прошептал другому официанту. Тот мгновенно исчез за дверью в подсобку. Посетители с радостным любопытством наблюдали за развитием скандала.

Вскоре из-за деревянной двери показался мужчина в черном костюме. Он был мало похож на менеджера, но зато весьма смахивал на вышибалу.

- В чем проблема? - проскрипел «менеджер».

Даше было совершенно все равно, кому устраивать скандал. Когда женщина в плохом настроении, она не делит людей на интеллигентных и сильных.

- Как давно в последний раз вы были в Италии? - холодно осведомилась она.

- В какой еще Италии?

- В итальянской. Той, что на Апеннинском полуострове. Чуть ниже и левее Греции.

Мужчина в черном костюме перевел взгляд с веснушек на испачканную стойку.

- Что вы хотите?

- Я хочу, чтобы вы это съели.

- Зачем?

- Затем, что через полчаса я привезу вам настоящую тирамису, и вы тогда скажете, есть между ними хоть что-нибудь общее или нет.

- Да пожалуйста. - Вышибала пожал плечом, подошел к стойке и, взяв ложку, спокойно съел размазанное по мрамору пирожное. Затем он посмотрел на часы. - Только постарайтесь не опаздывать, у меня смена заканчивается через сорок минут.

Даша сглотнула. Теперь весь зал с интересом смотрел на нее. Мысли, мелкие, бесцветные, словно песчинки в песочных часах, с веселым шорохом закручивались в стеклянной воронке оцепенелого сознания. Осыпаясь, они не оставляли на гладкой поверхности даже пылинки хоть какого-нибудь намека на идею.

«Где ночевать? Как заставить Полетаева помогать или хотя бы не мешать? И где, черт побери, в Москве раздобыть настоящую тирамису?!» Под тающим слоем песка, у самой стеклянной перемычки что-то тихонько зазвенело. Крошечный камушек. Крошечный камень... Шорох смолк. Последняя песчинка упала вниз, и обнажившийся камень последней надежды наконец-то сверкнул. «Филипп!»

Улыбнувшись, Даша опустила руку в сумку и достала мобильный телефон. Долго, слишком долго набирался номер...

- A! Bonsoir <Добрый вечер (фр.).>, Филипп.

Ей не понадобилось даже представляться - бабкин пасынок ее сразу узнал и несказанно обрадовался:

- Ди-ди, дорогая, как я рад вас слышать! - заворковал он по-русски.

Но Даша, словно не замечая, продолжила по-французски:

- Comment allez-vous? <Как поживаете? (фр.)>

Филипп несколько удивился ее настойчивости и механическому звучанию голоса и, чуть приглушив эмоции, ответил уже более спокойно, но по-прежнему ласково:

- Merci, je vais bien. Qu'est-ce que vous avez? <Спасибо, хорошо. Что с вами? (фр.)>

У Даши словарный запас французского походил к концу, к тому же была опасность, что не все присутствующие смогут понять, о чем она говорит, посему она перешла на русский:

- Филипп, у меня к вам небольшая просьба.

- Да-да, я весь внимание.

- Не могли бы вы сейчас зайти в ближайшую итальянскую кондитерскую, купить тирамису и привезти ее в Москву?

Вопреки ожидаемому, сводный дядя не стал вскрикивать, ахать или выказывать иные признаки удивления. Он просто некоторое время молчал, затем произнес спокойно, может чуть медленнее:

- Я все понял, Ди-ди. Я предчувствовал это. Чемоданы у меня уже собраны. Ближайшим самолетом я вылетаю в Москву. - И уже с гордостью: - Я знал, что понадоблюсь вам.

Милый Филипп Кервель, маленький человечек в розовых штанах, он знал, что сможет помочь! И, как ни странно, сейчас он действительно был единственным человеком на свете, кто сможет ей помочь.

- Как только купите билет, сразу же перезвоните, я закажу номер в гостинице.

Многие в зале начали перешептываться. Поведение странной посетительницы не вызывало сомнения, что та действительно звонит в Париж.

- Вы меня очень этим обяжете. Кстати, - он понизил голос: - тирамису везти?

- Обязательно!

На том конце послышался восторженный шепот:

- Я все понял. Вы настоящий детектив! Вы просто великолепны. Как я счастлив, что именно вы согласились взяться за это дело...

Он долго бы еще распинался, если бы Даша не постаралась закончить разговор.

- Не тратьте время, вы мне нужны как можно скорее.

- Уже бегу! Вы встретите меня в аэропорту?

- Я сделаю это с удовольствием. - Это было чистой правдой, ведь благодаря месье Кервелю разом решалось как минимум две проблемы: с ночлегом и с Полетаевым.

Перво-наперво она снимет два номера в ближайшей гостинице, а если к тому же Филипп изобразит из себя богатого туриста, а она его гида-переводчика, то зловредный подполковник может съесть свое удостоверение на завтрак - в расследовании он ей уже не сможет помешать.

- С нетерпением жду вас, Фи-Фи и bon voyage! <Счастливого пути (фр.).>

За время разговора Даша совершенно позабыла о предшествующем инциденте и, лишь отключив телефон, наткнулась на недоуменные круглые глаза посетителей. Сделав каменное лицо, она высокомерно взглянула на «менеджера» и остальной обслуживающий персонал кафе.

- Знаете что, я передумала. Настоящую тирамису я лучше сама съем. А вам желаю здравствовать.

Отдав прощальный салют, молодая женщина покинула бистро с гордо поднятой головой.

Выйдя на улицу, она едва удерживалась от смеха. Любимый город уже не выглядел таким враждебным.

Blog

Тупиковое звено полина дельвиг