Юрий Никитин
| Вид материала | Документы |
- Юрий Никитин, 4253.8kb.
- Юрий Никитин Фарамунд, 4898.32kb.
- Никитин Б. П. Здоровое детство без лекарств и прививок от семьи никитиных (Вместо предисловия, 5715.63kb.
- "хожение за три моря" афанасия никитина, 1022.23kb.
- Программа самара 28 30 марта 2012 г. Организационный комитет конференции Председатель:, 185.87kb.
- Мд проджект лтд, ООО teл./Фaкс: +7 (495)-718-35-97 Тел моб. 8-916-155-98-10, 57.15kb.
- Никитин Сергей Никитин Описание курса и программа, 895.69kb.
- Вопросы обеспечения «качества обслуживания» опорной инфраструктуры научно-образовательной, 147.61kb.
- Запрос информации по карточным мошенничествам, 91.35kb.
- Юрий Дмитриевич, 182.48kb.
Глава 5
Впереди был город. После великолепия Киева и сарацинских городов он показался Томасу маленьким и грязным даже издали.
С них даже не взяли плату в городских воротах. Томас ревниво нахмурился: если налоги здесь не взимают, то не смогут содержать войско для защиты города. А город, что на берегу, - просто приманка для викингов, что все еще рыскают по северным морям, да и легкая добыча для норманнов с материка. Они уже высаживают отряды для грабежа, а некоторые закрепились на побережье Британии. Пока что их сбрасывают в море, но если калика прав, - хотя в это трудно поверить, что англы и саксы когда-то тоже явились в Британию с материка, по-теснив, а затем и уничтожив бриттов, - то и нынешние норманны могут так же точно поступить с англами. Если те будут жить так же беспечно...
Калика наблюдал за лицом Томаса, угадал, вернее, прочел, ибо у Томаса, по его словам, все на лбу написано крупными буквами.
- Ничо... Наведешь пор-р-р-рядок!
- Что? - вскинулся Томас, разбуженный от дум.
- Ты уже прибыл. Это Британия. Действуй.
Томас пощупал чашу в мешке:
- Мне бы только доставить ее в святой храм Дункана, и дело с концом.
- Ну, у конца дела другие. А чашу, боюсь, придется нести не в храм святого Дункана, а чуть дальше.
Томас насторожился. Глаза калики были печальные, понимающие. Томас спросил, чувствуя холодок по спине:
- А... куда?
- В храм святого Дункана принес бы потомок Иосифа Аримафейского. Тогда чаша, в которой столько скрытой мощи, стала бы просто коллекционным экспонатом в богатейшей сокровищнице... Тайных.
Их обгоняли нарядно одетые горожане, несли детей. Лотошники спешили с нехитрым товаром, переговаривались весело и возбужденно. Томас начал посматривать по сторонам уже горделиво, показывал Яре, что живут вообще-то неплохо, если смеются и одеваются лучше.
Улица вывела на площадь, что уже до половины заполнилась народом. Посреди высился деревянный помост, в центре которого стояли три ошкуренных заостренных столба. Троих миниатюрных, очень красивых женщин привязали к столбам, носили хворост, связки поленьев. Все было до отвращения знакомо Олегу, разве что на верхушках столбов были наспех привязаны по кресту из перекрещенных прутьев.
- Жертвы для теплой зимы? - спросил Олег.
Томас оскорбился:
- Как ты можешь!.. Неужто мы непросвещенные язычники? У нас цивилизация!.. Это ведьмы, их сжигают за колдовство, вызов грозы, порчу коров...
Олег равнодушно покачал головой:
- Темный народ!.. В жертву принести - это честнее.
- Ну да, - возразил Томас, - разве можно жечь невиновных?
- А, тогда понятно... По вашей вере, надо сперва опорочить человека, чтобы оправдаться перед своей совестью.
- Сэр калика, ты не понимаешь. Сжигая ведьм, тем самым их спасаем. К тому же действуем на благо народа, чтоб ему ведьмы не вредили.
Олег оценивающе посмотрел на женщин, приготовленных для мучительной казни.
- А все-таки самых красивых выбрали... А говоришь, не в жертву!
- Они ведьмы!
- Зачем им быть ведьмами, когда они такие красивые? Им и так все отдадут, без колдовства. Ведьмами становятся некрасивые, им ничего больше не остается, как стать умными.
Томас смотрел озадаченно.
- А как же... Я слышал, что все ведьмы могут быть красивыми!
- Это другое дело. Умная женщина сумеет быть красивой.
Томас покосился на Яру. На мужественном лице рыцаря было сомнение. Женщина, что едет с ним, очень красивая. Настолько, что у него сердце болит, когда она отводит взор или хмурится. А кончики пальцев жжет, как огнем, если невзначай коснется ее руки или - помоги Пресвятая Дева! - ее груди, как уже случалось. Но она явно ведьма!
Иначе почему каждую ночь ему снится такое, такое... что за одно воспоминание днем можно угодить навечно в геенну огненную?
Они не стали рассматривать сожжение, не до зрелищ, Томас на ближайшем постоялом дворе купил, по-рыцарски не торгуясь, трех коней, и они проехали городок насквозь. За северными воротами лежала ровная утоптанная дорога.
Томас указал дланью:
- За тем холмом лежат владения сэра Огрина. Он в родне, хоть и дальней, с нашим родом Мальтонов.
- Хорошие места, - согласился Олег. Он потянул носом, прислушался, в голосе прозвучало сожаление. - Нет, медом не пахнет.
- Медом? - изумился Томас. - Здесь может пахнуть кровью, железом, горящим лесом или селами, но - медом?
Яра смотрела на калику с любопытством. Ее конь шел рядом, а ее нога касалась сапога калики. Томас пустил коня с другой стороны, чтобы видеть калику, а что взгляд то и дело соскальзывает на эту надменную женщину, то это по чистой случайности.
- Медом, - ответил Олег, взгляд зеленых глаз стал задумчивым, - настоящим вересковым медом.
- Вересковым? - воскликнул Томас. - Сэр калика, ты заговариваешься от великой учености.
- Вересковым, - повторил Олег. - Настоящим вересковым. Волшебным, возвращающим молодость, здоровье, силы. Его умели варить пикты, был такой народ на Оловянных островах, которые они назвали Альбионом, а высадившиеся на берег захватчики бритты - Британией. Пикты сражались отважно, но бритты были сильны и свирепы. В долгих сражениях сломили мощь пиктов. Те не желали попасть под чужое господство, погибли почти все. Однажды король бриттов Владибор объезжал страну, уже постаревший, больной, раздраженный. Он помнил вкус верескового меда, его угощали пикты, тогда высадился вроде бы мирно. Но пикты погибли, с ними ушел и секрет верескового меда.
Томас слушал зачарованно, калика рассказывал о далеких славных битвах, он слышал ржание коней, звон мечей и свист стрел, зов боевых труб, а Яра сказала тихо:
- Больше никогда-никогда.
- Почему? Один из отрядов наткнулся в лесу на дряхлого деда, что с внуком жил в лесной хижине. У них отыскали кувшин свежего верескового меда! Привели обоих к королю, тот спросил неверяще: умеют ли варить вересковый мед? Да, ответил старик. Мы - последние медовары. Король велел тут же приготовить мед, пообещал горы золота. Когда те гордо отказались, велел привязать к деревьям, а палач начал разводить костер. Долгие пытки способны ослабить любую гордость.
Томас, что уже дышал учащенно и хватался за меч, возразил горячо:
- Не любую!
- Старик, видимо, так не считал. Глядя на раскаленные щипцы, которыми палач приготовился рвать куски мяса, взмолился: король, я приготовлю! Но только, только мне стыдно смотреть в глаза своего внука. Молодость не понимает ценности жизни, будет презирать, обвинять в предательстве!.. Король подал знак, внука тут же пронзили мечом. Старик посмотрел на убитого, разогнул спину и засмеялся в лицо грозного короля: я не верю в стойкость молодых, потому и просил его убить. А сам я из старых, что и под пытками не кричат, а поют боевую песнь пиктов о твоей погибели!
Томас долго молчал, сопел, брови грозно сшиблись на переносице, а пальцами, как видел Олег, давил горло проклятого короля. Не проговориться бы, щадя благородные чувства молодого рыцаря, что вожак высадившихся на берег завоевателей бриттов был не то его прапрапрапрадедушкой, не то еще несколько раз "пра".
Внезапно Томас встрепенулся:
- Сэр калика! Мне одна мысль пришла...
- Если одна, - откликнулся калика, - то хорошо, выдержу.
- Ты ж бывал у пиктов! Я в жизнь не поверю, зная тебя, что не знаешь все их замашки, языческие ритуалы, что не улучшал породу... я тебе вовек половцев не забуду!.. и что не знаешь, как варить вересковый мед!
Калика долго молчал, конь под ним шел ровно, потряхивал гривой, на рыцаря косился умным глазом кротко и с немым укором.
- Томас... - сказал калика наконец, его взгляд был устремлен в туманную даль. - Ты же слышал, за что эти двое погибли?
Томас ощутил, как тяжелая горячая кровь прилила к лицу. Щеки защипало, уши раскалились и потяжелели.
- Ох, прости, - сказал он с раскаянием. - Я просто... с языка сорвалось!
Они не успели даже проголодаться, вдали показались башни и стены замка. Замок был стар, под ним угадывался холм, уже осевший и размытый дождями. Вокруг замка шел вал, тоже едва заметный. Ворота были закрыты, а подъемный мост поднят.
Подъехали ближе, Томас протрубил в рог. С крепостной стены крикнули:
- Кто и по какому делу?
Олег кивнул Яре на блестящие шапки, что едва высовывались над каменным краем. Их держали под прицелом арбалетов.
Томас крикнул звучно:
- Томас Мальтон из Гисленда!
Слышно было, как стражи переговаривались, кто-то посылал кого-то, кто-то сопел, шумно чесался, вздыхал. Наконец после долгого ожидания тот же голос проревел уже с угрозой:
- Томас Мальтон?.. Томаса Мальтона вовсе нет в Британии!
Томас крикнул страшным голосом, от которого дрогнули стены:
- Скажи тому, кто послал тебя, что он вернулся из Святой земли. И ничто его не остановит, чтобы взять свое и наказать врагов.
На этот раз ждать пришлось намного дольше. Но страж уже ничего не спрашивал. Затрещало, заскрипело, подъемный мост начал опускаться.
Когда толстые дубовые бревна коснулись каменного берега, Томас бесстрашно пустил коня вперед. Олег и Яра ехали следом, насторожившись.
Некоторое время их рассматривали через смотровое окошко. Томас видел красную испитую рожу, наглые навыкате глаза. Наконец страж пробасил довольно:
- С вами женщина?.. Вот здорово! А у меня есть запасной матрас и кувшин вина.
Яра посмотрела на него как на пустое место.
Заскрипело еще надсаднее, застонали толстые канаты. Тяжелые створки ворот медленно распахнулись.
В проеме во главе дюжины вооруженных воинов стоял приземистый человек с красной бородой. Его шлем держал в руках изящный паж. Завидев Томаса, краснобородый расплылся в улыбке:
- Глазам не верю! Томас!
- Огрин!
Он пошел вперед, распахивая объятия. Томас спрыгнул с коня, поводья бросил стражам. Они обнялись со звоном и дребезгом. Воины некоторое время смотрели, как оба хлопают друг друга по плечам, хохочут, лишь потом заметно расслабились, а на стенах вроде бы опустили арбалеты.
Краснобородый Огрин отстранился, провозгласил громким торжественным голосом:
- Дорогой сэр Томас, мой замок в твоем распоряжении!
Томас повел дланью в сторону Олега и Яры:
- Позволь представить моих благородных спутников, сэра калику Олега Вещего и Яру, дочь степей и леса. Оба оказали мне неоценимую услугу, сопровождая из их лесной страны в нашу страну лесную.
Огрин сделал широкий жест:
- Ваш путь был долгим, доблестный сэр и очаровательная леди. Слуги позаботятся о ваших конях, а для вас приготовят комнаты в замке. Каэрдин, распорядись!
Один из воинов, немолодой и с проницательным взглядом, поклонился и ушел, захватив с собой двоих. Огрин, хозяин замка, оставив Томаса, учтиво взял Яру за руку, поднес к своему страшному лицу, сделал зверскую гримасу. Яра удержалась, не отдернула.
- Благородная леди, - сказал он, - я давно не видел таких женственных рук. Прошу вас чувствовать себя в моем замке как дома.
Олег видел, как побагровел Томас. Рыцарь явно удерживался от желания поправить хозяина, что перед ним не благородная леди, что сидит и сопит в тряпочку, а всего лишь злобная амазонка, с которой лучше не заводить шуточки.
Огрин, продолжая обнимать Томаса одной рукой, кивнул Олегу, и они пошли в замок.
- Скажи, сэр Томас, а за что ты получил этот знак отличия на своем доспехе?
Томас сказал гордо:
- Я спас целое войско герцога баварского!
Огрин гордо подбоченился, орлом поглядел на всех. Он не сомневался, что его двоюродный племянник будет героем.
- А как это случилось?
- Я зарубил их повара.
Навстречу вниз по лестнице, стуча высокими каблуками, бежала пухленькая молодая женщина. У нее был глубокий вырез на платье, высоко взбитые волосы и вздернутый носик на кукольном личике. Глаза были голубые, опять же как у куклы.
Она распахнула руки для широкого объятия.
- Сэр Томас!..
Томас расплылся в улыбке, подхватил ее. Ноги ее оторвались от земли, она счастливо завизжала:
- Ах, сэр Томас!.. Милый сэр Томас!
Отец смотрел с доброй улыбкой. Олег и Яра остановились, ждали. Яра едва не грызла взглядом спину Томаса. Олег ждал равнодушно, едва не дремал на ходу.
- Милая Кэтрин, - сказал Томас галантно, - я только ступил на берег Британии и, как видишь, сразу за-ехал в ваши владения!
Он осторожно опустил ее, но она все еще держалась за него, смотрела блестящими глазами, щечки заалели.
- О благородный сэр Томас!.. Все-таки вы обещали бывать у нас чаще!
- Из Сарацинии трудно наезжать часто, - объяснил Томас, а отец сказал ласково:
- Кэтрин, ты успеешь еще поговорить с сэром Томасом. А пока отпусти нас...
Кэтрин только тогда заметила, что загородила дорогу, вспыхнула и прижалась спиной к перилам. И без того крупная грудь стала торчком, а глаза увлажнились.
Олег слышал, как пренебрежительно фыркнула Яра. Они поднялись на этаж выше, служанки помчались готовить комнаты для гостей, калика и Яра пошли с ними, а Томас с хозяином замка пошли в каминный зал. Томас чувствовал, что за его отсутствие в Британии кое-что изменилось, вряд ли к лучшему. И чем быстрее он узнает, тем целее будет его шкура.
Им поставили на стол еду и вино. Огрин смотрел пытливо на рыцаря, что сел по ту сторону стола. Уезжал юным и прекраснодушным идеалистом, вернулся мужчиной. В глазах появилось новое, даже тревожащее. В черных зрачках до сих пор видны отблески горящих городов, великих битв, которые только со стороны великие, а для их участников - кровавые, тяжелые, изнурительные.
- Пока мои спутники отдыхают, - сказал Томас, - расскажи мне, доблестный сэр Огрин, что за это время здесь произошло. Мне даже показалось, что и твои великолепные земли... урезаны. Я видел чужих охотников, когда мы ехали через твой лес. Я не рассмотрел их цвета, но мне показалось, что это люди Мангольда.
На лицо Огрина на миг набежала тень. Избегая взгляда Томаса, отмахнулся с наигранным благодушием:
- Земель у меня еще достаточно. Надо трое суток, чтобы объехать мои владения!
Томас посочувствовал:
- Мне тоже как-то пытались всучить такую же клячу...
Огрин вспыхнул, сказал торопливо:
- Томас... Ты устал с дороги. Тебе приготовили постель, отдохни, а утром на свежую голову поговорим. А то сейчас, когда на твоих сапогах пыль странствий, наши слова могут быть слишком горячими и... опрометчивыми.
Олег зевал, дорога была долгой, смотрел на молоденькую служанку, которая быстро и ловко стелила ему постель.
- Спать, что ли?
Она оглядела могучего варвара, у которого были такие необычные глаза, зеленые, как молодая трава, потупилась:
- Давай сперва "что ли", а потом спать...
Олег подумал, почесался:
- Ну... ежели здесь ритуалы такие...
Томас после разговора с Огрином шел наверх задумчивый, тягостный. Огрин почему-то не хочет рассказывать о делах королевских. Надо дождаться утра, все узнает дома. Коней Огрин обещал дать свежих.
Он подумал с раскаянием, что Огрин его друзей поместил если не в помещение для слуг, то все же не в залы для людей благородного сословия. Надо бы навестить перед сном, пообщаться.
Подойдя к помещению, куда поместили Олега, уже занес кулак, чтобы постучать, как услышал из-за двери игривый женский голосок:
- И как ты находишь мою грудь?
И хрипловатый голос калики:
- М-м-м... еще не нашел.
Томас опустил кулак, удалился на цыпочках. Если правильно понимает калику, то в следующий раз ответит, что находит с трудом, а еще в следующий, что сам удивляется, как находит...
Сходил в комнаты стражей замка. Как и ожидал, их было втрое меньше, чем раньше, когда уезжал в поход: самые опытные ушли, сэр Огрин явно не в состоянии платить как раньше, а оставшиеся больше похожи на сельских землепашцев, чем на воинов. Да и то, что рассказали, не обрадовало. Огрина теснят со всех сторон, а король на его жалобы внимания не обращает. За поддержку платят землями, а где их взять в давно распределенных землях?
Ему показалось, что в дальней лестнице мелькнула знакомая фигура в волчьей шкуре. Похоже, калика решил отправиться по лесной привычке отшельника спать на свежий воздух. Или же решил, как и он, что-то вызнать перед дальней дорогой.
Полночи Томас бродил по замку, разговаривал с людьми, узнавал новости. Даже на кухню спустился, там все еще пекли и жарили, несмотря на позднее время. Готовили еду для тех, кто уедет утром. Судя по всему, Огрин намеревался снабдить его целым отрядом. Это не обрадовало, скорее встревожило Томаса.
Когда уходил, прибежал заспанный ребенок, кинулся к подолу дородной служанки на кухне.
- Мама, у нас на сеновале голые!
- Да ладно, - отмахнулась женщина, - это дикие варвары сегодня прибыли.
- Это дяденька дикий, а сестренка - наша.
Томас вышел на цыпочках. Калика говорил, что, если не хочешь умереть от жажды, надо научиться пить из всех кружек. А полезные сведения собирать отовсюду. Иной раз служанка знает больше, чем король.
Глава 6
Томас сквозь сон слышал зов трубы, скрип и звон цепей подвесного моста. Простучали копыта. Голоса звучали возбужденно, но без тревоги.
Томас быстро оделся, впервые не стал облачаться в доспехи.
Чувствуя себя непривычно легким, спустился по лестнице в каминный зал. С непривычки промахивался мимо ступенек, едва не упал, потому не сразу заметил, как от камина поднялся высокий человек с голубыми глазами. Волосы были седыми, до плеч не доставали, подбородок по обычаю англов был чисто выбрит. У губ лежали твердые складки, но взор был чист и просветлен.
- Дядя! - вскричал Томас. - Пресвятая Дева, как ты оказался здесь?
Обнялись, и Томас с удивлением ощутил, что дядя стал еще меньше ростом, усох, а некогда толстые кости стали тонкими, как у птицы. Свирепость ушла из лица, теперь он чем-то неуловимым напоминал калику. На сердце Томаса легла светлая печаль. У его благородного друга Олега жизнь очень несладкая. Неужто и дядя из одной войны ушел не на покой, а лишь в другое сражение? Невидимое простому глазу?
- Двух коней загнал, - сказал дядя, он же сэр Эдвин Мальтон, граф, герой битвы под Лацком. - Едва мы узнали, что ты высадился на берег, МакОгон хотел броситься тебе навстречу...
- Зачем? - спросил Томас смущенно. - Сегодня к обеду я буду дома. Ты так спешил...
Дядя, продолжая обнимать его за плечи, увел к камину, усадил. На лице его было радостное возбуждение, но и странное смущение, словно что-то скрывал от племянника.
- Ничего, ничего! С того времени, как я оставил меч и взялся за науки, я почти не садился на коня. Для меня это возвращение в молодость.
Томас с неловкостью смотрел на дядю. Тот оставил меч не в старости, как другие, не от поражений или болезни. В расцвете мужских сил вдруг воспылал страстью к книгам, старым пожелтевшим листам пергамента, а то и папируса, искал и рылся в старых книгах, жадно собирал новые.
- У тебя молодость была лучше, - сказал Томас, предотвращая неловкий вопрос, который обязательно должен последовать сейчас. - Ты ходил даже на соседей, а возвращался с богатой добычей. Я пошел в самые дальние страны, какие только есть, но вернулся как и был: на коне и с мечом, но с пустым кошелем.
Дядя покачал головой:
- Ты уезжал юношей, вернулся мужчиной. Это видно в каждом твоем движении. Это лучше, чем вернуться с полным мешком золота.
Томас слушал в удивлении. Дядя, как и все рыцари, раньше был жаден на золото и прочие драгоценности.
Сэр Эдвин властно хлопнул в ладоши. Появился слуга. Эдвин велел принести кувшин пива и ветчины. Когда повеление было исполнено, он налил себе и Томасу в кружки, придвинулся ближе к камину. Похоже, скачка холодной промозглой ночью далась ему труднее, чем он говорил.
- Слава Христу, - сказал он, поднимая кружку, - что на земле еще есть Сарациния и другие страны. Не будь их, не знаю, что было бы с Британией. Слишком много людей, как среди благородного сословия, так и в простонародье, недовольных всем и вся. Они источники всяческих смут!.. Но Господь надоумил своего наместника на земле, Папу Римского, собрать всех смутьянов, вроде тебя, и отослать из Британии воевать в чужие страны. Мол, если завоюют что-то, то это во славу Британии, если не завоюют, то хоть ослабят чужие, нехристианские страны. А просто так сгинут, в море утопнут или песками засыплет - и то замечательно...
Томас вскрикнул с горечью:
- Дядя, что ты говоришь!
- Милый племянник, политика - грязное дело. Непосвященным лучше не знать тайные пружины. Вы шли воевать за благородную идею - освобождать Гроб Господень от нечестивых сарацин. Но с вашим уходом, с уходом самых чистых и благородных людей, в стране наступил мир, тишь, перестали гибнуть направо и налево люди.
Томас уронил голову, сказал подавленно:
- Неужто это правда?
- Это жизнь.
- А я... где?
- Ты в той жизни, какую хотел бы. Но на земле жизнь та, какая получается. И когда, не приведи Господь, Сарацинию завоюют, то надо будет найти еще земли, хоть за таинственным океаном, куда удастся сплавлять... или сманивать самых буйных. Пусть там трясут основы королевств, низвергают властителей, завоевывают, переделывают, творят, рушат...
- Зачем?
- Каждый норовит драку перенести из своего дома в чужой. Если и побьют посуду, то не жалко. А мебель порушат, тогда и вовсе приятно. Для любого правителя важно отыскать такие черные дыры, куда бы сбрасывать излишнюю энергию молодежи... и не только молодежи.