Азербайджана Абульфазом Эльчибеем и Этибаром Мамедовым. Тогда я их спросил: Почему вы не хотите пойти по пути на­родных фронтов Литвы, Латвии и Эстонии? Вы тоже можете в рамках конституции и существую­щих закон

Вид материала

Закон

Содержание Убивающие интеллектом Фитиль второй. Колебания генсека Фитиль третий. беженцы как детонатор Фитиль четвертый. Фитиль пятый. Фитиль шестой. анархия – мать порядка История вопроса: создание «запасных аэродромов» Приватизация государства государством Класс уполномоченных Спонтанный рынок Концентрация капитала Финансово-промышленные группы Бизнес-элита и политическое status quo Гражданский мир и согласие Киссинджер Генри

Подобный материал:

• Региональная конференция российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии соблюдение, 62.92kb.
• Стипендии Мэра Москвы. Свыше 100 студентов, обучающихся в вузах Латвии, Литвы и Эстонии, 102.17kb.
• Правила эксплуатации тормозов подвижного состава железных дорог государств-участников, 7388.45kb.
• Библиотека Хельсинского Университета была написана небольшая статья, 63.53kb.
• Региональная конференция российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии соблюдение, 26.1kb.
• Региональная конференция организаций российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии, 137.91kb.
• Региональная конференция российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии соблюдение, 202.49kb.
• Региональная конференция организаций российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии, 12.44kb.
• -, 293.43kb.
• Региональная конференция российских соотечественников Латвии, Литвы и Эстонии соблюдение, 60.73kb.

Документы и материалы к главе 15.

Официальное сообщение об итогах референдума

“В состоявшимся 17 марта 1991 г. всенародном референдуме по вопросу сохранения Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности приняло участие 147 млн. человек. За сохранение Союза высказалось 112 млн. человек, то есть 76 процентов проголосовавших”.


Свидетельства:

Из Анатомия распада: Интервью с Вагифом Гусейновым¹ // Московский комсомолец. 2004 за 6 февраля. С.6


Убивающие интеллектом

На просторах бывшего СССР к интеллигенции было принято относиться с придыханием. А |между тем во времена агонии "великого и мо­гучего" действия представителей именно этого социального слоя привели к большой крови." Лидер азербайджанской оппозиции, филолог и бывший диссидент Абульфаз Эльчибей — фигура абсолютно типичная для того времени. Точно так же себя вело огромное число лидеров национальной интеллигенции чуть ли не в каждой советской республике. Разница лишь в том, что одним - как тому же Эльчибею или Гамсахурдиа в Грузии - удалось прийти к власти. А других удалось остановить.

Вагиф: В октябре 1989-го я встретился с лидерами Народного фронта — будущим президентом Азербайджана Абульфазом Эльчибеем и Этибаром Мамедовым. Тогда я их спросил: "Почему вы не хотите пойти по пути на­родных фронтов Литвы, Латвии и Эстонии? Вы тоже можете в рамках конституции и существую­щих законов добиваться избрания в Верховный Совет". Они ответили, что, мол, каждая страна имеет свои особенности. "И вообще, завоева­ние свободы не бывает без крови. Да, мы знаем, что будут жертвы! Но это будут жертвы во имя свободы!"

"Вы берете на себя ответственность за бу­дущие жертвы? Вы сознательно ведете людей на кровопролитие?" — воскликнул я. "Да, мы считаем, что чем больше прольется крови, тем лучше будет сцементировано мужество и идео­логия нации" — таким был ответ.

Беспорядки в Баку тщательно готовились На­родным фронтом. В новогоднюю ночь толпой была разрушена госграница с Ираном. А 11 ян­варя в Баку начались погромы. Всего по городу ходило около 40 групп (от 50 до 300 человек), за­нимающихся погромами. Царила полная анар­хия. Милиция ничего не могла сделать. 59 чело­век (из них 42 армянина) было тогда убито, око­ло 300 ранено.


Кор: Ни в одной нормальной стране центральные власти не могут игнорировать подобные погромы. Восстановление порядка с использованием силы было прямой конституционной обязанностью Москвы. Перед вводом войск в Баку | у боссов НФА был шанс избежать еще большей крови. Так вспоминает то время Гусейнов:


Вагиф: О предстоящем вводе войск центр нам не сообщил. Но КГБ располагал службой, контролировавшей радиоэфир. И 19 ян­варя мы заметили большую активность на ис­пользуемых военными частотах. Стало понятно, что войска готовятся войти в город. Я по собст­венной инициативе вновь встретился с Эльчибеем, сказал ему, что надо предпринять все меры для того, чтобы избежать столкновения жителей Баку с войсками. В ответ Эльчибей пообещал мне поговорить с руководителями Народного фронта.

В пять часов вечера он мне позвонил и ска­зал, что лидеры НФА вышли из его подчинения. Поэтому он ничего не может сделать. Эльчибей также заявил, что ЦК, правительство тоже вино­ваты. Они довели ситуацию до такого тупикового состояния.

Я знаю, что, говоря о выходе прочих лиде­ров Народного фронта из-под его контроля, Эльчибей лгал. В чем был смысл позиции НФА? Они хотели замазать кровью тогдашнее руко­водство ЦК, держать их на коротком поводке, напоминая об этих событиях. А также привлечь внимание мировой общественности. Эльчибей так прямо и заявил: пока в Тбилиси не пролилась кровь, международные правовые организации не обращали на Грузию никакого внимания...

20 января ночью в Баку вошли войска. Из-за баррикад в них стреляли и оказывали сопротив­ление. Всем этим управлял Комитет обороны Азербайджана — самопровозглашенный некон­ституционный орган, целиком состоящий из ак­тивистов Народного фронта.


С бакинских улиц еще не успели убрать трупы, а боссы демократической оппозиции уже на­чали переписывать историю. "Вторжение в Ба­ку огромного контингента частей Советской Армии и внутренних войск сопровождалось особенной жесткостью и невиданными зверст­вами. В результате расправы над мирным на­селением и незаконного введения войск 131 мирный житель был убит, 744 - ранено, 841 -незаконно арестован... Военнослужащими бы­ло разрушено и сожжено 200 домов и квартир" - так уже долгие годы выглядит официальная азербайджанская версия трагедии. Про погро­мы и прочие "неудобные" детали тех событий не сказано ни слова.


Фитиль второй. Колебания генсека

В Азербайджане Михаил Сергеевич до сих пор официально считается "врагом народа". Лю­бой местный житель расскажет вам, как генсек поддался влиянию армянского лобби и вычленил из Азербайджана Нагорный Карабах. На роль "суперзлодея-заговорщика" Горбачев : вряд ли тянет. Но он виноват в не менее тяжелых грехах: нетвердости, нерешительности и медлительности. Отношения между азербайджанцами и армя­нами никогда не были безоблачными.


Вагиф: В царское время не слишком доверяю­щие мусульманам российские власти целенаправленно заселяли Карабах христи­анами-армянами. В конце 40-х годов решением Совнаркома за подписью Сталина из мест ком­пактного проживания в Армении было выселено 160 тыс. азербайджанцев. Предлогом для этого послужила репатриация армян из Ближнего и Среднего Востока. Я видел документы об этом переселении. Велось оно совершенно варвар­ским способом.


Кор. Во время постепенного демонтажа жесткого советского политрежима в эпоху перестройки некий "взрыв национального самосознания" был абсолютно неизбежен. И при малейших признаках насилия союзный центр, по нор­мальной логике, был обязан быстро вмешаться. Ведь экстремистов лучше бить по рукам, пока они не успели пролить кровь. Но Кремль демонстрировал странную апатию.


Вагиф: Помощником члена Политбюро ЦК КПСС Александра Яковлева был воспитанный в семье Микояна Кузнецов². В 1987 году он устроил армянскому писателю Зорию Балаяну и поэтессе Сильвии Капутикян аудиенцию у сво­его начальника. Эта пара заявила Яковлеву: ар­мян всячески унижают в Нагорном Карабахе, по­этому этот регион надо передать из Азербай­джана в Армению. Яковлев повел их к Горбачеву. Генсек попытался было их переубедить. Мол, ва­ши требования приведут к большой крови. Но армянские представители стояли на своем. Об­становка начала накаляться.

В 1988 году началась депортация азербай­джанцев из Армении. Империя еще не разруши­лась, еще существует всемогущий ЦК, функцио­нируют многие государственные механизмы, но в течение десяти дней 190 тысяч советских граж­дан азербайджанской национальности выдворя­ются из Армении в Азербайджан — с использова­нием войск, пограничников, милиции.

В феврале 1988 года облсовет Нагорного Карабаха потребовал передать область в Арме­нию. Увещевать приезжал сначала второй сек­ретарь ЦК КП Азербайджана Коновалов, а затем и первый секретарь Багиров. Но их из зала засе­даний просто выгнали...


Армянский политик наверняка описал бы начало конфликта несколько по-другому. Гусейнов видел ситуацию так, и суть даже не в этом. Важно, что Москва действительно упустила момент, когда еще были шансы удержать ситуацию под контролем. Дальше все начало ка­титься по наклонной - к еще большей крови.


ФИТИЛЬ ТРЕТИЙ. БЕЖЕНЦЫ КАК ДЕТОНАТОР


В современной России на беженцев принято по-прежнему смотреть сверху вниз. Беженцев из Чечни, например, сначала поселили в палатках в Ингушетии, а затем насильно вернули на "родные пепелища". Азербайджанский опыт ясно свидетельствует; пренебрежение к " беженцам смертельно опасно.


Вагиф: В феврале 1988 года в азербайджанском городе Сумгаите происходят армянские погромы. Почему рвануло именно в Сум­гаите? Девять тысяч отселенных из Кафанского и других районов Армении азербайджанцев ком­пактно поселили именно вокруг Сумгаита. Там же находилось несколько крупных сел и посел­ков городского типа, построенных для тех, кто был выселен из Армении в 40-е годы.

После начала конфликта в Азербайджане появилось около 200 тысяч беженцев из Арме­нии и Нагорного Карабаха. Прошел год, и бежен­цы увидели, что в их жизни нет никаких реальных улучшений. Беженцы и стали тем "горючим ма­териалом", что был использован в событиях ян­варя 1990 года. Сначала они поддерживали пе­рестройку. Но уже в 1989 году на собиравшихся в Баку митингах в 200—400 тысяч человек стали звучать другие лозунги. Например, освободить квартиры армян и поселить там беженцев.

Можно ли было предвидеть взрыв? Одно­значно да. В октябре 1989 года мы в КГБ Азер­байджана подготовили записку. Там руководст­во страны и республики прямо предупрежда­лось: в ближайшее два-три месяца может про­изойти кризис и взрыв: массовые беспорядки... Об этом знали и союзные лидеры.


ФИТИЛЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

СИЛОВИКИ С ТБИЛИССКИМ СИНДРОМОМ


B 1989 году во время поиска виновных в жес­током разгоне демонстрации в Тбилиси политические лидеры страны изящно переложили всю вину на генералов. В прямом эфире ТВ козлом отпущения сделали будущего минист­ра обороны России Игоря Родионова. Послед­ствия этого хитрого маневра Горбачева оказа­лись страшными. Силовики перестали дове­рять политикам.


Вагиф: В те времена только центр обладал реальной властью и реальной полицейской силой для предотвращения крупномас­штабных организованных или стихийных беспо­рядков. Но первые девять дней беспорядков в Баку силовики ни во что не вмешивались. В Баку находился большой контингент внутренних войск МВД СССР — более 4 тысяч человек. Они бездействовали, ссылаясь на то, что у них нет распоряжения руководства.

У Везирова (первого секретаря ЦК КП Азер­байджана) состоялось совещание. На нем замминистра МВД СССР Лискаускас заявил что сигналы о возможных погромах были, но МВД республики не смогло предотвратить массовые беспорядки. Упомянул он и о фактах, когда ра­ботники милиции не только бездействовали, но иногда и потворствовали погромщикам. Но пос­ле этого Лискаускас твердо заявил: "Необходи­мо принципиальное решение центра на возможное применение силы. Без этого решения ВВ 8 МВД СССР задействованы не будут!"

После совещания мне позвонил председатель КГБ СССР Крючков. Он поинтересовался, почему внутренние войска МВД СССР не пресе­кают беспорядки. Я ответил: "Руководство МВД заявило, что без соответствующего письменного распоряжения или введения ЧП ничего предпри­ниматься не будет". Я напомнил Крючкову слова, сказанные ранее командующим внутренними войсками МВД СССР Шаталиным: "С нас доволь­но Тбилиси. Решение принимали политики, а от­вечали мы".

Наступило молчание. Выждав, я спросил у Крючкова: "Владимир Александрович, наверное, вы меня поймете, если я спрошу вас: "Что происходит? Тысячи людей выбрасывают из Армении в Азербайджан, а центр бездействует. Это похоже на какой-то кошмарный сон. Те­перь здесь, в Баку, убивают людей, сжигают, сбрасывают с балконов, параллельно многоча­совые совещания, доклады в Москву, много­значительные кивки, и все в ожидании. Но ни­кто ничего не хочет делать. Что стоит за этим?" Крючков ответил: "Вы же знаете, что решения у нас принимаются, к сожалению, поздно или во­обще не принимаются...".


ФИТИЛЬ ПЯТЫЙ.

СТРЕЛЬБА В СТЕКЛЯННОМ ДОНЕ


Во время начала чеченского кризиса в 1994 году российские военные с изумлением обнаружили, что вводить танки в города - это неэффективно. Если бы в нашем Генштабе хоть не-} много изучали опыт прошлых не слишком успешных операций в бывшем СССР, они могли бы сделать много полезных для себя выводов ^ii: гораздо раньше.


Вагиф: Мы предлагали осуществить ввод войск рано утром, объявить комендантский час, оповестить население, как это было сде­лано во время беспорядков в Баку 1988 года. То­гда ведь не было никаких проблем, никто даже не был ранен. Вместо этого они были введены ночью.

Вместо войск надо было использовать спецчасти, которые должны были заняться поли­цейскими операциями. Зачем въезжать в Баку на танках? В любой стране мира полицейские операции не являются функцией армии. Для этого существует контингент внутренних войск. Очень подозрительно, что в Баку этот контингент не был задействован. Разве у нас Советском Со­юзе не было спецчастей, которые могли бы ра­зогнать толпы в 100—300 человек? Были, но ни­кто ничего не предпринимал. Дождались, пока начались погромы с убийствами, и ввели войска.

Хотя перед январскими событиями в Баку уже был похожий опыт: события в Тбилиси, Нагор­ном Карабахе, Киргизии, Узбекистане...


ФИТИЛЬ ШЕСТОЙ. АНАРХИЯ – МАТЬ ПОРЯДКА


Революции задумывают идеалисты, осуществляют фанатики, а их плодами пользуются негодяи - гласит старая мудрость. Хаос и разгул национализма позволяли очень многим граж­данам быстро решать свои шкурные вопросы.


Вагиф: Народный фронт в период своего зарождения носил достаточно демократический характер. Это были действительно пред­ставители интеллигенции, люди, недовольные существовавшими в государстве недостатками.

Но летом 1989 года старые члены НФА с ужасом вдруг стали обнаруживать, что на многих важных постах во Фронте появились совершенно новые люди, никогда не участвовавшие ни в ка­ких демократических движениях. Это были вы­ходцы из Армении, Нахичевани, люди из одного очень влиятельного в республике номенклатур­ного клана. Их задачей было выгнать с поста пер­вого секретаря республиканского ЦК боровше­гося с этим кланом Везирова. Для этого эмисса­ры клана постоянно встречались с лидерами На­родного фронта и помогали им, в том числе материально. После января 1990 года Везиров был ' вынужден срочно покинуть страну. А в 1992 году лидер НФА Эльчибей сам стал президентом.


Лето 1993 года. Режим экс-лидера азербай­джанских "демократов' президента Абульфаза Эльчибея шатается, словно одуванчик на ветру. Год назад одного слова Эльчибея было доста­точно, чтобы на митинг явилась толпа в 400 ты­сяч человек. А нынче около здания президент­ской канцелярии тусуется лишь жалкая кучка сторонников. Все реальные властные рычаги уже находятся в руках поднявшего военный мя­теж полковника Сурета Гусейнова. Именно в этот момент к воротам ставки Гусейнова подка­тывает автомобиль с бывшим членом советско­го Политбюро Гейдаром Алиевым.


Вагиф: Как вспоминал позднее сам Сурет Гусейнов, тогда он вволю поиздевался над бывшим властителем советского Азербайджана. Но Алиева не смутила ни необходимость долгого ожидания аудиенции, ни другие проявле­ния неуважения. Напротив, допущенный в конце концов к мятежному полковнику, он опустился на колени и поцеловал броне­транспортер, на котором приехал Сурет Гу­сейнов. Затем в течение пяти часов хитро­умный Гейдар убеждал полковника: я, мол, стар, дряхл, смертельно болен и не помыш­ляю ни о чем, кроме как о передаче тебе своего опыта. Наконец Гусейнов соглашает­ся на пост премьера при президенте Алие­ве. В этот момент он подписывает себе при­говор. Меньше чем через два года полков­ника объявляют "изменником родины", а позже приговаривают к пожизненному за­ключению. Так закончилась революция, на­чатая азербайджанской интеллигенцией.


Заключение: При всей местной специфике азербай­джанская трагедия типична для советских провинций в эпоху распада СССР. Волна бездумной националистической истерии то­гда с головой накрыла как минимум пять республик: Азербайджан, Армению, Грузию, Молдавию и Таджикистан. Еще две респуб­лики — Киргизия и Узбекистан — чудом удер­жались на краю пропасти.

Похожим почти везде был и финал "на­ционального возрождения". Грузия и Мол­давия распались на несколько частей. Азер­байджан проиграл войну с Арменией и тоже лишился куска своей территории. Армения войну выиграла, но победа даже ей не при­несла благополучия... Везде, кроме Армении, неспособных к управлению государст­вом харизматических лидеров интеллиген­ции у руля власти быстро заменили старые номенклатурщики. Но вывести экономику этих стран из состояния коллапса не удается до сих пор (Михаил Ростовский).













Ольга Крыштановская

Финансовая олигархия в России

//Известия 10 января 1996 года.

История вопроса: создание «запасных аэродромов»

В Советском Союзе правящий класс (или элита) назывался «но­менклатурой». Это была монолит­ная группа, и все ее члены ут­верждались в ЦК КПСС. В этом смысле вся советская элита была партийной, то есть политической. Внутри номенклатуры были две основные группы: партократы (партийно-комсомольские функци­онеры) и технократы (хозяйствен­ники, министры, директора).

Во время перестройки номенк­латура раскололась на политичес­кую и экономическую элиты. По данным исследований, проводи­мых сектором изучения элиты Ин­ститута социологии РАН, более 75% политической и 61% бизнес-элиты — выходцы из старой совет­ской номенклатуры. Новая полити­ческая элита состояла главным образом из бывших партийных и советских работников, а новая экономическая элита рекрутирова­ла кадры из комсомольцев и хо­зяйственников.

В период с 1987 по 1990 год в СССР складывался стихийный ры­нок, незначительно контролируемый государством. В этот период было возможным проникновение в биз­нес-элиту случайных людей (так на­зываемых self-made-men). Но уже в ту пору были заложены первые кир­пичи в создание класса «уполномо­ченных», который является базой сегодняшней финансовой олигар­хии.

«Пробу пера» было поручено сделать комсомольцам, которые и стали первыми «уполномоченными». Именно они в 1987 г. приступили к «строительству капитализма». Пер­вым видом «номенклатурного бизне­са» было обналичивание денег. Для этого вида финансовой деятельнос­ти были созданы специальные структуры — ЦНТТМ, ставшие локо­мотивами «комсомольской экономи­ки» (а заодно и инфляции). Посте­пенно сфера деятельности «уполно­моченных» расширялась — в нее во­шли шоу-бизнес, международная торговля и туризм.

Приватизация государства государством

Когда модель номенклатурного (то есть государственного) капитализма вчерне была опробована и ее экономическая эффективность не вызывала сомнений, власти ре­шили действовать всерьез. Комсо­мольцам сказали «спасибо» и при­нялись за дела помасштабнее, чем шоу-бизнес. Началась приватиза­ция государства государством (в лице его чиновников), которая в ос­новном была закончена тогда, ког­да объявили о массовой приватиза­ции.

Эта скрытая от глаз обывателя приватизация имела целью прива­тизировать экономическую инфра­структуру — управление промыш­ленностью, банковскую систему и систему распределения. В этот пе­риод (с 1988 по 1993 г.) на месте министерств были созданы концер­ны, на месте госбанков — комбанки, на месте госснабов и торгов — биржи, СП и крупные торговые до­ма.

Этот латентный этап приватиза­ции выглядел так: министерство уп­разднялось, на его обломках созда­вался концерн в виде акционерного общества (в том же здании, с той же мебелью и теми же кадрами); министр уходил в отставку; кон­трольный пакет акций переходил в руки государства, остальные акции распределялись между руководст­вом министерства; главой концерна становилось, как правило, второе или третье лицо упраздненного ми­нистерства. Так появился на свет знаменитый «Газпром».

Иногда на базе финансового уп­равления министерства создавался коммерческий банк, председателем правления которого становился бывший начальник финансового уп­равления министерства (или его за­меститель). Так было с Нефтехим­банком, Промрадтехбанком и други­ми «отраслевыми» банками.

Но большая часть крупных бан­ков была образована с помощью приватизации отделений бывших спецбанков. Из семейства промстройбанков выделились Промстрой­банк РФ, Промстройбанк Санкт-Пе­тербурга, Московский индустриаль­ный банк, Московский межрегио­нальный комбанк и сотни других. Из семейства жилсоцбанков произош­ли Мосбизнесбанк, Уникомбанк, КБ «Мурман», Свердлсоцбанк и др. Тоже самое произошло и с системой агропромбанков.

Кроме отраслевых и бывших спецбанков, на этом этапе прива­тизации были созданы так называ­емые "новые банки»: Инкомбанк, Менатеп, Кредобанк, Столичный и др. Уже при своем создании эти банки были «уполномоченными», и их капиталы в значительной степе­ни имели государственное проис­хождение.

Приватизация советской распре­делительной системы закончилась созданием «комсомольских» бирж (МТБ, МЦФБ и др.), множества сов­местных предприятий («Диалог», «Перестройка» и др.) и крупных тор­говых домов.

Класс уполномоченных

Первый период приватизации происходил достаточно безболезненно и организованно. Внимание государства было приковано к со­зданию новых плацдармов и «запас­ных аэродромов», а проще говоря, к эффективному обмену власти на собственность. Кроме прямой при­ватизации (как, например, это про­исходило со спецбанками), в кото­рой главным действующим лицом была технократическая часть но­менклатуры (хозяйственники, про­фессиональные банкиры и проч.), происходило и как бы спонтанное создание коммерческих структур, непосредственного отношения к но­менклатуре вроде бы и не имевших. Во главе таких структур появлялись молодые люди, изучение биографий которых никак не наводило на мысль об их связях с номенклату­рой. Однако их головокружительные финансовые успехи объяснялись только одним — не будучи сами «но­менклатурой», они были ее дове­ренными лицами, «трастовыми агентами», иначе говоря,— уполномоченными.

Постепенно это слово все шире входило в оборот и стало приме­няться официально: для закрепле­ния особой привилегии — обслужи­вать государство. Если раньше - в советские времена — привилегии носили «денежно-вещевой» харак­тер (дача, машина, ателье, продук­ты), то новая система привилегий стала «деятельностной». Самой большой льготой 90-х годов в Рос­сии стало разрешение заниматься такой коммерческой деятельностью, которая приносила сверхприбыли. То есть разрешение быть богатым.

Основными представителями но­вого класса были спецэкспортеры и уполномоченные банки. Именно им было разрешено становиться круп­ными, концентрировать капиталы, получать наивысшие прибыли.

В экономике произошел раскоп на «уполномоченный сектор» и ос­тальные отрасли. Уполномоченным, то есть близким к государству, кон­тролируемому государством,— ста­ли экспортные отрасли (нефть, газ, металлы, лес и некоторые другие) и финансовые институты. Именно эти отрасли давали самые быстрые прибыли. Именно эти отрасли ста­ли приоритетными. Практически каждая приоритетная отрасль име­ла своего политика-куратора: ТЭК — Черномырдина; металлы — Со­сковца; экспортно-импортная тор­говля — Давыдова; финансы - Геращенко.

Постепенно практика внедрения института уполномоченных распро­странилась и на территории. Пер­вой «территориальной олигархией» стала так называемая Московская группа (холдинг Мост-группы, стро­ительные, торговые и финансовые учреждения) под кураторством сто­личного мэра Ю. Лужкова. Затем тот же процесс начался в регионах.

Руководство других отраслей или институтов, не попавших в чис­ло уполномоченных, возмущалось создавшимся положением, критико­вало правительство. Некогда могу­щественные директора ВПК, остав­шиеся на обочине российского ка­питализма, приложили немало уси­лий для образования своего лобби. Но провал на выборах их политиче­ских структур во главе с Вольским и Скоковым еще раз продемонстрировал, что их время уже прошло (или еще не настало).

Попытку объединиться предпри­няли и неуполномоченные банки, создав свою ассоциацию для лоб­бирования.

Спонтанный рынок

Пока в России шла перестройка, в экономике происходили не толь­ко плановые, но и стихийные про­цессы: промышленность дегради­ровала, в бизнес проникали ловкие представители «плутократии», кото­рые по недосмотру иногда добива­лись столь впечатляющих успехов, что становились народными героя­ми. Но стихия есть опасность, и со стихией стали бороться. Метод борьбы со случайными богачами был далек от ленинского: «Карать беспощадно, вплоть до расстрела, и быстро за злоупотребления но­вой экономической политикой». Ну­воришам просто «перекрывали кис­лород» — в экономическом смысле. Таким образом, рынок достаточно быстро начал очищаться от самоде­ятельных бирж (вспомним гремев­шую некогда «Алису»), от МММ-об­разных структур и от мелких бан­ков. Главными действующими лица­ми на российском рынке стали структуры либо «уполномоченные», либо мафиозные (которые к «офи­циальному кислороду» проявляли равнодушие).

В то же время реальный сектор экономики в России стагнировал. Борьба с монополизмом в промыш­ленности привела к раздроблению гигантских производственных объе­динений, к разрывам технологичес­ких цепочек. На каждом таком раз­рыве образовывались фирмы-по­средники, в функции которых входи­ло перепродавать, юридически оформлять, доставлять, иначе гово­ря, нарушенные цепочки восстанав­ливать. Эти посреднические фирмы были представлены, как правило, частным капиталом и находились в положении более процветающем, нежели сами производители. Веро­ятно, они и есть зародыш того среднего класса, о котором так меч­тают западные политологи.

Концентрация капитала

Общим местом в наших эконо­мических статьях стало утвержде­ние, что в России происходит этап первоначального накопления капи­тала. Его ввели усердные читатели Маркса, но не усердные исследова­тели отечественных реалий. Потому что, если внимательно проанализи­ровать ситуацию России 90-х (а не Америки 50-х), то обнаружится, что «первоначальным накоплением» за­нимались только физики-неудачни­ки, решившие стать брокерами, или инженеры-технологи, переквалифи­цировавшиеся во владельцев ларь­ков и торгово-закупочных коопера­тивов. Их этап «первоначального накопления», как правило, заканчи­вался покупкой акций «МММ» с из­вестным результатом и редко пере­растал в этап «вторичного накопле­ния».

«Уполномоченный сектор» эконо­мики никогда не был ни мелким, ни бедным и, следовательно, не нуж­дался в «первоначальном» накопле­нии. Децентрализация была не рас­падом, а перегруппировкой сил. Рожденные «уполномоченными» банки хотя и прошли период проб и ошибок, но всегда (даже не будучи вначале очень крупными) занимали особое положение стратегических лидеров.

Таким образом, российская эко­номика в качестве своего первого этапа имела не «накопление капита­ла», а период проб и ошибок, пери­од перегруппировки сил. И закончив этот этап, перешла сразу к концен­трации капитала.

Финансово-промышленные группы

Юридически концентрация капи­тала получила выражение в холдин­гах или финансово-промышленных группах (ФПГ). Одни ФПГ создава­лись «сверху», на базе объединения ряда промышленных предприятий, связанных технологической цепочкой или региональными узами. Бан­ки при этом «пристегивались» к ФПГ в качестве спонсоров. Эти до­бровольно-принудительные ФПГ — образования искусственные и мало похожи на жизнеспособные рыноч­ные организмы.

Другие — настоящие — ФПГ со­здавались крупными банками по их собственной инициативе. Экспансия крупных банков имела финансовое и промышленное направления. Сна­чала агрессивные уполномоченные банки открывали филиалы в регио­нах, потом (во время кризиса МБК и после) поглощали другие крупные и средние банки, входили в разнооб­разные консорциальные связи друг с другом. В сфере промышленнос­ти их действия сводились к покупке акций промышленных предприятий — своих клиентов; к массовым скуп­кам акций перспективных предпри­ятий (спецэкспортеров или произ­водителей импортозамещающей продукции),

Были и другие ФПГ, созданные по инициативе промышленных ги­гантов. Так, «Газпром», ЛУКойл, ВАЗ становились учредителями финан­совых структур для нужд собствен­ного обслуживания. Собственные банки создавали холдинги «Альфа-груп" и «Группа Мост».

Таким образом, образовались ФПГ трех типов:

1)группа промышленных пред­приятий с банком в качестве спон­сора, образованная по заказу влас­тей (назовем их «официозные ФПГ»),

2) холдинг, создающий банки («холдинговые ФПГ»),

3) банк, создающий холдинг («империи»).

«Официозные ФПГ» вряд ли встанут на ноги в ближайшее вре­мя. Они оставляют ощущение по­пытки запрячь в одну повозку лебе­дя, рака и щуку. «Холдинговые ФПГ» слабы тем, что их банки явля­ются, по сути дела, лишь расчетны­ми кассами ограниченного круга клиентов — структурных подразде­лений холдинга. Так, «Альфа-банк» создан для обслуживания «Альфа-Капитала», «Альфа-эко» и «Альфа-эстейт». Есть и другие крупные бан­ки, гордящиеся такими солидными клиентами, как «Газпром» и ЛУКойл. Но что будет, если по каким-то при­чинам эти клиенты покинут свои банки? Останутся ли они после это­го столь же крупными и надежны­ми? Ахиллесовой пятой «холдинго­вых ФПГ» является их финансовая составляющая.

К ФПГ третьего типа больше всего подходит название «империя». Они-то и являются действительно потенциальной силой российского рынка.

«Империи»

«Империи» начали создаваться уже в 1992 году. Тогда крупные мос­ковские банки стали осторожно по­купать акции промышленных пред­приятий. Однако дело казалось ма­ловыгодным, так как инвестиции в реальный сектор при существующих темпах инфляции были просто са­моубийственными. Так что покупали банки акции чаще всего для того, чтобы потом продать. Но постепен­но стали заметны действия некото­рых банков действительно инвести­ционной направленности.

Контент-анализ прессы свиде­тельствует, что к началу залоговых аукционов осени 1995 г. в России образовались следующие гигант­ские ФПГ типа «империй»:

* «Холдинг промстройбанков» (более 20 юр.лиц)

" «Империя Внешторгбанка»

* «Империя Менатепа» (около 60 юридических лиц)

" «Империя ОНЭКСИМбанк-МФК» (более 30 юр.лиц)

* «Империя Российского креди­та» (более 30 юр.лиц)

* «Империя Инкомбанка» (около 30 юр.лиц)

«Империя Моста» (42 юр.лица)

Конечно, информация, почерпну­тая из СМИ, неполна и, возможно, неточна. Но другой у нас нет. И по­этому проанализируем ту информа­цию, которую сами банки решили предать гласности.

Итак, вниманию стороннего наблюдателя предстают семь «империй», порожденных бан­ками. Две из них - Внешторгбанк и Промстройбанк — представляют ин­тересы государства. Остальные пять — крупнейшие среди уполномочен­ных.

В сферу интересов «Моста» вхо­дит прежде всего торговый и стро­ительный капитал столицы, и поэто­му он не включен в ожесточенную конкурентную борьбу остальных ги­гантов.

Четыре оставшиеся империи», возглавляемые ОНЭКСИМбанком, Менатепом, Инкомбанком и Россий­ским кредитом, - это самые могуще­ственные финансово-промышлен­ные группы на территории Россий­ской Федерации. Именно эти банки занимали верхние строчки «Рейтин­га уполномоченных», опубликован­ного в «Известиях» 08.02.95. И имен­но эти банки стали основными кон­курентами на залоговых аукционах, на которых произошел передел крупной собственности в России. Победили ОНЭКСИМбанк со своими партнерами и Менатеп — со своими.

После этого расстановка сил в банковском мире существенно из­менилась. На сегодняшний день на финансовом рынке образовалась «высшая лига», представленная тре­мя командами — государством, ОНЭКСИМбанком и Менатепом.

Остальные банки перешли в «первую лигу», так как они либо проиграли (как «Российский кре­дит», Инкомбанк и Альфа-банк), либо оказались младшими партнера­ми в командах лидеров.

Эта новая расстановка сил в фи­нансовом секторе - явление впол­не нормальное, так как стране необ­ходимы любые банки (народные и инвестиционные, большие и ма­ленькие), главное,чтобы они были честными и надежными.

Государственный капитализм

В России к 1996 г. сложилась экономика, отличающаяся следую­щими чертами:

• она базируется на крупных финансово-промышленных группах с превалированием финансового капитала над промышленным;
  
• ее основу составляет класс уполномоченных», или крупных собственников, которым государст­во поручило развитие рынка;
  
• она функционирует при отсут­ствии равных для всех возможнос­тей «делать деньги».
  

Подобную систему хозяйствования В.И. Ленин назвал когда-то «государственным капитализмом» Но у ленинской модели было больное место: во главе коммерчески) структур России 20-х годов проле­тарские власти вынуждены был» ставить «буржуазных дельцов», за которыми требовался «строжайший государственный контроль вплоть до расстрела». Это лишало «буржуазных дельцов» стимулов, и следовательно, ленинская модель не может быть признана эффективной.

Современный государственный капитализм сам вырастил «дельцов», породив из своих недр квази-уполномоченных. Это был горазда более продуктивный ход. Во-первых, уполномоченные были лично заинтересованы в прибыли (так же как и государство в лице своих чиновников); во-вторых, «уполномоченный бизнес» был гарантирован от банкротств и всяких неурядиц и следовательно, вносил элемент стабильности в стихию рынка; в-третьих, новая экономическая элита являлась естественным заслоном на пути «плутократии» новых русских -нуворишей, для которых закон не писан.

Бизнес-элита и политическое status quo

В сегодняшней России экономическая элита - это закрытая групп; людей, которая контролирует крупные капиталы и отрасли промышленности с разрешения властей. Self-made-men'ы вытеснены в средний и мелкий бизнес. Такое государственное устройство философы называют олигархией, то есть властью немногих.

Олигархия в России складывалась в условиях регресса промышленности и прогресса финансовых институтов. Концентрация капиталов происходила при лидирующей роли банков. Поэтому сложившаяся олигархия является прежде всего финансовой.

Бизнес-элита (как и каждый социальный организм) стремится к выживанию и развитию. Следовательно, в сферу ее объективно интересов входит: сохранение экономических привилегий как основ получения прибыли. Это обусловливает ее стремление к политической стабильности и, следователь но, к ограничению демократии, Taк как демократия есть форма правления, главной слабостью которой является трудность поддержание порядка. Опасность от слишком большой демократии, как учил еще Платон,— это тирания, которая приходит ей на смену, чтобы навести порядок.

Экономические интересы новой российской бизнес-элиты детерминируют ее базовые политически! ценности. Это:

Государственность — стремление к сильному, централизованном государству. Финансовый (то есть московский) крупный капитал заинтересован в высокой степени концентрации, что возможно при сильной центральной власти.

Патриотизм, в основе которого лежит протекционизм,- политика привилегий для отечественного предпринимательства. Бизнес-эли­та лишается, таким образом, мощ­ных конкурентов в лице западных банков и компаний.

Гражданский мир и согласие, так как только при спокойном и до­вольном населении возможна поли­тическая (а следовательно, и эконо­мическая) стабильность. Крупный бизнес объективно заинтересован в повышении уровня жизни населе­ния, в борьбе с преступностью. Чем состоятельнее средний гражданин страны, тем меньше он хочет пере­мен. А это и есть стабильность.

Монополизм всегда был при­сущ экономике Российской импе­рии (особенно в советский период). В большой стране органично разви­вается лишь крупное производство. Раньше гордостью СССР были «стройки века», заводы-гиганты. Се­годня на наших глазах опять проис­ходит укрупнение хозяйственных структур, идет естественный рост финансово-промышленных групп, холдингов.

Их развитие влечет за собой не только обогащение горстки пред­принимателей, но и создание высо­кооплачиваемых рабочих мест, вне­дрение новых технологий, улучше­ние обслуживания. Чем богаче бан­ки, тем больше они инвестируют в отечественную промышленность, способствуя ее подъему. Но про­цветание элиты не означает благо­получие народа.

Давней проблемой России было отсутствие консенсуса между влас­тью и ее подданными. Элита склон­на замыкаться в своем эгоизме, ду­мать только о своем обогащении. Для того чтобы этого не происходи­ло, необходимы демократические механизмы волеизъявления народа. И власть обязана прислушиваться к мнению простых людей. Даже если эти люди на демократических выбо­рах заявляют, что они не хотят де­мократии.


Киссинджер Генри

Из статьи «Бойтесь краха Советского Союза»

//Нью-Йорк пост.- 9 марта 1990

Запад не может быть заинтересован в развале Советского Союза точно так же, как он не заинтересован в его экспансии. Я бы сделал исключение для Прибалтийских республик. Их аннексия, которая никогда не признавалась Западом даже в золотой век советского могущества, не может быть признана сейчас, в период гласности и перестройки. Что касается остального, то Запад должен всячески воздерживаться от шагов с непредвиденными последствиями.

Подрыв власти в стране , которая обладает десятками тысяч ядерных боезарядов и десятками ядерных реакторов, должен вызывать огромную озабоченность у всего человечества. Эта проблема столь ужасна и настолько противоречит традиционным концепциям суверенитета, что она не привлекает к себе постоянного внимания и требует углубленного изучения. Если даже не говорить о ядерной проблеме, развал Советского Союза непременно породил вы ужасный порочный круг насилия, подобно киноленте, демонстрируемой с конца, это могло бы отбросить мир на два кровопролитных века назад и в конце концов втянуть в конфликт все окружающие страны, чье соперничество прежде всего породило у Советского Союза склонность к экспансионизму.

Несомненно, если Москва не сможет сохранить Российское государство, то этого не в состоянии сделать ни Вашингтон, ни другие демократии. Но Запад может проявлять жесткость, хотя опыт, должно быть, научил Москву, что существует определенный уровень репрессии, при котором оказывается под угрозой внутренняя поддержка политики разрядки в демократических странах. Анализ и осознание таких противоречивых перспектив заставит Америку изучить категории мышления, которые она исторически отвергала: не действия с миссионерским рвением, а роль хранителя равновесия и приспособления политики к изменчивым потребностям равновесия сил, а не к раз и навсегда установленным правовым принципам или доктрине коллективной Безопасности.

В этом смысле конечная проблема внешней политики США лежит в плоскости философии.