К. К. Матвеев Пожалуй, только сейчас, отметив 125 годовщину со дня рождения К. К. Матвеева, уральская научная общественность может объективно оценить значение его подвижнического труда по созданию уральской минералог

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5

1926-1931 г.г.

В 1926 году диплом горного инженера получили трое (в том числе В.П. Трифонов и Н.А. Ушков); в 1927 г. – пятеро и 1928 – 28 г.

Но кризис системы высшего образования на Урале усугублялся.

1929 г. первый секретарь обкома ВКП(б) И.Д. Кабаков так характеризует состояния главного вуза Урала: «УПИ разбросан в десяти домах, и каждый факультет ютится в лачуге. Нет обстановки, нет учебного оборудования, нужда лезет изо всех щелей».

В 1929 г. произведена очередная реорганизация УПИ, его передают в ведение ВСНХ и на его базе организуют нескольких отраслевых втузов.

П.Я. Ярутин сообщает, что в марте 1930 г. УПИ перестал существовать. На его базе были созданы:

Институт стали.
Химико-технологический институт.
Институт цветных металлов.
Строительный институт.
Лесотехнический институт.
Энергетический институт.
Геологоразведочный институт.

Горный институт расформирован, но возникает вновь через полгода - в сентябре 1930 года. В нём числилось всего 80 студентов.

П.Я. Ярутин сообщает, что в конце 1931 года институт цветных металлов переместился во втузгородок, и тогда в первом учебном здании осталось два института: геологоразведочный и горный. Второе учебное здание передано Горному, как только из него выехал институт стали.

1934 г.

В 1934 г. горный и геологоразведочный институты образовали единый самостоятельный вуз – Уральский горный институт, который на основании приказа Наркомтяжпрома стал именоваться Свердловским горным. И только в 1991 г. Совет Министров РСФСР вернул вузу название Уральского.

К 1934 году СГИ набирает силу и статус. Фото 1924 г. сохранило образы преподавателей студентов геологов того времени. Их имена звучат в общей советской истории геологической службы нашей страны: это С.В. Горюнов (будущий министр), А.К. Подногин (талантливый преподаватель, ученик А.В.Шубникова), А.Е. Малахов (профессор и отец профессора), А.Н. Игумнов (известный уральский минералог), П.И. Кутюхин (профессор), Ф.И. Рукавишников (проректор), А.Д. Русских (проректор), И.И. Бок (академик), М.И. Гарань (доктор геолого-минералогических наук), С.П. Колодкин (ученик К.К. Матвеева, сотрудник А.П. Смолина, оспаривали право первооткрывателя у Матвеева).

Геологоразведочный факультет имел практически современную структуру и наиболее полно укомплектован квалифицированными кадрами:

Кафедра разведочного дела (А.П. Смолин);

петрографии и кристаллографии (Б.М. Романов),

геофизики (В.Н. Головицын),

минералогии (К.К. Матвеев),

исторической геологии и палеонтологии (О.Ф. Нейман),

гидрогеологии (Н.С. Разин),

общей и физической геологии (М.О. Клер),

месторождений п.и. (вакансия),

инженерной геологии (вакансия).

Становление Матвеева, как профессора советской высшей школы было трудным и противоречивым процессом.

К студентам Матвеев некоторое время обращался «Господа!». Потом поправился и стал их называть: « господа товарищи». Взаимоотношения с рабочей молодёжью у профессора были не простые. Во всяком случае, член президиума факультета, студент Фофанов отмечал, что Матвеев так и не примкнул к левой профессуре, хотя в анкетах Матвеев аккуратно пишет, что в 19О5 году был арестован и пробыл две недели в тюрьме за знакомство с революционерами. Более того в 1932 году в малотиражке «Штурм» (9.01, №4) уже появилась заметка о том, что профессора Шадлун и Матвеев заключили соцдоговор об изучении марксизма- ленинизма.

В 1937 году интонации становятся грозными и обвинительными. За подписью «треугольника» СГИ: ВРИД Директора института Юнькова, Кузьмина и Титова от 22.03.37 составляется такой документ:

«В результате интриги врагов народа и их пособников эта работа проф. Матвеева, имеющая, кроме хозяйственного, ещё и большое оборонное значение, долгое время оставалась в тени..

…Общественные организаторы нашего института в 1935 году устроили специальное собрание, на котором выяснилось, что проф. Матвеев действительно является первооткрывателем Гумбейского месторождения вольфрама. В 1936 г. треугольник института (ректор, парторг, профорг) направил специальное ходатайство нач. Главредмета и ГУУЗ, с просьбой отметить заслугу перед Советским Союзом проф. К.К. Матвеева, но враги народа, сидевшие тогда в этих Главках (Некрасов и Петровский) и у нас в институте (Скороделов) затормозили это дело»

И только в 1950 году Матвеев заявил твёрдо и уверенно: «Я полон желания отдать все оставшиеся мои силы, энергию и знания на пользу Советскому государству, соцстроительству в эпоху перехода к коммунизму нашей великой страны, руководимой гением человечества, нашим отцом, другом и учителем И.В. Сталиным!»

Профессор к этому времени уже полностью освоил язык и идеи победившего класса.

6.

«Самым ценным результатом своей работы в УГИ с 1918 по 1934годы считаю создание лучшего на Урале минералогического Музея, как базы, обеспечивающей начало научных работ по минералогии и дающей первые предпосылки для воспитания кадров научных работников минералогов».

Это – старинная традиция русской науки. Ещё Ломоносов в 1761 году составил «доношение» сенату о повсеместном сборе «ещё неизвестных руд, дорогих металлов и камней».

На Урале у Матвеева был замечательный предшественник: в1895 – 1896 годах в Турьинских Рудниках Богословского горного округа Е.С, Фёдоров организует геологический музей нового типа, как базу практического освоения Северного Урала.

Школу музейного дела К.К. Матвеев прошел у В.И. Вернадского, превратившего Музей Академии Наук в активную научную организацию, охватившую исследованиями всю Россию.

Начатый с первых дней работы в Уральском горном институте сбор минералогических коллекций, определение и классификация минералов закончились созданием в 1937 году Уральского геологического музея. Свою службу до сих пор продолжают на кафедре минералогии и учебные образцы, и тематические коллекции, собранные Матвеевым в 20-е годы. В голод, в разруху, обремененный семейными заботами, то о дровах, то об оплате проезда на службу, получая по его выражению «нищенское вознаграждение за свою учебную и по организации Минералогического института, работу», Матвеев не потерял ни крупинки из своих драгоценных коллекций, содержащих редкие и уже тогда очень дорогие образцы: штуфы малахита, кристаллы топаза, турмалина, горного хрусталя, самородного золота и платины.

Только в суровые годы Великой Отечественной войны коллекции Матвеева потеряли часть образцов – золотые самородки были сданы в Фонд обороны.

Приверженность к уральскому камню, как объекту научного исследования, сочеталась с радостью общения с прекрасным. Минералы представляли для Матвеева не только научную, но и эстетическую ценность.

Поэтому К.К.Матвеев в тридцатые годы так настойчиво борется за возрождение уральского гранильного и камнерезного искусства.

« Проезжающие через Урал по железным дорогам на более крупных станциях во время остановок толпились перед ларьками и киосками каменных изделий, чтобы приобрести бруски из горного хрусталя или «бархатного» аметиста, кольцо с изумрудом, «хризолитом» или тяжеловесом, малахитовую шкатулочку, брошку из орской яшмы, веточку малины с тёмно-зелёными листочками из серпентина и тёмнорозовыми ягодами из орлеца, резную печать из дымчатого топаза, излюбленную на Урале «горку» - этот своеобразный нарядный набор из уральских камней, рельефную картину, или красивый кабинетный камень – например, большую приполированную гальку горного хрусталя с заключёнными внутри чёрными волосками шерла или красными иголочками рутила, или же, наконец, просто приполированный обломок пестроцветной яшмы»

«Золото в кварце – такие камни ранее на Урале шли на изготовление брошек или булавок для дамских шляп».

«Ещё М.В. Ломоносов мыслил об изучении минералогии с помощью крестьянских детей и возлагал на это большие надежды».

«Как общий результат – отсутствие крупных капиталовложений и полный застой в делах и замена в производстве уральского камня отечественным бутылочным и иным стеклом и импортом лучшего качества из Чехословакии». 80% гранят стекло и шлаки с Пензенского завода.

К.К. Матвеев, «Уральские камни» (Д№ 84)

Духовная культура окружала минералы мифами, объясняющими тягу человека к каменным узорам, камень стал знаком чудодейственной силы, власти, богатства. Революция неизбежно привела к кризису гранильного и камнерезного дела на Урале, потому что потерпели поражение сословия, бывшие основными потребителями каменных изделий.

К.К. охвачен идеей созидания камнерезного искусства на новой основе. Камень станет не предметом роскоши, но посланцем красоты и бесконечного разнообразия природы, украшающего быт строителя нового общества.

К.К. настойчиво рекомендует внедрять в массы изделия из мягкого камня, прежде всего из селенита, изделия из которого могут стать всенародным достоянием.

«В 1928 году при поддержке отдела силикатных искусство Академии художеств – пишут В. Семёнов и И. Шакинко он (К.К. Матвеев) посещает Германию, исследуя практическую деятельность и постановку воспитания кадров для камнерезной промышленности в Идар-Оберштайне, знакомится с художественным образованием в школе Бухауз, заключает контракты на поставку немецкого оборудования в камнерезные мастерские Свердловского художественного техникума, комплектует новейшими европейскими публикациями по оброаботке камня его библиотеку, разрабатывает и читает курс минералогии, петрографии, камнеобработки, синтеза камня первым выпускникам этой школы. В 30-е годы К.К. Матвеев выступает за живейшие контакты фабрики с высшей школой, за участие мастеров в организации Уральского геологического музея».

В 1928 г. при поддержке отдела силикатных искусств Академии художеств К.К. не только изучает организацию подготовки камнерезов в Идар Оберштайне, но заключает контракты на поставку оборудования в камнерезные мастерские Екатеринбурга,

К.К. Матвеев разрабатывает проект Уралкамнекомбината по обработке драгоценного и поделочного камня, включающего цехи по изготовлению гемм, камей, гравировки, мозаичных работ, огранки и изготовлению ювелирных изделий, научных приборов и технических изделий из камня, научно-технический отдел с лабораторией синтеза драгоценных камней, музеем, библиотекой и издательством журнала, посвящённого естественной истории и технологии обработки камня.

Второе подразделение этого комбината должно производит обработку мрамора и создавать произведения монументально-декоративного искусства

Третье подразделение: должно осуществлятькомбинирование природного камня с керамикой, эмалью, кожей, деревом.

Четвёртое представляет собой научно-исследовательский и технический отделы; лаборатория синтеза драгоценных камней.

В общей структуре этого сложного комплекса предусмотрены такие специальные службы как музей, библиотека, издательство геммологического журнала.

Осуществлена только часть проекта – создано государственное предприятие по художественной обработке гипса в селе Вторые Ключики (Пермский край) – Второключевская фабрика ангидритовых изделий (1929-1964 г.г.).

В эти года (1929-1930) К.К. Матвеев отправляется в Германию и Францию с обширным планом научных исследований. Маршрут его следования до сих пор вызывает здоровую зависть профессионала и любителя: Берлин → Лейпциг → Иена → Гейдельберг → Оберштайн → Геттинген → Париж → Дессау → Берлин (с остановками для получения виз в Мангейме, Франфуркте-на-Майне и Ганновере). От поездки в Осло пришлось отказаться, так как профессор В.М. Гольдшмидт (в институте которого Матвеев должен был работать по рекомендации А.Е. Ферсмана) был избран профессором по кафедре минералдогии в Геттингене, где и приступил к образованию нового Минералогического института.

В.М. Гольдшмидт, наряду с Ф.У. Кларком и В.И. Вернадским, является отцом-основателем геохимии, молодой науки, в которой сочетались закономерности классической геологии с достижениями новой, полной современных идей и методов химии, революционизированной открытиями начала ХХ века.

Матвеев выполняет свою обширную научную программу: в Гейдельберге производит гониометрические измерения причудливых кристаллов пирита, обнаруженных в шестоватых известняках Верейно. В Геттингене осуществляет первые рентгеноспектральные анализы монацита из Забайкалья, уточняет состав этого водного фосфата церия, получает данные о распределении редких земель в монацитах разного генезиса. Это была первая отечественная работа по рентгеноспектральному анализу. Посещение Матвеевым лидера европейской геохимической школы отозвалось на Урале организацией первой спектральной лаборатории и серией исследований по геохимии бериллия, кобальта и титана. Так что К.К. Матвеев по праву считается основателем уральской геохимии редких и рассеянных элементов.

График научной командировки в Европу насыщен новыми впечатлениями и результатами.

9.05.29 -14.01.30 - Гейдельберг, Кристаллографический институт В.М. Гольдшмидта. Гониометрические измерение уродливых кристаллов пирита. Статья об этом.

Геттинген – Геохимической лаборатории Гольдшмидта. Рентгеноспектральный анализ монацитов Борщовочного кряжа. Химический состав, распределение редких элементов и тория в монацитах разного генезиса. Первая русская работа по рентновскому спектральному анализу. По возвращению- организовал спектроскопическую лабораторию – начало уральской геохимии.

К.К. Матвеев принят в члены Германского минералогического общества

14.01-20.02.30 Париж, Минералогическая лаборатория Национального музея естественной истории – изучение волокнистых целестинов (результаты в Compte-rendu). Обнаружил cone-in-cone структуры в целестинах Иены. Геликоидальное закручивание волокон.

Париж, в оптическом институте, в Спектроскопической лаборатории имени Грамона – К.К. освоил методику спктроскопического исследования.

Отчёт о 140-дневной командировке включает следующие выводы:

Ознакомился с современным состоянием обработки камня.
Как депутат горсовета – ознакомился с городским благоустройством.
Оценил состояние геолого-минералогических институтов.
Оценил возможности экспорта уральского оптического сырья.

Маршрут путешествия К.К. Матывеева включает основные научные центры Европы: Берлин→Лейпциг→Иена→Гейдельберг→Оберштайн→Геттинген→Париж→Дессау (с остановками для получения виз: Мангейм, Франкфурт-на-Майне, Ганновер).

К.К. Матвеев добавляет, что «от поездки в Осло (Норвегия) отказался, т.к. профессор V.M. Goldschmidt, ранее работавший в Осло, был избран профессором на кафедру минералогии в Геттингене, где и приступил к организации нового большого Минералогического института.

Но основное дело за границей – это изучение загадочных образцов с реки Чусовой: в Гейдельберге – гониометрия странных пиритов, в Париже – исследование волокнистых целестинов. Матвеев обнаруживает геликоидальное закручивание волокон в этих примечательных агрегатах. Он с гордостью пишет о том, что подобное явление он обнаруживает и в целестинах Иены, в образцах которые изучали Мюгге, Линк и Брунауэр. В общем, как, подводя итоги своей поездки, выразился Матвеев, он «расширил свой кругозор путём наблюдения над течением жизни за границей, что действует весьма освежающе».

1931 г. Всесоюзный съезд научных работников в Москве.

1932-1938 – А.Е. Ферсман – председатель УФАН СССР

1933 г. работал в Геохимической лаборатории АН, а 1935 г. прошёл практику количественного спектрального анализа в Оптическом институте (Ленинград). Исследовал слюдиты Изумрудных копей. «Положил начало внедрению новейших геохимических методов в Уральскую научно-исследовательскую практику».

Ассистенты: А.П. Зотов, С.В. Савельев (Со на Покровском и Халиловском месторождениях);

с 1933 г. и.о. доцента Ф.И. Руковишников.

Дипломные работы: Рубель Р.Б. Месторождение железных руд Малого Куйбаса.

Аспиранты Г.Н. Вертушков, Игумнов, Мазаев. Жилы альпийского типа на Урале.

1936 – подготовка выставки к XVII Международному Геологическому конгрессу. Объединил общественность в Комитет поддержки конгрессу. (А.Е. Ферсман – генеральный секретарь XVII) Международного геологического конгресса (Москва)

1937 г. 14.08 – весь день ушёл на поиски и установку вашгерта, за ним съездил на золотые промысла по речке Шамейке. Опробование эйфелей началось на следующий день с помощью рабочих-золотарей, получил 600-700 г. шлихов, полностью характеризующих минерализацию продуктивной свиты копей. Никто здесь такие работы не ставил.

1937 г. Командирован на Всесоюзное совещание Минералогов при Ломоносовском институте, прочитал доклад о кварцевых жилах с шеелитом и адуляром (Гумбей).

17 мая 1937 г.: К.К. Матвееву отказано в утверждении без защиты в степени доктора, но утвердили в степени кандидата (протокол ВАК №21/26).

Р.Б. Рубель (аспирантка К.К. Матвеева) изучает цирконы, а Н.А. Аполлов описывают купрошеелит в коре выветривания шеелитового месторождения Буранное.

В 1939-40 годах активная культуртрегерская деятельность получила логическое завершение. Рабочая комиссия под председательством К.К. Матвеева составила конкретные рекомендации по укреплению и развитию сырьевой базы цветных, поделочных и драгоценных камней на Урале. Но самым главным результатом нужно считать разработку структурной схемы, принципов комплексного строения завода по обработке уральских камней. Этот производственный комплекс включал подразделения по обработке твердого камня, цехи по изготовлению гемм, камей, отдел гравировки, мозаичных работ и огранки, ювелирных изделий и даже производство каменных элементов для научных приборов и технических потребностей. Кроме этих основных производств и отделов планировались дополнительные цехи, где природный камень комбинировался с эмалью, керамикой, картоном, кожей, деревом.

Этот проект был составлен с размахом, в лучших традициях мечтателей начала ХХ века. В дополнение к производственным отделам, предполагалось создать научно-исследовательскую лабораторию, лабораторию синтеза драгоценных камней, изобретения новых керамических сплавов, а также – основа всех основ – Музей и, наконец, библиотеку с литературой по прикладной минералогии и обработке камня и редакцию специального журнала, «который бы представлял интерес не только для гранильщиков и камнерезов, но для скульпторов и архитекторов».

Но война внесла в эти планы и проекты свои суровые коррективы.

В научном труде К.К. Матвеева можно выделить несколько периодов.

Начало научной деятельности и период исканий занимают годы его учёбы в Петербургском университете (с 1903 года – когда он совершил свою экскурсию по реке Чусовой до 1813 года, времени перехода в Академию Наук). Этот период отмечен интересными работами во многих областях геологической науки: геофизике, минералогии, палеонтологии, геологии четвертичных отложений.

Второй период (1913-1918 г.г.) связан с деятельностью Радиевой экспедиции под руководством В.И. Вернадского. Основная тема работы – геохимия редких и радиоактивных элементов; основные результаты этих исследований опубликованы в единственной монографии К.К. Матвеева «Борщовочные месторождения монацита».

Третий период: организация кафедры минералогии, минералогического музея и лаборатории, создание минералогической школы на Урале; открытие Гумбейского месторождения вольфрама.

Четвёртый период (1928-1940): под влиянием европейской школы Матвеев возвращается к геохимическим исследованиям: появляются его статьи по рентгеноспектральному анализу, обнаруживается кобальт в асболанах, исследуется распределение никеля в слюдах. В это же время он активно работает над возрождением камнерезного искусства на Урале, участвует в организации экскурсий Международного геологического конгресса. Всё это завершилось созданием Уральского геологического музея в 1937 году.

«Распространение геолого-минералогических знаний на Урале и об Урале с активным вовлечением в эту работу местных учёных и практиков является нашей первейшей обязанностью при организации издания на Урале минералогического журнала».

Пятый период деятельности К.К. Матвеева отмечен его возвращением к постоянно занимающим его мысли загадочным структурам волокнистых агрегатов с реки Чусовой.

7.

Камни с Чусовой, несущие таинственные знаки, не давали покоя всю его сознательную жизнь: он их показывает Е.С. Фёдорову и В.И. Вернадскому, обсуждает с А.Е. Ферсманом, профессор А.А. Иностранцев выписывает для него образцы структуры cone-in-cone из Англии; в тридцатых годах К.К. Матвеев демонстрирует их в Германии В.М. Гольдшмидту, классику геохимии, кристаллографии и минералогии, в Национальном музее естественной истории в Париже, наконец, в Свердловске в 1941 году завершает «на склоне лет» работу, название которой перекликается с курсом лекций безвременно погибшего магистра Санкт-Петербургского университета А.Н. Карножицкого (1867-1906).

В Дирекцию СГИ

Проф. К.К. Матвеев

Заявление

Для скорейшего окончания докторской диссертации, над которой я сейчас работаю, мне необходимо содействие Дирекции в следующем:

1. Не переводит моего кабинета в другие помещения до окончания моей диссертационной работы (т.е. защиты).

2. Не давать мне за время работы над диссертацией никаких новых нагрузок и поручений.

3. Уменьшить до минимума учебную нагрузку в I-ом семестре 1940-41 академ. года.

4. Экзамены для РПИ в настоящем семестре назначить в мае с.г.

5. Дать научную командировку в мае-июне с.г. в Москву на 3 недели для работы в библиотеке Геологического Института Академии Наук СССР.

6. Распорядится о быстром выполнении необходимых мне для выполнения диссертации:

а) макрофотографии;

б) микрофотографии со шлифов в проходящем свете;

в) микрофотографии с полировок;

г) шлифов и кубиков для механических испытаний;

д) химических анализов.

7. Посодействовать доц. Аполлову в быстром выполнении моего поручения по выделению экстракцией битума из исследуемого мною антраколита.

8. Обеспечить мне получение 10 общих линованных тетрадей для переписки набело с черновиков рукописи диссертации.

9. Обеспечить быструю, без задержек переписку на пишущей машинке отдельных глав рукописи в дневное и вечернее время опытной машинисткой, в случае необходимости под мою диктовку, начиная с 3-го мая с.г., всего в 5-ти экземплярах. Оплатить расходы за печатание подобранного текста (около ½ листа).

10. Очередной отпуск назначить мне по моей заявке, или в августе-сентябре с.г., или по окончании защиты.

11. Предусмотреть известие увеличения ассигнований на расходы по диссертационной работе в связи с необходимостью подготовки её как монографии для печати.

12. В случае надобности, по моему особому заявлению, оказать содействие к моему «разуплотнению» (с 9-го января в моей квартире в отдельную комнату вселён рабочий треста т. Месилов).

13. Заказать в мой кабинет маленький стол с ящиком для микроскопа.

14. Обеспечить мне 1 кубометр дров.

Проф. К. Матвеев

22.III.1940.

Свердловск. Ленина 52, корп. I-а, кв. 253 ДI-12-38

Переписку работы, редакцию и корректировку текста и оформление намечаю окончить в 1.XI. 1940 г.

В 1941 году К.К. Матвеев завершил, а в 1942 году защитил докторскую диссертацию «Исследование явлений нарушенной кристаллизации». Диплом доктора геолого-минералогических наук К.К. Матвеев получил только в 1947(!) году.

Оппонентами на защите были академик А.Е. Ферсман, член-корреспондент Д.С. Белянкин и академик Д.В. Наливкин.

Классическая кристаллография – учение о совершенных кристаллах, как идеальных многогранниках была завершена Ефграфом Степановичем Фёдоровым. Но в петербургской школе уже появились первовестники новой науки.

А.Н. Карножицкий, последователь М.В. Ерофеева, упорно и нервно соредаточился на изучении искажённых, нарушенных кристаллах, то есть его внимание сосредоточено именно на противоречиях законам классической кристаллографии. Е.С. Фёдоров, завершивший строительство величественного здания классической кристаллографии, высоко оценил диссертацию А.Н. Карножицкого: она «…принадлежит к числу наиболее оригинальных работ, появившихся на русском языке в последнее время. …Автор ищет правильности и законы в нарушениях основного закона геометрической кристаллографии».

Несомненно, когда Матвеев беседовал с великим русским кристаллографом, показывая ему загадочные образцы с реки Чусовой, Фёдоров напомнил ему о судьбе и исследованиях Карножицкого, попытавшего понять непостижимое, найти гармонию в хаосе.

А.Е. Ферсман в отзыве на диссертацию Матвеева писал:

«… В работе несомненно поднимается к исследованию новая область явлений… Действительно, существует целый мир нарушенной и затрудненной кристаллизации, в которых сотни исследователей плавали по своей мысли и методам в поисках применения к этим образованиям обычных идей и обычных приёмов…Эта работа является шагом вперёд в постановке проблемы нарушенной кристаллизации и …она принесёт большую пользу всем тем, кто попытается и дальше изучать природные явления, гораздо более сложные и многогранные, чем простые физико-химические системы химика, чем кристаллохимические представления геометра-физика, и где мир реального во всей сложности и своеобразии много прекраснее и сложнее, чем мир простых кристаллических решёток и связанных с ним формальных математических законов… Пусть же этот мир наших исследований, чуждый пока точности и чёткости математических наук не останавливает исканий правильных путей и разгадок природных явлений. Ведь и старая морфологическая кристаллография после бесплодных, казалось бы, многолетних исканий родила величайшее достижение человеческой мысли – строение вещества и материи. Так из неясных (пока ещё) сложных природных явлений мало-помалу будут выявлять отдельные закономерности, и отдельные загадки природных процессов будут претворяться в закономерные преобразования, вытекающих из тех же законов строения вещества».

Другой оппонент – академик Д.В. Наливкин: «Автор дал новые идеи, открыл новые пути… в новую, почти неизученную область науки».

Диссертация представлена двумя томами, общим объёмом 565страниц, богато иллюстрирована; но основным достоинством, в традициях Матвеева, была глубокая проработка литературы по проблеме: библиография только на иностранных языках включает 133 наименования. К.К.Матвеев излагает материал неторопливо и обстоятельно. «работа была начата мною в 1910-1914 г.г. в бытность мою аспирантом в геологическом кабинете Петербургского университета и с большими перерывами продолжалась с 1914-1918г.г. в кабинете профессора Е.С,Фёдорова в Горном институте в Петрограде и в 1929г. – в лаборатории В.Гольдшмидта в Гейдельберге, но часть работы и её окончание были проведены мною в минералогической лаборатории Сверловского горного института преимущественно в 1939-1940г.г.»… Е.С.Фёдорову я обязан благодарностью за представление возможности работать над целестинами на столике его имени в Петроградском горном институте в комнате, соседней с его кабинетом… Беседы с ним по общим вопросам минералогии и кристаллографии влияли на меня живительно и благотворно, и я сохранил о многих вечерах, проведённых в работе рядом с ним, самые лучшие и тёплые воспоминания. Я обязан вспомнить также другого знаменитого кристаллографа В. Гольдшмидта, … предоставившего мне возможность гониометрического изучения в его институте замечательных кристаллов cone-in-cone-пирита из Вереёно. В.И. Вернадскому я обязан некоторыми общими установками в моей научной работе, за указание литературы по вопросам смежным с cone-in-cone и представление мне возможности пользоваться книгами из его библиотеки. А.Е. Ферсману я благодарен за критические …замечания, относящиеся к взглядам на происхождение cone-in-cone… Профессор Петербургского университета А.А. Иностранцев посодействовал мне в получении ряда интересных образцов структуры из Англии, академик Чернышёв, профессор Павлов и геологи К.К. Фохт, А.Д. Снитков и А.Д. Стопневич представили мне для изучения экземпляры cone-in-cone, происходящие из различных областей нашей страны».

Классические минералогия и кристаллография основным объектом считали кристаллы, хорошо огранённые, плоскогранные и пряморёберные природные многогранники, поражавшие ум и сердце простотой и разнообразием формы, отражающей глубокие закономерности внутреннего строения. Всякое отклонение от идеального кристалла рассматривалось в классической науке как искажение, затрудняющее понимание сути, как помеха стройному звучанию физического закона строения кристаллического вещества. Соответственно и приверженность некоторых исследователей к «явлениям нарушенной кристаллизации» вызывало недоумение.

Русская кристаллографическая школа внесла решительный вклад в завершение строительства прекрасного здания классической науки об идеальном кристалле. Это сделал Евграф Степанович Фёдоров.

Первой реакцией на идеализацию мира минералов было введение в новую минералогию, открытую В.И. Вернадским. Минералогия в этом случае представляет собой историю молекул в земной коре, в круг её интересов включены не только твёрдые кристаллические, но и аморфные вещества, а также жидкости, природные воды, нефти, битумы и пр.

Последний оплот классической минералогии долгое время сохранялся на кафедре минералогии Ленинградского горного института. Д.П. Григорьев относил к минералам кристаллы и зёрна, а аморфные вещества не включались в сферу минералогии.

В это же время в недрах, казалось бы, завершённого здания классической науки об идеальных кристаллах в начале ХХ века проявились первовестники новой кристаллографии реального кристалла, в которой искажения, уродливости, несовершенства кристаллов подчиняются строгому закону не менее прекрасному чем закон классической науки.

М.В. Ерофеев описывает «скученные неделимые», А.Н. Карножицкий, больной, измученный нуждой, неудачами и болезнью читает курс «Тератология кристаллов» и упорно ищет законы нарушенной кристаллизации.

К.К. Матвеев чётко очерчивает научную проблему:

«Целью… является… обзор несовершенств и нарушений в образовании кристаллов, которые вызываются в них отступлением от законов» классической кристаллографии.

При выделении основного объекта классической кристаллографии – идеального кристалла, вне научного исследования оказываются бесконечно более распространенные минеральные образования: зёрна, агрегаты и агломераты, которые, собственно говоря, и составляют весь реальный минеральный мир.

По сути дела работа К.К. Матвеева, продолжающая исследования Ерофеева и Карножицкого, посвящена строению агрегатов. На основе систематического изучения состава, структуры и текстуры агрегатов предпринята попытка составить полную систему явлений нарушенной кристаллизации. Сразу же скажу, что эта проблема не решена до сих пор и видимо, будет актуальной в ближайшие десятилетия.

Диссертация Матвеева не содержит обобщений, но в ней внимательный читатель найдёт нечто более важное: точное, всестороннее описание природных явлений, та самая совокупность фактов, которая служит основой для построения новой теории строения реальных агрегатов.

Cone-in-cone структура представляет собой запись информации о процессах, определяющих строение реальных агрегатов. При создании генетической модели этой структуры необходимо иметь ввиду такие факты, установленные Матвеевым и последующими исследователями:

1. Структура наблюдается в карбонатных породах, чаще всего глинистых и битуминозных.

2. Структура возникает после литификации породы, то есть на стадии катагенеза.

3. Cone-in-cone структура представляет собой системы коаксиальных конусов. Оси конусов параллельны, как правило, они совпадают с вектором литостатического давления.

4. Оси систем коаксиальных конусов нормальны к поверхности напластавания, фиксированной в виде главной «центральной поверхности» по Матвееву, от которой начинается рост шестиков, часто здесь разориентировка индивидов наибольшая.

5. Cone-in-cone структура ассоциируют с волокнистым строением породы, полностью аналогичным параллельно-шестоватым агрегатам гипса со срединной просечкой. Генезис таких параллельношестоватых агрегатов рассмотрен О. Мюгге, Сорби и в более поздних работах А.Г. Жабина, В.А. Попова.

6. Поверхность конусов сложена глинистым материалом, часто её усложняют штрихи, вытянутые по направляющим конических поверхностей, или кольцевые, загнутые к вершине выступы.

7. Cone-in-cone структура ассоциирует с конкрециями, вершины конусов начинаются от поверхности сидеритовой конкреции и конусы расширяются к верхней поверхности напластования.

Образование и развитие сone-in-cone структур обусловлено перераспределением вещества при образовании конкреций, перекристаллизацией карбонатного материала и образованием параллельно-шестоватого агрегата, пластическим течением карбонатного вещества, растворением под давлением с накоплением глинистого остаточного вещества на поверхностях растворения, совпадающими с коническими поверхностями, это явление часто сопряжено с хрупким разрушением (смещением) по этим же коническим поверхностям скола.

Матвеев установил широкое распространение сone-in-cone структуры в известково-глинистых отложениях башкирского яруса Западного склона Урала. Кроме того была вявлена парагенетическая ассоциация морфоструктур агрегатов кальцита, целестина и пирита, установлено спиральное закручивание волокон в параллельно-шестоватых агрегатах целестина и кальцита.

Что же касается происхождения этих структур, то по сути дела К.К. Матвеевы примыкает к гипотезе кристаллизационного образования сone-in-cone структур в результате нарушенной кристаллизации, впервые предложенной Сорби. По мнению Матвеева, шестоватые агрегаты – планолиты с Верейно – являются вариантом сферолитов, только зарождение кристаллов происходило не в точке, а на плоскости. Коническое сложение обусловлено в этом случае не полностью реализованным стремлением агрегата к сферической форме.

«Минералогия оказалась перед замечательным фактом – встречающиеся в характерных минеральных телах (планолитах) минералы, как бы различны они ни были (кальцит, пирит, целестин), все имеют кон-ин-кон и биф-строение».

Открыто правое и левое закручивание кон-ин-кон кристаллов.

Диссертация К.К. Матвеева, как и любое другое глубокое исследование, содержит вопросов, чем ответов на них. Проблема сone-in-cone структур Матвеевым локализована и определена, но не решена. Но решению проблемы существенно способствует детальный анализ этой замечательной структуры, начатый в начале прошлого века студентом Санкт-Петербургского университета и завершённым в разгар второй мировой войны профессором Свердловского горного института.

Время было суровое. Видимо поэтому работа Матвеева не получила отклика в научном мире и не была опубликована. Образцы из Верейно еще ждут своего внимательного исследователя, которые освоит пионерскую работу Матвеева, упорно бившегося над разрешением вопросов, которые всё более и более занимают современную генетическую минералогию и, вероятно, будут основными в науке завтрашнего дня.

1943 г. В связи с организацией в Камышлове Электро-керамического института, в музее при нём консультант по керамическому сырью и керамике.

6.1.47. Участие в геохимической конференции геолого-географического и химического Отделения Академии наук.

Blog