Geum.ru

Налимов В. В. Канатоходец. М.: Издат. Группа "Прогресс", 1994. 456 с.: ил., портр

Вид материалаДокументы

Содержание


Путь инородца в россии
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31
Глава 11


НЕПОКОРИВШИЙСЯ:

ПУТЬ ИНОРОДЦА В РОССИИ


Профессор Василий Петрович Налимов

в воспоминаниях сына


Язычество — утро, христианство — вечер.

В. Розанов [1992]


Передо мною встают минувшие дни. Ушедшие, как живые, выступают из тени прошлого. Я снова начинаю переживать напряжения их мыслей, боль их борьбы, силу стойкости, трагедию поражения, обернувшуюся гибелью культуры, не успевшей расцвести и созреть.


1. Введение


Недавно (7/20/III-1994 г.) исполнилось 115 лет со дня рождения моего отца. И я возвращаюсь к воспоминаниям о нем, начатым в Берлине (в перерывах между лекциями) в дни его столетнего юбилея, 15 лет назад. Мне хочется завершить эти воспоминания не только потому, что Василий Петрович был моим отцом и другом, но еще и потому, что его жизнь тесно переплелась с трагической судьбой русской интеллигенции недавнего прошлого2.


--------------------------------------------------------------------------------


1 Опубликовано под названием «Мой отец» в журнале Человек, 1992, № 3, с. 93—103, и № 4, с. 63—84.


2 В моем распоряжении оказались три архива: один, сохранив­шийся, несмотря на все обыски, в семье отца, другой—в Архиве Мо­сковского государственного университета; третий—Центральный архив КГБ. Много восстановлено по памяти.


- 28 -


Русская интеллигенция прежних дней формировалась своеобразно. Первый ее эшелон вышел из служилого, чаще всего военного дворянства; второй — из разночинцев. Про оба эти слоя говорили, что они беспочвенны — не имеют корней в своем собственном на роде. В конце прошлого и начале нашего века стал вы ходить на поверхность третий эшелон — почвенный идущий из самого народа: из многонародья нашей страны. Может быть, именно в этом появлении было что-то судьбинное — в русскую культуру стали входит инородцы, не прошедшие роковую для нашей страны школу азиатского деспотизма. Вирус деспотизма поразил нашу страну с давних времен. Подпитанный некоторыми европейскими идеями, он обрел специфическую евразийскую форму.


Отец — выходец из зырян (теперь коми). Он всегда подчеркивал свою иноплеменность, его выговор всегда был немного не русским. Он вошел в русскую жизнь как инородец, сохранивший любовь к своему народу! изучавший его как этнограф и всегда считавший своим внутренним долгом показать, что малые и подавленные народности несут свое миропонимание, достойное изучения, философского осмысления и уважения. Он умел это делать. Он всю жизнь боролся. Боролся со всеми, против всего, никогда не примыкая к каким-нибудь политическим течениям или организациям. Боролся прежде всего во имя сохранения человеческого достоинства, безропотное повиновение считая унизительным. Это он делал естественно, как нечто само собой разумеющееся, но часто, как бы в оправдание, повторял: «Ведь мои предки — свободные охотники — никогда не были крепостными».


В дореволюционные годы его отличало противостояние великорусскому шовинизму, надменности некоторой части тогдашней интеллигенции, в том числе и кадетского толка, узости Православия с его нетерпимостью к инакомыслию. Не принял он и другую нетерпимость — жесткую и жестокую неприязнь инакомыслия в «новой» жизни.


- 29 -


2. Родина и характер


Отец родился в селе Вильгорт, что близ Усть-Сысольска (теперь Сыктывкар) — уездного города бывшей Вологодской губернии. Упомянем здесь, что погост Вильгорт впервые записан в писцовой книге 1585 — 1586 гг. Тогда в него входило 8 небольших деревень и 5 починков, где проживало 70 — 80 человек. В одной из этих деревень лет 300 — 350 тому назад начали жить Налимовы33.


В детстве (в начале 20-х годов) я однажды побывал в этих местах — тогда они еще сохраняли свою нетронутость44. Добротные рубленые дома, но без дворов, без усадьбы. Рядом только сарай, а к дому прямо примыкает хлев. Все настежь — ничто никогда не запиралось. Небольшие пашни, отвоеванные у леса; созревали только рожь, ячмень, овес. Там же хилые огороды: картошка, капуста, репа, лук, табак (махорка). Это и все, что могло расти; никаких фруктовых деревьев. А кругом леса, по большей части заболоченные (для них даже был специальный термин «парма»). Тогда еще в этих местах водилась дичь: рябчики, глухари, зайцы и, конечно, белки. Осенью было много грибов, ягод — особенно брусники. Крестьянин не выходил из дома без ружья и собаки55.


Основой хозяйства, пожалуй, были просторы заливных лугов. Я и сейчас помню эти, казавшиеся мне тогда бескрайними, поймы реки Сысолы. Буйство трав в ранней утренней росе, запрятанные в них гнезда, где охра-


--------------------------------------------------------------------------------


3 См.: С. И. Налимов. Преображенное село. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1977, 79 с.


4 Позднее там повсеместно расползлись лагеря, и это, говорят, надломило культуру народа, не подготовленного ко всему, с чем ему пришлось столкнуться: совершая побеги, заключенные нарушали традиционную неприкосновенность и без того убогой собственности. Это вызывало озлобление, которое усиливалось официальной пропа­гандой, предлагавшей к тому же еще и завидное обогащение за поим­ку беглецов. Началась охота за людьми. Кто теперь оценит общена­родный моральный ущерб, нанесенный лагерной системой «перево­спитания»?


5 Подробное описание охотничьего быта можно найти в книге Н. Д. Конакова Коми охотники и рыболовы во второй половине XIX-начале XX века. М., 1983, 247 с.


- 30 -


няющая их птица оставалась до последнего взмаха косы «горбуши» (косили, сгорбившись, косами с малой рукояткой — так сподручнее на кочковатых лугах). У окоема мощные кусты дикой смородины — черной и красной — с непривычно большими ягодами, сразу же набивающими оскомину. И гнус: короткую летнюю ночь надо было проводить в крохотной хатке, где по-черному топили печь против комаров и мошки. Там спали вповалку усталые мужчины и женщины, там пытался примоститься и я, но глаза не выдерживали едкого дыма, и я стремительно выскакивал на свежий воздух, а оттуда так же стремительно — назад.


Василий Петрович рассказывал, что его отец был колдун-знахарь, местный маг, владеющий астральными силами и стихиями природы. В его образе, нарисованном отцом, было что-то общее с Доном Хуаном в описаниях К. Кастанеды. Он рано умер, но память о нем сохранялась долго. И когда отец, уже профессором, заезжал иногда в родные края, то его неизменно почитали как колдуна. И в нем действительно иногда просыпался древний маг, умеющий мгновенно и безоглядно принимать решения, собирать энергию и обращать ее против противника. Это проявлялось даже в мелочных столкновениях, многочисленных для него, не переносившего оскорблений. Невысокий, крепкий, он не терпел поражений и умел побеждать... пока не столкнулся с неумолимым Роком своей Страны. Не победил, но и не дрогнул — не изменил себе, спорил и боролся.


Вспоминаются некоторые характерные случаи: (1) Москва, 1905 г., революционная настороженность: отец зачем-то вышел из дома и, переходя улицу, увидел, что на него несется казачий разъезд66, — он заторопился, с ноги соскочила галоша, новая, только что ку-


--------------------------------------------------------------------------------


6 Казаки тогда были вызваны в Москву, чтобы устрашать и ус мирять вышедших из повиновения.


- 31 -


пленная... останавливается, поднимает руку и громко кричит: «Осторожно — бомба!», разъезд круто разворачивается и объезжает Василия Петровича, заезжая на тротуар, а он спокойно надевает галошу и идет своей дорогой. (2) Нижний Новгород, 1917 год, начало революции: отец, тогда преподаватель реального училища, соответственно одетый, входит в вагон трамвая, его окружает группа подгулявших парней и начинает издеваться над «буржуем», особенно распаляясь от вида «котелка»... напряжение растет, и вдруг в какой-то неуловимый момент команда пулей вылетает из вагона... того, что произошло, отец и сам не мог объяснить. (3) Вторая половина 30-х годов: он с остатками своей семьи живет на даче под Москвой и регулярно ходит купаться на Истру по тропинке, пронзающей кустарниковую заросль. Как-то он замечает, что тропинку кто-то усердно превращает в отхожее место. Такого надругательства над Природой он, естественно, выдержать не мог и послал предупреждение: «Если это не прекратится, то у злодея на заднице появятся чирьи». Не прекратилось, чирьи появились, и тропинка очистилась. (4) Плохо приходилось тем, кто, нападая, не знал, что «бомба» таки есть и взрывается, что и случилось однажды в 30-е годы на одной из конференций. Кто-то из официальных представителей, полемизируя, в качестве козырного аргумента объявил ему: «зырянская морда». В ответ взметнулась и обрушилась (как Священная Лабрис) трость Василия Петровича, который в результате многолетнего разбирательства случившегося был оправдан, а его оскорбитель — откомандирован на работу в какой-то сибирский город.


- 31 -


3. Становление этнографа.


Экстерн и переход в другое сословие


Теперь мне хочется дать последовательное описание жизненного пути Василия Петровича.

Первоначальное образование он получил в Земском


- 32 -


начальном училище, затем в 2-классном Городском училище. Его способности не остались незамеченными77: Земство посылает его своим стипендиатом в фельдшерскую школу в Москву (1894 — 1897 гг.). Затем в течение 5 лет (1897 — 1902 гг.) он отрабатывает свою стипендию, работая фельдшером в разных уголках Зырянского края. Здесь и первое столкновение с тогдашним укладом жизни. Он — рядовой начинающий фельдшер — не просто делает положенное ему дело, а требует, в предвидении эпидемии, обеспечения медикаментами. Дело неслыханное — фельдшер требует! Начальство оскорблено, требование выполнено, отношения испорчены. И так всю жизнь.


Мне хочется здесь вспомнить эпизод столкновения с русской государственностью, связанный с фельдшерскими годами жизни отца. Ему пришлось сдавать экзамен на звание помощника аптекаря, для чего понадобилась справка о благонадежности. Копия этой справки приводится ниже (см. Приложение). С тех пор прошло почти 100 лет, но мало что изменилось — все те же справки и характеристики, удостоверяющие «поведение хорошее во всех отношениях». Революция не смогла отменить того, что было положено в основу государства Российского — архетип власти продолжал работать инвариантно к обновленным условиям.


В 1903 году Василий Петрович возвращается в Москву и работает фельдшером сначала на заводе Центрального электрического общества, потом в клиниках Московского университета (тогда не было ограничений с пропиской).


В это же время он начал публиковать статьи по этнографии зырян в журнале Этнографическое обозрение. Свежесть мысли и острота наблюдений обратили на себя внимание. Он знакомится с президентом Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии профессором Д. Н. Анучи-


--------------------------------------------------------------------------------


7 Природа как бы была озабочена тем, чтобы вытолкнуть его в мир другой жизни: способности к интеллектуальной деятельности у него были выражены столь же отчетливо, как и неспособность к ручной работе, нужной в крестьянской жизни.


- 33 -


ным, секретарем Общества В. В. Богдановым и председателем Московского отделения Общества академиком В. Ф. Миллером. Они поддержали его стремление к получению высшего образования. Этому, однако, должна была предшествовать сдача экзаменов за полный курс классической гимназии88. А вот врачи — сослуживцы Василия Петровича — возмутились, узнав о задуманном. Как может это сделать самоучка-инородец, даже не начинавший учиться в гимназии?! «Безумная и наглая затея» — по оценке многих коллег.


А экзамен был сдан (в 1905 г.) при Лазаревском Институте восточных языков (директором которого в то время был академик В. Ф. Миллер). Вспоминая об этой эпопее, Василий Петрович говорил, что почти по всем предметам было нетрудно готовиться самостоятельно, но вот три из них были почти непреодолимы — древнегреческий, латынь и, конечно. Закон Божий. Может быть, помогло отношение экзаменаторов — интеллигентных людей, оценивших абитуриента, почувствовавших в нем будущего ученого.


Это, наверное, была самая большая и серьезная победа в жизни Василия Петровича.


Сдача экзамена за полный курс классической гимназии — это не только возможность поступить в университет, но и возможность приобщения к культуре русской интеллигенции, эзотеризм которой охранялся трудностью получения классического образования; од-


--------------------------------------------------------------------------------


8 В университет могли тогда поступать только лица, имеющие классическое образование. Дипломы других учебных заведений — коммерческого и реального училищ — были недостаточны, хотя, казалось бы, реальное училище давало больше знаний, необходимы Для обучения на таких факультетах, как физико-математический и медицинский. Но русский интеллигент, а его готовил университет, должен был, согласно традиции, прежде всего иметь базовое классическое образование. В первые послереволюционные годы еще долг шли дискуссии о том, нужно ли классическое образование в наг практический век. Решили — не нужно. И только теперь стало очевидно, что дефицит его нанес огромный ущерб современной культуре. Нарушилась преемственность культур — мы потеряли связь с своим прошлым. Я не могу себе представить, как может выглядеть серьезной та или иная средняя школа, если в ней нет хотя бы одного преподавателя с классическим образованием.


- 34 -


повременно это и переход в другое сословие. Таким образом, гимназия оказывалась и барьером, разграничивающим сословия, — барьером надежным, практически почти непреодолимым для выходцев из других слоев, хотя дорога и не была абсолютно перекрыта. Россия всегда была сословно структурированной страной, остается она ею и в наши дни. Раньше фельдшер не мог быть приглашенным в гости к врачу, пусть даже они вместе стояли за одним операционным столом — вместе несли ответственность. Так же, как, впрочем, сейчас уборщица не может быть приглашена в гости к профессору. Помню, в армии на кавалерийских учениях была команда: «Держать дистанцию в две лошади». Так мы держим ее и по сей день.


Переход из одного сословия в другое сопровождался часто комическими или даже трагикомическими ситуациями. Вот два таких эпизода: (1) отец перед отъездом на летние каникулы заходит к своему другу, тоже студенту, В. Синельникову, происходившему из знатной московской дворянской семьи. Тот представил его своей старенькой бабушке. Она была внимательна, расспросила Василия Петровича обо всем — и откуда он родом, и куда едет на лето, и, узнав, что в Вологодскую губернию, настойчиво просила его, когда он будет навещать генерал-губернатора, передать ему сердечный привет и что-то там еще. Ей в ее старомодной наивности казалось, что друг ее внука не может не быть вхож в губернаторскую семью родного ему края — как могло быть иначе? (2) Второй, совсем комичный эпизод произошел, когда Василий Петрович был приглашен на какое-то семейное торжество в дом Синельниковых. Он смущен — здесь все так непривычно и так парадно, а он в своей повседневной студенческой куртке. В растерянности Василий Петрович садится на ближайший свободный стул, не замечая на нем стакана с горячим чаем. Тут же на помощь бегут лакеи в ливреях, а все, в соответствии с этикетом, делают вид, что ничего не случилось (а брюки-то мокрые!). Причиной происшествия оказалась тогдашняя мода сидеть у стола, развалившись на кресле, а стакан с чаем ставить рядом на


- 35 -


стул. Этого студент — выходец из диких северных лесов — знать не мог; здесь и сдача экзаменов не помогла.


Само студенчество образовывало как бы некоторый транссословный слой общества. Удобно было быть студентом. Мой крестный отец — Д.Т.Янович был студентом первого курса в течение 20 лет, так и не продвинувшись дальше. Роковым для него оказался экзамен по курсу общей физики, который он, учась на физико-математическом факультете, так и не смог преодолеть.


В те годы еще сохранялся корпоративный характер университетского содружества. Десятилетиями сохранялась память о тех, кто бывал в этих стенах. Это был еще старый Московский университет, его дух и поле.


- 35 -


4. Студенчество


После сдачи экзаменов экстерном Василий Петрович поступает действительным студентом в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Заканчивает его в 1912 году с дипломом 1-й степени по специальности «Антропология». Завершением его образования руководил широко известный в то время профессор (позднее академик) Д.Н. Анучин — географ, антрополог и этнограф.


Студентом Василий Петрович пробыл существенно больше положенных 4-х лет, так как, с одной стороны, продолжал интенсивно заниматься научными исследованиями, с другой стороны — ему нужно было зарабатывать деньги на жизнь семьи. Он женился в середине своего студенчества (я — старший из детей, 1910 года рождения). Ему надо было оплачивать квартиру, няню и кухарку — моя мать не могла этим заниматься сама, так как тоже была студенткой. Сейчас нам, конечно, совершенно непонятно, как это студент, к тому же инородец, чисто литературной деятельностью мог обеспечивать безбедное существование своей семьи.


- 36 -


Василий Петрович в своей первой публикации «Некоторые черты из языческого миросозерцания зырян»9 показывает различие в миропонимании мужчин и женщин в зависимости от рода занятий. Эта работа сразу же получила отклики в Русских ведомостях и затем в Историческом вестнике. Следующая статья «Загробный мир по верованиям зырян»1010 привлекла внимание финских ученых. В 1907 году к Василию Петровичу приезжает доцент Гельсингфорсского университета доктор В. Минсикки с предложением сотрудничать в Финно-Угорском обществе. Отец становится стипендиатом этого общества — сотрудничество продолжалось в течение пяти лет. Открылась возможность экспедиций — две поездки в различные уголки Зырянского края (сбор этнографических данных и материалов по обычному праву, семейному быту и материальной культуре; антропологические измерения; записи зырянских сказок, песен и других образцов народного творчества); поездка к иньвенским пермякам, обитающим по реке Иньве и ее притоку в Соликамском уезде Пермской губернии; археологические изыскания (совместно с финским ученым Тальгреном) по рекам Волге и Каме в пределах Казанской губернии. Длительное пребывание в Финляндии (Гельсингфорс, 1908 — 1909 гг.) — изучение финской этнографии, финского языка и фольклора под руководством профессоров Паасонена, Спрелиуса, Сетеле; обработка своих материалов по этнографии зыряни11 и пермяков. Василий Петрович всегда относился с большим уважением к Финляндии, сохранявшей свою целостность и культуру и в те времена, когда она была лишь островком необъятной Рос-


--------------------------------------------------------------------------------


9 Опубликована в журнале Этнографическое обозрение, 1903, книга LVII, № 2, с. 76 — 86.


10 Этнографическое обозрение, 1907, книга LXIII — LXXIII, № 1—2, с. 1 — 123.


11 В финском журнале Journal de la Societe Finno-Ougrienne (1908, XXV, № 4, с. 1 — 31) была опубликована на немецком языке статья «Zur frage nach den urspunglichen der Geschlechter bei den Syrjanen».


- 37 -


сийской империи, находясь в непосредственной близости от самого центра этой империи.


Он почему-то не раз обращал мое внимание на то, что и истоки моей жизни уходят в Финляндию.


Уже в студенческие годы Василий Петрович приобрел известность, достаточную для того, чтобы регулярно сотрудничать в таком солидном издании, как «Новый энциклопедический словарь»12, где он работал до окончания Университета. В эти же годы для энциклопедического словаря «Гранат» им были написаны статьи «Зыряне» (т. 21) и «Калевала» (т. 23). В 1912 г. вышел второй том книги Великая Россия: географические, этнографические и культурно-бытовые очерки современной России, в нее входят следующие статьи Василия Петровича: «Пермяки» (с. 172 — 192); «Башкиры» (с. 197 — 217); «Тептяри» (с. 218 — 219); «Мещеряки» (с. 193 — 196).


В 1907 году Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии присуждает Василию Петровичу большую серебряную медаль13:


...во внимание к его ценным работам по антропологии и этнографии зырян и в благодарность за доставленные Обществу лично собранные научные материалы о зырянах.


--------------------------------------------------------------------------------


12 В 1904 г. было закончено издание знаменитого 82-томного словаря Брокгауза и Ефрона и началось издание Нового энци­клопедического словаря акционерным обществом «Издате­льское дело» (бывшее Брокгауз — Ефрон). Начиная с 4-го тома в спи­ске авторов словаря неизменно значился Василий Петрович. Он гото­вил материалы по географии Северо-Востока России.


Здесь я не могу удержаться от того, чтобы не привести фрагмент высказывания из предисловия, опубликованного от имени Издателей в первом томе Нового словаря:


Обновляющаяся Россия готовится вступить на новый путь созидательного научного и промышленного труда и ко­ренных социальных реформ. Перед подрастающими поколе­ниями встают великие задачи, их ждет необъятная работа над воплощением неиссякаемых богатств родной страны в реаль­ные, доступные широким народным массам, ценности. Сколь наивным оказался этот жизнерадостный прогноз! И куда девались эти «неиссякаемые богатства»?


13 Несмотря на все обыски, медаль сохранилась.


- 38 -


В 1910 году то же Общество присуждает Василию Петровичу премию имени Великого князя Сергея Александровича14 за рукописный труд под заглавием Материалы по этнографии зырян и пермяков.