Geum.ru

Усеченная пирамида в центре кровавой площади содрогнулась. Тот, кто уже много десятилетий был заключен в стеклянном саркофаге, рвался на свободу

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   13
«Майор Корнилов продолжает удивлять граждан потрясающей результативностью в борьбе с преступниками. Не успел утихнуть шум, вызванный разгромом фабрики по производству синтетических наркотиков, как пресс-служба московского полицейского управления распространила заявление об аресте отделом специальных расследований сразу восьми лидеров крупнейших бандитских формирований. Подробности пока не сообщаются, но...»(Интерфакс)

«Темный Двор выражает крайнюю озабоченность возросшей агрессивностью дружинников Зеленого Дома и намерен требовать от королевы Всеславы объяснений. Приведет ли весьма жесткая реакция навое на неудачную попытку трех людов убить епископа клана Треми к серьезному конфликту или дело ограничится принесением извинений? В свете последних событий, этот вопрос...»(«Тиградком»)* * *

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 07:11

– Две бронзовые таблички, покрытые письменами. – Командор войны Гюнтер Шайне вытащил из кожаного мешочка металлические прямоугольники, небрежно взвесил их на ладони и положил на стол. – Надпись выполнена на азаме.

– Это не артефакты, – подал голос стоящий у стены рыцарь.

По приказу опасавшегося подвоха Шайне этот маг тщательно сканировал изымаемые у ведьмы предметы. Еще два чуда, замершие у двери камеры, не спускали глаз с девушки, готовые ударить по ней «Шаровой молнией»: рыцари весьма серьезно отнеслись к появлению в Замке перерожденной наложницы.

– В табличках нет магической энергии.

– Я вижу. – Гюнтер внимательно посмотрел на Веронику. – Это все?

– Как видишь, – буркнула девушка.

Она была абсолютно спокойна. Вероника знала, что буквально излучает силу – обряд Разделения Ужаса, в котором не по собственной воле принял участие Вовчик Сокольников, переполнил ее магической энергией – и ей нравилась нервозность чудов. Слухи о способностях гиперборейской ведьмы вызывали к ней повышенный интерес, что было на руку девушке.

На столе аккуратно разложили принадлежащие ей вещи: дамская сумочка, пустая, и даже вывернутая наизнанку мобильный телефон, косметичка, рядом с которой лежали помада, тени, пудреница и лак для ногтей, две прокладки, одноразовый шприц, три ампулы со «стимом» и бронзовые таблички. Чуть в стороне Шайне поместил дешевый золотой браслет, сережки, цепочку и маленькое колечко.

– Больше у меня ничего нет.

– Хорошо. – Гюнтер помолчал. – Насколько я знаю, ведьма, еще два дня назад ты была обычным челом, ни сном ни духом не ведавшим о Тайном Городе. Вчера ты весь день провела с Ктулху. Погонщик только вынырнул из Глубокого Бестиария и вряд ли мог рассказать тебе подробности о нашей жизни...

– К чему ты ведешь? – невозмутимо перебила его девушка.

Лицо командора приблизилось к Веронике:

– Как ты спаслась из «ЦентрМедПереработки»?

– За секунду до того, как Сантьяга убил Ктулху, Погонщик Рабов сделал для меня портал. Нав был слишком занят, чтобы заметить это.

– Откуда ты узнала, где нас искать, ведьма?

– Я провела ночь в квартире своего друга на набережной Тараса Шевченко, – спокойно ответила девушка. – Не знаю, каким образом, но его телевизор оказался настроен на канал «Тиградкома».

Рыцари переглянулись.

– Проверить, – распорядился Гюнтер. Один из чудов кивнул и вышел из комнаты. Шайне вновь повернулся к Веронике:

– Твой друг... Ты его убила, чтобы получить энергию?

– Да.

– А ты опасный друг.

– Для глупцов, – презрительно ответила ведьма, и ее золотые глаза легко выдержали тяжелый взгляд командора войны.

– Глупцов не жалко, – после паузы произнес Гюнтер.

– Мы хорошо понимаем друг друга...

– В «Тиградком» сообщили, что вчера вечером у них произошла авария в доме на набережной Тараса Шевченко, – доложил вернувшийся рыцарь. – Около десяти минут сигналы ОТС могли получать в нескольких обычных квартирах, но никакой реакции от жильцов не последовало, и ребята решили, что пронесло.

– Во сколько была авария?

– В девять.

– Время новостей.

Вероника фыркнула и отвернулась.

– Продолжим обыск, – буркнул Шайне. – Раздевайся.

Предложение прозвучало очень буднично, по-деловому, и никто из присутствующих рыцарей не позволил себе не то чтобы шутки, но даже шаловливого покашливания. Никаких эмоций. Они смотрели на ведьму так, словно перед ними стояла не привлекательная молодая женщина, а деревянная статуя. Вероника не спеша сбросила кроссовки, носки, сняла блузку, при этом «запуталась» в рукавах, давая возможность охранникам оценить свои упругие груди, затем стянула джинсы, снова запнулась так, словно ее смущало наличие зрителей, затем медленно стащила тоненькие трусики и гордо вскинула голову. Чуды сохраняли молчание, но девушка заметила, как раздулись ноздри Гюнтера.

«Тебе понравилось, командор?»

– Тряпки сжечь, – негромко приказал Шайне. – А ты, ведьма, наденешь вот это.

И он бросил Веронике длинную, до пят, грубую рубаху.

* * *

– Надеюсь, столь ранние совещания не войдут у великого магистра в привычку? – пошутил Вальдемар Балота, протягивая руку Францу де Гиру. – Доброе утро, капитан.

– Доброе утро, магистр, – коротко ответил мастер войны, приветствуя лидера ложи Саламандры. – Чрезвычайные обстоятельства.

– Не сомневаюсь! – рассмеялся Балота. – Неужели зеленые решили принять все наши требования?

– В этом случае не было бы необходимости в спешке, – вставил Себастьян де Лок, магистр ложи Горностаев. До появления в тронном зале Вальдемара он обсуждал с Францем, который доводился ему двоюродным племянником, какие-то вопросы.

– Тогда, может быть, люды решили повоевать с нами?

– Было бы неплохо, – поддакнул подошедший к группе Нельсон Бард, невысокий и горячий повелитель ложи Мечей. – В последнее время зеленые ведут себя просто вызывающе!

– И в чем это выражено? – осведомился де Лок.

– Наглеют, – буркнул Нельсон, покосившись на самого старого магистра лож Ордена.

Горностаи считались наиболее хитрыми среди прямых, как штыковая лопата, рыцарей, и представители остальных лож относились к ним с легкой настороженностью.

– Наглеют, – тихо повторил Себастьян, поглаживая короткую седую бородку. – Занятно.

– Посмотрим, что ты запоешь, когда жрицы запустят производство Золотого Корня и наштампуют столько боевых магов, сколько им нужно, – фыркнул Бард.

– У них есть время, чтобы одуматься, – заметил Франц.

– А зачем ждать, пока они одумаются? – рассмеялся Балота. – Надо опередить их! Первыми нанести удар!

– Поспешностью можно удивить друзей, – серьезно, но как-то в сторону, произнес де Лок. – Врагов ею радуют.

– Ты забыл, сколько битв мы выиграли благодаря стремительным ударам?

– Подготовленным ударам, – отчеканил Франц. – Стремительным, но рассчитанным. Я могу привести десятки примеров того, как успешные на первый взгляд авантюры приводили к краху!

– Не думал услышать такие речи от мастера войны, – процедил Вальдемар.

– А иногда было бы неплохо, – тихо произнес де Гир.

– Слышать?

– Думать.

Глаза магистра Саламандры вспыхнули, пальцы сжались на рукоятке висящего на поясе кинжала, с губ были готовы сорваться... Но Балота подавил гнев и пробурчал:

– Уверен, нам еще предстоит обсудить этот вопрос.

Капитаном гвардии великого магистра мог стать только лучший боевой маг Ордена, и дуэль с ним могла закончиться одним-единственным образом. Каким – все догадывались, а потому главному Саламандру пришлось взять себя в руки. Нельсон задумчиво облизал губы, и только старый де Лок оставался абсолютно бесстрастен.

– Пойду поздороваюсь со здоровяком, – пробубнил Вальдемар и направился к тоскливо зевающему у стены Эмилю фон Чавесу, массивному магистру ложи Драконов. Нельсон молча последовал за Саламандром.

Франц заложил руки за пояс и качнулся с пятки на носок.

– Не думал, что ты ищешь лишних врагов, – негромко проговорил Себастьян.

– Я не сдержался.

– И много потерял. Теперь любое твое предложение Вальдемар воспримет в штыки.

Франц угрюмо кивнул и тут же вытянулся в струну: в зал вошел Леонард де Сент-Каре, мастер мастеров, великий магистр Ордена.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь. Москва, Ленинградский проспект, 3 августа, пятница, 07:54

Двухэтажный кабинет «ласвегасов», личных аналитиков комиссара Темного Двора, представлял собой дивную смесь компьютерной барахолки и магической мастерской. По огромному, залитому светом помещению были причудливо разбросаны мониторы и серверы, реторты и пыльные фолианты, мощные сканеры и загадочного вида бронзовые треноги, попахивало колдовской травкой и сгоревшими предохранителями. Картину дополняли обрывки кабелей и разбросанные там и сям пустые коробки из-под пиццы и гамбургеров, которые забывал выбрасывать вечно голодный Доминга, нав-предсказатель высочайшего класса. Вторым и последним членом группы был шас Тамир Кумар, великолепный программист, дока в статистике и математической логике. Кличку же свою «ласвегасы» приобрели благодаря серии умопомрачительных выигрышей в крупнейших казино Нового Света, после которой на них и обратил внимание Сантьяга.

Логово аналитиков так же, как личный кабинет комиссара Темного Двора, резко отличалось от мрачных помещений Цитадели, и Сантьяга любил здесь бывать.

– Как здоровье уважаемого епископа Треми? – рассеянно поинтересовался комиссар, изучая положение шаров.

– А чего с ним станется? – пожал плечами Ортега. – Высушил своего обидчика и завалился спать. Проснется, будет как огурчик.

– Славно. Передайте в пресс-службу, чтобы они не очень раздували этот инцидент. Тех заявлений, которые уже прозвучали, вполне достаточно.

– Хорошо, – кивнул помощник комиссара. Тем временем Сантьяга принял решение, склонился над столом и нанес короткий точный удар. Шар, отразившись от трех бортов, положил на зелёное сукно последнюю фишку.

Изящный столик для карамболя «ласвегасы» притащили на рабочее место несколько месяцев назад. Зачем, никто не спрашивал: прикрытые широкой спиной Сантьяги аналитики могли делать все, что им взбредет в голову. Комиссар, в свою очередь, оценил идею и, когда позволяло время, с удовольствием гонял шары.

– Я вижу, вы решили сопротивляться до последнего, – улыбнулся Сантьяга, наблюдая, как Доминга сосредоточенно натирает мелом кий. – Хочу заметить, что со времени нашей последней партии вы существенно улучшили свою игру.

– Я много тренировался, – буркнул предсказатель.

– Но недостаточно, – недовольно протянул Ортега. – Давай напрягайся, прохвост, из-за тебя я могу потерять деньги.

Доминга невнятно пробормотал в ответ нечто короткое и емкое и склонился над столом.

Зрители, Тамир Кумар и Ортега, расположились в удобных креслах, потягивали сок и не скупились на ехидные комментарии. Особенно Ортега, который поспорил с Тамиром на три сотни, что Доминга не проиграет Сантьяге больше ста очков. В данный момент предсказатель отставал от комиссара почти на двести. И опять смазал удар.

– Растяпа! – выразил неудовольствие Ортега.

– Бездельник, – прошипел в ответ Доминга.

– Бестолочь! Не мог предсказать собственную игру! Откуда у тебя только руки растут?

– А при чем здесь руки?

– Потому что с твоей башкой и так все понятно.

– И что тебе понятно с моей головой? – осведомился предсказатель.

– Что она подходит для красной шапки. Сантьяга, невозмутимо устанавливающий на столе фишки, чуть улыбнулся каламбуру своего помощника.

Уши Доминги заострились, первый показатель, что нав планирует впасть в бешенство, но в этот момент один из компьютеров издал мелодичный звонок. Тамир пулей вылетел из кресла, несколько мгновений щелкал пальцами по клавиатуре, а затем посмотрел на Сантьягу:

– Наша птичка сообщает, что в Замке собрались все вожди Ордена. Последние магистры лож и ведущие маги только что подтянулись.

«Птичка», искусный артефакт, выполненный в виде сороки, сначала контролировала перемещения Вероники Пономаревой, а теперь кружила над штаб-квартирой чудов, отслеживая прибытие в Замок лидеров рыцарей.

– Они начали совещание, – пробормотал позабывший о зарождающемся скандале Доминга.

– Сколько времени прошло с того момента, как Вероника Пономарева сдалась чудам? – спросил комиссар, не отрывая взгляд от стола.

– Меньше часа, – немедленно ответил Ортега, торопливо выбираясь из кресла.

– Если еще через час Орден не сообщит остальным Великим Домам, что в его руках находится гиперборейская ведьма, – негромко произнес Сантьяга, – нас ждут насыщенные событиями выходные. Продолжим партию.

* * *

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь.. Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 08:13

Душа пела!

Нет, не просто пела. Если бы рыцарь командор войны Гюнтер Шайне мог себе это позволить, то он определил бы свое состояние более точно – телячий восторг, но серьезному боевому магу не к лицу выражаться подобным образом.

Гюнтер до сих пор не мог поверить в удачу: считавшаяся погибшей гиперборейская ведьма схвачена! И схвачена не кем-нибудь, а именно им! Самым способным и самым достойным рыцарем в гвардии великого магистра! Теперь-то лидеры Ордена по достоинству оценят его возможности. Теперь они поймут, что не только Франц де Гир заслуживает почестей и уважения. А в том, что сам он тоже заслуживает почестей и уважения, Гюнтер не сомневался. Разве не он стал после смерти Богдана ле Ста правой рукой мастера войны? Разве не он замещает Франца в должности капитана гвардии во время его отлучек? Разве... Разве не он, в конце концов, поймал гиперборейскую ведьму?!

О том, что Вероника сама пришла в Замок, Шайне старался не думать.

Он покосился на безучастное лицо пленницы, покорно стоящей перед дверями тронного зала, на мгновение задержался на ее чудных золотых глазах и отвернулся. Проклятый Азаг-Тот умел подбирать себе женщин. Даже переродившись тысячи раз, эта тварь обладала редкой, почти забытой красотой гиперборейских ведьм. Дикой, пленительной. Вчера, когда открылись врата в Глубокий Бестиарий и в Тайный Город проник Ктулху, Гюнтер внимательно изучил все материалы, относящиеся к истории Гипербореи. Он видел портреты наложниц Азаг-Тота и был поражен их чарующим обликом. Особенно обликом Тасмит.

Теперь Шайне довелось увидеть оригинал.

Большой тронный зал, достойный массовых приемов и шумных сборищ, был практически пуст. Сводчатые окна наглухо закрыты плотной бархатной тканью, редкие факелы создают неповторимую атмосферу средневекового замка, и лишь у дальней стены зала, вокруг стоящего на подиуме массивного золотого трона толпятся немногочисленные фигуры в пышных, старинного покроя камзолах и плащах. Тускло сверкают золотые рыцарские цепи и богато украшенные рукоятки кинжалов. Совещание Великого Дома Чудь.

Или судилище?

Вероника, не обращая внимания на украшающие стены барельефы и щиты с гербами лож, медленно прошла по каменным плитам зала и спокойно остановилась в нескольких шагах от трона. Она едва ли не физически ощущала на себе взгляды чудов. Некоторые – любопытные, некоторые – оценивающие, но большая часть рыцарей изучала девушку с откровенной неприязнью.

«Не верите? Правильно делаете!»

Неподалеку от Вероники оказался Франц де Гир – девушка сразу узнала крепыша, виденного в новостях «Тиградкома». Лицо высшего боевого мага Ордена было непроницаемо, но легкий румянец свидетельствовал о том, что мастер войны только что выдержал нелегкую перепалку.

«А перепалка была нешуточной, – поняла Вероника. Она чувствовала тяжелые эмоции, переполняющие окруживших ее чудов. – О чем спорили?»

Золотые глаза вновь скользнули по капитану гвардии. Он был едва ли не единственным из рыцарей, кто избегал смотреть на ведьму.

«Видимо, милый, ты мне враг. А жаль...» Мужественное лицо Франца де Гира понравилось девушке.

Сопровождавший пленницу Гюнтер Шайне откашлялся и возвестил:

– Вероника Пономарева, чел, гиперборейская ведьма.

Девушка гордо расправила плечи и звонко бросила:

– Тасмит, перерожденная наложница Азаг-Тота.

– Мы это знаем, – глухо произнес великий магистр.

Выдержал паузу, задумчиво постукивая по подлокотнику трона пальцами, и медленно, словно нехотя, произнес: – Мы знаем, почему ты сдалась на милость Ордена: у тебя слишком мало Золотого Корня. Теперь ты должна сказать, почему мы не должны немедленно казнить тебя.

«Вы еще не пришли к окончательному решению, – догадалась Вероника. – Вы сомневаетесь».

Попав в подобный переплет еще несколько дней назад, девушка была бы в шоке. Могущественные маги, покорившие неизвестные человечеству силы природы, стояли вокруг, готовясь предопределить ее судьбу. Могущественные маги всерьез считали ее опасным врагом. Могущественные маги не собирались шутить. Несколько дней назад этого было бы достаточно, чтобы обычную москвичку Веронику Пономареву охватил дикий ужас, но теперь она была перерожденной. Она была холодна и абсолютно спокойна. Она была чистокровной гиперборейской ведьмой.

– Я жду, – напомнил Леонард де Сент-Каре.

– Ты сам ответил на свой вопрос, великий магистр, – дерзко заявила Вероника. – И не надо требовать, чтобы я объяснила тебе твое решение.

По залу пробежал недовольный шепот.

– Что ты имеешь в виду? – несколько озадаченно спросил Леонард. Повелитель Великого Дома Чудь явно не ожидал от пленницы столь вызывающего поведения.

– Для моей казни не было нужды собирать совет Ордена, – пожала плечами ведьма. – Великие Дома давно отняли у гиперборейцев право на жизнь, нас преследуют и уничтожают, к чему устраивать пышное судилище?

– Ты сдалась сама, и мы...

– Вы прекрасно осведомлены, почему я сдалась, – яростно усмехнулась Вероника. – Не с этого ли ты начал свою речь? И для чего теперь заниматься словоблудием? Здесь решается моя судьба, так проявите уважение – будьте откровенны. – Золотые глаза гиперборейской ведьмы вспыхнули. – Я вам нужна! Я это знаю, а потому не собираюсь оправдываться и умолять о пощаде. Или мы будем договариваться, или вы сделаете то, к чему вас принуждают остальные Великие Дома.

Это был очень расчетливый удар, и он достиг цели.

– Нас никто и ни к чему не принуждает, – буркнул Леонард.

– Согласно договоренностям о Кадаф вы должны казнить меня немедленно! Разве это не есть форма принуждения? Ваши интересы никого не волнуют.

– Ты умна, ведьма, – с уважением произнес Франц де Гир. – Но вряд ли ты многого добьешься своими уловками.

Мастер войны разгадал хитрость Вероники. Единственный из членов совета.

– Пусть ведьма продолжает, – приказал де Сент-Каре.

Девушка поздравила себя с первой победой. Она хорошо усвоила характеристики основателей Великих Домов, и теперь в рыжих головах болезненно горделивых чудов прочно засела мысль, что ведьма не считает их способными на самостоятельные поступки. Нужная мысль. Вот только Франц оказался гораздо умнее, чем должен быть профессиональный вояка.

«Ладно, поборемся». Вероника гордо расправила плечи, и ее громкий, уверенный голос наполнил тронный зал:

– Вы знаете мою историю. У меня была жизнь, ее перечеркнули. У меня были мечты, их украли. Еще два дня назад я была обычным человеком, а вчера я стояла на краю гибели. У меня нет ничего, кроме могущественных врагов, которым я за всю свою жизнь не сделала ничего плохого. Я не хотела становиться гиперборейской ведьмой! Тысячи лет назад произошло нечто, изменившее мою судьбу, но разве я виновата в этом?! Я хочу жить! Просто жить! Пусть по-другому, не так, как раньше, но я хочу видеть солнце и никого не бояться! – Золотые глаза девушки медленно оглядели чудов. – И я готова купить у вас свою жизнь.

– Вот это уже деловой разговор, – осклабился Вальдемар Балота.

Франц хмуро посмотрел на главного Саламандра. В отличие от него капитан не верил ни одному слову ведьмы.

– Я знаю, что Зеленый Дом заполучил сильный козырь – лабораторию по производству «стима», и не собирается делиться ею с другими Великими Домами, – продолжила Вероника.

– Пока не собирается, – вставил Франц.

– Не думаю, что люды соберутся, – парировала ведьма – Они отмахиваются от ваших увещеваний, словно от надоедливых комаров, потому что лаборатория для них – ключ к власти в Тайном Городе. Они уже нарушили договоренности Кадаф и через некоторое время получат в свое распоряжение сотни боевых магов. Готов к этому Орден? – Девушка прищурилась. – Это только одна сторона медали. О ней вы думаете сейчас, а вам не приходило в голову подсчитать, сколько рыцарей потеряет Орден, если «стим» появится на рынке?

Франц вздрогнул: это был второй точный удар.

– Зеленый Дом может даже не воевать с вами, – заключила Вероника. – Им достаточно просто наводнить город «стимом», и через две недели военная мощь Великого Дома Чудь станет историей.

Члены совета Ордена угрюмо засопели.

– Что ты можешь предложить? – тихо спросил Леонард де Сент-Каре.

– Армию, – так же тихо ответила ведьма. – По моим оценкам, у тебя есть около двадцати литров «стима». Так?

– Так.

– Этого хватит, чтобы вытащить из Глубокого Бестиария несколько гиперборейских отрядов и подпитывать их. Насколько хороши в бою солдаты Азаг-Тота, известно – двадцать литров «стима» помогут вам решить все проблемы с людами, а может быть... Может быть, вы сумеете подчинить Ордену весь Тайный Город. Мое положение наложницы Азаг-Тота обеспечит лояльность войск. Я гарантирую, что они подчинятся любому приказу.

– А что будет потом? – поинтересовался Франц. – Что мы будем делать с этой армией после победы?

– Безразлично, – презрительно скривилась Вероника. – я очень хочу жить, а на Гиперборею и Азаг-Тота мне плевать.

– Твои резоны понятны, – подвел черту великий магистр. – Ты будешь ждать нашего решения, ведьма. Уведите.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь. Москва, Ленинградский проспект, 3 августа, пятница, 08:59

– Все мы в свое время обучались фехтованию, – негромко произнес Сантьяга, медленно обходя бильярдный стол.

Осталась всего одна фишка, и комиссар выбирал удобную позицию для удара. На этот раз ему противостоял Ортега.

– Я не обучался, – категорично перебил Сантьягу Тамир. – И не буду.

Как и все шасы, Кумар резко отрицательно относился к милитаризму.

– Да и я почему-то упустил эту часть подготовки, – пробормотал Доминга.

Лучший маг-предсказатель Тайного Города, подобно его напарнику, не увлекался боевыми искусствами. Ортега фыркнул.

– Хорошо, – покладисто согласился комиссар. – Тогда просто поверьте мне на слово. После того как новичок впервые взял в руки рапиру или саблю, должно пройти достаточно много времени, прежде чем он научится прилично ими размахивать.

– Это понятно, – буркнул Тамир.

– В процессе обучения, – мягко продолжил комиссар, – ученик обязательно поранится. Это аксиома. Так вот, если исключить шрамы, полученные во время спаррингов, мы с удивлением увидим, что изрядную часть ранений неофит наносит себе сам. В силу отсутствия опыта, обычнейшей невнимательности и ничем не оправданной веры в собственные силы.

– Но он может поранить и своего учителя, – протянул Доминга.

– Только в том случае, если учитель столь же невнимателен или чересчур уверен в себе. – Сантьяга широко улыбнулся. – Другими словами – не наш случай.

Он пригнулся к столу и нежно, почти ласково ткнул кием биток. Через мгновение последняя фишка упала на зеленое сукно.

– Партия. Вы тоже проиграли больше ста очков, Ортега.

Сумрачный Тамир отсчитал Доминге несколько купюр.

– Насколько я понимаю, – произнес повеселевший предсказатель, – мы подсунули Ордену рапиру.

– Совершенно верно, – подтвердил комиссар.

– Но они хорошие фехтовальщики.

– Каждое новое оружие требует усилий по его изучению. – Сантьяга поставил кий на подставку. – А времени на это у Ордена нет. Доминга, у вас есть почти все исходные данные, попробуйте предсказать поведение рыцарей.

Нав прищурился, несколько секунд неподвижно смотрел на бильярдный стол, а затем покачал головой:

– Они попытаются воспользоваться этим новым оружием.

– Я тоже так думаю.

Дверь в кабинет «ласвегасов» приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась голова посыльного:

– Комиссар, великий магистр Ордена настаивает на безотлагательных переговорах с князем. Вы должны присутствовать.

– Обязательно, – кивнул Сантьяга.

Переговоры между лидерами Великих Домов никогда не проводились с использованием магических средств. Каждая штаб-квартира была надежно защищена, и допускать проникновение пусть даже контролируемого, но все-таки чуждого потока магической энергии никто не хотел. Поэтому верховные иерархи Нави, получив предложение чудов о проведении срочных консультаций, собрались вокруг большого видеоэкрана. Их было пятеро: князь Темного Двора, единоличный и полновластный повелитель навов, три советника, молчаливых, закутанных в фиолетовые плащи, и Сантьяга, чей белый костюм резко выделялся в полумраке комнаты.

– Приветствую благородную Чудь и тебя, великий магистр, – глухо произнес князь Темного Двора. – Какая причина заставила совет Ордена искать встречи?

В отличие от важно расположившегося на золотом троне Леонарда де Сент-Каре повелитель Нави занимал простое деревянное кресло с высокой прямой спинкой. Его фигуру скрывал черный плащ с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, мало кто в Тайном Городе мог похвастаться, что знает, как выглядит князь Темного Двора.

– Приветствую и тебя, повелитель мрака, – тяжело ответил великий магистр, используя младший из двух титулов князя. – Уверен, ты знаешь, о чем я хочу говорить с тобой.

Лидер Темного Двора молчал. Де Сент-Каре кашлянул и уточнил:

– Зеленые становятся проблемой.

– Я не слышал, чтобы Великий Дом Людь угрожал кому-нибудь в последнее время, – буркнул князь. – А выходка в отношении епископа Треми не более чем самоуправство нескольких неудачников. Нам будет достаточно простых извинений.

– Королева Всеслава отказалась дать информацию о лаборатории по синтезу «стима», – напомнил великий магистр. – Разве это не угроза?

– Люды заполучили необычайное сокровище, – недовольно пожал плечами нав. – Им надо привыкнуть к мысли, что скоро оно не будет им принадлежать.

– Наши аналитики уверены, что зеленые постараются запустить производство «стима», – угрюмо бросил де Сент-Каре.

– В этом есть смысл, – медленно ответил князь. – Но что хочешь ты?

Несколько томительно долгих секунд глава Великого Дома Чудь буравил собеседника взглядом, а затем твердо произнес:

– Мы должны объявить людам жесткий ультиматум. Потребовать, чтобы они выдали лабораторию и Монастырева до захода солнца. В противном случае – атаковать их.

– Не думаю, что нам следует раздувать серьезный конфликт по такому незначительному поводу. – Князь Темного Двора также выдержал паузу, и когда он начал говорить, советники сопроводили его слова утвердительными кивками. – Великий Дом Навь не заинтересован в развертывании боевых действий, особенно сейчас, после того, как мы дружно решили проблему Ктулху и уничтожили гиперборейскую ведьму. Уверен, что лидеры Зеленого Дома проявят здравомыслие и в самое ближайшее время согласятся на выдачу лаборатории.

– А если не согласятся?

– Никто не помешает нам вернуться к этому разговору, – рассудительно ответил повелитель Нави. – По нашим оценкам, люды не смогут наладить производство «стима» раньше чем через несколько дней. Время есть.

– Это окончательное решение? – помолчав, спросил великий магистр.

– Да, – подтвердил князь. – Темный Двор предлагает выждать.

– Я понял, – проворчал де Сент-Каре. – Долгих тебе лет, повелитель мрака.

– Долгих лет и тебе, мастер мастеров, – слегка кивнул лидер Нави.

Экран погас.

Пару минут в окончательно погрузившейся в сумрак комнате было тихо, после чего князь чуть повел плечами:

– Великий магистр сказал именно то, что мы и ожидали.

– Чуды заглотнули наживку, – вставил один из советников. Его капюшон повернулся в сторону Сантьяги. – Комиссар, когда, по вашим оценкам. Орден начнет боевые действия против Зеленого Дома?

– До завтрашнего вечера, возможно, еще днем, – немедленно отозвался Сантьяга. – Больше они вытерпеть не смогут.

– А почему не этой ночью? – осведомился другой советник. – Мы знаем мобилизационные возможности Ордена: для полного развертывания первого эшелона, включая рыцарей лож и вспомогательные войска, гвардии великого магистра требуется от двух до пяти часов.

– Вы упустили из виду, что в данном случае первый эшелон будут составлять твари Кадаф, – напомнил комиссар. – Чудам потребуется время на то, чтобы: во-первых, окончательно убедить себя в правильности принятого решения, во-вторых, договориться с Вероникой Пономаревой, в-третьих, предъявить ультиматум Зеленому Дому и попытаться склонить общественное мнение на свою сторону, в-четвертых, вытащить из Глубокого Бестиария кого-нибудь из иерархов Кадаф и разработать совместно с ним план кампании. Только после этого рыцари откроют большие врата, отправят ублюдков Азаг-Тота против зеленых и приступят к мобилизации собственных вооруженных сил. – Сантьяга задумчиво посмотрел куда-то в потолок. – К тому же великий магистр наверняка захочет собрать в Замке всех перерожденных наложниц Азаг-Тота, а это требует времени.

– Ты излагаешь так, как бы ты действовал в подобной ситуации, – недовольно заметил советник. – Рыцари думают по-другому. И не забывай, что при твоем варианте развития событий теряется внезапность удара!

– Согласно Кодексу, Великие Дома не имеют права нападать внезапно, – парировал комиссар. – И не забывайте, что люды понятия не имеют о том, что гиперборейская ведьма сдалась Ордену. Об этом известно только нам. Мы же дождемся ультиматума чудов и выпустим свое, очень миролюбивое и невнятное заявление, услышав которое зеленые никогда не поверят, что рыцари рискнут напасть в одиночку. Наблюдатели людов будут отслеживать мобилизацию гвардии, и появление тварей Кадаф станет для них крайне неприятным сюрпризом.

Советник пробубнил себе под нос несколько фраз, но замолчал, признавая правоту Сантьяги.

– Я думаю, никто не будет спорить, – глухо подытожил князь, – что комиссар контролирует ситуацию в Тайном Городе. Он понимает стоящую перед ним задачу и готов к ее решению. Не будем мешать ему.

Дружные покачивания капюшонов показали, что советники в целом разделяют мнение своего повелителя.

* * *

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 09:26

– Темный Двор вне игры! – Магистр ложи Саламандры выкрикнул эту фразу сразу же, как погас экран, но лидеры Чуди не обратили особого внимания на несдержанность Вальдемара Балота. Лишь легкая тень неудовольствия скользнула по лицу Леонарда де Сент-Каре.

– Что именно в словах князя позволило вам сделать подобный вывод, магистр? – очень официально поинтересовался Франц.

– Надо было внимательно слушать беседу, – скривился Балота. – Навы не хотят эскалации конфликта. Они явно переживают снижение мощности их Источника магической энергии и не готовы к войне!

– Если они не готовы к войне, – угрюмо ответил Франц, – то здравый смысл должен заставить их принять наши условия и заключить союз против зеленых. Кто-нибудь верит, что князь Темного Двора сумасшедший?

– Заключив союз, навы будут вынуждены открыть карты, – мягко перебил мастера войны Нельсон Бард, магистр ложи Мечей. – Продемонстрировать реальное состояние своих вооруженных сил. Я думаю, темные логично полагают, что, увидев их слабость, мы можем запросто изменить планы и, предположим, начать боевые действия с ликвидации Великого Дома Навь.

По тронному залу прокатился легкий смешок. Задорная агрессия лидера Мечей всегда нравилась иерархам Ордена.

– Мы знаем, что темные не будут вмешиваться в драку, это во-первых, – веско добавил Балота. – Во-вторых, У нас есть замечательный повод для войны с людами – лаборатория по производству «стима». И, в-третьих, мы располагаем необходимыми ресурсами...

– Твари Кадаф! – гневно рявкнул Франц. – Называйте вещи своими именами, уважаемый Вальдемар!

– Какая разница? – махнул рукой Балота. – Главное, мы можем подключить к операции хорошо обученные штурмовые отряды и не думать о потерях...

– Вообще не думать!

– Ты забываешься, капитан гвардии!

– Я хочу услышать, что предлагает мастер войны! – громко произнес Леонард де Сент-Каре. Старик почувствовал, что дискуссия постепенно переходит в ссору.

Франц де Гир помолчал, медленно провел рукой по аккуратно подстриженной бородке и очень спокойно начал:

– Я не буду надоедать совету Ордена лишними аргументами, поскольку каждый из нас имел прекрасную возможность составить собственное мнение о сложившейся ситуации. Приведу лишь самые главные и, надеюсь, вы их оцените. – Мастер войны вскинул подбородок. – Вы говорите о тварях Азаг-Тота так, словно это подразделение заурядных наемников, которым надо вовремя платить, а в случае мятежа легко раздавить регулярными силами гвардии. Вы забываете две вещи. Во-первых, гиперборейцев ненавидят в Тайном Городе, и в случае нашего союза мы рискуем настроить против себя абсолютно всех.

– Это их проблемы, – махнул рукой Вальдемар.

– Во-вторых, речь идет о профессиональных солдатах, с рождения впитавших философию Кадаф. Гиперборея пала много тысяч лет назад, забыты имена героев, которые сражались с Азаг-Тотом, а для тварей, которых вы собираетесь вытащить из Глубокого Бестиария, все эти события случились вчера. Что они думают о нас? Какие цели станут главными для иерархов Кадаф после того, как гиперборейцы окажутся на Земле?

– У нас есть «стим», – напомнил Балота. – Без него твари Азаг-Тота передохнут за пару дней.

– Хороший рычаг, – согласился Франц. – Но чем тяжелее ярмо, тем сильнее желание избавиться от него.

– Мы найдем способы держать ублюдков в повиновении!

– Возможно. – Мастер войны поджал губы. – Теперь последний аргумент. Анализ положения Великих Домов за последние годы показывает, что Орден постепенно, шаг за шагом, упрочивает свои позиции в Тайном Городе. Я не случайно предложил провести в день рождения великого магистра столь пышный парад: я хотел увидеть реакцию наших соседей. И я ее увидел. – Франц усмехнулся. – Мощь нашей гвардии потрясла их! Никто не ожидал, что у нас уже сорок рыцарей командоров войны! Сорок!! Они испугались. Особенно люды. Темпы развития вооруженных сил Великого Дома Чудь в мирное время опережают возможности и навов и зеленых. Еще десять-пятнадцать лет, и мы существенно обгоним Темный Двор и Зеленый Дом в количестве боевых магов и станем лидерами Тайного Города. – Де Гир снова выдержал короткую паузу. – Без войны.

– Я так и знал, что капитан гвардии произнесет эту фразу! – саркастически расхохотался Вальдемар Балота. – Без войны! И кто это говорит? Лучший боевой маг Ордена!! – Главный Саламандр повернулся к Францу и презрительно бросил: – Трус!

– Таким образом, я, как мастер войны Ордена, настаиваю на следующем варианте наших действий. – Де Гир оставил без внимания оскорбительный выпад Саламандра. – Немедленно возобновить переговоры с Темным Двором. Рассказать навам о Веронике Пономаревой и ее предложении. Передать в Цитадель наши запасы «стима» и гиперборейскую ведьму и вместе решить, что делать с зелеными.

– А зачем отдавать навам нашу добычу? – впервые нарушил молчание Себастьян де Лок, магистр ложи Горностаев.

– Мы свяжем Темный Двор обязательствами, и в случае неблагоприятного поведения зеленых навы будут вынуждены встать на нашу сторону, – объяснил Франц.

– Разумно, – буркнул де Лок.

– Предложение труса! – Вальдемар явно добивался скандала, но мастер войны был по-прежнему спокоен.

Леонард де Сент-Каре глубоко вздохнул, и его пальцы крепко сдавили рукоять двуручного меча, символа власти великого магистра. Взвешенные аргументы Франца произвели впечатление на старика, но десять-пятнадцать лет... Леонард отдавал себе отчет в том, что не будет стоять во главе Ордена столько времени. Двести лет существенный возраст по меркам чудов. Сколько ему осталось? Год? Два года? Пять лет? Де Гир не раз доказывал Леонарду свою преданность, но рано или поздно интересы Ордена возьмут верх, и на очередном совете мастер войны поставит вопрос о замене великого магистра, тем более что в девяноста процентах случаев на трон садился именно главный боевой маг. В этом не было беды: де Сент-Каре был готов уйти, но как? Исчезнуть с небосклона одним из длинного ряда повелителей? Или гордо передать преемнику самый могущественный трон в Тайном Городе? Навсегда войти победителем в историю Чуди. Осторожный вариант де Гира предполагал, что лавры достанутся ему, Францу, хотя, и эта мысль настойчиво теребила Леонарда, мастер войны явно не думал о себе. Война, к которой призывали Бард и Балета, в случае успешного завершения покрыла бы де Сент-Каре неувядаемой славой.

Старик снова вздохнул и громко спросил:

– Надеюсь, все члены совета понимают смысл обоих предложений?

Ответом стали молчаливые кивки.

– Кто согласен с вариантом магистров Барда и Балота, пусть встанут по правую сторону трона.

Медленные движения, задумчивое мычание нескольких мастеров, но спустя всего минуту к Вальдемару Балота и Нельсону Барду присоединились наиболее агрессивно настроенные члены совета. Те, которым не хотелось прослыть трусами.

– Слева пусть окажутся сторонники Франца де Гира.

Себастьян де Лок решительно шагнул к племяннику, его примеру последовали оставшиеся рыцари. Не боящиеся даже обвинений в трусости. Франц быстро пересчитал обе группы и еще крепче сжал губы: паритет.

Леонард едва не застонал. Произошло то, чего он опасался более всего: равенство. Теперь его голос должен был решить исход совета Ордена. Возможно, самого главного совета за последние несколько столетий. Война или...

– С вашего позволения, великий магистр, я хотел бы высказать одну мысль, – осторожно заметил Вальдемар Балота.

– Говорите, – кивнул обрадованный неожиданной передышкой старик.

– Наши вооруженные силы, наша гордость, наша гвардия в лице Франца де Гира высказалась за мир, – произнес главный Саламандр. – Но мы не уверены в том, что трусливый капитан реально знает, чего хотят его воины. Так получилось, что в тронном зале присутствует начальник штаба гвардии, рыцарь, командор войны Гюнтер Щайне. Он не член совета, но магистры лож хотели бы услышать его мнение.

Взоры присутствующих обратились к позабытому всеми Гюнтеру. Командор войны вздрогнул и расправил плечи.

«Вот оно!»

– Командор Шайне, – тихо произнес де Сент-Каре, – вы понимаете, о чем вас спрашивает магистр Балота?

– Да, повелитель.

– Хорошо, – кивнул Леонард. – Скажите, полностью ли разделит гвардия решение, на котором настаивает капитан де Гир?

В тронном зале повисла тишина. Гюнтер холодно посмотрел на Франца, затем четко, по-уставному, повернулся к великому магистру и отрапортовал:

– Нас учили убивать во имя Ордена и умирать во имя Ордена! Нас учили использовать любую представившуюся возможность во вред врагам Ордена! Мы знаем свою силу и видели страх в глазах врагов. Любой рыцарь гвардии с радостью подпишется под предложением магистра Барда и магистра Балоты – между победой нокаутом и победой по очкам мы выберем первое! И мы победим!

Франц сжал кулаки. Но сдержался. Промолчал. Не обратил внимания на косые взгляды, которые бросали в его сторону члены совета Ордена. Он понял, что проиграл. И только одна мысль пробилась сквозь душивший мастера войны гнев: если бы Богдан ле Ста, прежний начальник штаба гвардии, был жив, он никогда не предал бы капитана. Никогда. Только теперь де Гир до конца осознал, кого он потерял год назад.

– Я не сомневался, что в нашей гвардии есть настоящие солдаты, – с чувством произнес Вальдемар. – Обидно, что среди них попадаются трусы, но это издержки мирного времени.

– Издержки мирного времени заключаются в появлении большого количества самонадеянных героев, – резко бросил Франц. – Я по-прежнему считаю предложенный вариант авантюрой, не имеющей будущего!

Магистры лож расхохотались, и только осторожный Себастьян угрюмо качнул головой. Леонард де Сент-Каре важно поднялся с трона:

– Властью повелителя Великого Дома Чудь я объявляю, что совет принимает предложение магистра ложи Саламандры Вальдемара Балоты и магистра ложи Мечей Нельсона Барда. Орден будет воевать с Зеленым Домом!

Франц де Гир демонстративно снял с себя цепь мастера войны и бережно положил ее у ног великого магистра.

* * *

Ресторан «Камакура».

Москва, улица Долгоруковская, 3 августа,пятница, 13:13

– Вы выглядите утомленным, брат Ляпсус, – участливо произнесла Милана, разглядывая усталые глаза эрлийца.

– Тяжелая ночь, – коротко ответил тот.

– И бурная, – добавила красавица-воевода. Хирург уклончиво усмехнулся и придвинул к себе тарелку с тонкими ломтиками рыбы. В глубине души эрлиец весьма обрадовался, что белокурая колдунья назначила ему встречу именно в японском ресторане: смотреть на любую другую еду врач был не в силах. Зато прозрачные, словно вырезанные из рисовой бумаги, дальневосточные изыски сами просились в рот.

– Вы хотели поговорить о моих приключениях?

– О смерти трех дружинников Зеленого Дома? – уточнила Милана. – А разве вам есть что сказать?

– Нет, – признал брат Ляпсус. – Я уехал до того, как ваши соплеменники похитили епископа Треми.

– Вы уверены, что это было именно похищение?

– Захар был в таком состоянии, – рассказал эрлиец, – что это не могло быть ничем иным.

– Тогда и говорить не о чем, – подытожила воевода. – Нарушители Кодекса получили то, что заслужили. Зеленый Дом соблюдает правила.

«Довольно странное заявление для славящейся своей агрессивностью Миланы, – отметил брат Ляпсус. – Обычно Зеленый Дом досконально расследует подобные происшествия».

– Что новенького в медицине? – светским тоном осведомилась воевода. Эрлиец хмыкнул:

– Мы изобрели новый способ анестезии.

– Как интересно!

– Теперь во время операции хирург затыкает себе уши.

Милана радостно посмеялась бородатой шутке, чем окончательно убедила врача, что вопрос, который она собирается обсудить, очень важен. Брат Ляпсус вздохнул:

– О чем мы будем говорить?

Ярко-зеленые глаза воеводы ласково скользнули по худому лицу хирурга:

– Мне нужна помощь.

– Лично вам?

– Можно сказать и так, – Милана заговорщицки понизила голос.

– Постараюсь помочь, – эрлиец также перешел на полушепот. – Но, скажу откровенно – гинекология не мой конек.

Пару секунд воевода хлопала длинными ресницами, а затем покачала головой:

– Я плохо объяснила, брат Ляпсус. Профессиональная помощь требуется не лично мне.

– А кому?

На красивое лицо Миланы набежало легкое облачко:

– Один чел, который мне очень дорог, сильно заболел.

– Привезите его в Московскую обитель, – предложил врач.

– Это невозможно.

– Почему?

– К сожалению, он не знает о Тайном Городе.

– Всегда бывают исключения.

– Не в этот раз.

– А что с ним случилось? – перешел на деловой тон эрлиец.

– Он в коме, – медленно ответила Милана. – И мы не можем вывести его из нее.

– Чем вызвана кома?

Воевода выдержала паузу.

– "Шаровой молнией". Он случайно попал в эпицентр взрыва.

– И не погиб?

– Нам повезло. Вы... вы сможете вытащить его?

– Если больной хочет жить, то медицина бессильна, – философски заметил эрлиец.

– Логично.

Врач сделал маленький глоток вина и не спеша вытер губы салфеткой.

– Почему вы не можете доставить его в Обитель?

– Это наше дело, – с легким недовольством в голосе произнесла воевода. – У вас есть лицензия на свободную практику за пределами Обители, так что все будет в рамках закона. Кроме того, вы лучший специалист Тайного Города по травмам, связанным с применением боевой магии. Сколько лет вы специализируетесь в этой области? Семьдесят?

– Сто девять, – улыбнулся брат Ляпсус. – Я ушел на эту кафедру в самом начале карьеры. . – Тем более. – Красавица нервно скомкала салфетку. – Вы согласны?

Эрлиец молчал.

– Хорошо. Подумайте. – Милана грациозно поднялась со стула. – А чтобы вам было проще принять решение, я добавлю, что мы готовы заплатить за помощь пятьсот тысяч. – Брови врача медленно поползли вверх. – Да, брат Ляпсус, вы не ошиблись – пятьсот тысяч.

– И, разумеется, в цену входит мое молчание?

– Разумеется.

Воевода вышла из ресторана.

Оставшись один, врач некоторое время просто сидел, задумчиво ковыряя палочками рыбу, затем хмыкнул и вытащил из кармана мобильный телефон:

– Комиссар?

– Добрый день, брат Ляпсус, – вежливо отозвался Сантьяга. – Как у вас дела?

– Неплохо. – Эрлиец помолчал. – Комиссар, Великий Дом Людь только что предложил мне полмиллиона наличными за небольшую консультацию.

– Профессиональную?

– Да.

– У вас очень высокая такса, брат Ляпсус, – пошутил нав. – Боюсь, что мне будет не по карману обратиться к вам в случае необходимости.

– Цену назвала воевода Милана, – улыбнулся врач.

– Что она хотела? – перешел на деловой тон Сантьяга.

– Она хочет вывести из комы какого-то чела. Как я понял, жрицы не справляются.

– Я догадываюсь, о каком челе идет речь, – после паузы произнес комиссар.

– Кто бы сомневался, – буркнул эрлиец.

– Что вы ответили воеводе?

– Пока отказался.

– Замечательно, – одобрил Сантьяга. – Я искренне благодарен вам за ваш выбор, брат Ляпсус. И не забуду этого.

– Всегда пожалуйста, – вздохнул хирург и отключил телефон.

Кодекс предписывал эрлийцам оказывать помощь любому жителю Тайного Города, но врачеватели входили в Великий Дом Навь и иногда позволяли себе ставить семейные интересы выше общих.

Темный Двор славился сплоченностью рядов.

* * *

Безжизненный пейзаж, унылость которого не нарушалась тысячелетиями, мог убить чувство перспективы даже у слепого. Мраморное небо нависало над землей с такой тяжестью, что казалось, на недалекой линии горизонта они просто смыкаются друг с другом. И впечатление было недалеко от действительности. Поверхность, покрытую плотной черной пылью, слегка оживляли небольшие, бесцельно мигрирующие под порывами ветра дюны. Этот дикий, безжалостный ветер, дующий сразу со всех сторон достойно завершал угрюмый и безнадежный пейзаж Глубокого Бестиария – легендарной колыбели гиперборейской культуры, запретной зоны, в которой укрылись после разгрома последние войска Азаг-Тота.

Покрывающая землю черная пыль, несмотря на внешнее сходство, не была ни пылью, ни песком, скорее ее можно было назвать прахом. Плотным, тяжелым прахом, мрачным, но отнюдь не мертвым: растворенная в нем армия Великого Господина могла подняться в любой момент, воспрянуть из небытия и... Но, чтобы вступить в бой, гиперборейцам был необходим Золотой Корень. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы каплю экстракта каждому солдату, малюсенькую дозу, дающую колоссальные силы и возможности. Но Золотой Корень не рос в Глубоком Бестиарии.

Здесь вообще ничего не росло.

– Было странно ощущать себя пылью, – задумчиво произнес Элигор, глядя на переваливающиеся далеко внизу дюны.

Собеседники находились на открытой площадке одной из двадцати башен замка Кадаф, одинокого строения стоящего в самом центре Глубокого Бестиария. Единственного строения, которое Великий Господин сумел спрятать в этом убежище.

– Каждый из нас не более чем пыль, – буркнул Носящий Желтую Маску, поплотнее закутываясь в длинный плащ. – И лишь ненависть Азаг-Тота позволяет нам возвыситься.

Элигор, герой десяти войн и повелитель шестидесяти легионов, покосился на него, хмыкнул и снова перевел взгляд на дюны.

Никто не знал, как на самом деле выглядит ближайший помощник Великого Господина, его лицо всегда скрывала безучастная маска, голову украшал тяжелый золотой шлем, а долговязую фигуру – простой плащ. Носящий Желтую Маску, жестокий ключник замка Кадаф, был единственным из гиперборейских иерархов, который не растворился в пыли и тысячи лет терпеливо ожидал возможности возрождения.

Теперь он призвал Элигора.

– Великий Господин пленен, – выдержав паузу, сообщил Носящий Желтую Маску. – Нелюдям удалось сковать его, и мы обязаны прийти на помощь. В противном случае наше пребывание здесь затянется на неопределенный срок.

– Нелюди владеют Землей?

– Нет, – ответил ключник замка Кадаф. – Доминирующей расой по-прежнему являются челы, но они позабыли магию.

– Пошли по пути, который предлагали вожди Атлантиды? – усмехнулся Элигор.

– Да.

– Безумцы. – Повелитель шестидесяти легионов повел могучими плечами. – Послушай, ключник, я думал, что, находясь здесь, мы полностью отрезаны от мира.

Элигор мог позволить себе столь небрежный тон в общении со вторым иерархом Кадаф: бесчисленные военные подвиги сделали его любимцем Азаг-Тота.

– Так и есть, – подтвердил Носящий Желтую Маску. До сих пор я с огромным трудом узнавал новости о мире. Но когда перерожденная Тасмит открыла врата Нанна, я сумел зацепиться за этот канал, и теперь у меня есть возможность получать информацию. – Ключник замка Кадаф медленно прошелся по площадке. – Очень несовершенный, очень слабый доступ в мир. Но он есть.

– И что ты узнал?

– После гибели Ктулху Тасмит, в мире ее называют Вероникой Пономаревой, попала в трудное положение. Я предвидел это и хочу сказать, что до сих пор наложница оправдывает возложенные на нее надежды. Ее действия разумны и правильны. Она сумела создать раскол среди Великих Домов и скоро призовет тебя.

– Мы будем воевать?

– Не спеши, – желтая маска ключника недовольно качнулась. – Выслушай до конца. Воин поджал губы.

– Ктулху успешно выполнил свою миссию: он сумел зажечь в душе перерожденной пламя ненависти Великого Господина. Тасмит убила в себе человское прошлое и полностью осознала собственное предназначение. Что бы ни случилось, как бы она ни поступила, помни: Вероника Пономарева – самый преданный адепт Азаг-Тота на Земле, верный носитель его благодатной ненависти. И ты, – ключник замка Кадаф выдержал тяжелую паузу, – должен будешь подчиняться наложнице так, словно ее устами говорит сам Великий Господин.

– Да хранит нас его ненависть, – пробормотал Элигор.

– Тасмит идет по лезвию, она вынуждена играть. Возможно, она будет требовать от тебя странные вещи. Неприятные. Можешь выражать свое мнение на их счет, но подчиняйся. Если Вероника сочтет нужным, она, по возможности, посвятит тебя в свои планы. Если нет – просто подчиняйся.

Элигор склонил голову:

– Я все понял.

* * *

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 17:11

Гюнтеру еще не доводилось совершать такое количество дел в столь короткий срок. Срочное совещание штаба гвардии, с личным участием самого великого магистра плавно перетекло в доклады командиров подразделений, инструктаж, описание текущих событий. Каждый из офицеров требовал особого подхода, каждому – предельное внимание, на авторитете Леонарда де Сент-Каре далеко не уедешь, гвардия должна верить и своему непосредственному командиру. После этого – консультации с магистрами лож и рабочая встреча с главами магических мастерских Ордена, для уточнения схемы координации действий в боевых условиях. В перерыве – интервью пронырливым репортерам «Тиградкома». От бесконечной вереницы неотложных дел голова пойдет кругом у любого, но только не у него. Шайне с восторгом окунулся в решение сложнейших проблем, стараясь внимательнейшим образом вникать в суть происходящего. Он был готов к этому: будучи начальником штаба гвардии, Гюнтер получил необходимый опыт управления вооруженными силами Ордена, а дополнительные обязанности не отнимали, а напротив – прибавляли сил.

Разобравшись с самыми главными вопросами, Шайне наконец выкроил время для этой встречи. Необходимой, важной, он должен был провести ее раньше других, но сознательно оттягивал свой поход. Он не хотел сюда идти. Он мечтал здесь оказаться.

Гюнтер на мгновение остановился, поправил висящий на груди медальон мастера войны и решительно толкнул тяжелую дверь.

Веронику поместили в просторную, но скудно обставленную комнату, расположенную на одном из этажей мастерской войны. Это была не тюрьма – Гюнтер четко уловил желание великого магистра не оказывать на пленницу чрезмерного давления и отправил гиперборейскую ведьму в один из тренировочных залов, в которых рыцари отрабатывали боевые арканы. Стены помещения были надежно защищены от воздействия даже очень сложных заклинаний, поэтому, если бы Веронике неожиданно взбрело в голову вырваться из Замка, сделать это оказалось бы непросто.

Шайне плотно прикрыл за собой дверь, быстро просканировал зал – собравшись навестить пленницу, он приказал отключить все следящие арканы и устройства, но лишняя предосторожность не помешает – и только после этого внимательно посмотрел на ведьму.

И снова поразился ее необычной красоте.

Чего здесь было больше, подлинного влечения или тяги к запретному? Бритая голова, с черной татуировкой на правой стороне – заковыристой подписью Азаг-Тота, хищное лицо с прямым, несколько более длинным, чем хотелось бы, носом. Веронику можно было с одинаковым Успехом назвать и красавицей, и уродиной. С другой стороны, манящие полные губы, стройная фигура, скрытая под белым балахоном, но командор успел оценить великолепное сложение девушки во время обыска, а самое главное – глаза! Невозможные, отталкивающие и завораживающие, запоминающиеся навсегда, золотые глаза гиперборейской ведьмы.

А еще Понтер почувствовал исходящие от пленницы волны магической энергии. Вероника не пыталась скрыть или приуменьшить свою силу, с ленивым презрением демонстрируя ее тюремщикам.

«Это называется обряд Разделения Ужаса, – припомнил Шайне. – Чтобы иметь такую силу, ты вынуждена убивать».

Но вместе с отвращением командор вдруг ощутил странное чувство... Жалость? Сочувствие?

– Здравствуй, командор войны.

Она стояла в центре зала, неподвижно глядя в дальнюю стену, обожженную ударами сотен «Шаровых молний», и даже не соизволила перевести взгляд на вошедшего командора. Запястья ведьмы были перехвачены шелковыми веревочками, выходящими прямо из каменного пола комнаты. Тоненькие нити были слабыми только на первый взгляд: артефакт «Пастуший якорь» мог удержать на привязи даже взбешенного дракона.

– Тебя прислал великий магистр? – осведомилась пленница.

«Прислал!» – Гюнтера хлестнуло это слово. Он даже вздрогнул.

«Меня никто не может прислать!»

– Я пришел сам.

– Зачем?

Шайне кашлянул и сухим, официальным тоном произнес:

– Я уполномочен сообщить тебе, гиперборейская ведьма, что совет Ордена благожелательно отнесся к твоему предложению. Сегодня вечером ты примешь участие в совещании штаба гвардии, на котором мы выработаем предварительный план боевых действий. – Он помолчал. – Тебе повезло, ведьма.

– Вероника, – тихо произнесла девушка. – Меня зовут Вероника.

Гюнтер недоуменно нахмурился, и медленно повторил:

– Тебе повезло... Вероника.

На губах ведьмы мелькнула легкая улыбка. Она перевела на рыцаря свои чудные золотые глаза, улыбнулась чуть шире и заметила:

– Я вижу, повезло не только мне... Гюнтер. Не так ли?

Шайне машинально дотронулся рукой до медальона мастера войны и покачал головой:

– Не так. Я заслужил эту должность.

– Не сомневаюсь. – В ее голосе не было и тени насмешки. – Заполучить должность мастера войны непросто, Гюнтер, очень непросто. Ты действительно выдающийся воин Ордена, но мы оба понимаем, что вскочить на тигра и удержаться на нем – это две совершенно разные задачи.

Золотые глаза приковывали к себе рыцаря сильнее, чем узы «Пастушьего якоря». Шайне облизнул губы:

– Я пришел говорить не об этом, ведь...

– Вероника, – ласково перебила его девушка. – Меня зовут Вероника.

– Если ты действительно хочешь сотрудничать с Орденом, Вероника, – хрипло произнес мастер войны, – тебе надо научиться говорить только по существу. Я не люблю...

– Чего ты еще не любишь, Гюнтер?

Рыцарь осекся:

– Зачем тебе это знать?

– Если нам действительно предстоит воевать вместе, я должна знать, что мне не надо делать.

«Воевать вместе!» Неожиданно Шайне поймал себя на мысли, что смотрит на девушку совсем по-другому. Женщины Великого Дома Чудь, хоть и обладали магическими способностями, пользовались ими не очень охотно и никогда не становились боевыми магами. Вследствие этого рыцари никогда не смотрели на своих подруг как на равных. Сейчас перед Гюнтером стояла женщина-воин. Прелестная и опасная.

«Может, поэтому она так привлекательна?»

Огромным усилием воли Шайне попытался прогнать эту мысль и вернуться к делам:

– Но сначала, чтобы доказать свою искренность, ты должна будешь выдать Ордену двух других перерожденных наложниц Азаг-Тота. Мы уверены, что ты способна разыскать их.

Вероника медленно кивнула:

– Способна.

– И ты сделаешь это.

– Тебе нравится приказывать, Гюнтер?

– Что? – Смена темы выбила рыцаря из колеи.

– Тебе нравится чувствовать свою власть? Знать, что каждое твое слово ловится на лету?

– При чем здесь это?

– Мы очень похожи, Гюнтер, – на губах ведьмы вновь заиграла улыбка. – Ты смел и решителен, умен и жесток. Ты настоящий мастер войны, и тебе не может не нравиться власть.

– Мне... нравится.

– И ты готов бороться, чтобы распространить ее над всеми? Над каждым рыцарем Ордена? Над каждым жителем Тайного Города? Надо мной...

– О чем ты говоришь, ведьма?

– Разве я не в твоей власти? – тихо спросила Вероника. – Разве ты не чувствуешь, что можешь сделать со мной все, что захочешь? – Гюнтер покосился на шелковые нити, стягивающие запястья пленницы. – Разве власть – это не свобода желаний?

– Власть – это ответственность.

– Власть – это сила и возможность делать то, что хочешь.

Вероника почти шептала, но Гюнтер прекрасно слышал девушку: он постепенно, шаг за шагом, приблизился к ней. Теперь между рыцарем и ведьмой было не более пяти дюймов, и золотые глаза пленницы обжигали Шайне.

«Какие манящие глаза!»

– Посмотри на меня, – продолжила Вероника. – Я полностью в твоей власти. Разве не так? Ведь я не в состоянии даже вытереть пот.

Рука девушки потянулась к лицу, но шелковая нить остановила ее. Рыцарь понимал, что это игра, длины удерживающего Веронику «Пастушьего якоря» вполне хватало на то чтобы обойти весь зал, но прервать эту игру он был не в силах.

– Пот? – Мастер войны криво улыбнулся.

Над верхней губой пленницы блеснули маленькие капельки.

– Ты поможешь мне?

Гюнтер неуверенно потянулся, его пальцы коснулись бархатистой кожи девушки, ощутили хрупкие капли... Шайне отдернул руку.

– Это всего лишь пот, – улыбнулась Вероника. – Попробуй.

Ее глаза пылали расплавленным золотом. Рыцарь медленно слизнул с пальцев пот пленницы. Они еще хранили память о мягкости нежной кожи ведьмы, и Гюнтеру показалось, что он дотронулся до Вероники. До ее губы...

«Это игра!»

– Я чувствую, как твоя воля покоряет меня, – прошептала девушка. – Как крепнет твоя решимость.

– Какая решимость?

– Ты хочешь познать власть.

– Да.

– Познать меня. Ведь я в твоей власти, Гюнтер. Я – твоя власть.

– Ведьма! – Крепкая рука Шайне сдавила горло Вероники, но в золотых глазах пленницы не было места страху, только страсть. – Ведьма!

– Познай свою власть надо мной, мастер войны!