В зеркале новых концепций и подходов (опубликована как отдельная брошюра: Москва: КомКнига, 2005)
| Вид материала | Книга |
- Статья опубликована в Ж. «Известия ргпу им. А. И. Герцена», 184.72kb.
- А. В. Федин Формирование концепции миссионерской деятельности Общества Иисуса Диалог, 1239.66kb.
- 4 международная ежегодная научно-практическая конференция «Вызовы эпохи в аспекте психологической, 52.47kb.
- 5 международная ежегодная научно-практическая конференция «Вызовы эпохи в аспекте психологической, 36.54kb.
- А. В. Коротаева (ред.) М.: КомКнига, 562.98kb.
- А. В. Коротаева (ред.) М.: КомКнига, 960.32kb.
- Брошюра семинара jstor 2005 Как связаться с Вами, 22.58kb.
- Д. П. Антонов Международный центр телемедицины, Москва Статья, 160.44kb.
- Развитие творческого потенциала учащихся в условиях интеграции уроков русской словесности, 82.62kb.
- «Современные системы и средства комплексной безопасности и противопожарной защиты объектов, 163.02kb.
Андижанские события
и их влияние на ситуацию в регионе
Новым поворотным моментом в отношениях между узбекистанскими властями и исламом стали события 13–14 мая 2005 г. в одном из городов Ферганской долины – Андижане. Там, как известно, произошли массовые беспорядки, в ходе которых мятежниками были захвачены заложники и оружие. Эти беспорядки были жестко подавлены узбекскими силами правопорядка. Погибло много людей, в том числе мирных жителей, вышедших на демонстрацию и не имевших прямого отношения к организации беспорядков. Интерпретации этих событий и их оценка узбекистанскими властями, правозащитными организациями и зарубежными правительствами различных государств значительно разошлись. В то же время установление истины было бы крайне необходимо для понимания тех процессов, которые происходят сегодня в Центральной Азии вообще и в Узбекистане в частности.
В контексте рассматриваемой темы важно отметить некоторые обстоятельства андижанских событий. Прежде всего, в них явно присутствовала исламская составляющая, хотя породившие их причины следует искать в социально-экономической и политической сферах. Им предшествовал арест и суд над группой из 23 местных бизнесменов, обвинявшихся в принадлежности к исламистской группе «Акрамийя». Эксперты высказывают разные мнения по поводу того, можно ли считать акрамитов экстремистами, содержит ли распространяемое произведение основателя этой группы экстремистские идеи и принадлежат ли осужденные бизнесмены к данной группе. Целый ряд авторитетных узбекских экспертов, в том числе Бахтияр Бабаджанов, убеждены, что акрамиты представляют собой радикальную группу и приводят тому достаточно убедительные доказательства. Никто не может с уверенностью сказать, отпочковались ли они от одной от ранее существовавших ранее в регионе организаций (по одной их версий, якобы от ХТИ) или же возникли сразу как независимая группа. Власти Узбекистана считают андижанские события не только результатом действий акрамитов, но и видят в них прямой след международных террористических группировок. Версию зарубежного следа поддержали и многие российские официальные лица. В то же время, западные правительства и значительная часть западного общественного мнения не были склонны поддерживать эту версию. Осуждая действия мятежников, они резко упрекают узбекские власти в чрезмерном использовании силы, приведшем к гибели невинных людей. Но есть и влиятельные западные эксперты, которые поддерживают позицию узбекского правительства. В их число, в частности, входит известный британский специалист по Центральной Азии Ширин Акинер, беседовавшая со многими участниками событий по разные стороны баррикад, в том числе и находящихся в местных тюрьмах. Исследовательница пришла, в частности, к следующим выводам.
– События 13 мая были не спонтанной демонстрацией, а тщательно подготовленным выступлением.
– Это была не демонстрация мирных граждан, а акция вооруженных людей, прошедших определенную боевую подготовку.
– В ходе перестрелок погибло около 40 военнослужащих с правительственной стороны и примерно столько же мятежников.
– Часть мятежников были местными жителями, но многие прибыли из других областей Узбекистана, а также из Кыргызстана и, возможно, других государств СНГ.
– В том, что касается «неадекватно жестоких» действий сил безопасности, вызвавшие жертвы среди мирных жителей, Ш. Акинер рассматривает различные факторы, влиявшие на их характер, особо отмечая, что войска призывали толпу на площади, собравшуюся по призыву инсургентов, разойтись, предупреждая, что они будут штурмовать хокимият. Однако по неизвестной причине люди предпочли остаться на площади. Последующий ее опрос людей в Ташкенте показал, что 80 процентов из них убеждены, что мятеж в Андижане был спланирован на Западе (!).
Политика исламистов в областях Ферганской долины всегда состояла в использовании недовольства людей своим бедственным положением, коррумпированностью власти, засильем кланов, авторитаризмом. Часть непосредственных организаторов мятежа прибыла в Андижан из южных областей Кыргызстана, где исламистские группы могут действовать практически открыто. Что же касается осужденных бизнесменов, то сами они признают, что являются ревностными мусульманами, но отрицают свою связь с группой «Акрамийя». Напомним в этой связи, что, по утверждению тахриритов, основными источниками финансирования их партии служат пожертвования местного населения, в том числе бизнесменов. Исключать причастность бизнесменов как минимум к финансированию исламистской активности нельзя.
В андижанских событиях хорошо прослеживается и роль клановых отношений. По данным, приводившимся сетью EurasiaNet, суд над бизнесменами был напрямую связан со смещением в мае 2004 г. хокима Андижанской области Обидова, с которым поддерживали тесные отношения 23 арестованных бизнесмена. Обидов контролировал все хозяйство области, и лишь те, к которым он благоволил, могли успешно заниматься бизнесом. Поначалу Обидов был любимцем Каримова, но со временем неблагополучное положение в области и коррупция стали вызывать раздражение президента. К тому же хоким вызывал опасения еще и своей принадлежностью к Ферганскому клану, не вызывающему доверия президента. Хокиму были предъявлены обвинения в различных личных злоупотреблениях, и Каримов лично присутствовал на заседании областного совета, сместившего хокима. Новый хоким, Бегалиев, начал чистку кадров в области и преследование предпринимателей, тесно связанных с его предшественником. Акция против 23 бизнесменов-акрамитов, таким образом, была составной частью кампании по установлению контроля центра над этой важной в экономическом и политическом отношениях областью и наведению в ней порядка, в том числе средствами, характерными для политической системы этой страны. Позднее и этот хоким был смещен.
В андижанских событиях, как и во всех предыдущих кризисных ситуациях в Узбекистане, тесно переплелись социально-экономи-ческие, религиозные и регионально-клановые факторы. После андижанских событий руководство страны еще больше усилило давление на неформальный ислам. Более того, подвергшись резкой критике со стороны Запада за свои действия во время андижанских событий и отказ согласиться на расследование международной комиссией, президент Каримов пошел на ограничение своего сотрудничества с западными государствами в рамках контртеррористической коалиции. Это было связано, вероятно, не только с обидой узбекского лидера на критику, но и гораздо в большей степени с его подозрениями, что США и их союзники будут поддерживать исламскую оппозицию в стране с целью свержения его режима. Не случайно Ташкент обвинил страны Запада в причастности к андижанским событиям. Кроме того, Каримов, возможно, посчитал, что его тесное сотрудничество с США будет еще в большей мере содействовать мобилизации его противниками из лагеря радикальных исламистов поддержки населения.
Трансформация Партии исламского возрождения
Таджикистана (ПИВТ)
ПИВТ дает нам пример глубокой трансформации партии, вначале нацеленной на захват власти с целью построения исламского государства, в том числе и путем использования вооруженной силы, в парламентскую партию, ориентированную исключительно на мирные политические действия и принимающую – во всяком случае, на среднесрочную перспективу – условия светского государства.
Уникальный для Центральной Азии сценарий инкорпорирования исламской партии вместе с ее партнерами в лице партий либерально-демократической ориентации во власть как младших партнеров светских сил осуществился вследствие острой необходимости преодоления идейно-политического раскола общества после гражданской войны, совпадавшего с расколом по линии региональных элит. Большую роль в реализации этого сценария сыграло влияние внешних сил, интересы и усилия которых в данном случае также совпадали, в отличие от ситуации в других республиках Центральной Азии, ставших – хотя и в более поздний период – ареной столкновения геополитических интересов глобальных и региональных игроков. Показательно, что Иран, несмотря на свои симпатии к таджикским исламистам, которым он оказывал помощь, руководствовался более важными для него геостратегическими задачами и тесно сотрудничал с Россией в поисках приемлемой формулы урегулирования внутритаджикского конфликта.
ПИВТ продемонстрировала немалую политическую зрелость, фактически пожертвовав своими узкопартийными интересами во имя восстановления мира и стабильности в стране. Однако ее руководство в полной мере осознавало и то, что она проиграла гражданскую войну, у нее не было шансов на победу, а социальная база исламистов постепенно сужалась, так как именно на них значительная часть населения возлагала вину за происшедшее кровопролитие. Блок светских сил, стоявший у власти, также проявил смелость, пойдя на соглашение с исламистами и демократами.
Соглашение положило конец междоусобице, но не привело к установлению стабильного баланса региональных сил в государственно-политической системе страны. Их соперничество было введено в русло скрытого противоборства в рамках существующей системы, которая в целом продемонстрировала свою устойчивость и способность к обновлению. В руководстве ПИВТ возрастающую роль стали играть просвещенные элементы, принадлежащие молодому поколению лидеров. Они в немалой степени способствовали созданию таджикскому режиму позитивной международной репутации. Таджикское руководство во главе с Эмомали Рахмоновым сумело не только наладить конструктивные отношения с основными глобальными и региональными державами, но и добиться реализации значительного числа поставленных перед собой целей. Так, Таджикистан находится на относительно хорошем счету у международных организаций в сфере обеспечения свободы слова или проведения финансово-экономических реформ. По инициативе Таджикистана Россия передала ему охрану государственной границы. Выполнявшая миротворческие функции 201-ая мотострелковая дивизия преобразована в базу и выводится из столицы, российские компании начали осуществлять беспрецедентные инвестиции в промышленно-энергетический сектор страны и др. сферы.
Недоверие между прежними противниками по гражданской войне, а ныне фактическими партнерами по коалиции медленно смягчалось, но не может быть окончательно преодолено. ПИВТ, с одной стороны, активно использовало шанс на превращение в партию парламентского типа, но, с другой, в результате этого она стала терять симпатии исламски ориентированного электората, часть которого стала поворачиваться к местной ХТИ, набиравшей на этом очки, несмотря на сильные преследования со стороны властей и мощную кампанию по ее дискредитации, в которой участвует и ПИВТ. В господствующем в стране блоке светских сил есть группа, стремящаяся к окончательному вытеснению ПИВТ из властных структур, хотя ее присутствие и так значительно меньше первоначальных квот, а в результате выборов в парламент республики она получила там незначительное количество мест. Именно эта группа предпринимала попытки ввести в конституцию статью, которая бы запрещала регистрацию любых партий, образованных на религиозной основе. Сотрудничество пока продолжается, и новые импульсы ему дает активное участие ПИВТ в действиях по противоборству с религиозно-экстремистскими группировками.
Проблема политического ислама и трансформация
Очевидно, что в процессе трансформации общества центральноазиатские режимы встают перед необходимостью определения места религии в обществе и сталкиваются с серьезными вызовами со стороны политического ислама. Различные режимы отвечают на эти вызовы различными путями:
– Подвергая репрессиям всех исламистов, разрушая их организационные структуры и запрещая политическую деятельность под флагами ислама (к примеру, Узбекистан).
– Подавляя радикальные группы (в особенности салафитского, в первую очередь джихадистского, толка) и давая возможность существовать группам умеренного толка, с которыми иногда ведется осторожный диалог (Кыргызстан и Казахстан).
– Подавляя радикальные группы и сотрудничая с умеренными исламскими политическими организациями, вплоть до их включения во властные структуры (Таджикистан).
Центрально-азиатские режимы также осуществляют следующие меры, направленные на то, чтобы снизить мобилизационный потенциал политического ислама:
– Контролируют религиозную жизнь граждан.
– Поощряют традиционный, умеренный ислам и стремятся использовать его для борьбы с импортированными, радикальными его формами.
– Развивают секуляризм.
– Препятствуют финансированию местных исламских общин международными благотворительными организациями.
– Определяют выезд на учебу в зарубежные исламские учебные заведения местной молодежи.
– Запрещают или ограничивают деятельность зарубежных благотворительных исламских организаций в своих странах.
Слабостью властей и лояльного им исламского духовенства является их нежелание или неспособность вести диалог с той частью исламистов, которая отвергает насилие и в перспективе способна на позитивную эволюцию. В сложных социально-экономических и политических условиях, порождающих настроения протеста среди населения, политический ислам остается главной, если не единственно привлекательной формой выражения этих настроений.
РОССИЯ И ИСЛАМСКИЙ МИР
(статья опубликована в журнале Татарстан,
№ 3, 2007 г., с. 8–11.)
В последнее время идет довольно интенсивный процесс сближения России с исламским миром. Неизбежность и естественность этого процесса связана, в первую очередь, с действием следующих трех основных факторов. Во-первых, это исторические и цивилизационные связи с исламским миром, значение которых все лучше осознает прочно встающая на ноги Россия. Во-вторых, это растущая роль российских мусульман, тоже являющихся частью большой исламской уммы, в общественно-политической жизни нашей страны. В-третьих, это целый комплекс геополитических обстоятельств, предопределяющих взаимную заинтересованность России и исламского мира друг в друге.
Началом контактов регионов России с мусульманским миром можно считать 25-ый год хиджры, когда арабо-мусульманские отряды под командованием Абдель Рахмана бин Рабиа и Сальмана бин Рабиа пришли в Южный Дагестан, и с той поры там стал распространяться ислам. Число переселенцев из Арабского халифата в Дагестан со временем достигло 100 тысяч человек. На Кавказ, Нижнее Поволжье, в Прикубанье прибывали и купцы, и проповедники, улама и учителя ислама из арабских областей халифата, Ирана и Центральной Азии. Мусульманские общины появились в Хазарском каганате, и в Великой Булгарии, а с образованием Волжской Булгарии ислам стал постепенно завоевывать умы и сердца предков татарского народа. Высокоразвитая культура Волжской Булгарии и Золотой Орды это одновременно и часть всемирной исламской культуры, и часть цивилизационного наследия не только Татарстана, но и всей Российской Федерации, которым она может по праву гордиться. Исторические связи Руси с Ближнем Востоком развивались еще в домонгольскую эпоху. Арабский халифат был империей, где мусульмане жили в мире и согласии с христианами, а арабы-христиане, в том числе православные, приняли христианство задолго до Руси. Христиане и иудеи не только пользовались свободой вероисповедания, но и добивались высокого общественного положения в халифате и сменявших его государствах. И по сей день в мусульманских странах Ближнего Востока действуют четыре старейших православных Патриархата – Константинопольский, Иерусалимский, Александрийский и Антиохийский, в этих странах есть греко-католиче-ская, римско-католическая, маронитская и другие христианские общины. К христианским святыням, находящимся в арабском мире, еще в домонгольскую эпоху ходили русские паломники, в то время как мусульмане, в свою очередь, стремились совершить хадж к аравийским святыням. Торговля издревле связывала Русь народ с Ближним Востоком, а наша архитектура, одежда, кухня и многие обычаи несут отпечаток влияния арабо-мусульманского мира (не говоря уж о влиянии ордынско-татарской культуры). Обращаясь сегодня к нашим корням, все мы, и татары, и русские, которых так перемешала протяженная общая история, естественным образом испытываем тягу к исламскому миру, с которым нас связывают столь длительные исторические узы. При этом православие и ислам всегда проявляли устойчивую готовность к сосуществованию, основанному на большой ценностной и духовной близости, несмотря на имеющиеся вероисповедальные различия.
Традиции терпимости резко отличали средневековые арабо-мусульманские государства от Запада. Сама концепция исламской уммы означала преодоление этнической разобщенности во имя солидарности и объединения. Интеллектуальная жизнь халифата в средние века отличалась невиданным для Европы той эпохи свободомыслием, от которого, к сожалению, многие мусульманские общества отошли в наше время. Исламская цивилизация была важнейшим источником инноваций, знаний и научного прогресса, которые способствовали возникновению Возрождения и Просвещения в Европе. Евреи часто находили в исламских государствах убежище от преследований в Европе.
Традиция веротерпимости присуща и России. Торжество этой традиции справедливо связывается с именем Екатерины Великой, своим указом запретившей Русской Православной Церкви вмешиваться в дела мусульман. Нет необходимости приводить хорошо известные многочисленные факты, свидетельствующие о том, сколь весомым был вклад российских мусульман, в том числе татар, в сокровищницу отечественной культуры и каких высот достигло мусульманское просвещение и наука в Российской империи. При этом российские мусульмане вправе гордиться духом терпимости и умеренности, который они развивали на протяжении веков. Нынешнее сближение России с исламским миром, безусловно, должно укрепить доверие российских мусульман к власти, в данном вопросе учитывающей их интересы. Как мне кажется, нет ничего противоречивого и противоестественного в том, что мусульмане могут ощущать себя одновременно принадлежащими и к своему этносу, и к многонациональному народу России, и к большой мусульманской умме. Это не означает, что российские мусульмане нуждаются в зарубежных учителях, которые, к сожалению, мало знакомы к интеллектуальной традицией мусульманских регионов России.
Для исламского мира, к примеру, было бы чрезвычайно интересным и поучительным ознакомление с такой сокровищницей всемирной мусульманской мысли, как классические труды татарских мусульманских просветителей – Шигабуддина Марджани, Галимзяна Баруди, Мусы Бегиева и других. Столь же важной задачей для ученых является исследование такого вопроса, как роль татарской интеллигенции в развитии культуры центрально-азиатского региона, в укреплении связей России со странами Ближнего Востока, в изучении мусульманского мира. Это большой пласт ученых, исламоведов, военных, дипломатов и т.д. Напомним, первым генеральным консулом России империи в Джидде в 1891 г. был Шагимардан Ибрагимов, татарин из Туркестана. Ему недолго было суждено прослужить в Хиджазе, так как вскоре он скончался в хадже. Однако его депеши и сегодня являются источником интересных сведений о регионе. Оставил свои след в истории знаний об Аравии переводчик консульства в Джидде Ишаев. Захватывающе интересна работа штабс-капитана Генерального штаба (а в будущем генерал-майора, начальника Азиатского отдела Генерального штаба) Абд-ал-Азиза Давлетшина, посетившего Хиджаз с военной миссией в 1898 г. и оставившим нам свои записки. Журнал Российской Академии наук «Восток», главным редактором которого я являюсь, недавно опубликовал часть никогда не издававшего довоенного словаря российских исламоведов, выполненного Гульбиным, в котором содержится немало забытых имен ученых, в том числе и из Татарстана, репрессированных в ходе сталинских чисток.
Конечно, употребляя выражение «исламский мир», мы должны отчетливо осознавать неоднозначность этого термина. Исламский мир состоит из большого числа различающихся по многим показателям национальных государств, отдельные из которых нередко находятся между собой в конфликтных отношениях. Непростые отношения существуют между сторонниками различных направлений в исламе и между различными политическими силами, апеллирующими к религиозным ценностям. Среди исламских государств есть государства богатые и бедные; живущие по законам шариата и провозгласившие секуляризм основой своей жизни; моноконфессиональные и поликонфессиональные; республики и монархии и т.п.. Но нельзя отрицать того, что мусульманские страны имеют черты цивилизационного сходства и в определенных ситуациях все чаще выступают как своего рода подсистема в системе международных отношений. Несмотря на разницу в характере связей режимов, правящих в мусульманских государствах, с западными державами, сегодня можно говорить об общем кризисе в отношениях между исламским миром в целом и Западом, причем этот кризис не имеет религиозной подоплеки, а носит отчетливо политический характер.
Продвигаемая Западом глобализация, с одной стороны, создает возможности для передвижении идей, капиталов, технологий, информации, людей, что помогает всем обществам развиваться. Однако, с другой стороны, плодами глобализации эффективно пользуется прежде всего «золотой миллиард» жителей развитых стран; США без оглядки на многосторонние международные институты прибегают к грубой военной силе для смены режимов и насильственной трансформации некоторых стран исламского мира; идет энергичная экспансия западной массовой культуры, воспринимаемая в исламском мире как посягательство на традиционную мусульманскую нравственность. Глобализация бросает разрушительный вызов самобытности не только мусульманских, но и других обществ, уступающих по своим возможностям Западу. Агрессивный секуляризм воспринимается как угроза традиционно более высокой религиозности исламского мира.
Главными факторами, вызывающими негативное восприятие Запада, особенно США, в исламском мире (несмотря на все связывающие их теснейшие торгово-экономические, финансовые, военно-политические и иные узы) являются поддержка Соединенными Штатами Израиля, продолжающего оккупацию и аннексию арабских земель, военная операция США и Великобритании в Ираке, нестабильность в Афганистане, дискриминация мусульман в странах Европы. Израиль должен не только согласиться с идеей, но и приложить усилия для содействия созданию жизнеспособного палестинского государства на территории, которую надлежит освободить от оккупации. Применение им военной силы против мирного населения Ливана и Газы в 2006 г. лишь еще больше отдалило перспективу установления мира на Ближнем Востоке. Без справедливого решения палестинской проблемы не может быть никакого улучшения отношений между миром ислама и Западом.
Ужасающая ситуация в Ираке стала результатом американо-британской интервенции 2003 г., предпринятой по сфабрикованным обвинениям. Сегодня в этой стране действует массовое сопротивление иностранной оккупации, причем недовольство народа эффективно используют в своих интересах экстремисты и террористы, действующие в рядах сопротивления. Попытка перекроить Ирак по американскому лекалу привела к фактическому разрушению иракской государственности и острому противостоянию между суннитами и шиитами, которая может выплеснуться и за пределы этого государства. Появилась проблема иракских беженцев. Сегодня их находится: в Иордании – 1 млн., в Сирии – 700 тыс., в Египте – 200 тыс. Эта огромная масса неустроенных людей, являющихся горючим материалом. Массы мусульман сегодня стали думать, что только религиозно-политические движения и негосударственные акторы способны добиваться успехов в освобождении от оккупации или политического господства западных стран. Успехи, достигнутые такими группами в условиях превосходства западных государств с помощью асимметричной вооруженной борьбы, порождают у мусульман чувства солидарности с ними.
Все названное влечет за собой усиление позиций радикалов в исламском мире. В радикализации повинен не религиозный фундаментализм. Приведу в этом контексте мнение известного британского историка религии Карен Армстронг, с которой мне довелось вместе работать в группе, образованной два года назад генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном для составления доклада по проекту «Альянса цивилизаций». Армстронг отмечает, что является ошибкой считать «фундаментализм» возвращением к истинной религиозной традиции: все виды «фундаментализмов» (а это движение впервые создано в США во время первой мировой войны протестантами для защиты христианства) являются новшествами, «хотя они претендуют на то, чтобы представлять свою религию, они по сути неортодоксальны, даже антиортодоксальны». Акцент на джихаде как чуть ли не главной обязанности мусульманина, причем в его воинственной интерпретации («малый джихад», применяющийся только при посягательстве на земли и веру мусульман и отличающийся от «большого джихада», который человек ведет внутри самого себя) не соответствует традиции. В то же время западная пропаганда своими усилиями пытается лишить понятие джихада того позитивного смысла, которое оно исходно имеет в исламе. Однако фундаментализм вовсе не всегда связан с насилием и зачастую носит характер мирного движения, апеллирующего к базовым ценностям религии. «Джихадисты» являются преступниками, безумные и ничем не оправданные действия которых уносят жизни как невинных представителей других вероисповеданий, так и их единоверцев.
Хорошо известно, что ни одна религия не призывает к убийству невинных людей и не одобряет его. К несчастью, люди иногда используют религию для оправдания нетерпимости, насилия над человеком и даже убийства. Так, бывает, поступают и отдельные группы христиан, иудеев, индуистов и даже известных своим миролюбием буддистов. Действия экстремистов и террористов, прикрывающихся исламскими лозунгами, были использованы некоторыми людьми, чтобы попытаться изобразить ислам как религию, «эндогенно» тяготеющую к насилию. Подобные идеи, к сожалению, приходится иногда слышать и в нашей стране. Они могут лишь порождать губительную исламофобию, которую российское общество решительно отвергает. Священные тексты всех религий всегда истолковывают люди, они, в конечном счете, решают какие нормы и установления будут определять их жизнь. Следует заметить, что интерпретации вероучения, которые выработали господствующие в российском исламе традиционные улама, и суфии, и особенно джадиды, отвергают насилие, невежество и нетерпимость.
В отдельных случаях, как отмечалось в подготовленном нами для генсека ООН докладе, в составлении которого приняли участие и многие видные мусульманские деятели (в том числе экс-президент Ирана Хатами), самопровозглашенные религиозгные наставники, играя на потребности людей в религиозном наставлении, предлагают узкие, искаженные и крайне субъективные толкования исламского учения. Они выдают, к примеру, такие обычаи, как убийство по мотивам чести, жестокие телесные наказания, притеснение женщины, за предписания религии. В то же время эти обычаи не только не имеют под собой, как считают авторитетные мусульманские богословы, религиозного основания, но и противоречат согласованным в международном праве стандартам в области прав человека. Препятствия, воздвигаемые на пути общественной и профессиональной самореализации женщины в некоторых исламских обществах, лишь ослабляют их конкурентный потенциал, они повредят становлению будущих поколений их граждан. В этом плане опыт современного Татарстана и идеи татарских просветителей представляют собой разительный контраст упертой косности непросвещенных консервативных режимов. Внутри мусульманских обществ сегодня ведется идейная борьба, но свою судьбу должны решать только сами мусульмане, которые должны быть избавлены от внешнего вмешательства.
Я полагаю, что тлетворная концепция «столкновения цивилизаций» искажает суть бурных событий, происходящих в мире. Диалог цивилизаций, их партнерство и даже союз – это тот путь, который способен помочь человечеству совместно нейтрализовать опасные угрозы и вызовы современности. Россия как многонациональная и поликонфессиональная держава, обладающая огромным историческим опытом симбиоза культур и расположенная на огромном евразийском пространстве, призвана служить мостом между различными цивилизациями, прежде всего западной и мусульманской. В силу своего международного статуса и тесных отношений с исламским миром Россия принимает участие в разблокировании опаснейшей ситуации в горячих точках Ближнего Востока, прежде всего, в Палестине и Ираке. Являясь членом ближневосточного квартета, Россия на этом направлении действует совместно с партнерами. Это, однако, не означает, что она не ведет здесь собственной дипломатической деятельности, не выдвигает инициатив и не занимает своих позиций по отдельным вопросам. Достаточно назвать российскую идею проведения международной конференции по Ближнему Востоку или российские контакты с организацией ХАМАС, которую на Западе относят к числу террористических организаций. Позиция России против американского вторжения в Ирак в 2003 г. способствовала росту доверия к нашей стране во всем исламском мире. Российское предложение о конференции всех национальных сил Ирака, правительственных и оппозиционных, с участием соседей Ирака встречает поддержку среди мусульман, обеспокоенных возможностью начала полномасштабной гражданской войны в этой стране.
Тенденция исламского мира к внутренней солидарности и совместным действиям проявляется в укреплении Организации исламская конференция (ОИК), объединившей 57 стран и принявшей Россию в качестве наблюдателя. Вступление нашей страны в ОИК явилось результатом долгого процесса, в ходе которого удалось преодолеть сопротивление отдельных мусульманских государств. Они, как сообщал посол по особым поручениям МИД РФ В.В.Попов, не столько выступали против России, сколько опасались создания такого прецедента, который мог бы открыть дорогу в ОИК тем, кого они не хотели бы там видеть. Противники и критики вступления в ОИК были и есть и в нашей стране. Однако сотрудничество России с ОИК приносит свои плоды. Главным из них я считаю дальнейшее укрепление позиций России в исламском мире и улучшение отношения к нам, омраченного предубеждениями, которые породили стереотипы советской эпохи. Проявлением дальнейшего сближения России с ОИК стало вступление нашей страны в ее отраслевую структуру – ИСЕСКО (исламская ЮНЕСКО), состоявшееся 15 февраля с.г.
Проявлением растущего внимания России к мусульманскому миру стал визит в Саудовскую Аравию, Катар и Иорданию президента России В.В.Путина. Во время этого визита была вручена премия имени короля Фейсала президенту Татарстану М.Ш.Шай-миеву, который был удостоен этой престижнейшей в исламском мире награды за вклад в дело ислама.
Сближение нашей страны с переживающим подъем и увеличивающим свой экономический, политический и человеческий потенциал исламским миром сопряжено с большей вовлеченностью в действия по разрешению конфликтных ситуаций; возможным появлением новых каналов проникновению в нашу страну экстремистских настроений; ведением внешнеэкономической деятельности в потенциально нестабильных странах, что представляет для России риски. Однако они с лихвой перекрываются выигрышем от этого сближения. Главный геополитический выигрыш состоит в том, что развитие отношений с исламским миром в целом (а это не просто двусторонние отношения с отдельными мусульманскими государствами) помогает России в борьбе за установление нового мирового порядка, основанного на балансе сил и интересов, против навязываемой нам однополярности. Это и расширение круга наших союзников и партнеров, и новые возможности парирования угроз и вызовов, в том числе и исходящих изнутри самого мусульманского мира. Наконец, это важный шаг к осознанию нами своей особой идентичности, в которой исламский компонент играет важную роль.
ФЕХТОВАНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ