Снорри Стурлусона "Круг Земной"

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• «Круг Земной» и история Норвегии, 1381.85kb.
• Земной круг галилея жанна Тевлина действующие лица, 319.16kb.
• Самостоятельная работа 46 Вид итогового контроля Экзамен, 118.98kb.
• Слова: М. Круг Музыка: М. Круг Исп.: Михаил Круг, 9.6kb.
• Н. И. Николаев глава XX комплексное изучение молодых движений земной коры, 442.36kb.
• Каждая эпоха творит свою систему представлений, 909.67kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине типы загрязнений окружающей среды, 339.18kb.
• Локальная дифференциация земной поверхности, 136.72kb.
• Структура разломных зон земной коры по данным радоновой съемки (на примере Западного, 290.04kb.
• О недрах, 867.2kb.

К.Лукьянов

Вожди Скандинавии в произведении Снорри Стурлусона “Круг Земной”

"Круг Земной" - один из самых необыкновенных и интересных источников по истории средневековой Норвегии, отличающийся, самым подробным описанием жизни вождей – конунгов. Он охватывает период так называемой "Эпохи Викингов" и длительного, кровопролитного времени формирования национальных государств, неразрывно связанного с эволюцией социально - политических структур и групп. Как ни странно, но тема развития социальных институтов Средневековой Скандинавии в Отечественной науке слабо исследована - об этом можно судить по маленькому и уже сильно устаревшему количеству работ и литературы по этому периоду в медиевистике.

В работе с данным историческим источником наибольшую известность приобрели труды А. Я. Гуревича¹, где он активно разрабатывает методику анализа саг. Она вполне заслуживает доверия, и мы взяли ее на вооружение - в первую очередь акцент на генеалогию в саговом жанре, ментальность средневекового человека, критерии истины, которые мы попытаемся развить и дополнить. Интересна статья М.И. Стеблин – Каменского², где автор много внимания уделяет изучению истории произведения и предоставляет нам ряд сомнений по поводу авторства, описания и наличия историзма в первой саге - «Саге об Инглингах». Они выглядят достаточно обоснованными, на мой взгляд, недостаточными. Дело в том, что это не только великолепное литературное произведение, но и ценный исторический источник для изучения прошлого Скандинавии.

«Круг Земной" - это слова, с которых автор начинает повествование, настоящее название нам не известно (не факт, что оно вообще существовало). Важно понять, что саги не столько хроники, сколько "своеобразные литературные сказания ", обычные для того времени "жизнеописания" древних конунгов или героев Скандинавии. Все остальное автора саги волнует лишь в том случае, если это связано с главным героем. Поэтому саги - очень односторонний источник в изучении истории Скандинавии, к тому же восходящие к своим устным прототипам.

Повествование в "королевских сагах" полностью привязывается к главной теме произведения - жизни конунга. Но необходимо заметить, что на основе наличия в сагах мифических и полумифических правителей, (возможно имевших исторические прототипы) тесно переплетающихся с реальными правителями, присутствия людей, троллей³, и святых можно сказать, что и правда тут переплетается с вымыслом, хотя заведомо придуманных лиц в сагах нет. Все написанное имело право на существование в умах современников Снорри Стурлусона, а неточности и недостоверные сведения, которые сейчас нам кажутся смешной выдумкой - следы творческого пересказа произошедшего из устной традиции, где добавления вполне уместны. "Хеимскрингла" можно охарактеризовать, как художественно - литературный рассказ, с элементами неосознанного вымысла, видимого только глазами современных ученых, но никак не современниками Стурлусона, воспринимавших мир, как и сам автор явно по-другому, нежели мы.

Формирование и развитие социальной группы вождей в Скандинавии являлось медленным процессом и происходило параллельно с распадом позднеродового строя и формированием феодальных отношении. То есть этот период проходил от Великого Переселения Народов до крестьянского движения "берестников", победа которых усилило роль феодальных отношений в Норвегии как никогда до этого. Завершение Великого Переселения Народов не дало мира в Скандинавии, как показывает нам "Сага об Инглингах" существование множества отдельных сообществ были вынуждены постоянно защищать свои земли силой оружия, а это неизбежно приводило к усилению роли вождей. Для решения внутренних проблем и разногласий формировался тинг, регулирующий отношения внутри нарождающихся территориальных - политических образований - фюльков. Наступившая "Эпоха Викингов" лишь усилила постоянную борьбу между областями (фюльками), что и выдвинуло на передний план социальную группу вождей кроивших в это смутное время историю Северной Европы. Их вероятные прототипы постоянно мелькают в "Саге об Инглингах", где среди массы фантазий очевидна напряженная борьба за выживание. Именно в это время формируется образ сильного правителя - конунга: "воинствен и всегда одерживающий победу. Он был красив с виду, хорошо владел разными искусствами, силен, отважен в бою, щедр и любил повеселиться⁴". Все это давало ему популярность и любовь в глазах его людей. Воинственность и удачливость конунга стали непременно условием его авторитета. Вся их жизнь крутилась вокруг воин, походов, пиров, постоянной вражды всех со всеми. "Эпоха Викингов" принесла и еще одну категорию конунгов - морские конунги. "У них были большие дружины, а владений не было. Только тот мог с полным правом называться морским конунгом, кто никогда не спал под закопченной крышей и никогда не пировал у очага⁵".

В "Эпоху Викингов"⁶ снова усилили социальную группу вождей (а к ней мы будем относить конунгов, ярлов и херсиров) и создали предпосылки для её доминирования в обществе.

Предпосылки, повлиявшие на возникновение социальной группы вождей - это непрекращающиеся распри в Скандинавии, стимулируемые нехваткой земель, добычи, и неспособностью внешней экспансией на Европу полностью решить эти проблемы (в вождях нуждаются). Велика роль и ментальных представлений, только подталкивающих воинов и вождей к новым походам и подвигам. "Сидел дома и не ходил в поход" - так осуждается конунг Альв⁷. В итоге сильная раздробленность страны и агрессия могущественных вождей, часто черпавших силы и средства для укрепления своей власти в викингских походах, лишь подогревала постоянные войны.

Зарождение социальной группы вождей началось в период после Великого Переселения Народов, и на основании "Саги об Инглингах" можем сказать, что бесконечные стычки Инглингов с их соседями, стоившие всем сторонам немалой крови и создали благоприятную почву для выделения одних людей в чем-либо перед другими и возможность влияния на окружающих. Однако власть Инглингов еще очень не велика, возможно, это и мешало им долгое время создать единое государственное образование в Вестфольде, на юго-востоке страны. Судя по саге, они всего лишь вожди, наделенные некой военной властью. Их спутниками в истории становятся обычаи пировать, некоторые религиозные функции. Вопрос о расчленении тел и погребении их в разных частях страны⁸, а так же о ритуальных жертвоприношениях конунгов из рода Инглингов⁹ является весьма спорным. Источник не дает точного ответа, а часть ученых высказывается за непонимание христианским автором XIII века духовного мира VI - IX вв¹⁰. Неосведомленность автора источника в древнейшей истории Норвегии обесценивает сведенья по этой проблеме. Интересно отметить, что для умертвления кого - либо из Ииглингов не требовалось каких - либо серьезных усилий: они часто гибли от рук случайных прохожих - рабов¹¹, сгорали в своих домах¹². А сколько гибло их в битвах и при несчастных случаев¹³. Всё это показывает их доступность к окружающим, отсутствие каких - либо барьеров, даже телохранителей (на месте которых могли быть дружинники, а они пока только формируются) и слишком слабое выделение вождей среди всего населения. Однако им уже тесно в своих фюльках (областях), особенно Ингъяльду Коварному и его сыну¹⁴. Идут первые попытки объединения фюльков (и они еще будут идти долго и безрезультатно). Причину этому мы узнаем: сбор дани¹⁵. А нужна она на содержание уже формирующейся группы сподвижников конунгов, зависящих от него, ибо необходимость в верных людях было уже очевидна, а особенно в новых, завоеванных землях¹⁶.

Из всего этого следует, что конунг - Инглинг обладал военными, религиозными функциями и осуществлял сбор дани¹⁷.

Конунги - правители, обладающие военной силой. Но их статус, очевидно, не был заоблачно высоким - почти все конунги - потомки Харальда Прекрасноволосого, хоть и были порой верховными и единоличными правителями всей страны, как, к примеру, Олав Святой или Харальд Суровый, жили достаточно скромно. В их распоряжении было несколько поместий, где они находились очень редко, а во главе каждого был управитель¹⁸; имели они и другие земельные владения, часто отнятые у своих противников для раздачи своим людям.

"Харальд пожаловал лены и доходы лендрманнам, чтобы они его поддерживали, а бондам, которые примкнули к его войску - большие права" - гласит "Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли"¹⁹. В теории это должно было давать преданность, но в реальной жизни так было не всегда. Для наказания непокорных и нужна была военная сила. А если непокорна сама сила?

"Пусть убьют тех из них, которые теперь не хотят прийти тебе на помощь и отдай их владения тем, которые Вам преданны" - таков образ мыслей во времена конунга Магнуса Слепого²⁰. Но, не смотря на это, конунгам как воздух были нужны преданные люди, ибо они - залог их процветания. Доходы с усадеб, земли, добыча налоги - все порой шло на их содержание и привлечение. В них - сила конунга, они - его стабильность. Люди по-разному зависели от конунга: кто-то имел от него землю, кто-то права, добычу, кто-то просто был его собственностью. Известно о рабах²¹ конунга. (И это в уже христианское время, спустя век после принятия Норвегией новой веры!).

Конунги изначально пытаются контролировать земли за счет посаженных туда своих людей. К временам Хакона Широкоплечего они были во всех округах и торговых городах²². Правда количество так и не переросло в качество: измена ярлов, лендрманнов была скорее регулярностью, что только усиливало необходимость в военных силах. Зато финансирование своей личной дружины было хоть и порой обременительно, но зато куда более эффективно. Эти люди сильно зависели от конунга и были ему верны. Жили они не бедно, имели хорошее вооружение и, будучи профессионалами, в военном деле заставляли советоваться конунга с собой (т.е. определенное влияние). Конечно, это ещё не значило, что конунг прислушается к ним²³., но ради любви и поддержки порой приходилось²⁴.. Конунг платил им и жалование, "на стретение"²⁵. Из всего этого можно сказать, что вожди, хоть и обладали властью и имуществом, сильно зависели от своих людей. Как и сеньориальное сословие Западной Европы, они рвались к ресурсам не чтобы их копить, а чтобы раздавать, так как лишь тогда от них был эффект. Власть конунга была сильна, лишь пока он имел сильную дружину и не ущемлял народ. Пара неверных движений - и бонды против конунга, ярлы и лендрманны восстали, а дружина слишком мала, чтобы одолеть недовольных.

Социальный статус конунга, будучи довольно высоким, упирался в большие права остальных, которые, не стесняясь, демонстрировали их конунгу. Аргументами вождя в этом противостоянии был его авторитет, его личные качества и его военная сила, на которую он тратил массу средств и энергии. Необходимо рассказать о самом главном роде занятий вождя - войне и вся его влась держалась на силе (выделение сделано мной – К. Л.). Он - реальная военная сила и лишь война помогает ему приблизиться к власти. Конунг (ярл, херсир) - профессиональный воин, обязательно выделявшийся своими физическими качествами: сноровкой, силой, ловкостью; великолепно владевший всеми видами оружия, храбр, жесток к врагам, но добр и щедр к друзьям, а самое главное - успешен. Именно такие качества восхвалял автор в конунге Олаве Трюггвиссоне (Трюггвессоне) в одноименной саге²⁶ и его сыне Трюггви, прекрасно обученного отцом "служить мессу"²⁷. Не обладая ими, трудно было стать авторитетом среди своих дружинников (логично представить, что именно эти качества уважались в коллективе воинов). Для своих 60 дружинников конунг Олав Святой был беспрекословным хозяином: он их содержал, кормил, вооружал, устанавливал для них законы, обеспечивал жильём²⁸. К этой сотне дружинников добавлялось ополчение бондов, управление которыми велось лендрманнами.

"Свеин ярл был в дружбе с лендрманнами, и ему, поэтому легко было набрать войско", повествует та же сага²⁹. Чтобы бонды, лендрманны и ярлы были сговорчивее, активно использовалась практика дачи/взятия заложников. Это был эффективный инструмент предотвращения лишних выступлений³⁰. Войско лендрманнов созывалось по необходимости и редко держалось долго, часто распускалось к зиме. "Конунг оставлял при себе столько лендрманнов, сколько нашел нужным"³¹. Содержать большое войско порой было конунгу не по средствам - война была необходима конунгам. Однако некоторые влиятельные бонды и лендрманны в своих интересах соглашались помочь "содержать ему войско, больше того времени, установленному законом и обычно соблюдаемым конунгом"³². Зато отношения вождя с воинами - дружинниками не были усложнены законами и обычаями. Со временем конунг мог взять в дружину даже тех, кто когда-то был против него, впрочем, верность их была весьма условна, они часто могли поддержать противника или вспомнить старые обиды. Например, конунгу Харальду Гилли это стоило жизни³³.

Вернемся к процессу боевых действий. Тут талантливый вождь был незаменим, так как именно он вел в атаку и свою дружину, и войско бондов и ярлов. А значит, он должен иметь авторитет в их глазах (чтобы люди за ним пошли). Не способный вести в атаку воинов не мог быть конунгом в полном смысле этого слова, как например низведенный до такого состояния Магнус Слепой в 1135г³⁴.

Большинство противостояний выливались в стычки с последующим истреблением побежденного и его семьи. Последнее имеет глубокие корни со времен Инглингов и служит, возможно, гарантией невозможности кровной мести, так как это происходило нередко во время пира со всеми своими людьми и родственниками. В собственных домах гибло до 1/4 вождей Скандинавии. Эффективный метод расправы! Но все же большинство столкновений начинались уже после получения "ратной стрелы" в полном вооружении и бодром духе. Конечно, конунг был вооружен лучше всех: "позолоченный щит и обитый золотом шлем для отличия, кольчуга, красный плащ" Олава Трюггвиссона³⁵. Олав Святой ко всему этому имел "белый щит с крестом из золота, копье, меч Хнейтир с золотой рукоятью, кольчугу"³⁶,. Остальные намного скромнее - щит, меч, копье, реже шлем и кольчуга. Сражения были и пешие и на кораблях. На суше противники вытягивались в линейный строй с защитой флангов от окружения³⁷. Лендрманны расставляли войско и указывали войнам их позиции. Начинается все с боевого клича и перестрелок из луков, а далее шла настоящая рубка: "На Гицура напали сразу двое"³⁸. Рубились порой двумя руками, нанося страшные удары и не щадя себя. Силы сражающихся по тем меркам для Норвегии были немалые: конунг Олав Святой собрал около 1200 человек в 1030г., а под знаменами конунга Сверрира встало до 1900 воинов, против 3200 конунга Магнуса Эрлингссона в морском сражении в Согне (фюльк на западе страны). произошедшего 15 июня 1184г., не меньше восемнадцати сотен человек"³⁹ - это около 2160, так как ученые считают, что количество измерялось в " больших сотнях ", т.е. по 120 человек, что явно завышено, но даже половина от этого числа - много для слабо населенной страны. Но качество нередко снижало эффективность количества: отвага и рвение творили чудеса в любое время.

На воде явных изменений в ведение боя не было. После небольшого обстрела друг друга стрелами и камнями паруса убирались, корабли скреплялись абордажными крюками и команды стремились "очистить от людей" корабли противника⁴⁰. Тут помогала высота бортов корабля и надстройки для лучников. На большинстве кораблей было около 30 скамей для гребцов, как на "Журавле" Олава Трюгвиссона. При всём этом надо помнить, что любая война требует больших финансовых затрат. Распространенным источником доходов были летние походы. "Эрлинг отправлялся в походы и добывал себе добро"⁴¹. Приносили доход и поместья - они кормили и владельца и его людей. Регулярные подарки от ярлов⁴². К конунгу должно приходить 2/3 налогов ярлов в каждом фюльке. Сообщается, что "каждый ярл должен был поставлять конунгу 60 воинов, каждый херсир - 20⁴³. Взимались платы и с бондов, хотя говорить о налоге тут нет смысла. Вождь нередко кормился, переезжая из местности в местность, за счет населения определенный срок, ограниченный традицией⁴⁴. Имея такой набор доступных ресурсов для существования и постоянную необходимость в военном руководителе, вожди прочно заняли своё место в Скандинавском обществе IX - XI вв. и началом претендовать на лидерство в нем.

Среди выше перечисленных титулов, наибольшей властью и влиянием в Скандинавии пользовались конунги. Мы уже сказали, что они являлись обладателями неплохой экономической базы (усадьбы, земли, добыча от походов, дары, пошлины с торговли) и военной силы (профессионал - войн во главе коллектива таких же 30 - 70 дружинников). Стать конунгом было нельзя, им можно было только родиться. Это без сомнения замкнутая и герметичная прослойка среди вождей. Харальд Прекрасноволосый добился от бондов признания закона, при котором "каждый его потомок по мужской линии должен носить сан конунга⁴⁵. Изначально было много родов конунгов (по количеству фюльков - т.е. 31), но в конце IX в. конунг Вестфольда Харальд Прекрасноволосый подчинил себе все фюльки, частью истребляя местных конунгов; как в Трандхейме, где "погибли восемь конунгов"⁴⁶, частью подчиняя их, делая своими ярлами, как Хроллауг в Наумудале. Впрочем, это не уменьшило количество конунгов в Норвегии - их места заняли потомки Харальда, которые были "на ступеньку выше, чем ярлы, но на ступеньку ниже, чем он сам"⁴⁷, зато показало глубину борьбы, в которой вожди постоянно резали друг друга по принципу: есть, чтобы не быть съеденными.

Немного меньше влияния, чем конунги, имели ярлы. Ярлом можно было, и родиться и стать. Конунги нередко сажали лояльных к себе ярлов для контроля территории; сбора податей и поддержки закона. "Ярл должен был брать треть налогов и податей на свое содержание и расходы"⁴⁸. Так было в идеале. В реальной жизни ярл был почти самостоятельным правителем в своей местности и нередко бросал вызов конунгу, и, что самое интересное - побеждал.

"У Хакона ярла было много больше людей, и он одержал победу"⁴⁹, показывает превосходство некоторых сильных ярлов даже над крупными конунгами. Действительно, ярл имел такие же источники дохода, как и конунг, такую же дружину, если порой не больше и постоянно вызывал опасение более знатного, но часто равного ему по силе конунга.

В отличие от ярлов, херсиры не могли тягаться в могуществе с конунгами (об этом даже нет упоминаний). Они служили ярлам, "получали 20 марок на свое содержание"⁵⁰. Слово "содержание" показывает их слабую степень зависимость от вождя в отличие от дружинников и больше походит на некое наемничество. В отличие от ярла он поставлял не 60 воинов, а 20. Это показывает, что в его распоряжении было всего два десятка воинов, действовать самостоятельно он не мог. Нельзя не отметить, что такая иерархия "хёвдингов" для того кажется мало естественной - если так и было, то только в идеале, в реальности херсиры как и ярлы были мало подконтрольны.

В отличие от первых трех групп вождей, лендрманны стоят особняком. Этот институт не имел таких глубоких корней, как предыдущие, и был ориентирован на связи с конунгами. Уже из названия, очевидно, что этот термин трактуется как "земледержатель", "владелец земли", "человек с земли". Известно, что их назначали конунги, причем нередко "возвышали незнатных"⁵¹, значит, герметичности тут нет - все решала воля конунга. Лендрманны получали земли в пользование в обмен на поддержку, помощь; собирали и приводили ему войска, контролировали от имени конунга земли и кормились с них. Хотя чаще в источнике есть сведения о том, как лендрманны всё это не делали, на что конунги отвечали расправой. Естественно, каждый новый конунг стремился ликвидировать лендрманнов своего предшественника и заменить их своими. "Эрлинг велел убить лендрманна Хакона конунга" - второе, что сделал отец конунга Магнуса, после захвата кораблей побежденного конунга Хакона. Можно предположить параллель между лендрманнами и ранними представителями сеньориального сословия стран Западной Европы, на основании таких факторов, как служение конунгу за землю, постановка конунгу отрядов воинов, право автономного управления своими участками земли.

Еще одна группа населения, связанная неразрывно с "хёвдингами" - это их дружинники и управители поместий. Естественно ни о какой самостоятельности тут речи не идет - они зависимы полностью от конунга, в отличие от ярлов, херсиров и лендрманнов. "Господин" - обращается управитель к Сигурду конунгу⁵², для бонда, тем более остальных - такое обращение не мыслимо, а характерно для изгоя, инородца, раба. Так как о дружинниках мы уже рассказали выше, то дополним, что хотя они и были зависимы от конунга, зато были под его защитой. Войти в состав дружины стремились многие молодые люди, жаждавшие подвигов и славы, а таких было достаточно. Авторитет конунга был помощником в наборе дружинников.

Мы подошли к заключению, что группа конунгов герметична, замкнута и пополняется со времен Харальда Прекрасноволосого исключительно внутренним воспроизводством. Ярлами и рождались и становились, о херсирах таких сведений не найдено, но, по всей видимости, они отличались от ярлов лишь возможностям. Известно, что "Гудбранд из Долин правил как конунг в Долинах, хотя был херсиром"⁵³. Лендерманном только становились, этот титул приближен к должности; вход в группу незатруднен. Свободен доступ и в дружину. Выводом из этого может служить идея об отсутствии каких - либо серьезных социальных барьеров между этими группами (за исключением конунга), большая часть их представителей - вышла из бондов - общинников, как например предки ярла и герцога Скули. Отсутствие как такового законодательства показывает и фактическое отсутствие сословий. Поэтому социальная группа вождей не обладала в большинстве своём плотной герметичностью.

Вожди, а особенно конунги обладали серьезной военной силой, но, не смотря на это, они не были над обществом, хоть и имели в нем вес. Большую часть населения составляли бонды, люди, сочетавшие в себе черты общинников - земледельцев, купцов и воинов. Обладая ресурсами и военной силой, подкрепленной традициями и обычаями они заставляли вождей считаться с ними. Ситуация, когда конунгу было "несдобровать, если он отправлялся туда [к бондам] без большого войска"⁵⁴, была не редкостью и понятно, что никаким постоянным налогом потомки Харальда Прекрасноволосого бондов не могли. Любые налоги они расценивали как "кабалу и рабство"⁵⁵. Зато с древних времен конунги имели право по обычаю на кормление себя и своей дружины на пирах, которые им были обязаны организовывать бонды за свой счет. Большую часть своего времени между войнами вождь "велит готовить ему пиры", "ездит по пирам со своей дружиной"⁵⁶, но не чаще, чем того " времени, установленного законом и обычно соблюдаемого конунгом"⁵⁷. Данные пиры имели языческие корни, но сохранились и с принятием христианства. Однако из религиозно - обрядового действия они со временем превращаются из добровольного в обязательное. Теперь перейдем к другой компетенции вождя - налогам. Мы рассмотрели часть налогов как источников дохода "хёвдингов", теперь постараемся дополнить и обобщить. Дело в том, что в сагах очень часто упоминаются такие формы сбора налогов как "подати" и " дань". По всей видимости, это относится лишь к окружающим Норвегию народам: "Олав конунг много ездил тогда по стране [Англии] и собирал дань, а если ему отказывались платить, то он разорял страну"⁵⁸. Хочется заметить, что конунг нигде не имел иного способа для самоутверждения, кроме силы. Христианизация (равно усиление позиции конунга) прошла именно так. Особенно тут необходимо сказать, что судебной власть, не будучи в веденье вождей была очень желанным объектом борьбы с бондами, так как без их согласия вождь, даже потомок Харальда Прекрасноволосого, например Хакон Добрый не мог стать конунгом, какие бы там законы не писал его отец, без уступок в обмен на согласие. "Сан конунга, поддержку и помощь в том, чтобы удержать этот сан в обмен на возвращение им в собственность их отчины" - такова сделка Хакона Доброго на тинге с бондами Трандхейма⁵⁹. Понятно, что такая зависимость тяготила конунгов, и давление на тинг с их стороны постоянно возрастало. В компетенции вождей является и созыв ополчения из бондов: конунг мог требовать, "чтобы ему поставили людей и корабли"⁶⁰, но придут ли они - зависело от авторитета, силы, мощи конунга и от количества взятых у могущественных бондов и лендрманнов заложников. "Таким путем" - гласит источник - "конунг добивался того, что люди были ему верны"⁶¹.

В конечном счете, можно сказать, что конунги, ярлы, херсиры не были всевластными правителями Скандинавии. Мы пришли к выводу, что, несмотря на обладание военной силой, они были сильно стеснены в своих действиях обычаем по отношению к основной массе населения - бондов, и главное - их военной силой. Все, что было в компетенции вождя, кроме войны и отношений с дружиной так или иначе было связано с общинниками. Конечно, можно убить бонда, как Эйрик конунг убил Аки, но что это даст? - Новых врагов? Месть? Возмущение? Виру? Отсутствие поддержки? Ответ ясен - все и сразу!

Конунг беспомощен без ополчения бондов, ибо даже 400 дружинников, данные шведским конунгом конунгу Олаву Святому, плюс 800 союзников - это малая армия для конунга, претендующего на установление (возвращение) своей власти в Норвегии в X в. Без их поддержки не работают никакие его законы или действуют только там, где находится сам конунг. И даже пиры: в них тоже может быть отказано. Скажем, так как " не прошло еще времени " с последнего посещения.

Конунг во многом, и даже в части своих прямых обязанностей зависит от бондов. А они - порой от внутреннего врага. И ничего не остается "хёвдингам" как вторгаться и покушаться на традиционные устои, заходить в чужую компетенцию, открыто угрожать военной силой и постоянно брать заложников. Все средства хороши для избавления этой зависимости и упрочнения своего положения, даже христианизация. Как ни странно, но задачу они свою выполнили - ослабили бондов, создали лендрманнов и дошли до того, что эти "нищие" бонды, задавили династию Инглингов – Харальдссонов.

Каждая социальная группа пытается усилиться и стать независимой, а это возможно только за счет другой. Вот и получилось, что бонды недовольны последствиями усиления власти вождей, многие беднеют, противостояние бондов и бедняков против конунгов и знати растет. На другой стороне тоже идет консолидация: церковь теперь и союзник конунга, и соучастник в понижении значимости бондов и подчинении их. "Она требует от бондов, чтобы они платили подать вдвое больше конунговой"⁶². Количество и число податей, которые платили бонды, росло и уже походило на постоянное налогообложение - феодальные отношения развивались и тоже не на пользу бондам - их свобода начала таять. Вот они - причины, разрушающие равновесия между вождем и воином постепенно перетекло в гражданскую войну "берестников" 1177 - 1184гг. Пока власть конунга была относительна, слаба, у неё не было сил для подчинения воинов, когда же она окрепла, то независимая и неподконтрольная военная сила бондов была для неё просто опасна (вспомним хотя бы унижения и уступки конунга Хакона Доброго тингу бондов, предательство конунга Олава Трюггвисона ярлами, восстание против Олава Святого). Но, подчиняя её, власть вождя и он сам медленно, но верно становились, зависимы от своих лендрманнов, "которых теперь множество"⁶³ и чьи земли наоборот росли.

Эта социальная группа, прошла немалый эволюционный путь развития, от выделения сильных и богатых из общей массы населения, через приобретение ими власти, а потом усиление её и подчинение населения власти вождей и более маленький путь развития, с разными вариантами у бондов. У последних - либо на службу конунгу, либо сохранять жизнь в одале. Сотни войн и конфликтов породили развитие социальных групп вождей и воинов, отношения которых из сотруднических перешли в борьбу, вылившуюся в гражданскую войну, создавшей толчок для развития феодальных отношений.

В них погибло огромное количество населения, менялись социальные отношения в Норвегии, создавалась новая история, записанная в форме "королевских саг", которая спустя полвека после времени завершения повествования произведения и появилась в Исландии, "среди книг, которые составлял Снорри"⁶⁴, в стране, которая в тот момент переживала необычайный взлет культуры, прежде, чем через ещё полвека стать частью Норвегии, в результате победы одного такого же вождя, но уже короля Хакона Хаконарссона в 1264 году держащейся на другой победе - короля над герцогом Скули и не безызвестным нам Снорри Стурлусоном, его сторонником, павшим вслед за покровителем в 1241 году.