Geum.ru

Проблема закон

Вид материалаЗакон
Подобный материал:

ПРОБЛЕМА ЗАКОННОСТИ И ОБОСНОВАННОСТИ ИЗБРАНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ В ВИДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Ш.Ш. Ахметсафин, ТИСБИ


Конституция РФ (ст. 22) закрепила право каждого на свободу и личную неприкосновенность и предусмотрела арест, заключение под стражу и содержание под стражей только по судебному решению. Иными словами, санкционировать заключение под стражу обвиняемого (подозреваемого) должен не прокурор, а судья (суд). В п. 6 раздела второго Конституции РФ указано, что до приведения уголовно-процессуального законодательства РФ в соответствие с положениями конституционной нормы сохраняется прежний порядок заключения под стражу лиц, подозреваемых в совершении преступления, предусмотренный ст. 96 УПК РСФСР (1960 г.). В новом же уголовно-процессуальном законе РФ, принятом Государственной Думой ФС РФ 22 ноября 2001 г., и вступившим в силу с 1 июля 2002 г., предусматривается, что заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется только по судебному решению (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).

Однако многие работники правоохранительных органов, в первую очередь МВД и прокуратуры, занимали крайне негативную позицию по введению данной конституционной нормы в новый УПК РФ, мотивируя неподготовленностью правоохранительных органов РФ к этим «новшествам» в силу ряда «объективных» (по их мнению) обстоятельств. Основной закон (Конституция РФ), а теперь и Федеральный закон (УПК РФ) у «силовых» ведомств «отбирает» действующее до сих пор право этих ведомств избрания той или иной меры пресечения. Причем при избрании той или иной меры пресечения данный аргумент (в виде изоляции лица от общества) имеет существенное значение для органов предварительного следствия (обвинения). Представьте себе: подозреваемому предъявляют обвинение в совершении какого-либо тяжкого или особо тяжкого преступления и перед дачей показаний по существу обвинения следователь, расследующий уголовное дело, заявляет, «если признаешь вину, то, скорее всего, я применю в отношении тебя меру пресечения в виде подписки о невыезде или залога…». Либо надзирающий прокурор, который в силу уголовного процесса является стороной обвинения и к которому следователь привез подследственного, не признающего своей вины (по различным причинам) по предъявленному обвинению, держа в руке гербовую печать прокуратуры, предлагает «сказать правду» обвиняемому либо эта самая печать «ляжет» на постановление следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Фактически на подозреваемого (обвиняемого) оказывается огромное психологическое давление на самой начальной стадии предварительного расследования. Возможность избрания той или иной меры пресечения стала козырем в руках работников правоохранительных органов и порой единственным аргументом «заставить» подозреваемого признаться в совершенном им преступлении. В случае, если вину субъект не признает, то, соответственно, подследственного поместят в следственный изолятор до рассмотрения его дела судом (фактически на неопределенный срок).

Проблема меры пресечения в виде заключения под стражу заключается в законности и обоснованности применения органами предварительного следствия меры пресечения в виде ареста, соблюдения стороной обвинения требований ст. 89, 91, 92, 96 УПК РСФСР (ст. 97, 99, 108 нового УПК РФ) в полном объеме. По поводу этого имеются заслуживающие внимания обоснованные рассуждения доктора юридических наук, профессора Н.Капинуса в журнале «Российская юстиция» № 9 за 2001 год.

По данным Министерства юстиции, ежегодно в нашей стране арестовывается до 600 тыс. человек, и эта цифра с каждым годом растет. Спустя 4-6 месяцев освобождается каждый четвертый либо в силу назначения наказания, не связанного с лишением свободы, либо вследствие замены ареста на более мягкую меру пресечения. В свою очередь, из общего числа оправданных российскими судами в 1996 году (4.890 чел.) 944 подсудимых были оправданы с освобождением из под стражи* . Приведенные цифры вряд ли позволят говорить о том, что в четверти случаев аресты необоснованны, а тем более незаконны.

Поэтому введение в действие с 1 июля 2002 года нового УПК РФ крайне необходимо. С этого момента вступила в силу и норма ст. 5 ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15.07.1995 г., согласно которой основанием содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых в качестве меры пресечения применено заключение под стражу, будет являться лишь судебное решение.

Первые шаги в этом направлении были сделаны до принятия Конституции РФ 12 декабря 1993 года. Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» от 23 мая 1992 года предоставил подозреваемому (обвиняемому) и его защитнику право приносить в суд жалобы на применение заключения под стражу как меры пресечения и на продление срока содержания под стражей, а также участвовать в судебной проверке законности и обоснованности ареста, осуществляемой в порядке ст. 220 прим. 2 УПК РСФСР. С 4 января 1997 г. установлен прямой судебный контроль за продлением сроков содержания под стражей в тех случаях, когда предельный срок (полтора года) истекает, но обвиняемому и его защитнику необходимо ознакомиться с материалами уголовного дела, или когда ими заявлено ходатайство о предоставлении дополнительного срока предварительного следствия.

Ст. 91 нового УПК РФ устанавливает, что при необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу прокурор (а также следователь с согласия прокурора) возбуждает перед судом ходатайство об избрании этой меры пресечения. Следовательно, суд, который в силу ст. 118 Конституции РФ и согласно ФЗ «О судебной системе» является судебной властью, олицетворяющей и осуществляющей конституционные принципы правосудия и действительно ставшей беспристрастным государственным органом, руководствующимся исключительно требованиями закона, ни коем образом не будет связывать избрание той или иной меры пресечения с позицией обвиняемого по предъявленному обвинению, а также не будет руководствоваться «оперативной необходимостью» сотрудников уголовного розыска. Кроме этого, голословные (не соответствующие фактическим обстоятельствам) и необоснованные (не подтвержденные документально) доводы следователей при применении меры пресечения в виде заключения под стражу обвиняемого (подозреваемого), напротив, тщательно будут изучаться судом и доказываться стороной обвинения. По крайней мере этого требует уголовно-процессуальное законодательство.

Легитимное определение терминов «законность» и «обоснованность» заключения под стражей дано в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 апреля 1993 года «О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей». Под законностью ареста следует понимать соблюдение всех норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих порядок применения указанной меры пресечения и продления срока ее действия, а под обоснованностью – наличие в представленных материалах сведений, в том числе о личности содержащегося под стражей, которые подтверждают необходимость применения заключения под стражу в качестве меры пресечения или продления ее срока.

Из этого следует, что понятие «обоснованность» находится в тесной связи с понятием «законность». Согласно ч. 1 ст. 92 «старого» УПК РСФСР (ст. 97, 98 ныне действующего УПК РФ) о применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд – мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания меры пресечения. Немотивированное (необоснованное) постановление является одновременно и незаконным.

И еще один момент важности избрания меры пресечения обвиняемому, не связанной с лишением свободы, влияющей на наказание на стадии предварительного следствия. Никто из теоретиков и практиков уголовного процесса в юридических изданиях (журналах «Российская юстиция», «Государство и право» (РАН), «Законность» (Генеральной прокуратуры РФ), в Бюллетене Верховного суда РФ и др.), учебниках по уголовному процессу не затрагивает этот аспект. Хотя стоит отметить, что ни УК РФ, ни УПК РСФСР (УПК РФ) прямо не связывают избранную в ходе следствия меру пресечения с назначением наказания. Однако на практике, важность примененной в ходе расследования меры пресечения очень велика при назначении судом наказания подсудимому. Такая позиция сложилась у меня как практика с 7-летним стажем практической работы в органах предварительного следствия.

Дело в том, что суды, вынося обвинительный приговор по делу, назначают наказание в рамках санкции статьи Особенной части УК РФ и при этом, как правило, не изменяют меру пресечения, избранную в ходе следствия.

Например, в отношении обвиняемого М., совершеннолетнего, ранее судимого за кражу, судимость которого не снята и не погашена, вновь совершившего умышленное преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 158 (кража) УК РФ, следственным подразделением Вахитовского РУВД г. Казани, где я был начальником СО в 2001 году, была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. После окончания следствия уголовное дело направили в суд, который назначил подсудимому М. наказание в рамках санкции статьи ч. 2 ст. 158 УК РФ, но условно, то есть повторно была применена норма ст. 73 УК РФ. Причем Федеральный судья конфиденциально пояснила, что если бы М. находился под стражей, то назначенное наказание было бы «реальным».

Еще пример: Приволжским РУВД г. Казани задержанному в 2001 г. в порядке ст. 122 УПК РСФСР гр-ну С. предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 213 и ч. 1 ст. 111 УК РФ. Мера пресечения была избрана в виде подписки о невыезде. Приволжский райсуд г. Казани, постановивший приговор, признал виновным С. по указанным тяжким статьям УК РФ, назначив наказание в рамках санкции этих статей, но, применив ст. 73 УК РФ, «реально» не лишил его свободы. Таких примеров можно привести много. При беседе с судьями, рассматривающими тяжкие уголовные дела, выясняется, что технически тяжело изменить избранную в ходе следствия меру пресечения, не связанную с лишением свободы, на заключение под стражу в зале суда. Да и зачем им, Федеральным судьям, изменять в сторону ухудшения избранную органами обвинения меру пресечения? Ведь на каждого заключенного в зале суда необходимо заводить «дело арестанта» (удостоверить его личность, заполнить ряд необходимых документов, позаботиться о наличии судебных приставов и конвойной службы в здании суда, иначе некому будет «надевать» наручники подсудимому и этапировать осужденного в следственный изолятор). Можно привести множество примеров только по г. Казани, когда судья постановляет обвинительный приговор и назначает «реальное» лишение свободы, а подсудимый, будучи под подпиской о невыезде, после оглашения приговора, «своим ходом» отправляется домой… Присутствует и моральная сторона изменения меры пресечения на более суровую. При оглашении приговора присутствуют родственники, друзья, общественность. Получается, обвинение сочло возможным применение меры пресечения, не связанной с лишением свободы подследственного, а суд посчитал необходимым изолировать подсудимого от общества, назначив наказание, связанное с «реальным» лишением свободы. Куда легче и проще изменить меру пресечения, примененную в виде содержания под стражей, на освобождение из-под стражи в зале суда…

Установление судебного контроля за наиболее важными решениями органов следствия и дознания коснулось прежде всего содержания под стражей подозреваемых (обвиняемых), поскольку права человека и гражданина на свободу и личную неприкосновенность имеют большое значение в демократическом обществе, а их соблюдение и уважение является одной из задач правового государства. Демократическая система уголовного судопроизводства и введение в действие нового Федерального закона РФ – Уголовно-процессуального кодекса РФ - должны включать гарантии против следственных ошибок при применении ареста в качестве меры пресечения.

Привлечение к уголовной ответственности, арест, содержание под стражей – это всегда стресс, тяжелый удар по психике. Для лиц, лишенных свободы путем применения меры пресечения в виде заключения под стражу, особенно впервые привлекаемых к уголовной ответственности, характерно психическое состояние растерянности, настороженности, страха, тревоги за семью, угрызения совести, анализа всего, что привело к заключению, отчаяния, угнетения, подавленности, безнадежности. Особенно вредное влияние на психику оказывает изоляция в сочетании с вынужденной гипокинезией (малоподвижным образом жизни).

В этой связи целесообразно было бы, на мой взгляд, предусмотреть отдельную статью в УПК РФ 2002 года, где бы четко определялось, что мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена судом только в отношении лиц:

а) впервые привлекаемых к уголовной ответственности и совершивших умышленное тяжкое преступление при наличии отягчающих обстоятельств либо преступление особой тяжести (ст. 15 УК РФ);

б) ранее судимых за тяжкие и особо тяжкие умышленные преступления, судимость в отношении которых в установленном законом порядке не снята и не погашена;

в) не достигших восемнадцатилетнего возраста, осужденных лишь за особо тяжкие преступления. Для чего необходимо ввести специальную статью в новый УПК РФ.

Причем данный перечень должен быть исчерпывающим.

Данная категоричность вызвана тем, что, к сожалению, многочисленные разъяснения Верховного суда РФ, комментарии к «старому» УПК РСФСР о необходимости «индивидуального» подхода к личности обвиняемого при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, учитывая степень общественной опасности (как можно это учесть за 1-3 дня расследования уголовного дела?), роли обвиняемого (как можно бесспорно определить роль подследственного за незначительное время расследования?) органами следствия и прокуратурой определялись и применялись на практике субъективно. Кроме этого, не всегда в материалах уголовного дела содержатся полные характеристики на обвиняемого, как то: документ, удостоверяющий личность подозреваемого, характеристика по месту жительства подследственного, учебы (или работы), показания родителей (близких родственников) о характере и личности обвиняемого, сведения из наркологического и психиатрического диспансеров и тому подобное. К примеру, в г. Бавлы РТ в следственном подразделении по уголовному делу № в марте 2002 года личность подследственных была ограничена лишь сведениями ИЦ МВД РТ о наличии судимостей и справками из психдиспансера и наркодиспансера. Вот и весь «учет личности обвиняемого» перед избранием меры пресечения в виде заключения под стражу. Причем и судьи трактуют понятия «с учетом личности и обстоятельств дела» так, как позволяют им их «внутренняя убежденность и правосознание» в конкретный день, в конкретный час. Ведь судьи тоже люди и их настроение, внешнее поведение подследственного, манера общения с судьей прямо сказываются на принимаемом решении о мере пресечении. Поэтому четкое указание и регламентация в соответствующей статье УПК РФ относительно перечня категорий подследственных, к которым возможно применение столь суровой меры пресечения, как заключение под стражу, крайне необходимы.

В этой связи, конечно же, у граждан РФ и практиков большие надежды на новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ, который вступил в силу с 1 июля 2002 года, обязывающий суд осторожно подходить к применению в отношении наших сограждан меры пресечения в виде заключения под стражу: полностью изучать личность подозреваемого, смягчающие и отягчающие обстоятельства, предусмотренные ст. 61, 63 УК РФ, всесторонне, полно и объективно исследовать представленные органами обвинения материалы в обоснованности избрания меры пресечения и целесообразности изоляции члена общества.

Нельзя не учитывать и социально-экономическое положение в стране, переполненность следственных изоляторов и тюрем, невыносимые, с человеческой точки зрения, условия содержания. Озабоченность положением арестованных проявляли неоднократно: Президент РФ, Правительство, Федеральное Собрание, Генеральная прокуратура РФ, Министерство юстиции РФ, МВД, правозащитные организации, пресса. Тем не менее, нарушения законов в следственных изоляторах и других местах содержания под стражей, по мнению Генеральной прокуратуры РФ, «приняли катастрофический характер». В результате в конце ХХ века положение арестованных в России оказалось настолько тяжелым, что руководство ГУИН МЮ РФ, опираясь на международные нормы, было вынуждено публично охарактеризовать условия содержания под стражей, как пытки.

Поэтому введение нового УПК РФ с 1 июля 2002 года, диспозиция ст. 2 Конституции РФ говорят о том, что права и свобода человека и гражданина являются высшей ценностью, и сделан очередной шаг к укреплению статуса правового государства.

Список литературы:
  1. Коряковцев В.В. Залог как мера пресечения в уголовном процессе РФ // Правосудие. - 2001. - № 5. - С. 120-124.
  2. Информационный бюллетень ГУИН МВД России. - 1996. - № 34. - С. 70.
  3. Дейч М. Профессор на параше // Московский комсомолец. - 1997. - 13 мая.
  4. Питулько К.В. Проблемы судебного контроля за применением заключения под стражу в качестве меры пресечения и за продление его сроков // Правосудие. - 2001. - № 7. - С. 213-214.
  5. Капинус Н. Сомнения в обоснованности ареста влекут его отмену // Российская юстиция. - 2001. - № 9. - С. 23-25.
  6. Уголовно-процессуальный кодекс РФ. - М.: СПАРК, 2002.
  7. УПК РСФСР.