Лекции по посланию к галатам основная идея послания св. Апостола павла к галатам прежде всего нам следует говорить об основной идее, или о проблеме, которую Павел раскрывает в этом Послании.

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 56

11. Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию.

Павел продолжает опровержение [аргументов лжеапостолов] и говорит не только о том, что имеет свидетельства Петра и других иерусалимских Апостолов в свою пользу, но также что он противостал Петру в этом вопросе пред всей Антиохийской церковью. Он говорит, что это происходило в присутствии всей церкви, а не где-то “в темном уголке”. Это изумительное утверждение, и оно дало многим — таким, как Порфирий, Цельс , Юлиан и другие — возможность обвинить Павла в гордыне, потому что он, дескать, подверг нападкам главного из Апостолов, да еще в присутствии всей церкви . Этим, — говорят они, — он выходит за рамки христианской благопристойности и смирения. Нет ничего удивительного в том, что эти люди, не понимающие сути полемики, в которую вступил Павел, думают и говорят таким образом.

Ибо данный вопрос для Павла отнюдь не является пустячным . Но это основная доктрина Христианства. Когда человек признает это и постоянно имеет это в виду, все остальное кажется отвратительным и ничего не стоящим. Ибо что есть Петр? Что Павел? Что есть Ангел с небес? Что есть все творение по сравнению с учением об оправдании? Поэтому, если вы видите, что это учение подвергается опасности или угрозам, не бойтесь противостать Петру или Ангелу с небес. Ибо оно столь велико и славно, что никакое прославление не может быть для него достаточным. Но эти люди [лжеапостолы, противники Павла] взирают на высокий авторитет [престиж] Петра. Они восхищаются его общественным положением и забывают о величии учения об оправдании. Павел же поступает наоборот. Он не нападает на Петра слишком резко, он относится к нему с должным почтением. Однако, поскольку он видит, что авторитет Петра угрожает учению об оправдании, он игнорирует этот авторитет, чтобы сохранить учение чистым и неоскверненным. И мы поступаем так же, ибо написано (Мат.10:37): “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня”.

Таким образом, когда встает вопрос о защите истины благовествования, мы нисколько не смущаемся тем, что лицемеры обвиняют нас в надменности и упрямстве, в том, что мы полагаем, что лишь мы одни придерживаемся истины, и в том, что мы отказываемся прислушиваться к чему-либо или уступить кому-то. Мы должны быть упрямы и непреклонны в этом деле. Вопрос о том, ради кого мы грешим против людей, то есть топчем ногами величие общественного положения какого-то человека или мира, столь велик, что те грехи, которые кажутся наихудшими в глазах мира сего, являются высшими добродетелями в глазах Божиих. Хорошо, когда мы любим наших родителей, уважаем судей, почтительно относимся к Петру и к другим служителям Слова. Но речь здесь идет не о Петре, не о наших родителях, не об императоре и не о мире или какой-то твари. Это вопрос, затрагивающий самого Бога. Если я отказываюсь уступить в этом вопросе своим родителям, своему императору или Ангелу с небес, то я поступаю должным образом. Почему? Да просто сравните творение с Творцом! Фактически, что есть все творения в сравнении с Ним? Капля по сравнению с целым океаном! Так почему же тогда я должен уступить Петру, который как малая капля, и не замечать Бога, Который как целый океан? Так что пусть капля уступит океану, и пусть Петр уступит Богу.

Я говорю все это для того, чтобы вы могли видеть, с чем имеет дело Павел. Ибо он имеет дело со Словом Божиим, которое никто не может прославить в должной мере. Августин подошел к этому вопросу глубже, чем Иероним, который взирал только на положение и авторитет Петра, придерживаясь такой позиции: Петр, дескать, был главным Апостолом. Поэтому со стороны Павла было неприлично и неправильно призывать его [Петра] к ответу. И если Павел требовал от Петра каких-то объяснений, то все это, мол, было притворством . Таким образом, он приписывает Павлу неискренность и притворство. Петру же он приписывает истину и всячески оправдывает его. Это совершенно неуместное искажение библейского текста — утверждать, что Павел, дескать, лишь притворялся, будто Петр заслуживал упрека, чтобы возвыситься самому, поднять “ранг” своего Апостольского звания и защитить язычников. Напротив, в тексте ясно утверждается, что Петр уклонился от истины и заслуживал упрека, а также — что другие иудеи лицемерили вместе с ним, так что даже Варнава был введен в заблуждение этим их лицемерием. Иероним не замечает столь ясных и определенных слов, потому что он увлечен лишь одною мыслью: Петр был Апостолом, поэтому он был выше всякой критики и не мог грешить. На это Августин правильно отвечает: “Не выдерживает никакой критики утверждение о том, что Павел лицемерил или притворялся, ибо он клятвенно присягает в том, что говорит истину”.

Таким образом, Иероним и Эразм несправедливо поступают по отношению к Павлу, утверждая, будто слова: “Лично противостал [пред его лицом противостал]” — означают, дескать, что он противостал ему лишь “внешне и формально”. Они утверждают, что Павел не искренне противостоял Петру, но делал это “с любезным притворством”, поскольку остальные могли бы обидеться, если бы он совсем промолчал. Но: “Пред его лицом” — значит: “В его присутствии”. Ибо он противостал Петру открыто, не где-то в дальнем углу, но в присутствии Петра и пред всею церковью. Когда он говорит: “Пред его лицом” , это направлено особенно против тех отравляющих духов, которые клевещут на людей за их спиною, но не смеют и рта открыть в их присутствии. Это подобно тому, что делали лжеапостолы. Он косвенно упоминает их здесь, потому что они не смели клеветать на него в его присутствии, но делали это только когда его не было рядом. “Я не говорил ничего порочного про Петра, — как бы говорит он, — таким образом [то есть “за его спиной”]. Но я противостал ему беспристрастно и открыто, не из-за притворства, не из-за амбиций или других каких-то человеческих пристрастий и умственных расстройств, но просто потому, что он заслуживал этих упреков”.

Пусть другие оспаривают здесь утверждение о том, что Апостол может грешить. Нам же не следует смягчать и умалять греха Петра. Даже пророки иногда ошибаются и впадают в заблуждения. Так, например, Нафан сам по себе [не имея откровения свыше] изрек, что Давиду следует построить дом Господень (Цар.7:3). Но это пророчество вскоре было исправлено откровением от Бога о том, что дом Господень должен быть построен, но не Давидом, который был человеком воинственным и пролил много крови, а его сыном Соломоном. Аналогичным образом может ошибаться даже и Апостол. Здесь, однако, Петр не ошибался, но совершил тяжкий грех. Поэтому нам не следует приписывать Апостолам такого совершенства, будто они вообще не могут грешить.

Лука свидетельствует в Деян.(15:39), что между Павлом и Варнавою, которые были посланы для евангельского служения среди язычников и посетили вместе многие области и регионы, возвещая там Евангелие, возникли настолько острые разногласия, что они даже расстались друг с другом. Значит, кто-то из них— либо Павел, либо Варнава— ошибался. Вероятно эти разногласия были очень сильными, если они привели к разделению столь близких компаньонов, и это подтверждается в том библейском фрагменте. Такие примеры приводятся [в Библии] для нашего утешения. Ибо огромное утешение для нас — слышать, что даже такие великие святые согрешают — это утешение, которое у нас пытаются отнять те, кто утверждают, что святые не могут грешить.

Самсон, Давид и многие другие прославленные мужи, исполненные Святого Духа, впадали в ужасные грехи. Иов (3:3) и Иеремия (20:14) прокляли тот день, когда они родились. Илия (3Цар.19:4) и Иона (4:8) устали от жизни и молились о смерти. Эти заблуждения и грехи святых описываются для того, чтобы те, кто находятся в тяжелом положении и в отчаянии, могли найти в этом себе утешение, а надменные — убоялись. Ни один человек еще не падал так [не совершал такого греха], что у него не было бы возможности снова встать [получить прощение]. С другой стороны, ни один не обладает столь прочным положением, что не может упасть. Если Петр падал [согрешал], то и я тоже могу впасть во грех. Если он вновь поднялся, то и я могу сделать это.

Для тех, чьи сердца слабы и чувствительны, эти примеры имеют огромное значение. Они необходимы, чтобы эти люди могли лучше понимать, о чем они молятся словами: “...И прости нам долги наши...” и т.д., или: “Верую... в отпущение грехов”,— во что веровали Апостолы и все святые. Они читали молитву “Отче наш” так же, как это делаем мы. Апостолы не были выше нас ни в чем, кроме своего апостольского служения. Мы имеем те же дары, что и они имели, а именно — того же Христа, то же Крещение, то же Слово и то же прощение грехов. Они нуждались во всем этом не меньше нас. Они освящались и спасались всем этим точно так же, как и мы.

Я говорю это в противовес той чудовищной лести и тому восхвалению, которыми безумные схоласты и монахи обильно покрывают святых. Они утверждают, будто церковь свята в том смысле, что она совершенно безгрешна. Церковь действительно свята, но в то же время она грешит. Поэтому она верует в прощение грехов и молится: “...Прости нам долги наши” (Мат.6:12) и: “За то помолится Тебе каждый праведник...” (Пс.31:6). Поэтому нам не сказано, что мы должны быть святыми “формально” [по сути], как о стене говорят, что она бела потому, что ей присуща белизна [потому, что белизна является ее собственным свойством] . Той святости, которая присуща нам, недостаточно. Потому Христос — вот вся наша святость. Где недостаточно святости, присущей нам самим, там довольно Христа. Поэтому у меня нет сомнений, что Петр в рассматриваемом случае совершил тяжкий грех. Если бы Павел не противостал ему, то все пришедшие к вере — как иудеи, так и язычники — неизбежно вернулись бы к Иудаизму и погибли бы. И причиной этого был бы Петр и его лицемерие.

12. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками...

Обращенные язычники ели пищу, запрещенную Законом. Когда Петр общался с новообращенными из язычников, он также ел с ними эту пищу и пил запрещенное вино. Делая это, он знал, что поступает правильно, и смело нарушал Закон вместе с язычниками. Павел говорит, что он поступал точно так же (1Кор.9:20-22): “Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона,— не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу,— чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых”. Итак, когда Петр поступал аналогичным образом, он не совершал никакого греха, но правильно делал, и он знал, что это позволено. Ибо этим своим прегрешением он показывал, с одной стороны, что Закон не является необходимым для обретения праведности, а с другой стороны— он избавлял язычников от соблюдения Закона. Ибо если Петру было позволительно нарушать Закон в чем-то, то и всем также позволительно нарушать его во всем. Павел критикует Петра не за это нарушение Закона. Он критикует его за лицемерие, что очевидно из следующего далее текста:

...А когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.

Здесь вы видите, в чем состоял грех Петра. Павел описывает его очень тщательно. Он обвиняет Петра в слабости, а не в каких-то злых намерениях или невежестве. Петр боялся иудеев, которые пришли от Иакова, и из-за этого страха он согрешил. Потому что он не хотел шокировать их подобным образом . Отсюда видно, что он больше пекся об иудеях, чем о язычниках, поставив под угрозу христианскую свободу и истину благовествования. Уклоняясь, избегая и устраняясь от пищи, запрещенной Законом — пищи, которую до этого он ел, — Петр вселил сомнения в сердца верующих, которые из его действий могли сделать такой вывод: “Петр воздерживается от пищи, запрещенной Законом. Следовательно всякий, кто ест запрещенную Законом пищу, грешит и нарушает Закон, а кто воздерживается — тот праведен и соблюдает Закон. Иначе Петр не стал бы воздерживаться. Но так как он делает это и добровольно избегает пищи, которую ел раньше, то это — явный признак того, что вкушающие запрещенное Законом — грешат, а воздерживающиеся от пищи, запрещенной Законом, — оправданы”.

Такова суть обсуждаемого здесь. Однако Иероним не понял этого. Он видел только поступки, а не намерения, с которыми эти поступки совершались. Сами по себе поступки не были порочными, ибо есть и пить или не есть и не пить — это ничего не значит. Но намерения, с которыми совершаются поступки: “Если ты ешь, то, дескать, согрешаешь; а если воздерживаешься, то праведен” — вот что является порочным. Таким образом, обрезание само по себе — хорошее дело, но порочным является намерение: “Если ты не обрезан по Закону Моисееву, то ты не можешь быть спасен”. Именно такой пример и показывал всем Петр [своим поступком]: “Если вы не избегаете пищи, запрещенной Законом, то вы не можете быть спасены”. Здесь Павел просто не мог притворяться или лицемерить, потому что под угрозу ставилась истина благовествования. Чтобы сохранить эту истину, он открыто противостал Петру. Павел оговаривает здесь некоторые различия. Причина, по которой можно уклоняться от некоторых разновидностей пищи,— это милосердие [сострадание]. В этом нет никакой опасности, потому что всегда хорошо сослужить такую службу слабому брату своему. Это Павел и сам делал, и этому он учил. Другая же причина, заключающаяся в том, что вы избегаете этой пищи для того, чтобы быть праведным и обрести спасение, подразумевает, что если вы не избегаете этой пищи, то грешите и обрекаете себя на проклятие. Будь проклято такое “милосердие” и все деяния такого милосердия! Ибо уклоняться от запретной пищи таким образом — значит отрекаться от Христа, значит швырнуть Его Кровь под ноги, значит хулить Дух Святой, значит богохульствовать и восставать против всего святого. Таким образом, если кто-то стоит перед неизбежным выбором, то лучше для него потерять друга и брата, чем Бога Отца. Ибо если человек теряет Бога Отца, то ему не сохранить надолго и брата своего.

Поскольку Иероним не видел этого, он не мог понять ни данного фрагмента, ни всего Послания. Он полагает, что Павел занимается словоблудием, обсуждая что-то совершенно несущественное. Поэтому он “выгораживает” Петра, смягчает его грех и говорит, что он согрешил непроизвольно [сам того не ведая]. Но Петр согрешил не по неведению, ибо он знал, что ему позволено есть все, но по лицемерию и притворству, которое могло бы повлечь за собою суждение о необходимости Закона. Этим он побудил бы как язычников, так и иудеев уклониться от истины благовествования и в немалой степени содействовал бы тому, чтобы они отказались от Христа, отвергли благодать, вернулись к Иудаизму и приняли на себя все бремя Закона. Вот что могло бы произойти, если бы Павел не упрекнул Петра и тем самым не призвал бы язычников и иудеев, соблазненных примером Петра, обратно — к свободе во Христе и истине благовествования. Таким образом, если бы кто-то хотел осудить и преувеличить грех Петра, то этот грех мог бы казаться огромным. И все же Петр согрешил не по злому умыслу и не по невежеству, но лишь потому, что так сложились обстоятельства — и из страха. Ошибка или грех одного человека легко может вызвать ужасные разрушения, если ее не исправить. Таким образом, учение об оправдании — дело не шуточное, и у нас есть серьезные причины, по которым мы прививаем это учение, настаивая на нем столь усердно.

Поразительно, что Петр, столь выдающийся Апостол, совершил это. До того, на совещании в Иерусалиме он, будучи почти в полном одиночестве, отстоял свое мнение о том, что верующие обретают праведность верою, без дел Закона (Деян.15:7-11). Тот, кто так упорно защищал истину и свободу благовестия, теперь избегает пищи, запрещенной Законом, и грешит в этом, не только становясь причиною великого соблазна, но противореча собственному утверждению. “Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть” (1Кор.10:12). Никто не думает о том, сколь опасны традиции и обряды, и все же мы не можем без них. Что в этом мире является более необходимым, чем Закон и его дела? И все же всегда есть опасность, что это породит отрицание Христа. Ибо Закон часто порождает упование на дела, а там, где присутствует это, не может быть упования на Христа. Поэтому Христа вскоре отвергают и теряют, что мы видим в случае с Петром. Он знал учение об оправдании лучше нас. И все же как легко он мог попасть в такую ситуацию, когда ему пришлось бы нести ответственность за тяжкие последствия своих дел и своего примера, если бы ему не противостал Павел! Все язычники отвернулись бы от проповеди Павла и в результате — утратили бы Евангелие и Самого Христа. И все это происходило бы под видом чего-то святого. Ибо они могли бы сказать: “Павел, до сих пор ты учил нас, что мы должны обрести оправдание по одной лишь благодати, без Закона. Теперь же, как видишь, Петр делает прямо противоположное, ибо он воздерживается от пищи, запрещенной Законом. Таким образом, он учит нас, что мы не можем быть спасены, если не подвергнемся обрезанию и не будем соблюдать Закон”.

13. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Здесь вы явственно видите, что Павел обвиняет Петра в лицемерии, то есть как раз в том, в чем Иероним обвиняет Павла. Если Петр притворялся, то он, несомненно, знал — что было истиною, а что нет. Тот, кто притворяется, грешит не по неведению, но [преднамеренно] вводит людей в заблуждение, прикрывая ложь, которую он сам знает. “Вместе с ним, — говорит он, — лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава (являвшийся сотрудником Павла на протяжении долгого времени, когда они проповедовали язычникам веру во Христа, без дел Закона) был увлечен их лицемерием”. Здесь вы видите ясное описание сущности греха Петра — это было лицемерие, которое могло повлечь за собою гибель Евангелия в том виде, в каком оно было принято, если бы Павел не противостал ему.

Как это чудесно, что Бог сохранил только что учрежденную в то время церковь и само Евангелие посредством лишь одного человека. Павел один отстаивает истину. Потому что он потерял Варнаву, своего спутника, и Петр был против него. Иногда один человек в совете может сделать больше, чем весь совет, о чем свидетельствуют даже сами паписты. Они цитируют, например, Пафнутия, который противостал всему Никейскому собору (лучшему из когда-либо собиравшихся со времен апостольского собора в Иерусалиме) и настоял на своем.

Я говорю это для того, чтобы мы познавали учение об оправдании с величайшим усердием и явственно различали Закон и Евангелие. В этом вопросе мы ничего не должны делать из лицемерия и не должны уступать никому, если мы хотим сохранить истину благовествования и веру чистыми и неоскверненными. Ибо, как я уже говорил, они очень уязвимы. И здесь пусть убирается подальше здравый смысл [разум], этот враг веры, который в искушениях греха и смерти полагается не на праведность веры, или христианскую праведность — о которой он и знать ничего не знает,— но на собственную праведность или, в крайнем случае, на праведность Закона. Как только разум и Закон сходятся вместе, вера сразу же теряет свою чистоту. Ибо у веры нет бóльших врагов, чем Закон и разум. Этих двух врагов невозможно одолеть без огромного старания и труда, и вы должны одолеть их для того, чтобы спастись. Таким образом, когда ваша совесть устрашается Законом и борется с судом Божиим, не ищите совета у разума или Закона, но полагайтесь только на благодать и Слово утешения. Стойте на этом так, будто вы никогда и ничего не слышали о Законе. Войдите во тьму, где не сияют ни Закон, ни разум, но присутствует только тусклый свет веры (1Кор.13:12), который дает нам уверенность в том, что мы спасены одним лишь Христом, безо всякого Закона. Таким образом, Евангелие ведет нас за пределы и выше света Закона и разума, во тьму веры, где Закону и разуму нечего делать. Закон тоже заслуживает того, чтобы его слышали, но в надлежащем месте и в свое время. Когда Моисей на горе говорил с Богом лицом к лицу, он не имел, не учреждал и не отправлял Закона. Но теперь, когда он спустился вниз с горы, он стал законодателем и правит народом посредством Закона. Итак, совесть должна быть свободна от Закона, но тело должно ему повиноваться.

Из этого совершенно ясно, что Павел упрекал Петра не по пустякам, но ради важнейшей доктрины Христианства, которая была поставлена под угрозу лицемерием Петра. Ибо остальные иудеи и сам Варнава лицемерили с ним заодно. Конечно, они все грешили не по неведению и не по злому умыслу, но из страха перед иудеями, и этот страх так ослепил их сердца, что они не признали своего греха. Воистину удивительно, что такие великие мужи, как Петр, Варнава и другие столь быстро и легко впали во грех, да еще в том вопросе, в котором они были хорошо осведомлены и даже учили других. Поэтому, как доктор Штаупиц предупреждал нас, весьма опасно полагаться на собственные силы, независимо от того, насколько святы, широки и тверды наши знания . Ибо в том, что мы знаем лучше, мы можем заблуждаться и грешить, подвергая опасности не только самих себя, но и других, как это делал Петр.

Таким образом, мы — ничто, даже со всеми своими величайшими дарами, если не присутствует [в нас] Бог. Стоит Ему отойти, оставив нас на собственное попечение, вся наша мудрость и все наши знания превращаются в ничто. Если Он не поддерживает нас постоянно, высшее знание и даже теология тщетны. Ибо в час искушения вдруг получается так, что посредством дьявольской уловки все утешительные библейские фрагменты исчезают из нашего поля зрения и мы видим одни лишь угрозы, которые захлестывают нас. Поэтому давайте признаем тот факт, что, если Бог лишит нас Своей поддержки, мы можем легко быть опрокинуты и повержены. Поэтому пусть никто не хвалится и не славится своею собственной праведностью, мудростью и другими дарами, но пусть он смирится и молится Богу вместе с Апостолами (Лук.17:5): “Умножь в нас веру”.

Я подчеркиваю все это для того, чтобы удержать любого человека от мысли, что учение о вере — это простое дело. В самом деле, об этом легко говорить, но это трудно ухватить и легко упустить из виду и потерять. Поэтому давайте со всем усердием и смирением посвятим себя изучению Священного Писания и серьезной молитве, дабы нам не утратить истины благовествования.

14. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской...

Blog