Geum.ru

Швейцер В. Я* доктор исторических наук, руководитель Центра партийно-политических систем ие ран

Вид материалаСтатья
Подобный материал:
Швейцер В.Я*


доктор исторических наук, руководитель Центра партийно-политических систем ИЕ РАН


Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект «Запад и формирование партийной системы в России № 06-03-02091а


Партии радикал-националистов и «иммиграционный вопрос»

Усложнение демографической ситуации в странах Западной Европы, нерешенность целого комплекса проблем, связанных со значительным притоком иммигрантов, правительствами соответствующих государств объективно создали на рубеже XX – XXI вв. новую политическую нишу для партий радикал-националистического толка. Такого рода партии существуют сегодня практически во всех образующих Евросоюз странах западной части Европейского континента, либо, находящихся с ЕС в тесных партнерских отношениях. Несмотря на то, что традиционно главным экспонентом европейского радикал-национализма считался до последнего времени Национальный фронт Ж-М Ле Пена, тем не менее, не Франция, а группа «малых стран» Западной и Центральной Европы лидирует по степени репрезентативности радикал-националистов в высших эшелонах власти. Об этом достаточно наглядно свидетельствует статистика парламентских выборов в Австрии, Швейцарии, Бельгии и Нидерландах конца прошлого-начала нынешнего тысячелетия.

В 1999 г. Австрийская партия Свободы (АПС) во главе с небезызвестным Й. Хайдером получила 27,2% голосов на выборах в Национальный Совет и в течение последующих семи лет входила в состав австрийского правительства. В соседней Швейцарии, возглавляемая националистом К. Блохером Швейцарская народная партия (ШНП), от выборов к выборам повышала свой удельный вес в Национальном Совете (2003 г. – 27,1%), следствием чего стало увеличение числа министров от ШНП в правительстве. После сенсационного успеха Списка Пима Фортейна на выборах 2002 г. (17,1%) во Вторую палату парламента Нидерландов, СПФ, до внеочередных выборов в январе 2003 г. являлась одним из партнеров правящей коалиции. В соседней Бельгии, хотя местные радикал-националисты – Фламандский интерес (Фландрия) и Новый Фронт (Валлония) не представлены в центральном правительстве, однако их успехи на последних парламентских выборах 2007 г. (вместе более 13%) также достаточно весомы.

Характерной особенностью радикал-националистического подхода к иммиграционной проблеме является стремление разложить её на этноконфессиональную, социально-экономическую, правовую и межгосударственную составляющие. Хотя лидеры радикал-националистов выступают в целом против, как они говорят, «перенасыщенности» иммигрантами своих государств, однако основная неприязнь обращена к лицам неевропейского происхождения и мусульманского вероисповедания. Книга П. Фортейна, наделавшая в начале 2000-х гг. много шума в политической жизни Европы, была провокационной по самому своему названию – «Против исламизации нашей культуры». В ней автор, назвав ислам «отсталой культурой», убеждал читателя в том, что иммигранты из мусульманских государств разрушают веками создававшийся менталитет и культурные христианские ценности Нидерландов. По его словам наплыв «чужаков» медленно, но верно подтачивает её либеральные устои и тот дух свободы, который позволяет однополые браки, эвтаназию и легкие наркотики. Претензии беженцев на социальные пособия и льготы могут окончательно подорвать фундамент «социального государства», а перенасыщенность экономики иностранной рабочей силой создает проблемы для занятости коренных нидерландцев. Не обошел П. Фортейн и рост преступности среди цветного населения, причем опять-таки, отметил ее целенаправленность, прежде всего, против коренных жителей. Выдвигая, в принципе, не вызывающий аллергии тезис о необходимости уважения прибывшими в Нидерланды жителями «третьего мира» обычаев и традиций этого государства, он на первое место ставил вопрос о прекращении въезда в страну политических беженцев и ищущих работу.

Вполне созвучный с основными аспектами антииммиграционной концепции Фортейна, были и взгляды его австрийского духовного и политического единомышленника – Й Хайдера. Особенно тщательно обыгрывалась тогдашним лидером АПС социальная составляющая антииммиграционной риторики. По его словам, «300 тысяч лишних иммигрантов – это 300 тысяч безработных австрийцев». С учетом того, что в связи с модернизацией производственных структур безработица в Австрии в конце 1990-х гг. несколько возросла, а предпринимателям стало выгодно брать на работу иностранцев, не претендовавших на высокие заработки, риторика Хайдера находила своего адресата. На выборах 1999 г. почти треть его электората составляли промышленные рабочие. Свое воздействие на австрийского обывателя оказывал и другой, беспроигрышный аргумент Хайдера: приток иммигрантов ведёт к ухудшению в стране криминогенной ситуации. Пресса АПС в конце выборов 1999 г. постоянно муссировала на своих первых полосах случаи участия неавстрийцев – прежде всего турок и выходцев из бывшей Югославии – в различных преступлениях. На плакатах и в листовках изображались грабители с явно восточным типом лица. Обыгрывалась и «историческая тема». На одном из плакатов был изображен толстый турок, весь в золотых украшениях, едущий по Вене на шикарном Мерседесе. Подпись под плакатом гласила: «500 лет назад мы отстояли Вену от турок. Неужели сегодня они нас все-таки захватили?»

Следует подчеркнуть, что радикал-националисты «малой Европы» предлагали и, своего рода, позитивный проект решения «иммиграционного вопроса». В частности, они ратовали за различные программы ассимиляции «чужаков» в европейское культурное пространство. Активно эксплуатируя тему ассимиляции, они отталкивались от неприятия значительной частью местного населения концепции мультикультурного сообщества. В Австрии в конце 1990-х гг. лишь 6% участников одного из репрезентативных социологических опросов считали, что иммигрантам должно быть позволено жить по своему собственному семейному укладу и религиозным обычаям. Аналогично выглядели и оценки бельгийцев, поддерживавших тезис об ассимиляции, содержавшийся в программных документах местных националистов. Здесь также находили отклик социальные аспекты антииммиграционной риторики, ибо в стране на рубеже веков насчитывалось более 10% безработных. На часть бельгийцев оказывали воздействие постоянно воспроизводимые прессой радикал-националистов данные о связях иммигрантов с «теневой» экономикой, криминальным бизнесом, наркоторговлей.

Неудивительно, что в обстановке всеобщей подозрительности к людям с иным цветом кожи находили отклик проекты более жестких правовых мер в отношении иммигрантов. Например, партия П. Фортейна предлагала усложнить процедуру получения гражданства для тех, кто хотел легально проживать в Нидерландах. Браки с ними должны были заключаться с 21 года, а не с 18, как для коренных жителей. Нидерландский партнер по брачному союзу с иностранцем должен иметь уровень годового дохода на 30% выше официального прожиточного минимума. Усложнялась и процедура воссоединения семей. Предлагалось разрешить въезд детей, лишь не старше 12 лет, дабы создать предпосылки для их «перековки» в духе нидерландских традиций. Рекомендовалось закрыть все мусульманские школы и перевести их учеников в нидерландские. Приезжим необходимо было пройти специальные курсы ассимиляции по языку и культуре, а после задействования их в трудовом процессе, регулярно вычитать из заработка средства, потраченные на обучение. Важным компонентом «иммиграционной программы» П. Фортейна была реформа уголовного законодательства в направлении ужесточения законов, касавшихся иммигрантов. Предлагалось повысить роль полицейской службы, организовать постоянное дежурство в районах скопления семей иммигрантов.

Характерной особенностью антииммиграционных концепций радикал-националистов было неприятие ими курса Евросоюза на создание больших возможностей для притока в государства-члены людей из других европейских и неевропейских государств. Повсеместно отрицались Шенгенские соглашения, категорическое сопротивление вызывали переговоры руководства ЕС о вступлении в ряды Союза Турции. П. Фортейн вообще предлагал провести специальный референдум, отрицательный результат которого позволил бы Нидерландам покинуть шенгенскую зону. Референдумы предлагались им и в случае приема Турции в ЕС. Причем, по мнению Фортейна, «нет» в любой из стран ЕС вело бы к автоматическому прекращению процедуры вступления Турции в Евросоюз.

Если в Нидерландах радикал-националисты только предлагали референдарные методы сопротивления иммиграции, то в «не члене» ЕС - Швейцарии ШНП К. Блохера активно использовала этот способ прямой демократии для реализации своего неприятия «чужаков». В 2002 г. «народники» инициировали референдум о процедуре приема беженцев, требуя лишить их права транзита через территорию страны, ограничения их возможностей получить в Швейцарии работу, социальную и медицинскую помощь. Лишь с небольшим перевесом в 0,2% противники инициатив ШНП смогли воспрепятствовать реализации этих планов. Отметим, что партия К. Блохера, в период, когда вся Европа была шокирована успехом Ле Пена в первом туре президентских выборов 2002 г. стремилась словесно отмежеваться от столь непопулярной фигуры. На следующий день после сенсации «первого тура» во Франции один из идеологов ШНП К. Мортели категорически отрицал, что его партия является близнецом Народного фронта. По его словам, у ШНП нет связей с крайне правыми в других государствах Европы («Le Temps», 23. 04. 2002).

Между тем антииммиграционная стезя ШНП проявилась в период подготовки и проведения в 2005 г. референдума о вступлении страны в шенгенскую зону. Страну заполонили плакаты ШНП, изображавшие испуганную швейцарку, преследуемую угрожающего вида тенью. На плакате крупным шрифтом было написано: «Нет Шенгену». «Народники» в речах на митингах в связи с предстоящим референдумом запугивали жителей страны тем, что в случае вступления в зону Шенгена в альпийскую республику хлынут толпы преступников и иммигрантов, отнимающих рабочие места у коренных жителей. Однако, итоги референдума показали, что большинство швейцарцев в целом не поддержало радикал-националистов. Против вступления страны в зону Шенгена проголосовало лишь 45,4% участников референдума, хотя во многих кантонах страны, особенно в германоязычных, большинство было у сторонников точки зрения ШНП.

Что же смогли реализовать из своего антииммигрантского арсенала радикал-националисты, входившие в начале 2000-х годов в коалиционные правительства? В некоторых случаях им удалось законодательно закрепить некоторые из своих концептуальных установок. В частности АПС, находившаяся в коалиции с консерваторами из Австрийской народной партии, добилась принятия в 2005 г. «Закона об иностранцах». Согласно этому документу, усиливался пограничный контроль на границах Австрии. Из страны высылалась та часть легальных иммигрантов, которая длительное время нигде не работала. Усложнялась и процедура получения иммиграционных виз. Теперь иностранцы должны были не только подать заявку на иммиграцию, но и приложить к ней доказательство своей материальной обеспеченности, а также справку о медицинском страховании на родине. Также была повышена «планка» требований для приезжающих в страну членов семей иммигрантов.

СПФ, войдя летом 2002 г. в правительство, вместе с христианскими демократами (ХДП) и либералами (НПСД), попыталась, даже лишившись своего лидера (П. Фортейн был убит накануне парламентских выборов в мае 2002 г.), воплотить в жизнь некоторые его идеи. В частности, Х. Навейн, занявший пост министра по делам иммиграции, предложил депортировать из страны всех иностранцев, имевших ранее судимость. Дух «фортейнизма» сохранился в нидерландском правительстве и после выхода из него СПФ. В феврале 2004 г. парламентское большинство приняло закон о высылке из страны 26 тыс. нелегалов, оставив лишь 10% из них шанс пройти сложную процедуру легализации. Инициатором этого закона была министр от либеральной НПСД Р. Вердонк, требовавшая от иммигрантов в качестве основного критерия их законопослушания, сдачу экзамена на знание нидерландского языка. Отметим, что премьер-министр нидерландского правительства христианский демократ Я-П Балкененде, занимал более мягкую позицию, предлагая для нелегалов процедуру правовой амнистии.

Следует подчеркнуть, что в большинстве случаев политические партии вышеназванных государств не только являются оппонентами радикал-националистов по иммиграционному вопросу. Нередко они инициируют меры законодательного характера. В частности, в Нидерландах еще в 1995 г. была запрещена деятельность явно расистской партии «СП-86». В 2004 г. в Бельгии по аналогичной причине – несовместимости партийной позиций с основами конституции – была прекращена деятельность предшественника «Фламандского Интереса» партии Фламандский блок. В 2000 г. ЕС подверг Австрию санкциям в связи с вхождением АПС Й. Хайдера в правительство Австрии. Обструкция со стороны ЕС определенным образом повлияла на отношение австрийцев к этой реакционной политической силе, которая на последующих выборах уже не показывала результатов, сопоставимых с электоральным успехом 1999 г.

Хотя сегодня можно сказать, что уход по разным причинам от активной политической жизни харизматических фигур европейского радикал-национализма, несколько ослабил популярность партий этого направления, тем не менее, «политическая ниша» для экстремизма сохраняется. В любой момент, связанный с обострением иммиграционной проблемы, она может быть заполнена новыми ле пенами, хайдерами и фортейнами. Полностью не исключен вариант и более жесткой антииммиграционной политики партий традиционного европейского истеблишмента, связанной, прежде всего, с неопределенностью дальнейших путей развития интеграционного процесса в Европе.