Geum.ru

Русская литература конца XIX начала XX в сложилась в неполные три десятилетия 1890-1910-е гг

Вид материалаЛитература
Подобный материал:
Введение


Русская литература конца XIX – начала XX в. сложилась в неполные три десятилетия (1890–1910-е гг.), но пришла к удивительно ярким, самостоятельным по значению достижениям. Ее периодизация соотносится с историческим развитием России. Установление границ отдельных периодов не может определяться строго по календарю, так как в каждом из них возникают новые явления и продолжаются предшествующие, осуществляется преемственная связь литературных поколений.

Русская реалистическая литература обогатилась произведениями Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, Г.И.Успенского.

Молодые писатели-демократы: В.Г.Короленко, В.В.Вересаев, И.А.Бунин, А.И.Куприн, М.Горький и другие – продолжали гуманистические традиции писателей-реалистов старшего поколения, но в их произведениях появились новые темы, сюжеты, герои. Они уловили происходящие в жизни перемены, кризис мировоззрения, ломку устоявшихся традиций и в то же время романтические настроения и ожидания, обычно предшествующие крупным историческим событиям.

Ощущение всеобщей катастрофичности и мечта о возрождении человека предельно обострились у младших современников Л.Н.Толстого. Спасение усматривалось не «сверху», а «изнутри» – в нравственном преображении. Но в кризисную эпоху значительно ослабела вера в возможную гармонию. Вот почему «сознательному анализу» заново подвергались вечные проблемы смысла жизни и духовности людей, культуры и стихии, искусства и творчества… Классические традиции развивались в новых условиях разрушительных процессов.

«Высшие вопросы», по мысли И.Бунина, «о сущности бытия, о назначении человека на Земле» приобрели редкий драматизм. Писатель осознавал свою «роль в людской безграничной толпе». Позже он пояснил эту точку зрения: «Мы знаем дворян Тургенева и Толстого. Но нам нельзя судить о русском дворянстве в массе, так как и Тургенев, и Толстой изображают верхний слой, редкие оазисы культуры». Утрата «оазисов» (с ними – крупной личности героя) означала необходимость «погружения» в однообразное существование той или иной общности серединных людей. Поэтому созрело желание найти некую потаенную силу противодействия их инертному состоянию. Напряженным вниманием к обыденному течению дней и способностью уловить в его глубинах светлое начало обладали художники Серебряного века.

И. Анненский очень точно определил истоки такого поиска. «Старым мастерам», считал он, было присуще чувство «гармонии между элементарной человеческой душой и природой». А в своей современности выделил противоположное: «Здесь, напротив, мелькает „я", которое хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нем, „я" — замученное сознанием своего безысходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования...» В столь разреженной, холодной атмосфере Анненский тем не менее усмотрел тягу к «творящему духу», добывающему «красоты мыслью и страданием».

Так и было в литературе рубежа веков. Ее создатели мучительно переживали стихию измельчения, расточения жизни. Б. Зайцева угнетала загадка земного существования: оно «в своем безмерном ходе не знает ни границ, ни времени, ни любви, ни даже, как казалось иногда, и вообще какого-нибудь смысла» (рассказ «Аграфена»). Близость всеобщей гибели («Господин из Сан-Франциско»), ужас и от скудного «мира бывания», и от «вселенной, которую мы не постигаем», донес И. Бунин. Л. Андреев изобразил устрашающую, роковую фигуру: неумолимый «Некто в сером» ненадолго зажигает свечу «Жизни человека» (название пьесы) и гасит ее, равнодушный к страданиям и прозрениям.

Самые мрачные картины просветлял, однако, «творящий дух». Тот же Андреев писал: «...для меня воображение всегда было выше сущего, и самую сильную любовь я испытал во сне...», поскольку реальная красота — «моменты, далеко разбросанные в пространстве и времени». Путь к подлинному бытию лежал через самоуглубление художника. Произведения Бунина пронизаны, по его признанию, «тайным безумием» — «неразрешающимся чувством несказанной загадочности прелести» земного царства. А болезненно ощущавший «Погибшую силу» (название рассказа) А. Куприн открыл душевную энергию, которая возносила «в бесконечную высь человеческую личность». В сокровенных сферах индивидуального мировосприятия росла вера в нетленные ценности жизни.

Творческое преображение действительности еще более зримо проступало в поэзии начала века. И. Анненский пришел к верному наблюдению: «Границы между реальным и фантастическим для поэта не только утоньшились, но местами стали вовсе прозрачными. Истина и желания нередко сливают для него свои цвета». В раздумьях многих талантливых художников эпохи находим сходные мысли.

А. Блок услышал в «безвременье» начала века «дикий вопль души одинокой, на миг повисшей над бесплодьями русских болот». Заметил, однако, и жажду «огня для своей чуть тлеющей души». Поэт воспел «Я, в котором, преломляясь, преображается» реальность.

Такой дар Блок почувствовал в стихах Ф. Сологуба, К. Бальмонта и др. А. Ф. Сологуб писал: «Искусство наших дней» «стремится преобразить мир усилием творческой воли...» Новейшая поэзия поистине была рождена этим побуждением.

Но самой интересной и основной темой оставалась жизнь людей, их быт, описывались реальные факты и явления, происходившие в стране.

Исходя из этого, я определил основную цель и задачи данного исследования.

Цель – изучить на конкретном примере, как писатели описывают жизнь крестьян, деревенский быт, как реальная повседневная жизнь показана в мировой литературе.

Задачи:

1. Выяснить, как описывается жизнь крестьян в произведениях И. А. Бунина «Деревня» и «Суходол».

2. Выявить особенности изображение деревенской жизни в произведениях А. П. Чехова «Мужики», «В овраге».

3. Определить сходства и различия изображения деревенской жизни в произведениях Бунина и Чехова.