Geum.ru

Вы читали «Талисман» Стивена Кинга и Питера Страуба

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   58

Кто-то во Френч-Лэндинге все чаще и чаще просыпается Рыбаком.

* * *

Джек входит в дом через черный ход. Останавливается на кухне, чтобы взять коробку больших пакетов с герметизирующей полоской, пару мешков для мусора, совок и щетку. Открывает морозилку и ссыпает половину кубиков в один из мешков для мусора. По мнению Джека Сойера, нога Ирмы Френо достигла крайней стадии разложения, так что пора останавливать процесс.

Он ныряет в кабинет, берет блокнот, черный маркер и шариковую ручку. В гостиной останавливает свой выбор на коротких каминных щипцах. К тому времени, когда выходит на крыльцо, он уже лейтенант Джек Сойер.

«Я — КОППИСМЕН, — думает он, улыбаясь. — Защитник американского образа жизни, друг избитых, покалеченных и мертвых».

Потом, когда его взгляд падает на лежащую на досках кроссовку, окруженную облаком вони, улыбка с лица сходит. Он чувствует ту же безмерную жалость, которую испытали мы, увидев тельце Ирмы в заброшенной забегаловке. Он делает все, чтобы должным образом почтить отрубленную ногу, точно так же, как мы должным образом почтили убитого ребенка. Он думает обо всех вскрытиях, на которых ему пришлось присутствовать, о том, что за грубыми шутками медицинских экспертов обычно стоит печаль и жалость о безвременно ушедших из жизни.

— Ирма, это ты? — тихо говорит он. — Если да, помоги мне.

Поговори со мной. Сейчас мертвые должны помочь живым. — Не отдавая себе отчета, Джек целует пальцы и посылает воздушный поцелуй кроссовке. «Я хотел бы убить человека.., или нелюдь.., который сотворил такое. Содрать с него кожу. Посмотреть, как он навалит в штаны от страха, а потом отправить его в мир иной в собственном дерьме».

Но это недостойные мысли, и он отметает их.

Первый пакет предназначен для кроссовки с остатками ноги.

Каминными щипцами он опускает кроссовку в пакет. Защепляет герметизирующую полоску. Маркирует пакет датой. Шариковой ручкой заносит в блокнот описание вещественного доказательства. Пакет отправляется в мешок для мусора, в который насыпан лед.

Второй пакет для бейсболки. Тут каминные щипцы не нужны. Он уже держал ее в руках. Джек опускает бейсболку в пакет. Защепляет герметизирующую полоску. Маркером ставит дату, заносит в блокнот описание.

Третий пакет для коричневой оберточной бумаги. Минуту-другую Джек держит ее щипцами перед собой, внимательно рассматривая псевдомарки с птичками. «ИЗГОТОВЛЕНО „ДОМИНО“, напечатано под каждой картинкой, но это все. Названия ресторана или кафе нет. В пакет. Герметизирующая полоска защеплена. Дата проставлена. Описание вещественного доказательства в блокноте.

Джек сметает перья и отправляет их в четвертый пакет. Часть перьев осталась в коробке. Каминными щипцами Джек берется за коробку, переворачивает ее над совком, и сердце затрепыхалось в груди, как кулак ударяет по левой половине. Что-то написано на дне коробки. Тем же маркером «Шарпи», такими же перекошенными буквами. И тот, кто писал, знал, кому пишет. Не внешнему Джеку Сойеру, каким его видят в этом мире. В этом случае он, Рыбак, без сомнения, назвал бы Джека Голливудом.

Послание адресовано внутреннему, никому не видимому Джеку Сойеру и ребенку, который вырос в Джека «Голливуда»

Сойера.

Загляни в «Закусим у Эда», копписмен. Твой друг,

РЫБАК.

— Твой друг, — бормочет Джек. — Да, — поднимает коробку щипцами и кладет ее во второй мешок для мусора. Потом складывает горкой вещественные доказательства. Выглядят они прозаично, точно так же, как и другие вещественные доказательства, которые смотрели на него со страниц криминальных журналов.

Он идет в дом и набирает номер Генри. Боится, что попадет на миссис Мортон, но нет, трубку, слава богу, берет Генри. Похоже, он уже больше не Крыса, хотя трансформация еще не закончена: в трубке слышен грохот электрических гитар.

Генри знает, где находится «Закусим у Эда», но не понимает, с чего Джеку понадобилось это место.

— Там же все развалилось и сгнило. Эд Гилбертсон давно как умер, и во Френч-Лэндинге есть люди, которые этому несказанно рады. Одним рассадником микробов стало меньше.

Просто удивительно, как удалось избежать эпидемии. Вроде бы департаменту здравоохранения следовало давно закрыть эту забегаловку, но Эд знал нужных людей. Того же Дейла Гилбертсона.

— Они родственники? — спрашивает Джек.

— Конечно, твою мать. — Обычно Генри так не выражается, но Джек понимает, что Висконсинская крыса еще живет в голове его друга. Джек не раз и не два слышал, как Генри вдруг начинал говорить голосом Джорджа Рэтбана, а вместо прощания часто бросал через плечо: «Динг-донг» или «Айви-дайви». Так всегда говорил Шейк, Шейк, Шейк, выходя в эфир.

— Где это? — спрашивает Джек.

— Трудно сказать. — В голосе слышится резкость. — Рядом с центром по продаже сельскохозяйственной техники… «Гольцем». Насколько я помню, там очень длинная подъездная дорожка. Если на шоссе и был указатель поворота, то его давно уже нет. Когда Эд Гилбертсон продал свой последний набитый микробами хот-дог, ты, наверное, ходил в первый класс, Джек.

А в чем дело?

Джек знает, что его намерения противоречат сложившейся криминалистической практике: посторонних не приглашают на место преступления, особенно на место убийства.., но ведь и само расследование далеко от нормы. Одно из вещественных доказательств он добыл в параллельном мире, какая уж тут норма? Разумеется, он может и сам найти эту давно закрывшуюся забегаловку, кто-нибудь в «Гольце» укажет ему дорогу. Но…

— Рыбак только что прислал мне одну из кроссовок Ирмы Френо, — отвечает Джек. — Вместе со стопой.

Генри шумно вдыхает.

— Генри? Ты в порядке?

— Да. — Голос ровный, но понятно, что Генри потрясен. Как это ужасно, для девочки и ее матери. — Пауза. — И для тебя.

Для Дейла. — Еще пауза. — Для города.

— Да.

— Джек, ты хочешь, чтобы я отвез тебя в это место?

Джек знает, что Генри может это сделать. Для него это пустяк. Айви-дайви. Собственно, для этого он Генри и позвонил.

— Да.

— Ты поставил в известность полицию?

— Нет.

«Он спросит меня почему, и что я ему скажу? Потому что не хочу, чтобы Бобби Дюлак, Том Лунд да и остальные топтались там, мешая собственные запахи с запахом преступника, пока я не попытаюсь учуять его? Что никому из них, включая Дейла, я не могу доверить осмотр места преступления, потому что боюсь, что они поведут себя, как слон в посудной лавке?»

Но Генри не спрашивает.

— Я буду стоять в конце подъездной дорожки. Скажи только, когда мне надо там быть.

Джек прикидывает, что еще ему нужно проделать с вещественными доказательствами, последняя операция — запереть все в ящике под кузовом пикапа. Напоминает себе, что нужно взять сотовый телефон, хотя обычно он стоит на зарядном устройстве в кабинете. Он намерен позвонить в полицию, как только обнаружит останки Ирмы и проведет первичный осмотр места преступления. А уж потом за дело могут браться Дейл и его парни. Тогда, если будет на то их желание, пусть приводят хоть школьный оркестр. Он смотрит на часы. Почти восемь. Неужели так поздно? В другом мире расстояния короче, это он помнит. Но бежит ли время быстрее? Или он просто потерял ему счет?

— В восемь пятнадцать. Когда мы приедем к «Закусим у Эда», ты будешь сидеть в кабине, как пай-мальчик, пока я не скажу, что можно вылезать.

— Я понял, mon capitaine.

— Динг-донг. — Джек кладет трубку на рычаг и возвращается на крыльцо.

* * *

События развиваются не так, как рассчитывает Джек. Ему не удается первым осмотреть место преступления и уловить запах убийцы. Более того, ко второй половине дня обстановка во Френч-Лэндинге, и без того напряженная, едва не выходит из-под контроля. И хотя задействованы многие факторы, главной причиной последней эскалации напряженности станет Бешеный Мадьяр.

В этой кличке есть доля добродушного юмора, свойственного маленьким городкам, где щупленького банковского клерка называют Большим Джо, а близорукого владельца книжного магазина, который без очков не видит дальше собственного носа, — Орлиным Глазом. Арнольд Храбовски, с его пятью футами и шестью дюймами роста и ста пятьюдесятью фунтами веса, — самый маленький в команде Дейла Гилберстона. Дебби Андерсон и Пэм Стивенc потяжелее и повыше (Дебби с ее шестью футами и одним дюймом может есть крутые яйца с макушки Арнольда Храбовски). Бешеный Мадьяр — очень мирное существо, он продолжает извиняться, выписывая квитанцию за штраф, хотя Дейл неоднократно говорил ему, что делать этого не следует. Известно, что допрос он начинал с фразы: «Извините меня, но мне хотелось бы знать…» Поэтому Дейл практически не использует его в дежурной части или в центре города, где все его знают и относятся без должного уважения. Он ездит по начальным школам округа, где проводит «Полицейские уроки», на которых рассказывает о месте полиции в жизни общества.

Малыши, которые понятия не имеют о том, что перед ними Бешеный Мадьяр, его обожают. Когда он выступает в средней школе, рассказывая о последствиях, к которым приводит употребление наркотиков, выпивка и превышение скорости, ученики дремлют или обмениваются записками. Однако все как один признают, что его приземистый, с хищными обводами «понтиак», с надписью «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ» на каждом борту, купленный на федеральные деньги в рамках программы борьбы с распространением наркотиков в школах, это круто. В общем и целом, патрульный Храбовски — что рыбный сандвич без майонеза, сухой и пресный.

Но в семидесятые годы, позвольте отметить, он был запасным питчером в «Сент-Луисских кардиналах», а потом в «Канзасских королях», играл очень неплохо, и звали его тогда Эл Храбовски. Он не выходил, а выскакивал на поле, а перед первым броском (обычно в девятом иннинге, когда на всех базах стояли игроки и решалась игра) отворачивался от кэтчера, наклонял голову, сжимал кулаки, набирал полную грудь воздуху, настраиваясь на игру. Потом поворачивался и начинал бросать, да так, что многие мячи пролетали впритирку с подбородком бэттера.

Тогда его и прозвали Бешеным Мадьяром, и даже слепой мог видеть, что он — лучший из запасных питчеров в обеих профессиональных лигах. Конечно же, прозвище прилипло к нему. Несколько лет назад он даже попытался отрастить грозные длинные усы, какие носил, когда играл в бейсбол. Но если усы Эла Храбовски нагоняли столько же страха, что и боевой окрас зулусов, то усы Арнольда лишь вызывали смешки (какую еще реакцию можно ожидать от грозных усов, прилепленных к лицу безобидного бухгалтера), и ему пришлось их сбрить.

Живущий во Френч-Лэндинге Бешеный Мадьяр — хороший человек. Он старается, как может, и при обычных обстоятельствах этого старания вполне достаточно. Но обычные дни Френч-Лэндинга в прошлом, наступили страшные дни, аббала-опопанакские дни, и Бешеный Мадьяр — аккурат из тех полицейских, каких Джек боится больше всего. А в это утро, сам того не желая, Арнольд Храбовски изменил и без того плохую ситуацию к худшему.

* * *

Рыбак позвонил по линии 911 утром, в десять минут девятого, в тот самый момент, когда Джек дописывал в блокноте последние слова, а Генри шел по подъездной дорожке, с наслаждением вдыхая запахи летнего утра, хоть Джек и основательно испортил ему настроение. В отличие от некоторых полицейских (к примеру, Бобби Дюлака) Бешеный Мадьяр в точности следует инструкции, которая лежит рядом с телефонным аппаратом линии 911.

* * *

АРНОЛЬД ХРАБОВСКИ. Алле, это полицейский участок Френч-Лэндинга. Говорит патрульный Храбовски. Вы позвонили по номеру 911. У вас произошло что-то чрезвычайное?

(Нечленораздельные звуки.., откашливание?) АХ. Алле? Патрульный Храбовски на линии 911. У вас…

ЗВОНЯЩИЙ. Привет, подтиральщик.

АХ. Кто это? У вас произошло что-то чрезвычайное?

З. Чрезвычайное произошло у вас. Не у меня. У вас.

АХ. Кто говорит, пожалуйста?

З. Твой самый жуткий кошмар.

АХ. Сэр, могу я попросить вас назвать ваши имя и фамилию?

З. Аббала. Аббала-дун (статические помехи).

АХ. Сэр, я не…

З. Я — Рыбак.

(пауза) З. Что с тобой? Перепугался? Так и должно быть.

АХ. Сэр.., э.., сэр. Ложный звонок по линии 911 — уголовно наказуемое…

З. Кнуты в аду и цепи в Шеоле[60].

АХ. Сэр, если бы вы назвали ваше имя…

С. Имя мне — легион. Мне несть числа. Я — крыса под твердью вселенной. Так сказал Роберт Фрост[61] (звонящий смеется).

АХ. Сэр, если вы подождете, я могу подозвать к телефону начальника полиции…

З. Заткнись и слушай, подтиральщик. Пленка крутится? Я на это надеюсь. Я мог бы сломать ваш магнитофон, если; б мне этого хотелось, но не хочется.

АХ. Сэр, я…

З. Поцелуй меня в зад, обезьяна. Я оставил вам одну, и мне надоело ждать, когда вы ее наконец найдете. Загляните в «Закусим у Эда». Она уже немного разложилась, но свеженькой была о-о-очень вкусной.

АХ. Где вы? Кто вы? Если это шутка…

З. Копписмену передай от меня привет.

* * *

Когда Бешеный Мадьяр снимал трубку, его пульс, шестьдесят восемь ударов в минуту, находился далеко от верхнего предела нормы. Когда в 8.12 разговор заканчивается, сердце Арнольда Храбовски колотится как бешеное. Лицо цветом сравнивается с мелом. По ходу разговора он взглянул на окошко определителя номера и записал его, но рука так дрожала, что последняя цифра сползла на две строчки ниже первой. Когда Рыбак обрывает связь и Храбовски слышит гудки отбоя, он так растерян, что пытается перезвонить по высветившемуся номеру, забыв, что связь по линии 911 односторонняя. Его пальцы утыкаются в гладкую переднюю панель телефонного аппарата, и он, выругавшись, бросает трубку на рычаг. Выглядит он так, словно кто-то только что укусил его.

Храбовски хватает трубку черного телефонного аппарата, который стоит рядом с 911-м. Начинает набирать номер, но пальцы не слушаются, он одновременно нажимает на две кнопки.

Снова с его губ срывается ругательство, и Том Лунд, проходя мимо с чашкой кофе, спрашивает:

— Что у тебя стряслось, Арни?

— Позови Дейла! — вопит Бешеный Мадьяр. От неожиданности Том дергается, и кофе выплескивается на руку. — Немедленно позови его сюда!

— Да что там у…

— НЕМЕДЛЕННО, черт побери!

Том еще пару секунд смотрит на Храбовски, изумленно вскинув брови, потом идет в кабинет Дейла, чтобы сказать, что Бешеный Мадьяр, похоже, рехнулся.

Дейл Гилбертсон выходит из кабинета со своей чашкой кофе.

Под глазами черные мешки, морщины в уголках рта глубже, чем несколько дней назад.

— Арни? В чем…

— Прокрутите последнюю запись, — прерывает его Арнольд Храбовски. — Я думаю, это был.., алле! — рявкает он, садясь за стол дежурного и рассыпая лежащие на нем бумаги. — Алле, кто говорит?

Слушает.

— Это полиция, кто же еще. Патрульный Храбовски, ПУФЛ.

А теперь говорите. Кто вы?

Дейл тем временем надел наушники и со все возрастающим ужасом слушает запись последнего звонка по линии 911. «Святой Боже», — думает он. Его первое побуждение, самое первое, позвонить Джеку Сойеру и попросить о помощи. Умолять о помощи, как умоляет о ней маленький мальчик, которому защемило пальцем дверь. Потом Дейл берет себя в руки, это его работа, нравится ему или нет, но он должен ее выполнять. Кроме того, Джек уехал в Арден с Фредом Маршаллом, чтобы повидаться с сошедшей с ума женой Фреда. По крайней мере собирался.

Копы тем временем собираются у стола дежурного: Лунд, Щеда, Стивенc. Глянув на них, Дейл видит круглые глаза и недоумевающие лица. А те, кто сейчас на улицах города? Те, кто не на вахте? Они ничем не лучше. Не лучше, за исключением разве что Бобби Дюлака. Его охватывает не только ужас, но и отчаяние. Это же кошмар. Грузовик без тормозов катится вниз по склону на заполненную детьми школьную игровую площадку.

Он сдергивает наушники, чуть поранив ухо, но боли не чувствует.

— Откуда звонили? — спрашивает он Храбовски. Бешеный Мадьяр положил трубку на рычаг и теперь сидит как истукан.

Дейл хватает его за плечо, встряхивает. — Откуда звонили?

— Из «С семи до одиннадцати», — отвечает Бешеный Мадьяр, и Дейл слышит, как ахает Дэнни Щеда. Недалеко от того места, где исчез Тай Маршалл. — Я только что говорил с мистером Раджаном Пателем, дневным продавцом. По номеру он определил, что звонили из телефона-автомата, что снаружи.

— Он видел, кто звонил?

— Нет. Был в кладовой, принимал груз пива.

— Ты уверен, что звонил не Патель?

— Да. У него индийский акцент. А этот тип, что позвонил по 911— Дейл, вы его слышали. Так говорит каждый.

— Что происходит? — спрашивает Пэм Стивенc. Она догадывается, они все догадываются. Вопрос лишь в подробностях. — Что случилось?

Поскольку это самый быстрый способ убедить их, что действовать надо без промедления, Дейл прокручивает пленку, на этот раз через динамик.

— Я еду к «Закусим у Эда», — объявляет он в наступившей тишине. — Том, ты со мной.

— Да, сэр! — отвечает Том Лунд. Его буквально трясет от волнения.

— За мной следуют четыре патрульные машины. — Большая часть мозга Дейла не функционирует, превратилась в лед, но инструкции он помнит. «С инструкциями и организацией работы полицейского участка у меня все в порядке, — думает он. — А вот с поимкой маньяка-убийцы ничего не выходит». — Поедете парами.

Дэнни, ты и Пэм на первой машине. Выедете через пять минут после нас. Пять минут по часам, без мигалки и сирены. Чем дольше никто ни о чем не узнает, тем для всех будет лучше.

Дэнни Щеда и Пэм Стивенc переглядываются, смотрят на Дейла. Дейл сверлит взглядом Бешеного Мадьяра Храбовски.

Определяет еще три пары, последняя — Дит Джесперсон и Бобби Дюлак. Бобби — единственный, кто ему там нужен. Остальные — только на тот случай, если, не дай бог, придется сдерживать толпу. Все должны ехать с пятиминутным интервалом.

— Позвольте поехать и мне, босс, — молит Арни Храбовски. — Можно?

Дейл открывает рот, чтобы сказать, что Арни ему нужен в полицейском участке, но встречается взглядом с умоляющими карими глазами. И пусть у него забот полон рот, он не может не отреагировать на то, что видит в них. Для Арни большая часть полицейской службы — топтание на тротуаре, когда парад проходит мимо. «Хорош парад», — думает он.

— Вот что я тебе скажу, Арни. Когда оповестишь всех остальных, позвони Дебби. Если уговоришь ее приехать в участок, отправляйся к «Эду».

Арнольд радостно кивает, и губы Дейла едва не расходятся в улыбке. Он понимает, что к половине десятого Дебби будет в участке, даже если Бешеному Мадьяру придется тащить ее за волосы.

— А с кем мне ехать, Дейл?

— Приезжай один, — отвечает Дейл. — На своем «понтиаке», который тебе выделили для борьбы с распространением наркотиков. Но, Арни, если ты уедешь до того, как в участке появится твоя сменщица, завтра ты будешь искать новую работу.

— О, не беспокойтесь, — отвечает Храбовски, и от волнения, Мадьяр или нет, говорит со шведским акцентом. Что неудивительно, поскольку Сентралию, где он вырос, раньше называли Шведским голосом.

— Пошли, Том, — говорит Дейл. — Возьмем только…

— Э.., босс?

— Что, Арни? — Подразумевая: «Что еще?»

— Позвонить мне детективам из полицейского управления, Брауну и Блэку?

Дэнни Щеда и Пэм Стивенc фыркают. Том улыбается. Дейл — нет. Его сердце, которое уже в подвале, опускается еще ниже. «Подподвал, дамы и господа, напрасные надежды слева, утраченные иллюзии — справа. Последняя остановка, все выходят».

Перри Браун и Джефф Блэк. Он про них забыл, смех, да и только. Браун и Блэк, которые теперь-то точно отнимут у него руководство расследованием.

— Они в мотеле «Парадиз», — продолжает Бешеный Мадьяр, — хотя фэбээровец вернулся в Милуоки.

— Я…

— И округ, — не унимается Мадьяр. — Не забывайте про него.

Вы хотите, чтобы я позвонил медицинским и техническим экспертам? — На вооружении технических экспертов минивэн «форд эконолайн», в котором есть все, от быстро застывающего пластика для изготовления слепка протектора до видеостудии.

Полицейскому участку Френч-Лэндинга такое богатство и не снилось.

Дейл стоит, наклонив голову, уставившись в пол. Они отнимут у него руководство расследованием. С каждым словом Хоабовски он это понимает все отчетливее. И внезапно ему хочется держать все нити в собственных руках. Несмотря на ненависть и страх, которые вызывают у него это дело. Рыбак монстр, но он не окружной монстр, не монстр штата, не монстр федерального бюро расследований. Рыбак — монстр Френч-Лэндинга, монстр Дейла Гилбертсона, и он хочет разобраться с ним сам по причинам, не имеющим ничего общего с личным престижем и даже с шансами сохранить за собой должность. Он хочет поймать Рыбака, потому что этот монстр покусился на все, во что Дейл верит и что ценит в жизни. Скажи он об этом вслух, его скорее всего не поймут, но это правда. Внезапно он начинает злиться на Джека. Если бы Джек раньше вошел в игру, возможно…

Если бы мысли были лошадьми, нищие ездили бы верхом.

Он должен известить округ, хотя бы для того, чтобы на место преступления прибыл медицинский эксперт, и должен поставить в известность полицейское управление штата в лице детективов Брауна и Блэка. Но лишь после того, как он сам увидит, что там, на поле за «Гольцем». И что оставил после себя Рыбак. Не раньше.

И возможно, ему удастся взять след мерзавца.

— Обеспечь прибытие всех наших машин с пятиминутным интервалом, как я и говорил, — приказывает он. — Потом посади Дебби в кресло дежурного. Пусть она позвонит детективам из полицейского управления и в округ. — От одного взгляда на недоумевающее лицо Арнольда Храбовски Дейлу хочется кричать, но каким-то чудом ему удается сдержаться. — Мне нужно время, чтобы спокойно разобраться, что к чему.