1. я умираю все когда-нибудь умирают

Вид материала

Документы

Содержание 171. Возвращение в рай 173. Игорь. фантом 176. Венера. 26 лет

Подобный материал:

• 1. я умираю все когда-нибудь умирают, 3709.4kb.
• 1. я умираю все когда-нибудь умирают, 3911.57kb.
• «Мильон терзаний», 417.67kb.
• Ю. И. Айхенвальд грибоедов, 159.12kb.
• Иван Гончаров «Мильон терзаний», 412.6kb.
• Какой-то космический заговор существует против нашей планеты, поскольку нигде во вселенной, 318.59kb.
• Когда император Александр Павлович окончил венский совет, то он захотел по Европе проездиться, 345.38kb.
• …Все тени умирают в Городе. Иначе от них останется нежить, которая уходит в Лес, 4791.55kb.
• Глеб Дойников «все по местам!», 5154.3kb.
• Неделя русского языка в школе Радиопередача «В гостях у слова» для 5 – 7 классов Учитель, 36.15kb.

-— Вы осмеливаетесь открыто признаться, что крадете мои идеи?!

— Краду, краду... Я их поднимаю и придаю им

нужный стиль. У тебя все слишком сконцентрировано. Там столько идей, что читателю за ними не уследить.

Я защищаюсь:

— Я стараюсь быть как можно проще и откровен

нее.

Мериньяк вежливо улыбается:

— Современная литературная мода идет в другом

направлении. Поэтому я привил вкус к роману, кото

рый не относится к своему времени. Ты должен при

нимать мои публикации за честь, а не смотреть на них

как на воровство...

— Я... я...

Любимец девушек сочувственно смотрит на меня.

— Не против, что мы на «ты»? — запоздало спра

шивает он. — Не воображай, что своей славой я обя

зан тебе. Тебе не повезло, потому что ты не был пред

назначен для успеха. Даже если бы ты написал «Мое

счастье» слово в слово, у тебя его все равно бы не было.

Потому что ты — это ты, а я — это я.

Он берет меня под локоть.

— Даже такой, какой ты есть, с твоим маленьким

успехом, ты раздражаешь. Ты действуешь на нервы

ученым, потому что говоришь о науке, не будучи спе

циалистом. Ты раздражаешь верующих, потому что

говоришь о духовности, а сам ни к какой вере не при

надлежишь. Наконец, ты раздражаешь критиков,

потому что они не знают, к какой категории тебя от

нести. И это непоправимо.

Мериньяк останавливается и смотрит на меня.

— Теперь, когда я вижу тебя перед собой, я уве

рен, что ты всегда всех раздражал. Учителей в шко

ле, приятелей и даже членов семьи. И знаешь поче

му? Потому что люди чувствуют, что ты хочешь, что

бы все было иначе.

Я хочу говорить, защищаться, но не могу. Слова застревают в горле. Как этот человек, которого я всегда считал совершенно неинтересным, смог меня так хорошо понять?

— Жак, у тебя очень оригинальные идеи. Так со

гласись, чтобы они были подхвачены кем-то, кто мо

жет донести их до широкой публики.

У меня перехватывает дыхание.

— Вы считаете, что у меня никогда не будет успеха?

Он качает головой.

— Все не так просто. Возможно, ты прославишься,

но посмертно. Могу тебе обещать, что через сто или

двести лет какой-нибудь журналист, желающий дока

зать свою оригинальность, случайно увидит твою кни

гу и подумает: «А почему бы не ввести в моду писателя

Жака Немро, которого никто не знал при жизни?»

Мериньяк издает смешок, в котором нет никакой злости, как будто ему искренне меня жаль, и продолжает:

— На самом деле я должен бы ревновать. Ведь

меня-то забудут. Ты не считаешь, что все, что я ска

зал, заслуживает хотя бы короткого «спасибо»?

К своему удивлению, я бормочу: «Спасибо». Вечером я засыпаю легче, чем обычно. Нам действительно есть чему поучиться у своих врагов.


170. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ


Отказаться от желаний. Эта концепция происходит от одного из трех путей мудрости, о которых говорил Дэн Миллер: юмор, парадокс, изменение. Она дублирует понятие парадокса. Именно тогда, когда мы больше не желаем чего-то, это может произойти. Это также отдых ангела. Он может спокойно работать, когда к нему больше не обращаются.

Искусство отказа от желаний невозможно перехвалить.

а Не существует ничего, без чего нельзя обойтись. Никогда человек не становился счастливее, если вдруг получал работу, деньги, любовь, которых желал. Настоящее большое счастье связано с неожиданным событием, которое намного превосходит ожидания человека. Мы ведем себя как вечные Деды Морозы. Те, кто просит игрушечную железную дорогу, получают ее. А те, кто не просит ничего, могут получить гораздо больше. Перестаньте просить, и только тогда вас можно будет удовлетворить.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4


171. ВОЗВРАЩЕНИЕ В РАЙ


Мне кажется, что возвращение длится годами. Я начинаю сильно беспокоиться за своих подопечных. Что еще могли натворить Венера, Игорь и Жак? Я не осмеливаюсь представить себе это. Мы летим через космос в направлении Млечного Пути. Он кажется таким далеким...


172. ВЕНЕРА


Поговорить с моим ангелом-хранителем? Я в жизни не желала ничего лучше. В этой нью-йоркской квартире в стиле барокко ангелы повсюду. Нарисованный углем ангел на двери, статуэтки ангелов у входа, изображения ангелов на стенах и потолке. На картинах — сражения ангелов с драконами и пытки святых на римских аренах.

Сеанс стоит тысячу долларов наличными, но Билли Уотс гарантировал, что Пападопулос — лучший медиум в мире. Однажды ему явился ангел, святой Эдмонд, и стал диктовать книгу. По словам моего агента, речь идет о странном словаре, который медиум не может и не хочет показывать.

Затем к нему явились другие ангелы и вступили в бой с демонами. Тогда он имел исключительную возможность пообщаться с ангелом Раулем. Однако, проведя многие годы за записью посланий святого Эдмон-да, и в особенности после того, как святой Рауль отказался появляться вновь, Улисс Пападопулос решил прервать свое отшельничество. Он вернулся к людям, чтобы помогать им понимать высший мир, обеспечивая контакт с их ангелами-хранителями.

Пападопулос — знаменитый писатель. Он опубликовал книги «Все о наших друзьях ангелах», «Ангелы среди нас», «Говорите со своим ангелом без стеснения» . «Святой Рауль и я» стал бестселлером. Я листаю эти книги в зале ожидания. В витрине у стены выставлены для продажи майки с изображениями святого Рауля, каким он явился Пападопулосу. Есть также плакаты, на которых святой Рауль уничтожает вредоносных тварей из Перу. Кажется, святой Рауль здесь — фирменное блюдо.

— Вы можете войти, мадам Шеридан, — говорит секретарша.

Я вхожу в комнату, стены которой разрисованы облаками. Наверняка, чтобы напомнить о Рае. В центре огромный стол. За ним с десяток женщин и единственный мужчина. Я думаю, это и есть маг Пападопулос. Он в длинном белом одеянии и имеет боговдох-новенный вид.

Женщины в большинстве своем пожилые, со множеством ювелирных украшений. Несомненно, им нечем себя занять, кроме постоянного общения с ангелами. Это похоже на домашнюю презентацию кухонной посуды фирмы «Таппервейр». Только вместо того, чтобы болтать о пластиковых коробочках, здесь говорят о внеземном. Одно мгновение я колеблюсь. Но я заплатила наличными секретарше, и любопытство берет верх. Я усаживаюсь на свободное место, и бывший монах Пападопулос начинает читать молитву на латыни. Я улавливаю слова mysterium, aeternam и doloris.

Затем он просит нас взяться за руки, чтобы образовать цепочку, и произносит:

— О святой Рауль, ты, который всегда был готов выслушать меня, спустись и во имя несомой тобой любви облегчи страдания этих смертных друзей.

Он продолжает ритуал, закрыв глаза и бормоча молитву, в которой «святой Рауль» частенько упоминается, а потом объявляет, что можно начинать сеанс.

Первой берет слово высокая костлявая женщина, одетая по последней моде. Она спрашивает, нужно ли ей купить новый магазин, чтобы расширить ассортимент предлагаемой одежды. Пападопулос долго шевелит губами и наконец объявляет, что да, она должна его приобрести, поскольку таким образом она станет еще богаче. Это меня не сильно впечатляет. Совершенно очевидно, что богатые становятся еще богаче, и он не сильно рискует, делая такое предсказание. Если этого достаточно, чтобы положить в карман тысячу баксов, я бы тоже хотела на досуге заняться таким делом. К тому же я, как опытная актриса, смогла бы гораздо лучше сыграть медиума, чем этот бородач.


173. ИГОРЬ. ФАНТОМ


Это действительно Венера Шеридан собственной персоной. Какая удача, что все эти медиумы сейчас в такой моде! Кажется, восемьдесят процентов человечества регулярно посещают «ясновидящих»: астрологов, колдунов, гадальщиц, прорицателей, священников, медиумов и т.д. Возможно, из-за неуверенности в будущем и сложности мира. Нам, неприкаянным душам, это дает возможность воздействовать на живую материю. Я смогу напрямую обратиться к моему бывшему кумиру, не стесненный языковым барьером.

Но ее очередь еще не настала. Какая-то старуха спрашивает Пападопулоса, нужно ли ей продавать фамильный особняк, который так любил ее покойный муж. Недавно его задавил пьяный водитель.

Хмм... Венеру не очень убеждают бестолковые разглагольствования мага. Я ее быстренько заинтересую. Я лечу на поиски упомянутого покойника, который, на счастье, остался здесь, чтобы преследовать своего убийцу, и передаю ему вопрос вдовы.

— Ни в коем случае, — говорит он, — пусть не продает, потому что я спрятал крупную сумму денег в нише, за комодом в стиле Людовика XV. Его достаточно отодвинуть. Деньги в статуе бегемота.

Я быстро возвращаюсь и передаю информацию медиуму. Это производит нужный эффект. Все поражены точностью ответа. Старуху переполняют эмоции. Она признается, что в нише есть комод в стиле Людовика XV и статуя бегемота. Как Пападопулос узнал об этом?

Венера продолжает не скрывать скептицизма. Она думает, что старуха — сообщница. Тем лучше, ее потрясение будет еще больше.

В этот момент она как раз начинает говорить. Венера спрашивает, что ей делать, чтобы избавиться от мучающих ее головных болей. Я быстро исследую ее череп, чтобы понять, в чем дело. Брат... мучает ее изнутри!

Кто-то должен рассказать ей о брате. Я быстро устраиваю консилиум с более сведущими в этих проблемах неприкаянными душами. Один из самоубийц указывает имя доктора, который тоже долго страдал, прежде чем узнал секрет брата-близнеца. Его зовут Рэймонд Льюис. Я пулей возвращаюсь к Пападопу-лосу и диктую текст.

— Венера, есть... человек, способный тебе все

объяснить и вылечить тебя. У него... была такая же

проблема... и он ее решил. Его зовут... Льюис.

Венера разочарована.

— Людей с такой фамилией тысячи.

- — Этот Льюис... врач-акушер.

— Врачей-акушеров с такой фамилией тоже навер

няка целая куча, — раздражается Венера. — Как его

имя?

— Подождите, Р... Р... Рамон Льюис.

Всегда мне не везет. Даже медиум попался тугой на ухо. Я почти кричу:

— Не Рамон, не Рамон! Рэймонд, Рэймонд!

— Не Рамон, не Рамон... Эдмонд, — выговаривает

Пападопулос.

Это невероятно! Он глух, как тетерев!

— Рэймонд. Это редкое имя, но его зовут именно

так.

Пападопулос закрывает глаза и концентрируется:

— Р... Р... Рэймонд. Это редкое имя, но его зовут

именно так.

— Ну и что? — спрашивает Венера со все большим

нетерпением.

Нужно торопиться, иначе она встанет и хлопнет дверью перед носом этого идиота, прежде чем я смогу ей помочь. Я говорю прямо в ухо этому глухарю:

— У Рэймонда Льюиса та же проблема, что у тебя.

Он потерял близнеца до рождения. Это вызывало у

него мигрень. Встретившись, вы восполните общую

нехватку близнецов, души ваших близнецов объеди

нятся и освободятся.

Медиум с грехом пополам переводит, и суть сообщения достигает цели. Венера сидит неподвижно. Ничто так не потрясает людей, как правда.

Пападопулоса мое появление поразило больше всего. Бедняга давно не получал свыше таких четких посланий. Потрясенный, он охвачен паникой. Какой непрофессионализм!..

Кажется, ангелы называют смертных «клиентами». А мы, фантомы, используем другое словечко: «мясо». Люблю воздействовать на мясо.


174. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ


Семилетний цикл (первый квадрат 4x7 лет). Человеческая жизнь развивается семилетними циклами. Каждый цикл завершается кризисом, ведущим к следующему этапу.

От 0 до 7 лет. Сильная связь с матерью. Горизонтальное познание мира. Создание чувств. Запах матери, молоко матери, голос матери, тепло матери, поцелуи матери являются первыми ощущениями. Период, как правило, заканчивается вылуплением из защитного кокона материнской любви и открытием более или менее холодного остального мира.

От 7 до 14 лет. Сильная связь с отцом. Вертикальное познание мира. Создание личности. Отец становится новым исключительным партнером, союзником в открытии мира вне семейного кокона. Отец расширяет защитный семейный кокон. Отец становится ориентиром. Мать была любима, отец должен быть обожаем.

От 14 до 21 года. Бунт против общества. Познание материи. Создание интеллекта. Это кризис подросткового возраста. Появляется желание изменить мир и разрушить существующие структуры. Молодежь нападает на семейный кокон, затем на общество в целом. Подростка соблазняет все, что «восстает», — громкая музыка, романтические отношения, стремление к независимости, бегство, связь с маргинальными группами молодежи, анархистские ценности, систематическое отрицание старых ценностей. Период завершается выходом из семейного кокона.

От 21 до 28 лет. Вступление в общество. Стабилизация после бунта. Потерпев неудачу с разрушением мира, в него интегрируются, желая сперва быть лучше, чем предыдущее поколение. Поиски более интересной работы, чем у родителей. Поиски более интересного места жизни, чем у родителей. Попытка создать более счастливую пару, чем у родителей. Выбор партнера и создание очага. Создание собственного кокона. Период обычно заканчивается браком.

С этого момента человек выполнил свою миссию и покончил с первым защитным коконом.

КОНЕЦ ПЕРВОГО КВАДРАТА 4x7 ЛЕТ.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4


175. ЖАК. 26 ЛЕТ


Сегодня мой день рождения. Я закрываюсь в туалете и подвожу итог моей жизни. В двадцать шесть лет я полный неудачник. Я не создал семью. У меня нет спутницы, нет ребенка, я живу как независимая крыса, но одиноко. Согласен, я занимаюсь тем, что мне больше всего нравится, но нельзя сказать, что в этом я преуспел.

Мона Лиза II умерла от избытка холестерина. Я похоронил ее рядом с Моной Лизой I.

Мона Лиза III еще толще своей предшественницы. У нее целлюлит лап (ветеринар никогда не видел ничего подобного). Она любит о меня тереться. Мы вместе смотрим телевизор. В книжном обозрении, тема которого на этой неделе «Новая литература», снова в качестве звезды выступает Мериньяк.

Он заявляет, что временами испытывает экзистенциальную тоску и задается вопросами. Я думаю, он просто себя расхваливает. Мериньяк не задает себе вопросов, он уже нашел все ответы. Мона Лиза шепчет мне что-то на ухо. Это похоже на «мяу», но я знаю, она предупреждает, что хочет есть.

— Ну, Мона Лиза, ты уже съела три банки паште

та из тушеного сердца и печени!

— Мяу, — отвечает животное без обиняков.

— Больше ничего нет, а на улице дождь!

— Мяу, — настаивает кошка.

Понятно, что это не ей придется выходить в холод и дождь на поиски еще открытого магазина. Думаю, что с кошками я жульничаю. Мне просто не хватает подруги — человека. Я начинаю понимать, что проблема должна быть во мне. Это я выбираю сложных девушек, которые всегда ведут меня к одной и той же пропасти. Но как себя перепрограммировать?

Мона Лиза не прекращает мяукать. Я выключаю телевизор, надеваю плащ прямо на пижаму и отправляюсь на поиски кошачьих консервов. Соседи здороваются. Они никогда не читали моих книг, но, поскольку меня считают писателем-фантастом, я стал местной достопримечательностью.

Супермаркет на углу уже закрыт, а в ночном магазине больше нет паштета из сердца и печени. Остался только паштет из тунца и лосося с карри. Я знаю, что Мона Лиза, кроме сердца и печени, выносит только дораду, фаршированную икрой. Она есть, но стоит дорого.

Я не осмеливаюсь вернуться с пустыми руками. Банка дорады, фаршированной икрой, меня раздражает. Ладно, в конце концов, сегодня мой день рождения. И раз я проведу его вдвоем с кошкой, вместе и будем праздновать. Себе я беру спагетти. А на десерт? «Плавающие острова». Я собираюсь взять последнюю баночку из холодильника, как вдруг чья-то рука хватает ее одновременно со мной. Я машинально дергаю сильнее. Победа. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто был моим противником. Это молодая девушка, которая смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Вы случайно не Жак Немро?

Я утвердительно киваю.

— Писатель Жак Немро?

Я смотрю на нее. Она смотрит на меня. Она широко улыбается и протягивает мне руку.

— Натали Ким. Я прочитала все ваши книги.

Сам не зная почему, я делаю шаг назад и упираюсь спиной во что-то твердое. Оно поддается, и целая гора банок с горошком обрушивается на меня.


176. ВЕНЕРА. 26 ЛЕТ


Мне необходимо его найти. Мне необходимо его найти. Мне необходимо его найти. Доктора Рэймонда Льюса нет в телефонном справочнике Лос-Анджелеса, Нью-Йорка тоже. Я звоню в справочную службу, дающую информацию по всей стране. Ответ дают быстро. Акушер доктор Рэймонд Льюис живет в Дэнве-ре, штат Колорадо.

Самолет, такси, и вот я перед богатым домом на такой же богатой улице. Я отчаянно дергаю звонок. Только бы он был дома. Только бы он был дома. Только бы он был дома.

Раздается звук шагов, и дверь открывает невысокий лысый мужчина в очках с толстыми стеклами. Очевидно, он уже видел меня в кино, поскольку он застывает на месте и озадаченно смотрит на меня.

— Я бы хотела поговорить с вами. Извините, можно войти?

Он выглядит по меньшей мере удивленным.

Он снимает очки и вытирает платком вспотевший лоб. У него удивительно приятный взгляд.

— Доктор Льюис, меня заверили, что вы можете

решить проблему, которая у меня с рождения. Мне

даже сказали, что вы единственный человек в мире,

кто может мне помочь.

Он наконец отступает и пропускает меня внутрь. Он предлагает мне сесть на диван в зале, достает бутылку виски и, вместо того, чтобы предложить мне, сам выпивает оба стакана. Я не успеваю открыть рот, как он объявляет мне, что я — мечта всей его жизни. С тех пор как он увидел меня по телевидению, он «знает», что со мной, только со мной, и ни с кем другим, он должен провести остаток своей жизни. Он каждый день думает обо мне, и вся его комната увешана моими плакатами. Черт. Хоть бы у него не было календаря для дальнобойщиков.

Внезапно, охваченный сомнениями, он спрашивает, настоящая ли я Венера Шеридан или двойник. Затем бежит к окну проверить, нет ли во дворе скрытой камеры и не участвует ли он в передаче-розыгрыше. Он успокаивается, выпив еще два виски.

— Этот момент, — говорит он, — я даже никогда

не осмеливался об этом мечтать. Даже в самых диких

фантазиях большее, что я мог представить, это подой

ти к вам в толпе, чтобы попросить автограф. И все.

Я не могу оставаться бесчувственной к такому уважительному вниманию. Мне он кажется очень трогательным. Он смотрит на меня, как на чудо. Как только он придет в себя, я задам ему свои вопросы.

— Вам будет трудно поверить в обстоятельства,

которые привели меня к вам. Но я буду откровенной,

только правда может все объяснить. С помощью ме

диума я смогла пообщаться со своим ангелом-храни

телем, и он сказал, что у вас была та же проблема, что

у меня, и что вы один можете ее решить. Вот я и прилетела за тысячу двести километров, чтобы поговорить с вами.

Доктор Льюис все еще потрясен, но с помощью виски постепенно приходит в себя. Он бормочет:

— Ваш... ваш ангел-хранитель вам посоветовал...

прийти ко мне!

В этот момент я осознаю всю глупость моего поступка. Бедная Венера, как низко ты пала. Достаточно было какому-то придурковатому медиуму наговорить тебе всякой ерунды, как ты с пол-оборота бросилась бежать. Но у тебя есть уважительная причина, я тебя прощаю. Твои мигрени невыносимы, и по сей день никто не мог тебе помочь.

— Ангел, — задумчиво повторяет доктор Льюис.

— Вы, конечно, не верите в ангелов, — говорю я.

— Я никогда не думал об этом. Но совершенно не

важно, кто направил вас, потому что это позволяет

мне пережить этот восхитительный момент.

Пора перейти к делу, пока он опять не размечтался. Я заявляю:

— Я больна. Вы можете меня вылечить?

Его лицо становится серьезным. Врач берет верх над обожателем.

— Я не терапевт, я акушер. Но я сделаю все, что в

моих силах, чтобы вам помочь. В чем ваша проблема?

Поскольку он до сих пор не догадался предложить мне выпить, я сама наливаю себе виски и делаю глоток, прежде чем произнести гадкое слово.

— Мигрень.

— Мигрень?

Он пристально смотрит на меня, и вдруг его лицо, до сих пор напряженное, расплывается в широкой улыбке. Как будто его осенило и причина моего невероятного присутствия в его доме стала ясна. Мы говорим всю ночь.

С самого детства, как и я, Рэймонд Льюис испытывал чудовищные головные боли, так что бился головой о стену. Интуитивно или с помощью ангела-хранителя он стал изучать медицину, выбрав в качестве специальности акушерство.

Став акушером, он заинтересовался близнецами. По его словам, часты случаи, когда две яйцеклетки оплодотворяются одновременно. Но они редко обе выживают. Как правило, по прошествии трех месяцев тело женщины отторгает одну из них.

Рэймонд может говорить на эту тему бесконечно. Однажды он извлек из живота матери двух младенцев, одного живого, другого мертвого. С тех пор он заинтересовался малоизученным феноменом, так называемыми переливающимися близнецами. Кажется, я уже слышала это слово, но я прошу его продолжать.