Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением и стебом

Вид материала

Документы

Содержание Ночная прага.

Подобный материал:

• Книга первая 2, 4961.14kb.
• Священник Александр Торик- воцерковление, 761.15kb.
• «Юный патриот», 163.41kb.
• И. С. Тургенева «Отцы и дети» Тема: Испытание любовью. (Проблема человеческих ценностей, 197.04kb.
• Марина Крымова баня лечит, 2463.46kb.
• Суворовская Наука побеждать величайший памятник русского военного гения остается удивительно, 240.44kb.
• Давно замечаю, что речь детей часто отличается ограниченностью словаря, обилием стилистических, 124.01kb.
• Роман Белоусов Из родословной героев книг, 3581.72kb.
• Литературное путешествие «В мир гоголевских книг и героев». (200 – летию Гоголя, 35.27kb.
• В гости к любимым героям сказок (праздник), 28.73kb.

скорость, грубил и воспользовался своим служебным положением... Черт, я же ни фамилии не знаю, ни номера не

запомнил!.. От горчения инспектор засвистал и замахал палкой первому попавшемуся автомобилю, не похожему на бандитский.


Припарковав «Таврию», Юрий захлопнул дверь и закрыл ее на ключ. Затем огляделся - тихая улочка-переулок, отлично отремонтированные особняки Замоскворечья, темные от многодневных дождей, в подвале уютно светит окнами ресторан «У Миши». Гена знает, где надо встречаться, раз платит не он, а Юрий, вот гад...

В стеклянной двери отразился в хорошем французском плаще и серой шляпе чуть на бок высокий и плечистый сорокалетний джентльмен с чуть жестким правильных черт, лицом. Это я, майор, конечно бывший, конторы, а ныне шестерка на цирлах у вонючего уголовника в законе... Предупредительный швейцар, мордастый парень в ливрее, распахнул перед клиентом дверь и провел к гардеробу.

-Прошу плащик, шляпку, у нас тихо-тихо, тихо-хорошо, будете рады, -

пропел пожилой гардеробщик, расплываясь морщинами. Вышибала в ливрее отошел к двери, бдительно вглядываясь сквозь стекло. Гардеробщик обслужил Юрия и выскочив по-молодому из-за дубовой стойки, отдернул штору, пропустив клиента в светлый, уютный зал.

Гена из дальнего угла приветливо отсалютовал рукой. Юрий прошел к нему и сдержанно поздоровался кивком. Гена же почти прыгал на стуле и улыбался изо всех сил своим потасканным слегка лицом пятидесятилетнего псевдоинтеллектуала скриво подстриженной бородкой.

-Ну, хвастай.

-Есть, есть Юрий, судим оказался твой клиент, судим. В 80 получил по 224, за наркотики, четыре года, освободился по концу срока и отбыл по прежнему месту жительства... А?! Каково?! Денежки где?

-Здесь, -

Юрий положил на стол плотный конверт синего цвета, пухло набитый. И придвинул его к середине стола. Но на непроизвольное хватательное движение руки Гены отрицательно мотнул головой и сказал:

-Папку давай, дело.

Все так же улыбаясь, Гена достал из-под стола дешевый пластиковый «дипломат», а из него коричневую потрепанную папку, густо исчирканную и исписанную, «дело».

-Скажи спасибо, что эта старая туфта ни кому сейчас не нужна, все в прошлом, а так бы тяжело бы было позаимствовать...

-Искать не будут? Папку?..

-Не кому, Юрий, я же про ото и говорю, ни кому не нужно это старье! Что будешь пить?

-Ни чего, мне пора.

Гена удивленно выкатил глаза на встающего из-за стола Юрия, затем схватил конверт и заглянул туда. Тугая пачка зеленых вытянутых купюр убедила его - вроде бы все правильно, так почему бы не выпить, не понимаю...

-Придется сегодня тебе Генок, самому заплатить, тем более бабки у тебя есть. Понадобишься - позвоню еще. Пока.

Юрий уже вставал, но замер, застигнутый неожиданным вопросом Гены:

-А кому понадобилось такое старье да еще за пять тысяч долларов?.. Ей богу, я не понимаю, Юрий...

Ну сволочь, не понимает, а лезет, спиноза херов, мозги видите ли у него есть..

-Слушай, ты, говна кусок! Ты получил свои вонючие доллары или нет?! Получил или нет?!!

-П.. получил, -

отшатнулся вместе со стулом к самой стене перепуганный и ни чего не понимающий Гена-Генок, и чего он...

-Так в чем дело? или ты хочешь вместо долларов получить в голову свинец?

-Н...н...нет, что ты, что ты, Юрий, что ты, я просто не подум...я просто яз...

-Тогда держи свой язык за зубами - ясно?!

-Я... ясно, Юрий, все ясно!..

прижатые к груди руки, вытаращенные глаза, полураскрытый рот - не Гена, а страх сплошной, сплошной один страх вместо человека...

Юрий развернулся и вышел из зала, крепко придерживая локтем коричневую потрепанную папку, в которой был его личный миллион. Как у Бендера... И свобода от Севера.

Усевшись в машину, Юрий нервно сорвался с места, скрипя зубами - сука, все знать хотят, все все знать хотят...


Север поднял голову и уставился на секретаря. Сегодня у этого придурка зеле­ный галстук, когда-нибудь я его лично удавлю на этой дорогой «селедке»...

-Че надо?

-Василий Николаевич, только что звонил шестой...

-Ну!..

-Он докладывает, что майор получил от эксперта папку и едет сюда, шестой спрашивает, что делать с экспертом.

-Дождемся майора, и в зависимости от результата. Ясно?..

-Да Василий Николаевич, я могу идти?

-Пошел...

Сюда едет, несет в зубах миллиард и не знает, какова будет ему награда... За все по трудам...Север откинулся на спинку кресла и закурил. Хорошие сигареты делают буржуи, низкое им спасибо сказать надо, ништяк. Клубы дыма поднимались к потолку, украшенному лепниной и росписью, неплохая имитация восемнадцатого века, как базарят спецы...

-Ну заходи герой, заходи! Чем порадуешь?

-Василий Николаевич, есть отличная новость! Судим наш Слава Громофф, судим. За наркотики...

-Гляди ты, 224 отхватил, лихач-молодчик...

-Судим, но только под другой фамилией и другими документами...

Север удивленно уставился на Юрия, даже слегка приоткрыл рот, ну и рыло...

-Это как?..

-Еще не знаю, Василий Николаевич. Вкратце это звучит так - в 1980 году Вячеслав Громофф под документами Ильи Сергеевича Шаповалова был осужден к четырем годам лишения свободы. Наказание отбывал в городе Красноводске, Туркмения, в колонии общего режи­ма для лиц осужденных к принудительному лечению от наркомании. По окончании срока 4 февраля 1984 года освобожден, направление выпи­сано по последнему месту жительства Шаповалова - город Новокузнецк, улица Стро­ителей Коммунизма, дом 23, квартира 6. Все, Василий Николаевич.

...Ни хера себе молодчик, мамка у него пробы ставить негде, бабушка десантница, дед красных рубал, пахан в окно сиганул, и он сам... Север ошарашено покрутил головою - да...

-Что теперь, в Новокузнецк махнешь, Юрий?

-Я думаю так - паспорт во время ареста был не его, это точно. И по адресу живет не он, а кто-то другой. Но этот другой может быть даст нам ниточку, куда дальше бежать... Да, нужно лететь в Новокузнецк, Василий Николаевич.

-Правильно, ну и хват, наш наследничек, слов нет - хват. Секретарь даст тебе бабок и с богом. Ну - удачи тебе, Юрий.

-Спасибо, до свидания, Василий Николаевич.

-Всего хорошего...


НОЧНАЯ ПРАГА.

Когда отзвучали небесной музыкой звуки, четырьмя текстами с небольшими инте­рвалами прорычавшие-прокричавшие-простанашие из кустов расположенных возле Чертовки, когда отзвучали сопутствующие неземной музыке дополнительные зву­ки - бьющей об землю звонкой струи, усталого, чмоканья-шлепка поцелуя и неиз­вестные тяжело дыша, стали выкарабкиваться снизу вверх, на тротуар...То прослушавший. всю эту симфонию и задарма явно местный житель и скорей всего, судя по потертости, пенсионер с измятой мордой, счел за благо убраться. И совершенно напрасно, так как ни каких претензий к нему бы не было предъявлено, в связи с покладистостью характеров и миролюбивостью к окружаю­щим теми неизвестными...

Из кустов, перепрыгивая через низкий забор, показался Слави, волоча за руку на буксире свою Диди. На Кампе было почти пусто, если не считать пары бомжей, с бормотаньем чего-то делящих под ближайшим деревом. А так ни Алекса с Нурой, ни с Мартой Павла и кучи детей, ни кого не было видно под синевой фонарей и желтых лунных бликов, падающих сквозь листву и деревянные груши. С тихим сту­ком падали на траву каштаны, Карлов мост сиял огнями и чуть оглашался криками пьяных туристов, на другом берегу Влтавы гремела дискотека, Слави и Диди оста­лись совсем одни...

-Ну что будем делать, моя любимая Диди, махнем к Павлу с Мартой или еще поколобродим вдвоем всласть? -

спросил Слави, оттирая ладонью нетрудовой пот со лба. Кожа под бородой чеса­лась, из-под мышек воняло, ноги слегка дрожали и хотелось не только пить, но и немного полежать. Он очень надеялся на усталость Диди... Но она оказалась неутомимой!

-Давай махнем куда-нибудь, мой гризли, ты же знаешь этот город, ты же здесь жил, а?!

-Давай, -

пряча вздох за зевком или зевок за вздохом, согласился Слави, а что делать, сам напросился...

-О'кэй, экскурсия для гостей нашего города «Прага андеграунд», мы с вами находимся на Кампе, легендарном месте постоянных встреч хиппи, правда в последнее время сюда зачастили что-то панки и бомжи с туристами, но что поделаешь! все цве­ты должны цвести! Особенно на чужом огороде... Давайте-ка пройдем немного впе­ред и заглянем всего на минутку в эту самую узенькую улицу мира, улицу-щель! ба! какая неожиданная встреча - именно в этой улочке-щели расположено кафе «Ботега», где так же традиционно собирается разная волосатая молодежь различ­нейшего возраста!..

Ввалившись в кафе, Слави и Диди оказались в малюсеньком зальчике - два шага до стойки, слава богу, на право был проем и за ним еще один зальчик , с че­тырьмя столами и битком набитый разнообразнейшей публикой. Разнообразнейшей, но преобладали в основном две социальные группы - туристы и хиппи, последние хотя бы по внешнему виду. Нашелся не сильно занятый стул, но и так сказать не совсем свободный - на двух стульях разместились втроем, Диди уселась на колени Слави, через мгновение все уже знали друг друга, к тому же пара хиппов видела Слави с Диди на Кампе. Плюс нашлись и общие знакомые, между Слави и вон тем в уголке зажатом блондинистом молодом человеке с огромнейшим пацифи­ком из проволоки поверх голубой индийской рубахи. Молодой человек с пацификом оказывается знал Володю-Бороду!..

Гул голосов перекрывал шум какой-то музыки, вроде бы она была, но и вроде бы ее ни кто не слышал, по кругу пошел уже третий джойнт с голландской травки, толстая пожилая хозяйка-не хозяйка, но принесла пива всем, незаметно туристы оказались вытесненными на улочку-щель и отправились по своим ночным туристи­ческим делам, ближе к одиннадцати, к закрытию «Ботеги» экскурсия по «Праге андеграунд» продолжилась, только количество экскурсантов перевалило за полтора десятка!..

-Перед нами стена Джона Леннона, боже! что я вижу, когда я уезжал, Джон был бородат и трагичен, как всякий большой артист, полон непонятного горения и страсти, а сейчас?! Кто этот толстый, с ленивыми узкими заплывшими глазками и с хитрой гнусной ухмылкой на толстых губах, не говорите мне, что это Джон, я вам не поверю?!..

-Слави! -

смеясь, орало молодое поколение так, что за стеною, где располагалось посольство Мальтийского ордена, вздрагивали деревья и облетали листья.

-Слави, это нарисовано совсем недавно, на прайса магистрата!..

-Ну да, я понимаю, раньше рисовали Ленина, теперь Леннона, главное бабки, остальное их не интересует, пойдемте скорей отсюда, я вам лучше покажу, где ра­ньше, когда вы все еще ходили в начальные классы школы, был сквот да еще ко всему и хипповый!..

Шумной гурьбою, со звоном неизвестно откуда появившейся гитары, подхватывая неизвестно откуда взявшихся местных и иностранных своих - с дредами, бонгами, в пончо и ориента­льных шмотках, пересекли Влтаву через Карлов мост, доставив массу удовольст­вия редким стайкам туристов. Щелкали слепящие вспышки фотоаппаратов, краснел глазок или мушка видеокамеры, мост кончился, светофор уже перешел на ночной режим - мигающий желтый предупреждал о возможной опасности... Поворот направо, проход узким тротуаром, первая улица, поворот налево во вторую, выпирающий пузом дом, Слави замер перед побеленным зданием с какими-то двумя закрытыми по случаю ночи, магазинами... Редкие освещенные окна подчеркивали закрытость и замкнутость здания, по фасаду на входом была надпись большими золотыми бук­вами - 3ЛАТА ЛОДЬ... Молодежь шумела, толкалась, перекрикивалась, не понимая важности момента, и только Диди, верная, нежная, чуткая Диди шепнула - это здесь?.. Слави мотнул головою, сглотнув остатки прошлого слегка соленого... Но через минуту уже справился с нахлынувшим было волнением и ностальгией.

-Минуточку внимания, перед вами дом, под названием «Злата лодь», известным как бывший хипповый сквот, ныне населен работниками одного из министерств...

-а давайте им напомним, в чьем доме они живут! -

разнесся звонкий голос Диди, закаленный в различнейших экологических демонстрациях , и через секунду в узкой улице, к самому небу, стиснутому крышами, вз­летело звонкое:

-Уэн д мун ис ин д севенс хаус...

А еще через полсекунды пели все!

-Уэн д мун ис ин д севенс хаус

Энт юпитер элайн вис марс...

Дома на Напрстковой улице казалось стояли притихшие, затаившиеся, замершие, как будто ожидали после звуков боевой трубы, то есть голоса Диди, начала атаки... Штурма...Черные стекла, в доме «Злата Лодь» погасли даже те редкие окна, что горели уютным светом, отражали звуки... Притихшая улица внимала сло­вам страшной песни.


31 мая 1994 года.

В этом последний день весны, теплый и солнечный, начавшийся таким прекрасным утром - легкий ветерок раскачивал кусты марихуанны на крыше дома, в открытых и распахнутых настежь окнах колыхались самодельно батикованные занавес­ки, ни чего не предвещало грозы. А она приближалась...

По улице Каролине Светле тихо подкатили два автобуса, битком набитыми молоды­ми агрессивными людьми в черной униформе, следом катило еще несколько авто... Нет, это не были эсэсовцы или представители какого-либо фашистско-скинхедовского движения, это были просто работники чешской полиции...

Остановившись перед сквотом, люди в форме быстро выскочили и окружили дом, заняв предполагаемые места для начало штурма. Не хватало только оружия, но на дворе все же был 94, пять лет после «бархатной революции», а потому ограничились лишь дубинки и баллончиками со слезоточивым газом...В доме затаили­сь и притворялись что спят тридцать два преступника! из них больше половины женского пола и пятеро детей, в том числе и один грудной... По команде старше­го, рыжего мужика с неприятным лицом лет так сорока, вооруженного наперевес большой видеокамерой, к двери выдвинулся средних лет пан в полукомбинезоне, этот правильный гражданин своего государства, работник одной из фирм по отк­рыванию дверей - если вы потеряли ключ, очень быстро, умело и профессионально вскрыл два замка... В распахнутые настежь двери ворвались полицейские, разда­лись, нет, не выстрелы защитников дома, а лишь гневные крики, плач разбуженных детей, какой-то грохот... Операция принесшая столько много славы полиции, началась...

Затем было выселение на улицу сквотеров, журналисты, ти-ви не приехало - мелочь! Мебель и вещи, что сквотеры не могли взять сразу, работники полиции и одной из фирм по перевозке выносили, и переписав увозили на склад, откуда их можно было получить, когда найдешь новое жилье... И отвоз и склад бесплатно - гуманность но­вой Чехии не знала своих границ.

Слави не понимал только одного - почему ни кто из журналистов не сделал интервью с тем скромным рабочим, что помог полиции отпереть двери... Ну да, у не­го такая работа, у него дети и если не он, то эту работу за эти же деньги вы­полнит кто-то другой...У работников обслуживающих печи в Освенциме тоже были дети... И тоже хотели жрать.

Слави ни когда не любил рабочих, людей с менталитетом рабочих, это быдло в полукомбинезонах и спецовках, на все имеющих собственное мнение, совершенно ни на чем не основанное. И в этот день, 31 мая 1994 года лишь получил еще од­но подтверждение правильности собственным мыслям. Самые страшные люди в мире - это простые хорошие люди, заботящиеся о своих голодных детях, ради них, своих детей, они готовы на все...


НОВОКУЗНЕЦК-МОСКВА.


Юрий стоял перед обшарпанной дверью с глазком и двумя врезанными английскими замками. Последний раз дверь красили явно еще до перестройки... Подняв руку, он нажал кнопку старенького звонка. За дверью резко зазвонило. Затем раздались ша­ркающие шаги и кто-то припал к глазку с той стороны. Затем недовольный хрипло­ватый мужской голос спросил:

-Ну че надо? Ты к кому, мужик? А?..

-Илья Шаповалов здесь живет? -

вопросом ответил Юрий. За дверью притихли, видимо рассуждали-размышляли, до него даже донесся скрип мозгов.

-А че надо?

-ФСБ,-

кратко ответил Юрий и указал глазку удостоверение. За дверью снова притихли, затем тяжелый вздох и замки стали отпираться. Потом распахнулась и дверь. Перед Юрием стоял помятый жизнью и водкой лысый мужик лет так пятидесяти с лиш­ним на вид, одетый в старые спортивные штаны несуществующего в природе цвета с вытянутыми коленями и такого же типа футболку.

Юрий вошел в коридор, несколько потеснив мужика, от которого пахнуло застарелым похмельем, нечистым телом, ванна у него что ли не фурычит? и еще чем-то кисло-вонючим, ну как от козла... Маленький коридор явно однокомнатной кварти­ры, так называемого «ленинградского» типа - сидячая ванна, кухня размером со шкаф, и соответствующим остальным.

-Ну я Илья Шаповалов, ну я, -

недовольно бурчал мужик, запирая дверь на все замки за спиною у Юрия. На но­гах у хозяина квартиры были рваные старые тапки, мебель в комнате и кухне была лет так с шестидесятых - ободранная, поломанная и дешевая, сам хозяин был небрит, в уголках глаз желтело, весь он был такой опухший... И чего запирается, красть-то у него все равно нечего...

-Значит так, Илья Сергеевич Шаповалов, год рождения 1957, пока не судим, -

весело начал Юрий, окидывая взглядом всю эту убогость и обшарпанность. Но хозяин квартиры перебил его, взвившись:

-Че значит - пока не судим, че значит?!..

-Тихо, -

Юрий уставился в нечистые глаза Шаповалова, явно осознавая контраст своей внешности с внешностью хозяина квартиры, и давая тому тоже осознать этот контраст. Ша­повалов сник, подавленный выбритым незнакомцем, пахнущим одеколоном, который вполне можно было бы употребить и вовнутрь...

-Тихо, я сейчас тебе кое-что сообщу, затем спрошу и от твоих слов будет зави­сеть - здесь ты останешься или со мной пойдешь, как в том анекдоте...В 1980 году некий Шаповалов Илья Сергеевич, год рождения 1957 и так далее, кстати - про­писанный в этой самой квартире, был осужден за наркотики к четырем годам лише­ния свободы, после отбытия наказания направлен на прежнее место жительства. Во­прос первый - кто под твоим паспортом сел за наркотики?

Полуоткрыв рот с остатками черных и желтых зубов, Илья охреневши смотрел на невесть откуда свалившегося на его лысую голову гада-фесбешника...Ну суки, ра­скопали... Может прикинутся шлангом, сказать как тогда - мол ксиву потерял и ни чего не знаю?.. а вдруг они в курсах, раз пытают?..

-Это...раз такое дело...че это мы как...в коридоре торчим...в ногах правды нет...проходите пожалуйста...садитесь,.. –

предложил Илья и сам шагнув, уселся на продавленный диван-кровать, давно уже не складывающийся, Юрий взял ободранный стул с поломанной спинкой, но единст­венный в этой комнате и переставив его от стола с ржавой клеенкой к дивану, сел.

-Ну давай Илья, давай рассказывай.

-Ну вообще-то это давно было...я тогда... это...хиповал...Ну поехал я к своему корешу...ну под Москву... в этот... как его? блин, а! Ярославль...ну там выпили, выпили да...то-се, чувихи, я тогда был при волосах...а потом один кореш моего кореша, ну там свою банда была, все при волосах, бля, ну и... имя не помню, блин предложил... смотаться в коммуну одну... В лесничество... одном... Там помню хипарь лесником мантулил...ну и вокруг него столпился народ... человек несколько...блин

-В каком это было году?

-Ну эта...блин...в 75, меня потом в армию загребли, да...Хам был хипарь один, ну при волосах...ну все говорили, что у него...хипаря того...проблемы с...ну вашей конторой...тогда КГБ...и ксив нету...ни каких...а он на меня сильно по­ходил. .. обличьем. . .ну в морду как брат...Ну, блин, я и по-пьяне и накатил... подарил ему ксиву...паспорт значит, ну...А в Ярославле сказал, что мол утопил с пиджаком...ну...на лодочке катаясь...дали справку, затем я штраф платил... Тут. Червонец... это тогда почти три пузыря водяры было... Вот... Ну и все, а осенью меня в армию загребли...после завод, мать померла, хата на меня отошла...Все..

-Как звали того москвича, с проблемами и без документов?

-Не... не помню...

-Постарайся вспомнить, Илья, для собственного блага.

Юрий разглядывал Шаповалова и думал - жаль, что не тболее современных фотографий, только с времен ареста и освобождения...Но показать надо...

-Это...как звать не помню... блин... кличка у него...У нас у всех тогда были клички...у меня Алойз... блин...

-Вспоминай, вспоминай Илья. От этого зависит твоя судьба.

-Это...ну такая...иностранная кличка...короткая и иностранная...что ли...

-Имя - Сэм, Джон?

-Не, не, такая...по стране вроде... Швед! во блин! вспомнил! точно - Швед!

Илья улыбался, вспомнив прошлое, может и мужик этот без последствий свалит, а то ему уже надо бежать, к пивняку бежать, уже девять, похмелится пора, а то в башке шурум-бурум, херня всякая, бля, киоск уже открыли, линял бы мужик, а...

-Это он? -

спросил Юрий, выкладывая фотографии на липкую клеенку. Шаповалов вгляделся в старые фотографии.

-Он!.. Точно он, Швед, только у него патлы были до плеч, ну как у нас... у всех до плеч, а тут он лысый...стриженный...

-Дальше, -

потребовал Север и Юрий продолжил.

-Лесник-хипарь - Яков Игоревич Шнеерзон, эмигрировал в Израиль в 1979 году. Друг настоящего Шаповалова в Ярославле - Семен Геннадьевич Крюков умер в колонии строго режима в 1988 году...

-Гляди ты, -

Север почти восхищенно покрутил головой и добавил.

-Как в романе...дальше.

-После освобождения в 1984 году следы псевдо Шаповалова, нашего Громофф по линии МВД обрываются.

Но есть еще одна зацепка.

-Какая?

-В КГБ, в пятом отделе вначале семидесятых был организован подотдел по профилактике и борьбе с идейно чуждыми влияниями в среде молодежи. У меня есть уже выход на одного запасника, из этого подотдела. Нужны только

как всегда деньги. .

-Бабки не проблема, секретарь даст... Я только вот что хочу спросить тебя, май­ор. Я одного понять не могу – какого хера вам там зарплату в КГБ платили, если хипня волосатая по стране раскатывала с чужими ксивами?.. А?!


ПРАГА..

За пролетевшие полмесяца дела с Центром не просто сдвинулись с места, а скачками умчались вдаль, к своему естественному завершению. Пан Бартл в указанный ему срок составил все нужные бумаги - Устав будущего Центра, учредитель­ные документы, договор между Алексом и Павлом, и так далее, и тому подобное... Чешская бюрократия ни чем, не хуже американской! И передал все эти документы в соответствующий отдел магистрата Праги-3 для регистрации. Той самой Праги, того самого района, где проживал Павел, один из соучредителей Центра...И как сказано в законе - через тридцать дней Центр должен быть зарегистрирован. По­этому со всем этим проблем не было, проблема была с собственностью, а правиль­ней сказать - с отсутствием ее.

-Послушай, то тебе не нравится, это тебя видите ли не устраивает, то тебе не подходит! Слави, я не пойму - кто покупает?! А?! Я или ты?!! -

Алекс искренне возмущался, совершенно искренне возмущался и махал руками, в связи с чем Слави и Павел следили за размахавшимся Алексом с легкой тревогой. Так как все трое, Алекс за рулем, Слави рядом, а Павел в одиночестве на заднем сиденье форда, мчались по узким улицам Праги со скоростью превышающую до­пустимую...Они возвращались с очередного просмотра очередной собственности. Очередного и увы, не подошедшей этому избалованному Слави, черти бы его побрали, фак его маму!..

-Я покупаю, я! -

заявил невозмутимо этот наглый хипарь, этот... этот... и выждав секунду-другую, когда поперхнувшийся от такой наглости Алекс уже готов был взорваться, добавил.

-Я, но на твои прайса-бабки, акула империализма. Так как, Центр делать мне, а потому я лучше знаю вас обоих, что мне надо и как оно должно выглядеть...

-Павел, ты слышал или нет, Павел?! Посмотри на эту морду - он лучше знает, делать ему, он покупает Центр!.. Он...он... А мы только так, посрать вышли, я и ты организаторы, а он главный, босс нашелся!..

-Да, я Президент Центра, могу показать протокол, подписанный соучредителями, то есть вами обоими, так что давай верти, -

тут Слави сказал русское незнакомое слово «баранку», Павел совершенно ни чего не понимал, так как эти двое, в общем-то друзья, орали друг на друга на смеси англо-русских слов и с такой скоростью...Но видимо Алекс понимал Слави, наверно это сленг, так как он сплюнул в открытое окно и резко свернул с площади Мира на широкую улицу с трамвайными рельсами...

-Ты куда Алекс, нас же на обед женщины ждут, в огромном количестве? - удивился смену маршрута Павел, на что Алекс недовольно буркнул.

-Последний адрес есть еще, последний на сегодня, если ему, морде, -

кивок в сторону невозмутимо восседавшего с буддистской что ли невозмутимостью Слави рядом с разволновавшимся Алексом.

-Тоже не понравится...Тогда придется и завтра километры мотать...

За опущенными стеклами проносились назад дома с вывесками-рекламами рестора­нов, кафе, магазинов и офисов, пролетел встречный трамвай со страшной скорос­тью, деревья стояли желто-красные, Алекс не обращал внимания на редкие светофоры, пользуясь отсутствием полиции и редким автомобильным движением. Прохожих тоже почти не было видно...

-Вон... Нас уже ждут, -