Строящаяся в регионе Рогунская ГЭС вызвала ожесточённые споры между Таджикистаном и Узбекистаном. В Ташкенте считают, что возведение плотины в сейсмически опасной зоне приведёт к техногенной катастрофе. Урегулировать конфликт взялся Всемирный банк.
Сто лет назад в Таджикистане произошло десятибалльное землетрясение — ночью в декабре 1911 года, когда люди уже спали. Сильные подземные толчки вынудили жителей Хорога и близлежащих кишлаков выбегать на улицу из своих домов, которые на глазах стали трескаться и распадаться на мелкие куски. «Луна над Марджанаем начала тускнеть, — так описывает свидетельства очевидца исследователь Памира доктор географических наук Окмир Агаханянц. — Крики, плач, грохот, который сливался с воем сходящих лавин, неслись отовсюду. Наутро в воздухе висела только пыль». Грандиозный сход горных пород перекрыл долину реки Мургаб, похоронив под собой кишлак Усой вместе со всеми его жителями. Воды реки очень быстро образовали озеро, которое поглотило и соседний кишлак Сарез. С тех пор завал высотой более 500 метров стали называть Усойским, а озеро — Сарезским.
Такого разрушительного землетрясения в Таджикистане больше не случалось. Однако стихийные бедствия в республике происходят регулярно. Поэтому в соседнем Узбекистане опасаются повторения событий столетней давности, но теперь, с учётом развития инфраструктуры, куда более губительных. Узбекские экологи и активисты просчитали возможный сценарий катастрофы Рогунской ГЭС.
Если Вахш разольётся...
Дело в том, что плотина гидроэлектростанции на реке Вахш возводится на высоте 1300 метров над уровнем моря. И это автоматически переводит её в разряд «ненадёжных». Территория, на которой Душанбе возводит энергетический объект, находится в зоне, чья сейсмичность оценена в 8—9 баллов по шкале Рихтера. Землетрясение, вроде недавнего в Японии, может повредить основание высотной плотины, и тогда она рухнет под давлением 300-метрового столба воды из водохранилища. В результате вниз по Вахшу со скоростью 130 метров в секунду устремится гигантский водяной вал, который сметёт все семь гидростанций и гидроузлов Вахшского каскада, затопит города и кишлаки в самом Таджикистане, а также в Узбекистане и Туркмении, и уничтожит плодоносную Ферганскую долину.
Опасаясь такого апокалипсиса, Узбекистан последовательно выступает за пересмотр строительства крупномасштабных гидроэлектростанций на трансграничных реках. Суть проблемы в том, что Центрально-Азиатский регион чётко делится на богатые водными ресурсами страны — это Таджикистан и Киргизия — и зависимые от них в плане водных ресурсов Узбекистан, Туркмению и Казахстан. В этом свете куда реальнее другие опасения официального Ташкента: ГЭС чревата не только «рогунским цунами», но и дефицитом воды для орошения полей, вызванным самим строительством станции: её водохранилище требует изрядных запасов влаги. В Узбекистане площадь орошаемых земель составляет 4,3 миллиона гектаров. «Если бы не было проблемы с водой, то мы довели бы этот показатель до 10 миллионов гектаров», — сказал как-то президент Узбекистана Ислам Каримов.
Атом как альтернатива
Правительство Узбекистана всеми силами пытается предотвратить строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане и даже создало собственный комитет по большим плотинам. Официально заявленная цель узбекского комитета - «привлечь более пристальное внимание мирового сообщества к планируемому строительству больших плотин в Центральной Азии». В качестве альтернативы Рогунской ГЭС узбекистанские эксперты Алексей Строков и Владимир Парамонов предлагают России и Евросоюзу рассмотреть вопрос о возведении в Центральной Азии атомной станции, которая бы обеспечила регион дешёвой электроэнергией. Топливо для АЭС могут поставлять урановые залежи Узбекистана и Казахстана. По мнению этих специалистов, такая АЭС может удовлетворить потребности не только стран Центральной Азии, но и Афганистана, Пакистана и Индии. Эксперты утверждают, что реализация проекта позволит «решить продолжающиеся водно-энергетические споры в Центральной Азии». Решение этих проблем с привлечением европейских инвестиций и технологий, по их мнению, радикально изменит экономическую и политическую роль Европейского союза в Центральной Азии. Что же касается места строительства, то прежде всего это должен быть сейсмически пассивный район, а таких в Центральной Азии так же много, как и сейсмически опасных.
С предложением Строкова и Парамонова не согласны в Душанбе. Там считают, что Узбекистан, сделав предложение по АЭС, преследует цель изменить позицию Европейского союза по водно-энергетическим проблемам в регионе и всего лишь помешать строительству Рогунской ГЭС. АЭС же может быть построена либо в Узбекистане, либо в Казахстане. И вряд ли Ташкент или Астана откажутся использовать атомную станцию в качестве ещё одного рычага давления на соседей.
В Душанбе настаивают, что, по их расчётам, проект отвечает всем требованиям безопасности и даже девятибалльное землетрясение не сможет повредить объект. Для Таджикистана, не имеющего достаточных запасов нефти и газа, запуск Рогунской ГЭС — единственная возможность обеспечить страну электроэнергией, а также пополнить казну за счёт экспорта электроэнергии в третьи страны. По мнению директора Центра стратегических исследований при Президенте Таджикистана Сухроба Шарипова, Рогун будет давать дешёвую электроэнергию, которую готовы покупать Афганистан, Пакистан, Индия и даже Китай. Россия готова взять на себя строительство высоковольтной линии электропередачи (ЛЭП) из Таджикистана в Афганистан, которая включится в проект CASA 1000. «Узбекистан же опасается конкуренции на энергорынке. Только чистая прибыль от продажи электричества Рогунской ГЭС составит 700 миллионов долларов. Причём это расчёты на сегодня, а завтра речь может пойти о миллиардах», — сказал Сухроб Шарипов, считающий претензии и опасения Узбекистана надуманными и завышенными, а аргументы несостоятельными.
Ташкент называет реку Вахш, на которой строится Рогунская ГЭС, трансграничной и апеллирует к тому, что на таких реках без взаимного согласия строить ничего нельзя. Однако Душанбе, в свою очередь, называет Вахш лишь притоком Амударьи, не оспаривая, впрочем, её трансграничность. «Вахш — наша внутренняя река, на которой построены и работают пять электростанций. Ещё две находятся на стадии строительства. А Рогунская станция будет восьмой, причём верхней в этом ряду ГЭС. Проблема Рогуна надуманная, в ней много геополитики, политики и мало справедливости», — отметил Шарипов. По его словам, не выдерживают критики и опасения Ташкента по поводу возможного землетрясения. «Десятибалльное не оставит камня на камне не только от Рогуна, но и в радиусе сотен километров. Но такого здесь быть не может. А вот в потенциале возможные девять баллов стоящая ниже по течению реки Нурекская ГЭС выдерживает, Рогунская же рассчитывалась с ещё большим запасом прочности, чем Нурекская. К тому же Таджикистан намерен воспользоваться рекомендациями Всемирного банка и новыми технологиями. «Мы не так богаты, чтобы разбрасываться деньгами. Напротив, мы бедны и потому будем использовать современные технологии, чтобы это работало долгие годы», — сказал Шарипов.
Лидер Партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддин Кабири также считает, что к проблеме Рогуна надо подходить прагматично. «Таджикистану нужна электроэнергия. Кроме строительства ГЭС, другого выхода у нас нет. Поэтому надо уметь договариваться с соседями. Они должны понять нас. И не стоит политизировать социально-экономические вопросы», — сказал Кабири. По его мнению, в нынешнем споре большую роль играют субъективные причины взаимоотношений лидеров центральноазиатских государств, чем экономические и государственные связи.
В том, что водно-энергетический вопрос в Центральной Азии политизирован, уверен и старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Князев. «Но проблему нельзя решать в одиночку. Все страны бассейна Аральского моря — Узбекистан, Таджикистан, Казахстан, Киргизия, Афганистан и Туркмения — вместе должны решать, что и где можно строить. Реки Вахш и Нарын — не таджикская или киргизская собственность. Это компоненты региональной водной системы. Оптимальным решением было бы создание водно-энергетического консорциума. Это старая тема, к которой в силу политизации проблемы стороны не хотят возвращаться», — сказал Князев.
«Непонимание и нежелание учитывать интересы друг друга в регионе могут привести к возможной эскалации конфликта. Положение реально может стать драматическим вплоть до резкого обострения дипотношений между Узбекистаном и Таджикистаном и даже до демонстрации силы», — убеждён эксперт Российского института стратегических исследований Аждар Куртов. По его мнению, странам, прежде всего Таджикистану и Узбекистану, необходимо забыть об амбициях и сесть за стол переговоров. Результат будет нулевой, если действовать запретительными методами. Напомним, что весь минувший год Узбекистан, ссылаясь на транспортные проблемы, задерживал, а то и просто не пропускал железнодорожные составы с грузами, предназначенными для строительства Рогунской ГЭС.
«Разговоры про нехватку воды и экологическую катастрофу являются своеобразной формой давления со стороны наших соседей», — уверен член комитета по энергетике, промышленности, строительству и коммуникации нижней палаты парламента Таджикистана Шоди Шабдолов. По мнению депутата, в действительности идёт борьба за владение ключевыми позициями на энергетическом рынке Центральной Азии, включая афганские и пакистанские рынки. «Наши соседи вырабатывают электроэнергию на тепловых станциях, которая по сравнению с гидроэнергией дороже почти в три раза. И они прекрасно понимают, что Таджикистан со своей дешёвой энергией будет играть ключевую роль на энергорынке региона, и поэтому всячески противодейстуют возведению Рогуна», — считает Шабдолов.
Комментируя апокалиптический прогноз Ташкента по Рогунской ГЭС, член Международной гидроэнергетической ассоциации, российский специалист Яков Бляшко отметил, что эту ГЭС проектировали и закладывали ещё в советские времена инженеры Союза, имевшие серьёзный опыт возведения гидроэлектростанций в сейсмически опасных горных зонах: в Грузии, например, или на Северном Кавказе станции стоят по сей день, и при любых землетрясениях ничего катастрофического с ними не происходит. «При соблюдении тщательно отработанных требований безопасности и в Рогуне тоже все должно быть в порядке», — уверен Бляшко.
Достичь консенсуса в регионе по строительству Рогунской ГЭС будет, по всей видимости, сложно. По данным ООН, в мире насчитываются около 300 потенциальных конфликтов, в основе которых лежит водная проблема. И только европейским странам удалось мирно договориться о совместном использовании трансграничных рек.
Что скажет Всемирный банк
Технико-экономическое обоснование Рогунской ГЭС провёл Всемирный банк (ВБ). О результатах первого этапа доложили президенту Эмомали Рахмону директор по стратегии и операциям Всемирного банка по Европе и Центральной Азии Теодор Алерс и региональный директор ВБ по Центральной Азии Моту Кониши. По словам Теодора Алерса, основной целью экспертиз проекта Рогунской ГЭС и обсуждения данного вопроса является поиск приемлемых вариантов решения энергетических проблем Таджикистана.
В случае окончательной положительной оценки Всемирный банк готов оказать финансовую помощь Таджикистану. Впрочем, в Душанбе рассчитывают исключительно на положительный ответ ВБ и, особо не афишируя, продолжают строительство: приобретают оборудование для станции и возводят плотину. О том, что Таджикистан в нарушение договорённостей с ВБ ведёт строительство, таджикскому агентству «Авеста» рассказал источник в министерстве энергетики Таджикистана. По его словам, строители Рогунской ГЭС готовы к возведению плотины гидроэлектростанции.
Из досье «Эхо»
Строительство Рогунской ГЭС, начатое ещё в 1976 году, останавливалось дважды. Против реализации проекта в период гласности и перестройки выступили таджикская интеллигенция и ряд политических партий, для которых Рогун стал символом коммунистического режима. Решение о строительстве Рогунской ГЭС было принято на XXIV съезде КПСС. Как вспоминает доктор исторических наук Виктор Дубовицкий, во главе антирогунской кампании тогда стояла поэтесса Гулрухсор Сафиева, в народе более известная как «Мать нации». А первый протест раздался в телевизионном клубе «Ру ба ру» («Лицом к лицу»). Затем уже в 1990-х появились несколько организаций, в частности, движение «Ростохез» («Возрождение»), Демократическая партия Таджикистана, которые вынудили повторно остановить строительство Рогунской ГЭС. По словам Дубовицкого, свою позицию противники Рогуна объясняли уничтожением зоной затопления уникальной, самобытной культуры глубинки Таджикистана. И добились своего: в 1993 году проект был заморожен. Вернулись к нему в 2004 году. В 2007 году в качестве инвестора выступила российская компания РУСАЛ, которая настаивала на снижении высоты плотины будущей ГЭС с 335 метров до 300 и на получении контрольного пакета акций. Однако Душанбе на эти условия не согласился и объявил Рогунскую ГЭС национальным достоянием, а потом заявил и о создании концерна по её строительству. Но инвесторы, вопреки ожиданиям таджикского руководства, в очередь не выстроились. И тогда президент Эмомали Рахмон решил реализовать проект собственными силами. Для этого было решено ежегодно выделять из госбюджета 150 миллионов долларов, ещё 186 миллионов было выужено у населения путём продажи ему акций будущей ГЭС. Но этих средств недостаточно, и теперь власти пытаются заполучить их из других источников.
