Geum.ru

Илья Стогов отвертка

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   35
4

   Если с Дворцовой площади пройти сквозь арку Главного штаба, а затем перейти Невский, то, чуть не доходя до китайского ресторанчика «Янь Дзяо», вы увидите ступени, ведущие вниз, в полуподвальное малоприметное заведение. Немногие знают, что там, внизу, расположен бар «Флибустьер». Именно во «Флибустьере» мы с ирландцами и договорились встретиться на следующий после убийства день. Проснулся я только в два часа дня, встреча назначена была на три. Дождь как зарядил неделю назад, так ни на минуту и не прекращался. Вылезать из постели и переться по слякоти в центр не хотелось. С трудом я заставил себя побриться, вышел из дому, поймал такси. Настроение было мерзкое. Всю дорогу до «Флибустьера» я думал о том, что произошло вчера в туннеле метро. У входа в бар я столкнулся с Дебби. – Привет. – Привет, Илья. Судя по выражению лица, настроение у нее было не лучше моего. Отряхивая капли, мы вошли вовнутрь. Оба ирландца уже сидели за столиком прямо напротив двери. – Давно ждете? – Привет, Илья. Hi, Дебби. Только пришли. – Не могли разбудить? Из-за вас чуть не заблудилась в этом чертовом городе. Что пьете? – «Килкенни». Настоящее ирландское «Килкенни». Кто бы мог подумать, что в Петербурге людям наливают то же самое пиво, что и у нас? Я скинул куртку и сказал, что закажу пиво. «Мне тоже „Килкенни“», – сказала Дебби. «Хорошо», – ответил я. Принес бокалы, закурил, устроился поудобнее. – Чертов дождь. В первый же день у меня промокли ботинки. Брайан и Мартин одновременно заглянули под стол. – Что ты носишь? Нужно носить «Доктор Мартинс». Я ношу «Доктор Мартинс» уже лет восемь, и за все время ни одни ботинки у меня так и не промокли. Он вытянул из-под стола свою затянутую в черные джинсы ногу и продемонстрировал черный блестящий ботинок. – «Доктор Мартинс» – это обувь дешевых пижонов. – Даже Папа Римский носит «Доктор Мартинс». Мы обсудили достоинства и недостатки английской обуви. Брайан рассказал, что пару месяцев назад был на концерте модной группы «Banshees» и видел у их басиста улетные замшевые ботинки с пряжечками. «Ты знаешь, что их барабанщик – гей?» – спросил Мартин. Брайан не знал. Разговор не клеился. Брайан сходил к стойке и принес всем еще по кружке «Килкенни». Честно сказать, я был не в восторге от ирландских сортов пива. Я предпочел бы обычную «Балтику». Дебби спросила: – Здесь есть бильярд? – Есть. – Ты играешь? Я сказал, что нет, зато сыграть захотел Мартин. Мы переместились в бильярдную. Оформлена она была в виде кают-компании пиратского корабля – «Флибустьер» пытался оправдать название. По периметру вместо стульев – дубовые бочонки, с потолка свисают веревки и канаты, и даже парень, выдавший нам кии, был одет в кожаную жилетку на голое тело и повязку, прикрывавшую один глаз. В бильярдной здоровенный бородатый тип лениво гонял шары, а его подруга, с трудом сохраняя равновесие, сидела рядом и упрямо тянула пиво. При нашем появлении тип бросил кий на стол, и они вернулись в зал. – Почему ты не хочешь сыграть? – Питаю недоверие к любым видам спорта. – Разве бильярд – это спорт? – Даже шахматы – и то спорт. – По тебе не скажешь. Ты мускулистый. И нос как у боксера. – Это у меня просто жизнь такая. Чуть что – сразу получаю от нее по носу. – Хочешь, я научу тебя играть в бильярд? Я сказал, что могу послушать, и она долго объясняла мне насчет разного цвета шаров и того, почему именно нельзя забивать в лузу черный шар. После ее объяснений мне окончательно расхотелось учиться играть. Мартин без замаха разбил шары. Они испуганно заметались по столу, глухо ударяясь друг о дружку. Рядом со мной пристроился Брайан. – Еще по кружечке? – Давай. Скучавший бармен выставил на стойку два высоких бокала. «Большое спасибо», – сказал ему Брайан. Бармен, не ответив, вернулся на свое место. – У нас в Корке есть заведение, называется «Dirty Sally» – «Грязная Салли». Там всегда липкие столы, в пиве плавают дохлые мухи, тарелки моют раз в неделю, а официантов специально обучают хамить клиентам. Считается, что это очень стильно. Народ часами стоит в очередях, лишь бы попасть в этот бар… Брайан пускал дым кольцами и лениво поглядывал, как Мартин лупит по шарам, не оставляя Дебби ни единого шанса хотя бы вступить в игру. – Что ты обо всем этом думаешь? Я имею в виду Шона… Он выдохнул дым, затушил сигарету и принялся выковыривать из пачки новую. – Черт его знает… Я полночи уснуть не мог, думал об этом… Ты считаешь, это кто-то из нас? – А ты думаешь, что это я? – Да нет, тебе-то зачем? Ты, кстати, извини за вчера. В смысле – за то, что я сказал про тебя капитану. По всему видать, это действительно кто-то из нас. Кому мог помешать Шон? – Вы дружили там у себя, в Корке? – В том-то и дело, что нет. Встретились только утром в аэропорту. Я нескольких журналистов в Корке знаю, но это в основном политические хроникеры, а Шон, как я слышал, занимался культурой. Странный парень… Тихий какой-то. Мы втроем как-то сразу разговорились. В самолете бутылку «Бифитера» выпили. А он сидел и всю дорогу читал какую-то книжку. Не такой парень, как мы. Не такой, как ты или я. – Может, Мартин или Дебби знали его раньше? – Не знаю… Честно, не знаю. Не думаю. Ты считаешь, кто-то из них? – Ничего я не считаю. Бред какой-то. – Точно. Бред. Кому понадобилось убивать Шона? Такой тихий парень… Мартин от двух бортов вбил последний шар и кинул кий на стол. Так ни разу и не ударившая Дебби подошла к нам и, не спрашивая, вытащила сигарету из моей пачки «Lucky Strike». – Этот парень играет как механизм. Ни единой ошибки. – Я долго тренировал свои руки. Мартин вытянул руки вперед. У него были пальцы пианиста, тонкие запястья, мускулистые предплечья. Вчера, в туннеле, когда зажегся свет, он стоял почти в такой же позе, как сейчас. Слегка наклонившись, выставив руки вперед. И джинсы у него были густо заляпаны свежей черной кровью. Дебби курила быстро и нервно. Она расстраивалась из-за проигранной партии. – О чем шепчетесь? – О Шоне. Не переставая улыбаться, Мартин сказал: – Бедняга Шон. – Вы пытаетесь за парой кружек пива угадать, кто из нас троих его убил? – Просто разговариваем. Не высказываем ни единого подозрения. – А я бы высказала пару подозрений. Как ты считаешь, Мартин, кто мог убить Шона? – Понятия не имею. – Ты, похоже, вообще не думаешь об этом? – Нет. Меня это не касается. – Как это «не касается»? – Не заводись. Проиграла, а теперь злишься. – При чем здесь «проиграла»? Как может не касаться смерть человека? – Мы все когда-нибудь умрем. – Это демагогия! Ты играешь как машина, ты говоришь как машина… Тебе вообще на все наплевать? – Наплевать, не наплевать – какая разница? Шона убили. Кто? Я не знаю. С нами был этот… как его?.. русский капитан… Он пусть и расследует. – Мартин! – А что такого? До вчерашнего дня я этого парня вообще не знал. Конечно, очень неприятно, что все так получилось, но у меня в этом городе есть определенная программа. И я обязан ее выполнить. За поездку платит мой журнал. Я обещал редактору привезти несколько материалов. Так что я лично продолжаю работать. – Работать? Как ты можешь думать о работе, если вчера тебя по самую задницу забрызгало его кровью?! Ты ведь стоял к нему ближе всех остальных – так? – Ну, стоял… Что из этого? – Ты ведь соврал вчера капитану, когда сказал, что стоял спереди от Шона. Ты стоял сзади, я же чувствовала, как ты прошел мимо меня вперед уже после того, как Шон упал на рельсы! Мартин давно перестал улыбаться. – Вчера я действительно сказал капитану неправду. А ты хотела, чтобы я сказал, что был единственным, кто стоял сзади от него? Меня бы прямо там же в метро и арестовали бы. А мне нужно работать. – Зачем ты наврал? – Что бы ты сказала этому капитану на моем месте?! Вместо того, чтобы залезать в койки к русским парням, ты бы поехала в русскую тюрьму! Там-то ты написала бы сенсационную книгу! Мне показалось, что сейчас Дебби его ударит. Но она не ударила. Она швырнула кий на стол, развернулась и, ногой распахнув дверь, вышла из бильярдной. Брайан кивнул мне: «Иди за ней» – и принялся говорить Мартину английские слова. Я купил два бокала «Балтики», отыскал Дебби за дальним угловым столиком и поставил один бокал перед ней. Мы посидели молча. – Дай сигарету. Мы закурили, и она залпом отхлебнула сразу полбокала пива. – Bloody bastard! Ненавижу мужчин. – А как ты относишься к русскому пиву? – Пиво как пиво. У нас в Ирландии и получше есть. Мы поболтали о том о сем, и минут через десять она немного оттаяла. – Какие планы на вечер? – Никаких особенных. – Пойдем куда-нибудь. – Да уж, наверное. Не торчать же весь вечер в этом «Флибустьере». – Тебе здесь не нравится? – Не то чтобы мне не нравилось. Но уж больно похоже на то, чем я каждый день занималась в Ирландии. Как будто никуда и не уезжала… Предложи чего-нибудь спешиал русского – я с радостью соглашусь. – Спешиал русского? Смотря что ты имеешь в виду. – Как проводят время ваши молодые люди? – По-разному проводят. В клубы ходят… – Пойдем в клуб. Только пусть это будет не так, как здесь. Давай сходим в типичный петербургский найт-клаб. Я посмотрел на часы. – Типичный петербургский? Хорошо. Только до этого мне нужно будет сделать важное дело. Давай встретимся… так… в десять вечера. И возьми ребят с собой. Ладно? – Ладно… – Не ссорьтесь. Чего вам ссориться? – Посмотрим. «Интересно, – думал я, пробираясь к выходу между столиками, – а зачем Мартину потребовалось заходить по другую сторону от упавшего Шона, если до того, как зажегся свет, он все равно не мог видеть, что тот убит?»