Geum.ru

«красные» и «белые»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
«КРАСНЫЕ» И «БЕЛЫЕ»

Для кумылженцев нет нужды напоминать, кто такой Иван Михайлович Куропаткин, командир 3-го казачьего кавалерийского полка дивизии Киквидзе. Но мало кто знает, как в начале августа 1918 года кумылженский отряд оказался в Елани. А дело было, как в той песне о матросе Железняке: «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону…».

С апреля 1918 года в Усть-Медведицком и Хопёрском округах началось активное разделение на «красных» и «белых». Слобода Михайловская, ставшая с конца января 1918 года революционным центром Усть-Медведицкого округа, так и не могла поставить под контроль станицу Усть-Хопёрскую и северо-западный угол округа. Хотя войсковое имущество и вооружение казачьих полков Михайловский ревком вывозил из этих станиц к себе, сторонники Краснова вооружались и накапливали силы.

В конце июля началось общее наступление войск Краснова. 25 июля они заняли разъезд Липки, 26-го – станцию Арчеда и разъезд Лог. Филипп Кузьмич Миронов, командующий войсками Усть-Медведицкого боевого участка, ещё до этого дня сообщал «экстренно, вне очереди» в г.Царицын, штабу Северо-Кавказского военного округа, в Саратов, губернскому военкому, и в Москву, наркомвоенмору Троцкому, об опасной концентрации войск Краснова в районе станции Арчеда. Троцкий и штаб округа, над которым стоял Сталин, эти предостережения проигнорировали, а Подвойский, член Военной коллегии, ответил, что, по их данным, красновцев здесь немного.

27 июля Миронов ответил ему, что они здесь отдают жизнь на поле брани, а не сидят в кабинете, поэтому просит Подвойского прибыть лично и проверить обстановку. Подвойский в ответной телеграмме его резко осадил, что сейчас не царское время занимать телеграф длинными депешами, и его дело – подчиняться приказам вышестоящего начальства. А между тем красновцы разгромили у Арчеды царицынский полк и вырвались на оперативный простор в междуречьи Иловли и Медведицы.

28 июля красновцы подорвали железную дорогу на участках Бударино-Ярыженская, Филоново-Панфилово и заняли станции Бударино и Панфилово, а 29-го подорвали путь на участках Панфилово-Кумылга-Рогожино. Филоново и Михайловку брали «в клещи», и Миронов, не получив помощи, 30 июля распорядился от отходе всех частей округа к х.Большому Етеревской станицы. Но красновцы обстреливали «красных» из орудий с левого берега Медведицы, поэтому Миронов со штабом вынужден был отходить в район Рудни-Красного Яра, держась подальше от Медведицы, и всё же им пришлось держать сильный бой севернее х.Сенного, на высоте под х.Атамановским Етеревской станицы. Туда, кстати, возили боеприпасы со станции Панфилово по гужповинности крестьяне Ленинской волости Хопёрского округа, в том числе и мой дед-нестроевик.

В четвёртом томе собрания сочинений Сталина есть его письмо Ленину от 4 августа 1918 года. Сталин не признал ошибки царицынского руководства в утере единственного железнодорожного пути, по которому снабжались южным хлебом голодающие Москва и Питер. В оправдание он назвал четыре причины поражения: первая - поворот фронтовика, «справного мужика», боровшегося в Октябре за Советскую власть, против неё, из-за хлебной монополии, твёрдых цен и реквизиций; вторая - казачий состав войск Миронова («казачьи части, именующие себя советскими, не могут, не хотят вести решительную борьбу с казачьей контрреволюцией…»). Второе обвинение неверно и несправедливо, но в этом сказывалось общее недоверие той советской власти к казакам.

В краеведческом музее г.Новоаннинска хранятся на правах рукописи воспоминания бывшего адъютанта 137-го полка дивизии Киквидзе генерал-майора И.А.Иконникова, уроженца х.Иконниковского Мачешанской волости Хопёрского округа. О казачьем полке он писал: «При отходе кумылженцы решили присоединиться к отрядам Миронова, шли к нему, но в пути отклонились и встретились с отрядами Киквидзе», которые отходили с Филоново через Преображенскую на Елань. Вот так кумылженский краснопартизанский отряд, тоже держась подальше от Медведицы, и попал не к Миронову, а к Киквидзе.

Не раз доводилось читать в исторических работах, что дивизия Киквидзе специально создавалась для борьбы с белоказачеством на Дону, но это не соответствует действительности. Эта дивизия «Внеочередного формирования», «Первая Советская», готовилась в Тамбове для оказания военной помощи Бакинской коммуне. Миронов писал: «К приходу Савватеева, зотовский черносотенец Роман Дудаков уже пламя восстания зажёг, боясь пропустить удобный момент. За этот огонёк зацепилась проходившая на Кавказ для борьбы с тамошними черносотенцами дивизия Киквидзе. Запылали хутора!.. Полилась кровь!..». Вёл борьбу и есаул Павел Романович Дудаков.

12 июня головные эшелоны дивизии Киквидзе подошли к Арчеде, а дудаковцы заняли станицу Урюпинскую и перехватили магистраль в районе станции Алексиково. Хвостовые эшелоны дивизии Киквидзе застряли в Поворино, Киквидзе завернул «голову» в Филоново, разместил там свой штаб и вместе с поворинской группой повёл наступление на Дудакова. Бои затянулись, Киквидзе задержался и навсегда вошёл в историю гражданской войны на Хопре. Рассказывать кумылженцам о боевом пути полка Куропаткина я не наглею. Добавлю только некоторые детали из рукописи Иконникова, который ездил по местам былых боёв, опрашивал народ и переписывался с соратниками.

3-й казачий полк занимал в конце 1918 года оборону в районе с.Полоцкое, потом – Кашинское, в 15 километрах юго-восточнее Купавы. Из-за плохого взаимодействия между дивизиями 9-й армии, шесть наступлений Киквидзе за пять месяцев 1918 года не увенчались успехом. А с января 19-го началось новое наступление, после гибели Киквидзе объединённую ударную группу 9-й армии возглавил Миронов, и население Михайловки встречало мироновцев 31 января 1919 года красными флагами, хлебом-солью, революционными песнями и колокольным звоном.

В тот же день под Кумылженской частям Миронова сдались четыре конных и два пеших полка белоказаков, не захотевших отступать с территории родного округа. Так как казаки шли на службу со своей лошадью, обмундированием и холодным оружием, Миронов распорядился отпустить их по домам с лошадьми, а за отобранное холодное оружие обещал заплатить деньги, но эти благие намерения шли вразрез с политикой расказачивания, которую начали проводить тыловые советские органы.

После гибели Куропаткина командиром полка стал Шамонаев Пётр Андреевич, живший в 60-е годы по адресу: г.Куйбышев, улица Куйбышевская, дом 103, квартира 2. Заместителем Куропаткина был Широков Иван Иванович, живший на хуторе Обливском Кумылженского района.

После окончания гражданской войны наступил НЭП, станичники и хуторяне взялись восстанавливать свои хозяйства. За рубежом оказалось более двух миллионов россиян, среди них 40 тысяч донских казаков, но если российская эмиграция состояла в основном из интеллигенции, бывшего дворянства и купечества, то казачья более чем на 90% была из обычных хлеборобов. Там казаки тосковали по дому, а дома страдали их семьи.

Ещё при отступлении к Новороссийску 26 февраля 1920 года на х.Незаймановском, под станицей Тимашевской, умер от тифа известный казак, уроженец станицы Глазуновской, Фёдор Дмитриевич Крюков. Его произведением «Родимый край» был назван казаками популярный в эмиграции журнал. Писал он и о борьбе «кадетов» и «мироновцев» в Усть-Медведицком округе, и с тех пор время от времени всплывают версии, что Шолохов использовал его рукописи при написании «Тихого Дона». Как писала общеказачья газета «Станица» (№2 за 2005г.), Крюков мечтал быть похороненным в Усть-Медведицкой, но его похоронили на Кубани у монастырской стены, и до 1927-28 года на могиле была конспиративная надпись: «Здесь похоронен учёный монах Фёдор Крюков». Ныне на месте Свято-Покровского монастыря - Дом культуры и библиотека. Подвижники вешают на стену табличку писателю Крюкову, но её кто-то периодически срывает.

Казаков, сдавшихся весной 1920 года под Новороссийском и Сочи, советская власть отправила «для искупления грехов» на польский фронт, а там Красная армия частично была разгромлена под Варшавой, а частично интернирована. Немало было фактов, что из Красной армии казаки добровольно переходили к полякам. Но хотя казаки находили общий язык с военным руководством Пилсудского, политическое руководство Польши казакам не доверяло, и их интернировали в лагеря, откуда они отправляли объявления о розыске. В софийской газете «Казачьи думы» 23 февраля 1922 года напечатано объявление: станицы Кумылженской подхорунжий Пётр Пастырев работает на лесопильном заводе «Липовец», в г.Августов Сувалковской губернии; здесь много донских казаков, и они просят откликнуться родственников, знакомых и сослуживцев.

3 ноября 1922 года «Казачьи думы» публикуют статью «Атаман Дудаков». В марте 1920-го Дудакова Павла Романовича, товарища (заместителя) министра Донского Осведомительного отдела, с 400 донцами англичане вывезли из Новороссийска на греческий остров Лемнос. Ранее там содержались уголовники, а теперь остров решили использовать для российских беженцев. Англичане провели медосвидетельствование в мае и всех годных мужчин от 18 до 45 лет отправили в Крым на усиление Врангеля.

Донцы избрали там Дудакова атаманом, делились с ним своим скудным пайком, не ведая, что англичане платили атаманам лиры. Казаки возмущались: Дудаков донжуанствовал с дочерьми казаков, а когда началась советская агитация за возвращение домой, генерал Секретев и Дудаков в числе первых начали помогать таким агитаторам. Дудаков же объяснял, что в России осталось 150 миллионов, примирившихся с Советской властью, и казакам иного пути нет, только необходимо заранее решить с советской властью условия безопасного возвращения казаков.

С Лемноса в середине 1921 года основная часть кубанских казаков попала в Сербию, а основная часть донских – в Болгарию. В конце 1922 года остатки казачьей эмиграции из Галлиполи и Константинополя перевезли также в Болгарию, в том числе инвалидов из госпиталей. «Казачьи думы» дали 15 декабря объявление Михаила Адриановича Шевырева, казака Гундоровской станицы, находящегося в инвалидном доме №2 болгарской Берковицы, с просьбой откликнуться родным и знакомым, и о розыске кумылженского казака Ефима Фёдоровича Устинова.

Журнал «Родимый край», №2 за 1929 год, оповестил казаков, что на Корсике от воспаления мозга умер сотник станицы Глазуновской Автоном Фёдорович Бирюков. Вернувшийся домой генерал-лейтенант Слащёв преподавал в Москве и в 1929 году был застрелен мстителем за прошлые казни. А Дудакова репрессировали в числе прочих реэмигрантов. «Условия безопасного возвращения» по казакам не выполнялись.

С 1928 года наступила черная полоса и для тех, кто воевал за Советскую власть. Пошёл раскол хлеборобов на кулаков, середняков и бедняков. Раскол, для большинства несправедливый, с раскулачиванием, для многих смертельный. Исследованием коллективизации, а также судьбой красных партизан я занимался в архивах Саратова и Волгограда с 1995 года. Специально о кумылженцах не выписывал, но невольно фактов набралось в записях немало. При образовании Нижне-Волжского края в 1928 году Усть-Медведицкий округ был упразднён, большинство его станиц вошло в Хопёрский округ.

С осени 1929 года началась массовая принудительная коллективизация основных зерновых регионах страны, сопровождавшаяся «зачисткой» хуторов и станиц. По обвинениям в вымышленных «контр-революционных организациях» арестовывались все, кто мог оказать «вредное влияние»: бывшие офицеры, бывшие белоказаки и т.д. Особенно досталось Хопёрскому округу, который считался для всей страны образцово-показательным по коллективизации. В сентябре-октябре по делу о «Хопёрской контр-революционной организации» (Зотовцы) в 180 хуторах и станицах семи районов Хопра арестовали 440 человек (43 офицера, 283 кулака, 8 попов, 48 реэмигрантов, 70 середняков, 4 бедняка и т.д.). По делу «Усть-Медведицкой контрреволюционной организации» в 12 населённых пунктах арестовали 66 человек, по делу «Михайловской контр-революционной организации» - 39 человек, и т.д.

8 октября ответственный секретарь Нижне-Волжского крайкома ВКП(б) Шеболдаев, с «коммунистическим приветом», доложил в ЦК Кагановичу о том, что «за последние месяцы в крае вскрыты три крупных контр-революционных организации, имеющие своей основной задачей вооружённое восстание». Наиболее оформленной ОГПУ считало, естественно, Хоперскую. Шеболдаев писал, что предстоит арестовать ещё более тысячи человек по краю. 23 ноября Политбюро рассмотрело это письмо об «эсеро-кулацкой повстанческой организации» и поручило ОГПУ принять решительные меры для её ликвидации, расстреляв до 50 руководителей. А краевая газета «Поволжская правда» ещё 5 ноября 1929 оповестила, что на Хопре ликвидирована белогвардейская контр-революционная организация, и бывший генерал-майор белой армии Якушев Павел Мартынович, а также несколько реэмигрантов - бывших хорунжих и есаул – расстреляны. Но и в феврале 1930 года ОГПУ планировало арестовать дополнительно ещё три тысячи «контрреволюционеров». Доставалось и красным партизанам.

22 февраля 1930 года на х. Поддубовском Кумылженского района маломощное середняцкое хозяйство бывшего красного партизана Чепурнова было отнесено к кулацкому, на него наложили дополнительный налог и приговорили к семи годам заключения. Аналогично наказали и середняка х.Ключи Фролова, сын которого, бывший красногвардеец, был награждён орденом Красного Знамени.

В 1928 году правительство ввело бывшим красным партизанам и красногвардейцам ряд льгот по налогообложению и кредитованию. Составлением списков льготников должны были заняться региональные власти, но, ни в районах, ни в округах, ни в краевых центрах это делать не спешили. Начальство тогда гоняли, снимали с работы и отдавали под суд за срыв хлебозаготовок, за срыв планов коллективизации и т.д. Бывшие красные партизаны, узнавая о льготах окольно, пытались самоорганизоваться, чтобы добиться законных льгот, но на такие шаги власть смотрела косо, обвиняя их в контр-революции. И лишь в 1930-м году в Саратове, центре Нижне-Волжского края, была создана краевая краснопартизанская комиссия для руководства составлением списков в округах и районах. Но это был период продолжения раскулачивания и высылки «на Соловки», поэтому в ряде районов ещё и не приступали к составлению списков бывших красных партизан, а там, где эти списки уже были, пошли частые перепроверки для выявления «кулаков» и сокращения числа льготников.

Так, 17 апреля 1930 года Кумылженский райисполком отправил в Урюпинск списки на 140 человек, но округ молчал, а с 1 августа 1930 года окружное деление ликвидировалось, и районы стали непосредственно замыкаться на край. А там долго шло перепихивание между ведомствами: кто должен заниматься списками красных партизан?

Отсев кандидатов на льготы шёл большой, и Кумылженский райисполком отправил в феврале 1931 года в окружной объединённый военкомат новые списки красных партизан, красногвардейцев и их семей, уже на 87 человек. Но законодательных неясностей выявлялось много. Вначале было установлено, что красногвардейцами считаются все добровольцы, воевавшие в отрядах Красной гвардии до дня образования РККА – 23 февраля 1918 года, а красными партизанами – воевавшие в региональных отрядах до дня освобождения и объявления советской власти, а эту дату устанавливала краевая власть.

Кумылженская районная краснопартизанская комиссия 14 сентября 1931 года запросила край: «Могут ли пользоваться правами красногвардейцев граждане, поступившие в Красную гвардию – отряд Миронова с 16-17 июня 1918 года»? Потому что президиум крайисполкома постановил 21 июня «провести в течение 3-х месячного срока проверку и перерегистрацию бывших красногвардейцев и красных партизан» и внёс изменения в инструкцию «О регистрации и учёте красных партизан и красногвардейцев по Нижне-Волжскому краю». Днём организации Красной армии во всех районах края стали считать 11 июня 1918 года. Но это ошибочно, т.к. в разных районах были свои даты.

7 октября 1931 года Кумылженский РИК оповестил всех председателей сельсоветов района: «Явка бывших красных партизан и красногвардейцев на проверку и перерегистрацию и гражданам заявителям с материалом о признании красными партизанами или красногвардейцами в станицу Кумылженскую в сроки, указанные в расчёте, разосланном распоряжением райкомиссии от 27 сентября с.г. за № 15/8, - райкомиссией внесены в этот расчёт следующие уточнения…». Было определено пять кустов проверки с выездом районной комиссии в сельсоветы: Фроловский, Родионовский, Глазуновский, Краснянский и Кумылженский.

Проверку наметили на период с 9 по 30 октября. Из Ярского сельсовета, замкнутого на Родионовский куст, подлежали явке к 12 часам дня 10 октября 140 человек. Фактически участвующего в гражданской войне народа было много, но сверху требовали жёсткого отсева. И Кумылженская районная комиссия отчиталась в конце 1931 года, что зарегистрировала после проверки 97 красных партизан, 37 красногвардейцев, 12 семей красногвардейцев, 11 семей красных партизан и три семьи без вести пропавших партизан.

Ошибочно считают некоторые историки, что голод у нас был лишь в 1933 году. Нет, он готовился с 1928 года, с начала разгрома хлебного рынка, и с каждым годом из-за сверхплановых изъятий хлеба ситуация всё обострялась и обострялась. Сводки ОГПУ фиксировали рост стихийных народных выступлений из-за голода.

Сельское население, в отличие от городского, не включалось в централизованное гособеспечение, пусть даже и по минимальным нормам, но красные партизаны и красногвардейцы, по мере сил, снабжались. Конечно, актив советских и партийных органов снабжался привилегированно, но по определённым штатным единицам, а так как работающих здесь было больше, то снабжать их приходилось, урезая другие фонды.

28 апреля 1932 года краевая комиссия потребовала представить не позднее 15 мая новые сведения по красным партизанам, красногвардейцам, их семьям и иждивенцам, работающим и неработающим. Обработав полученные данные, отдел снабжения Саратова 17 мая сообщил в Союзмуку, что для неработающих и не связанных с сельским хозяйством красногвардейцев и красных партизан края выделено 18 тонн муки. Более всего таких льготников оказалось в Ново-Анненском районе – 95 человек, на которых выделили 1140кг муки. Михайловский район – 80 человек – получал 960 килограммов. А в Кумылженском районе числилось 97 красных партизан, 35 красногвардейцев и 45 семей, из них 21 работал на производстве (75 иждивенцев), 143 работало в колхозах (399 иждивенцев) и был один работающий инвалид с четырьмя иждивенцами, но эти списки запоздали. По краю таких льготников оказалось 1350, но из этого фонда оставили резерв на 150 человек – 1800 килограммов муки. Реализовать этот план намечалось к 19 июня.

Для уточнения сведений на выделение лимитов, новую перерегистрацию красных партизан было намечено закончить к 15 июля 1932 года. Но в районах медлили, и 23 сентября крайисполком, перебравшийся уже в Сталинград, выдал очередной строгий циркуляр о представлении новых списков льготников не позднее 15 октября. И всё дело №41 краснопартизанского фонда областного госархива - последующие отчёты районов.

После 15 октября ответственный секретарь краевой партизанской комиссии Дубовиченко отправил обобщенные сведения в крайсобес: «Направляя данные сведений, одновременно сообщаем, что указанное количество относится к 49 районам, а по 29 районам сведения на сегодняшний день не имею». По краю оказалось учтено 4349 красногвардейцев, 1934 красных партизан, 1259 членов семей погибших-умерших. Исключили 4111 красногвардейца и 422 красных партизана. Отказано в приёме 3008 красногвардейцам, 279 партизанам и 592 членам семей погибших. А Кумылженский район сведения отправил 15 октября (64 красногвардейца, 128 партизан, 69 членов семей; исключено 2 красногвардейца, 4 партизана и 2 члена семьи; отказано 89 красногвардейцам, 89 партизанам и 13 членам семьи).

Напомню, что из-за чрезмерных хлебозаготовок в колхозах зерна для выдачи по трудодням оставалось весьма мало, и к весне 1932 года по стране пошла массовая полоса выхода крестьян из колхозов в единоличники. В некоторых регионах в колхозах осталось 30-35% хозяйств, поэтому осенью 1932 года резко усилилась борьба с единоличниками. Повсеместно у них отбирали не только зерновые запасы, но и овощи и всё мало-мальски съестное. Наиболее упорных арестовывали. Вынуждали голодом вернуться в колхоз. Но о голоде 1933 года, его причинах и последствиях, - разговор отдельный.

13 января 1933 года Кумылженская районная комиссия по проверке рядов красных партизан, красногвардейцев и семей погибших красных партизан и красногвардейцев, рассматривала списки Ярского сельсовета. Постановила:

«…6. Абросимов Димитрий Тимофеевич – считать проверенным, в звании красного партизана отказать в виду того, как в партизанских отрядах красных не участвовал, а оказывал содействие красно-партизанским отрядам, а сыны ушли в 1919г. добровольно в РККА. А по этому признаны семьёй добровольцами РККА.

7. Алексеева Прасковья Митрофановна – считать проверенной, в звании семьи красных партизан отказать, т.к. муж служил с первых дней в белой армии где и погиб в боях против красных. Сын Василий Степанович погиб в краснопартизанском отряде. Представить право сыну получить справку…

10. Попов Николай Ефимович – считать проверенным в звании красного партизана отказать как добровольно перешедшего на сторону белых с оружием и прослужа в белых 1 ½ года…

12. Егорова Ксения Васильевна. Считать проверенной в звании семьи красного партизана. Признать ввиду того, что 3 сына находились всё время в краснопартизанском отряде из которых 1 убит в боях белыми, 4й сын служил в белой армии, потом перешёл в Красную Армию и 5й сын все время служил в белой армии вахмистром где и погиб. Имеющему сыну Егорову, как сыну убитого красного партизана Егорова Петра представить право на получение билета».

Косова Ивана Федоровича комиссия решила «считать проверенным, в звании красного партизана отказать как добровольно перешедшего в г.Балашове на сторону белых, к своему зятю офицеру, который в белой армии командовал сотней».

Куропаткина Мария Васильевна – «считать проверенной в звании семьи погибшего командира-организатора красно-партизанского отряда Признать. Но ввиду того, что Куропаткина имеет связь с кулаком, т.е. выхода в замужество в 1924 году. В данное время 2-й муж раскулачен и в 1929 году взят по линии ОГПУ. Связ с последним не потеряна. А также у Куропаткиной зять сын кулака т.е. сын ея 2го мужа. А поэтому предложить Куропаткиной порвать всю связь с кулачеством, в случае если связь не будет порвана, то будет лишена звания семьи красного партизана».

Из других районов края жаловались, что хлеба дают по 400 граммов, а членам семьи по 200 граммов, «и больше ничего нет». 16 февраля 1933 года на Нижне-Волжский край распространили постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января о запрете самовольного выезда крестьян, который был введён для Украины и Кубани. Заработали заградотряды ОГПУ. Ситуация с голодом обострялась, а Центр выделял фонды мелкими порциями.

Для районов существовал ряд карательных санкций. Например, служащий Серафимовичского суда партизан Савищев Александр Михайлович пожаловался во ВЦИК, что его не снабжают продовольствие по централизованным нарядам. Жалобу переправили в райисполком, а здесь 4 мая ответили: район план хлебозаготовок не выполнил, «в силу чего свободной торговли нет, так же не отпускается хлеб централизованным нарядом на снабжение служащих района, поэтому Савищев как служащий нарсуда за отсутствием нарядов из края и местных ресурсов не снабжается».

Красных партизан исключали со списков то за «систематические неявки по вызову комиссии», то, как чуждого элемента, то за работу в 1927-29 годы на ярмарках владельцем чайной-столовой «без распития спиртных напитков», и т.д. В 1935 году льготы красным партизанам были отменены, т.к. их приравняли в правах с бывшими красноармейцами. Краевая партизанская комиссия в начале 1936 года была ликвидирована, её документы переданы в архив. Туда же передали документы 38 районных комиссий, за 1930-1935 годы, но по некоторым районам документы лишь с 1932 года. Краснопартизанский фонд рассекретили в Волгограде 21 июня 1990 года.

Журнал «Казак» в №3-4 за 1934 год оповестил, что в Париже скончался казак станицы Зотовской Рябов Степан Алексеевич. А в середине марта бросился в Сену казак станицы Федосеевской Александр Иванович Попов, 1899г.р. Тело было найдено 13 апреля и заботами донского атамана, станичников и друзей было предано земле в Париже.

Павел Назарович Кудинов, руководитель Вёшенского восстания, подробно описанного в «Тихом Доне», умер в болгарском селе 19 октября 1968 года. Воспоминания он публиковал в пражском журнале «Вольное казачество», в конце войны с фашизмом был арестован и сидел в советских лагерях, выехав потом в Болгарию. Там немало казаков завели семьи, и нашли последний приют. С конца 60-х годов, когда им разрешили посещать СССР, некоторые приезжали кланяться родным подворьям.

В «Родном крае», №106 за 1973г., помещена небольшая заметка И.Крюкова «Памяти друга-станичника», что в американском штате Нью-Джерси 15 марта скончался 82-летний казак станицы Кумылженской, Всевеликого войска Донского, Афанасий Петрович Никитин: «Судьба семейства Никитиных в высшей степени трагична. Отец Афанасия был расстрелян красными в 1919г. в числе 79-ти «стариков», когда стало известно, что его три сына отступили за Донец в рядах Донской Армии. Позже два брата Афанасия погибли в гражданской войне. Сам он уцелел, прошёл все этапы, выпавшие на долю казаков: Крым, Лемнос, Болгария. Потом служба в Русском корпусе в Югославии, затем Америка. Дома он оставил жену с четырьмя детьми: три сына и дочь. Сыновья ушли на войну в 1940г. и ни один из них не вернулся. Трудно представить более трагичную судьбу одной семьи: за 20 лет из нея погибло 6 казаков».

Такова судьба казаков отдельного района, - судьба, неотделимая от истории страны.


А.Ф.Тараненко, краевед, подполковник в отставке

Статья опубликована в газете «Победа» Кумылженского района, в номерах за 20 августа и 1 сентября 2009г.