Российские сми о мчс мониторинг за 11 декабря 2009 г
| Вид материала | Руководство |
- Российские сми о мчс мониторинг за 29 декабря 2009, 1332.87kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 18 декабря 2009, 1301.68kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 20 ноября 2009, 492.17kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 6 декабря 2011, 1163.85kb.
- Российские сми об мчс мониторинг за 23 января 2009, 893.42kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 8 июня 2010, 1376.36kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 31 июля 2009, 899.67kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 18 сентября 2009, 977.71kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 9 октября 2009, 355.44kb.
- Российские сми о мчс мониторинг за 16 ноября 2009, 960.82kb.
Ужас, случившийся в пермском ночном клубе, вскрыл множество проблем. Впрочем, нет, не вскрыл, а лишь в очередной раз жутким образом напомнил о них.
Проблема первая, и главная дичайшая коррупция. Из многочисленных сообщений информагентств и блогов известно следующее:
- пермский клуб «Хромая лошадь», где при пожаре погибли 122 человек и еще более ста пострадали, был рассчитан всего на 50 человек, именно на такое количество посетителей были оформлены разрешительные документы клуба. Всего в ночь на 5 декабря, когда в «Хромой лошади» произошел пожар, в клубе находилось около трехсот человек, в то время как на сайте клуба сообщалось, что он рассчитан на 450 посетителей;
- по Кодексу об административных правонарушениях у сотрудников государственного пожарного надзора была возможность приостановить эксплуатацию в случае, если в помещении нарушаются правила пожарной безопасности, а предписания об их устранении не выполняются. Этих мер тоже не принималось. При этом адрес клуба «Хромая лошадь»: г. Пермь, ул. Куйбышева, 9. А адрес отдела № 9 государственного пожарного надзора г. Перми по Ленинскому району ГУ МЧС по Пермскому краю: г. Пермь, ул. Куйбышева, 11. Соседний дом;
- само помещение принадлежало якобы Министерству обороны, которое его сдавало под ночной клуб. Интересно, какой сверхважный для обороны страны объект располагался в цоколе жилого дома до того, как там нашла приют «Хромая лошадь»? И на что пошли арендные платежи (если они вообще производились);
- пермский блогер Рудольф Чичиков сообщил, что «в Перми начаты массовые проверки магазинов пиротехники. Вчера работал... ОДИН магазин». У них (видимо, магазина.- Прим. автора) тоже есть свои кураторы.
Что делать с этой бедой? Не знаю. Наверное, надо наказывать всю цепочку тех, кто, видимо, небезвозмездно позволял этому клубу ТАК работать в течение многих лет- МЧС (и Шойгу, в кои-то веки небезгрешен оказался), Минобороны и прочих. Что в случае с пермской «ночнушкой», видимо, и будет сделано.
Но такие меры возымеют реальный эффект, если жестокие, вплоть до «посадок» (цитата из В.В. Путина), меры будут приниматься в КАЖДОМ случае, когда к беде привело в том числе неисполнение своих прямых обязанностей каждым чиновником. Глядишь, лет через пять и начнут отказываться от мзды за бездействие, зная, случись что, посадят как соучастника.
Проблема вторая, смешавшаяся с первой, - дилетантство и по-фигизм российского бизнеса. Имеет место быть. Дилетантство - не думать о безопасности клиентов своего бизнеса. Пофигизм - дилетантство, помноженное на уверенность, что в случае чего всегда удастся откупиться. И уверенность эта уже переросла в привычку. Привычку платить. А потом включать взятку в цену товара, за который платим уже мы, простые покупатели.
Не так давно один из моих знакомых бизнесменов пожаловался, что его достал руководитель районного ГИБДД. В обмен на техосмотр действительно очень старенькой автотехники его предприятия подсылает родственников, дабы те купили выпускаемую заводиком продукцию по «дружеским», в пять-шесть раз ниже отпускных, ценам.
При этом на каждой из двух дорогущих личных автомашин моего приятеля стоят спецпропуска, оформленные от имени одной очень важной федеральной госструктуры, а у него самого есть корочки этой очень важной структуры, а точнее, удостоверение члена комиссии... правильного борьбе с коррупцией. Что называется, без комментариев.
Что с этим делать? Вероятно, так же наказывать. Строго. Каждый раз. Каждого. Вплоть до мелкого владельца компании маршрутных такси, водитель которой обкололся до полумрака и, не пройдя обязательный техосмотр, повез пассажиров на старой «газели» без тормозов, но прошедшей техосмотр (увы, явление нередкое).
А вот третья проблема, на практике являющаяся следствием первых двух, - весьма практического свойства, и касается именно обычных, рядовых граждан. Формулируется она простым образом: «Как быстро покинуть здание или сооружение, в котором что-то (пожар, взрыв газа, теракт, да что угодно) произошло?»
Специалисты любят приводить хрестоматийный пример. В двух 110-этажных зданиях нью-йоркского Всемирного торгового центра (ВТЦ), обрушившихся восемь лет назад под ударами самолетов, захваченных террористами, погибло более 3,5 тысячи человек. Страшно. Но находилось в этих и близлежащих к ним строениях (почти столь же многоэтажных) несколько десятков тысяч людей. Почти всем им удалось выйти из зданий и удалиться на безопасное расстояние в течение 20 минут, что прошли с момента первого удара самолета до падения первой башни ВТЦ.
В развитых странах все здания с массовым пребыванием людей - офисные центры, спортивные арены строятся с учетом обязательных требований к безопасности, главное из которых - все посетители должны иметь возможность покинуть здание (стадион) в течение пяти-семи минут.
А теперь вспомните все здания с массовым пребыванием людей, где бывает каждый из нас. Вспомните, что только одна дверь из трех открыта. Что дверь второго уровня располагается обязательно по диагонали от первой, что проход максимально заужен, дабы вертухай на входе не напрягался. Вспомните про модные ныне турникеты с вращающимися штангами (лично видел таковые в зданиях ГУВД области, телекомпании «Южный Урал», бизнес-центров «Аркаим-плаза» и «Мизар», нескольких ночных клубах, да много где еще). Еще вспомните, что штанги у этих турникетов, как правило, не убираются, и через них придется прыгать, что ключей от запасных выходов и резервных дверей никогда не найти вовремя.
Вспомните школу, где учатся ваши дети, и решетки на первых этажах. Заодно помяните все тот же Госпожнадзор, который перед каждым учебным годом грозится закрыть за эти решетки и заваленные пожарные выходы чуть ли не половину школ, но еще ни разу никого не закрывший.
Вспомните, наконец, свой многоэтажный подъезд с обилием карманов, железных дверей, тяжелых замков, одним выходом и единственной узкой лестницей (сам живу в таком, 14-этажном доме на Алом поле с единственным входом на 110 квартир).
Вспомните, и поймете - вам не уйти. Ни за что.
Пожар в Перми дает Медведеву шанс на модернизацию (Slon.ru, 10-12-2009)
После пожара в пермском клубе «Хромая лошадь» общественность и чиновники заспорили: кто больше виноват – алчные бизнесмены или коррумпированные контролеры?
Попробуем рассудить логически. Основная задача бизнеса – извлекать прибыль. Звучит цинично, но безопасность людей не являются сутью бизнеса. Это побочное условие, причем для бизнеса обременительное. Бизнесмены нарушили дополнительные требования, побочные обременения, что и привело к большим жертвам.
А вот для чиновников из пожарного контроля безопасность людей является главным и единственным предназначением. Формально, по крайней мере. Контроль над соблюдением правил пожарной безопасности создает прямой и коренной смысл существования пожарной инспекции. Другого смысла нет.
Так что с точки зрения логики, для бизнесменов задачи безопасности побочны и обременительны, а для контролеров – ключевая и единственная функция. При таком подходе легче понять, чья вина больше, кто больше нарушил и с кого надо спрашивать строже.
Бизнесменов, связанных с клубом, уже привлекли к уголовной ответственности. И в чиновной среде тоже, как говорят официальные СМИ, «головы полетели»: министр Шойгу отстранил от должности семерых начальников пермского краевого Госпожарнадзора, уволили еще кого-то. Здесь опять интересно сравнить степень ответственности: бизнесменам – арест и уголовное дело, чиновникам – увольнение. Чьи головы дальше «полетели»?
Но, видимо, точка еще не поставлена, над чиновниками и контролерами тоже еще может раскачиваться занесенный меч Фемиды, идет разбирательство. И по всей стране тоже начались проверки соблюдения требований пожарной безопасности. Можно ждать их результата, а можно сказать: и так понятно, что они выявят.
Отстранение от должности семерых краевых пожарных контролеров то ли совпало, то ли было связано со стремительным визитом Владимира Путина в Пермь. Он потребовал наказать не только бизнесменов, но и госчиновников. Сказано – сделано. При этом понятно, что уволенные чиновники прямого отношения к сгоревшему клубу не имеют и, возможно, даже никогда там не были. Их вина – в причастности к системе контроля. В Перми они возглавляли эту систему. То есть они повинны не в пожаре, они повинны в качестве системы контроля.
Но создана ли эта система в Перми? Является ли Пермь родиной пожарного надзора? Являются ли уволенные чиновники родоначальниками, покровителями и идеологическими вдохновителями сложившейся в России системы пожарного надзора? Или им просто «не повезло» с этим пожаром?
Череда бедствий и катастроф обрушилась не только на страну, но и на руководство страны. Саяно-Шушенская ГЭС, взрыв арсенала в Ульяновске, «Невский экспресс», «Хромая лошадь». Частота и размах событий начинают приобретать политический масштаб. У населения появляются вопросы к власти: что, вообще, в стране происходит? Владимир Путин при этом имеет традиционный «тефлоновый» загар – к нему ничего не пристает. Да и он деятелен – всегда в гуще, в полях, в цехах, в пикалевых, заботится, реагирует. Президенту Медведеву, пожалуй, несколько сложнее. Видеоблоги – хорошее оружие модернизации, но против пожаров и катастроф – средство слабое. По крайней мере, в общественном сознании.
Проверки состояния пожарной безопасности выявят по всей стране огромное количество клубов с такими же декорациями и таким же состоянием пожарной защиты. Просто там еще не зажгли запрещенную для помещений пиротехнику. Но с точки зрения системы, пожарная безопасность «Хромой лошади» не хуже сотен или тысяч других клубов и помещений.
И совсем уж вопиющий случай: губернатор Пермского края обратился к населению с просьбой помочь установить, когда именно окна в «Хромой лошади» были заложены кирпичами. То есть когда была проведена незаконная реконструкция помещения. Власти в лице разных инспекций этого не знают, хотя должны. Потому что по документам окна там еще есть. Тем самым губернатор прямо признает, что разные-всякие БТИ или кто там следит за планировкой – тоже все это пропустили и разрешили. Стало быть, не одна система пожарного надзора виновата.
Но разве это какая-то пермская аномалия? Понятно, что все инспектирующие, контролирующие и разрешающие органы контролируют и разрешают альтернативным способом. Так что даже губернатору приходится выяснять истинное состояние поднадзорных дел у простого люда.
Авария на ГЭС и на железное дороге, взрыв арсенала – это крупные, трагические, но все-таки ведомственные события. Для обобщения их причин нужна политическая воля. А вот случай в Перми в череде предыдущих катастроф без всяких специальных домыслов больше всего показывает, что в Датском королевстве есть системные проблемы. Не нужно никаких специальных доказательств, чтобы увидеть в пермском пожаре прямое следствие всеобщей коррупции и безнаказанного разгильдяйства мелкой, средней и крупной бюрократии.
Строго говоря, для общества и это не новость. Новое то, что президент Медведев получает очевидную моральную и общественную санкцию на преобразования. Эта санкция теперь оплачена жизнями сотни людей, которые погибли от коррупции, и гневом или сопереживанием еще миллионов. Тонус требовательности в обществе сейчас высок. Вот шанс выйти за складывающиеся рамки и политические ограничения.
Воспользуется ли президент шансом в полной мере? Там понадобятся решения не административные, а политические и даже суперполитические. Придется задавать вопросы неприкасаемым и принимать решения, меняющие расклад сил.
Гневная риторика президента («безответственные мерзавцы» – в адрес бизнесменов) – обществу по нраву. Его предшественник тоже использовал крепкие выражения («мочить в сортире»), чтобы укрепить свой образ, когда тот еще был недостаточно крепок. А затем предшественник принимал сопоставимые по крепости решения («мочил в сортире»).
Декларируемая президентом модернизация понимается сейчас в основном как ликвидация технологического отставания страны. Технологическое отставание – это, конечно, обидно. Но от него люди не гибнут. Люди гибнут от коррупции, от состояния бюрократии. Вот тоже ведь поприще для модернизации. Такая модернизация будет народу гораздо понятнее и ближе, особенно после «Хромой лошади».
Прокуратура оценит работу госпожнадзора в Удмуртии (ИА "REGNUM" (on-line), 10-12-2009)
По указанию Генпрокуратуры России связи с трагедией в Перми прокуратура Удмуртии проводит проверку по обеспечению безопасности граждан в местах их массового пребывания. При проведении проверки прокурорам городов и районов республики поручено дать принципиальную оценку деятельности территориальных органов государственного пожарного надзора МЧС России по исполнению возложенных на них полномочий по контролю за соблюдением организациями и учреждениями требований пожарной безопасности, по предупреждению пожаров и очагов возгорания, сообщили ИА REGNUM Новости в прокуратуре Удмуртии.
Прокуроры проверят полноту и качество проводимых органами Госпожнадзора проверок исполнения законодательства о пожарной безопасности, соблюдения при их осуществлении законодательства о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, своевременность и адекватность выносимых актов реагирования, в том числе предписаний, отражение в них всех выявленных нарушений, реальность и обоснованность сроков их устранения, принятие мер по привлечению виновных лиц к административной ответственности Также будет проверено обеспечение контроля за своевременным исполнением предписаний, в том числе по приостановлению деятельности объектов, а также привлечение к ответственности виновных лиц за несвоевременное исполнение предписаний и требований органа контроля, меры по взысканию наложенных штрафов, своевременность направления в органы следствия материалов для решения вопроса о возбуждении уголовных дел.
Врачи: У нас есть все, но мы не боги (Росбалт (агентство, Санкт-Петербург), 10-12-2009)
Врачи с самого начала говорили о неблагоприятном прогнозе относительно десятков пострадавших в пермском аду. Однако люди надеялись на чудо. Между тем шестой день после трагедии унес сразу одиннадцать жизней.
Ночь и утро 10 декабря, шестого дня после трагедии в Перми, стали первым переломом. Медики предупреждали: самые страшные — первая неделя после трагедии, а потом четвертая-пятая. Первые дни опасны ожоговым шоком, месячный срок после травмы грозит сепсисом. Это не считая других многочисленных, но чуть более легких осложнений.
Сегодня одиннадцать человек, большинство из которых молодые люди, не пережили последствий страшных травм. Таким образом, по состоянию на вечер 10 декабря пермский мартиролог насчитывает 136 имен.
В стационарах, по официальной информации Минздравсоцразвития РФ, сейчас находятся 94 пострадавших, из них в крайне тяжелом состоянии 35 человек, в тяжелом — 50. Официальные данные по-прежнему неутешительны: из находящихся в Москве на стационарном лечении 60 человека в крайне тяжелом состоянии — 23, в тяжелом — 31. В петербургских клиниках остались 22 пострадавших, из них крайне тяжелых — как минимум пятеро. Все пациенты челябинской клинической больницы также чрезвычайно тяжелые, аналогичная ситуация в Перми, где остаются семеро.
Лишь одна позитивная новость: три человека выписаны на амбулаторное лечение (это Челябинск), и четверо петербургских пациентов переведены из реанимации в обычное ожоговое отделение. Но врачи крайне осторожны в прогнозах. Они честно говорят, что будут до последнего бороться даже за тех, о ком обычно говорят «безнадежен». Но как профессионалы они отлично понимают, что чудес не бывает даже при всех возможностях современной медицины.
«Необходимо оценить квалифицированную помощь медиков МЧС, — сообщил «Росбалту» заведующий Ожоговым центром Института скорой помощи имени Джанелидзе Константин Крылов. — Если бы раненых сразу не подключили к индивидуальным аппаратам ИВЛ, то ни до Питера, ни до Москвы никто бы не долетел. Однако необходимо понимать, что даже самое современное оборудование, препараты, медикаменты, расходные материалы, кровь и плазма, которые у нас есть, не всегда смогут помочь при таких тяжелейших поражениях».
Доктор Крылов опровергает появившиеся сразу после трагедии в Перми комментарии журналистов относительно того, что одна из самых тяжелых травм у пострадавших — ожоги верхних дыхательных путей.
«Ожог дыхательных путей — это поверхностная часть, и с этим можно справиться. Самое страшное, что у наших раненых сложнейшие термоингаляционные поражения внутренних органов, в первую очередь легких», — говорит врач. То есть, условно говоря, легкие попросту сожжены огнем и той химической дрянью, которой пришлось дышать людям. У всех — тяжелейшие отравления окисью углерода. Карбоксигемоглобин — со¬е¬ди¬не¬ние гемог¬ло¬би¬на с оки¬сью уг¬ле¬ро¬да, об¬ра¬зующе¬е¬ся при отрав¬ле¬нии ею и делающее невозможным перенос кислорода в ткани — достигает 30 и более процентов. Только такое отравление без учета сопутствуюших травм, ожогов, сепсиса, ожогов дыхательных путей — это уже 15-20% официальной, многократно научно подтвержденной летальной статистики... Плюс каждая из травм — свой серьезный процент летальности.
Теоретически сожженную кожу научились восстанавливать. Но беда в том, что при пожаре в Перми у пострадавших сгорели очень большие площади кожи, причем сгорели полностью. То есть весь человек — это одна сплошная открытая рана: и снаружи, и изнутри. Врачи вспоминают, как оператор одной из телекомпаний, зайдя в ожоговое отделение поснимать, рухнул там в обморок вместе с видеокамерой...
Врачи НИИ Джанелидзе сейчас по крупицам, как мозаику, составляют отсутствующий в результате ожога эпителий. В распоряжении у медиков уникальный материал — «искусственная кожа», который научились делать в петербургском НИИ Цитологии. Но у людей сгорели даже мышцы до костей. Чтобы кровь поступала к конечностям, хирургам приходится специально делать распарывающие надрезы на руках и ногах, потому что образовывающиеся струпья мешают кровотоку.
9 декабря две бригады врачей, по 3 хирурга на каждой стороне, плюс анестизиолог, операционные сестры, одновременно с двух сторон оперировали девушку в Институте Джанелидзе. Как говорит Крылов, «частично устранили фактор гибели». 11-го декабря ей будут делать еще одну операцию, потом еще...
Поразительно, что все люди при этом в сознании. Конечно, им не дают мучиться, вводят в лечебный сон, но, по словам Крылова, они все осознают, что с ними произошло и происходит. У тех, кому стало полегче, начинаются нервные срывы, истерики. Нарушения психики — еще одно частое последствие ожоговой травмы, причем довольно часто — необратимое.
«Самые критические для ожоговых больных — первые несколько суток, чтобы пережить шок, и потом через месяц, когда начинается тяжелый сепсис, — говорит директор Института скорой помощи Сергей Багненко. — Мы готовимся к этому, лечить умеем и сепсис тоже, но вопрос в том, сколько сил в организме у больного останется, справится ли он?».
При самом благоприятном течении болезни каждый пациент пробудет в клиниках как минимум месяц-два, а, возможно, и полгода. Потом всем абсолютно потребуется дорогостоящая пластика. В среднем курс лечения одного ожогового больного — один миллион рублей. С учетом повреждений и тяжести заболевания суммы возрастают многократно.
Врачи не скрывают, что, чем моложе человек, тем больше у него шансов, что организм вытянет, справится. По словам Багненко, каждые 10 лет возраста — это серьезнейший осложняющий фактор.
Сейчас все пермские пациенты во всех клиниках России лечатся за счет фондов ОМС. В Петербурге действуют также медико-экономические стандарты, рассчитанные не на «среднюю температуру по больнице», а в зависимости от конкретного больного и тяжести болезни. Разработаны специальные ожоговый и септический тарифы. В среднем они составляют 300-700 тысяч рублей.
«Нам бы еще психотерапевтов и психологов, обязательно должна быть реабилитационная помощь, — говорит Сергей Багненко. — Они нам крайне необходимы, особенно в процессе выздоровления. Да и родственникам они нужны». Для директора НИИ скорой помощи было откровением, что в Петербурге существует Центр экстренной психологической помощи МЧС России. «Да что вы? А у нас они ни разу не появлялись, — сообщил «Росбалту» Багненко.
Для пермских пациентов задействовали все возможности одного из лучших российских институтов скорой помощи: ожоговая, хирургическая, токсикологическая реанимации. Кстати, только одна специальная «плавающая» кровать для ожоговых больных стоит несколько сотен тысяч евро. Впрочем, о деньгах сейчас никто не думает.
«В обычной жизни мы за сутки принимаем около 200 человек, из них 45-50 сразу попадают на операционный стол — все же пациенты поступают по линии «скорой», соответственно, все экстренные, — говорят Багненко и Крылов. — Но эти 18 пермских — как 200 «обычных».
Даже для доктора Крылова, прошедшего военным врачом-комбустиологом Афганистан, такие больные — отнюдь не рядовой случай. Максимум, что видел такой такой крупный институт как НИИ Джанелидзе, — 5 и 7 массово сгоревших. Но не 18 единовременно.
«Шансы спасти этих людей есть, но какие шансы, вам даже господь бог не скажет», — говорят врачи.
Марина Бойцова
Справка: В России всего сейчас работают 58 ожоговых центров. В СССР было 87. Петербургский ожоговый центр в Институте скорой помощи — первый в России, он создан в 1946 году.
Комбустиология, или ожоговая медицина, — сравнительно молодая отрасль медицины, изучающая тяжелые ожоговые поражения и связанные с ними патологические состояния, в частности, ожоговый шок, а также методы лечения таких состояний.