Дэвид Хокинс

Вид материала

Документы

Содержание Сила в политике

Подобный материал:

• Дэвид Хокинс Сила vs Насилие, 3513.25kb.
• Дэвид Хокинс, 6735.99kb.
• Войсками генерал Дэвид Петреус доложил, что военные задачи, на которые были выделены, 71.39kb.
• Дэвид Айк Бесконечная любовь единственная истина, все остальное – иллюзия, 3671.6kb.
• Дэвид Айк Бесконечная любовь единственная истина, все остальное – иллюзия, 3726.91kb.
• Нью-Йорк Ревью оф Букс”: миф о демократической элите, 227.74kb.
• М. Хэннэн, Б. Азадян, Б. Газзард, Д. А. Хокинс, П. Н. Хоффман Больница Челси и Вестминстер,, 163.09kb.
• Остров сокровищ, 556.53kb.
• Дэвид моралес: властелин хаус-музыки в декабре столицу ожидает сюрприз: нас посетит, 48.64kb.
• К. В. Айгон М.: Институт Общегуманитарных Исследований. Серия. Современная психология:, 2103.15kb.

СИЛА В ПОЛИТИКЕ

Для того чтобы лучше понять важную разницу между си­лой и насилием, а также смысл этого различия для собствен­ной жизни, необходимо рассмотреть человеческие устремле­ния в более широком масштабе — взаимодействие людей и органов управления предлагает много наглядных иллюстраций по данному вопросу.

Обращаясь к истории человечества с позиции нашего уни­кального опыта, мы, безусловно, должны вспомнить яркий пример Американской революции, которая впервые офици­ально провозгласила свободу как неотъемлемое право чело­века, создав тем самым прецедент для будущих поколений. Принципы, оценка которых составляет 700 баллов, оказывают влияние на человечество в течение долгих лет. Перо на самом деле сильнее меча, поскольку сила заключена в разуме, тогда как насилие является продуктом материального мира.

Здесь следует вновь обратиться к весьма важному со­бытию, о котором мы уже упоминали и будем возвращать­ся к нему снова. Оно произошло в прошлом веке благодаря влиянию одного человека — Махатмы Ганди, «цветного» весом около пятидесяти килограмм, который справился с Великобританией, бывшей в то время самой могуществен­ной силой в мире, управляющей двумя третями поверхности Земли.

Ганди не только поставил Великобританию на колени. Он смог приподнять завесу над многовековой драмой колониализ­ма и сделал это, просто следуя одному принципу: важности

сохранения врожденного достоинства человека и его права на свободу, независимость и самоопределение. Ганди по­лагал, что основой данного принципа является тот факт, что упомянутые права принадлежат человеку на основании его Божественной природы. Ганди верил, что человеческие пра­ва не даруются земной властью, а являются врожденными и свойственны людям с момента их сотворения.

Насилие — это принуждение; поскольку Ганди был сто­ронником силы, а не принуждения, в своей деятельности он запрещал любые виды насилия. И так как он выражал универсальные принципы (которые оцениваются в 700 бал­лов), то смог объединить волю людей. Когда воля людей объ­единяется и направляется в соответствии с универсальными принципами, ее невозможно победить. Колониализм (оценка 175 баллов) основан на эгоистическом интересе господствую­щей страны. Ганди доказал всему миру, что сила самоотвер­женности намного превосходит силу своекорыстия. Тот же самый принцип получил не менее яркие доказательства в Южной Африке при Нельсоне Манделе.

Сила с легкостью достигает того, чего насилие не способно достичь, даже прилагая колоссальные усилия. Так, уже в наше время мы наблюдали почти естественное падение коммунизма как формы государственного правления после полувека са­мого грозного — и в конечном счете бесплодного военного противостояния в истории. Политическая наивность русских людей, которые в течение долгого времени находились под деспотичным правлением царей, не позволила им обрести гражданскую мудрость, чтобы понять, что, прикрываясь зна­менем коммунизма, правящая верхушка установила в стране тоталитарную диктатуру. Точно так же немецкий народ был обманут Гитлером, добившимся власти во имя идеи нацио­нального социализма, но фактически установившим тиранию. Отличительной характеристикой насилия в политике являет­ся то, что оно не терпит возражений. Оба режима опирались на повсеместное использование насилия с помощью тайной полиции: Сталин, уничтоживший миллионы жизней, в такой же мере полагался на созданный им КГБ, как Гитлер на ге­стапо.

Адольф Гитлер создал самую мощную военную машину, которую когда-либо видел мир. На простом уровне насилия его армия была непобедима; однако он не смог одержать по­бед) над крошечным островком по ту сторону Ла-Манша бла­годаря силе Уинстона Черчилля, который объединил волю своего народа, используя принципы свободы и бескорыстного самопожертвования. Черчилль придерживался силы, а Гитлер использовал насилие. В такой ситуации сила всегда по­беждает; в целом, если сила прочно основана на воле людей, она неуязвима и полностью защищена.

Насилие притягательно, потому что обладает неким оча­рованием, которое может быть облечено в маску ложного патриотизма, престижа или господства, тогда как истинная сила очень часто выглядит достаточно непривлекательно. Что может быть более притягательно, чем военная авиация — «люфтваффе» — и войска СС нацистской Германии во время второй мировой войны? Эти элитные подразделения обладали романтическим ореолом, привилегиями и собственным стилем н, разумеется, имели в своем распоряжении огромную власть, самое современное оружие и кастовый дух, который укреплял их могущество. В этом и заключалась их притягательность, внушающая страх.

Слабых людей привлекает очарование насилия, и они даже готовы умереть за него. Как же иначе в противном случае могло бы произойти такое ужасающее событие, как война? Жестокость часто на время захватывает власть в свои руки, а слабые люди тянутся к тем, кто, как им кажется, успешно преодолел свою слабость. Откуда же еще, по-вашему, берутся диктатуры?

Одной из характеристик насилия является высокомерие; сила же, напротив, отличается скромностью и смирением. Насилие высокопарно; у него есть ответы на все вопросы. Сила непритязательна. Сталин, поддерживавший военную автократию, остался в исторической памяти как отъявлен­ный преступник. Скромный Михаил Горбачев, носивший простой костюм и с готовностью признававший свои ошибки, был награжден Нобелевской премией мира.

Многие политические системы и общественные движения начинают свое существование с истинной силы, но по проше­ствии времени к ним присоединяются люди, преследующие свои эгоистические интересы, и в конце концов они постепен­но переходят к насилию, до тех пор пока не дискредитируют себя полностью. История нашей цивилизации знает массу та­ких примеров. Легко забыть о том, что первоначальной целью коммунизма был идеалистический гуманитаризм, точно так же как движение профсоюзов в США преследовало благие цели, пока не стало защищать интересы мелких политиков²⁵.

Для того чтобы полностью понять дихотомию, о которой мы здесь рассуждаем, необходимо установить разницу между политиком и государственным деятелем. Политик исходит из вопросов собственной выгоды и прибегает к насилию после того, как получает в свои руки власть, используя силу убеж­дения, — очень часто он оценивается менее чем в 200 бал­лов. Государственный деятель представляет истинную силу, источником которой является вдохновение; он учит других на собственном примере и придерживается очевидных прин­ципов. Государственный деятель обращается к благородству, которое скрыто внутри каждого человека, и объединяет серд­ца людей. Ведь если разум можно легко обмануть, то сердце всегда знает правду. Там, где разум сталкивается с ограниче­ниями, сердце не имеет препятствий и границ; там, где разум обращается к преходящим вещам, сердце беспокоится только о том, что вечно.

Насилие часто использует ораторское искусство, пропа­ганду и обманчивые обещания, чтобы добиться поддержки и скрыть свои истинные мотивы. С другой стороны, истина не нуждается в защите; она очевидна и не требует доказательств. Слова «все люди созданы равными» не требуют подтверж­дения или риторического обоснования. То, что неправильно убивать людей в газовых камерах в концентрационных лаге­рях, также очевидно и не нуждается в доказательствах. Прин­ципы, лежащие в основе истинной силы, никогда не требуют дополнительных обоснований в отличие от насилия, которое прибегает к бесчисленным аргументам на тему того, насколь­ко «оправданы» совершаемые действия.

Вполне ясно, что сила соответствует всему, что поддер­живает жизнь, а насилие использует ее в интересах одного человека или целой организации. Насилие вызывает ссоры и разногласия и за счет этого ослабляет людей, тогда как сила их объединяет. Насилие разделяет людей. Шовинизм, кото­рый в основе своей обращен к милитаристскому государству, ограждает себя от взаимодействия с остальным миром.

Сила привлекает, а насилие вызывает неприязнь. По­скольку сила объединяет, у нее нет настоящих врагов, хотя ее проявления могут вызывать сопротивление со стороны оппортунистов, чьим целям она не служит. Сила служит лю­дям, а насилие преследует собственные интересы. Истинный государственный деятель служит людям²⁶, политик использует людей во имя собственных амбиций. Государственный деятель жертвует собой для других; политик жертвует другими для себя. Сила взывает к нашей высшей природе, а насилие об­ращается к низменным инстинктам. Оно ограничено, а сила не имеет границ.

С помощью утверждения, что цель оправдывает средства, насилие забирает у нас свободу, предлагая нам определенные выгоды. Насилие предлагает быстрые, легкие решения про­блем. Для силы цель и средства представляют единое целое, но для того, чтобы добиться желаемого, необходимы доста­точная зрелость, дисциплина и терпение. Великие лидеры вдохновляют нас сохранять веру и свои убеждения, вооду­шевляя нас своей абсолютной честностью и приверженностью избранным принципам. Эти люди понимают, что невозможно пойти на компромисс со своими принципами и при этом со­хранить силу. Уинстон Черчилль никогда не был вынужден прибегать к насилию по отношению к своему народу; Гор­бачев совершил полный переворот в политической системе мира, не сделав ни единого выстрела; Ганди одержал победу над Великобританией без единого сражения. Мы видим, что на вид бесконечный ближневосточный конфликт наконец-то движется к своему разрешению, но не с помощью насилия, а путем установления долгосрочного диалога между противо­действующими сторонами.