Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением и стебом

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Книга первая 2, 4961.14kb.
• Священник Александр Торик- воцерковление, 761.15kb.
• «Юный патриот», 163.41kb.
• И. С. Тургенева «Отцы и дети» Тема: Испытание любовью. (Проблема человеческих ценностей, 197.04kb.
• Марина Крымова баня лечит, 2463.46kb.
• Суворовская Наука побеждать величайший памятник русского военного гения остается удивительно, 240.44kb.
• Давно замечаю, что речь детей часто отличается ограниченностью словаря, обилием стилистических, 124.01kb.
• Роман Белоусов Из родословной героев книг, 3581.72kb.
• Литературное путешествие «В мир гоголевских книг и героев». (200 – летию Гоголя, 35.27kb.
• В гости к любимым героям сказок (праздник), 28.73kb.

-Да, натусовался я как следует... Бывал и в восточной Европе...

-А на что живешь, Слави? Неужели на тот номер, что я вчера видел?..

-Чем же плох, Алекс, чем же плох? Сидишь, ни хрена не делаешь, карточки лишь перевертываешь да глаза пялишь, а туристы дураки прайса сыпют да сыпют,-

Слави хитро посмотрел на Алекса, тот сидел в легком недоумении, не совсем понимая, видимо за давностью лет позабыл, как в Совке бутылки собирали да возле главпочтамта прайса-хрусты сшибали, на телеграмму бабушке! что бы забалдеть с «сухаря»... Ах да! он же вроде всегда в той уфимской банде за богатого буратино хлял, хрустов у него почти не меряно было... пенсию что ли за принтов получал...

-Может тебе какая помощь нужна, Слави? Может бабок... бабок тебе подкинуть? А?

-Алекс, Алекс, как ты был при прайсах тогда в Уфе, так таким и остался... Эх Алекс, ну чем же ты мне можешь помочь, чем? –

пустая бутылка опустилась на камень набережной, вторая взлетела ракетой к губам, спрятавшимся в бороде, издав по пути знакомый хлопок керамической проб­кой, такой поцелуйный звук, резко запахло густым пивным запахом...

-Чем же ты мне,-

глоток, другой.

-Помочь сможешь, Алекс? Алекс, Алекс, ну дашь мне прайсов, бабок то есть, ну сколько ты там мне сможешь отвалить, а? Миллион не отвалишь, а пара-тройка бумажек меня более счастливым не сделает. Они же кончатся скоро и что?.. На всю жизнь не наешься, на всю жизнь не напасешься, а усыновить меня ты вроде как не собираешься, а, Алекс? -

еще глоток, хитрый взгляд. Алекс улыбается чуть растерянно, прекрасно понимая - действительно, миллион он дать не сможет, самому надо, хотя у него и не один миллион-то, но с другой стороны, как. это, взять и просто дать миллион, это же все же миллион!.. а не хрен собачий...

-Будем толстенькими, Алекс! –

напомнил тост из далекой юности Слави, бутылки звякнули и пиво выбило у миллионера слезу и вновь напомнило о желании помочь.

-Слушай, Слави, тогда давай так - пока ты в Амстердаме, со своею девушкой, ты планируй свою жизнь как бы планировал ее без встречи со мною, только не вставляй туда заработок, работу, ваше содержание, ну жратву, травку, пиво - я беру на себя... Только таких бурных ночей, как вчерашняя, часто не надо...

-Боишься разорится?-

неудержался и подколол Слави старого кореша, но Алекс не обиделся.

-Да нет, боюсь не выдержу, развалюсь, я ведь действительно, пару раз за ночь думал - ну все, хана, шиздец с музыкой и валенки в сторону...

-Да мы с Диди и не сильно в разгул ударяем, я почему-то думал вчера, что это тебе больше по кайфу.... О,кэй, добазарились, скромный здоровый образ жизни - травка, вегетарианская хавка, изредка пиво, прогулки по Амстердаму, посещение френдов... Кстати, может тебе будет интересно и поучительно, у меня здесь в Амстердаме, друг есть, френд, шестьдесят два года, а все хипарь! с семнадцатилетней герлой живет и имечко имеет, держись за пушку, не то упадешь - Еб!

Хохот раскатился над Сингел каналом и над ПринцХедриккаде, здоровый смех уже оживших сорока с лишним мужиков, таких типичных для Амстердама - один явно фрик, заблудившийся в шестидесятых хипарь, другой явно американец, на морщинистой красной шеи жгутом скрученный платок красный в белую крапинку, блейзер и джинсы в обтяжку, но хайра на воротник падают, видать тоже захватил время Большой Революции и баррикад среди наших каналов, видать тоже водил хороводы на Дамраке, рожа морщинистая... Вон как джойнт убивает, вон как!..

-Хороша травка, Слави...

-Шива звать, Алекс.. .

Вдоволь нахохотавшись, Алекс оттер слезы и стал серьезным:

-Ништяк, давай знакомь меня с дедом-хипом, может и меня по старой памяти похиповать немного вставит... Секс, дрогс, рок-н-ролл! девки, пиво, танцы... Только вот что, Слави, я не хотел бы богатым чучелом-цивилом переться к твоему корешу. Где бы можно было бы по-шустрому перекинутся... ну в подобающий видок, может и молодость быстрей тогда вспомнится... Я бы этот чертов блейзер утопил бы в канале... В хипповое где бы перекоцаца, а?..

Слави с усмешкой смотрел на давнего френда, ишь ты, замаскироваться вздумал, а может и не замаскироваться, может и ностальгией его пробило, после пива и джойнта... может еще человеком станет, может и не потерян для общества... От собственных стебовых мыслей поволокло на хохот снова, а может и джойнт попался как надо травка вперла Алекс-то всего пару раз дернул но от души остальное добивать пришлось ему... вот и впирает, да вроде бы нет - от мыслей прет... Не удержавшись, Слави еще раз расхохотался от всей души. Алекс несколько удивленно вс­матривался в Слави, потом видимо что-то поняв, улыбнулся. Утерев еще раз слезы рукавом, затем ладонью, с запястья свешиваются цепочки серебряные из Индии, выше цветная татуировка, память об Израиле, ну все, все, посмеялись и будя...

-Можно попылить, Алекс и на Ватерлоплей, но я думаю туда еще рано. Киоски не открылись... Но есть еще одно местечко, там мы тебя и приоденем, и приобуем, а то ты в этих кроссовках как будто на марафон вышел, во! гляди - дешево и сердито, -

Слави задрал и выставил ногу из-под клешей, грязную с кривыми крепкими ногтями, перетянутую ремешками сандалий, образца аля-Христос, радость всех хиппов от Америки до Польши, включая Индию, Испанию и Грецию.

-Хороша обувка, а ноги когда мыл? –

псевдосерьезно поинтересовался Алекс и не выдержав стиля, прыснул. На что Слави серьезно дал отповедь:

-Так мы не с тобою вчера в канале среди мусора плескались, балда! Или запил напрочь?..

Спрыгнув с пушек и спугнув подкравшихся к самым ногам голубей, френды отправились одевать Алекса. Одевать и обувать. Над утренним Амстердамом слегка плескало лучами солнышко на вообще-то сером небе, чайки норовили усесться прямо на кусок пиццы в руках у японского, туриста, негр - веселый и пританцовывающий. в розовой шляпе, пил кофе своего же цвета, сидя за столиком уличного кафе, Дети разного цвета, разреза глаз и кудрявости волос, играли под присмотром своих мам совместно на резине детской площадки, неогороженной ни чем... Под деревьями неопознанной породы просыпались грязные бомжи, опухшие и надменные, в уличной железной кабине туалета с дырками для вентиляции и красоты журчала сильная струя, несло мочою и снизу выглядывали худые волосатые ноги какого-то туриста... звенели многочисленные велосипеды разного цвета и года выпуска, естественно и разных моделей, проезжая по дорожкам темно-красного цвета, разво­зя клерков, продавцов и экскурсоводов по рабочим местам...

Город проснулся и бурлил. Алекс и Слави шли слегка покачиваясь, как моряки после долгового плавания в бурном море, на ходу разглядывая витрины секс-шопов, магазинов с ковбойскими шузами и шляпами, разным прочим барахлом по сниженным и не сниженным ценам, из уже открывшихся кофе-шопов несло знакомым запахом, знакомый и приятным, уже играла музыка, день обещал быть теплым и приятным, не смотря на сероватое небо. Но мог полить и дождь, в Амстердаме это в порядке вещей... Впереди показался красным кирпичным дворцом Централетейшен.

-Мы куда-то едем на поезде?-удивился Алекс.

Слави его поправил:

-Не на поезде, а на траэкте, то есть пароме, и ни куда-то, а в Амстердам-Норд. Там живет и имеет фирму Джон.

При входе в вокзал стояли два улыбчивых полиса и курили каждый свой джойнт. Запах не мог обмануть - это были на сто процентов джойнты, с первоклассной травкой! Полисы заулыбались еще больше при виде их и отсалютовали «викторией». Слави ответил, а Алекс проворчал:

-В этом сумасшедшем городе тебя даже полисы приветствуют по-хипповому, морда волосатая, вот я перекинусь и тоже захипую в полный рост... Слави промолчал, улыбаясь чему-то своему.


Приобретя у денежного автомата, висящего на стене вокзала в проходном зале энную сумму денег - Алекс, и в магазинчике с газетами блядский журнал «Ролинг стоун» из-за картинки на развороте - редкое фото Хендрикса, это уже Слави, друзья оказались на оборотной стороне вокзала. И как все, имеющее оборотную сторону, вокзал этот оказался со стороны залива обыкновенным бетон-со стеклом сооружением, с замусоренным тротуаром и зассанными углами. Прямо напротив этих зассанных углов как раз причаливал широкий траэкт, завоевание демократии, так как был бесплатен. Каждые пять минут! один из двух траэктов подходил к причалу Централстейшена, брал неограниченное количество пешего народу, велосипедистов, небрезговал мотоциклами и инвалидными автомобильчиками миниатюрных размеров, и все перевозил на другой берег залива. А навстречу ему уже спешил со своей порцией груза брат-близнец, второй траэкт, спешил выгрузится и загрузится, и так двадцать четыре часа в сутки и совершенно бесплатно... В башке у американца Алекса это укладывалось с трудом.

На этот раз оказался траэкт с сюрпризом, как пояснил Слави Алексу, это не тот траэкт из двух, а из двух других, разница небольшая - не каждые пять минут, а три раза за час, более скромных размеров и только в дневное время. Но тоже бесплатно и ближе к нужному им месту!

-Повезло, -

равнодушно ответил на радость Слави Алекс и уселся на пластиковое сиденье на корме. Слави устроился рядом, взревел мотор, берег стал удалятся, сзади забелели буруны...

Попивая Гролш, остатки, и покуривая по очереди джойнт, второй за утро, Алекс и Слави наслаждались свежим ветерком с запахом моря, романтика! и не вызывали ни какого любопытства у пассажиров траэкта. Чему удивляться - у нас в Амстердаме и не такое увидишь... Вот образец демократии и толерантности местного насе­ления, размышлял Слави, это вам не Испания, не Германия и даже не Париж... И тем более не Совок засранный... Алекс же подумывал в более меланхоличном ключе, из головы не шло заявление старого френда, ни хера себе, от помощи отказался, конечно, миллион он дать не может, да и десяток тысченок в баксах дать не слабо, это тоже куча бабок, и за что? только за то, что когда то четверть века назад, месяца полтора или три-четыре, по бульварам Уфы от мусоров линяли на пару, когти подрывали, чувих клеили да сухарь глушили... И кажется разок с кодеином... Да, разок, не более... а теперь что же, ну тысченку бы он выделил бы, так ведь отказался, ну а сколько за это время пока они будут в Амстердаме в трех колобродить долларов вылетит... было бы проще дать ему, кирюхе-корешу, на лапу определенную сумму и...

-Приехали, вылезай! –

весело скомандовал Слави, видать похмелье уже прошло. Нос у траэкта упал, стукнув железом об железо пирса, народ повалил на берег, выводя своих двухколесных коней в поводу. Слави и Алекс не спеша вывалили в числе последних, а навстречу им уже устремились желающие попасть задаром на тот берег... Голландия.

-Ну, и куда теперь?-

поинтересовался Алекс, не совсем еще выйдя из своих капиталистических рассуждений, а потому несколько хмуро.

-Здесь недалеко, вот увидишь!

И действительно оказалось недалеко, и действительно все увидел, дорожка наискосок среди трехэтажных длинных домов новой застройки, но чем-то традиционной архитектуры, по-шустрому выскочили к вездесущему супермаркету «Дирк»... и так далее, полупустой паркинг, в стороне пустынный шрот-продажа автомобилей из других рук, какие-то металлические ворота с двумя телекамерами над ними, военная база что ли? за угол, на углу шоп с колесами для автомобилей, табличка с названием улицы «Спикеркаде», какая-то недоразвалившаяся фабрика впереди...


–Это здесь! –

сообщил Слави, открывая разрисованную дверь. Сразу за нею крутая длинная лестница, деревянные перила, стены в пятнах краски, черт, похоже на бомжатник какой-то...

-Нет Алекс, это не бомжатник, а по-западному сквот, это просто фирма «МЕЭЙДЖК РИСАЙКЛ КЛОУДС КАМПЭНИ», сокращенно МРКК, босс Джон, фрик такой, только он не люб­ит, когда его боссом называют...

Дверь бывшая когда-то белой, с многочисленными следами открывания без ключа. Слави не стучит, запуливается, Алекс следом, от любопытства тянет шею... Просторнейшая комната, метров так двадцать в длину, окна до пола выходят на ка­кую-то плоскую крышу залитую гудроном, два кожаных дивана, в углу компьютер и факс, магнитофон орет, на стенах росписи и плакаты, на одном диване куча одежды, на другом сам босс-не босс фирмы, длинноносый Джон с бритой мордой, шрам через скулу, голубые глаза, клешеные джинсы и полосатая рубаха навыпуск.

-Хай Джон!

-Хай Слави! Давно в Амстердаме?

-Пару-тройку дней. Знакомься, мой друг юности, когда-то вместе жили и хипповали в России...

-Джон.

-Алекс.

Крепкое рукопожатие, со стороны Джона дежурная улыбка с холодным взглядом, со стороны Алекса легкое смущение - в Америке с такими бизнесменами он не стал­кивался...

-Мы к тебе по делу, Джон, Алекс хотел бы приодеться, ему надоели цивильные шмотки, хотел бы что-нибудь периода юности...

-Это надо ехать на склады, в Тилборг.

-Это далеко? -

живо заинтересовался Алекс, на что Слави замахал руками.

-Джон, это же около Бельгии, давай в следующий раз, Алекс не такой разборчивый, я думаю можно и тут подобрать ему шмотки, а?..

-Можно и тут...

Джон был как почти всегда флегматичен, то ли постоянные джойнты сказывается, то ли характер голландский, нордический выдержанный, что во общем одно и тоже. Но зад оторвал и повел Слави и Алекса в закрома, для этого надо было вновь спустится по лестнице, выйти на улицу и нырнув за угол, пройти узким коридором и оказаться во дворе, где веселые арабы или кто они там, ремонтировали машины. Огромные железные ворота ржаво-коричневого цвета напоминали собой крепостные, Джон извлек связ­ку ключей, поколдовал над замками, распахнулась калитка и...


Сколько раз бывал Слави в этом высоком цехе со стеклянной крышей, но привыкнуть не мог... Весь цех был завален шмотками - в мешках, в пакетах, в тюках и просто навалом, кучами... На полках, на стеллажах... Все было сэки-хенд, но не это было главным, главное было в следующем - все, все до едином, до единой и последней шмотки в этом ярко-освещенном осенним солнышком цехе были хипповые... Клеша-джинсы и рубахи с широченными рукавами в цветах, фольклорные шмотки и бархатные пиджаки, цыганские юбки и униформа гусар, жилеты из всех материалов, только какие шли на изготовление жилетов и замшевые одежды индейцев, вышедших на тропу войны... Юбки, шарфы, платки, платья, свитера, пончо, полукомбинезоны... Сапоги, туфли, сандали, кеды и все с шестидесятых, и все различнейших моделей и фасонов... Глаза разбегались, еще бы им не разбежаться

-Алекс! помнишь морда как мы джинсы из полотна для художников сами шили?! -

не выдержал очередного приступа восторга, который его посещал каждый раз в этом цеху, Слави. На что Алекс тараща глаза и поводя головой по сторонам, от­вечал слегка ошизевши:

-Д-а-а... пещера Алладина... или Синдбада?.. Ну сокровища тысяча и одной ночи..

Товар был первосортный и накоплен явно в расчете на новый всплеск революции шестидесятых, когда юные бойцы ринутся по сэки-хендам и блошиным рынкам в по­исках формы движения флаур паур, а тут Джон со своими складами - нате пожалуйста, хайрастые патлатые башки с горячими сердцами, пожалуйста, в большом количестве, неограниченных расцветок и разнообразных фасонов... только... только готовьте бабки, хрусты, тити-мити, воздух, капусту, баксы... Джон не был хипом, он был твердым современным, тридцати пятилетним фриком, сам любящий шмотки хипов и с удовольствием их носящий, и с неменьшим удовольствием слупливающий с туристов в районе Ватерлоплей, там у него киоск по продаже шмоток, приятные суммы... Которые он расходовал не на золото-особняки-автомобили, а на травку гашиш, витамины и вегетарианскую хавку (по приколу), на кассеты-компакт-диски и конечно на струны для своих гитар, которых у него было с полдесятка. Джон был неудавшийся рок-музыкант, неудавшаяся и несостоявшаяся рок-звезда, но довольно-таки успешный фрик-бизнесмен., типичное явление для таких стран, как Голландия, Дания и прочие североскандинавские страны. Жил Джон в офисе фирмы, который снимая в здании старой фабрики, ездил на «Форде» купленном на шроте и как уже было сказано - с удовольствием носил свои же сэки-хендовские шмотки...

-Ну что, что будете брать?-

слегка насупившись, как Бродский, которого конечно Джон не знал, спросил хозяин закромов, поведя большой ладонью вдоль цеха. Как бы предлагая все для клиентов, и облокотившись на тугую кучу чего-то джинсового, стал скручивать очередной джойнт. Кивком головы предложив присоединятся к этому делу.

Алекс стоял среди всего этого великолепия и пиршества хипповых шмоток слегка расставив ноги и руки, чуть приоткрыв рот и демонстрируя собою русский национальный возглас - эх бля!.. ни хера себе!.. Для полного отожествления с этим возгласом Алексу не хватало лишь на макушке какого-нибудь национального головного убора... Кепки-пидарки, фуражке заключенных или дранной шапке из пожило­го кролика... Слави взял сразу быка за рога.

-Для начала штаны, Алекс, сблочивай свои портки, буду ими мерить, Джон, в каком углу у тебя «флерс»? –

и сдернув с худых, белых и волосатых ног Алекса штаны фирмы «Пэпе», что с настоящими джинсами роднятся лишь цветом, и то издалека, Слави ринулся в указанный угол. И сразу нашел - огромный мешочище килограмм так на двести, совершенно неподъемный мешок, слава богу хоть завязками кверху, ха! и даже не завязанный... Джон флегматично выпускал дым, смотря сквозь него куда-то в дальний угол что ли цеха, Алекс переминался на каком-то щите в блейзере, рубахе с крокодилом и розовых трусах в мелкий цветочек, любимый цивилами «Боксер», кроссовки жалко жались рядом с щитом на бетонном полу, ноги у френда были в носках, длинных, ярко-красных, с резинками круглыми, что бы не потерять... Вид Алекса был еще тот, и Слави прыснул из-за кучи шмоток, не перес­тавая вытаскивать джинсы, мерить и разглядывать их на свет, спросил друга:

-Алекс, ты знаешь на кого сейчас походишь?

-Сам такой, -

получил ответ Слави от слегка засмущавшегося Алекса. Наконец штанцы были подобраны вроде бы со всей серьезностью момента - это конечно были «Левиса» да еще и на «гайках», клеш внизу на пятьдесят плюс бахрома, сделанная на фабрике, Слави даже позавидовал, слегка так, по-хорошему, надо же морде что нашлось, пусть носит всем нам на радость...

-Держи, примерь, может будешь походить на человека!

-Болтай, болтай, ну-ка, что за штаны такие, -

бормотал с интересом Алекс и явно радовался, натягивая на себя позабытые за годы цивильной жизни клеша. Вот ведь как бывает, полные карманы баксов, даже мне хотел выделить толику малую, гад, всю жизнь в карденах да версачах, а сэки-хендовским колоколам вроде бы рад... даже румянец на щеках выступил - думал Слави, сворачивая джойнт из джонового грасса.

Джон тоже внес свою нотку, бизнесменскую в торжественность момента - взял и сунул кисть ребром ладони в промежность и надавил на плечо Алексу, тот присел с недоумением - что за гомосексуализм, зачем руку между ног? но все оказалось проще... Джон просто проверял - не порвут ли яйца Алекса джинсы, не помнут ли джинсы яйца Алексу...

Следом за джинсами нашлась рубаха с разрезом до пупа, в цветах и с широкими рукавами, сверху бархатный пиджак с широченными закругленными лацканами по которым в далеких шестидесятых в большом количестве раскидали цветную вышивку темно-вишневый бархат и цветные бабочки-жучки, аж слезу выбивало... Нашлось место - между пиджаком и рубахой, и для жилета, джинсового, но тоже расшитого, но бисером.. .Алекс на глазах приобретал надлежащий вид, даже его кокетливый платок в крапинку на шеи не дисгармонировал на общем фоне скрежеща, а вливался в общий ансамбль, напрашивается слово с буквой «я» в конце...

-Бля, ну ты и выглядишь, Алекс, аж завидки берут, -

искренне восхитился другом Слави, даже Джон сменил флегматичность на улыбку типа «ни чего, ни чего»...

Где-то за кучами вещей поднялся пар столбом, то ли индейцы сигнализировали что-то свое, то ли вулкан-гейзер начал работать...

-Что там у тебя, Джон?-

заинтересовался явлением Слави, в то время как Алекс вертелся у огромного зе­ркала в темной раме резного дерева, подарок с улицы, как и многое в жилье этого странного бизнесмена.

-Да поляки, мэн с герлой батик красят, на Ватерлоплей познакомились.

-А, эксплуатация! -

с экспрессией пошутил Слави и получил закономерное в ответ.

-Пошел в жопу!

-Джон, а шузняк, шузняк где, куда же Алексу в этих фак кроссовках, он же не спортсмен?..

-Вон там, на стеллажах, -

рука царственно указывает нужное направление, мешок с сапогами летит вниз, идет разбор обуви, но Алекс высказывает свою натуру - цивильную:

-Ну ее на хер, обувь эту, еще поймаешь гадость какую, купим на Ниеувендийк новье...

-Да ты совсем мажором стал, Алекс, ну цивилом, за четверть века, ну гляди - хозяин барин... 0,кэй Джон, сколько с нас? шузняк купим в другом месте.

Джон прикидывает, коню понятно, в данную минуту в нем борется бизнесмен с приятелем Слави, много попросишь - неудобно и больше не придут, приятельство расстроится, мало - самому обидно...

-Ну штаны тридцатка, пиджак сороковник, жилет за десятку, рубашка подарок от фирмы, итого восемьдесят...

Алекс достает тонкой кожи толстеньнейший бумажник, из него требуемую сумму и пытается всучить Джону хоть что-то за рубаху, но тот уперся - у нас своя гор­дость!.. Покупка была обкурена в офисе Джона, где с ободранных стен сияли пятна краски и плакаты с мордами рок-звезд, из магнитофона играли раритетные Мамас энд Папас, а из факса его маму и папу все время пищало и плевало бумагой, лез длинный язык каких-то сообщений, Джон пожал плечами, разливая пиво Амстел по бокалам - с Лондона беспокоят, бизнес, ни дня, ни ночи покоя... Алекс кивнул головой - а как же, знакомо, сочувствую... Расстались довольные друг другом, договорившись как-нибудь встретится и посидеть подольше...

На улице солнце уже норовило перевалить за вторую половину дня, Слави вспомнил оставленную в комнате спящую Диди - интересно, что будет? Более практичный в семейных делах Алекс посоветовал:

-Давай купим ей цветы, она рассердилась, а ты ей цветы в руку, ну как?..

-А она меня этими цветами по фейсу, может быть ты еще розы посоветуешь или подсолнухи, у них и стебли потолще?..

-Да брось Слави, давай тогда сделаем так - я все возьму на себя, только шузы купим, не могу же я в клешах и таком пиджаке да в кроссовках разгуливать - вы­падаю со стиля, я же не бомж!.. Но если хочешь, можно и разделится - я за шузняком, а ты к Диди...

-Хитер бобер, меня по фейсу, а к твоему приходу и вся злость пройдет, нет уж, получать так обоим!..

За таким легким трепом пролетела дорога до траэкта, там немножко подождали, разглядывая уток, яхты, хаусбот неизвестно куда плывущий с сушащимся бельем на падубе, на небе собирались тучи, Алекс незаметно от Слави разглядывал новые-старые-шмотки, сжимая под локтем сверток с прежней своею одеждой, скорей всего будет гроза... Вот так вот и Диди там наверно натучилась... Ну ни чего, потаскаем шмотки юности, ни чего, карнавал так карнавал, Амстердам к этому располагает, потаскаем шмотки юности, а там и видно будет... Показался траэкт.

Шузняк купили почти бегом, немного подгоняло чувство легкой вины, они гуляют, пьют пиво, к Джону сходили-съездили, а девушка там одна, наверно не кормлена-не поена, не пыхнута, ни погладить ее по спине, ни поцеловать не кому... Алекс купил все же у Централстейшена три подсолнуха, пиццу и бутылку белого вина, Слави полоску как пулеметную ленту, заряженную гондонами, в запас пятнадцать штук, гляди не так зверствовать будет... А шузняк хорош, Слави даже залюбовался и если бы не цейтнот времени, то предложил бы Алексу и его обуть, ковбойские сапоги малинового цвета из тонкой кожи, прошиты и на каблучке, клеша так и вились бы вокруг голенищ с давленным узором...

А вот и Гринлайн, за одним из столиков надутой тучей Диди, губам негритянка позавидовала бы, глаза метают молнии, даже бармен, один из детей солнца, на цыпочках ходит кругами, увидев Слави - аж вздохнул с облегчением и засветился.

Встреча произошла без мордобоя, хотя, как заявила Диди - и следовало. Подсолнухи были приняты с благосклонностью, даже не заикнулась об уничтоженной природе, в пиццу впилась молодыми зубами, запивая ее вином и глазами спрашивая - ну, где были, что видели, что делали, что пили, рассказывайте давайте... Чернота грозы сменялась в глазах светло-желтой медовостью прощения, кончилось все долгим поцелуем и рассказом со смехом, как все утро какая-то толстая немка с дредами и в десантных штанах искала своего «американ свит бой», но не найдя, свалили куда-то... Алекс оттер вспотевший внезапно лоб, продемонстрировал шузняки и все остальное, на секунду задумался и предложил:

-Может быть подарить мой старый гардероб бомжу, я видел когда сюда мы шли, одного малого не сильно хорошо одетого, он лежал возле одного бара?..

-Нy если он только возьмет, -

засомневался Слави. Но подсказала Диди:

-Если дать ему на пиво пару гульденов - то может и возьмет... Но потом может и выбросить...

-Да кстати, где у тебя все остальное или ты приехал в Амстердам налегке? -

заинтересовался Слави, Алекс усмехнулся:

-В Хилтоне, сегодня уже не пойду, ломает, а завтра подскочим, фолкс, я заберу шмотки и рассчитаюсь. Надеюсь отсюда меня ни попрут - я могу заплатить...

-Ты наш френд и вполне достаточно того, что куришь, завтракаешь, пьешь пиво.

-Ну что пипл, махнули к Ебу?.. Алекса знакомить, -

встал из-за стола Слави.


МОСКВА.


Через неизвестное количество времени - Иосиф Павлович думал что через вечно­сть, хотя рассудком понимал - не больше полчаса, от силы сорок пять минут, мерседес мягко тормознув, остановился, те же сильные и ловкие руки, пахнущие по­чему-то одеколоном каким-то, сдернули с головы мешок. И водрузили шляпу, и да­же слегка ее поправили, придали ей надлежащий, какой был, наклон...

-Приехали, кстати, как вас звать?

-И... Иосиф Павлович...-

не узнал свой голос Иосиф Павлович, неужели ты боишься, Ося? а как же, и зачем я только это затеял... все это... голос у него сел. Иосиф Павлович откашлялся. -Приехал, Иосиф Павлович, прошу.

Ярко освещенный двор, сверху темно-синее небо сквозь голые ветви деревьев, впереди красного кирпича двухэтажный особняк приличных размеров, по сторонам вдоль угадываемого забора деревья и ели, елки, под ногами тесанный камень, да, богато живут бандиты, ни чего не скажешь...

-Сюда,-

молодой человек подхватил за локоть гостя и повел его к крыльцу с витыми чугунными колонами, поддерживающими ажурную крышу-козырек. Остекленная за кованной решеткой дверь распахнулась сама, они прошли в холл, не в каждой приличной гостинице, которых не мало повидал Иосиф Павлович, есть такие холлы - ковры, паркет, мраморная лестница на второй этаж, маленький бассейн-фонтан с большущими золотыми рыбками, какие-то статуи, картины...

Неизвестно откуда появившийся молодой серьезный человек в отличном костюме и тоже совсем не бандитских габаритов держал в руке непонятный и незнакомый предмет, напоминающий серый пенал с полметра...

-Меры предосторожности, -

извиняющим голосом произнес привезший его молодой человек с яркими бровями, молодой человек же в костюме несколько раз провел вдоль тела Иосифа Павловича концом пенала. Предмет громко зажужжал около запястья, незнакомец отогнул пеналом край рукава плаща и кивнул удовлетворительно. Иосиф Павлович сообразил - проверяли на оружие, как в аэропорту, и сработало на его стальной массивный браслет-часы «Победа»...

-Сюда, -

Иосифа Павловича провели в небольшую комнату, буквально рядом с мраморной лестницей и усадив в кресло, оставили одного. Оттерев ладонью лицо от пота, он огляделся... Бандитское логово... штаб-квартира мафии... И ты сам залез в нее... Два мягких кресла, одно занимал он сам, журнальный столик с яркими разноцветными журналами на эротическую и порнографическую, кстати, он ни когда не мог понять разницы, тему, на хрустальном подносе два низких хрустальных резных стакана... Окон нет, но есть еще одна дверь, судя по ширине - туалетная... Скромно и со вкусом, стены побелены в лимонный, на полу мягкий ковер кричащих расцветок, здесь убивать не будут, наверняка у них есть подвал... прекрати! немедленно прекрати!..

Дверь распахнулась и вошел сначала привезший Иосифа Павловича молодой человек, но уже без пальто, в синем костюме и белой сорочке с галстуком, почему-то ярко-розовом, следом серьезный молодой человек, обнаруживший стальные часы на его руке. Этот серьезный бандит? да-да, здесь все они бандиты, катил сервировочный столик с уставленными на нем тарелками с какими-то бутербродами и за­кусками.

-Ну вот - прошу, что бог послал. Спиртное приказано не давать, туалет за той дверью, -

взмах рукой в сторону угаданной дверцы.

-Перекусить-попить пожалуйста. Пресса к вашим услугам, -

жест радушного хозяина и еще одна улыбка, молодые люди покинули Иосифа Павловича, оставив его одного.

За шесть часов ожидания Иосиф Павлович уже устал сидеть и устал прогуливаться - шесть шагов в одну сторону и шесть шагов в другую, позвонить жене ему не раз­решили, сказали потом... Он съел все бутерброды и всю закуску, выпил один литр кока-колы и один литр спрайта, минимум шесть раз сходил в туалет, и дважды умылся. Больше делать было нечего... И даже страх притупился и куда-то закатился, перестал терзать постоянной мыслью - правильно ли он сделал, не совершил ли он ошибку, это же надо, на старости лет добровольно полез к бандитам... Хм, надо же когда-нибудь начинать, все вокруг грабят-воруют, только он дурак честный, ну уж хренушки-херушки, меньше чем за миллион он на них работать не будет, но за то такого специалиста, как он, они ни где не найдут...

Усевшись в очередной раз в кресло, Иосиф Павлович задремал. Но внезапно подскочил - кто-то вошел в комнату... Высокий толстый мужчина лет примерно сорока, с ежиком волос, с толстым висящим носом и насупленными маленькими глазками... Иосиф Павлович вспомнил - Север, эту самую физиономию он видел летом на экране телевизора...

Север был слегка подпитой, одет в элегантнейший темно-темно синий костюм, светлая рубаха была распахнута на груди, обнажая волосатость с разводьями синей татуировки, а поверх толстая золотая цепь с золотым же крестом...

-Ну что, проснулся, лох? Что за срочное сообщение для Севера? Я тебя внимательно слушаю, -

спокойно произнес вошедший и тяжело плюхнулся в кресло, то жалобно скрипнуло, но выдержало. Иосиф Павлович изо всех сил пытался собраться с мыслями, не получалось, вновь возник страх, подспудно подполз и начал душить его...

-Ты че, язык проглотил? Или от страха обделался?.. Так я не людоед, чего меня боятся,-

усмехнулся Север, да-да, это же Север, точно, ну сколько же можно молчать, ну!.. -Я работаю начальником одного из отдела в Инюрколлегии, -

с трудом выдавил из себя Иосиф Павлович и справившись со страхом, голосом и самим собою, продолжил.

-Сегодня, нет, уже вчера, я получил важное, очень важное сведение, информацию...

Иосиф Павлович сделал паузу и посмотрел на этого теневого хозяина Москвы, по крайней мере так о нем пишут в газетах, и болтают по телевидению. Север молчал, спокойно разглядывая Иосифа Павловича маленькими глазками из под насупленных бровей. Иосиф Павлович понял - театральными паузами тут ни кого не удивишь, вздохнул и продолжил повествование.

-Очень интересную информацию, и я... я хотел бы продать ее... вам, г... господин Радковский...

Воцарилась тишина. Север рассматривал спокойно и вроде бы даже дружелюбно Иосифа Павловича, сам же рассматриваемый с тревогой смотрел на Севера, и неизвестно отчего все больше и больше покрываясь холодным потом.

-Текешь падла,-

спокойно отметил хозяин дома и непринужденно сплюнул на дорогой ковер. -Боишься. Продолжай, фраер, че за такая информация и сколько за нее хочешь. Иосиф Павлович, пораженный тоном, манерами и спокойной угрозой, исходящей от Севера, зачастил дальше, изо всех сил стараясь говорить связно, доходчиво и не останавливаться. Север не перебивал, внимательно слушал.

Когда Иосиф Павлович иссяк и закончил свою слегка сумбурную речь, господин Радковский все тем же спокойным голосом подытожил сказанное:

-Значит, если я правильно уяснил, дело в следующем - есть тетка мертвая в Австралии, наследство бабок

на один миллиард, предположительно в нашей стране есть фраерок-наследник, но ни в «конторе», ни у мусоров

не прокололся, ты знаешь как найти наследника и хочешь, что бы я тебе отстегнул. Я все верно изло­жил?

-Д-д-да,-

мотнул головою Иосиф Павлович, уже не истекая потом, но зато начались сильные позывы в туалет.

-Что за способы вычислить счастливчика, если он ни где не проточковался?

Иосиф Павлович оживился, разговор вступил на профессиональную стезю, столь ему знакомую, даже позывы отступили.

-Во-первых неофициально выйти на архивы бывшей КГБ, ныне ФСБ - естественно за взятку, и. вынуть оттуда все, что касается отца наследника - как он приехал в СССР, как погиб, какие меры были предприняты для розыска сына, ну и так далее. Во-вторых, есть отпечаток ладони правой руки в пятилетнем возрасте наследника, на формулу не тянет, но если нанять экспертов и посадить их на компьютер с да­нными осужденных, а вдруг?! В-третьих...

-Достаточно,-

Север прервал Иосифа Павловича и тот поперхнулся от удивления - этот бандюга не хочет его дальше слушать?!!.. Специалиста?!..

-Сколько хочешь за свою информацию?

-Но я хотел бы предложить и свои услуги в поисках наследника, -

несмело пискнул Иосиф Павлович, на что Север кивнул головою -а как же мол!

-Сколько до кучи?

-Один... миллион... долларов,-

скромно ответил Иосиф Павлович, потупив глаза.

-Ништяк. Сейчас мой секретарь запишет все, что ты можешь для начала предложить по поиску, получишь аванс, а дней через несколько мы встретимся снова. Тебя отвезут, -

Север грузно поднялся и вышел из комнаты, слегка покачиваясь на ходу.


За дверью господина Радковского уже ждал молодой человек в розовом галстуке, с ноутбуком в руках.

-Запиши все, что сообщат этот лох, все до мелких подробностей, и убрать... Да, я давно говорил - ковер пора заменить, мне его расцветка не нравится.


АМСТЕРДАМ.


Aлекс наслаждался жизнью и внезапно открывшимися перед ним возможностями. Нет конечно нет, он бы и без найденного друга-кореша-френда не пропал бы в этом рассаднике греха и кайфа, но... Но курить травку с гашишем, пить Гролш и Хайнекен, клеить герл да еще не платных, всегда приятней - во-первых, в компании; во-вторых в красиво поданной для самого себя упаковке и в-третьих, под каким-либо флагом. И тогда простые действия, как распитие вина-пива, курение нарко­содержащих веществ и секс становятся вновь, ну словно в далекой юности, не просто сладостным времяпровожденьем, а революцией! идеологически наполненным борьбою не известно с кем и с чем... Алекс хиповал и революционировал в пол­ный рост.

Знакомство с Ебом переросло в легкое приятельство, и хоть та первая встреча, по словам Слави, прошла спокойно и по-домашнему уютно, то последующие прока­тились грозовыми раскатами по целому ряду сквотов, где у Еба были френды, по сейшенам известных, малоизвестных и совсем неизвестных команд, начиная от «Ролингстоун» с Джагером, кончая с какой-то «Нью-лаф» во главе с неким Пьючикером в полосатых пижамных штанах, гривой ржаво-рыжих дредов и в очках вели­чиной с колеса от детского велосипеда... Но как ни странно, эти нью-лафовцы лабали настоящий рок - с драйвом, с запилами, резкий, темпераментный, а вокал напоминал "Лаф", может быть оттуда и название. Таскались по различнейшим хеппенингам, Алекс, Слави, Еб и их подруги, да-да и их ПОДРУГИ! так как в движении по всем этим мероприятия, и Алекс в погоне за кайфом приобрел нежданно-не­гаданно подругу дней суровых... Свою собственную герл-френд, и тоже молодень­кую (а кто же со старыми таскается?!), двадцатилетнею испано-китаяно-негро-шведку Нуру, почти на голову выше не маленького Алекса, но зато сразу и страстно влюбившуюся в своего крэзиолда...Что поделаешь, почти тридцатилетняя разница, да, кстати - когда все они оттягивались в полный рост, поражая всю эту альтернативную, андеграундную, экологичную, припанковано-ориентальную мо­лодежь, бритую и с дредами, своими прикидами с шестидесятых, своим почти не накачанным психотропными средствами весельем, своим не по возрасту оптимизмом, в это самое время неудержимо росла озоновая дыра, долги третьих стран проклятому ММФ и постепенное снижение валового дохода на душу населения в развитых странах мира... Но даже Диди сейчас это все не волновало.


-Какие планы,

поинтересовался в очередной раз патриарх голландских хиппи у молодежи семнадцати-сорока семи лет, и все равно молодежи, все они янг по сравнению с ним, с его жизненным опытом, со всем им увиденным и пережитым в течении долгого пути по собственной жизни.

-Я имею ввиду в глобальном, не на сегодня-завтра, смысле?.. На сегодня-завтра послезавтра я уже пас, сил нет, -

Еб прикрыл глаза, изображая «сил нет». Все присутствующие сочувственно закивали башками, не сильно задумываясь над словами Еба.

-Может быть есть какой-нибудь интересный проект, требующий моего мудрого руко­водства или хотя бы консультации?.. Не стесняйтесь, дети мои, я весь внимание.

Патлатый до неприличия, давно уже таких хайров по-жопу ни кто не носит! усме­хнулся неплохими зубами, блеснув ими в свете ламп - спасибо голландскому здравоохранению за протезы! Слави пожал плечами, кое-что конечно есть на примете, но еще требует доводки, домысления, кое-кого дожать, с кое-кем договорится, кое-кому так сказать перекрыть кислород и объяснить на пальцах - мол для твое­го же блага, давай подписывайся...

-Когда доболтаешься, не забудь про меня, мой милый Слави, я хоть и не сильно молодой,но тоже еще могу кое чем помочь...

-Спасибо Е6, ты настоящий олдфренд, -

растроганно пробормотал Слави, одновременно подумав - не пережимаю? На легкую иронию френда Еб погрозил узловатым длинным пальцем с желтым крепким ногтем, по видимости насквозь пропахшим за пятьдесят два года марихуанной, именно столько времени этот волосатый дед употреблял травку, именно столько! тем самым разрушая застаревший стереотип среди врачей-консерваторов - мол наркотики ра­зрушают здоровье и сокращают жизнь... Еели им верить, то Ебу на роду видимо было уготовлено первоначально триста лет... Эльза внесла на деревянном подно­се гору порезанной пиццы на куски и струю домашности что ли... Все оживились, зашевелились, Нура с высоты почти двух своих метров чмокнула звонко в макушку Алекса и под быстрое бормотанье Еба (кушать хочется!) фамильярное обращение к богу, стали с удовольствием жевать.

Утолив первый голод - защелкали банками, резко запахло консервированным хмелем, настоящие мирные запахи - пива, пиццы, табака, марихуанны расплывались по огромной комнате со стеклянным потолком и кустами травы под сильным светом ламп. За стеклом потолка в синеве подступающего вечера сияла оранжево-красным реклама ближайшего кофе-шопа, щелкнул магнитофон и погнал в обратную сторону в шестой раз все тоже - Пинк Флойд пел про стену... Еб по праву хозяина слегка покосился, но искать дистанционный переключатель было лень, так клево сидим, пусть кричат эти парни о своем...

Слави оглядел широко улыбающуюся компанию, следствие неумеренного потребления травы и дружбы, Алекс таращился на свою длинную Нуру, Эльза гладила по пя­тнистой руке-лапе Еба, его Диди склонила голову ему же на плечо и тихонько подпевала в такт магнитофону, Пинк Флойду и своему настроению... Да, Еб дейст­вительно выглядит слегка уставшим, все же эти шесть? восемь? двенадцать? дней, черт, сбился со счета, для него... а зачем их считать? а вдруг какая-нибудь важная дата, ну например свой собственный день рожденья, день варенья, а ка­кой именно день рожденья ты собрался праздновать, балда?! позволь тебя спро­сить, если даже имен у тебя несколько... Сэм, Слави, Джордж, он же, он же, он же... Какое такое день рожденье - указанное в ксиве или когда ты впервые зао­рал в этом мире, ого, стихами заговорил... Тот самый день с клятвой или первый день высадки на турецком берегу.. Мысли разлетелись от взрыва хохота, это Эб рассказывает как он в шестьдесят восьмом собрался в Париж, немного побарикадничать, но увы, встретил на трассе Амстердам-Брюсель молодую жену одного аме­риканского миллионера и... как сказал Хэминугей - прощай оружие!.. Эльза в шутку лупила разошедшегося деда, тот же в свое оправдание орал:

-Детка, твои принты в то время еще даже не были знакомы друг с другом, о чем разговор, успокойся!..

В такой уютной обстановке, почти домашней, у Слави мысли текли всегда в одном направлении - какой бы был кайф собрать всех в кучу, где-нибудь рядом, обеспечить жильем, каким-либо заработком или еще как существование, плюс коне­чно интересное времяпроведение, ну там сэйшена, выставки народного творчест­ва, поездки по интересным местам и кофе-шопам... не, это не обязательно, можно и свою выращивать... к интересным людям, во! и прочая... Как бы клево курилось бы, текло и пилось бы... гремела музычка в стиле рок и других приятных хиповому уху стилях, как бы тянулась молодая поросль не к панкам-растаманам, а к старым дубам, это я про Еба конечно, и не сильно старым, но умудренным опытом, это я про себя... Какая бы была клевая преемственность поколений... ни хера каким я стилем заговорил! какая бы зашевелилась бы волосатая идейка... Движен­ие умерло, но хиппи то остались, лаф энд фри, флаур паур... Е6 подхватил пос­ледние слова Слави, неожиданно для самого себя произнесенные вслух:

-Флау паур, Лаф, Пис, Фридом!..

И неожиданно приятным, но самую малость хрипловатым голосом, запел:

-Уэн ю ком ту Сэн-Френциско...

Все подхватили слова и мотив известной в этих волосатых кругах песни, так как даже найденная в одном из сквотов сильно намиксиренная в родословной Нура знала эту песню и в своих многочисленных цыганских юбках, с гроздью бус на шеи и цветастом платке повязанном на бедрах ни сколько не выпадала из общего хиппового ряда... А если еще и учесть что у ней в голове под кудрями!

-Уэн ю ком ту Сэн-Френциско...

На улице было тепло и сыро, с неба слегка моросило, но совсем немного, ну как будто роса летает себе понемногу, огни фонарей и рекламы выглядели приз­рачными, лица прохожих, редких в этом районе Амстердама в это позднее время окрашивались в неестественные цвета и тона, как. будто они вынырнули из чьих-то галлюцинаций, где-то негромко играл блюз, все было такое иллюзорно...

Может быть мы все приснились или еще снимся друг другу, но тогда это длинный, дли­нный сон под названием жизнь и пусть он ни когда не кончается и не кончится, моя маленькая бэби, пусть он ни когда не кончится... Партию повел саксафон, вплевший в романтические переборы гитары сексуальную струю. Все иллюзорно, и действительно может быть это длинный сон, и когда мы проснемся - будет звон, и мы все тогда поймем, все-все... А так ни чего нет, только глюки, которые ви­доизменяются в зависимости от состояния накурившегося... Пыхнул и причудливо видоизменяются в зависимоти от твоего состояния все окружающее тебя...

На углу двух улочек синим резко очерченным прямоугольником, резко и отчетливо виднеется дыра в другую реальность, в кафе блестящего металла и матового пластика, и даже бармен за стойкой пустынного кафе своей неподвижностью напо­минает манекен из пластика, желтый, узкоглазый, черноволосый...Видимо тоже беглец, Алекс, беглец из хошиминовского рая, как и мы с тобою, Алекс...

-Мы все беглецы в этом мире, Слави, все мы беглецы, я, ты, твоя и моя чувихи, Нура же тоже бежала из нормальной жизни в мир сквотов, других взаимоотношений и безграничной любви, которую я и только я ей могу дать, Слави, ты хоть меня понимаешь, кореш?..

-Конечно, Алекс, конечно, мы все беглецы, кто же еще, все, все люди беглецы, но некоторые об этом в течении сна-жизни об этом забывают... Мы бежим, начиная от бегства из материнской тесной утробы и кончая бегством от жизни в неизвестные дали, обозванные непонятным словом - смерть...

Диди и Нура держа своих не сильно бой, но все равно френдов за руки, переглядывались понимающими взглядами - вновь они начали говорить на непонятном незнакомом языке, как будто члены тайной секты или подпольной организации, а кто же они еще, кто же! как не члены таинственной непонятно что России, бежа­вшие из нее и от нее, но все равно в состоянии отвязанности от жизни, в связи с коктейлем из пива, травы, гашиша и вина, говорящие на своем варварском на­речии... Видимо прошлое настигает их, когда они замедляют шаг жизни...

Голубой ангел раскинул крылья, блестевшие в зеленом свете рекламы Хейнекена, это стланное чисто амстердамское явление на крыше дома - ангел голубой и рек­лама Хейнекена... Ангел глядел на ряды черепичных крыш, уходящих куда-то вда­ль, за залив, в Амстердам-Норд, за грязные каналы, где плещется все-таки рыба и тихо покачиваются на волне хаусботы... Голубой ангел совершенно не обращал внимание на странную четверку людей, бредущих по набережной Сингела в отчет­ливой пустоте, так как в этот прозрачный до звона предутренний час на улицах не было ни туристов, ни диллеров, ни души... Странная четверка - один волосат-бородат, как будто из давних, смутно вспоминаемых веселых днях, с ним за руку держась, бредет спотыкаясь желтыми «Мартинсами» об булыжник мостовой обалден­ной наружности девушка явно с экологическим уклоном, это даже и с крыши видно... Следом высоко поднимая ноги, как будто шел по свежо вымытому полу брел слегка морщинистый с плохо выбритым лицом и в бархатном пиджаке явно с чужо­го плеча, то ли артист с погорелого театра, то ли статист с Голливуда... За руку статиста держалась длинная девушка цыганско-негритянско-шведской наружнос­ти... Эта странная четверка брела, слегка спотыкаясь под взглядом голубого ангела, вот уже без малого триста лет стоящего на крыше дома и даже реклама Хейнекена не портила его, четверка брела в пустынном городе неизвестно куда и если бы не первые лучи солнца, робко выскользнувшие из-за крыши этого круглого костела, было бы грустно смотреть на них... а так, в свете первых робких лучей не грустно, а лишь слегка печально...

Картину тотального одиночества четверки нарушили многочисленные уборщики му­сора в оранжевых жилетах, во множестве высыпавшие неизвестно откуда и кинувшееся на кучи мусора с самоотверженностью героев. Начинался новый день.


Диди ела намазанный мармеладом тост, и хотя тост и мармелад были приобретены в не эккологичном супермаркете, зато дешево и все прекрасно понимала, хотя звучала, как. в последнее время повелось при серьезных философских разговорах этих двух вновь найденных друзей детства и юности волосатой, русская речь. Явно говорили снова о смысле жизни. Нура старалась не отставать от Диди, и в поедании тостов, и в понимании варварского наречия, но у ней получалось с трудом, видимо знание пяти или шести языков не сильно способствует пониманию этого... странного... языка. Глазами и узкими бровями она спросила у Диди - о чем болтают наши старые хипы? Диди так же мимикой ответила - как о чем, о смысле жизни и экзистенциальности бытия...

-...В общем так, Алекс. Ты мне предлагал помощь - я отказался. Но сидя у Еба в ожидании пиццы, это вчера вроде бы, мне в голову пришла обалденная идея. Она в следующем - какой бы был ништяк собрать всех волосатых френдов в кучу, дать жилье, работу, хавку, развлечения... И вот что я надумал, уфимская морда - ты покупаешь фабрику или какие-нибудь склады, я там организовываю что-то на вроде центра хиппи, с жильем, залом для сэйшенов, библиотекой, видеозалом, мастерскими, помещениями для оттяга и прочее... Не перебивай меня, я не все еще сказал, Алекс, для нормального функционирования центра и получение дохода на все удовольствия наша некоммерческая, подчеркиваю Алекс! некоммерческая организация будет широко пользоваться спонсорством и тому подобное, детали я еще продумаю... Что, типа Христиании? Да, типа, но не коммуна и на собственной территории, в перспективе государство волосатых, чему смеешься, почему бы и нет?.. Главное - когда ты захочешь выйти из этого дела, то купленную тобою собственность мы или выкупим у тебя, мы это оставшиеся в деле, Алекс, а если у нас не будет прайса на это, то ты просто заберешь и продашь на сторону. Естественно, все будет скреплено клятвами, кровью и нотариусами. Для начала нашего совместного волосатого дела потребуется какая-то мелочь, десять-двадцать тысяч зеленью, я думаю ты ссудишь старого кореша, об этом и базара нет. Главное - твое согласие насчет покупки собственности... Я понимаю, тебе надо время подумать, взвесить, оценить, так я пока попью кофе, а ты прикинь. Повторяю, Алекс, ни какого коммерческого риска. Просто вложение прайсов на неограничен­ный срок в недвижимость, может даже когда будешь продавать - будет стоить до­роже и ты еще наваришь...


Слави положил руку на плечо Диди, та дернула им, но только слегка - разболтался, ни чего не понятно, кроме одного - серьезный разговор с Алексом у ее русского гризли. Слави слегка сжал плечо подруги - я тебя люблю и все объясню попозже...

Нура вытерла руки об салфетку и погладила Алекса по щеке в сетке красных прожилок, видимо этот Слави задал ее крэзиолду тяжелую задачу, может лучше скрутим джойнт?.. Алекс отрицательно мотнул головой из стороны в сторону.

В Гринлайне по случаю очередного дождичка, обеденного времени и внезапной скидки при условии покупки сразу двух джойнтов, было многочисленно. Слави, Диди, Алекс и Нура забились в уголок, под нарисованную пальму с попугаем в ветвях, пили кофе по-голландски, на молоке без грамма воды, ели тосты с мармеладом, вдыхали знакомые дымы... Это был их завтрак. А вокруг было весело и шумно, галдели разноязычные туристы, но все же преобладала немецкая речь, дети солнца обслуживали наперегонки клиентов и друзей, за заплаканными стеклами торчала молчаливым уколом нахохлившаяся фигура дилера, явно сжимающего в кулаке таблетку слабительного или наоборот, крепительного. Где-то очень далеко в перспективе уходящей к серому небу улице кентавром проскакали двое полицейских, хотя правильней сказать - кентаврами... на мокрых конях огромного разме­ра, проехал виляя на мокрой дорожке, велосипедист, главная персона местных улиц, Слави начал скручивать джойнт, закончив с завтракам и чему-то улыбаясь. Диди тоже с улыбкой слегла за его пальцами... А в голове у Алекса была сумятица и рефреном повторялось - ни хера себе! ни хера себе! Ни... Лучше бы он взял тогда пару тысченок, ну и кореш, не кореш - а акула империализма... Но не на того напал, кореш! можно и побаловаться, потянуть резину, а потом и соскочить с этого паровоза...

-У меня есть пара-тройка вопросов, -

нарушил тишину за их столиком, вокруг был гам! Алекс. Слави кивнул головой, лизнув джойнт - давай.

-Кто будет платить налог на собственность?

-Организация конечно, не ты же, это и коню понятно, -

кивок на окно, в след спину удаляющимся кентаврам.

-Вопрос второй - у меня не так уж много бабок, как ты думаешь, собственность в индустриальных центрах стоит не дешево. Как думаешь выйти из этого положе­ния?

-Ну, купим в Восточной Европе, к примеру в Чехии, в Праге! я там был пару раз, клевый город, есть френды... Гульден идет за шестнадцать местных крон, а бакс в два раза с лишним, под сорок аж!

-Вопрос третий, основной. Что лично я буду иметь с этой головной боли?

-Сразу видно акулу капитализма, настоящего американца, ни какой головной боли не будет, а иметь будешь то же самое, что и остальные. Тем более - заметь, все на халяву, задарма - пиво, грасс, хавку... Ни бакса не истратишь!

-Кстати, насчет грасса. Вроде бы в Восточной Европе это не можно? –

англицизм в переводе на русский, торжествующая усмешка скептика. В ответ яркая улыбка оптимиста семидесятых:

-Я все продумал. Организуем со временем церковь, а курение травы это составная часть ритуала нашей церкви, вот и пусть ломают голову в полиции и прокуратуре, как быть с верующими людьми... У христиан ладан, у нас трава, с точки зрения религии я не вижу разницы, каждая трава от бога, это в библии сказано. И то, и другое свободно произрастает в природе...

Алекс уткнулся в чашку с остывшим кофе, Нура показала на всякий случай язык Слави, тот же повернулся к Диди и вкратце обрисовал сложившеюся проблему-ситуацию и пути ее преодоления, что бы не испытывать больше терпения девушки, Нура внимательно вслушивалась и одобрительно кивала головой, поглаживая лапу в пятнах, еще не сильно, до Еба далеко, но увы - уже... Диди скептически усмехнулась - где же это видано что бы миллионеры добровольно расставались со своими миллионами даже временно? Да ни где, они любят свои миллионы и не могут без них жить... Мы не должны ждать милостей от природы, взять их - наша задача Слави, как сказал один политик в России, проснулся в Диди агрессивный панк. Нура с легкой тревогой следила за разворачивающимися событиями - переживала за Алекса.

-Ученый-агроном, Диди, агроном, -

поправил Слави подругу.

-При чем тут агроном?-

возмутилась девушка с бурной биографией, как и все в их маленькой компании.

-Ты что, предлагаешь посадить Алекса на кактус для более быстрого решения проблемы?

-Эй-эй, не надо сажать моего Алекса на кактус! -

не удержалась и вмешалась Нура. Слави махнул рукой - не беспокойся:

-Мичурин это сказал, ученый-агроном, а на кактус ни кого сажать не надо, Ну­ра не беспокойся, мы же не мексиканские революционеры, а мирные хиппи. Алекса же мы доломаем вручную...

Звякнула ложка об чашку в руках встревожившейся Нуры, она не всегда понимала где шутит этот волосатый русский йети, а где говорит всерьез. Но идея общего дома не в рамках Европы, а в рамках хиппово-андеграундного братства ей пришлась по вкусу, скорей бы соглашался бы Алекс, может его приобнять, все же любимый человек, так сразу свалился на голову девушке из сквота..

-Ну что же фолкс, я решил. Я подумаю над твоим предложением, Слави. Ты только не гони, не торопи меня, съездим в эту Прагу, говорят красивый город, посмотрим на месте, приценимся, может быть там иностранцам и не продают ни чего. А тогда и видно будет для окончательного решения... О'кэй?

-О'кэй-

преувеличенно бодро вскричал Слави и хлопнул ладонь об ладонь своего давнего друга, Нура чмокнула Алекса в макушку, Диди Слави в губы и все закурили четыре аккуратных джойнта, свернутых давним борцом за свободу угнетенных волосатых . Четыре струйки дыма вползли в робкую тучу висящую под потолком... Слави подумал выдыхая дым, с удивительной прозрачностью сознания - доломаю, сколько можно без Родины, пора создавать свою.

МОСКВА.


Север усмехнулся своим мыслям и посмотрел на Юрия. Тот сидел скромно, но не зажато, держа зеленую папку в сильных руках.

-Тебе сколько лет, Юрий?

-Сорок один, Василий Николаевич...

-Мы с тобою ровесники... Только ты диссидентам шкуру трепал, а я на севере чали­лся... Ну да ладно, за то сейчас ты у меня на цырлах бегаешь... Бегаешь или нет?

Юрий секунду помедлил, представив, что бы было, если бы он ответил отрицательно и куда тогда жена бы подалась с тремя детьми, один черт знает, и ответил:

-Есть немного, Василий Николаевич...Все же ты шеф.

-Шеф, -

Север кивнул большою головою и пожевал губы. Затем добавил:

-Ну да ладно, не будем делится. Что там у тебя, давай. Только саму суть - всякую хреновину мне ни к чему слушать. Поехали.

Юрий откинулся на спинку кресла, поерзал, устраиваясь поудобней и начал, от­крыв папку:

-В 1975 году в городе Стокгольм, Швеция, в посольство СССР, обратился за въездной визой гражданин Громофф Иван. Он попросил визу для себя, своего усыновленного сына и разрешение для провоза и захоронения на территории СССР праха своей умершей матери, Громофф Екатерины. Визы и разрешение были выданы и 12 мая 1975 года Громофф Иван со своим сыном-пасынком Громофф Вячеслав прибыли в Москву. После захоронения праха своей матери, Громофф Иван будучи в состоянии алкогольного опьянения, угнал машину «такси» и совершил аварию. В результате которой скоропостижно скончался, получив ранения, не совместимые с дальнейшей жизнью, его сын, Громофф Вячеслав, исчез, работники КГБ совместно с работниками МВД в течение года безуспешно вели активные поиски по установлению места нахождения младшего Громофф, затем активные поиски были прекращены. Это коне­чно официальная версия, которая ушла и в Инюрколлегию.

Юрий замолчал, Север оторвал взгляд от поверхности стола, уставленного тарел­ками с растерзанной заливной рыбой и всякой другой закуской, рюмками, бокалами и полупустыми бутылками, уставился на замолчавшего.

-Сколько лет было разбившемуся лоху?

-Тридцать...

-А пропавшему сынку-пасынку?

-Пятнадцать...

-Видимо мамка была старше лоха, -

задумчиво изрек Север.

-Разрешите продолжить? -

голос Юрия был невозмутим.

-И как это КГБ вместе с ментами не нашли пацана?.. Я что-то совсем не кумекаю, фраера они что ли? А?! Или пацана они тоже мочканули?..

-Я продолжу, Василий Николаевич? И сразу все вопросы отпадут...

За окном моросило и смеркалось, где-то за дверью работал факс, видимо секретарь трудится, подумалось обоим, Север потер переносицу и молча махнул рукой -давай.

-После того, как Громофф Иван подал прошение на въездную визу, КГБ, как водится, проверила его прошлое и прошлое его родных. И оно оказалось интересным.

-Суть давай, суть, не роман тискаешь,-

буркнул Север, но Юрий невозмутимо продолжил.

-Оказывается, отец Ивана Громофф, Николя Громофф, он же Громов Николай Павлович, 1900 года рождения, активный участник белогвардейского движения, в 1920 году эмигрировал в Швецию, активный участник различнейших эмигрантских сообществ антисоветского толка, подозревался в сотрудничестве с рядом западных разведок, в том числе и абвере... Умер в 1962 году. Мать, Громофф Екатерина, в действительности Самойлова, девичья фамилия Самойлова Екатерина Ивановна, год рождения 1920, в 1941 году была призвана в армию, направлена в специальные десантные части - "спецназ" по современному, участвовала в нескольких операциях на временно окулированных территориях. В 1944 году во время десантирования на территорию Норвегии в составе большой группы с целью выполнения приказа Главного Командования, пропала без вести. Кроме нее пропал без вести так же замполит группы капитан Ерохин. Затем неизвестно как Самойлова всплывает в Швеции, в 1945 году заключает брак с Громофф или с Громовым Николя. И в 1945 году у них рождается сын Иван. Иван Громофф в 1965 году заключает брак с Картисон Марией, 1932 года рождения, полурусской — полушведкой, у которой от прежнего брака был десятилетний сын, Вячеслав. Иван Громофф усыновляет Вячеслава и Слава становится Громофф. В 1973 году брак между Иваном и Марией распадается, Мария добровольно оставляет сына отчиму, а...

-Вот сука,-

озадаченно пробормотал негромко Север, потирая лоб, переваривая свалившуюся на него информацию. Юрий чуть заметно улыбнулся и продолжил:

-А сама уезжает в Австралию со своим новым мужем, бизнесменом и миллионером Мeepx Куртом, гражданином Германии. Меерх скончался в 1980 году, оставив свое огромнейшее наследство жене Марии. Меерх-Громофф Мария вновь вышла замуж...

-Вот сука, -

вновь отреагировал Север, видимо пораженный жизнелюбием незнакомой ему женщины. Юрий пожал плечами: -

-Вышла замуж за родного брата умершего...

Север раскрыл рот, но ни чего не сказал, лишь махнул рукой. Юрий помедлил секунду и продолжил:

-Меерх Густава, так же бизнесмена и миллионера. С новым мужем Мария прожила десять лет, затем нелепая смерть обоих супругов в перевернувшейся резиновой лодки во время катания в океане и наследницей всех огромнейший к тому времени, средств становится родная сестра этих братьев Меерх, Анна-Клара. Но и она сконча­лась от старости в 96 лет, оставив все наследство этому самому Вячеславу Громофф, так как остальных родственников к этому времени не было в живых ни кого. Своих детей Анна-Клара не имела. Все.

-а что за пьянка после похорон, угон тачки и прочая херня в Москве 75? Туфта?

-Туфта. В 1975 году скончалась мать Ивана, Екатерина Громофф-Самойлова и в завещании указала - желает быть похороненной в России. После приезда Громофф Ивана с сыном Вячеславом в Москву, КГБ взяло Ивана под колпак с целью вербовки, так как Иван работал инженером на судостроительной фирме, выполняющей заказы и министерства обороны Швеции, и НАТО... Что там произошло во время вербовочной беседы - за давностью лет установить невозможно. Но из отчетов явствует лишь одно - Иван Громофф почему-то выбросился в окно...

-Молодец, -

одобрил Север и махнул рукой Юрию - мол давай-давай, продолжай дальше.

-а его сын пропал, как сквозь землю провалился. Может быть видел, что произошло с его отцом...

-Интересно, сам выпрыгивал или все же помогли?..