Крылья чёрные (Рыцари Белой Мечты-2). Глава1 Глава 1
| Вид материала | Документы |
- Правила устройства электроустановок глава, 159.78kb.
- Конкурс смешных стихотворений о школе Лукомская, 38.65kb.
- 3. посвящение в рыцари, 212.49kb.
- І варакин А. С. – Розенкрейцеры рыцари Розы и Креста, 6666.38kb.
- Сценарий празднования Дня космонавтики в моу «Лицей №101», 175.3kb.
- «Запорожье мое цветущее», 31.14kb.
- Экскурсионная программа 03. 06 Уфа оправление в 22: 00 04., 1950.93kb.
- Муниципальное общеобразовательное учреждение лицей №26 г. Шахты Ростовской области, 39.68kb.
- Чёрные методы продвижения сайтов в сети «Internet», 151.87kb.
- Аннотация Сборник «черные ящики власти», 3663.12kb.
Крылья чёрные (Рыцари Белой Мечты-2). Глава1
Глава 1.
- Что именно случилось с императором?
Кирилл Владимирович ходил из угла в угол кабинета, который ему предоставили союзники как главе русской делегации в Компьене. Предварительные переговоры завершились каких-то полчаса назад, Антанта и Центральные державы сошлись на том, что окончательный мир будет подписан в Берлине. Сизов в очередной раз подумал, что зря согласился проводить переговоры на французской границе. Союзнички взвыли: "Мы кровь лили, мы народное достояние теряли, мы перекопали четверть Франции, мы потратили миллионы...". Да и Кириллу хотелось дать почувствовать "собратьям" по Антанте, что те "на коне", и теперь можно расслабиться, а уж в Берлине бы Сизов ударил, он бы подложил им такую бомбу под эти "Четырнадцать пунктов". Благо Кирилл успел переговорить с австрийцами и немцами: ехал-то он через Германию, в специальном поезде. Кирилл Владимирович, конечно, слегка волновался за свою жизнь (по вражеской земле-то едет!), но бывшим врагам (если, конечно, бывшим...) было выгодней в целости и сохранности доставить регента Российской империи в Компьен. Во-первых, германские и австрийские силы были отведены от линии фронта на пятьдесят вёрст, а некоторые части - на все сто. И в случае чего эти территории были бы быстро заняты союзническими частями: очень и очень неприятные последствия для армий центральных держав. А во-вторых... По пути Сизов получил возможность подготовить свой "Рапалльский договор"...
И ведь всё шло как по маслу...
- Барон фон Коттен не очень подробен в депеше, - по порядку отвечал Милюков. Он вместе с регентом пребывал на предварительных переговорах в Компьене.
Министр иностранных дел если и волновался, то не подавал вида. Похоже, он предполагал такой ход дел, если сам его не подготовил. Обречённый на смерть в юности или, в лучшем случае, в молодости Алексей был не самым лучшим императором. Пусть он по-настоящему даже не царствовал (все бразды правления в свои руки взял Кирилл), но всё-таки мешал многим людям на пути к русскому престолу. В первую очередь - самому регенту. Ведь ближайшим претендентом на корону Российской империи после февральско-мартовских событий стал Кирилл. Вокруг него в глазах многих людей уже сверкал ореол победителя в Великой войне, мало кто стал бы препятствовать коронации Великого князя. Но по законам империи потомство Кирилла не имело прав на престол. Можно изменить эти самые законы, но ведь это дало бы повод к волнениям, интригам и дрязгам, таким опасным для страны. Регент хотел выиграть несколько лет покоя, а не борьбы с "ревнителями древних традиций". В планы Кирилла пока что не входил императорский престол. К тому же Алексея любили в народе и армии, да и потом, ведь по всей России начнут возникать "чудом уцелевшие" императоры, если даже во всех газетах напишут о том, что с сыном Николая что-либо случилось...
- По его словам, императору преподнесли в дар, по случаю победы, набор старинных фигурок тевтонских рыцарей. Алексей поранился, взяв в руки одного из тех тевтонов, но кровь кое-как смогли остановить... Но с каждым днём ему становится всё хуже и хуже. Консилиум пока что не дал заключения о здоровье Его Императорского Величества. Между тем, личность дарителя по какому-то странному стечению обстоятельств назвать не могут, - Милюков провёл пятернёй по усам. Он рассуждал, будто бы ничего серьёзного не происходил. Так историк говорит о делах давно минувших дней: изрядная доля сарказма, ровный голос, пара-тройка картинных вздохов, цоканье языком - и обязательно бокал "Вдовы Клико" или рюмка "Шустовского" в паузах. Хотя, что было взять с приват-доцента, надежды русской историографии, полезшего в политику...
- Интересно, а зонтика со шприцом на конце ему никто не подарил? - процедил сквозь зубы Кирилл Владимирович.
Вряд ли это было простым стечением обстоятельств, это недомогание Алексея. Если врачи не могут понять, что с императором...
Но кому оно выгодно, кроме самого регента? Кому-то же ведь должно быть выгодно...Это могут быть или Романовы, или кто-то из оппозиционеров. Скажем, эсеры или левые кадеты, с широкими связями в окружении императора. Просто так личности дарителей не забываются.
- Кирилл Владимирович, мсье Вильсон хотел бы встретиться с Вами, просьба об этом пришла от американской делегации, - между тем перешёл Павел Николаевич. Интересно, он издевается - или вправду совершенно не волнуется за судьбу Алексея? Ну да, ведь считает, что ничего плохого не случится, наверное. Или, наоборот, знает, ЧТО случится? С него станется...
А заодно Милюков оценивал реакцию Кирилла. Похоже, министр иностранных дел ждал от регента решения: продолжать участие в переговорах или отбыть в Россию, чтобы разобраться с тем, что происходит с Алексеем. Ведь если регент уедет, все лавры заключившего мир достанутся Милюкову, и будут чепчики бросать и розы ему вслед...
- Передайте, дорогой мой Павел Николаевич, что встречу с Вильсоном я планирую провести в Берлине. Мы же, насколько я помню, завтра утром туда выезжаем? Замечательно. Как раз на месте и обсудим все волнующие американскую сторону вопросы...
Кирилл Владимирович с утра выехал на позиции французской армии. Войска всё ещё располагались здесь: военное командование всё ещё не могло поверить в наступление мира. А вот солдаты и офицеры...Регент видел на их лицах радость - и вместе с тем огромную усталость. Этим французы с англичанами совсем не отличались от русских: через мгновенье после объявления перемирия над окопами взлетали тучи шапок, воздух полнился возгласами радости и песнями. Люди пускались в пляс, прямо там, в траншеях...
Правда, здесь, на Западном фронте, те самые траншеи заметно отличались от русских. Сухие, чистые, земли не видно, скрыта досками, а в командных пунктах - подчас и коврами. Русские же дрались по колено в грязи, страдая от проклятых вшей и трижды проклятых интендантов. В существование последних в натуре многие (особенно в пятнадцатом году) подчас начинали сомневаться: ведь не могли же снабженцы заниматься ничем? Ведь если бы они хоть что-то, хоть как-то делали для осуществления поставок в армию, многое было бы иначе...
- Нам бы их порядок, мы бы...- Кирилл горестно вздохнул и пошёл вдоль окопов. За ним, сбившись в любопытную кучу, шествовали члены русской делегации на переговорах и несколько офицеров-союзников.
- Да какая же Россия - и с порядком, Ваше Высокопревосходительство? - удивлённо вопросил ординарец. Ему снова намекнули на то, что пулемёт с собою лучше не брать. Бедный парень совсем сник. - Тогда не Россия, а Эстляндия какая-нибудь выйдет, не иначе. Или, авось, Германия. Только чем хороша та Германия? Разбили ведь? Разбили! Ещё как разбили! Вместе с их хвалёным порядком - победили! Как есть победили!
Свита зашушукалась, представители союзников требовали перевода диалоги между тем "so strange officer" и регентом. Вообще Кирилл хотел осмотреть "окрестности" без свитских, но отделаться от них он никак не смог. Этикет-с, батенька, архиважно и архинужно в таких делах, как выразился бы один очень интересный человек. Да уж, сейчас надо было быть предельно вежливым и внимательным, делать вид, будто ничего и не происходит. Подумаешь, какие-то проблемы со здоровьем у Его Императорского Величества, всё образуется. Союзники и, как ни странно, представители Центральных держав начали изъявлять надежды на выздоровление Алексея Николаевича пару-тройку часов назад. Узнали...Да ещё и отрёкшийся Николай мог начать докучать этим, он как раз вот-вот должен был вернуться с Туманного Альбиона. Спор о возращении полутора сотен чемоданов с драгоценностями Дома Романовых зашёл в тупик, Георг ни в какую не хотел отдавать золото, камни и прочее, под сотней благовидных предлогов. А ведь оно было так необходимо сейчас...
- Ладно, сейчас наведаемся в какой-нибудь штаб - должен же быть здесь поблизости штаб? - Кирилл старался говорить как можно громче, намекая свитским, что пора бы и сделать что-нибудь полезное. - А потом - собираться - и в Берлин!
Регенту показалось, или со стороны свиты раздались вздохи отчаяния?
К Кириллу подбежало несколько французских офицеров, закидавших Великого князя вопросами о том, понравилось ли увиденное, какого он мнения о великой французской армии, не угодно ли осмотреть некую замечательную церквушку, чудом сохранившуюся в относительной целости посередине между окопами воевавших сторон.
- Уж лучше снова на петроградские баррикады, - пожаловался Василий Аксёнов, теперь уже капитан Лейб-гвардии Кирилловского полка.
Казалось, вместо довольно-таки привлекательного лица - возникла серая, свинцовая туча. Ныла левая рука - к дождю. Василий Михайлович после ранения умел угадывать изменения погоды не хуже барометра. Проклятый осколок турецкого фугаса, раздробив безымянный и средний пальцы, подарил это относительно полезное умение вместе с отпуском домой и награждением внеочередным званием. Аксёнов порывался сбежать из крымских лечебниц, рвался в бой, хотел увидеть штурм Будапешта, мечтал переплыть через Шпрею на лодке под немецкими пулями... Не повезло. Вместо этого незадолго до прибытия парламентёров в Ставку Василий Михайлович был переведён в распоряжение Николая Степановича Скоробогатова.
Он был именно тем человеком, который командовал Особым полком в февральско-мартовские дни...Мороз, холод, волнения, выстрелы вдалеке - и спокойные "румынцы", солдаты с Румынского фронта, сходящие на платформы вокзала. Бои на баррикадах, борьба за Симбирскую улицу, оборона Нового Арсенала...Кровь, обагрившая столичные улицы, кровь русских, пролитая русскими. А после - штурм Петроградского Совета. Да, вот это было дело! Но Босфорская операция...Она затмила всё! Лёгкая высадка - и несколько недель боёв за Чаталджин. А в тылу у тебя - ошалевший от неожиданности Стамбул, занятый русскими частями. Говорят, ветераны Русско-турецкой кампании плакали от счастья, узнав об этом. Тогда же по всей стране прошли молебны за здравие командования и регента. Ведь это была не просто победа - это была сбывшаяся мечта, это был символ православия, в который через тысячу лет после Олега вновь вошли победителями русские.
А что досталось Аксёнову, которого ранило в первый же день боя за Чаталджин? Лишь кусать локти - и сторожить покой Его Императорского Величества в Лавре. Почётно? Более чем. Но как же, проклятье, скучно!
Рана вновь дала о себе знать: острая боль пронзила всю руку до самого плеча. В карих глазах мелькнул призрак этих страданий, но - только призрак. Аксёнов никому не говорил о том, что его мучают боли. Никому даже врачам. Точнее, особенно врачам. Ведь Василий Михайлович очень хотел жить, а значит, эскулапы были бессильны. Недоверие к лекарям у свежеиспечённого капитана не пропало даже после того, как ему спасли от гангрены руку, избавив всего лишь от двух пальцев.
- Извольте исполнять приказы начальства, Василий Михайлович, - Скоробогатов был твёрд и непреклонен.
Он вообще всегда и везде вёл себя одинаково, что в качестве почётного караульного при императоре, что на улицах мятежного Петрограда. Кое-кто из кирилловцев успел прозвать его за глаза "Его Субординаторским Величеством". До Аксёнова, правда, доходили слухи, что Скоробогатов был наслышан о новоприобретённом прозвище, и, как ни странно, немало им гордился. Этот грузный человек, будто былинный богатырь, становившийся с каждым днём всё величественней и величественней (то есть всё шире и шире в талии), вообще любил подобные штуки и прозвания. Полковник не любил только одного - несоблюдения приказов. А сейчас Аксёнов был близок к этому...
- Помилуйте, Вы ведь прекрасно понимаете, что я не перечу приказам. Просто надо же когда-нибудь начинать брюзжать. К старости хотелось бы приобрести некоторую квалификацию в этом деле...
А ещё Аксёнов после ранения приобрёл вкус к сарказму. Человеку, видевшему столько смертей и едва не ставшую красной от крови Неву, было трудно смотреть на жизнь без хоть малой толики юмора. Ну, или чего-нибудь ещё такого. Иначе недалеко было до сумасшествия.
- Думается, повышением квалификации в брюзжании стоит заниматься в кругу семьи, а не при исполнении. Хотя...как хотите. Меня совершенно не прельщала перспектива сидеть здесь, в Лавре, пока шла война, когда мы прорывали Юзфронт, пока мы высаживались на берегах Босфора. Но - такова служба, - пожал плечами Скоробогатов.
Аксёнов, судя по напрягшемуся лицу, хотел что-то возразить, но вдруг в коридор, где до того разговаривали полковник с капитаном, выбежал один из кирилловцев.
- Беда, господа, беда! Его Императорскому Величеству плохо! Врача! Нет, целый консилиум! - у гвардейца глаза так яростно вращались глаза, а капельки пота так обильно покрыли лицо, что офицеры поняли: происходит что-то невероятно важное. И только через два-три мгновения до Скоробогатова и Аксёнова дошло, ЧТО происходит.
- Договорился, - прорычал Василий Михайлович и рванулся дальше по коридору, каким-то шестым чувством определяя дорогу к комнате придворного врача Боткина...
Невский проспект спал, спал беспробудным сном - и это за час до полудня! Но это было лишь затишье перед бурей: все ждали новостей с Западного фронта, из Компьена, из маленького вагона, в котором подписывали предварительное перемирие. Вот-вот на телеграфных станциях города должна была застучать морзянка, должны были полезть тоненькие бумажные ленточки со словами: "Мир и победа"...
А из бойниц одного из равелинов Петропавловской крепости на затихший город смотрел Александр Павлович Кутепов. Он не расставался с мундиром лейб-гвардии Преображенского полка. Тень сомнений лежала на его широком, открытом лице. Пальцы теребили щёточку усов, гладили короткую бородку. А глаза...глаза были устремлены вдаль, а ещё - в глубину, в глубину раздумий. Только что командующий Петроградским военным округом прочёл телеграмму из Москвы и доклад сибовцев о возможности волнений в городе. Снова! Когда же этот город успокоится? Кутепов всеми силами пытался поддержать порядок в столице, которую за прошедший год уже дважды сотрясали кровавые мятежи и бунты. Правда, если в прошлые разы мутили воду "левые", то в этот раз предвещали волнения со стороны черносотенцев, которые откуда-то получали немалые средства для поддержания жизни "партии". Судя по всему, стоило искать источники денег среди членов правящего дома и некоторых магнатов... Александр Павлович прогнал мысли о проклятой политике и вспомнил своё детство...
Захотелось снова пройтись по лицам Архангельска, ещё раз одолеть семьдесят две версты пути вместе с солдатами! Как это было красиво, как замечательно, как упоительно - в тринадцать лет шагать вместе с солдатами, в шинельке, а потом "воевать" за город. Или с криком "Не дадим в обиду" накинуться на двух пьяниц, надумавших было отметелить одноклассника. И ещё было немножко жаль, что сейчас не подойти к преподавателю юнкерского училища, Головину, не попросить, прямо в глаза, перенести на другой день экзамен. Ведь - в кои-то веки смог в театр...
Эти проклятые волнения не были экзаменом. Это было нечто похуже и посложней. И главное, никто же ведь не знал точно, чего от них ждать. В докладе говорилось, что в связи с намечающимися выборами в Думу, которые должны были пройти сразу после подписания мира, черносотенцы хотели устроить шествие с иконами, с молебнами (ну и с погромами, конечно), требовать урезания избирательных прав для "черни, голытьбы и кровавого прольтарьята". Кому-то ведь это было выгодно, это шествие. "Левых" не поддержали бы, закатилась их звезда после первых побед армии в этом году. За требования мира без аннексий и контрибуций теперь могли и в Неву бросить. Да и пусть только сунулись бы! Кутепов успел доказать, что несколько боеспособных полков могут усмирить волнующийся Петроград. Пусть и свинцом, и кровью, и огнём - но усмирить. Правда, Александру Павловичу пришлось дважды это доказывать.
- Неужели спокойно жить не могут, - вздохнул Кутепов.
Теперь ещё известия о недомогании Алексея! К этому успели привыкнуть, но на этот раз было нечто серьёзное и таинственное. Пока что широкой огласке информацию не придали. "Императору плохо, может и Богу душу отдать" - было бы не самым лучшим кличем в сложившейся обстановке. Всё-таки усталость от войны, чехарда с наследниками престола, временное отсутствие регента не просто Ставке, а в стране, ожидающиеся выборы в Государственную Думу. А ведь кто-то этим мог и воспользоваться.
Кутепов вспомнил последние дни февраля. Считанные полки - против Петрограда. Пальба на баррикадах, пулемётные трели на Выборгской стороне, красные флаги, во имя которых проливали кровь, русские против русских. И снова - кровь, кровь, кровь...Сошедшие с ума запасные батальоны, окружённый бронеавтомобилями и "максимами" Таврический, горящие суды и околотки, конные атаки на почуявшую свою силу голытьбу. Это было страшно, на самом деле страшно, куда уж боям Великой войны до сражений за Петроград! И ведь снова могло начаться: столько противоречий, столько отложенных до лучших времён решений, столько людей, которые вернутся с фронта, подчас - в никуда, на улицу...
Александр Петрович направился прочь от бойницы, в помещение штаба военного округа. Предстояло много, очень много работы. И лишь бы снова кровь не пролилась!
Глава Службы Имперской Безопасности, в которую был преобразован Корпус жандармов, некоторые полицейские службы, Охранное отделение и т.д.
Так иногда звали сотрудников Службы Имперской Безопасности.
Аннотация:
Прежде чем ругать или хвалить предложения Кирилла, подумайте: Центральные державы не дошли до такого разгрома и истощения сил, как это было в нашей истории. Нужно было создать противовес Англии с Францией, а для Германии противовес из ее южного соседа, на престоле которого оказался император, поддерживавший стронников замирения с Россией и решений собственных, внутригосударственных проблем...Но при этом нельзя было топить в грязи Германию, которая из-за этого будет под угрозой победы революции. которая в нашей истории привела к Пивному путчу и воцарению нацистов по всей Европе...Но и ничего не дать России или Антанте также было нельзя..
Глава 2.
Кирилл прежде видел Берлин только на фотографиях - из того будущего, которое помнил. А в живую...
Нельзя было понять, где заканчиваются окрестные деревушки, предместья, а где начинается собственно город, некогда основанный Альбрехтом Медведем. Бюргерский город - иначе было и не сказать. Всё чинно, пристойно, чисто, спокойно - и ведь не скажешь, что Берлин терзают перебои со снабжением продовольствием и топливом, что люди голодают...
Представители Антанты прибыли в город поездом, чей неспешный ход позволил не только насладиться окрестными пейзажами, но и чёткостью работы железной дороги. Регент, правда, ничего красивого в Германии не увидел: для него она была слишком "квадратной" и ухоженной, как будто вместе с беспорядком устранили из неё душу. Квадратные леса, квадратные поля, квадратные люди, квадратная жизнь...Жутко, до сердечной боли, захотелось домой, в Россию, где если уж и бунтовали - то от всей души, и если любили - то всем сердцем, а уж ненавидеть-то как умели!
Не тратя времени на размещение во вновь открытом русском посольстве, Кирилл первым делом направился наносить визит кайзеру и новому главе германского правительства, принцу Леопольду Баварскому. Того назначили за месяц до окончания войны, когда стало понятно, что дела Рейха весьма и весьма плачевны. Правда, к баварцу относились довольно-таки прохладно, сказывалась давняя нелюбовь пруссаков к южным германцам. Однако - что делать, если иных способов стабилизации обстановки кайзер Вильгельм уже не видел?
Потомок гроссмейстера Тевтонского ордена, "хитрейшего лиса Европы" и Фридриха Великого принимал гостя в Сан-Суси, этаком германском Версале. За годы войны красота его залов не поблекла, но от стен начало веять тревогой и злобой, желанием поквитаться за неудачи и несчастья.
Вильгельм приветствовал Кирилла хоть и не без теплоты, но между ними чувствовалась стена: столь долго сражавшиеся друг с другом люди просто не могли общаться без ледка в голосе.
Говорили через переводчика. Сизов, более или менее понимавший немецкий, предпочитал разговаривать по-русски. Он считал, что представитель России должен говорить на родном языке как с подданными, так и с иностранцами. Иначе это походило на то, что регент или стесняется языка своей Родины, или ставит себя ниже собеседника-иностранца, или не особо-то русские за интересы борется...
От краткого приветствия и обмена любезностям перешли к делу. Леопольд Баварский заблаговременно занял место напротив карты Европы. Пусть и не самая красивая, без всяких вензельков и готических крючков, она служила опорой для разговора "по интересам и душам".
- Думаю, министерство иностранных дел уже передало Вашему Величеству предложения моей страны, - Кирилл не хотел зря тратить время на переливание из пустого в порожнее.
Кайзер как-то недобро улыбнулся и коротко заметил на немецком.
- Вы хотели сказать, Ваши предложения, - переводчик великолепно донёс смысл фразы, хотя Кирилл понял, что перевод был не самым...дотошным.
- Именно моей страны, а не мои собственные. Сейчас у меня нет других интересов, кроме интересов России. То же самое я жду и от Вас, Ваше Величество, - тонко улыбнулся Кирилл. Что ж, торг начался. - И я жду, что Вы ответите на наши предложения.
Да, кайзер заметно постарел за войну. Усики потихоньку седели, глаза потеряли остроту и прежний дьявольский блеск. Былая стальная твёрдость оказалась подточена тремя годами войны, но всё-таки Вильгельм сохранил истинно прусскую невозмутимость.
- Мы обсудили это с Генеральным штабом и министрами, - вновь затараторил переводчик. - Но только не можем понять, чего Вы добиваетесь, Великий князь Кирилл. Ваши предложения сделаны человеком, не гонящимся за выгодой союзников...
- Я гонюсь лишь за выгодой моей Родины, - Кирилл боялся, что его слова примут за театральный жест.
Вильгельм улыбнулся.
- О, сколько я просил Никки думать точно так же. Мы поймём друг друга, Кирилл Владимирович...
Леопольд Баварский сохранял каменное спокойствие. Интересно, о чём думал премьер кайзеровского правительства? Наверное, предполагает, что вот-вот Германии подложат свинью. Большого такого хряка с яблочком во рту...
И всё-таки, шаг Кирилла был весьма рискован: всю войну политиками в Германии руководили военные, и обойти их будет неимоверно сложно. Но, похоже, Сизов нашёл такие доводы, против которых даже Гинденбург с Людендорфом не смогли бы возразить...
Двенадцатого октября началось первое пленарное заседание - а вместе с ним начались и жаркие споры. Антанта и Центральные державы долго спорили о том, кому и как председательствовать на мирной конференции, и о прочих мелочах.
- Принципы, предложенные президентом Северо-американских Соединённых штатов, которые будут положены в основу мирного договора...- начал было представитель Англии, но его внезапно прервал Кирилл, поднявшийся во весь рост со своего места. Представители короля Георга и российского императора так располагались относительно друг друга, что Сизов смотрел прямо в глаза ошалевшему от наглости русского лорду.
Вернее, якобы ошалевшему: Кирилл загодя договоримся с англичанами, что и как будет предлагать на конференции. Жители Альбиона, гонясь за собственными интересами и не желая чрезмерного усиления Франции, вроде согласились с предложениями регента.
- Я считаю, что должны быть внесены некоторые изменения в эти принципы. Они годились для временного соглашения, но здесь все страны хотят добиться вечного мира, - одобрение со стороны представителей Франции, Бельгии, Сербии, Канады и, как ни странно, Австро-Венгрии. - Но мистер Вильсон не заложил начал долговременности в свои пункты. Порядок в Европе разлетится в клочья. А я этого не хочу. Я хочу верить, что ни одной из стран не хочется повторения Великой войны. Мне не стоит говорить о тех бедствиях, что понесла, к примеру, Франция. Миллионы сынов Республики погибли или ранены за прошедшие годы. Кому надо, чтобы это повторилось? Нормандия, Эльзас и Лотарингия изрыты окопами и изуродованы воронками от снарядов. Россия понесла огромные потери. Сербия могла бы быть сметена с лица земли. Половина Румынии оказалась в огне войны. Австро-Венгрия на краю гибели. Зачем толкать мир в объятия войны, которая будет лишь продолжением только что оконченной? И ведь произойти она может через считанные десятилетия. Скажите, господа, кто-либо из присутствующих желает, чтобы сыновья их родных стран снова гибли в окопах, задыхались в облаках ядовитых газов, тонули в холодном море? А прежде чем ответить, подумайте, как воспримут ваш ответ на родине.
Молчание. Кирилл не знал, какие мысли проносятся в головах представителей воевавших стран, но он надеялся, что всё же дипломаты и Антанты, и Центральных держав хотя бы немного, но согласны с регентом.
- Что же Вы предлагаете? - лорд начал подыгрывать Кириллу. - Вы предлагаете нарушить предварительные договорённости? Но это нонсенс, как говорите Вы, русские, это "чепуха".
Лорд произнёс это слово с жутким акцентом, но всё-таки...
- Я предлагаю стабильный мир, - Кирилл широко улыбнулся. - Это всё, чего я хочу. Стабильный всеобщий мир на долгие годы.
Всё это до боли напоминало Венский конгресс начала девятнадцатого века. Покончив с Бонапартом, европейские державы уже намеревались заключить соглашение против выдержавшей французский натиск России, и лишь возвращение Наполеона нарушило эти планы. Сизов понимал, что если он проиграет на этих переговорах, никакой корсиканец уже не сможет помочь - вновь будет война, повторение известной Кириллу. Униженная и растоптанная Германия будет салютовать Шикльгруберу, загремит "Слава победе!" при первых же известиях об "аншлюсе" маленькой Австрии, чешская "Шкода" начнёт штамповать танки для вермахта, в считанные недели захлебнётся кровью новая Речь Посполита, ...
- Павел Николаевич, пожалуйста, передайте те самые карты с моими пометками, - довольно-таки увесистые папки начали своё путешествие по рукам председателей делегаций. А последних было очень даже немало, около двух с половиной десятков. - Вас же, господа послы, я попросил бы о нескольких минутах тишины и внимания. Мне не хотелось бы тратить Ваше время на ненужные мелочи.
Кирилл набрал побольше воздуха в грудь. "Сработает или нет? Пусть кричат, пусть улюлюкают, главное, чтобы согласились с моими доводами, чтобы думали в том же направлении, что и я. Это залог победы и мира. Главное, что "заводилы" Антанты и Четверного Союза уже поддались на уговоры"
- Итак, господа, на предложенных вам картах прекрасно видны предложения России касательно территориального вопроса. Но я, на всякий случай, уточню. Эльзас и Лотарингия вновь становятся французскими провинциями, а округа Морене и Эйпен, после плебисцита местного населения, могут быть присоединены к Королевству Бельгийскому. Судьба провинций, населённых преимущественно поляками, должна решаться не здесь и не сейчас. Я полностью уверен в том, что ни Антанта, ни Германия и Австрия не захотят бросать на произвол судьбы несчастных жителей Польши, пострадавших за годы войны. Именно потому мне кажется наиболее гуманным сперва восстановление в этих областях мирного течения жизни и былого порядка, и лишь затем определение принадлежности к тем или иным государствам либо же признание независимости за польскими провинциями. Африканские колонии Германии, думается, сперва должно передать под управление Лиги Наций, на заседании которой будет решаться принадлежность их к тем или иным государствам. Ведь голос такой влиятельной организации, которая всегда стояла за мир и благоденствие мира, - Кирилл едва смог подавить улыбку, вспоминая старую шутку "Что ж ты молчишь как Лига наций?", - должен стать решающим в этом тонком деле. Именно на её заседании можно будет решить, кто наиболее достоин принять на себя бремя управления территориями, правление которыми Германию начало тяготить.
А заодно заставит англичан, французов и итальянцев грызться друг с другом. И пусть смотрят на Африку, пусть...Тихоокеанские-то колонии останутся за кайзером. Они приносят больше убытков, нежели доходов, и головная боль немцев из-за этих жалких клочков суши будет их отвлекать от восточного соседа. Хотя, конечно, японцы, участвовавшие в одной-единственной битве этой войны...Но Англия дала своё согласие на сохранение за Германией тихоокеанских колоний.
- Наиболее сложным является вопрос, касающийся армии Германии. Её численность обязательно должна быть снижена до двухсот пятидесяти тысяч человек, с роспуском Генерального штаба, с передачей в руки Англии и Франции всех боевых кораблей, на данный момент приписанных к северным портам рейха. России же должен быть передан торговый флот, находившийся до того в государственной собственности Рейха. Также должны прекратить свою деятельность на территории Германии все заводы по производству боевых газов, тяжёлой артиллерии и авиации.
Их "переезд" со всем оборудованием и персоналом на территорию России был также оговорен. Кирилл пообещал Вильгельму, что производственные мощности будут возвращены Германии сразу же после отмены Лигой наций пункта о запрете на производство тяжёлого вооружения и химической продукции. К тому же некоторая часть продукции будет передаваться в руки кайзеровской армии. Вильгельм согласился на это, понимая, что в ином случае вся промышленность просто погибнет. А разоренная войной Германия не в силах будет в ближайшие десятилетия её восстановить...
Шепоток. Кажется, шепоток одобрения союзников. Ну да, Кирилл же "казнил" Германскую империю, втаптывая её в грязь, Антанте это понравится...Пусть французы и англичане, в известной Кириллу истории сперва уничтожившие второй рейх, а потом давшие вырасти рейху третьему, считают, что всё идёт по их плану...
- Германия обязуется выплатить России контрибуции, чей размер будет решён на двухсторонних переговорах наших стран. То же самое я предлагаю сделать и другим участникам Антанты: вопросы контрибуции проще решать в отдельности каждой стране. Всё-таки, ущерб различных государств также различен.
Вильгельм, в принципе, согласился контрибуции выплатить, приняв на себя обязательства по выплате русского внешнего долга...Пропадала одна причина для головной боли...Правда, сперва надо будет вернуть назад все те средства, что были уплачены за поставки оружия. Того оружия, что подчас ещё и не начало производиться за неделю-другую до последних боёв этой войны...
- Теперь же что касается Австро-Венгрии. Чешский и словацкий народы путём плебисцита должны решить, быть или не быть их независимым государствам. Русины Галиции, столько веков желавшие воссоединения с родственниками, должны получить возможность присоединения к России. Восточная Буковина должна оказаться под защитой короля румынского, так же как и Восточная Трансильвания. Со дня подписания всеобщего мира должны быть воссозданы в предложенных Россией границах Королевство сербов, хорватов и словенцев. Южный Тироль должен путём плебисцита решить, согласны ли его жители перейти под власть Италии. Триест и Удине вместе с указанными на карте областями побережья Адриатики будут переданы под управления короля итальянского. Надеюсь, ветераны и семьи погибших в многолетних боях за Северную Италию людей будут рады отдохнуть в тех замечательных местах. Что касается армии, то численность армии Австро-Венгрии должна быть доведена до ста тысяч человек. Австро-венгерский флот, в качестве уплаты части контрибуции, будет передан Франции, Королевству сербов, хорватов и словенцев и Италии.
"А как эти страны будут делить эти крохи, России это неважно" - такой ереси Кирилл вслух произнести не смог. Но иногда ересь оказывается честностью, как и в этом случае. Главное сейчас - оставить дееспособной Австро-Венгрию. Новый Габсбург сторонник сближения с Россией, именно благодаря ему двуединая монархия вышла из войны. Правда, только когда русская армия начала угрожать Будапешту...А уж за южной соседкой и Германия запросила мира.
- Болгарская армия должна быть сокращена до сорока тысяч солдат. В качестве компенсации за ущерб, нанесённый этой страной за годы Великой войны, должны быть переданы Королевству сербов, хорватов и словенцев округ Цариброд, а Румынии - часть Южной Добруджи, отмеченная на представленных мною картах. Османская империя, исходя из уже подписанных соглашений, передаёт во владение России Константинополь с окрестностями, пролив Босфор, некоторые округа в Восточной Фракии, пролив Дарданеллы, и на условиях девяностодевятилетней аренды Острова. Лига Наций должна решить судьбу Палестины и Трансиордании, передав мандат на их управление одной из стран-участников Антанты или же оставив эти территории во владении Порты. Та же судьба должна быть и у Сирии с Южным Ливаном. Аравийские территории Османской империи со дня заключения мира получают право на самоопределение. Провинции Месопотамии на двадцать пять лет должны перейти под совместное управление Англии и России, дабы обеспечить восстановление затронутых войной областей и утраченного порядка. Последующую их судьбу должна будет решить Лига нации по истечении предложенного мною срока. Округа Дагалари, Мес Джит и Эрзурум переходят под управление императора российского. Все остальные вопросы, думаю, не столь существенны, чтобы их мне требовалось разбирать, господа. Я готов услышать ваше мнение по поводу моих предложение. И, конечно, это не совсем вежливо, но я хотел бы напомнить, что вы говорите от лица своих родных стран. Ваши народы верят в вас, они надеются на то, что вы принесёте им мир. Долгий и надёжный мир, господа, долгий и надёжный! И каждая минута спора отдаляет нас всех от этой заветной мечты о мире!
Кирилл ждал бурю...Кирилл ждал смеха...Кирилл ждал хоть чего-то - но ответом ему было молчание...
"Каково же будет решение Антанты? Ну же!"...
Регент почувствовал себя нашкодившим ребёнком, о чьих шалостях только что прознали взрослые, и теперь этот ребёнок ожидает наказания...