Сергей Лукьяненко, Владимир Васильев
| Вид материала | Документы |
- Сергей Лукьяненко, 3354.75kb.
- Александр Конторович «черные купола», 3987.4kb.
- Сергей Лукьяненко, 3594.75kb.
- Сергей Лукьяненко. Пристань желтых кораблей часть первая, 1081.69kb.
- Исследовательская работа по литературе на тему: "Типология героев в произведениях, 70.04kb.
- «студия квартал-95», 631.17kb.
- Сергей Лукьяненко, 3529.32kb.
- Мы сами открыли ворота, мы сами, 807.55kb.
- Мирошниченко Сергей Иванович, руководитель Центра рентгеновских технологий ару 10., 42.32kb.
- Сергей Лукьяненко, 4074.35kb.
ГЛАВА 4
Инквизиция в отношении задержанных не скупилась. Гостиница была вполне приличной, и номер пусть и не люкс, но хороший двухкомнатный номер.
Антон секунду помедлил, прежде чем шагнуть навстречу Игорю.
Как он изменился...
Игорь всегда работал в Дозоре оперативником. Пришел в первые послевоенные годы – тогда было очень много работы, с одной стороны, всплеск светлых эмоций, с другой – расплодилось за тяжелые годы много всякой мелкой швали... Да еще и общее атеистическое настроение в стране, люди с трудом осознавали себя Иными. А Игорь принял свою сущность легко, с радостью. Казалось, для него не было особой разницы, что делать – прыгать с парашютом в фашистский тыл и взрывать мосты или отлавливать по московским улицам вампиров и оборотней. Честный третий уровень Силы, с небольшими шансами вырасти дальше, но и третий уровень – это очень немало, если он подкреплен опытом, отвагой, хорошей реакцией.
У Игоря всего было в избытке. Разве что опыта маловато, но кое какие годы его работы в Дозоре можно смело считать год за три. Может быть, он был не столь начитан и эрудирован, как Илья или Гарик, не участвовал в столь впечатляющих операциях, как Семен, но «в поле» ему конкурентов было немного. И еще одно Антону всегда нравилось – Игорь оставался молодым. Не только физически, что никакой проблемы для мага его уровня не составляет, а еще и в душе. Кто радостно согласится составить компанию пятнадцатилетней Юле из аналитического отдела, чтобы отправиться куда то в Тушино на презентацию альбома модной группы «Текила Джаз» «Сто пятьдесят миллиардов шагов»? Кто станет увлеченно возиться с обуреваемым комплексами подростком, осознавшим в себе Иного? Кто в течение пяти лет станет самозабвенно заниматься экстремальным парашютированием лишь для того, чтобы досконально проверить теорию о повышенном количестве Иных среди спортсменов экстремальщиков? Кто первым с готовностью вызовется подменить товарища на дежурстве или отправиться на самое скучное (на опасные то как раз нехватки добровольцев нет) задание? Может быть, это было и ошибкой, но с каких то пор Антон стал думать, что куда полезнее, если спину тебе прикрывает надежный и жизнерадостный, а не сильный и умудренный опытом партнер. Сильный и мудрый всегда может отвлечься на более важную задачу, чем охрана чьей то спины...
Иной, стоящий сейчас перед Антоном, не выглядел ни сильным, ни жизнерадостным. Игорь очень сильно похудел, в глазах стояла какая то глухая, беспросветная тоска. И еще – он будто не знал, куда девать руки... то закладывал их За спину, то сцеплял ладони.
– Антон... – сказал он наконец. Без улыбки, лишь с легкой тенью радости. – Здравствуй, Антон.
Повинуясь внезапному порыву, Антон шагнул вперед, обнял Игоря. Прошептал:
– Ну, здравствуй... что ж ты так, совсем дошел...
Витезслав, стоящий у дверей, негромко сказал:
– Я не буду делать официальных предупреждений о порядке общения с подозреваемым... поскольку вы Светлые. Вас подождать, Городецкий?
– Нет, спасибо. – Антон отступил от Игоря, оставив руку на его плече. – Я доберусь сам.
– Игорь Теплов, заседание Трибунала по вашему вопросу состоится завтра вечером, в семь часов по местному времени. Машина за вами придет в половине седьмого, будьте готовы.
– Я давно готов, – тихо сказал Игорь. – Не беспокойтесь.
– Всего доброго, – вежливо сказал вампир, выходя. Двое Светлых остались одни.
– Хреново выгляжу? – спросил Игорь. Врать Антон не стал:
– Не то слово. Краше в гроб кладут. Можно подумать, что тебя держат на хлебе и воде. Игорь серьезно покачал головой:
– Нет, что ты. Условия содержания нормальные. Какая то доля иронии в его словах мелькнула. Будто он рассуждал о звере, сидящем за решеткой в зоопарке.
– У меня тут передача для тебя, – в тон ответил Антон, пытаясь поймать эту слабую нить жизни. – Кормление разрешено?
– Разрешено, – кивнул Игорь. – Я просто... Кусок в горло не лезет, понимаешь? Книги не читаются, напиваться не хочется, общаться с кем то... тоже. Включаю телевизор и смотрю... часов до трех ночи. Утром встаю и включаю снова. Веришь – уже чешский выучил в совершенстве. Очень понятный язык.
– Беда, – кивнул Антон. – Ладно. Как сам понимаешь, у меня негласные приказы и напутствия – вернуть тебе волю к жизни.
Вот тут Игорь все таки улыбнулся.
– Понимаю. Что поделаешь... доставай.
Антон выложил на стол толстую пачку писем. На каждом конверте было написано лишь одно имя – того, кто писал письмо.
– Это от всех наших. Ольга сказала, чтобы ты непременно прочел ее письмо первым. Но это же сказали Юлечка и Лена. Так что сам выбирай...
Игорь задумчиво посмотрел на письма. Кивнул:
– Я жребий брошу. Ладно, доставай. Я не письма имею в виду.
Улыбнувшись, Антон достал завернутую в бумагу бутылку.
– Смирновская, номер двадцать один, – сказал Игорь. – Верно?
– Верно.
– Так я и знал. Давай дальше.
Антон, смущенно улыбаясь, достал из пакета маленькую буханку «Бородинского» хлеба, палку колбасы, соленые огурцы в полиэтиленовом пакете, несколько головок фиолетового ялтинского лука, кусок сала.
– Вот ведь черти. – Игорь покачал головой. – Все, как я люблю. Это Семен консультировал, так?
– Да.
– Таможенники на тебя должны были посмотреть, как на психа.
– Я им глаза отвел. Я же в командировке – имею полное право.
– Понятно. Хорошо, я сейчас все приготовлю. А ты рассказывай, что там у вас было. Меня информировали... но лучше так. Про Андрея, про Тигренка... про весь этот беспредел.
Пока Игорь нарезал закуску, споласкивал и аккуратно вытирал рюмки, откупоривал бутылку, Антон вкратце пересказал ему недавние московские события.
Игорь молча разлил водку по четырем рюмкам. Две накрыл ломтями хлеба, одну пододвинул Антону, последнюю взял сам.
– За ребят, – сказал он. – Да будет Свет к ним милостив. За Тигренка... за Андрюшку...
Они выпили не чокаясь. Антон с любопытством уставился на Игоря. Тот закашлялся, растерянно посмотрел на рюмку:
– Антон... постой... водка же паленая!
– А то! – радостно подтвердил Антон. – Самая натуральная паленая водка, спирт, разбодяженныи водой из под крана. Специально выбирал, ты не поверишь – стало трудно купить в магазине поддельную водку!
– Зачем? – воскликнул Игорь.
– Как зачем? А зачем я тебе «Бородинский» вез? Да в любом пражском магазине я купил бы буханку черного хлеба, свежую и вкусную! И колбасу тоже, и сало. Разве что с луком возиться бы пришлось...
– Это что, привет с родины такой? – все еще морщась, сообразил Игорь.
– Именно.
– Ну уж нет... свое последнее утро я хочу встретить без головной боли, – серьезно сказал Игорь. Нахмурился, проводя рукой над бутылкой и двумя полными стопками. Жидкость на миг замерцала лимонно желтым светом. С легкой виноватостью в голосе Игорь сообщил: – Низшая магия мне разрешена.
– Тогда наливай еще.
– Спешишь куда то? – покосившись на Антона, спросил Игорь, разлил перерожденную водку.
– Нет, куда мне спешить? – ответил Антон. – Я уж лучше с тобой посижу, поболтаю. А знаешь, зачем еще я поменял бутылку?
– Так это ты инициатор?
– Я, я. Семен принес правильную. А мне захотелось тебе напомнить... не всегда в красивом сосуде – хорошее содержимое.
Игорь вздохнул, лицо его потемнело.
– Городецкий... не надо читать мне мораль. Я в Дозоре был, когда ты еще не родился. Все понимаю! Но я виноват, и я понесу свое наказание.
– Нет, ты ничего не понимаешь! – зло выкрикнул Антон. – Встал в позу, видите ли... сел в позу, точнее! «Я виноват, я понесу...» – передразнил он Игоря. – А нам что делать? Особенно теперь, без Тигренка и Андрея? Ты знаешь, что Гесер решил наших девочек программисток натаскивать?
– Брось, Антон! Незаменимых Иных нет. В резерве Московского Дозора – сотни магов и волшебниц!
– Да, конечно. И если свистнем – они придут. Бросят семьи, бросят работу, обычные дела. Встанут под ружье, а как же иначе? Если действующий состав Дозора опозорился, опустил руки, поддался...
Игорь вздохнул. Заговорил резко и напористо, вновь становясь похожим на прежнего оперативника:
– Антон, я все понимаю. Ты умный парень, и ты правильно сейчас меня злишь. Пытаешься вдохнуть волю к жизни... пытаешься убедить бороться... Но пойми одно – я действительно не хочу бороться! Я действительно считаю себя виновным. Я действительно... решил уйти. В никуда, в сумрак,
– Почему, Игорь? Я понимаю, смерть человека всегда трагедия, тем более если по твоей вине, но ведь ты не мог предвидеть...
Игорь поднял на него тяжелый взгляд. Покачал головой:
– Нет, Антошка. Ничегошеньки ты не понимаешь. Думаешь, я из за того казнюсь, что тот паренек утонул? Нет. Антон взял рюмку и залпом выпил.
– Жалко мне мальчика, – продолжил Игорь. – Очень жалко. Только мне ведь всякого пришлось повидать... и было уже так, что гибли люди. По моей вине. И дети, и женщины, и старики. Тебе приходилось, к примеру, делать выбор – к кому кидаться, кого спасать: неинициированного Иного или обычного человека? Мне – приходилось. Тебе приходилось выбирать силу из толпы – начисто? Зная, что с девяностопроцентной вероятностью два человека в толпе не выдержат и покончат с собой? Мне – приходилось.
– Мне тоже кое что приходилось делать, Игорь.
– Да, я понимаю. Тот ураган... Тогда что же ты ерунду несешь? Не можешь поверить, что дело не в несчастном пареньке? Что я полюбил Темную?
– Не могу, – сказал Антон. – Никак не могу! Гесер тоже это сказал, но...
– Вот и поверь Гесеру. – Игорь горько улыбнулся. – Я ее люблю, Антон. И сейчас еще люблю. И буду любить – вот в чем беда.
Он взял рюмку.
– Хоть на том спасибо, что ей рюмочку на столе не оставил... – Антон почувствовал, как в нем закипает ярость. – Спаси...
И осекся, невольно проследив взгляд Игоря. В шкафу, за стеклом, стояла среди бокалов наполовину полная рюмка с зачерствелым кусочком хлеба на ней.
– Ты сдурел, – пробормотал Антон. – Совершеннейшим образом сдурел. Игорь, ты пойми – она ведьма!
– Она была ведьмой, – с легкой печальной улыбкой согласился Игорь.
– Она спровоцировала тебя... ну, не зачаровала, понятно, но все равно влюбила в себя.
– Нет. Она влюбилась сама. И не подозревала даже, кто я.
– Хорошо. Допустим, тебе виднее. Но все равно – это была провокация. Со стороны Завулона, который прекрасно все знал...
Игорь кивнул:
– Да, скорее всего. Я много над этим думал, Антон. Видимо, и та схватка в Бутово была полностью подготовлена Темными. Высшим звеном, Завулон и еще один два Темных. Лемешева, вероятно, знала. Эдгар и ведьмы – нет.
Вампиров и оборотня он даже не посчитал достойными упоминания.
– Ну, так если согласен... – начал Антон.
– Подожди. Да, это была сознательная операция Темных. Интрига Завулона. И интрига удачная... – Игорь опустил голову. Глухо сказал: – Только что это меняет в моем отношении к Алисе?
Антону захотелось крепко выматериться. Что он и сделал, после чего сказал:
– Игорь, ты ведь посмотрел досье Алисы Донниковой. Наверняка посмотрел!
– Да.
– Значит, должен понимать, сколько у нее на руках крови? Сколько зла за ее спиной? Я сам с ней сталкивался несколько раз! С ее подачи срывались наши операции, она... она верно прислуживала Завулону...
– Ты забыл добавить, что она была подстилкой Завулона, – мертвым голосом сказал Игорь. – Что глава московских Темных очень любил заниматься с ней сексом в сумеречном облике, что она участвовала в шабашах с жертвоприношениями и в групповых оргиях. Что молчишь? Скажи, я ведь все равно это знаю. Гесер дал мне полное досье... постарался на славу. Знаю я все это.
– И все равно ее любишь? – тупо спросил Антон. Игорь поднял голову, и они посмотрели друг другу в глаза. Потом Игорь протянул руку, осторожно коснулся руки Антона:
– Не злись на меня, брат Светлый. Не презирай. А если не можешь понять – то лучше уйди. Погуляй по Праге...
– Я пытаюсь понять, – прошептал Антон. – Честное слово, пытаюсь. Алиса Донникова была самой обыкновенной ведьмой. Не лучше и не хуже других. Умной, красивой и жестокой ведьмой. Оставляющей за собой зло и боль. Как ты можешь ее любить?
– Для меня она была другой, – ответил Игорь. – Дерганой и несчастной девчонкой, которая очень хочет кого то полюбить. Которая в первый раз полюбила сама. Девочкой, которую, на нашу беду, первой заметили Темные. И подобрали для инициации тот момент, когда в ее душе было больше Тьмы, чем Света. С девочками подростками это проходит очень легко – ты же знаешь. А дальше все было очень просто. Сумрак выпил из нее всю доброту. Сумрак превратил ее в то, чем она стала.
– Ты любишь не саму Алису, – сказал Антон, не замечая, что говорит о Донниковой в настоящем времени – Ты любишь ее идеализированный... нет, альтернативный, образ! Ту Алису, которой не было и нет!
– Теперь уж точно нет. И все таки ты не совсем прав, Антон. Я люблю ее такой, какой она стала, потеряв способности Иной. Освободившись, пусть на миг, от этой серой паутины. Скажи, разве тебе не приходилось прощать?
– Приходилось, – помолчав, ответил Антон. – Да. Но не такое.
– Тебе повезло, Антошка. Игорь снова разлил водку.
– Тогда ответь. – Антон не старался щадить Игоря, но все таки слова дались с трудом. – Зачем ты ее убил?
– Потому что она была ведьмой, – очень спокойно сказал Игорь. – Потому что она несла зло и боль. Потому что «работник Ночного Дозора защищает людей от Темных всегда и везде, на любой территории, невзирая на личное отношение к ситуации». Ты никогда не задумывался о том, почему в Уставе есть это уточнение? О личном отношении к ситуации? Следовало бы сказать «личное отношение к Темным», но это как то жалко звучит. Вот и обошлись эмве... эмфе..
– Эвфемизмом, – зачарованно сказал Антон.
– Эвфемизмом. – Игорь усмехнулся. – Именно. Помнишь, когда брали вампиршу на крыше, ты расстреливал ее в упор, но тут появился твой сосед вампир. И ты опустил пистолет.
– Я был не прав, – пожал плечами Антон. – Ее надо было судить. Поэтому я и остановился...
– Да нет, Антон. Ты бы ее расстрелял. И любого другого вампира, кинувшегося защищать преступницу, тоже. Но перед тобой встал не просто вампир, а твой друг... ладно, пусть не друг, а приятель. И ты остановился. А представь, что выбор был бы – опустить пистолет или отпустить преступницу на свободу.
– Я бы стрелял, – резко сказал Антон. – И в Костю – тоже. Выбора не было. Мне было бы очень горько, согласен, но я...
– А если это был бы не хороший знакомый, а твоя любимая? Человеческая женщина или волшебница Иная любой раскраски?
– Я бы стрелял... – прошептал Антон. – Все равно стрелял.
– И что дальше?
– Я бы не допустил такой ситуации. Просто не допустил!
– Конечно. У нас даже мысли не возникнет полюбить, если мы видим ауру Тьмы. А у Темных – если они видят ауру Света. Но мы то были застигнуты врасплох, Антон. Лишенные всех сил. И выбора не было...
– Скажи, Игорь. – Антон перевел дыхание. Водка не брала, а разговор, пусть и вышел за предел доверительности, не приносил облегчения. – Скажи, а почему тогда ты просто не выгнал Алису с территории лагеря? Не запросил помощи и совета у Гесера? Ты бы защитил людей и при этом...
– Она бы не ушла, – резко сказал Игорь. – Она ведь находилась в «Артеке» на законных основаниях. Знаешь, что самое страшное, Антон? Право на ее восстановление было выторговано Завулоном у Гесера в обмен на право восстановить силы магу третьей категории! Мне то есть! Ты понимаешь, как все завязалось?
– А ты уверен, что она бы не ушла? – спросил Антон. Игорь молча поднял рюмку. Они впервые за вечер чокнулись, но так и не произнесли никакого тоста.
– Не уверен, Антон. В том то и беда, что не уверен. Я сказал ей... велел убираться прочь. Но это было в первый миг, когда мы только поняли, кто есть кто. Когда не было никаких мозгов, один адреналин...
– Если она любила тебя, – сказал Антон, – то она бы ушла. Надо было только найти слова...
– Наверное. Кто теперь может на это ответить?
– Игорь, мне очень жалко, – прошептал Антон. – Не ведьму Алису, нет... об этом меня не проси. Я не смогу пролить о ней ни слезинки. Но мне очень жалко тебя. И я очень хочу, чтобы ты остался с нами. Чтобы выдержал, не сломался.
– Мне незачем больше жить, Антон. – Игорь виновато развел руками. – Пойми, не за чем! Знаешь, я ведь, наверное, тоже полюбил первый раз в жизни. У меня была жена... когда то. Я стал Иным в сорок пятом году... вернулся с фронта, молодой капитан, грудь в орденах, ни одной царапины... и вообще мне везло, я только потом понял, что латентные способности Иного меня выручали. И тут правда о Дозорах... Новая война, понимаешь? Причем уж совсем справедливая, дальше некуда! Я ничего толком и не умел, кроме как воевать, а тут понял, что нашел себе работу на всю жизнь. На очень долгую жизнь. И еще, что для меня не будет каких то человеческих горестей, досадных болезней, очередей за продуктами... ты ведь и не представляешь, что такое самый обыкновенный голод, Антон, что такое по настоящему черный хлеб, что такое по настоящему паленая водка... что такое – впервые ухмыльнуться в сытую харю особиста из СМЕРШа и лениво зевнуть в ответ на вопрос:
«Почему вы пробыли на вражеской территории два месяца, если мост был взорван уже на третий день после десантирования?»
Игоря немного развезло, и говорил он теперь быстро, яростно... и вовсе не так, как обычно говорил молодой маг из Ночного Дозора...
– Я вернулся и посмотрел на Вилену, на свою Леночку Виленочку, молодую и красивую, которая мне каждый день писала письма, не вру, каждый день, и ты бы знал, какие письма! И увидел, что она очень рада моему возвращению – ведь я целый, не покалеченный, да еще и герой! Редкой бабе тогда такое счастье выпадало. Но очень боится, что завистливые стервы соседки расскажут про всех мужиков, что у нее бывали за четыре года, про то, что она горя не знала не из за моего офицерского аттестата... ты ведь и сейчас не понимаешь меня наполовину, верно? А я вдруг увидел. Все, сразу. И чем больше на нее смотрел, тем больше видел. В деталях, в подробностях. И не только всех ее мужичков – от гнид спекулянтов до таких же, как я, вояк, через госпитальный забор в самоволку сиганувших... И как она полковнику одному шепчет: «Да он, небось, давно уже в земле гниет...» – тоже услышал... Кстати, полковник тот оказался человеком. Настоящим. Встал с кровати, врезал ей по морде, оделся и ушел.
Он налил водки, быстро, не дожидаясь Антона, выпил, снова наполнил рюмки. Сказал:
– Вот с тех пор я такой и стал. Как ушел из своего дома – под звон медалей и рев Вилены: «Они тебе все наврали, сучки, я верной была!» Шел по улице, и что то в душе выгорало. Это май был, Антон. Май сорок пятого, меня Гесер сразу после капитуляции Германии с фронта выдернул, сказал: «Нынче твой фронт здесь, капитан Теплов». А люди тогда были... другие они были, Антон. Лица светились у всех. Темных тварей было до черта, что уж скрывать! Только и Света было много. И когда я по улице шел, вокруг ребятишки сновали, на мой иконостас нагрудный заглядывали и спорили, какая медаль за что. Мужики руки жали, звали выпить с ними. Девчонки подбегали... и целовали. Просто так, ничего особого в уме не имея. Целовали, как своих парней, не вернувшихся еще или уже сгинувших. Как своих отцов, как братьев своих. Иногда ревели, целовали и дальше шли. Понимаешь? Нет, вряд ли... Вот ты ведь тоже о стране болеешь, думаешь, как все плохо сейчас, в какой мы все дыре... Переживаешь, почему Светлые в глобальных масштабах России не помогут. А ты ведь настоящей дыры и не знаешь, Антон. Мы – знаем!
Игорь выпил снова. Антон молча поднял рюмку, кивнул, поддерживая непроизнесенный, но понятный без слов тост.
– Вот тогда я стал таким, – повторил Игорь. – Магом. Оперативником. Вечно молодым. Который любит всех... и никого. Я уже и решил для себя, что никого не полюблю. Никогда. Подруги – одно, любовь – другое. Человека нельзя любить – человек слаб, Иного нельзя любить – Иной либо враг, либо боевой товарищ. Вот такой жизненный принцип я себе составил, Антошка. И следовал ему как мог. Вроде как я до сих пор тот молодой парнишка, с фронта вернувшийся, которому влюбляться совсем еще рановато. Одно дело – с девчонкой на танцульке покрутиться... – он тихо засмеялся, – или на дискотеки в кислотном прикиде под ультрафиолетовой лампой попрыгать... какая разница – джаз, рок или трэш, какой длины юбка и из чего чулки сделаны... Это – все хорошо. Это можно, это правильно. Видел такой американский мультик – про Питера Пэна? Ну, так я стал вроде него. Только не глупый малец, а глупый юнец. И было мне хорошо... долго было. Тот срок, что человеку отпущен, я уже вроде как прожил. Жаловаться грех – не было ни старости беспомощной, ни прочих проблем. Так что не переживай зря, Антон. Антон сидел, держась за голову. Молчал. Будто отворил дверь – и увидел там что то... нет, не запретное... нет, не постыдное... Совсем совсем чужое. И понял, что за каждой дверью, если не приведи Свет, удастся ее открыть, увидит что то столь же чужое... личное.
– Я свой путь прошел, Антон, – почти ласково сказал Игорь. – Не грусти ты так. Я понимаю, ты ехал с надеждой меня растормошить, глупости из головы выкинуть, наказы исполнить. Только не получится. Я и впрямь влюбился сдуру в Темную. Убил ее. И себя, выходит, тоже.
Антон молчал. Пусто все было. Накатила чужая тоска, чужое горе, и выходило так, что не передачу больному другу он принес, а сидит с ним на его же поминках...
– Антон, ты не уходи сегодня, – попросил Игорь. – Я все равно спать не буду... скоро насовсем отосплюсь. У меня там еще три бутылки водки в холодильнике... если честно. Да и ресторан пятью этажами ниже.
– Тогда за столом уснем.
– Ничего, мы же Иные. Выдержим. Я поговорить хочу. Поплакаться кому нибудь в жилетку. Я стал бояться темноты. Веришь, нет?
– Верю. Игорь кивнул:
– Спасибо. У меня тут гитара есть, споем что нибудь. Или я сам спою. Знаешь, для себя самого петь – все равно что... ну, понимаешь. И еще.
Антон посмотрел на Игоря – голос того вдруг стал собраннее. Сильнее.
– Я все таки дозорный. Этого я не забыл – можешь не сомневаться. И мне кажется, что я во всей этой заварушке – просто пешка... нет, наверное, не пешка... Офицер, который сбил чужую фигуру и стал на простреливаемое поле. Только я в отличие от фигуры умею думать. Надеюсь, что ты тоже не разучился. Мне уже все равно, Антон. Но вот чья будет партия – для меня небезразлично! Давай подумаем вместе.
– С чего начнем? – спросил Антон. Спросил, внутренне поражаясь себе самому. Неужели он принял слова Игоря? Согласился считать его снятой с доски фигурой... ну, пусть не снятой, но уже обреченной, к которой тянется рука невидимого игрока...
– Со Светланы. С Мела Судьбы. – Игорь внимательно смотрел, как меняется лицо Антона. Довольно рассмеялся: – Что, и впрямь угадал? У тебя те же мысли?
– И у Гесера те же... – прошептал Антон.
– Гесер – голова, – согласился Игорь. – А мы? Ну что, попытаемся разок не своими руками, а собственной головой подумать?
– Попытаемся, – кивнул Антон. – Только... Он нашарил в кармане амулет, который дал ему Гесер. Сдавил маленький шарик, почувствовал, как кольнули кожу тонкие костяные иглы. Ничто не дается без боли... Сказал:
– В течение двенадцати часов нас никто не увидит и не услышит.
– Уверен? – уточнил Игорь. – А отсутствие информации Инквизицию не насторожит?
– Отсутствия не будет, – сказал Антон. – Насколько я понимаю, если здесь есть их наблюдательные приборы или следящие заклятия – по ним пойдет фальшивка. Очень качественная липа.
– Гесер – голова, – с улыбкой повторил Игорь.
Эдгар сидел у окна, курил и медленно потягивал из стакана выдохшееся шампанское. Все равно вкусно...
Его подруга, умиротворенная и удовлетворенная, мирно спала в соседней комнате. Славная девочка оказалась. Немецкая студентка, да еще с какими то скандинавскими корнями, в меру страстная, в меру веселая. На взгляд Эдгара, впрочем, слишком затейливая в сексе. В отличие от большинства своих коллег Эдгар был весьма консервативен в этом вопросе. Не участвовал в оргиях, не заводил малолетних подруг, а из всех поз предпочитал классическую, «католическую».
Зато в ней – нельзя было не признать – достиг совершенства.
Сладко потянувшись, Эдгар осторожно приоткрыл раму. Встал, вдыхая холодный, морозный воздух. Начался новый день, и возможно, уже сегодня вечером Трибунал вынесет приговор. Тогда можно будет спокойно провести праздники, не забивая голову интригами.
И все таки, чья же это интрига... Дневного или Ночного Дозора?
А самое главное – какая роль отведена ему? Неужели и впрямь, как намекал Юрий, та же самая роль жертвы, что и Алисе?
– Вот, гляди... – Игорь раскинул на столе большой лист бумаги, достал из кармана пачку фломастеров маркеров. – Я такие схемы уже чертил... и кое что сходится. Это у нас – Светлана.
Антон задумчиво посмотрел на круг, нарисованный толстой желтой линией. Сказал:
– Не слишком то похожа. Игорь усмехнулся:
– Ладно... не остри. Гляди, каков расклад. У нас с Темными было равновесие, пусть шаткое, но было. Вот маги первого третьего уровня Силы с нашей стороны... вот равноценные им Темные... И действующие, и те, кого можно легко мобилизовать на службу.
Бумага быстро покрывалась мелкими кружками. Размашистым движением Игорь перечеркнул лист напополам. Над одной половиной написал «Гесер», над другой – «Завулон». Объяснил:
– По сути, они вне игры. Они шахматисты, а нас интересуют фигуры. Посмотри, что изменилось с появлением Светланы?
– Смотря за какую фигуру ее считать, – осторожно сказал Антон. – Сейчас она волшебница первого уровня... была ею, точнее.
– Ну и? Посмотри, сколько магов имеет близкий к ней уровень!
– Она пешка, – сказал Антон, сам удивляясь своим словам. – Светлана не более чем пешка, еще долгие и долгие годы! Наращивать Силу, учиться управлять своими способностями, приобретать опыт... Она сильнее меня... была.
Но я бы с ней справился, если бы стоял по другую сторону фронта.
– Именно, Антон. – Игорь ловко плеснул себе водки из второй бутылки, первая давно уже была под столом. – Именно! Светлана очень значительно усилила Ночной Дозор. И в будущем вполне может стать в один ряд с Гесером. Но это вопрос десятков, а то и сотен лет!
– Тогда к чему такая активность Темных? Они почти нарушали Договор, лишь бы извести Свету.
– Подумай. – Игорь заглянул ему в глаза. – Давай уж шахматные аналогии до конца доведем...
– Пешка, дошедшая до конца доски...
– ...превращается в любую фигуру. Антон развел руками:
– Игорь, это и так ясно. Все мы пешки, но у некоторых есть шанс стать ферзем. У Светланы – есть. У тебя нет, у меня нет, у Семена нет... Но путь до конца доски очень долог, и Темным нет нужды так спешить, устраняя Светлану!
– Мел Судьбы, – сказал Игорь.
– И что – Мел? Гесер собирался использовать мальчика без судьбы, Егора, чтобы сотворить из него...
– Кого?
Антон пожал плечами:
– Пророка, философа, поэта, мага... Не знаю. Кого то, кто поведет за собой человечество к Свету. А может быть, Зеркало? Такое же Зеркало, как Виталий Рогоза, но только пришедшее на нашу сторону?
– Но Светлана не захотела вмешиваться, – кивнул Игорь. – Мальчик Егор оставлен наедине со своей судьбой.
– Зато... – Антон осекся. Он не знал, вправе ли говорить Игорю, пусть даже под защитой амулета, ту правду, которая ему открылась.
– Зато Ольга второй половинкой Мела Судьбы переписала чью то судьбу, – усмехнулся Игорь. – Это уже секрет полишинели...
– Полишинеля, – машинально поправил Антон.
– Пускай. Главное то, что операция все таки удалась. Не вышло у Светланы – вышло у Ольги. Да еще попутно Гесер сумел реабилитировать Ольгу.
– Попутно? – Антон покачал головой. – Ладно, пускай попутно... Но это второй слой правды. Уверен, что есть и третий.
– Третий – чью судьбу переписала Ольга. Как только Завулон узнал о ее реабилитации, он понял, что его провели. Что он попался на обычный отвлекающий маневр. И Темные стали искать. Егорку, беднягу, раз десять проверяли – вдруг ему дважды Книгу Судьбы переписали...
– А ты откуда знаешь?
– Я присматривал за мальчиком. Гесер поручил – ясно было, что Темные станут искать подвох.
– Ну и?
– Нет, с Егором все честно. Судьбу переписывали не ему.
– Кому тогда?
Игорь молчал, глядя в глаза Антону. Ждал. Будто не имел права произнести этих слов сам.
– Светлане? – воскликнул Антон, прозревая. И тут же подумал, что любой Темный на его месте завопил бы: «Мне?»
– Похоже на то. Гениально красивый ход. Вокруг нее бушевал такой океан Сил, что заметить операции с ее Книгой Судьбы было просто невозможно. И проверить Книгу ее Судьбы Темные не могут – это все равно, что объявление войны.
– Гесер хочет ускорить превращение Светланы в Великую Волшебницу?
– Исключено. Это нарушает Договор. Копай глубже. Антон посмотрел на кружочки. Взял фломастер и провел ярко алую линию вверх от Светланы, завершив ее еще одним кружочком. Пустым.
– Да, – сказал Игорь. – Именно. Ты понимаешь, какое сейчас время?
– Конец тысячелетия...
– Две тысячи лет со дня рождения Иисуса Христа, – усмехнулся Игорь.
– Иешуа был величайшим Светлым магом, – сказал Антон. – Даже не знаю, можно ли тут говорить «магом»... был самим Светом... но... Гесер хочет нового прихода мессии?
– Это ты сказал, не я, – ответил Игорь. – Давай... за Свет.
В полном остолбенении Антон выпил полную рюмку. Покачал головой:
– Нет, но это... Игорь, это же игра с чистыми силами! С основой мироздания! Как можно рисковать?
– Антон, я уверен, что все задумывалось именно так. Посуди сам – в мире всплеск религиозных верований, все так или иначе с равной вероятностью ждут и конца света, и нового пришествия... впрочем, это одно и то же.
– Да не все... – отмахнулся Антон. – Не передергивай!
– Не все, но достаточно, чтобы поток человеческих ожиданий стал перекраивать реальность. И если чуть чуть помочь, если переписать чью то судьбу... Гесер пошел ва банк. Гесер хочет получить в наши ряды Иного, с чьей Силой не сравнится никто из Темных. Ни Завулон, ни один скромный калифорнийский фермер, ни владелица маленького отеля в Испании, ни популярная японская певица... никто.
– Это может быть правдой, – признал Антон. – Но Светлана сейчас лишена Силы, и надолго.
– Ну и что? Разве это помеха для того, чтобы родить ребенка?
– Стоп. – Антон предостерегающе замахал руками. – Мы с тобой сейчас сами себя накручиваем! Можно поверить в любую гипотезу, но давай ка посмотрим на остальные события! Зеркало, к примеру?
– Зеркало... – Игорь поморщился. – Зеркало порождает сумрак. Завулон не мог его использовать напрямую... но вот притащить в Москву глупых сектантов с артефактом и подпитать Рогозу Силой – вполне. И цель подпитки очевидна – уничтожить Светлану.
– Рогоза ее не уничтожил! Только опустошил, но ведь это...
– Кто то из нас сыграл не так, как планировал Завулон, – ответил Игорь. – Кто то не сделал того шага, после которого Зеркало уничтожило бы Светлану полностью... как личность. Может быть, ее спасло то, что уже погибли Тигренок и Андрей? Зеркало не совсем Темный Иной, и в противостоянии Дозоров напрямую не участвует. Понимаешь, может быть, он ожидал еще какого то удара? С твоей стороны, к примеру. Со стороны Гесера. А удара не последовало... и он не ударил в ответ в полную меру.
– Тогда объясни мне, Игорь, зачем Завулон подставил Алису и тебя?
– Это случайность, – пробормотал Игорь. – Я же говорю, Алиса...
– Пускай она не знала! Но Завулон знал, поверь! И бросил ее на смерть, разменял две фигуры! Зачем?
– Хотел бы я знать. – Игорь развел руками.