Geum.ru

Библиотека Альдебаран

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   44

ППХ




Кому: root@eruditorum.org

От: dwarf@siblings.net

Тема: Re (8): Зачем?

Позвольте подвести итог тому, что мне известно: Вы утверждаете, что спрашивать «зачем?» – часть Вашей профессии; Вы не ученый; Вы работаете в разведке. Мне трудно сложить целостную картину.

– НАЧАЛО МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО –

(и т.д.)

– КОНЕЦ МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО –


Кому: dwarf@siblings.net

От: root@eruditorum.org

Тема: Re (9): Зачем?

Рэнди,

Я нигде не говорил, что сам, лично работаю в разведке. Однако я знаю людей, которые там работают. Прежде в государственном, а сейчас в частном секторе. Мы стараемся держать связь. Старая дружба и все такое. Сейчас мое участие в подобных вещах сводится к ковырянию в современных криптосистемах в качестве своего рода хобби.

Возвращаясь к тому, что я считаю главной темой нашего разговора. Вы предположили, что я – ученый. Было это искренне или просто попыткой меня «поймать»?

Я задаю вопросы, поскольку вообще то принадлежу к духовному званию и, естественно, считаю своей работой спрашивать «зачем?». Мне казалось, Вам это будет очевидно. Хотя следовало учесть, что Вы человек не церковный. Это мое упущение.

Сейчас принято считать, что духовенство только совершает обряды на свадьбах и похоронах. Даже люди, которые по привычке ходят в церковь (или в синагогу, или куда там еще) спят во время проповеди. Причина в том, что ораторское искусство переживает упадок, и проповеди не слишком занимательны.

Однако были времена, когда такие места, как Оксфорд и Кембридж, существовали исключительно для подготовки священнослужителей, и обязанностью их было не только отправлять похоронные и свадебные обряды, но и будить мысль большого количества людей несколько раз в неделю. То были розничные поставщики философии.

Я по прежнему считаю это главной обязанностью священника или по крайней мере самой интересной частью моей работы; отсюда мой вопрос Вам, который, не премину заметить, остался без ответа.

– НАЧАЛО МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО –

(и т.д.)

– КОНЕЦ МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО –


– Рэнди, что самое ужасное в человеческой истории?

Нетрудный вопрос, когда говоришь с Ави.

– Холокост, – послушно отвечает Рэнди.

Даже не знай он Ави так хорошо, ответ подсказала бы обстановка. Остальные эпифитовцы ушли в «Фут Меншн», готовиться к войне с Дантистом. Рэнди и Ави сидят на черной обсидиановой скамье над братской могилой японских солдат в Кинакуте, смотрят, как подъезжают и отъезжают туристические автобусы.

Ави вытаскивает из дипломата джи пи эску, ставит ее на камень.

– Верно! А какой самой высокой цели мы могли бы посвятить отпущенные нам годы?

– Э э… увеличить прибыль акционеров?

– Очень смешно. – Ави раздосадован. Он выворачивает душу, что случается редко. Кроме того, он заносит в архив место одного из холокостов с маленькой буквы. Ясно, что он предпочел бы более серьезное отношение. – Несколько недель назад я был в Мексике.

– Искал место, где испанцы перебили столько то ацтеков? – спрашивает Рэнди.

– Именно с этим я и борюсь, – продолжает Ави еще более раздраженно. – Нет, я не искал место, где испанцы перебили столько то ацтеков. Ацтеки могут идти в жопу. Рэнди! Повторяй за мной: ацтеки могут идти в жопу.

– Ацтеки могут идти в жопу, – бодро говорит Рэнди.

Японский экскурсовод изумленно смотрит в его сторону.

– Для начала, я был в сотнях миль от Мехико, бывшей столицы ацтеков. На самом краю территории, которую они контролировали. – Ави снимает джи пи эску с камня и начинает нажимать кнопки, чтобы сохранить в памяти прибора широту и долготу. – Я искал, – продолжает он, – город науа, который ацтеки захватили за сотни лет до того, как испанцы высадились в Америке. Знаешь, что сделали эти сволочи ацтеки, Рэнди?

Рэнди двумя руками вытирает с лица пот.

– Что то невообразимое?

– Ненавижу слово «невообразимое». Мы должны это вообразить.

– Так рассказывай.

– Ацтеки взяли в плен двадцать пять тысяч науа, пригнали их в Теночтитлан и перебили всех примерно за два дня.

– Зачем?

– Праздник у них был. Спортивное мероприятие. Не знаю. Суть в том, что они устраивали такую хрень постоянно. А сейчас, Рэнди, когда я говорю о геноциде в Мексике, ты мне лепечешь про испанцев! Почему? Потому что история искажена, вот почему.

– Только не говори, что ты готов принять сторону испанцев.

– Как потомок людей, изгнанных из Испании инквизицией, я на их счет не обольщаюсь, однако в свои худшие времена испанцы были в миллион раз лучше ацтеков. В смысле, это что то говорит про ацтеков, если после того, как испанцы их всех на фиг вырубили под корень, там стало намного лучше.

– Ави?

– Да.

– Мы сидим в султанате Кинакута, строим информационный рай и одновременно пытаемся отбиться от недружественного поглощения со стороны зубного врача. Почему мы говорим про ацтеков?

– Я поднимаю твой боевой дух, – отвечает Ави. – Ты киснешь. Пинойграммы были классная штука, но теперь все заработало, и придумывать больше нечего.

– Верно.

– Однако Крипта – это действительно классно. Том, Джон и Эб в полном отпаде, и Тайные Обожатели со всего света засыпают меня своими резюме. Крипта – это то, чем бы ты хотел заниматься.

– Тоже верно.

– Даже если бы ты сейчас работал над Криптой, тебя терзали бы философские вопросы – насчет публики, с которой мы связались, наших потенциальных клиентов.

– Не спорю, философские вопросы есть, – говорит Рэнди. Внезапно у него возникает новая гипотеза: root@eruditorum.org – Ави!..

– А вместо этого ты прокладываешь кабель на Филиппинах. После того, о чем ты узнал вчера, эта работа для нашей корпоративной цели по сути не важна. Однако таково обязательство по контракту, и если мы отправим туда кого нибудь помельче тебя, Дантист сумеет доказать самым придурочным присяжным, что мы сачкуем.

– Спасибо, что так ясно объяснил, почему мне должно быть кисло, – сдержанно говорит Рэнди.

– Поэтому, – продолжает Ави, – пойми: ты не просто клепаешь номерные знаки. И более того, Крипта – не аморальная затея. Вообще то ты играешь огромную роль в самой что ни есть важной истории.

– Ты спросил меня, какой самой высокой цели мы можем посвятить свою жизнь. Очевидный ответ: предотвращению будущих Холокостов.

Ави мрачно смеется.

– Рад, что это очевидно тебе, мой друг. Мне уже казалось, что я один так думаю.

– Чего? Ави, очнись! Все постоянно вспоминают Холокост.

– Вспоминать Холокост – это не , не не не не не то же самое, что бороться за предотвращение будущих холокостов. Большинство тех, кто вспоминает, – просто нытики. Они думают, если люди будут скорбеть о прошлых холокостах, человеческая природа чудом преобразится и никто в будущем не захочет истребить целый народ.

– Я так понимаю, ты думаешь иначе?

– Посмотри на Боснию! – фыркает Ави. – Человеческая природа не меняется, Рэнди. Образование не помогает. Образованнейшие люди в мире превращаются в ацтеков или нацистов вот так. – Он щелкает пальцами.

– Так на что надеяться?

– Вместо того чтобы учить потенциальных палачей, мы будем учить потенциальных жертв.

– Чему учить?

Ави закрывает глаза и мотает головой.

– Черт, Рэнди, я могу говорить несколько часов – я составил целый учебный план.

– Ладно, давай отложим на потом.

– Сильно на потом. Сейчас самое главное, что все завязано на Крипту. Я способен собрать все мои идеи и вложить их в один блок информации, но почти любое правительство мира запретит распределять ее между своими гражданами. Надо построить Крипту, чтобы весь мир имел доступ к ППХ.

– Какому ППХ?

– Памятка по предупреждению Холокоста.

– О господи!

– Вот истинный смысл того, чем мы занимаемся, – говорит Ави, – поэтому очень прошу тебя – держись. Как только тебе станет скучно клепать номерные знаки на Филиппинах, подумай про ППХ. Подумай, что науа сделали бы с ацтеками, будь у них инструкция по предупреждению холокоста – учебник по тактике партизанской войны.

Рэнди какое то время сидит в задумчивости.

– Надо пойти купить воды, – говорит он наконец. – Пока мы тут сидим, у меня с потом вытекло несколько литров.

– Можно просто вернуться в отель, – говорит Ави. – Я в основном закончил.

– Ты закончил, а я еще не начинал.

– Что не начинал?

– Рассказывать, почему мне точно не станет скучно на Филиппинах.

Ави моргает.

– Любовь, что ли?

– Нет! – хрипло отвечает Рэнди, подразумевая «да». – Ладно, пошли.

Они доходят до ближайшего «24 часа», покупают голубоватые пластиковые бутылки и, прихлебывая воду, бредут по улице, мимо соблазнительно пахнущих тележек с едой.

– Несколько дней назад я получил е мейл от Дуга Шафто, – говорит Рэнди. – С его катера, по спутниковому телефону.

– Открытым текстом?

– Да. Я уговариваю его поставить «Ордо» и шифровать почту, но он ни в какую.

– Очень непрофессионально, – ворчит Ави. – Ему не помешала бы чуточка паранойи.

– Он такой параноик, что не доверяет даже «Ордо».

У Ави разглаживается лицо.

– Ладно, тогда все о'кей.

– В письме был глупый анекдот про Имельду Маркос.

– Ты потащил меня гулять, чтобы рассказать анекдот?

– Нет, нет. Анекдот – это условный сигнал. Дуг обещал послать е мейл с анекдотом про Имельду, если произойдет определенная вещь.

– Какая?

Рэнди отхлебывает воды, набирает в грудь воздуха, собирается с духом.

– Больше года назад у нас был разговор. Во время приема, который Дантист закатил на борту «Руи Фалейро». Дуг хотел, чтобы мы наняли его фирму, «Семпер марин сервисис», для съемки дна под все следующие кабели. За это он обещал взять нас в долю, если при съемке наткнется на затонувшие сокровища.

Ави резко останавливается и двумя руками стискивает бутылку как будто боится ее выронить.

– Затонувшие сокровища? В смысле: йо хо хо и бутылка рома? Пиастры? Все такое?

– Примерно да, – говорит Рэнди. – Шафто – охотники за сокровищами. Дуг одержим мыслью, что на дне вокруг Филиппин покоятся несметные богатства.

– Откуда? С испанских галеонов?

– Нет. То есть вообще то да, но Дуг ищет не их. – Они с Ави снова начинают идти. – Большая часть или гораздо более древние – фарфор с затонувших китайских джонок или совсем недавние – японское золото времен войны.

Как Рэнди и ожидал, слова про японское золото производят на Ави сильное впечатление. Рэнди продолжает:

– По слухам, японцы оставили здесь кучу золота. Считается, что Маркос нашел один из таких кладов в подземном туннеле – отсюда его богатство. Большинство считают, что у Маркоса было пять или шесть миллиардов долларов, но многие на Филиппинах уверены, что он нашел больше шестидесяти миллиардов.

– Шестидесяти миллиардов! – Ави напрягается всем телом. – Не может быть.

– Послушай, хочешь верь, хочешь нет, мне все равно, – говорит Рэнди. – Но поскольку казначей Маркоса будет одним из первых вкладчиков Крипты, тебе стоит про это знать.

– Продолжай, – говорит Ави, сразу загораясь интересом.

– Ладно. Так вот, есть люди, которые копают шурфы и прочесывают драгой морское дно в надежде отыскать легендарное японское золото. Дуг Шафто – из них. Проблема в том, что подробная гидролокационная съемка морского дна – штука дорогостоящая, требует больших начальных вложений. Разумеется, он за нас ухватился.

– Ясно. Очень умно, – одобрительно говорит Ави. – Возможность провести гидролокационную съемку, которая так и так нам будет нужна для прокладки кабеля.

– Может быть, чуть больше, чем необходимо, раз уж оказался на месте.

– Верно. Теперь я вспоминаю, как бдительные гарпии Дантиста возмущались, что съемка продолжается слишком долго и обходится слишком дорого. Они считали, что другая фирма выполнила бы те же работы быстрее и дешевле.

– Вероятно, так и есть, – соглашается Рэнди. – Ну так вот, Дуг обещал нам десять процентов от любого найденного сокровища. Больше, если мы решим участвовать в операции по подъему.

Внезапно у Ави расширяются глаза.

– Черт! Он хотел скрыть все это от Дантиста.

– Именно так. Потому что Дантист загреб бы себе все. Притом в силу обстоятельств его личной жизни Болоболо тоже оказались бы в курсе, а эти ребята с радостью убьют, чтобы добраться до золота.

– Ну, дела! – говорит Ави, мотая головой. – Знаешь, мне не хочется походить на трафаретных евреев из душещипательных кино. Однако в таких случаях я могу сказать только: «Ой, гевальт!».63

– Я молчал по двум причинам. Во первых, потому что мы вообще стараемся поменьше болтать. Во вторых, потому что мы так и так собирались нанять «Семпер марин сервисис», независимо ни от каких сокровищ, и предложение Дуга Шафто ничего не меняло.

Ави задумывается.

– Поправка. Оно ничего не меняло, пока Дуг Шафто не нашел сокровища .

– Да. Я думал, что и не найдет.

– Ты ошибся.

– Я ошибся, – признает Рэнди. – Шафто нашел старую японскую подводную лодку.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы он нашел китайскую джонку, то прислал бы мне анекдот про Фердинанда Маркоса. Если бы что то времен воины, то про Имельду. Если бы это был надводный корабль, анекдот был бы про ее туфли. Если подводная лодка – про ее сексуальные привычки. Дуг прислал мне анекдот про сексуальные привычки Имельды.

– Ты ответил официально на его предложение.

– Нет. Я же сказал, оно ничего не меняло, мы все равно собирались его нанять. А потом, когда мы подписали контракт и стали составлять план работ, он рассказал про код, насчет Маркосов Я понял, он считает: раз мы его наняли, то договоренность подразумевается.

– Странный способ вести дела, – произносит Ави, морщась. – Он мог бы хоть что то расписать подробнее.

– Дуг из тех, кто работает на доверии, – говорит Рэнди. – Если он обещал, значит, не обманет.

– Проблема с честными людьми в том, – замечает Ави, – что они ждут честности от всех остальных.

– Верно.

– Значит, теперь он считает, что мы его сообщники и поможем скрыть от Дантиста и Болоболо существование подводного клада.

– Если не поставим их в известность прямо сейчас.

– В таком случае мы предаем Дуга Шафто, – говорит Ави.

– Всаживаем нож в спину бывшему десантнику, прошедшему Вьетнам. И не забудь его друзей вояк по всему миру, – добавляет Рэнди.

– Черт, Рэнди! Я думал огорошить тебя рассказом про ППХ.

– Огорошил.

– А ты вываливаешь на меня такое!..

– Жизнь полна приключений, – изрекает Рэнди.

Ави задумывается.

– Короче, я так понимаю, вопрос сводится к тому, кого мы предпочитаем иметь на своей стороне в салунной перестрелке.

– Ответ может быть один: Дугласа Макартура Шафто, – говорит Рэнди. – Но это не значит, что мы выйдем из салуна живыми.