Geum.ru

Всоветской литературе, посвященной Великой Отечественной войне, за Бе­лоруссией прочно закрепилось название «партизанской республики»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   37

Введение

В советской литературе, посвященной Великой Отечественной войне, за Бе­лоруссией прочно закрепилось название «партизанской республики». В этом на­звании отразилось все: и прекрасные условия для «малой войны», и количество партизанских отрядов, и героизм «народных мстителей» в их борьбе против не­мецких оккупантов. Давая Белоруссии такое название, историки и публицисты как бы подразумевали, что всё, без исключения, население этой республики либо было партизанами, либо сочувствовало им. Во многом оно так и было. Но, и это сейчас уже не является секретом, были и те, кто вполне искренне мог идти на со­трудничество с врагом во имя каких-то своих целей.

В исторической литературе деятельность этих лиц определяется однозначно – коллаборационизм. Однако эту проблему нельзя рассматривать только с чисто академической точки зрения. Многие общественно-политические «вызовы» со­временности, на которые вынуждено «отвечать» все наше постсоветское обще­ство, уходят своими корнями именно в годы Второй мировой войны и связаны именно с проблемой коллаборационизма. Более того, эти «вызовы» не просто свя­заны с ней, а являются прямым следствием тех неоднозначных и трагических со­бытий, когда более миллиона советских граждан разных национальностей встали в ряды германской армии и сражались против своих соотечественников до самых последних залпов войны.

Советские историки трактовали выбор коллаборационистов однозначно от­рицательно. Такая позиция не давала возможности даже приблизиться к объек­тивному пониманию данной проблемы. Тем не менее, на то были свои причины. Как сейчас известно, большинство коллаборационистских проявлений имели в своей основе национализм и антикоммунизм. И это другая сторона проблемы со­трудничества советских граждан с военно-политическими структурами Третьего рейха. Кто-то делал это, исходя из социальных мотивов, а кто-то, руководствуясь установками своей идеологии.

Сейчас трудно сказать, что в тех условиях было лучше: замалчивать или всесторонне обсуждать эту болезненную тему. Фактом остается только то, что в непростых социально-политических условиях, сложившихся после распада СССР, национальная подоплека коллаборационизма проявилась полностью. Во многом это было связано с национальным возрождением в бывших советских республи­ках. Зачастую, этот процесс сводился к пересадке на постсоветскую почву тех идей, которые идеологические предшественники нынешнего поколения национа­листов выработали до Второй мировой войны, а уже развили и попытались реали­зовать при содействии нацистов. Так, например, произошло во всех странах Бал­тии. В Украине вопрос признания коллаборационистов национальными героями был поставлен на повестку дня, но из-за неоднозначного отношения обществен­ности, так и не сдвинулся с «мертвой точки». В Белоруссии после прихода к вла­сти президента А. Лукашенко этот вопрос закрыли окончательно.

В связи с этим следует подчеркнуть, что всестороннее изучение вопроса бе­лорусских коллаборационистских формирований, научный, а не идеологический подход к нему, не является исключительно белорусской проблемой. В целом, это – часть проблемы военного коллаборационизма советских граждан в годы Второй мировой войны. И она, наряду со своими нюансами, имеет много общего с подоб­ными явлениями в других советских республиках и среди других наций и народ­ностей СССР. Поэтому, научно-практическая и общественно-политическая акту­альность данного исследования не вызывает сомнений.

В центре внимания данного исследования – проблема белорусского воен­ного коллаборационизма и его использование во внешней, оккупационной и на­циональной политике нацистской Германии в годы Второй мировой войны.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1941 по 1945 г. На­чальный рубеж – лето-осень 1941 г. – связан с созданием первых формирований, укомплектованных белорусами, – разведывательно-диверсионных и полицейских частей, и первым опытом их боевого применения в составе Вермахта и сил ох­раны правопорядка. Конечный рубеж – май 1945 г. – связан с капитуляцией Гер­мании, ее вооруженных сил и, таким образом, всех коллаборационистских фор­мирований, находившихся к этому моменту в их составе.

Территориальные рамки данного исследования охватывают места организа­ции, подготовки и боевого применения белорусских коллаборационистских фор­мирований, среди которых, в целом, можно выделить следующие регионы: Бело­руссия, Западные районы России, Польша, Германия и Франция.

Целью работы является комплексное изучение проблемы белорусских кол­лаборационистских формирований и, в связи с этим, осмысление их роли во Вто­рой мировой войне, не только с военной, но и с политической точки зрения. По­этому, в соответствии с данной целью, автор поставил перед собой следующие задачи:

• проанализировать особенности военного коллаборационизма советских граждан в годы Второй мировой войны и выделить его характерные черты;

• определить военно-политические причины и условия, которые способст­вовали созданию в системе иностранных добровольческих формирований такой категории, как белорусские коллаборационистские формирования;

• выяснить роль белорусского национального движения в процессе создания и использования белорусских коллаборационистских формирований;

• рассмотреть межнациональные отношения на территории Белоруссии и их влияние на проблему коллаборационизма;

• проанализировать и сравнить особенности системы организации белорус­ских коллаборационистских формирований;

• проанализировать и сравнить особенности боевой и политической подго­товки белорусских коллаборационистских формирований;

• проанализировать и сравнить особенности системы боевого применения белорусских коллаборационистских формирований и те принципы, которые были положены в основу этой системы;

• сравнить численность личного состава белорусских коллаборационистских формирований, как внутри этой категории, так и в отношении численности лич­ного состава иностранных добровольческих формирований и германских воору­женных сил.

Проблема сотрудничества советских граждан с германскими военно-поли­тическими органами относится к числу наиболее сложных в истории Второй ми­ровой войны. Многочисленные дискуссии вызывает все: от самого феномена кол­лаборационизма до терминологии, которой пользуются исследователи при его изучении. Одной из причин этого и, одновременно, другим аспектом проблемы, является сильный идеологический фон, который сопровождает большинство ра­бот, посвященных данной проблеме. Не являются исключением и белорусские коллаборационистские формирования, немногочисленная литература о которых предлагает, в целом, четыре основных взгляда на них: советский, постсоветский, восточноевропейский и западный.

Советская историография, без сомнения, была наиболее зависимой от идео­логических факторов, так как уже само упоминание проблемы коллаборацио­низма ставило под сомнение постулат о морально-политическом единстве совет­ского народа в годы войны. В белорусской ситуации отход от этого постулата мог привести к ревизии утверждения о «партизанской республике», коей считалась БССР весь послевоенный период. Поэтому в работах советских историков, по­священных Второй мировой войны, не находилось места для таких явлений, как коллаборационизм (во всех его проявлениях), националистическое партизанское движение или антисоветские настроения среди населения временно оккупирован­ных немцами территорий. Однако и не говорить об этих явлениях вообще также было не возможно.

В результате, подход к проблеме, например, военного коллаборационизма осуществлялся согласно марксистской теории о перманентной классовой борьбе. Масштабы этого явления скрывались, а его социальная база сводилась к классово враждебным светскому народу элементам – эмигрантам, бывшим белогвардей­цам, кулакам и уголовникам. Был ограничен и сюжетный ряд, в рамках которого советские историки касались указанной проблемы. Как правило, проблема «вос­точных» добровольцев возникала в связи с немецкой оккупационной политикой на советских территориях, партизанской борьбой в тылу врага и деятельностью советских органов госбезопасности.

В целом, точка зрения советской историографии на проблему коллабора­ционизма не менялась на протяжении всех 46 послевоенных лет. Тем не менее, нельзя сказать, что в каких-то моментах она не претерпевала изменений. Главным образом, менялись подходы к этой проблеме и ее место в событиях Второй миро­вой войны. В связи с этим, можно выделить три основных периода, в ходе кото­рых происходили такие изменения. Рассмотрим их на примере белорусских кол­лаборационистских формирований.

Работы первого периода – с 1945 по 1955 г. – носят, в основном, историко-публицистический характер. Их центральная тема: разоблачение немецко-фаши­стских захватчиков и их пособников из числа представителей местного населения. А методологические принципы, выработанные авторами этих публикаций, легли в основу всех дальнейших советских исследований по данной проблематике. Во-первых, это подход к коллаборационизму, как к проблеме уголовной, а не поли­тической. И, во-вторых, намеренное объединение деятельности собственно кол­лаборационистских частей и формирований, созданных сторонниками некомму­нистического движения Сопротивления. Именно в таком ключе написана двух­томная работа народного комиссара внутренних дел БССР Л. Цанавы, посвящен­ная партизанской войне на территории Белоруссии. Во втором томе этой работы описываются условий, в которых действовали советские партизаны и подполь­щики. В том числе, здесь идет речь и о тех, против кого они действовали: немцы, польские националисты из Армии Крайовой (АК) и белорусские коллаборациони­сты. Им посвящена отдельная глава – «Белорусские буржуазные националисты – злейшие враги белорусского народа»[1]. Вскоре после выхода книги Цанава был арестован. Была спрятана в спецхран и его работа. Тем не менее, идеологические штампы, поставленные в книге, ее общая направленность и подходы к работе с материалом, просуществовали, за редким исключением, до сегодняшнего дня.

В период с 1955 по 1985 г. происходит дальнейшее углубление изучения ис­тории Второй мировой войны. Появляется значительное количество работ, по­священных немецкому оккупационному режиму на советской территории и пар­тизанскому движению. Большинство из этих работ были основаны на докумен­тальных источниках, которые в ограниченном количестве начинают вводиться в научный оборот. В целом, советская историография продолжает оставаться на тех же методологических основах, которые были выработаны в первый период. Ин­формация относительно коллаборационистских формирований является фрагмен­тарной и бессистемной. Наиболее популярный сюжет – разложение и вывод на советскую сторону частей из «восточных» добровольцев. Однако данные об их организации и подготовке отсутствуют полностью, нет анализа боевого примене­ния. Крайне редко указывается численность этих формирований (как общая, так и частная). В данном случае, наиболее характерными являются работы М. Заго­рулько, И. Ивлева, И. Кравченко, А. Юденкова и некоторых других авторов, в ко­торых идет речь о таких белорусских коллаборационистских формированиях, как Корпус белорусской самообороны (КБС), Союз белорусской молодежи (СБМ) и Белорусская краевая оборона (БКА)[2].

Для вышеуказанных работ белорусский коллаборационизм являлся только фрагментом, причем, разумеется, неглавным. И в этом – органическая связь вто­рого периода советской историографии с первым. Однако, его основной особен­ностью, в данном случае, является появление работ по проблеме коллаборацио­низма, которые уже можно назвать условноспециальными исследованиями. Речь идет о монографии В. Романовского «Соучастники в преступлениях», поднявшей изучение этой проблемы на качественно иной уровень. Как и работы предыдущих авторов, ее основная цель и методический принцип – разоблачение белорусского национализма. Тем не менее, монографию Романовского отличает системность изложения и использование ранее не публиковавшихся архивных документов. Впервые указана связь коллаборационистских формирований с белорусскими коллаборационистскими организациями – Белорусская народная самопомощь (БНС), Белорусский совет доверия (БРД) и Белорусский центральный совет (БЦР). Наконец, положительным моментом следует назвать отсутствие некоторых идеологических штампов еще сталинской эпохи[3].

Попыткой белорусских историков подвести итог под 40-летним изучением периода Второй мировой войны является трехтомное исследование «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны». Несмотря на то, что материал книги «идеологически вы­держан» и не выходит за рамки господствующих стереотипов, проблема белорус­ских коллаборационистских формирований рассмотрена в ней несколько по-но­вому. Впервые в советской историографии они показаны как часть системы не­мецкого оккупационного режима, что дает некоторое представление об их гене­зисе, развитии и роли в борьбе с советскими партизанами и подпольщиками. При этом центральное внимание уделено сюжетам, связанным с разложением парти­занами и подпольщиками коллаборационистских формирований[4].

Перестройка и общая либерализация общественно-политической жизни по­зволила сделать значительный шаг вперед в деле изучения проблемы коллабора­ционизма. Начиная с 1985 г., уже можно говорить о том, что этот феномен стано­вится самостоятельным сюжетом в историографии Второй мировой войны. При этом, необходимо отметить следующие тенденции. Появляется новая точка зре­ния на коллаборационизм, которая серьезно отличается от официальной. Нельзя не отметить, что это происходит под воздействием зарубежной (и, в том числе, эмигрантской) историографии, многие работы которой стали теперь доступными для советских историков. Еще одним серьезным толчком для такой идеологиче­ской переориентации стало то, что были открыты многие, ранее недоступные, ар­хивные материалы. Все это привело к существенным методологическим измене­ниям в изучении проблемы коллаборационизма. Например, военный коллабора­ционизм стали исследовать, как в целом, так и по его отдельным аспектам. В ре­зультате, к 1991 г. в советской историографии Второй мировой войны, наряду с официальной точкой зрения на проблему сотрудничества советских граждан с германским военно-политическим руководством, сформировалась новая позиция. Применительно к теме диссертационного исследования они были представлены, соответственно, Б. Мартыненко и А. Колесником. Именно в работах этих истори­ков, указанные тенденции прослеживаются наиболее четко[5].

Направления и тенденции, которые только наметились в поздней советской историографии, получили свое развитие в работах историков стран СНГ. На дан­ный момент в каждой из них имеется своя школа, представители которой, в той или иной степени, разрабатывают проблему «восточных» коллаборационистских формирований. Для темы данного исследования наибольший интерес представ­ляют работы белорусских, российских и украинских историков.

По понятным причинам, лидирующее положение в этом процессе занимает белорусская историческая школа. Начиная с 1991 г., ее представители подгото­вили значительное количество публикаций, связанных с историей белорусских коллаборационистских формирований. При этом четко оформилось три направле­ния, в рамках которых белорусские исследователи продолжают работать над этой темой. По способу постановки проблемы и подходам к ее разрешению их можно условно назвать просоветским, ревизионистским и нейтральным.

Первое направление представляет собой вышедшую на качественно новый уровень позднюю советскую историографию. Историки этого направления отли­чаются от своих предшественников более глубоким знанием предмета, разнообра­зием сюжетов, использованием архивных материалов и работ зарубежных авто­ров. Однако, в целом, их методология осталась неизменной и является такой же, как в 1950-е гг. Всех участников коллаборационистских формирований они счи­тают предателями. Ярким примером и, одновременно, крайним проявлением та­кого рода историографии являются публицистические работы А. Бадулина. Не являясь научными в строгом смысле этого слова, они, тем не менее, задают тон и направление профессиональным авторам[6].

Как правило, указанная проблема разрабатывается такими исследователями в рамках тем, связанных с немецким оккупационным режимом на территории Бе­лоруссии, Холокостом, борьбой партизан и подпольщиков, деятельностью орга­нов советской госбезопасности в период войны или после нее. Кроме того, значи­тельное место в публикациях этих историков отводится белорусской эмиграции и ее деятельности в годы Второй мировой войны. Именно об этом идет речь в рабо­тах И. Валахановича, К. Доморада, Э. Иоффе, Н. Рыбака, А. Соловьева и А. Стука[7].

Наибольший интерес с точки зрения рассматриваемой проблематики пред­ставляет монография А. Соловьева «Белорусская Центральная Рада: создание, деятельность, крах». Как уже ясно из названия, она посвящена истории этой кол­лаборационистской организации, которая функционировала на территории Бело­руссии и Германии в 1944-1945 гг. Как известно, одной из сторон деятельности БЦР были попытки по созданию национальных вооруженных сил. В монографии идет речь о первой из таких попыток – БКА и ее недолгой истории. Структура, приведенный фактический материал и методология исследования выгодно отли­чают книгу Соловьева от работ предыдущих авторов. Кроме того, в предисловии к ней он отмечает, что при написании монографии пользовался материалами из закрытых фондов архива госбезопасности. Тем не менее, видно, что книга напи­сана с определенных идеологических позиций, и это значительно снижает ее на­учную ценность[8].

Ревизионистское направление представляет собой зеркальное отражение предыдущей точки зрения. Как правило, отправной точкой в исследованиях его представителей и их главным методологическим посылом является тот факт, что коллаборационисты – это, за редким исключением, герои и борцы за свободу Бе­лоруссии. Нельзя не отметить, что это направление белорусской исторической школы находится под сильным воздействием западной историографии, особенно работ, вышедших из среды белорусской диаспоры. Именно оттуда ими взяты практически все формулировки и подходы к изучению проблемы. А многочис­ленные архивные документы, которые эти историки используют даже больше, чем представители предыдущей школы, призваны только подтвердить уже зара­нее известные выводы. Такая зависимость от идеологии и выборочный подход к архивным материалам, разумеется, снижают, научную значимость работ истори­ков-ревизионистов. Но, и это следует признать, тематика исследуемых ими сюже­тов гораздо шире и глубже, чем у исследователей просоветской точки зрения.

Среди исследователей этого направления, прежде всего, следует назвать С. Ерша, которому принадлежат многочисленные публикации разного уровня науч­ной ценности. Центральной темой его исследований является история белорус­ского националистического движения Сопротивления. Однако в силу того, что оно было самым тесным образом связано с пронемецкими организациями, автор не мог не коснуться проблемы коллаборационизма. По сути, в его работах очень трудно понять, где заканчивается коллаборационизм, а начинается Сопротивле­ние. Именно в таком ключе подготовлено большинство его публикаций биогра­фического характера, в которых идет речь о судьбах таких белорусских национа­листов, как М. Витушка, И. Зыбайло, К. Езовитов, В. Радько и другие. Остается добавить, что все они, одновременно с подпольной борьбой, занимали те или иные должности в коллаборационистских организациях и «восточных» формиро­ваниях. О некоторых из них довольно подробно рассказано у Ерша: полиции, са­мообороне, БКА, батальоне «Дальвиц» и 30-й гренадерской дивизии войск СС[9].

История создания и деятельности СБМ содержится в работах Т. Клыков­ской, К. Романовича и А. Чигрина. Авторы, наряду с общественнополитической характеристикой этой организации, раскрывают роль ее членов в военных планах и практической деятельности белорусских коллаборационистов. Одновременно в их исследованиях дан очень подробный анализ степени участия рядовых СБМов­цев в вооруженных силах нацистской Германии: противовоздушной обороне, раз­ных вспомогательных формированиях и войсках СС. Кроме того, Т. Клыковской принадлежит практически единственная в историографии Второй мировой войны небольшая публикация, в которой идет речь о Новогрудском кавалерийском эс­кадроне[10].

Важным вкладом в разработку проблемы является публикация историка Ю. Грибовского, посвященная организации и использованию такого малоизвестного белорусского коллаборационистского формирования, как 1-й штурмовой взвод, созданный под эгидой Абвера. Ему же принадлежит статья, рассказывающая о белорусско-польском конфликте на территории генерального округа «Белорус­сия». Помимо анализа национальных отношений на этой территории, в этой ра­боте показано отношение польского населения (как обычных граждан, так и пар­тизан АК) к белорусским коллаборационистам. Приведен интересный фактиче­ский материал о деятельности последних, направленной на белорусификацию ад­министративного аппарата и полиции[11].

О политической деятельности белорусских коллаборационистов, направ­ленной, в том числе, на создание собственных вооруженных сил, идет речь в публикациях историка О. Гордиенко[12].

Одному из авторов этого направления – А. Гелогаеву – принадлежит попытка сделать обобщающую работу по истории белорусского военного коллаборационизма. В 2002 г. он опубликовал небольшую брошюру под названием «Белорусские национальные воинские формирования в период Второй мировой войны». Отмечая несомненные достоинства этой книги (методология, фактический материал, архивные данные), нельзя сказать, что эта попытка была удачной. Исследователь затронул только те белорусские части, которые были созданы в период с 1941 по 1944 г., практически проигнорировав заключительный период войны. Наконец, в работе практически отсутствует анализ общественно-политических причин и условий появления белорусского военного коллаборационизма[13].

Нельзя не отметить, что представители первых двух направлений белорусской историографии находятся под сильным влиянием идеологических стереотипов и обслуживают определенные общественно-политические группы. Поэтому, проблема признания коллаборационистов предателями или героями является для них политическим вопросом. Историки третьего, нейтрального, направления старались подходить к проблеме коллаборационизма с чисто научных позиций, избегая давать идеологические оценки. В основной своей массе их работы представляют собой строго документальные исследования, опирающиеся на архивные документы и последние достижения зарубежной историографии.