Библия и наука о сотворении мира
| Вид материала | Документы |
СодержаниеИ сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. Протоиерей Глеб Каледа. |
- П. В. Пучков наука, библия и моррисианство, 187.42kb.
- 3: философия средневековья, 610.26kb.
- Библия на уроках русского языка, 254.12kb.
- Xxvii. Народная библия библия, 71.72kb.
- Библейские рассказы о Сотворении мира, Эденском саде и Потопе: история или аллегория, 182.49kb.
- И. В. Рак Мифы Древнего Египта Сказания о сотворении мира, 1608.98kb.
- Космос и эрос, 1110.44kb.
- Тема рекурсивные цифровые фильтры рекурсия свойство живой природы. Иамеба, и человек, 261.58kb.
- Сотворение мира. Учение о человеке катихизис что говорит Cвященное Писание о сотворении, 196.91kb.
- ««О ходе подготовки и проведении национального праздника «Сабантуй-2011», 99.51kb.
| Так рассказывает Библия о первом этапе творений шестого дня. Несомненно, что под зверями и скотами следует понимать сухопутных млекопитающих, и что родиной их является материк, но неясно, что подразумевается под гадами, так как о пресмыкающихся уже говорилось при описании пятого дня. Быть может, понять смысл этого термина в Библии нам помогут сами естественно-научные данные. В настоящее время появление млекопитающих связывают с находками крайне скудных остатков в отложениях средней и верхней юры. Из верхнего мела известны редкие остатки сумчатых и плацентарных млекопитающих, а следующий за ним третичный период может быть назван вместе с современным четвертичным эпохой млекопитающих; они не только господствуют на суше (звери и скоты), но поднялись в воздух (летучие мыши и т. п.) и овладели морями (киты, дельфины, тюлени, моржи и т. п.). Форма, богатство красок и вариации размеров млекопитающих поразительны — от крохотных полевок до гигантских слонов и китов. Они освоили все леса и степи земного шара, их не пугает ни зной пустынь, ни холод полярных стран, — всюду они являются наиболее подвижными, самыми активными, наиболее умными животными. К ним же принадлежит и сам человек. По всей вероятности, под гадами в книге Бытия подразумеваются лягушки, жабы (то есть бесхвостые амфибии) и змеи. К такому пониманию этого слова нас склоняют и палеонтологические данные, так как появление амфибий и змей совпадает со временем появления млекопитающих. На предыдущих страницах мы видели, что по библейским и научным данным облик Земли и космоса в целом менялся. Вдумываясь в смысл библейского текста, богословие выдвигает проблему огромного естественно-научного значения: создал ли Бог мир неизменным и статичным, или мир Божий может изменяться и развиваться? Возможно ли совершенствование в этом мире и возрастание от низшего к высшему в области духовного делания и материального, особенно биологического развития, или же все существующее подвержено монотонным, вечно повторяющимся замкнутым циклам, как движение поршней машин? На вопрос: Творец какого мира должен обладать большей мудростию и большим могуществом? — возможен только один ответ: конечно, мира подвижного и развивающегося. Таким образом, с христианско-богословской точки зрения, признающей Бога Всемогущим, легче принять естественно-научные теории развивающейся Вселенной, чем статичной. Великий принцип всеобщего развития, пронизывающий в той или иной степени все творение Божие, с особой силой сконцентрирован во внутреннем, духовном мире человека — венце Божественного творчества. Следовательно, если человек — творение, обладающее волей и разумом, не работает над своим духовным развитием, не стремится к нему, то он сознательно или бессознательно является противником великой творческой идеи Божества, то есть богоборцем сознательным или бессознательным, а потому и начинается в нем духовное запустение, регресс. Возможность умственного и духовного развития человека неоспоримо доказана всей человеческой историей и особенно бесчисленным сонмом христианских подвижников, канонизированных и неканонизированных святых. Казалось, богословие должно было предвосхитить идеи естественной эволюции мира. В зародыше они действительно имеются у некоторых отцов Церкви, хотя те отправляются от других исходных позиций. Так, например, преподобный Иоанн Дамаскин писал: “что началось с изменения, должно изменяться”. Но почему же тогда инквизиция и иезуиты боролись против научных открытий, почему же часть церковников встретила враждебно теории эволюции животных и растений? Почему в XIX веке они упорно защищали идею неизменяемости видов, хотя такое предположение не имеет основ ни в Предании, ни в Откровении и противно всем аналогиям в природе? Исходя из ограниченных научных данных античного мира и средневековья, богословы создали умозрительную схему мироздания, которой исчерпывалось, по их представлению, могущество Бога. И вот, когда эмпирическое изучение природы — творения Бога, расширило известные людям пределы Его могущества и мудрости за границы их старых представлений, эти богословы забыли, что могущество Творца простирается дальше пределов человеческого разумения, подняли шум о мнимом атеизме научных теорий, “ибо безмерную Его творческую силу и мудрость” (слова Ломоносова) измеряли своими ограниченными знаниями. В этом повинны, впрочем, не все церковнослужители. Некоторые из них были даже родоначальниками эволюционных теорий в биологии. Так, например, английский священник В. Герберт (1837) считал, что “виды были созданы в состоянии в высшей степени пластическом, и что они через скрещения и уклонения произвели все ныне существующие виды”. В настоящее время биологическая эволюция может считаться научно установленной закономерностью. Однако, в противоположность общепринятому мнению, ни зоология, ни ботаника как науки о современных формах жизни (необиология) не могут ее доказать. Они могут доказать лишь пластичность организма или его устойчивость, или характер взаимоотношения между этими двумя полярными свойствами организма. Короче говоря, необиология имеет дело с факторами, которые можно считать факторами эволюции, но не с самой эволюцией. Только палеонтология совместно с геологией обладает фактическими документами прошлых эпох жизни. Следовательно, только она может дать фактическую основу истории органического мира, то есть рамки, в пределах которых могут и должны разрабатываться вопросы развития жизни, — ту эмпирическую основу, вне которой начинается область фантастики. Однако палеонтология далеко не сразу заговорила об эволюции. Знаменитый бельгийский палеонтолог Луи Долло делит историю палеонтологии на три периода: первый — период создания басен, когда вместо того, чтобы изучать, предпочитали рассуждать, и крупных вымерших животных принимали за скелеты гигантов или мифологических существ; второй — период морфологический; с него по существу начинается палеонтология как наука об ископаемых, созданная Кювье так же, как сравнительная анатомия; и третий период — период эволюционной палеонтологии, созданный трудами В. О. Ковалевского. “Труд Ковалевского, — писал Долло, — есть истинный трактат о методе в палеонтологии”. Какие же геолого-палеонтологические доказательства можно привести в пользу эволюции органического мира? 1) Эмпирически установлено, что в древних отложениях отсутствуют современные формы и присутствуют остатки ныне вымерших животных, причем разные отложения отличаются друг от друга разной фауной, и при переходе к более молодым отложениям мы встречаем все более и более высокоорганизованные формы. Это может быть объяснено либо теорией катастроф Кювье (которая предполагает бесчисленное количество повторных творений и уничтожений всего ранее сотворенного, причем каждый раз появляются более высокоорганизованные организмы, чем в предыдущих актах творения), либо результатом эволюции. С богословской точки зрения теория катастроф представляет нелепицу и не имеет никакого основания в Откровении. Она отражает не христианско-богословские взгляды, как пытаются сейчас изобразить, а состояние фактического материала в эпоху Кювье, когда при сравнительной немногочисленности палеонтологических находок не были найдены промежуточные формы между известными видами и родами. Это обстоятельство, кстати сказать, заставило Дарвина посвятить большой раздел в своем “Происхождении видов” неполноте геологической летописи, чтобы спасти свою теорию от ударов палеонтологов. 2) В ископаемом состоянии перед появлением остатков новых классов и других классификационных групп встречаются остатки организмов, занимающих промежуточное положение между новым “будущим” классом и ранее существовавшим, и отнесение их к тому или иному классу весьма затруднительно. В таком случае невозможно восстановить все стадии из-за неполноты геологической летописи, так как мы не знаем, имеем ли мы дело действительно с переходными явлениями или со следами наличия неких неизвестных нам классов. Таким образом остается лазейка для скептиков. 3) Но существуют роды, в которых удается проследить все постепенные переходы от одной формы к другой из следующих друг за другом горизонтов. Причем крайние формы настолько отличаются друг от друга, что их, безусловно, следует отнести к разным видам; границу между этими видами в разрезе провести невозможно, так как промежуточные формы дают весьма постепенные переходы. Мы сталкиваемся как бы с положением, что надо где-то условно мать отнести к одному виду, а рожденную ею дочь к другому — новому, и отнести двух единоутробных братьев, одновременно рожденных, к разным систематическим единицам, чтобы как-то, хотя бы условно, провести границу между видами. Факт, невозможный в необиологии, но часто случающийся в палеонтологии. В данной работе мы не останавливаемся на установленных в настоящее время законах эволюции (адаптивной радиации, ускорения развития тахигенеза, необратимости эволюции, неспециализации и др.), поскольку это не имеет непосредственного отношения к нашей теме. Отметим лишь, что между дарвинизмом и эволюционными воззрениями не следует ставить знака равенства, они не тождественны, как это думают наши старшеклассники.
Проблема происхождения человека — одна из наиболее волнующих в биологии и антропологии. В течение нескольких веков она является полем битвы между людьми, придерживающимися разных философских, научных, религиозных и даже политических взглядов. Начиная с Джордано Бруно, который в сочинении “Изгнание торжествующего зверя” (1584) высказался в пользу независимого происхождения человека в разных местах земного шара, идеи полифилии[6] использовались в борьбе против христианской религии. Аналогичные цели преследовала разработка гипотезы полигенеза человеческих рас, содержавшей утверждение о том, что разные расы являются либо разными видами одного рода, либо даже разными родами. Работы ученых-монофилистов, в частности в новейшее время (анализ анатомических признаков, не имеющих приспособительного значения — Анри Балуа), доказали, что единственно возможная концепция относительно человеческого рода — это монофилия. Если вопрос о единстве (монофилии) рода человеческого в настоящее время можно считать научно более или менее решенным, то вопросы о конкретных путях становления вида Homo sapiens и о древности современного человека являются предметом ожесточенных дискуссий. Между предыдущей стадией и неандертальцами и современными людьми, древнейшая раса которых известна под названием кроманьонцев, существует определенный перерыв постепенности, который признается всеми учеными. Археологические находки показывают невозможность палеонтологически защищать древность Homo sapiens. Встает вопрос, почему так упорно стремятся доказать огромную древность современного человека, доказать его древность даже ценою бессознательного или сознательного передергивания научных фактов? Дело в том, что ортодоксальный дарвинизм объясняет становление человека с его удивительными умственными способностями, которые резко отличают Homo sapiens от всего животного мира, действием естественного отбора, которым определяется все многообразие животных и растений. По теории Дарвина в ее ортодоксальном виде любой вид может эволюционировать в результате того, что отдельные его представители получают незначительное превосходство над своими сородичами, и только эти более совершенные представители всегда выживают в борьбе за существование и только они передают потомкам свои прогрессивные признаки. Чтобы объяснить происхождение человека как результат этого крайне медлительно действующего механизма эволюции, надо допускать огромную длительность его существования. Мозг человека явно превосходит потребность человека выжить в его борьбе за существование с другими животными. Поэтому его совершенствование Дарвин вынужден был приписывать длительной и жесточайшей борьбе человека с человеком и одного человеческого племени с другим. Ему также пришлось прибегнуть к фактору полового отбора. Иными словами, по Дарвину, умственные способности человека удовлетворяли его потребности выжить в борьбе с подобными себе. Следовательно, у народов, стоящих на более низких ступенях исторического развития, они должны быть неизмеримо ниже, чем у народов, ушедших в своем историческом развитии вперед. Однако современные исследования отбросили мнение об умственной отсталости так называемых дикарей[7]. В приведенных библейских стихах прежде всего обращает на себя внимание грамматическое согласование единственного и множественного числа. В 26-м стихе: “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему”. В этом имеется намек на тайну Святой Троицы, Которая в Трех Лицах является Единым Нераздельным Божеством. Бог — Един, но Три Лица Божественного Естества. Догмат троичности Божества совершенно неизвестен древним евреям, а связан целиком с христианством, поэтому для атеиста это несогласование превращается в простую описку составителя или переписчика. Для христианина же — это пре-откровение того, что позднее стало откровением. Итак, человек был задуман по особому изволению Божества как владыка земли и всего, что на ней. “И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою”, — дополняет повествование первой главы вторая глава книги Бытия (Быт 2:7). В Библии мы не находим рассказа о том, каким образом, какими средствами был сделан человек из праха земного. Она только указывает, как отмечает святитель Григорий Богослов, что человек создан из уже существующего “материала”. И душа, и тело наше, как учил великий христианский подвижник преподобный Серафим Саровский, созданы из “персти земной”. Человек, созданный из праха земли, был “действующим животным существом, подобно другим живущим на земле <...> хотя и превосходствовал над всеми зверями, скотами и птицами”. Они, как часть земли, то есть как из земли происходящие, могли даже послужить материалом для его создания. Поэтому нет ничего антихристианского во включении человека в один систематический ряд с другими животными, как это сделал Линней и как принято сейчас в биологии, — это есть констатация одной из сторон человеческого естества. Нет ничего антирелигиозного в гипотезах происхождения человека от обезьяноподобного существа; для христианина подтверждение этих гипотез лишь раскрывает то, как создавался человек в биологическом процессе своего становления. Главное для Библии не в этом, а в том, что Бог “вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою”, то есть человек, бывший до этого “перстью земною”, животным, хотя и совершеннейшим и разумнейшим из всех животных, приобрел Духа Святого и через это — способность реального общения с Божеством и возможность бессмертия. Соприкасаясь же с земным миром своею материальной природой, человек стал царем этого мира и наместником Божиим на земле. И как наместник Божий на земле он должен продолжить дело, начатое Богом — украшение и возделывание земли во славу Божию. В творчестве, в чем бы оно ни проявлялось, — в искусстве ли, в создании новых пород животных и растений или же новых небесных тел, — заключается одна из сторон нашего подобия Богу. “Вы боги”, — сказал Господь (Ин 10:34). К творчеству надо подходить с молитвой, со священным мистическим трепетом, с глубокой благодарностью Богу за радость нашего подобия Ему, со страхом перед тем, на что мы используем это дарованное нам подобие. Человеческое творчество имеет две стороны: внешнюю, о которой только что говорилось, и внутреннюю, о которой в настоящее время множество людей забыло. Увлеченные своим внешним творчеством, обращенным не к славе Божией, а к славе человеческой, люди забыли о творчестве внутреннем и, забавляясь своими открытиями, изобретениями и так называемыми “чудесами” техники, как в азартной игре проигрывают Царствие Божие и свое бессмертие. Жизнь и смерть предложил Бог человеку, добро и зло (см. Втор 30:15), чтобы человек сам мог выбирать и делать себя таким или иным. Человек может опуститься до животного состояния и возвыситься с помощью Бога до ангельского, ибо в нем заложены семена многообразной жизни; постоянно, закономерно изменяющийся мир дает человеку возможность развиваться и возрастать по своей воле. Мир не мог быть построен по Прекрасному Произволу и не иметь законов хотя бы только потому, что человек мог познавать лишь мир, в котором существуют законы; только миром, развивающимся по законам, человек мог обладать, только в нем человек мог проявлять свои творческие способности. Рассмотрев в свете современных представлений библейский рассказ о сотворении мира, мы не увидели в нем ничего противоречащего науке. Можно совершенно определенно утверждать, что наука в своем развитии все больше и больше согласуется с повествованием Моисея. Его рассказ во многих деталях становится понятным только теперь: начало мира, свет раньше Солнца и звезд, подчеркивание антропологического фактора в развитии природы и многое другое. Сопоставление последних открытий науки с Библией ясно показывает, насколько провидение еврейского пророка поднималось над не только ограниченными представлениями древних народов, но и над воззрениями естествоиспытателей нового времени. Для атеиста — это необъяснимое чудо, для антирелигиозника — факт, о котором надо умолчать; для христианина и иудея в этом нет ничего удивительного, ибо для них Библия и Природа — две книги, написанные Богом, и поэтому они не могут противоречить одна другой. Мнимые же противоречия между ними объясняются тем, что человек неправильно читает одну из этих книг или обе вместе. Оглядываясь назад, на пройденный наукой в течение многих веков путь познания Великой Книги Природы, можно словами Эйнштейна сказать: “Чем больше мы читаем, тем более полно и высоко оцениваем совершенную конструкцию книги, хотя полная разгадка ее кажется все удаляющейся по мере того, как мы продвигаемся вперед”. В самом начале очерков говорилось, что христианство началом всего считает Бога-Творца. При изложении истории творений мы сознательно стремились оставаться на почве точно установленных фактов и общепринятых в наш атеистический век мнений, противопоставляя им библейский рассказ и не поднимаясь до богословских созерцания и мысли. Теперь же, кончая этот очерк, стоит, может быть, слегка прикоснуться к ним хотя бы намеками. Из библейского рассказа о сотворении мира видно, что в создании мира после его сотворения действовали и развивались природные силы и природные процессы: “и произвела земля зелень”, “да произведет вода пресмыкающихся” и т. п. Но действовали эти стихии не самочинно, а по получении особых способностей, дарованных им Богом: “И сказал Бог: да произведет земля зелень”, — и она произвела, “да произведет вода пресмыкающихся”, — и она произвела, то есть материя не просто развивалась в результате изначально имеющихся у нее свойств, а воля Божества, переходя от одного этапа к другому, даровала новые способности стихиям, выражая Себя в виде естественных, то есть сохранивших свое значение до настоящего времени законов. Иными словами, Бог, сотворив материю, не оставил ее пребывать в хаосе, но как мудрый Правитель направлял развитие обособленной от Него Вселенной, являясь в таком смысле Творцом всему видимому и невидимому. Проявление воли Божией видно через всю историю человечества, но выражается она в большинстве случаев в виде естественных законов — неприметно для внешнего мира, который даже чудесам не внимает, но знаменательно для христианина. Христианин-ученый должен уметь видеть разумом и чувствовать сердцем проявление Божественной Воли в Природе и в истории человеческой и поведать о Ней. “Тайну государеву прилично хранить, а о делах Божиих объявлять похвально” (Тов 12:11). Примечания *Продолжение статьи, опубликованной в № 2/3 (9/10) за 1996 г. [1]Нижняя часть атмосферы. [2]Согласной этой таблице, мы живем в четвертичный период кайнозойской эры. [3]См. Протоиерей Глеб Каледа. Библия и наука о сотворении мира // Альфа и Омега. 1996. № 2/3 (9/10). — Сс. 26–27. — Ред. [4]В священных книгах слово “день” вне связи с астрономическими сутками употребляется весьма часто. Иисус Христос все время Своего служения называет “днем”. “Авраам, отец ваш, — говорит Он, обращаясь к евреям, — рад был увидеть день Мой” (Ин 8:56). Апостол Павел говорит: “Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы” (Рим 13:12); “Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения” (2 Кор 6:2). В последнем случае днем называется время после Рождества Христова. “Пред очами Твоими, — обращаясь к Богу, образно восклицал в псалме Давид, — тысяча лет, как день вчерашний” (Пс 89:5), а апостол Петр писал: “У Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день” (2 Пет 3:8). Такое же понимание библейского дня мы находим у святителя Василия Великого. Во второй беседе на Шестоднев этот “учитель вселенский”, как его называет Церковь, говорит: “Назовешь ли его днем или веком, выразишь одно и то же понятие; скажешь ли, что это день, или что это состояние, всегда он один, а не многие; наименуешь ли веком, он будет единственный, а не многократный”. [5]Критический разбор этого летоисчисления дал в 1757–1759 гг. основатель русской естественно-научной апологетики христианства М. В. Ломоносов, который в работе “О слоях земных” писал о наличии “...неявственных и сомнительных чисел в еврейском Ветхом Завете, кои подобно как и другие многие места в оном не могли и поныне довольно разобрать самые искусные учители этого языка; и сие есть не последнею причиною, что все христианские народы начинают исчисление лет от Рождества Христова, оставив древнее, как не довольно определенное и сомнительное; сверх того между нашими христианскими хронологами нет в том согласия; например, Феофил епископ Антиохийский полагает от Адама до Христа 5515 лет, Августин, 5351, Иероним 3941”. [6]Полифилия — теория, согласно которой жизнь (или ее отдельные формы) могла независимо зарождаться в разных местах. Монофилия — теория единого зарождения жизни. Сооответственно, термины полигенез и моногенез (наряду с монофилией) отражают воззрения на происхождение человечества. — Ред. [7]Так называемая теория первобытного (прелогического) мышления, выдвинутая в прошлом веке Л. Леви-Брюлем и поддержанная рядом этнографов и психологов, основывается, во-первых, на предвзятости и во-вторых — на недостаточном владении материалом. То же самое можно сказать об абсолютно несостоятельном утверждении, согласно которому в языках народов архаичной культуры отстутствуют слова абстрактного значения. — Ред. © В. Г. Каледа, К. Г. Каледа, 1997 По материалам ссылка скрыта |