Geum.ru

Библия раджниша

Вид материалаКнига

Содержание


Ищи – и ты потеряешь; расслабься - и ты найдешь
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   17

Беседа 27



ИЩИ – И ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ; РАССЛАБЬСЯ - И ТЫ НАЙДЕШЬ


25 января 1985 года


Бхагаван,

Кажется, что Вы собирались поговорить об упоминаемой в американской конституции идее поиска счастья, как о праве, данном человеку от рождения, но Вы забыли об этом. Пожалуйста, вернитесь к этому вопросу.


Я вспомнил сейчас одну историю. В парке сидели три старика. Одному было семьдесят пять лет, второму - восемьдесят, а третьему - восемьдесят пять. Первый старик сказал: «Кажется, я старею, потому что сейчас самым большим удовольствием для меня является хорошая прогулка в утреннее время. Я могу сказать, это лучше, чем сексуальный оргазм».

Два других старика рассмеялись. Самый старый сказал: «Твое представление об оргазме удивит и шокирует даже таких людей, как Вильгельм Райх, Зигмунд Фрейд и Хавилок Эллис. Сынок, ты не стареешь, ты просто становишься оригинальным».

Но второй старик молчал и серьезно думал о чем-то. Потом он сказал: «Может быть, он прав. Я тоже чувствую, что становлюсь старее. Вот уже три ночи подряд я не занимаюсь любовью со своей женой».

Самый младший из этих трех был очень удивлен. Он воскликнул: «Как! Три ночи ты не занимаешься любовью с женой?»

Но самый старый из них продолжал громко смеяться, а потом сказал: «Не принимай его всерьез - ведь ты не знаешь, что он имеет в виду под словом "любовь''. Это похоже на твой оргазм. Перед тем как лечь спать, он пожимает руку своей жене; это для него и означает "заниматься любовью". Я говорил ему: "Не делай много шума из ничего; это не любовь. Даже, если ты не будешь делать этого три ночи подряд, беды не будет"».

Потом он сказал: «То, что вы оба говорите о своем старении, заставляет меня думать, что я тоже старею; конечно, мне уже восемьдесят пять. Сегодня утром, когда я хотел заниматься любовью со своей женой, она сказала: "Как! Что ты собираешься делать?" А я ответил: "Разве это что-то, что нужно объяснять тебе? Я собираюсь заниматься с тобой любовью"».

«И тогда моя жена сказала: "Ты уже дважды занимался этой гадостью сегодня ночью". А я совершенно об этом забыл! Вот почему мне кажется, что я старею».

Ваш вопрос напомнил мне эту историю, а эта история напоминает мне о бедном раввине в Англии. Мне жаль его, но я ощущаю и некоторое чувство ревности: я бы очень хотел оказаться на его месте и быть исключенным. То, что его лишили права быть раввином, - такое острое ощущение. А меня никто не может исключить - я не принадлежу ни к какой организации.

Я не принадлежу своей собственной религии, поэтому никто не может меня исключить. Это единственная радость, которую я намерен избежать.

Но я не должен забывать об этом вопросе. Фактически - это не забывчивость; я просто дрейфую, медленно уплываю в даль. Я не старею, я никогда не постарею. Да, я буду продолжать становиться взрослее, но взросление - это не старение. До самого последнего дыхания я буду оставаться таким же молодым и свежим, как всегда. Но то, что я называю дрейфом, является совершенно другим явлением.

С каждым своим утверждением я оказываюсь как бы на перекрестке.

От этого утверждения я могу двигаться в любом направлении. У меня нет никакого представления о том, какое направление меня привлечет. Решить вопрос, куда мне направляться, я предоставляю полностью своему сознанию - пусть ведет туда, куда хочет. И снова на каждом этапе у меня перекресток. Люди, которые являются ораторами или спикерами, заранее определяют свой путь. Они знают, о чем они будут говорить, с чего они начнут, что будет в середине, чем они закончат, какова их цель.

У меня же, прежде всего, нет цели.

Я не утилитарист.

Я просто наслаждаюсь тем, что делю себя и свой жизненный опыт с вами, без всякой цели.

На всей земле вы не найдете другого такого занятого человека, как я, но без всякого дела. Дела нет, но я занят всю свою жизнь. Я наслаждаюсь этим; следовательно, у меня нет заранее выбранного конкретного направления, я ничего не решаю заранее.

Вот почему вопроса о забывчивости вообще не возникает. Вы не имеете представления о тех перекрестках, к которым я подхожу много раз. Если мне придется выбирать, то вы не увидите, что я что-то пропустил, это будет что-то искусственное.

Я не решаю заранее.

Я просто плыву по течению, куда бы оно меня ни привело.

Двигаться в неизвестное - огромная радость... Ну вот, мне приходится возвращаться к этому вопросу. Давайте закончим с ним. Да, я собирался поговорить об этой глупой идее в американской конституции о том, что человек имеет от рождения право на поиск счастья. Я называю эту идею глупой, потому что никто не может быть в поисках счастья. А если вы и находитесь в поисках счастья, то одно я могу сказать с уверенностью: «Вы не найдете его».

Счастье всегда побочный продукт.

Оно не является результатом прямого поиска.

Оно случается, когда вы совсем не думаете о нем, не говоря уже о поиске. Оно приходит внезапно из ниоткуда, когда вы делаете что-то совсем другое.

Например, вы можете колоть дрова. Конечно, это совсем не поиски счастья - колоть дрова, но когда вы делаете это ранним утром, при восходящем солнце, когда еще прохладно, а в лесу раздаются звуки вашего топора и куски дерева летят во все стороны, производя своеобразный шум и отгоняя тишину... Вы начинаете потеть, а холодный ветерок приносит вам ощущение прохлады еще более приятное, чем прежде... И внезапно вы понимаете, что это счастье, вас переполняет радость. Но вы ведь просто кололи дрова; а рубка дров не упоминается в конституции как право от рождения, так как тогда, сколько же вам надо будет внести в этот перечень?

Я не могу забыть один день... Существуют некоторые вещи, которые не имеют логического смысла, но каким-то образом остаются в вашей памяти. Вы не можете понять, по какой причине они хранятся в вашей памяти, потому что было многое другое, более важное, более значительное, но оно исчезло. А остались в вашей памяти какие-то незначительные вещи, и вы не знаете, почему, но они остались; они оставили после себя след.

Одну такую вещь я помню. Я шел из школы домой, а моя школа была почти в одной миле от дома. Как раз на полдороги росло огромное дерево. Я проходил мимо этого дерева каждый день, по крайней мере, четыре раза в день: когда шел в школу, затем в середине дня, когда шел домой на ленч, затем по дороге в школу снова и когда возвращался домой в конце дня. Так проходил я мимо этого дерева тысячи раз, но однажды что-то произошло.

Был жаркий день, и когда я приблизился к дереву, я очень вспотел. Я проходил под деревом, а там было так прохладно, что без всякой определенной мысли я остановился, сам не зная, почему. Я просто подошел к стволу дерева, сел и прижался к стволу. Я не могу объяснить, что произошло, но я чувствовал себя таким неимоверно счастливым, как будто что-то происходило между мной и этим деревом. Просто прохлада не могла быть причиной, так как много раз, когда я был потный, я проходил под кроной этого дерева, где была прохлада. Я останавливался там и раньше, но никогда прежде я не подходил, и не прикасался к дереву, и не сидел там, как если бы я встретился со старым другом.

Этот момент оставил в моей памяти сияние, подобное звезде. В моей жизни произошло очень много событий, но я не вижу, чтобы то мгновение стало исчезать из моей памяти: оно все еще хранится в ней. Всякий раз, когда я оглядываюсь, я вижу его. Ни тогда, ни сейчас я ясно не понимаю того, что случилось. Но с того самого дня у меня возникла какая-то родственная связь с этим деревом, которого я не чувствовал раньше, даже более тесная, чем с каким-либо человеком. Я стал более близок с этим деревом, чем с кем-либо еще в целом мире. У меня появился обычай: когда я проходил мимо дерева, я, как правило, садился под ним на несколько секунд или минут, чтобы почувствовать его. До сих пор я могу видеть - что-то продолжает расти между нами.

В тот день, когда я закончил школу и поехал в другой город, чтобы поступить в университет, я простился с моим отцом, моей матерью, со всей семьей. Я не тот человек, который легко плачет. Даже когда меня сильно наказывали, кровь могла литься из моих рук, но слезы никогда не появлялись на моих глазах.

Мой отец, бывало, спрашивал: «Есть ли у тебя слезы?»

Я отвечал: «Ты можешь заставить кровоточить мои руки, но ты не сможешь заставить меня плакать и рыдать. А почему я должен плакать? Ведь все, что ты делаешь - абсолютно правильно. Я сделал что-то, хорошо зная, что это повлечет за собой определенные последствия. Я никогда не лгу, поэтому я не могу избежать наказания. Зачем же плакать?»

Но когда я пошел попрощаться к своему дереву, я стал плакать. Это был единственный раз в моей жизни; других случаев я не помню. В детстве у меня умерла одна из моих сестер, которую я любил больше других своих братьев и сестер. В Индии у нас насчитываются до дюжины братьев и сестер. Я часто подкалывал своего отца: «Как это тебе не удалось сделать дюжину детей? Ведь у тебя их только одиннадцать. Надо было лучше считать, не хватило одного ребенка».

А он отвечал: «Ты мой сын, но ты даже пытаешься шутить со мной».

Я отвечал: «Я не шучу; я просто говорю, что говорить кому-то "одна дюжина" - так легко, что я именно это и делаю. Если кто-нибудь спрашивает меня, сколько у нас детей, я отвечаю - "одна дюжина". Это проще. Ты без всякой необходимости все усложнил: одиннадцать! Тебе следовало бы остановиться на десяти — это число кажется законченным, либо на двенадцати — это число также кажется законченным, но одиннадцать? Что это за число вообще?»

Из всех десяти сестер и братьев больше всего я любил одну сестру, которая умерла, когда я был очень маленький. Должно быть, мне было лет пять, а ей три года. Но даже тогда я не плакал. Я был удивлен и потрясен. Плакали все, и все думали, что я потрясен, потому что я любил эту сестру больше всех. Все в семье знали, что я любил ее больше всех, и она меня любила больше всех. Все думали, что я не плакал, потому что был сильно потрясен, но на самом деле это было не так.

Когда умер мой дедушка по материнской линии, я не плакал, а ведь он воспитал меня. Он был мне ближе, чем мой отец, так как первые семь лет своей жизни он был рядом со мной, а это был очень ранимый возраст. Он умер на моих руках. Моя бабушка потеряла полный контроль над собой: она рыдала, выкрикивала какие-то слова и бессвязные предложения. Они всю жизнь прожили вместе, и у них был только один ребенок - моя мать. Когда она вышла замуж, они жили одни и делили между собой свое одиночество. Моя бабушка, должно быть, чувствовала себя действительно покинутой: дедушка был ее целым миром. Для меня он был не просто дедушкой по материнской линии.

Мне очень трудно определить, что он значил для меня. Он часто называл меня Раджа (слово раджа означает король); в течение семи лет, которые я провел рядом с ним, ему удалось сделать мою жизнь похожей на жизнь короля. В мой день рождения он обычно приводил слона из соседнего города... В те дни слоны в Индии были либо у королей, так как уход, питание и обслуживание слонов требовало больших денег, либо у святых.

Обычно слонами владели две группы людей. Святые могли иметь слонов, потому что у них было много учеников. И когда эти последователи заботились о своем святом, они заботились и о его слоне. Недалеко от нас жил святой, у которого был слон, поэтому мой дедушка приводил слона на мой день рождения. Он сажал меня на слона с двумя мешками, наполненными серебряными монетами.

В то время рупии были из чистого серебра; банкноты в Индии не использовались. Банкноты не являются чем-то новым; в Китае они существуют тысячи лет. Китай во многом опередил другие страны. Марко Поло, когда он вернулся из Китая, привез с собой печатные банкноты. Однако ему не поверили. Его позвали к священнику и сказали: «Не пытайся выдумывать фантастические и глупые истории. Кто поверит, что кусок бумаги можно использовать как деньги?»

И священник подбросил вверх золотую монету, она упала на пол с громким звоном, а он сказал: «Это деньги». Затем он сжег банкноту со словами: «А это твоя выдумка».

В моем детстве банкнот в Индии не было; для изготовления рупий все еще использовали чистое серебро. Мой дедушка обычно наполнял два мешка, два больших мешка, которые висели на боках слона, серебряными монетами, и я ездил по деревне и разбрасывал эти монеты. Вот как он отмечал мой день рождения. Как только я отправлялся в путь, он присоединялся в своей повозке, запряженной быками и наполненной рупиями; он обычно повторял: «Не будь жадным — у меня достаточно рупий. Ты можешь бросать столько рупий, сколько есть у меня. Не останавливайся, бросай!»

Естественно, вся деревня следовала за слоном. Наша деревня была не очень большая, не более двухсот-трехсот человек, поэтому я кружил по деревне, по ее единственной улице, разбрасывая рупии. Дедушка всячески старался внушить мне мысль, что я принадлежу к королевскому семейству.

Он так меня любил, что заболеть для меня было практически невозможно. Если у вас нет силы преодолеть болезнь, вы можете постараться ничего о ней не говорить. Он обычно впадал в панику: если у меня была лишь небольшая головная боль, он впадал в такую панику, что садился на лошадь и ехал к ближайшему врачу, а потом отвозил его назад. Это было хуже, чем головная боль, поэтому я просто молчал, ничего не говорил об этом. Даже, когда дедушка умер у меня на руках, слезы у меня не появились. Я стал подозревать, что у меня нет слезных желез. Но в тот день, прощаясь со своим деревом, я рыдал первый и последний раз в жизни. Это всегда оставляет очень светлое пятно. Когда я плакал, я был абсолютно уверен в том, что в глазах дерева тоже были слезы, хотя я не мог видеть его глаз, я не мог видеть его слез. Но я мог чувствовать, - когда я прикасался, к дереву, я мог чувствовать печаль, я мог чувствовать блаженство, я мог чувствовать прощание. А это оказалось моей последней встречей с деревом, так как когда я вернулся через год, то по какой-то глупой причине дерево было срублено.

Глупой причиной было то, что там строили небольшой мемориал, а место это было самым красивым в центре города. Мемориал возводился в честь идиота, который был достаточно богат, чтобы одержать победу на всех выборах и стать президентом муниципального комитета. Он был президентом почти тридцать пять лет - самый большой период, когда кто-нибудь был президентом в этом городе. Все были счастливы, когда он был президентом, потому что он был таким идиотом; вы могли делать все, что угодно, а он не собирался никому мешать.

Вы могли построить свой дом посредине улицы; его бы это не тревожило, если вы проголосовали за него. Поэтому весь город был счастлив во время его президентства, потому что все имели такую свободу. Муниципальный комитет, члены, мелкие служащие, старшие служащие - все были счастливы при нем. Все хотели, чтобы он оставался президентом вечно; но даже и идиотам однажды приходится умирать. Но его смерть была не совсем к «счастью»: они стали искать место для мемориала в его честь и срубили мое дерево. Теперь его мраморная глыба стоит на этом месте вместо моего живого дерева.

Я ничего не забываю, и мне так многое хочется сказать, но язык является одномерным. Он линейный - вы можете, идти только по одной линии, в то время как жизненный опыт многомерен, он движется по тысячам направлений. Проблема, которая стоит перед так называемыми ораторами, заключается в том, что сказать. Моя же проблема заключается в том, чтобы решить, чего не говорить, потому что мысли мои толпятся в ожидании, стучатся со всех сторон и просят: «Впусти меня». Вот почему я медленно дрейфую... Но не стесняйтесь и напоминайте мне.

Поиски счастья невозможны.

Если вы посмотрите на свою собственную жизнь, то найдете мгновения, когда вы были счастливы. А их не должно быть очень много: может быть, за семьдесят лет жизни у вас было всего семь таких мгновений, которые вы можете назвать мгновениями счастья. Но если бы вы имели всего лишь одно мгновение счастья, то конечно, без всяких исключений, это произошло бы, когда вы его не искали.

Попытайтесь искать счастье и вы убедитесь, что вы не найдете его.

Я во многом не согласен с Иисусом Христом, даже там, где все выглядит очень невинно, поэтому кажется, что я очень недобрый человек. Иисус говорит: «Ищите, и найдете. Просите, и дано будет вам. Стучите, и отворят вам». Я не могу с этим согласиться.

Дураки, которые писали американскую конституцию, конечно, попали под влияние Иисуса Христа - они ведь были все христианами. Когда они написали «поиски счастья», они, должно быть, сознательно или бессознательно имели в виду заповеди Иисуса: «Ищите, и найдете».

Но я говорю вам:

Ищите и убедитесь, что вы никогда не найдете.

Не ищите, и оно появится.

Всего лишь перестаньте искать, и вы обретете его, так как поиск означает какое-то усилие мозга, а отсутствие поиска означает состояние релаксации, расслабления. А счастье возможно только тогда, когда вы расслаблены.

Тот, кто ищет, не расслабляется. Как он может расслабиться? Он не может позволить себе расслабиться. Вы удивитесь, если вы оглядитесь вокруг: вы найдете, что люди в очень бедных странах более удовлетворены. Да, даже в Эфиопии, где люди умирают от голода, вы найдете людей, которые умирают, но без страданий. Самое большое число страдающих людей вы найдете в Америке. Это странно. Здесь, где поиски счастья являются вашим правом от рождения. Это право не упоминается ни в какой другой конституции мира.

Итак, я продолжаю снова... так как прямо сейчас я вспомнил, что недавно я говорил с вами о своем профессоре истории. Задайте ему любой вопрос, и он всегда ответит. Я начал смотреть... Конечно, он был книжным червем. Я знал это слово раньше, но встретил такого человека впервые. Я сказал ему: «Я очень хотел узнать, что это за люди, которых называют книжными червями; вы решили эту проблему: именно вы и есть книжный червь. Но я не люблю терпеть поражение ни в чем».

Он спросил: «Что вы имеете в виду?»

Я ответил: «Я обязательно найду, откуда вы берете все эти знания».

Он засмеялся, потому что думал, что это невозможно. Но я начал искать в библиотеке их исторического факультета, в каждой книге. Я искал в городской библиотеке, очень старой и самой большой во всем штате. Наконец, я нашел небольшую книгу «Малоизвестные факты о хорошо известных людях». Именно в этой книге и содержалась вся информация типа, «в каком возрасте Сократ женился?» Это была книга, в которой были собраны малоизвестные факты о хорошо известных людях. Итак, я сказал: «Хорошо».

На следующий день я пошел к нему на занятия и просто дал ему книгу. Он взглянул на меня, подозвал меня поближе к себе и сказал: «Подождите меня после занятий, а эту книгу положите в свою сумку. Не размахивайте ею и не давайте ее никому посмотреть. Сначала дождитесь меня, а потом делайте, что хотите».

После занятий он сказал: «Вы странный человек! Это книга, на основе которой я построил свою карьеру ученого. Где вы достали ее? Я украл ее из библиотеки исторического факультета, поэтому никто не мог ее найти, ее больше не продают на рынке — она очень старая. Где вы нашли ее?»

Я ответил: «Без проблем. Я собирался найти ее, даже если бы на это ушла вся моя жизнь. Если вы книжный червь, то я еще больший книжный червь. А теперь запомните, никогда не отвечайте на вопросы, пользуясь этой книгой; иначе я открою ваш секрет всему университету».

Он сказал: «Я ничего не буду делать - держите этот секрет при себе. Я охотно сделаю для вас все, что хотите. Я вас приглашаю к себе на занятия. Я никогда не буду мешать вам. Или, может быть, вы хотите еще что-нибудь. Но не приносите эту книгу с собой».

Я сказал ему: «Я не буду ее приносить; но это очень плохой признак. Вы жили этой маленькой книжкой, в ней вся ваша мудрость. А так как вы украли эту книгу из библиотеки своего факультета, — что было нетрудно, так как это был его собственный факультет и его собственная библиотека, - у вас не было проблем, чтобы унести ее оттуда».

«Вы думаете, что в целом мире нет библиотеки, в которой есть такая книга? Я не мог поверить, что вы имеете способ обнаружить эти незначительные детали - какая-то коллекция должна быть. Я не думаю, что такие коллекции состоят из многих тысяч книг, так как даже в самых крупных книгах по истории вы не сможете найти такую информацию: как и в каком возрасте женился Сократ - ведь это не исторический факт и он не имеет никакого исторического значения. Я увидел эту книгу, потому что я взял ее в городской библиотеке».

Я сказал ему: «Городская библиотека продолжает присылать мне письма с просьбой: "Пожалуйста, верните книгу". Я продолжаю отвечать им, что я готов заплатить за эту книгу, сколько бы она ни стоила. Они отвечают: "Это редкая книга, мы не поднимаем вопроса о ее цене"».

Но я говорю им: «Когда что-то теряется, будь оно редким или нет, что можно с этим сделать? Я попытаюсь найти ее. Если я смогу ее найти где-нибудь, я верну ее вам. Если я не смогу, я готов оплатить стоимость этой книги и штраф за ее потерю. Что еще я могу сделать?» В конце концов, мне пришлось заплатить за книгу и штраф.

Но так как Раджнишпурам является уникальным городом, библиотеку в нем нельзя создавать. Разрешение... этот город не существует вообще, поэтому возникает вопрос - от кого надо получать разрешение в городе, который не существует?

На складе хранится сто пятьдесят тысяч книг, редких книг.

Но способы, которыми пользуются политики, очень странные. Всего лишь несколько дней назад я узнал, что федеральное правительство Америки написало письмо, в котором сообщалось, что этому городу были выделены федеральные фонды, но сейчас поступили сведения из штата Орегон о том, что этот город не существует, «поэтому верните, пожалуйста, федеральные фонды».

Я поинтересовался, сколько они выделили для нашего города. Двести пятьдесят долларов! Великая Америка!

Если город не существует, кто же будет возвращать эти фонды, и кому адресовано это письмо? И, прежде всего, кто сообщил вам, что Раджнишпурам является городом? Вероятно, штат Орегон сообщил вам, что этот город включен в штат; вот почему вы стали присылать фонды. Теперь тот же самый штат сообщает вам, что этот город не существует. Вы просите вернуть эти деньги, но огромный федеральный фонд - двести пятьдесят долларов - исчез.

И это мнение генерального прокурора штата Орегон о том, что этот город нелегальный, мнение всего лишь одного человека, сейчас находится на рассмотрении в суде. До тех. пор, пока суд не решит, правильно ли его мнение или нет, все должно оставаться, как и было - до тех пор, пока не закончится этот спор. А конца ему не видно. Мои санньясины будут бороться за это до самого конца цивилизации. Осталось только двадцать лет.

Бороться за это в течение двадцати лет нетрудно. И до тех пор, пока решение в суде не принято и нет возможности куда-то апеллировать еще, Раджнишпурам будет городом. И ни один человек не имеет права по своему собственному разумению делать этот город незаконным или заставить его исчезнуть.

Но генеральный прокурор продолжает сообщать о том, что этот город существует, в другие агентства, федеральные и государственные. Он надавил на полицейское управление: «Уберите полицию Раджнишпурама из полиции штата. Этот город не существует, следовательно, нет необходимости и в полиции в этом городе».

Но это только его мнение. Если суд решит, что этот город не конституционен, не включается в штат на законном основании... Но суд его уже включил законно в штат; он был законным городом два года. Правительство выделяло ему фонды в течение двух лет, и тот же самый генеральный прокурор был там эти два года. Ему понадобилось два года, чтобы решить; является этот город законным или незаконным. Он позволил своему правительству выделить фонды; он позволил федеральному правительству выделить фонды, он позволил полиции присоединить полицию Раджнишпурама к полиции штата.

Теперь, всего лишь потому, что он хочет стать губернатором, он хочет, чтобы все избиратели штата Орегон голосовали за него - мои санньясины делают много добра людям... Это единственный факт об Орегоне, который является решающим: если кто-нибудь будет поддерживать нас, он проиграет на выборах. Любой, кто против моей коммуны и совершает законное, незаконное, моральное, аморальное действие, чтобы причинить нам вред, будет поддержан всем штатом Орегон.

Этот человек не имеет ничего против санньясинов. Ему не хватает мужества, чтобы приехать сюда и посмотреть, существует город или нет. Он должен приехать и увидеть своими собственными глазами. Ему не хватает мужества. Он боится появляться даже в одной телевизионной программе вместе с Шилой. Такие трусы!

Но вот как рассуждают политические умы. Генеральный прокурор договаривается о проведении выборов губернатора, которые будут проводиться через полтора года. По крайней мере, эти полтора года он будет непрерывно дергать этот город, говоря: «Вы незаконны», - хотя это не имеет никакого значения. Кто хочет быть законным? Только незаконные люди хотят стать законными. Если вы не преступник, вы вообще не думаете о законе; о законе думают только преступники.

Я никогда не задумывался в течение всей своей жизни о том, что должно быть законным, так как я никогда не совершал ничего незаконного.

Генеральный прокурор отлично знает, что он потерпит поражение, но единственное, чего он хочет, - это то, чтобы дело отложили, потянули время до выборов в губернаторы; а потом он закроет это дело. Ему нельзя позволить этого. Но так рассуждает политик: просто тянуть время, откладывать и откладывать; именно это он и делает. Дата рассмотрения нашего дела в суде продолжает откладываться; ему приходиться откладывать ее.

Нам все равно; фактически было бы прекрасно, если бы это было отложено на двадцать лет. Когда все будет закончено, мы останемся единственными людьми на земле. И тогда мы сможем впервые за все время сделать настоящую разумную конституцию.

Существующая сейчас американская конституция абсолютно ненормальна: «поиски счастья»? Никому никогда не удавалось найти его, а те, кто пытался, становились очень несчастными в жизни. Когда я учился в университете, я часто ходил на одну улицу, очень тихую, без уличного движения, потому что она заканчивалась тупиком и была длиной всего лишь в полторы мили: На ней было несколько прекрасных особняков для профессоров, но их было мало, и они находились на большом расстоянии друг от друга. Это было тихое место, а по обеим сторонам улицы росли огромные деревья.

Я часто ходил по этой улице, но только тогда, когда шел дождь, так как, даже когда дождь прекращался, он продолжал идти по обеим сторонам улицы, благодаря этим огромным деревьям: вода продолжала капать с их листьев. Поэтому можно было убедиться в том, что даже если бы шел дождь, то он не прекращался бы какое-то время из-за того, что он уже не шел посредине улицы; вы могли бы всегда ощущать зависимость от этих деревьев. Я очень любил ходить туда во время дождя.

В последнем доме жил профессор физики. Его жена, дочь и сын привыкли ко мне: «Всякий раз, когда идет дождь, этот странный парень приходит сюда без зонтика и без причины, всего лишь потому, что здесь тупик и ему надо отсюда идти назад; поэтому всякий раз, когда шел дождь, они ждали меня на веранде, думая, что я обязательно появлюсь; и я неизменно появлялся. Они рассказывали профессору физики: «Сюда приходит без всякой на то причины и только тогда, когда идет дождь, странный студент с длинными волосами, бородой и в деревянных сандалиях, стук которых сообщает нам еще за полторы мили, что он идет. Он доходит до самого конца, останавливается там, а потом уходит, и мы не знаем, что он там делает».

Профессор спросил: «Вы уверены, что он носит деревянные сандалии?»

Потом он сказал: «Я знаю его, потому что в нашем университете носит деревянные сандалии только один студент; я найду его».

Он спросил моего профессора - декана факультета: «Что за человек этот юноша?»

Мой профессор ответил: «Он очень странный тип. Мы еще не определили его точно, - но он не совсем нормальный».

Профессор физики, профессор Шривастава, был профессором здесь в Америке. Когда я был в Пуне, кто-то приехал из Америки и привез известие, что он встретил профессора Шриваставу в Гарварде, где тот преподавал. Он сказал, что профессор шлет мне привет, что он помнит меня и помнит, как я приходил к его дому, когда шел дождь. Всю эту историю он рассказал одному американцу, который стал санньясином.

Услышав, что я ненормальный, профессор Шривастава удивился: «Ненормальный?»

Мой профессор сказал: «Не ниже нормали, а выше нормали. Таково его определение: он считает ненормальными всех - Будду, Иисуса, Лао-цзы, Конфуция, - а мы не можем спорить с ним, но он принадлежит к такому же типу людей».

Профессор заинтересовался еще больше. Он захотел, чтобы меня представили ему. Мой профессор, профессор Саксена сказал: «Почему вы ищете себе неприятности. Все мы здесь стараемся сделать так, чтобы он как-то закончил университет и отправился куда-нибудь еще».

Но Шривастава сказал: «Интересно и мне, и моей жене, и моим детям. Они все хотят увидеть его и познакомиться с ним». Итак, меня представили ему, и мы быстро подружились. Он был старым человеком, но ему понравилась моя идея, когда я ему объяснил: «Это такая радость - быть под небом, когда все небо выливается на тебя душем. Я чувствую себя таким счастливым, что мне это трудно описать.

Это на него так подействовало, что он сказал: «Тогда когда-нибудь я тоже хочу пойти с тобой. А ты действительно уверен, что ты испытываешь счастье?»

Я сказал: «Я абсолютно уверен, в этом нет сомнения; иначе, зачем бы я беспокоился и приходил на вашу улицу всякий раз, когда идет дождь?»

Склонившись к моему уху, он сказал очень конфиденциально: «Счастье меня тоже интересует».

Я сказал: «Тогда возникает небольшое затруднение. Вы можете пойти со мной, но я не могу вам что-либо гарантировать. Счастье приходит ко мне, но я его вовсе не ищу: это такая большая разница. Вы же будете постоянно оглядываться и думать: "Оно еще не пришло. Где же оно? Когда же оно придет?" Вам придется забыть о самой идее счастья».

Профессор Шривастава сказал: «Это странное условие. Я иду только для того, чтобы получить какое-то представление о счастье, как-то его испытать, а вы ставите мне очень странные условия с самого начала. Это похоже на шутку - надо забыть о самой идее счастья».

«Но, - сказал я, - именно так это действует».

Он сказал: «Хорошо, я попытаюсь».

Я ответил: «Попытка - это не то; вам нужно просто забыть об этом».

Он ответил: «Хорошо, я забуду об этом».

Он пошел со мной. Время от времени я смотрел на его лицо.

Он чувствовал себя очень несчастным, более несчастным, чем когда-либо, потому что все профессора, их жены, их дети смотрели из окон: «Этот молодой человек привел с собой этого старого дурака. Почему он бродит под дождем? Он может заболеть пневмонией, получить осложнение... Этот молодой человек достаточно здоров, он может делать такие вещи, но почему это делает этот дурак?»

Когда мы дошли до конца под стук моих сандалий, его семья выбежала из дома, чтобы посмотреть на нас. И когда они увидели, когда его жена увидела, что ее муж стоит рядом со мной в конце дороги, которая заканчивалась очень глубоким обрывом, они не могли поверить своим глазам. Что случилось? Может быть, я попросил его поискать что-то там, в долине? Они все вышли из дому. Конечно, у всех были зонтики и плащи; они подошли к нам и дети спросили: «Папа, что ты ищешь?»

Профессор Шривастава сказал: «Помолчите. Это еще до сих пор не произошло, а если вы упомянете это, то вот он скажет: "Ты нарушил условие"».

Я сказал: «Условие уже нарушено. Я наблюдал за вами всю дорогу: вы чувствовали себя несчастным, более несчастным, чем когда бы то ни было; я вижу, вы несчастный человек».

Профессора все несчастные люди. Такова их профессия. Она заставляет их быть серьезными, глубоко погруженными в размышления. Профессионально это помогает.

Я сказал: «Я всю дорогу за вами наблюдал: вы очень несчастны».

Он сказал: «Я очень старался не помнить о счастье, но что же делать? Эта мысль возвращалась ко мне снова и снова». Это, то есть мысль о том, что я могу потерять его из-за того, что условие не будет выполнено, делало меня еще более несчастным».

Я сказал: «Не только вы потеряли счастье, но вы разрушили и мое, так как плохо быть в компании с не своим человеком. Есть такая пословица: тебя можно узнать по тому, кто с тобой. Впервые счастье не снизошло на меня - из-за вас».

Он сказал своей жене: «Ты только послушай: вместо того, чтобы я жаловался на него, он жалуется на меня в связи с тем, что счастье его пропало». Его жена сказала: «Как бы там ни было, оба заходите в дом и выпейте по чашке чаю. Он пришел сюда впервые, а мы всегда хотели пригласить его, но мы думали, что мы не знаем, кто он, что он за человек - сумасшедший или очень умный. Но то, что он не сумасшедший - это точно». Профессор Шривастава сказал: «Нет, он все-таки сумасшедший, и из меня он сделал дурака, потому что завтра весь университет будет у меня спрашивать: "Что вы делали под дождем, ведь у вас есть машина?"»

Я ответил ему: «Оставьте свою машину возле факультета, и когда мы пойдем домой, мы можем пригнать домой и вашу машину. Но сидение в машине не принесет вам ожидаемого счастья - счастье приходит только с дождем».

На следующий день весь университет говорил о профессоре Шриваставе. Я посоветовал ему: «Вам лучше всего сказать, что это сработало, что вы стали счастливым; иначе они будут думать, что вы дурак».

Он сказал: «Это хорошая мысль», - и он стал говорить всем: «То, что говорит Раджниш, совершенно правильно - его трюк срабатывает». Он сказал мне: «Что делать? Еще несколько профессоров готовы пойти с тобой. Вы создали для меня много трудностей. Ваш профессор был прав, что лучше было бы не знакомиться с вами. Сначала вы одурачили меня, а теперь вы говорите мне, чтобы я говорил, что это случилось. Я вижу в этом определенный смысл, так как если бы я сказал, что этого не было, другие сказали бы мне: "Ты дурак. Если счастье приходит с дождем, тогда все могут иметь его". Поэтому я подумал, что лучше сказать: "Да, это случилось, но если вы хотите проверить, можете пойти сами". Многие уже готовы это сделать».

Я сказал: «Пусть они будут готовы. Пусть они все приходят. Это сработает точно так же, как и с вами». Он сказал: «Они меня убьют».

Я ответил: «Не беспокойтесь: вся ответственность на мне. Я постараюсь убедить их, что это произойдет».

И вот что произошло. Шесть профессоров дошли до конца дороги, остановились перед обрывом и сказали профессору: «С нами это не случилось».

Профессор Шривастава сказал: «Со мной этого тоже не произошло. Это происходит только с ним, так как для нас первое условие оказывается невыполнимым: не просите, не ищите его. Но если вы не просите, если вы не ищете, тогда почему вы идете по грязи под дождем и мокнете? Ради чего? Но вы должны всем говорить, что это с вами произошло, как это сделал и я, или о вас подумают, что вы дураки».

Шестеро профессоров переглянулись и сказали: «Мы в ловушке. Это повлечет за собой большие затруднения, так как если мы скажем, что это случилось, тогда другие люди... Тот, кто учил вас искусству ощущать счастье, собирается заставить весь университет ходить под дождем!»

Проблема вот в чем. Счастье случается внезапно. В английском языке слово счастье - happiness - happi-ness, а слово случиться - happen; может быть, благодаря этому слову (happen) слово «счастье» и стало называться по-английски happiness - то, что случается. Вы не можете управлять счастьем, вы не можете изготовить его, вы не можете организовать его.

Счастье - это нечто, что находится за пределами ваших усилий.

Но если вы всего лишь копаете яму в своем саду и полностью поглощены этим, так что весь мир забыт, включая вас, - то счастье с вами.

Счастье всегда с вами.

Оно не имеет никакого отношения к дождю, оно не имеет никакого отношения к рубке дров, оно не имеет никакого отношения к копанию ямы в саду - счастье не имеет ничего общего ни с чем.

Это неожиданное, расслабленное состояние слияния вашей личности с вашим сознанием. И оно с вами всегда. Оно не приходит и не уходит. Оно всегда с вами, как ваше дыхание, как биение вашего сердца, как кровь, которая циркулирует в вашем теле.

Счастье всегда с вами, но если вы будете искать его, вы найдете только страдание, так как в процессе поиска вы пропустите счастье. Вот что такое страдание: отсутствие счастья. Таким образом, страдание имеет определенную связь, некоторое партнерство с поиском. Если вы будете настойчиво искать, вы найдете только страдание. Но в американской конституции заложена эта идея о поиске для всех людей Америки: ищите!

И они настойчиво ищут - в деньгах, во власти, в религии; они мечутся по всему миру в поисках кого-то, кто научил бы их, как находить счастье. А на самом деле нужно лишь вернуться домой и забыть о нем, делать что-нибудь еще, что не имеет никакого отношения к счастью. Рисовать. Вам не нужно учиться рисовать. Разве вы не можете водить кистью по холсту? Каждый ребенок может это делать. Просто водите кистью по холсту, и вы можете удивиться: вы не художник, но получиться может что-то красивое... Краски сами смешиваются на холсте и возникает нечто. Вы не можете это назвать каким-то словом.

Современные картины не имеют названий, а ультрасовременные картины не имеют и рам, потому что жизнь не имеет рамок. Вы выглядываете из окна, вы видите небо в рамке, но эта рамка - ваше окно, небо не имеет рамок. Поэтому появились ультрасовременные художники, которые не рисуют на холсте; они рисуют на стенах, на полах, на потолках. Странные места - раньше люди никогда не делали этого, но я могу понять их.

Их не интересует рисунок; их больше интересует то, что они втягиваются в сам процесс рисования. Это не для продажи. Как вы можете продать свой потолок? А кто его купит? Но когда они так поглощены этим делом, откуда-то из неизвестного уголочка что-то начинает просачиваться в их сознание. Они начинают ощущать радость без всякой на то причины.

Вот почему я так резко отношусь к слову «поиск». О любом человеке, - а те, кто делали американскую конституцию, имели дальний прицел; может быть, это был Джефферсон — о каждом, кто писал это слово «поиск», я могу сказать, даже не зная его имени и вообще ничего о нем не зная, что он, должно быть, был очень несчастным человеком. Он никогда не знал счастья. Он его постоянно искал; отсюда, он попытался дать каждому американцу то самое право от рождения на поиск счастья, о котором он заявлял. И в течение трехсот лет никто не критиковал это, никто не критиковал такую простую вещь.

Поэт, художник, певец, танцор - да, время от времени они испытывали это ощущение. Но всегда происходит одно и то же: счастье приходит, а человека нет там, куда оно приходит. Тот, кто находится в поиске, отсутствует, сам ищущий отсутствует.

Нижинский, один из самых выдающихся танцоров в мире во всей истории... Я считаю, что он самый лучший танцор, который когда-либо появлялся среди людей, насколько я могу судить об этом. Иногда он делал такие высокие прыжки, что это не подчинялось законам гравитации; это было невозможно, это было невозможно и с научной точки зрения. Такой огромный высокий прыжок был совершенно невозможным: сила притяжения не позволила бы сделать его. Даже спортсмены, которые принимали участие в олимпийских прыжках в длину, не могут сравниться с Нижинским, совершающим свои прыжки.

Еще более чудесным было его приземление: он приземлялся, как перышко - медленно. Это еще больше противоречило закону притяжения, потому что по этому закону тело человека должно приземлиться очень быстро. Человек должен упасть с грохотом, может быть, получить несколько переломов.

Но он, как правило, приземлялся так, как падает мертвый лист с дерева: медленно, лениво, не спеша, потому что спешить некуда. А может быть, он приземлялся как перышко, потому что лист летит на землю немножко быстрее. Перо птицы очень легкое; он опускается в танце. Так же и Нижинский завершал свой прыжок. Когда он касался ногами сцены, на которой он танцевал, не было слышно ни единого звука.

Его много раз спрашивали: «Как вам это удается? Как вы это делаете?»

Он отвечал: «Я этого не делаю. Я пытался это делать, но каждый раз, когда я делал такую попытку, у меня не получалось прыжка. Чем больше я пытался, тем ясней мне становилось, что это нечто, с чем я не смогу справиться. Очень медленно я стал осознавать, что это происходит, когда я не стараюсь делать это, когда я даже не думаю об этом. Когда я мысленно даже отсутствую, но потом внезапно обнаруживаю, что это происходит, что я совершаю этот прыжок. К тому времени, когда я "возвращаюсь", чтобы разобраться, как это произошло, оно опять исчезает и я опять оказываюсь на полу».

Вот этот человек знает, что счастье нельзя настойчиво искать. Если бы Нижинский был с теми, кто составлял конституцию Америки, он бы очень возражал против этого слова. Просто счастье - вот право каждого от рождения, а не его поиск.

Вы не охотники, преследующие добычу: тогда вам пришлось бы всю вашу жизнь гнаться за чем-то, преследовать тени, никогда никуда не прибегать. Вся ваша жизнь ушла бы на пустое времяпрепровождение.

Но американцы получили идею поиска, поэтому во всех сферах - политике, бизнесе, религии - они находятся в состоянии поиска. Американцы всегда в пути, они двигаются очень быстро, так как если вы двигаетесь, то почему бы не двигаться быстро? Не спрашивайте, куда вы идете, - этого никто не знает. Ясно одно — они двигаются с полной скоростью, со скоростью, которую они могут выдержать: это все, что им удается. Что еще нужно? Вы двигаетесь, вы двигаетесь с полной скоростью: вы выполняете ваше право от рождения.

Поэтому американцы кидаются от одной женщины к другой, к третьей; от одного мужчины к другому, к третьему; от одного бизнеса к другому; от одной работы к другой - все в поисках счастья. Странное дело, но всегда кажется, что счастье здесь и им наслаждается кто-то другой, поэтому вы и начинаете свою погоню. Но она вам не приносит желаемого: когда вы настигаете его, оно исчезает.

Трава за вашим забором всегда кажется зеленее, но не перепрыгивайте через забор, чтобы убедиться, так ли это на самом деле. Наслаждайтесь этой травой! Если она зеленее по другую сторону забора, все равно наслаждайтесь. Зачем портить все, перепрыгивая через забор, чтобы обнаружить, что на той стороне трава еще хуже, чем на вашей?

Однажды некий человек попытался продать свой дом, но много лет это ему не удавалось. Он построил действительно прекрасный дом. Он вложил в него много денег, нанял самых лучших архитекторов; все в доме было самое хорошее, что он только смог найти. Он был в погоне за счастьем. Дом был построен - великолепный особняк, весь из мрамора. Несколько дней он ждал в этом доме, что к нему придет счастье, но мрамор был холоден, дом был мертв. Это был прекрасный дом, но он был мертвый, без теплоты.

Тогда этот человек стал думать о том, чтобы продать его: для него этот дом стал большой потерей. Он нанял агента, настоящего государственного агента по продаже имущества. Агент сказал ему: «Мы обязательно продадим ваш дом, но сначала нам надо поместить хорошее объявление о продаже в лучших газетах и журналах, дать его фотографию, так как этот дом очень красивый».

Человек сказал: «Хорошо, делайте это, я хочу избавиться от него». На следующий день он читает в газете о том, что продается очень красивый дом. Он выглядит, как если бы поэзия была в этом мраморе, или песня застыла в этом мраморе, а вокруг этого дома большие зеленые лужайки и прекрасные старые, древние деревья, которые нельзя вырастить за один день. Описание дома было изумительным!

Так как в объявлении сообщался телефон агента по продаже, этот человек немедленно позвонил ему и сказал: «Купите этот дом для меня за любую цену. Я ищу такой дом всю свою жизнь».

Агент ответил: «Я решу этот вопрос. Нет проблем. Я немедленно еду к вам. Сделка легко может состояться».

Когда этот агент приехал, человек не мог поверить своим глазам — перед ним был его агент. Человек спросил: «Где находится этот дом?»

Агент ответил: «Это вы звонили мне?»

Человек спросил: «Это ваш телефонный номер в объявлении?»

Агент ответил: «Конечно! Ведь я описывал ваш дом. Было очень много звонков, но вы помешали мне. Разве вы не могли понять, что это ваш дом?»

Он удивился: «Боже, этот дом?»

Вы можете влюбиться в собственную жену, если кто-то вам ее хорошо опишет. Все зависит от описания.

Но люди гоняются за всем: вероятно, это дает им то, что им постоянно недостает. С этим ничего сделать нельзя. Вы можете жить во дворце, но вы будете очень несчастны и, может быть, даже более несчастны, чем когда вы были в старой хижине. В старой хижине, по крайней мере, вы понимали, что вы несчастны, потому что вы живете в старой развалюхе. Это можно простить; вы могли объяснить свое несчастье, свои страдания. У вас была также надежда на то, что когда-нибудь вы сможете оказаться в лучшем доме - если не во дворце, то хотя бы в хорошем, красивом, собственном доме.

Именно надежда дает людям силы жить, и именно их извинения и объяснения помогают им неоднократно повторять, свои попытки. Неоднократно повторять свои попытки - стало философией в Америке. Но есть вещи, которые не попадают в эту сферу, которые случаются только тогда, когда вы полностью отказываетесь от попыток. Вы просто садитесь и говорите: «Хватит, так хватит - я больше не буду пытаться». Так вот случилось и с Гаутамой Буддой, когда он стал просветленным.

Должно быть, он был первым американцем, так как он был в погоне за счастьем. Из-за этой погони он бросил свое королевство. Он во многом был пионером; он был первым, кто отказался от всего. Ваши хиппи бросили не очень много. Чтобы бросать что-то, сначала нужно заиметь это что-то. Он имел, он имел больше, чем любой другой человек имел когда-либо. Когда он родился, астрологи сказали: «Надо, чтобы он ничего не знал о страдании, боли, старости, болезни, смерти и санньясинах».

Он был ребенком старого короля - единственным ребенком, родившимся, когда его отец был уже очень старый. Король спросил: «Почему он не должен знать обо всем этом?»

Астрологи ответили: «Этот человек будет либо буддой, просветленным... Если бы не его просветленность, он бы обновил все - королевство, дворец, семью. Он будет искать истину, он будет искать блаженство; либо он сможет стать чакравартином, правителем мира». Чакравартин — особая категория, которая существует только в Индии. Это слово означает человека, который управляет всем миром один, без соперников. Александр Македонский пытался стать чакравартином, но не смог.

До сих пор в древних индийских мифах существуют чакравартины, но они не являются историческими фигурами. Многие пытались стать чакравартинами - непонятно, ради чего. Даже если у вас будет весь мир, вы не изменитесь; может быть, вы и изменитесь, но только в худшую сторону, потому что вас будут волновать все проблемы всего мира, и вы будете нести ответственность за все проблемы мира. Сейчас же вы отвечаете за свои собственные страдания; это такая малость! Попробуйте умножить это на миллиарды, что вы получите?

Но астрологи сказали: «Может быть, он станет чакравартином, правителем мира... Но все зависит от вас. Если вы защитите его от знания того, что жизнь состоит из несчастий, страданий, боли, болезней, старости, смерти; если вы защитите его от знания того, что есть люди, которые ищут нечто большее, чем жизнь - санньясины... вам надо защитить его».

Король сказал: «Это будет нетрудно», — и он устроил это. Он построил три дворца на три времени года. В Индии времена года имеют четкие границы. Каждый год в один и тот же день, в одно и то же время начинается лето. Заканчивается лето тоже в один и тот же день, в одно и то же время. Дождливый сезон, зима - все имеет четкие границы. Так было и в моем детстве. И только после атомных взрывов во многих странах климат в Индии стал меняться. Вся атмосфера смешалась.

Итак, король построил три прекрасных дворца в трех разных местах: для лета был построен дворец на высоком холме, рядом с прекрасным озером; для дождливого сезона был построен дворец в месте, где дождей выпадает не очень много, только для удовольствия, - а не проливные ливни; для зимы был построен дворец в месте, где всегда тепло и уютно. Будду окружали самые прекрасные женщины со всего королевства. Все его желания выполнялись: у него была лучшая еда, сотни слуг, огромные сады.

Король так заботился о том, чтобы его сын не увидел ни сухого листика, ни увядающего цветка, что он приказал по ночам убирать их из сада. Садовники работали ночью, чтобы сделать сад молодым и свежим к утру. Иначе мысль о том, что вещи стареют, что цветы умирают, могла бы пробудить в Будде некоторое любопытство: а как же человек?

Всем, кто был болен, запрещалось появляться перед ним. Он никогда не видел больных, старых, мертвых до двадцати девяти лет. И его держали в такой изоляции и такой роскоши - музыка, женщины, вино, - что он просто утопал в них. Король был очень доволен, когда Будда женился - он нашел самую прекрасную женщину, Будда влюбился в нее, - теперь король мог не бояться.

Каждый год в стране проводился молодежный фестиваль, и по традиции принц, который должен был наследовать королевство, должен был открывать этот фестиваль. Дороги были очищены; стариков и больных убрали там, где должна была проезжать колесница Будды. Эта история прекрасна. С этого места она становится мифологической, но, тем не менее, она очень важна.

История такова: Индра - глава всех богов - стал беспокоиться о том, что человека, который мог стать просветленным, полностью отвлекли от этого. Что-то надо было делать; нельзя было позволить существованию потерять еще одного просветленного. Говорят, что Индра взял несколько богов и отправился на землю. В тот день улицы были пусты, ни один человек не мог появиться там; могли появиться только боги: Вот почему им пришлось создать миф - что боги невидимы, но могут стать видимыми в любой момент.

Сначала мимо колесницы прошел бог, больной и трясущийся в лихорадке. Если бы на улице было движение, Будда мог бы не заметить его. Но улица была пуста, дома были пусты, не было никаких других колесниц, кроме золотой колесницы Будды.

Будда увидел этого больного и дрожащего человека и спросил своего возницу: «Что случилось с этим человеком?»

Перед человеком, который управлял колесницей, возникла дилемма, так как король приказал, чтобы Будда не знал о том, что кто-нибудь может заболеть.

Этот человек был так болен, что казалось, будто он вот-вот упадет и умрет. Но Индра очень помог. Он заставил возницу колесницы рассказать правду — «так как твое самое большое преступление направлено не на этого старого идиота, твое преступление направлено против правды. Не пропустите этот момент, ведь этот человек намерен стать просветленным, и вы будете очень довольны, потому что вы станете причиной начала этого процесса. Не пропустите этого, вы можете не найти такого в течение миллионов следующих жизней».

Конечно, это было ясно. Возница сказал: «Предполагается, что мне нельзя говорить этого, но как я могу лгать вам? Правда в том, что всех больных людей убирают. Хотелось бы мне знать, откуда пришел этот больной человек, так как повсюду стражники и войска. Никому не разрешается ступать на дорогу, по которой движется колесница. Этот человек болен».

Будда спросил: «Что такое болезнь?»

Возница объяснил, что болезнь - это то, с чем мы рождаемся, что в нашем теле гнездится много разных болезней. Если иногда, в определенных ситуациях, наша слабость, наша болезнь, которую мы носим в себе, получает поддержку извне, мы подхватываем инфекцию: мы заболеваем.

Потом появился какой-то старик, еще один бог, почти горбун, который был таким старым, что Будда не мог поверить своим глазам: «Что случилось с эти человеком?»

Возница сказал: «Вот что случается после многих болезней: этот человек стал старым».

А потом появились четыре бога, неся мертвеца (еще один бог изображал это мертвое тело).

Будда спросил: «Что происходит?»

Возница ответил: «Этот человек дошел до последней стадии. После стадии старика происходит это».

Будда сказал: «Останови колесницу здесь и скажи мне правду. Все это будет происходить и со мной тоже?»

В этот момент он увидел санньясина, еще одного бога, который просто притворился, как и вы, санньясином, одевшись в оранжевые одежды и прочее... Будда сказал: «А это что за зрелище - эта бритая голова, посох в руке, кружка для подаяний?»

Возница ответил: «Это не очередной этап, следующий за предыдущим; это тип человека, который осознал всю убогость жизни, осознал страдание, мучение, болезнь, старость, смерть. Он выпал из жизни и сейчас ищет истину, стремится найти нечто вечное, бессмертное - истину».

Будда сказал: «Возвращайся домой. Я заболел, заболел смертельно. Я постарел, постарел, хотя кажусь внешне молодым. Но какое это имеет значение, если старость всего лишь на несколько лет опережает меня? Ведь скоро она пойдет рядом, бок о бок со мной. А я не хочу быть похожим на того мертвеца. Хотя я жив для обычных целей, я умер вместе с тем мертвым человеком. Смерть придет; это всего лишь вопрос времени, рано или поздно, но она придет. Она может придти завтра, словом, когда-нибудь это произойдет».

«Держи сегодня колесницу наготове. Я постараюсь стать таким, каким был последний человек: я отрекаюсь. Я не нашел здесь счастья. Я буду искать его, я буду гнаться за ним. Я сделаю все, что нужно, чтобы найти счастье».

И целых шесть лет Будда делал все, что могли делать и другие. Он ходил к разным учителям, гуру, ученым, мудрецам, святым. В Индии так много таких людей, что вам не нужно их долго искать; просто поезжайте куда-нибудь, и вы их встретите. Они повсюду. Если вы их не ищете, они сами будут вас искать, а во времена Будды это было действительно сильно развито. Вся страна была охвачена страстным желанием узнать, как найти что-то, что переступает границы смерти.

Но после огромных усилий в течение шести лет - аскетизма, поста, йоги - ничего не произошло.

Но однажды... Я был на том месте, на той реке. Название той реки Нираньяна; это маленькая речушка недалеко от Бодх Гайя, где Будда стал просветленным. Вот почему город стали называть Бодх Гайя: место, где произошло «пробуждение».

Нираньяна - маленькая речушка, не очень глубокая. Будда постился и всячески терзал себя; он ослаб так, что когда он вошел в Нираньяну, чтобы искупаться, он не смог ее переплыть. Речка была очень маленькой, но он так ослаб, что смог удержаться в ней, лишь ухватившись за корень дерева, который свисал с берега, иначе вода унесла бы его. Пока он висел, ухватившись за этот корень, ему пришла в голову мысль, которую часто повторяют мудрецы: «Жизнь похожа на океан». Бхавасагар — океан существования - так это называют в Индии.

Будда подумал: «Если жизнь - это океан, то тогда все, что я делаю - неверно, так как если я не могу переплыть эту маленькую речушку, Нираньяну, то как же я собираюсь пересечь океан жизни? Что бы я ни делал, я просто зря трачу свое время, свою жизнь, свою энергию, свое тело...» Каким-то образом ему удалось выбраться из реки, сесть под деревом и расслабиться. Он отказался от всех своих попыток.

В тот вечер — было полнолуние - впервые за шесть лет он хорошо спал, так как ему больше нечего было делать на следующий день, некуда было идти; ни практики, ни упражнений. На следующий день не было даже необходимости вставать рано утром, еще до восхода солнца, теперь он мог спать, сколько хотел. Впервые он почувствовал полную свободу от всех усилий, от поисков, исследований, преследований.

Конечно, он спал в очень расслабленном состоянии.

Конечно, он спал очень расслабленно, а утром, когда он открыл глаза, исчезла уже последняя звезда. Говорят, что, когда исчезла последняя звезда, исчез и Будда. Ночной отдых, мир, отсутствие цели, необходимости что-либо делать... Впервые он не почувствовал себя американцем. Лежа, никуда не торопясь, не торопясь даже встать, он увидел, что все эти шесть лет похожи на ночной кошмар. Но это уже стало прошлым. Звезда исчезла, а с ней исчез и Будда.

Это было ощущением блаженства, истины, ощущением призрачности всего того, что вы ищете, но не находите — именно потому, что ищете. Даже буддисты не могли понять важности этой истории. А это самое важное в жизни Гаутамы Будды. С ней ничего нельзя сравнить по важности.

Но вы будете удивлены... Я не буддист, я во многом не согласен с Буддой, но я первый человек за все двадцать пять столетий, который обратил особое внимание на эту историю и сделал ее центральным звеном, так как именно эта история и показывает, где произошло пробуждение Будды.

Но буддистские священники и монахи не могут воспользоваться этой историей, так как если они воспользуются ею, то какова же тогда их цель? Что они делают? Чему они учат? Каким упражнениям? Каким молитвам?

Естественно, если вы будете рассказывать эту историю, будете говорить, что это случилось, когда Будда перестал выполнять всякую религиозную чепуху, то люди спросят: «Тогда почему вы учите нас делать это - почему бы нам не бросить всю эту религиозную чепуху? А если нам придется, в конце концов, это бросить, тогда почему же мы с этого начинали?»

Священников будет трудно убедить, так как все их дело и вся их профессия будут уничтожены.

Один буддистский монах, самый знаменитый монах в Индии - Бхадант Ананда Косхальян - жил в Нагпуре. Я приехал в Нагпур, и он пришел ко мне. Он сказал мне: «Я пришел повидать вас только для того, чтобы сказать: я читаю ваши книги; вы не буддист, но вы говорите о событиях в жизни Будды, которыми в течение двадцати пяти столетий не интересовались ни ученые буддисты, ни буддийские священники, ни его толкователи. Как вам это удается?» Он повторил историю, которую он прочитал в одной, из моих книг. Потом он сказал: «За всю свою жизнь я ни разу не слышал этой истории; ее никто не рассказывает. Я сам был посвященным монахом почти тридцать лет. Но эту историю я прочитал впервые в вашей книге».

Я сказал: «Не беспокойся. Она тебя заинтересовала?»

Он ответил: «Меня интересует, это исторический факт или нет».

Я сказал: «Даже если этот рассказ не исторический, заинтересовал ли он тебя?»

Он сказал: «Вы меняете тему разговора».

Я сказал: «Я не меняю тему разговора. Если начинаешь говорить об истории, возникают некоторые затруднения: все надо доказывать историческими фактами, а в жизни Будды есть много такого, что нельзя объяснить с помощью исторических фактов. Можете ли вы доказать историческими фактами, например, то, что пришел Индра и все устроил, организовал всю сцену и одурачил Будду? Это исторический факт?»

Он сказал: «Нет, это трудно доказать».

Я сказал: «Тогда не трогай историю, положись на мой авторитет. Если встретишь Будду, можешь спросить у него, так как только он может это сказать, печать об этом не сообщает. Репортеры были священниками, и об этой истории они ничего не сообщали».

Затем я сказал ему: «Просто забудь, является ли эта история исторической, сообщали о ней или нет; смотри на факт и на то, что этот факт значит для тебя».

Он сказал: «Эта история имеет большое значение для меня, но не хотите ли вы сказать, что мне надо бросить всю мою практику?»

Я сказал: «Конечно, если ты нашел истину с помощью своей практики, то продолжай. Если же ты не нашел ее, тогда попробуй то, о чем говорю я».

По крайней мере, он был искренним и честным человеком. Он сказал: «Фактически, я ничего не нашел с помощью своей практики, поэтому я и пришел к вам».

Я сказал: «Когда я говорю, что это было именно так, записывай это где-нибудь, а потом читай: это будет уже записано. Если ты веришь в написанное слово, то ты найдешь его в моей книге. Но не это является проблемой. Проблема заключается в следующем: достаточно ли ты решительный, чтобы бросить то, что ничего не дало тебе? Ведь тридцати лет вполне достаточно. Будда бросил все уже через шесть лет. Ты же протянул до тридцати лет, увеличив этот срок в пять раз. Не думаешь ли ты, что ты более умный, чем Будда?»

Он сказал: «Мои друзья мне говорили, что с вами лучше было бы не встречаться и, вероятно, они были правы, потому что теперь передо мной стоит дилемма: бросить или не бросить? Ведь после тридцатилетней практики все становится близким тебе; ты сильно привязываешься ко всему».

Я сказал: «Обдумай это, поживи с этой дилеммой. Может быть, когда-нибудь на тебя снизойдет понимание». Но я мог видеть, что, хотя он и был искренним и честным человеком, он не был решительным. Каждый раз, когда я приезжал в Нагпур, я спрашивал: «Что поделывает Бхадант Ананда Косхальян?»

Я попросил своего хозяина не спускать глаз с этого монаха-буддиста, поэтому он отвечал: «Он делает то же самое, продолжает делать то же самое».

Последний раз я видел Бхаданта Ананду Косхальяна в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году.

Мы случайно встретились в самолете, который летел из Бомбея в Дели. Он пытался уклониться от встречи, пытался сделать вид, что не видит меня. Но я подошел и сел рядом с ним. Я сел не на свое место, а на чужое. Когда подошли пассажиры, я сказал: «Простите меня, но не могли бы вы сесть на мое место? Мне потребуется всего лишь пять-семь минут, потом я уйду. Я несколько раз толкнул Бхаданта Ананду Косхальяна локтем, он отодвинулся. Я продолжал толкать его, а он отодвигался от меня все дальше и дальше. Но я не унимался, продолжая толкать его.

Наконец, он спросил: «Что вы делаете?»

Я ответил: «Что вы делаете? Не думаете ли вы, что можно вот так сбежать? А от кого вы убегаете? От меня или от себя? Вы увидели истину в том, о чем я говорил в моей истории, так теперь признайте, что вы недостаточно решительны для того, чтобы последовать ей».

Он сказал: «Да, я недостаточно решителен, но я признаю, что ваша история правильная, независимо от того, изложена ли она в каком-либо писании или нет».

Буддисты не обратили на эту историю никакого внимания; они не воспользовались ею по той простой причине, что священству нужны какие-то средства существования. Они - паразиты; они могут жить только как паразиты; если они могут показать вам, как это делать, то есть, как гнаться за чем-то, как искать, как находить: слово «как» имеет большое значение; это единственная помеха.

Отбросьте это «как» и просто «будьте». Просто «будьте», без всякой на то причины. И счастье начнет изливаться на вас потоком отовсюду - так, как могут сыпаться на вас цветы.

Здесь нет таких деревьев, но в Индии есть деревья, которые называются мадхукамини. Если вы сядете под таким деревом, цветы начнут сыпаться на вас, как дождь. Утром вы обнаружите под этим деревом целый ковер, законченный ковер из цветов. Всю ночь с этого дерева осыпаются цветы: оно цветет ночью, осыпается ночью, и к утру все цветы оказываются на земле. И это дерево настолько благоуханно, что уже за полмили от него вы можете понять, что где-то поблизости цветет мадхукамини. В моем доме, когда я еще ходил в школу... конечно, я превратил свой дом в настоящие джунгли; этим я занимался всю свою жизнь... Я посадил мадхукамини прямо в центре внутреннего двора дома. Когда я поехал в университет, я узнал это... Мой отец был, как Мукта. Это странно, но они были друзьями. Он не мог понять язык Мукты, но они были большими друзьями. Уходя в школу, я должен был говорить моей матери, моим теткам и всем остальным: «Последите за моим отцом, чтобы он не начал обрезать ветки на моем дереве».

Иногда мне приходилось забирать с собой в школу его садовые ножницы. Мой учитель говорил: «Что? Теперь ты приносишь в школу такие инструменты... не собираешься ли ты кого-нибудь убить? Ведь садовыми ножницами ты можешь перерезать кому-нибудь горло; зачем ты их принес? С какой целью? Держись от них подальше, тогда ничего не случиться».

Я отвечал: «Я принес их не преднамеренно; я пытаюсь всего лишь защитить свое бедное дерево, так как, когда я в школе, мой отец обрезает с него ветки. Он, по-видимому, прирожденный англичанин».

Когда я уехал в университет, они вырубили все деревья, но даже мой отец не посмел тронуть мадхукамини, потому что, когда я уезжал, я им всем сказал: «Вы можете вырубить весь сад, если вам этого очень хочется; я знаю, вы это сделаете; ведь каждый день вы надоедаете мне: "Здесь нам нужна еще одна ванная комната - убери свои деревья. Здесь нам надо увеличить кухню: детей стало больше в доме, люди женятся, в дом приходят жены - нам нужно больше комнат. Ты же превратил сад в настоящие джунгли"».

Но я был непреклонен и говорил им: «Нет. Когда я уеду, ладно, можете делать, что хотите». В тот день, когда я уезжал, я сказал им: «Запомните все: можете делать, что хотите со всеми деревьями, но мое дерево мадхукамини не трогайте никто. Если я вернусь и обнаружу, что моего дерева нет, я не войду в этот дом до конца моих дней». Только такая угроза и могла спасти мое дерево.

Но в тысяча девятьсот семидесятом году, когда я сказал: «Я больше сюда не приеду», они срубили это дерево, так как причины хранить его больше не было: моей угрозы больше не было.

Мадхукамини - такое прекрасное дерево. Просто сидеть под ним и чувствовать, как его цветы осыпаются на тебя... и так продолжается всю ночь. Когда это дерево цветет, на нем огромное множество цветов.

Точно так же на вас изливается блаженство.

Точно так же на вас изливается истина.

Вам надо просто сидеть, просто ничего не делать, ждать - просто ждать; ждать не Годо, а просто ждать, ни на что, не надеясь, но в этом состоянии ожидания такое и случается.

А так как это случается (happens), то это следует назвать словом «счастье» (happiness).