Жизнь Божественная" Sri Aurobindo "

Вид материала

Книга

Содержание Память, само-осознание и неведение Память, эго и само-переживание

Подобный материал:

• Грэгг Брейден Божественная матрица: время, пространство и сила сознания, 2127.87kb.
• «Божественная Комедия», 113.19kb.
• Chairman of the organizing committee of the competition – mayor, 9783.4kb.
• Exotic sri lanka день, 626.69kb.
• -, 2130.22kb.
• Gem of sri lanka день1 Встреча в аэропорту с русскоговорящим гидом. Переезд в Коломбо, 149.9kb.
• Книги поколений 690 лет (1321)- а. Данте «Божественная комедия», 103.64kb.
• Я выбираю жизнь вместо наркотиков, алкоголя и табака! Суррогатная жизнь, 25.43kb.
• Сочинение на тему «я выбираю жизнь», 13.32kb.
• Божественная. Я стих на сайте вставил, Среди других имён. Так имя твоё славил, Любовь,, 415.11kb.

Глава VIII

ПАМЯТЬ, САМО-ОСОЗНАНИЕ И НЕВЕДЕНИЕ

Некоторые говорят о само-природе вещей,

другие утверждают, что это Время.

Шветашватара Упанишада (VI.1)


Есть две формы Брахмана, Время и Безв-

ременное.

Майтри Упанишада (VI.15)


Была рождена Ночь, а из Ночи -- текущий

океан бытия, и на океане было рождено Вре-

мя, которому подчиняется каждое видимое

творение.

Риг Веда (X.190.1,2)


Память есть нечто бо'льшее: без памяти

человек не мог бы думать и познавать

что-либо... Насколько простирается Память,

таковы и диапазоны воли.

Чхандогья Упанишада (VII.13.1,2)


Именно он -- видящий, осязающий, слыша-

щий, обоняющий, пробующий на вкус, понимаю-

щий, действующий в нас, сознательное су-

щество, "я" знания.

Прашна Упанишада (IV.9)

При любом обзоре дуального характера нашего сознания нам следует сначала взглянуть на Неведение -- ведь нашим обычным состоянием является Неведение, силящееся обратиться в Знание. Для начала необходимо рассмотреть некоторые из существенных движений этого частичного осознания "я" и вещей, которое работает в нас как посредник между полным само-знанием и все-знанием и полным Несознанием, и начав с этого, следует найти его связь с бо'льшим Сознанием, лежащим ниже нашей поверхности. В ряде философских направлений особый упор делался на действие памяти; даже говорилось, что Память и есть человек -- именно память составляет нашу персональность и цементирует основание нашего психологического существа; ведь она соединяет вместе наши переживания и связывает их с одной и той же индивидуальной сущностью. Эта идея основывается на нашем существовании в последовательности Времени и принимает сам процесс в качестве ключа к сущностной Истине, даже когда целостное существование не рассматривается как некий процесс или серия причин и следствий при развитии некоторого вида саморегулирующей Энергии, как Карма. Но процесс отражает всего лишь простую практичность; это обычное принятие определенных действенных связей, которые могли бы быть устроены иначе в бесконечной возможности вещей, ради выработки определенных последствий, которые с равным успехом могли бы быть иными. Настоящая истина вещей заложена не в процессе, она находится позади него, в том, что определяет процесс, воздействует на него или управляет им; она находится не столько в самом воздействии, как в воздействующей Воле или Мощности, и не столько в Воле или Мощности, как в Сознании, динамической формой которого и является воля, и в Бытии, динамической ценностью которого предстает Мощность. Но память является только процессом сознания, некоторой полезностью; она не может быть субстанцией бытия или целым нашей персональности; она является просто одной из работ сознания, подобно тому как радиация является одной из работ Света. Именно "я" и есть человек; либо, если мы рассматриваем только наше обычное поверхностное существование, то Разум является человеком -- ведь человек -- это ментальное существо. Память -- это только одна из многих мощностей и процессов Разума, которая в настоящее время является главным действием Сознания-Силы в наших обращениях с "я", миром и природой.

Тем не менее, при рассмотрении природы Неведения, в котором мы пребываем, стоит начать с этого явления памяти; потому что это может дать ключ к определенным важным аспектам нашего космического существования. Мы видим, что разум применяет эту способность или процесс памяти двояко, как память "я", память переживания. Сначала, радикально, разум применяет память к факту нашего сознательного бытия и связывает это со Временем. Он говорит: "Я есть теперь, "я" был в прошлом, "я" буду поэтому в будущем, это одно и то же "я" во всех трех вечно плывущих делениях Времени". Так он пытается дать себе отчет в том, что он ощущает фактом в терминах времени, но что он не познать или доказать его истинность, -- факт вечности сознательного бытия. При помощи памяти Разум может знать себя только в прошлом, при помощи прямого само-осознания -- только в текущий момент, и только при помощи расширения и вывода из этого само-осознания и из памяти, говорящей нам, что в течение некоторого времени осознание было непрерывно существующим, может он представить себя в будущем. Протяженность прошлого и будущего разум не может зафиксировать; он может просмотреть прошлое только до пределов своей памяти и вывести из очевидности фактов жизни, которые он вокруг наблюдает, что сознательное существо уже было в те времена, которые он не может больше вспомнить. Он знает, что сознательное существо уже было в несмышленом состоянии младенца, с которым память утратила связь; а было ли сознательное существо до физического рождения, смертный разум вообще не может определить вследствие провала в памяти. О будущем разум вообще не знает ничего; о своем существовании в следующий момент он может иметь только внутреннюю уверенность, а любое предсказание на следующий момент может оказаться ошибкой, поскольку то, что он видел, было не более чем доминирующей вероятностью; и почти совсем ничего не может он сказать о том, явится ли физическое разложение концом сознательного бытия. Все же у разума есть это ощущение сохраняющейся непрерывности. что легко может перейти в убеждение в вечности.

Это убеждение может быть либо отражением в разуме нескончаемого прошлого, забытого им, но о котором нечто в нем сохранило бесформенное впечатление, или оно может быть тенью само-знания, пришедшего в разум с высшего или глубочайшего плана нашего бытия, где мы на самом деле осознаем наше вечное само-существование. Или, возможно, это убеждение могло бы быть галлюцинацией; точно также, как мы не можем почувствовать или представить себе факт смерти и можем жить только в ощущении непрерывного существования, то прекращение существования может представляться нам интеллектуальной концепцией, которой мы можем уверенно придерживаться, даже живо вообразить, но на самом деле никогда не можем осознать, потому что живем только в настоящем, и все же смерть, прекращение или прерывание по крайней мере нашей теперешней моды бытия -- это факт, и ощущение или предвидение непрерывного существования в будущем в физическом теле выходит за пределы той точки, которую мы могли бы считать галлюцинацией, ложным расширением или неверным применением нашего теперешнего ментального впечатления о сознательном бытии -- подобное могло бы быть и с ментальной идеей или впечатлением о сознательной вечности. Или это могло бы быть для нас ложным переводом восприятия настоящей вечности, сознательной или несознательной, но не такой, какой мы ее представляем, вечности вселенной или вечности нечто, что превосходит вселенную. Разум, схватывающий этот факт вечности, может ложно передать его нашему собственному сознательному существу, что может быть ничем не большим, как преходящим явлением того6 что поистине вечно.

Наш поверхностный разум сам по себе не имеет средств решения этих вопросов; он может лишь без конца спекулировать по этому поводу и приходить лишь к более или менее взвешенному мнению. Убежденность в нашем бессмертии есть только вера, убежденность в нашей смертности также есть только вера. Материалист не может доказать, что наше сознание прекращается со смертью тела; ведь на самом деле он может показать, что не существует убедительных доказательств тому, что нечто сознательное выживает после смерти, но равным образом в природе нет и не может быть доказательств тому, что наше сознательное "я" не переживает физическое растворение. Вслед за тем, выживание тела физической персональности может быть убедительным даже для скептика; но даже тогда будет установлено лишь то, что имеет место бо'льшая продолжительность, а не вечность сознательного существа.

В действительности, если мы взглянем на представление разума об этой вечности, то увидим, что оно заключается в непрерывной последовательности моментов вечного Времени. Поэтому вечно именно Время, а не непрерывно сиюминутное сознательное существо. Но, с другой стороны, ничто в разуме убедительно не показывает, что вечное Время на самом деле существует или что само время есть нечто большее, чем способ сознательного существа смотреть на непрерываемую продолжительность или, быть может, на вечность существования как на неделимый поток, который разум умозрительно измеряет последовательностями и одновременностями переживаний, единственно через которые это существование представлено ему. Если есть вечное Существование, являющееся сознательным бытием6 то оно должно быть за пределами Времени, которое оно содержит, оно должно быть безвременным, как мы говорим; оно должно быть вечным Веданты, которое, как мы можем предположить, использует Время только как понятийную перспективу для Его взгляда Его само-манифестации. Но безвременное само-познание Вечного лежит за пределами разума; это знание является супраментальным знанием, сверхсознательным для нас и достижимым нами только при успокоении или превосхождении временной деятельности нашего сознательного разума, когда мы входим в Молчание или переходим через Молчание в сознание вечности.

Из всего этого следует тот один замечательный факт, что самой природой нашего разума является Неведение; это не абсолютное незнание, а ограниченное и обусловленное знание существа, ограниченное представлениями настоящего, памятью прошлого, предположениями на будущее, и потому обусловленное временем и последовательным взглядом на себя и свои переживания. Если настоящее существование является временно'й вечностью, тогда у разума нет знания о настоящем бытии: ведь даже его прошлое похоронено под спудом забвения, за исключением того малого, что удержала память; разум не обладает будущим, которое скрыто от него великим пробелом неведения; он знает только свое настоящее, меняющееся от момента к моменту в бесплодной веренице имен, форм, происходящего, в марше или потоке космического кинезиса, который слишком обширен для контроля или охвата. С другой стороны, если настоящее существование является вечностью, превосходящей время, тогда разум тем более ничего не ведает о нем; ведь он знает лишь то малое, что сам может от случая к случаю охватить фрагментарным переживанием своей поверхностной само-манифестации во Времени и Пространстве.

Следовательно, если разум -- это все, что у нас есть, или если видимый разум является показателем природы нашего существа, тогда мы никогда не можем стать нечто бо'льшим, чем Неведением, быстро проносящимся сквозь Время и схватывающим знание наиболее скудным и фрагментарным образом. Но если существует мощь само-знания за пределами разума, мощь, безвременная по своей сущности, мощь, которая может смотреть на Время, возможно в одном все-связующем взгляде на прошлое, настоящее и будущее, но в любом случае как на некое обстоятельство своего собственного безвременного бытия, тогда мы имеем две мощности сознания, Знание и Неведение, Ведантическую Видью и Авидью. Тогда эти две мощности должны быть либо различными и несвязными мощностями, по отдельности рожденными, как и несходными по своему действию, отдельно само-существующими в вечном дуализме, либо же, если существует между ними связь, то должно быть так, что сознание как Знание знает свое собственное безвременное "я" и видит Время внутри себя, тогда как сознание как Неведение является частичным и поверхностным действием того же самого Знания, которое скорее видит себя во Времени, вуалирует себя в своем собственном представлении о временном бытии, и может вернуться к вечному само-знанию только с устранением этой вуали.

Ведь будет иррациональным предположить, что сверхсознательное Знание настолько отчуждено и отделено, что неспособно знать Время и Пространство и Причинность и их работы; ведь тогда оно было бы только другой разновидностью неведения, слепотой абсолютного бытия, соотносящейся со слепотой времнно'го бытия как позитивный и негативный полюса сознательного существования, которое неспособно познать себя, а либо знает только себя и не знает своих работ, либо знает только свои работы и не знает себя, -- абсурдно симметричная равнозначность взаимного отвержения. С более широкой точки зрения, точки зрения древней Веданты мы должны представлять себя не как дуальные существа, а как одно сознательное существование с двойной фазой сознания: одно из них сознательно или частично сознательно в нашем разуме, а другое сверхсознательно по отношению к разуму; одно, знание, помещенное во Время, работает при своих условиях, и с этой целью помещает свое само-знание позади себя, а другое, безвременное, вырабатывает со знанием и мастерством свои собственные само-определенные условия Времени; одно познает себя только при помощи роста во Временном переживании, а другое знает свое безвременное "я" и сознательно проявляет себя во Временном переживании.

Теперь мы начинаем понимать, что подразумевали Упанишады, когда говорили о Брахмане как о Знании, так и Неведении и одновременном познании Брахмана в этих двух качествах как о пути к бессмертию. Знание есть внутренне присущая мощь сознания безвременного, беспространственного, необусловленного "я", которое показывает себя в своей сущности как единство бытия; именно это сознание является единственно реальным и полным знанием, поскольку это вечная трансцендентность, которая не только само-осознает, но и держит в себе, проявляет, зачинает, определяет, знает временно вечные последовательности вселенной. Неведение есть сознание бытия в последовательностях Времени, поделенное в своем знании пребыванием в данный конкретный момент, поделенное в своем понимании само-бытия пребыванием в делениях Пространства и связях обстоятельств, само-заключенное во множественной работе единства. Оно называется Неведением, поскольку поместило позади себя знание единства, и из-за самого этого факта не способно верно или полностью познавать ни себя или мир, ни трансцендентную или вселенскую реальность. Живя внутри Неведения, от момента к моменту, от поля к полю, от связи к связи, сознательная душа сбивается ошибками фрагментарного знания (* "Живя и двигаясь внутри Неведения... они все ходили и ходили кругами, спотыкаясь и ушибаясь, люди введены в заблуждение, как слепцы, ведомые слепыми." -- Мундака Упанишада. I.2.8.) . Это не незнание, а взгляд и переживание реальности, частично истинное и частично ложное, каким и должно быть всякое знание, которое игнорирует сущность и видит только преходящие части явления. С другой стороны, замыкание в лишенном черт сознании единства, не ведающем о проявляющимся Брахмане, также описывается как слепая темнота. Поистине, ни то, ни другое не является в точности тьмою, но одно ослеплено концентрированным Светом, а другое -- иллюзорными пропорциями вещей, видимых в сумеречном, туманном и неровном свете, это полу-туман, полу-видение. Божественное сознание не заперто ни в том, ни в другом, а поддерживает неизменное Одно и изменчивое Множество в одном вечном все-связующем, все-объединяющем само-знании.

Память разделяющего сознания -- это костыль, на который опирается разум, когда он беспомощно спотыкается, принуждаемый безостановочно двигаться в стремительном потоке Времени. Память -- это убогая замена прямого интегрального сознания "я" и прямого интегрального или глобального восприятия вещей. Разум может иметь прямое сознание "я" только в текущий момент бытия; он может иметь только полу-прямое восприятие вещей, какими они ему назначены в текущий момент времени и непосредственном поле пространства и насколько они охватываемы чувствами. Он восполняет свои недостатки памятью, воображением, мышлением, различного рода символьными идеями. Его чувства -- это устройства, с помощью которых он опирается на видимость вещей в текущий момент и непосредственно близком пространстве; память, воображение, мышление -- это устройства, при помощи которых он представляет себе, еще менее прямо, видимость вещей за пределами текущего момента и непосредственного пространства. Одна вещь, не являющаяся приспособлением, это его прямое самосознание в текущий момент. Поэтому именно на это само-сознание может он опираться как на факт вечного бытия, на реальность; тогда возникает искушение смотреть на все остальное как на попросту явление, возможно, как на ошибку, невежество, иллюзию, потому что они более не кажутся ему прямо реальными. Так Иллюзионист рассматривает их; единственная вещь, которой он придерживается как по-настоящему реальной, это вечное "я", лежащее позади прямого текущего самосознания разума. Либо же, подобно Буддистам, можно считать даже это вечное "я" иллюзией, представлением, субъективным образом, простым воображением или ложным ощущением и ложной идеей бытия. Тогда с точки зрения разума он сам становится фантастическим волшебником, причем он сам и его работы становятся одновременно существующими и несуществующими, сохраняющейся реальностью и все же скоротечной ошибкой, которую он объясняет или не объясняет, но в любом случае определенно должен покончить с собой и своими работами, так чтобы он смог успокоиться, раствориться в безвременном покое Вечного, уйти от тщетного представления видимостей.

Но, поистине, наше резкое разграничение на "внутри" и "снаружи", теперешнее и прошлое самосознание -- трюки ограниченного нестабильного действия разума. За разумом находится стабильное сознание, использующее его в качестве собственной поверхности, сознание, в котором нет связывающего понятийного деления на "я" в настоящем и "я" в прошлом и будущем; и все же это сознание знает себя во Времени, в настоящем, прошлом и будущем, но одновременно, в неделимом взгляде, который охватывает все подвижные выражения Временно'го я и держит их на основании подвижного безвременного я. Мы начинаем осознавать это сознание, когда отходим назад от разума и его активностей, или когда те замолкают. Но сначала мы видим этот недвижимый статус, и если мы рассматриваем только недвижимость "я", то можем сказать, что оно не только безвременно, но и бездейственно, без движения идеи, мысли, воображения, памяти, воли, что оно самодостаточно, само-поглощено и поэтому предстает пустыней всякого действия вселенной. Тогда только то становится реальным для нас, а все остальное -- тщетным символизмом в несуществующих формах, -- или формах, не соответствующих чему-то по-настоящему существующему, -- и потому грезой. Но это само-поглощение является только некоторым актом и результирующим состоянием нашего сознания, точно также, как и само-рассеивание в мышлении и памяти и воле. Настоящее "я" -- это вечное, с очевидностью способное как на подвижность во Времени, так и на недвижимость, основывающую Время, -- одновременно, иначе они не могли бы оба существовать; а также одно не может существовать, тогда как другое создает видимости. Это верховная Душа, "я" и Существо (* пара пуруша, параматман, парабрахман.) Гиты, подразумевающее как недвижимое, так и подвижное бытие в качестве "я" и господа всего сущего. К этому мы приходим, рассматривая разум и память в их отношении, главным образом, к первичному явлению ментального самосознания во Времени. Но если мы рассмотрим их также по отношению к само-переживанию и переживанию других, то придем к тому же результату с более богатым содержимым и еще более ясным светом на природу Неведения. Теперь давайте подытожим то, что мы увидели -- вечное сознательное существо, которое поддерживает мобильное действие разума на стабильном недвижимом самосознании, свободном от действия Времени и которое со знанием, верховным по отношению к разуму охватывает все движение Времени, пребывает действием разума в этом движении. Как поверхностная ментальная сущность, движущаяся от момента к моменту, не наблюдающая его сущностное "я", а видящая только его связь с его переживанием движения Времени, удерживающая от себя будущее в том, что кажется пробелом Неведения и не-существования, но является нереализованной полнотой, схватывая знание и переживание существа в настоящем, прячущая его в прошлом, что опять же кажется пробелом Неведения и не-существования, частично сброшенным, частично сохраненным в памяти, это сознательное существо накладывает аспект вещи быстротекущей и сомнительной, охватываемой без стабильности, на вещи быстротекущие и сомнительные. Но на самом деле мы обнаруживаем, что это сознательное существо всегда остается одним и тем же Вечным, навечно стабильным и само-обладающим в Его супраментальном знании и что то, что он охватывает, также навечно устойчиво и вечно; ведь именно самого себя он ментально переживает в последовательности Времени.

Время -- это величайший банк сознательного существования, обращенный в ценности переживания и действия: поверхностное ментальное существо черпает из прошлого (и будущего тоже) и непрерывно впечатывает это в настоящее; оно подпитывает и запасает приобретения, собранные в том, что мы называем прошлым, не подозревая, насколько вечно-присутственно прошлое в нас; оно использует его, насколько это требуется, как монету знания и реализованного бытия и разменивает ее на монету ментального, витального и физического действия в коммерции текущего, что на его взгляд создает новое благосостояние будущего. Неведение есть такое использование само-знания Бытия, которое делает его ценным для переживания во Времени и законным для Временной деятельности; то, что мы не знаем, это то, что мы пока еще не вобрали, не впитали и не использовали в нашем ментальном переживании или прекратили впечатывать или использовать. "Позади" все известно и все готово для использования в соответствии с волей Я в его обращениях со Временем и Пространством и Причинностью. Почти можно было бы сказать, что наше поверхностное существо -- это только находящееся более глубоко вечное "я" в нас, выбросившее себя как искатель приключений во Времени, игрок и манипулятор бесконечными возможностями, ограничивающий себя последовательностью моментов, так чтобы он мог изведать все сюрпризы и испытать восторг приключения, удерживая позади свое само-знание и полное само-бытие, так что он мог бы отыграть то, что кажется ему потерянным, завоевать всего себя через пестрое разнообразие радости и боли вечных страстей и поисков и приключений.



   

Глава IX, Книга II

ПАМЯТЬ, ЭГО И САМО-ПЕРЕЖИВАНИЕ

Здесь этот Бог, Разум, снова и снова в

своей грезе переживает то, что уже было пе-

режито, что было видимо и что не было виде-

но, что было слышано и что не было слышано;

то, что было пережито и то, что не было пе-

режито, что есть и чего нет, все он видит,

он есть все и видит.

Прашна Упанишада (IV.5)


Пребывание в нашем истинном существе

есть освобождение; ощущение эго есть выпа-

дение из истины нашего бытия.

Махопанишада (V.2)


Один во многих рождениях, единственный

океан, поддерживатель всех потоков движе-

ний, видит наши сердца.

Риг Веда (X.5.1)

Прямое само-сознание ментального существа, при помощи которого оно начинает осознавать свое собственное безвременное и бесформенное существование за течением разнообразного само-переживания, осознавать свою вечную субстанцию души за ментальными образованьями той субстанции, осознавать свое "я" позади эго, уходит за ментальность к безвременности вечного настоящего; это то в нем, что навсегда одно и то же и не подвержено ментальному разграничению на прошлое, настоящее и будущее. Это прямое само-сознание также не подвержено разграничениям пространства или обстоятельства; ведь если ментальное существо обычно говорит о себе: "я в теле, "я" здесь, "я" там, "я" буду где-то еще", все же когда оно учится фиксировать себя в этом прямом самосознании, то очень скоро воспринимает, что это язык его меняющегося само-переживания, который только выражает связи его поверхностного сознания с окружением и внешностью. Распознав это, открепив себя от этого, ментальное существо начинает воспринимать, что "я", которое оно непосредственно сознает, ни в коей мере не меняется при этих внешних изменениях, что оно всегда одно и то же, не подвержено мутациям тела или ментальности или того поля, в котором все это движется и действует. Это "я" по своей сути не имеет черт, связей, какого-либо характера, отличного от чистого сознательного существования, самодостаточного и вечно удовлетворенного чистым бытием, само-блаженного. Так мы начинаем осознавать стабильное "я", вечный "Ом" или неизменное "Есмъ" без любого разряда персональности или Времени.

Но это сознание "я", как оно безвременно, так и способно также свободно рассматривать Время как вещь, отраженную в нем и как либо причину, либо субъективное поле меняющегося опыта. Тогда именно на поверхности "Я Есмъ", неменяющегося сознания встречаются изменения в ходе Времени. Поверхностное сознание постоянно что-то добавляет или отвергает из своего переживания, и при каждом добавлении или отвержении оно модифицируется; хотя то более глубокое "я", поддерживающее и содержащее все мутации, остается неизменным, но внешнее поверхностное "я" постоянно развивает свое переживание, так что оно никогда не может категорически о себе сказать: "Я такое же, как и мгновение назад". Те люди, что живут в этом поверхностном Временном "я" и не имеют привычки или навыка внутренне отходить к неизменному я или не имеют способности пребывать в нем, не могут даже помыслить о себе как о чем-то отдельном от этого всегда самомодифицирующегося ментального опыта. Для них это является их "я", и если они открепленно взглянут на происходящее, то им легко согласиться с выводом Буддистских Нигилистов, что это "я" на самом деле является ничем не большим, как потоком идеи и переживания и ментального действия, негаснущим пламенем, которое все же никогда не остается одним и тем же, и заключить, что нет такой вещи, как настоящее "я", а есть только поток переживаний, за которым стоит Ничто: есть переживание знания без Познающего, переживание бытия без Существующего; есть просто набор элементов, частей потока без настоящего целого, которые комбинируются с порождением иллюзии Существующего и существования и переживания существования. Либо они могут заключить, что только Время по-настоящему существует, и что они сами -- его порождения. Это заключение об иллюзорно существующем в реальном или нереальном мире неизбежно для такого рода отхода, как и противоположное заключение о реальном Существовании, но иллюзорном мире для мыслителя, который, пребывая в недвижимом я, обозревает все остальное как изменчивое не-я; обычно он приходит к тому, что считает последнее обманчивой уловкой сознания.

Но давайте немного посмотрим на это поверхностное сознание без теоретизирования, изучая его только в его фактах. Сначала мы видим его как чисто субъективное явление. Есть постоянное быстрое смещение Временной точки, что невозможно приостановить хоть на мгновение. Есть постоянное изменение, даже когда нет смещения обстоятельств Пространства, изменение как в теле или форме, в которую непосредственно населяет сознание, так и окружающих тел или форм вещей, в которых оно менее непосредственно живет. Оно равным образом подвержено воздействию того и другого, хотя более живо, более непосредственно воздействию меньшего, чем большего вместилища; воздействию своего собственного тела в большей степени, чем воздействию тела мира, потому что оно непосредственно осознает изменение только собственного тела, и лишь косвенно, через чувства и воздействия макрокосма на микрокосм сознает оно изменение тела мира. Это изменение тела и окружающей обстановки не так настоятельно очевидно или не так очевидно быстро, как скоротечное изменение Времени; и все же оно равным образом реально происходит от одного момента времени к другому, и его равным образом невозможно задержать. Но мы видели, что ментальное существо лишь настолько считается с этим изменением, насколько оно воздействует на его собственное ментальное сознание, насколько оставляет след и вносит изменения в ментальный опыт и ментальное тело, потому что только через разум может оно осознавать свое меняющееся физическое пристанище и изменяющееся переживание мира. Поэтому подобно смещению или изменению Временной точки и Пространственного поля происходит постоянно модифицирующееся изменение суммы обстоятельств, переживаемых во Времени и Пространстве, и в результате происходит постоянная модификация ментальной персональности, являющейся формой нашего поверхностного или видимого я. Все это изменение обстоятельств на философском языке называется причинностью; ведь в потоке космического сознания предшествующее состояние кажется причиной последующего состояния, либо это последующее состояние кажется результатом предшествовавшего действия мощностей, объектов или сил: все же на самом деле то, что мы называем причиной, очень даже может быть только обстоятельством. Таким образом, сверх и помимо своего прямого самосознания, разум имеет более или менее непрямое изменчивое само-переживание, которое он делит на две части, свое субъективное переживание вечно изменчивых ментальных состояний личности и свое объективное переживание вечно меняющегося окружения, которое частично или полностью кажется причиной работ личности и одновременно подвержено влиянию этих работ. Но весь этот опыт в конечном итоге оказывается субъективным; ведь даже объективное и внешнее известно разуму в форме субъективных впечатлений.

Здесь роль Памяти значительно возрастает; ведь тогда как по отношению к прямому самосознанию разума все то, что она может сделать -- это напомнить ему, что оно существовало в прошлом и было таким же, как в настоящем, то в нашем дифференцированном или поверхностном само-переживании память становится важной мощью, связующей вместе прошлое и настоящее переживание, прошлую и настоящую личность, предотвращая наступление хаоса и разобщения и гарантируя непрерывность потока в поверхностном разуме. Все же даже здесь мы не должны преувеличивать назначение памяти или приписывать ей ту часть операций сознания, которая на самом деле принадлежит деятельности других мощностей-аспектов ментального существа. Не только одна память составляет ощущение эго; память -- это только посредник между чувство-разумом и координирующим интеллектом: она поставляет интеллекту прошлые данные опыта, которые разум держит где-то внутри, но не может нести их с собой в своей поверхностной текучести от момента к моменту.

Небольшой анализ сделает это очевидным. В операциях ментальности задействованы четыре элемента: объект ментального сознания, акт ментального сознания, обстоятельства и субъект. В само-переживании само-наблюдающего внутреннего существа объектом всегда является некоторое состояние или движение или сознательного бытия, гнев, печаль или другая эмоция, голод или другая витальная страсть, импульс или внутренняя реакция жизни или некоторая форма ощущения, восприятия или мыслительной деятельности. Акт ментального сознания заключается в некоторого рода ментальном наблюдении и понятийной оценке это движения или волны или же его ментального ощущения, в которое наблюдение или оценка могут быть вовлечены или даже затеряться в нем, -- так что в этом акте ментальная личность может либо отделить акт от объекта при помощи различающего восприятия, либо неразличимо смешать из вместе. Иными словами, ментальным индивид может либо просто стать движением, например, сознания гнева, может вовсе не стоять позади этой активности, не отражая или наблюдая себя, не контролируя чувство или сопутствующее действие, либо он может наблюдать, чем он становится, и отражать это с видением или восприятием в своем разуме: "Я в гневе". В предыдущем случае субъект или ментальная личность, акт сознательного само-переживания и сущностный гнев, заполняющий разум и являющийся объектом само-переживания, вместе закручены в одну волну сознательной силы в движении; но в последнем случае есть определенный скорый анализ составляющих, и акт само-переживания частично открепляет себя от объекта. Таким образом, в этом акте частичного открепления мы способны не только переживать самих себя динамически в становлении, в процессе движения самой сознательной силы, но и стоять позади, воспринимать и наблюдать самих себя, и если открепленность достаточная, то и контролировать наши чувства и действия, контролировать до некоторой степени наше становление.

Однако, обычно присутствует некий дефект даже в этом акте само-наблюдения; ведь на самом деле есть частичная открепленность акта от объекта, но не ментальной личности от ментального акта: ментальная личность и ментальное действие включены друг в друга или вместе закручены; а также ментальная личность не достаточно откреплена от эмоционального становления или отделена от него. "я" осознаю себя охваченным гневом, в этом состоянии становления сознательного вещества моего существа, и осознаю это в мысленном восприятии этого становления: но всякое мысленное восприятие также является становлением и не мной самим, и это "я" еще не достаточно осознаю; "я" отождествляю себя с ментальными активностями или вовлечен в них, не свободен или отделен от них. "я" еще не непосредственно осознаю себя, поодаль от моих становлений и моего восприятия их, поодаль от форм активного сознания, которые "я" присваиваю в волнах моря сознательной силы, которая является веществом моей ментальной и жизненной природы. И только когда "я" полностью открепляю ментальную личность от акта само-переживания, тогда "я" начинаю полностью осознавать сначала явное эго и, в конце, свидетельствующее "я" или мыслящую ментальную Личность, нечто или некто, кто охватывается гневом и наблюдает его, но не ограничен или определяем в своем бытии гневом или восприятием. Напротив, эта Личность являет постоянный фактор, осознающий неограниченную последовательность сознательных движений и сознательных переживаний движений и осознающий свое собственное бытие в той последовательности; но эта Личность может осознавать свое собственное бытие также позади этой последовательности, поддерживая ее, содержа ее, быть всегда одной и той же в факте бытия и силе бытия за пределами меняющихся форм или устройств его сознательной силы. Таким образом, эта Личность есть то "я", что неизменно, но одновременно и вечно становится чем-то в последовательности Времени.

Очевидно, что на самом деле существует не два "я", а одно сознательное существо, которое бросает себя в волны сознательной силы, так чтобы пережить себя в последовательности своих меняющихся движений, в ходе которых оно на самом деле не меняется, не увеличивается и не уменьшается, -- изменяется ничуть не больше, чем изначальное вещество Материи или Энергии в материальном мире увеличивается или уменьшается в постоянно меняющихся комбинациях элементов, -- хотя оно кажется меняющимся для переживающего сознания, пока то живет только в знании явления и не отходит к знанию изначального бытия, субстанции или Силы. Когда это сознательное существо в действительности отходит назад к более глубокому знанию, то оно не признает нереальными наблюдаемые явления, а воспринимает неизменное бытие, энергию или настоящую субстанцию не феноменальными, не подчиненными в себе чувствам; в то же время оно видит становления или реальные явления того бытия, энергии или субстанции. Это становление мы называем явлением, поскольку в действительности как те вещи, которые мы сейчас знаем, это становление проявляется сознанию при условиях чувственного восприятия и чувственной связи и не непосредственно самому сознанию в его чистом и необусловленном охвате и всесторонне охватывающем знании. Так же дело обстоит и с "я", -- оно неизменно для нашего прямого самосознания; оно проявляет себя изменчиво в разнообразных становлениях для разума-чувства и ментального переживания, -- поэтому, в том, как видятся нам сейчас вещи, это "я" проявляет себя не непосредственно чистому необусловленному знанию сознания, а опосредованно в условиях нашей ментальности.

Именно из-за последовательности переживаний и самого факта непрямого или вторичного действия переживающего сознания в условиях нашей ментальности требуется такое приспособление, как Память. Ведь первым условием нашей ментальности является деление на моменты Времени; ментальность не может никак иначе обрести опыт или удержать вместе свои переживания, кроме как при условиях этого само-деления на моменты Времени. В непосредственном ментальном переживании волны становления, сознательного движения бытия нет действия памяти или необходимости в ней; меня охватывает гнев, -- это действие ощущения, а не памяти; "я" наблюдаю, как меня охватывает гнев, -- это действие восприятия, а не памяти. Память приходит только тогда, когда я начинаю связывать свой опыт в последовательности Времени, когда "я" разделяю свое становление на прошлое, настоящее и будущее, когда "я" говорю: "я был в гневе мгновение назад" или "меня охватил гнев, и еще до сих пор "я" во гневе" или "я был в гневе и опять буду в гневе, если случится то же самое". Память на самом деле может непосредственно и напрямую приходить в становление, если происшедшее движение сознания само является частично или целиком вещью прошедшего, -- например, когда возвратилась эмоция, такая как печаль или страдание, вызванная памятью прошлого, а не чем-то происшедшем в настоящем или же вызванная чем-то непосредственно происшедшем в настоящем, но оживившем память прошлого случая. Так как мы не можем удержать прошлое в нас на поверхности сознания, -- хотя оно всегда присутствует позади, внутри, сублиминально и даже часто активно, -- поэтому мы должны восстанавливать его как нечто утраченное или более не существующее, и это мы делаем в том повторяющемся и связывающем действии мышления-разума, которое мы называем памятью, -- точно также, как мы призываем вещи, не находящиеся внутри действительного поля нашего ограниченного поверхностного переживания разумом, при помощи того действия мыслящего разума, которое мы называем воображением, этой великой мощью в нас и высоким созывателем всех возможностей, реализуемых или нереализуемых в поле нашего неведения.

Память не является сущностью сохраняющегося или непрерывного переживания даже в последовательности Времени, и она вообще бы не требовалась, если наше сознание было бы одним неделимым движением, если бы ему не требовалось пробегать от одного момента времени к другому с потерей прямого охвата прошедшего и с полным неведением или не-обладанием следующим. Все переживание или субстанция становления во Времени -- это текущий поток или море, поделенное не в себе, а только в наблюдающем сознании при ограниченном движении Неведения, которое должно скакать от момента к моменту подобно стремительным броскам стрекозы на поверхности потока: точно также вся субстанция бытия в Пространстве -- это текущее море, поделенное не в себе, а только в наблюдающем сознании, потому что наша способность чувствования ограничена в своем охвате, может видеть только часть и поэтому вынуждена наблюдать формы субстанции так, как если бы они были отдельными вещами в себе, не зависящими от одной субстанции. На самом деле существует некое упорядочивание вещей в Пространстве и Времени, но не существует никакой пропасти или разделения, кроме как в нашем неведении, и именно для того, чтобы навести мосты через пропасть и соединить разделенное неведением Разума, мы призываем в помощь разнообразные устройства сознания разума, одним из которых и является память.

Следовательно, через меня проходит текущий поток мирового моря, гнев или печаль или любое другое внутреннее движение может встретиться как долго не спадающая волна непрерывного потока. Эта непрерывность не порождается силой памяти, хотя память может помочь продлить или повторить волну, которая сама по себе затеряется в потоке; волна просто возникает и продолжает свое существование как движение сознательной силы моего существа, как движение, переносимое вперед под действием своего собственного первоначального импульса возмущений. Память приходит, чтобы продлить возмущения путем возвращения думающего разума к случаю гнева или к ощущению разумом первого импульса гнева, благодаря чему память оправдывает себя в повторении возмущения; иначе возмущение растратило бы себя и могло вернуться лишь тогда, когда тот самый случай в действительности повторился бы. Естественная возвращаемость волны при тех же самых или аналогичных условиях, вызывающих то же самое возмущение, является в своем изолированном пришествии не более чем результатом памяти, хотя память может помочь укрепить ее и еще больше подчинить ей разум. Более того, существует та же связь повторного происшествия и повторяющегося результата и движения в более текучей энергии и более изменчивой субстанции разума, что и представленная механически в повторении того же следствия при той же причине в менее изменчивых изменчивых операциях энергии и субстанции материального мира. Мы можем сказать, если угодно, что существует подсознательная память во всей энергии Природы, которая неизменно воспроизводит ту же связь причины и следствия; но такое расширение вряд ли допустимо. На самом деле мы можем установить только закон повторяемости в действии волн сознательной силы, благодаря чему эта сила упорядочивает эти движения своей собственной субстанции. Собственно говоря, Память -- это просто устройство, с помощью которого свидетельствующий Разум помогает себе связывать вместе эти движения и их пришествие и повторяемость в последовательностях Времени для переживания во Времени, для лучшего их использования при помощи все более и более координированной воли и для постоянно развивающейся их оценки при помощи все более и более корректирующего рассудка. Это является великим, непреложным, но не единственным фактором процесса, в котором Несознание, с которого мы стартуем, развивает полное само-знания, и в котором Неведение ментального существа развивает сознательное знание о себе в своем становлении. Это развитие продолжается до тех пор, пока координирующий разум знания и разум воли не становятся полностью способными возобладать над всем материалом само-переживания и использовать его. По крайней мере, таким видится процесс эволюции, управляющий развитием Разума из само-поглощенной и кажущейся неразумной энергии материального мира.

Эго-ощущение -- это другое устройство ментального Неведения, при помощи которого ментальное существо начинает осознавать себя, -- не только объекты, акты и случаи своей деятельности, но и то, что переживает все это. На первый взгляд может показаться, что эго-ощущение в действительности составлено памятью, ведь как будто бы память говорит нам: "я являюсь все тем же 'я', что было охвачено гневом некоторое время назад, и сейчас снова или все еще пребывает в гневе". Но, в действительности, все, что память может сказать нам благодаря своей собственной силе, это то, что то же самое явление встретилось в том же поле сознательной деятельности. Произошел лишь повтор ментального явления, той волны становления в субстанции разума, которую разум-чувство непосредственно осознает; память приходит затем, чтобы связать эти повторы вместе и позволить разуму-чувству понять, что та же самая субстанция разума приняла ту же динамическую форму и что тот же разум-чувство переживает это. Эго-ощущение не является продуктом памяти и не строится памятью, оно уже и всегда существует как точка отсчета или нечто, в чем чувство-разум концентрирует себя, чтобы иметь координированный центр вместо того, чтобы несвязно размазываться по полю переживания; эго-память усиливает эту концентрацию и помогает поддерживать ее, но не основывает ее. Возможно, что в низших животных ощущение эго, ощущение индивидуальности не идет дальше чувственного источника или менее точного осознания непрерывности и тождества и отделенности от других в ходе Времени. Но в человеке к тому же присутствует координирующий разум знания, который, основываясь на объединенном действии чувство-разума и памяти, достигает отчетливой идеи, -- сохраняя также при этом первое постоянное интуитивное восприятие, -- идеи эго, которое ощущает, чувствует, вспоминает, думает, и которое остается одним и тем же, независимо от того, вспоминает ли оно или не вспоминает. Этот сознательный разум-субстанция всегда представляет одну и ту же сознательную персону, чувствующую, прекращающую чувствовать, вспоминающую, забывающую, полностью сознательную, погруженную в сон из поверхности сознания; эта персона одна и та же до организации памяти и после нее, в младенце и в вышедшем из ума старике, во сне и в бодрствовании, в кажущемся сознании и кажущемся несознании; эта персона и никто другой делал что-то, о чем уже забыл, как и то, о чем он помнит; эта персона сохраняется той же самой за всеми изменениями ее становления. Это действие знания в человеке, этот координирующий интеллект, эта формулировка самосознания и само-переживания выше эго-памяти и эго-ощущения животного и поэтому, можно предположить, ближе к настоящему само-знанию. Мы даже можем прийти к осознанию того, если изучим завуалированное, как и неприкрытое действие Природы, что все то, что эго-ощущение и эго-память имеют позади себя, это на самом деле прагматическое приспособление тайной координирующей мощности или разума знания, присутствующего во вселенской сознательной силе, того вселенского разума, чьей явной формой предстает думающий разум человека, возникший в ходе нашей эволюции -- но формой все еще ограниченной и несовершенной в ее модах действия и основывающего принципа. Даже в Несознательном присутствует подсознательное знание, больший внутренне присущий Разум вещей, который накладывает координацию, скажем, определенную рациональность, на наиболее безумные движения вселенского становления.

Вечность Памяти становится наглядной в хорошо наблюдаемых явлениях двойной личности или расщепления личности, когда у человека имеются два последовательных или альтернативных состояния разума, в каждом из которых он помнит и в совершенстве согласовывает лишь то, кем он был и что делал только в этом состоянии разума, а не в другом. Это может быть связано со систематической идеей различной персональности, ведь в одном состоянии человек думает, что является одной личностью, а в другом -- совершенно другой личностью с другим именем, жизнью и чувствами. Здесь может показаться, что память составляет целостную субстанцию личности. Но, с другой стороны, мы должны увидеть, что это расщепление памяти происходит и без расщепления личности, как когда человек в состоянии гипноза вбирает в себя некий диапазон памяти и переживаний, которые чужды его пробужденному разуму, но при этом он не считает себя другой личностью, или как когда кто-то забывает свою прошлую жизнь и, возможно, даже свое имя, все еще не меняет свое эго-ощущение и свою личность. Возможно также такое состояние сознания, в котором хотя и нет провала в памяти, но все же после очень скорого развития целостное существо ощущает себя измененным в каждом пункте ментальности, и человек чувствует себя рожденным в новой личности, так что если бы не координирующий разум, то человек вообще бы не принял свое прошлое как принадлежащее той личности, которой он сейчас является, хотя он совершенно точно помнит, что все это происходило в той же форме тела и в том же поле разума-субстанции. Базисом является разум-чувство, а память -- это нить, на которую нанизаны переживания разума: но эта координирующая способность разума, связывающая вместе весь материал, который поставляет память, и все соединения прошлого, настоящего и будущего, связывает их также с "я", остающимся тем же самым во все моменты Времени и несмотря на все изменения опыта и личности.

Эго-ощущение является только подготовительным приспособлением и первой основой для развития настоящего само-знания ментального существа. Развивающийся от несознания к само-знанию, от незнания "я" и вещей к знанию "я" и вещей, Разум таким путем приходит к осознанию всего своего поверхностно осознаваемого становления как связанного с "я", которым он всегда является. Это "я" частично отождествляется с сознательным становлением, частично о нем думается как о нечто отличном от становления и являющемся верховным по отношению к становлению, чем-то даже, возможно, вечным и неизменным. В предельном случае, используя рассудок, различающий для того, чтобы согласовывать, разум может зафиксировать свои само-переживания только на становлении, на постоянно меняющемся "я" и отвергнуть идею о чем-либо другом как фикцию разума; тогда нет бытия, есть только становление. Либо разум может зафиксировать само-переживание на прямом сознании своего собственного вечного бытия и отвергнуть становление, даже когда он призываем осознать это, как фикцию разума и чувств или тщетность временного низшего существования.

Но, очевидно, что само-знание, основанное на разделяющем эго-ощущении, несовершенно и что никакое знание, базирующееся только на нем или первично на нем, не может быть надежным или гарантирующим полноту. Во-первых, это есть знание нашей поверхностной ментальной деятельности и ее переживаний, и по отношению ко всей большой остальной части нашего становления, содержащейся позади, это знание является Неведением. Во-вторых, это есть знание бытия и становления только в качестве ограниченных индивидуальным "я" и его переживаниями; для этого знания весь остальной мир является не-я, является, скажем, чем-то таким, что не осознается как часть собственного бытия, а сознается как некоторое внешнее существование, представленное отдельному сознанию. Это происходит вследствие того, что ментальное сознание не обладает прямым сознательным знанием об этом большем существовании и природе, таким знанием, каким индивид обладает о своем собственном бытии и становлении. Здесь также существует ограниченное знание, утверждающее себя позади обширного Неведения. В-третьих, истинная связь между бытием и становлением еще не выработана на основе совершенного само-знания; пока задействовано скорее Неведение, частичное знание. Как следствие, разум в своем стремлении к окончательному знанию через координирующую и разъединенную волю и рассудок пытается на основе нашего теперешнего опыта и возможностей прийти к предельно четкому выводу, отрезающему одну сторону существования. Было установлено лишь то, что с одной стороны ментальное существо может абсорбироваться в прямом самосознании до кажущегося исключения всего становления, и с другой стороны оно может абсорбироваться в становлении до кажущегося исключения всего стабильного самосознания. Обе стороны разума, разведенные до антагонизма, клеймят отвергнутое как нереальное или же как всего лишь игру сознательного разума; для той или другой стороны либо Божественное, "я", либо мир лишь относительно реален, пока разум продолжает создавать их, мир как действенную грезу "я", либо Бога и Я как ментальное построение или действенную галлюцинацию. истинная связь не охвачена, потому что эти две стороны существования всегда должны казаться разноречивыми и непримиримыми для нашего интеллекта, пока существует только частичное знание. Интегральное знание есть цель сознательной эволюции; четкий раздел знания, отрезающий одну сторону и оставляющий другую, не может быть целостной истиной "я" и вещей. Ведь если недвижимое Я было бы всем, тогда было бы невозможно мировое существование; если Природа была бы всем, тогда мог бы существовать цикл вселенского становления, но не могло бы быть духовного основания для эволюции Сознательного из Несознательного и для сохраняющегося стремления нашего частичного Сознания или Неведения к превышению себя и достижению целостной сознательной Истины своего бытия и интегрального сознательного знания всего Бытия.

Наше поверхностное существование является только поверхностью, и именно там расположено царство Неведения; чтобы знать, должны мы идти внутрь нас самих и смотреть с внутренним знанием. Все то, что сформулировано на поверхности, является малым и уменьшенным представлением нашего тайного большего существования. Недвижимое "я" в нас устанавливается лишь тогда, когда стихает внешняя ментальная и витальная деятельность; ведь поскольку оно расположено глубоко внутри и представлено на поверхности только благодаря интуитивному ощущению само-существования и неверно представлено ментальным, витальным, физическим эго-ощущением, то его истина должна переживаться в молчании разума. Но также и динамические части нашего поверхностного существа аналогично являются уменьшенными образами бо'льших вещей, которые присутствуют в глубинах нашей тайной природы. Сама поверхностная память является фрагментарным и неэффективным действием, вытягивающим детали из внутренней сублиминальной памяти, которая воспринимает и записывает все наше мировое переживание, воспринимает и записывает даже то, что разум не заметил, не наблюдал или не понял. Наше поверхностное воображение сводится к отбору из более обширной, более содержательной и более действенной сублиминальной мощи сознания построения образов. Разум с неизмеримо более широкими и более тонкими восприятиями, жизненная энергия с бо'льшим динамизмом, тонко-физическая субстанция с большей и более тонкой восприимчивостью строят из себя нашу поверхностную эволюцию. За всеми этими оккультными действиями стоит психическая сущность, являющаяся истинной поддержкой нашей индивидуализации; эго предстоит только внешней ложной заменой: ведь именно эта тайная душа поддерживает и удерживает вместе наше само-переживание и миро-переживание; ментальное, витальное, физическое, внешнее эго является внешним построением Природы. Только когда мы увидим как наше "я", так и нашу природу как целое, в глубинах, как и на поверхности, только тогда сможем мы обрести настоящий базис знания.