Герштейн Михаил Борисович родился в 1972 году в городе Ленинграде

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 42

Но это объяснение в итоге оказалось несостоятельным. Ведь летчикам удалось определить расстояние до объекта. Вывод поэтому можно сделать единственный: таллиннский экипаж имел дело с тем, что мы называем НЛО. Особенно ценно то, что теперь мы имеем последовательную и подробную картину трансформации неотождествленного летающего объекта. Ее дают словесные описания и рисунки Г. Лазурина" [49]

Сказав это, Николай Желтухин призвал очевидцев присылать свои сообщения об НЛО на почтовый адрес Комиссии по АЯ - знаменитый "ящик 764". Результаты превзошли все ожидания...

"Если за 4 последних месяца 1984 года Комиссия по АЯ получила от очевидцев АЯ - НЛО 447 писем, то за первые три месяца 1985 года было получено 10125 писем", - вспоминал много лет спустя Алексей Петухов, занимавшийся не только изучением, но и перетаскиванием тяжеленных крафт-мешков с почтой, приходящей на "ящик 764". Судя по откликам, народ был, мягко говоря, взволнован.

"Наконец-то вы решились на откровенность, - писала А. Бадогова из г. Ухта (Коми АССР). - Как приятно, что, кроме нас, есть еще разумные существа во Вселенной. Я их почему-то не боюсь и не против встретиться с ними лично. Это потрясающая новость! Да нам, землянам, еще далеко до них... Я уверена. что они о нас многое знают, а мы о них ничего... Жаль, что наши летчики их не поприветствовали и не пригласили в гости... Да, хорошо иметь такого союзника, тогда сам черт не страшен будет и не надо упрашивать и вымаливать мир на Земле у всяких Картеров и Рейганов..."

Идея о том, что это могли быть американцы, намертво застряла в сознании советских людей. "Я лично сделал предположение, что это не НЛО, а космическая провокация Пентагона", - писал Сергей Д-ий из г. Светлый Калининградской области. Ему вторили супруги Грачевы из Ленинграда ("а не происки ли это врагов?") и десятки других читателей. Газете потом поставили в вину, что кое-кто после статьи "Ровно в 4.10" запросился в бомбоубежища, ожидая атомной бомбардировки!

Попадались в почте Комиссии по АЯ и такие письма:

"Вас интересует это явление? - заявила О. П-ва из Таллинна. - Это не что иное, как Божественное чудо, явленное на небе. В Евангелии об этом есть предсказание, что "в последние дни" Бог покажет чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма... Бог дает знать, что Он есть, Его славное Имя Иисус Христос..."

Всех волновало, где же были войска ПВО. Ученица шестого класса из эстонского города Палдиски написала в "Труд":

"Я никак не могу понять, почему вы упустили этот объект. Например, если за нашу границу залетит американский самолет, то мы начинаем его сбивать. Почему тогда вы упустили (мы не сбили) этот летающий объект? Объясните..."

Военнослужащие ПВО тоже видели эту феерию. Среди рассекреченных документов "Сетки-МО" есть семь рапортов о случае "4.10". Другие военные не ограничились рапортом "по служебной линии" и сообщили о случившемся в Комиссию по АЯ.

Обратите внимание: в статье "Труда" нарочно не была указана дата наблюдения - 7 сентября 1984 года. Поэтому письмам, которые начинались словами вроде "...нечто подобное я наблюдал в ночь с 6 на 7 сентября прошлого года", придавалось особое внимание.

"НЛО" в ту ночь видел, находясь на посту, Лутфулла Исхаков из в/ч 03072, сержант Изварин из в/ч 10044-Д (обе воинских части тогда были дислоцированы в Калининской области), сержант Андрей Арбеков и младший сержант Игорь Тихонов, находившиеся в г. Павловск Ленинградской области, курсанты ВВМУПП-14 из Кронштадта и многие другие очевидцы. Письма шли со всего северо-запада СССР - из Ленинградской, Новгородской, Калининской, Вологодской и других областей, из Карельской АССР и Прибалтики. Видели это зрелище и специалисты-метеорологи Информационного центра погоды в Ленинграде, которые доложили о случившемся "по начальству". В рапорте Л. В. Целиковой и И. Н. Евдокимовой говорится, что "нарушений в работе техсредств не наблюдалось".

Более того, "НЛО" наблюдали и из соседней Финляндии. Журнал "Звезды и Вселенная" (1984, N 6) пиcал, что "...вдруг в 3.15 на северо-восточном небосводе" (то есть в 4.15 по московскому времени. - Авт.) появилось светлое синее облако... все небо посветлело. В созвездии Льва наблюдалось облако размером 15х10о. Яркость его намного превышала яркость северного сияния. В то же время на северной части неба, на высоте 45о, было видно слабое, узкое, напоминающее северное сияние полукольцо, второй конец которого упирался прямо в это явление".

Вы уже, должно быть, поняли, что я не зря поставил слово "НЛО" в кавычки. Советская уфология в очередной раз наступила на те же самые грабли, что и в 1967 году, "засветив" испытания ракетного вооружения. Только на сей раз азимуты, проложенные из разных городов, сошлись не на Плесецке, а немного севернее - над акваторией холодного Баренцева моря. Там, где в наши дни лежат обломки подводной лодки "Курск". Где регулярно проводятся ракетные стрельбы во время учений Северного флота.

Юлий Викторович Платов заявил: "Когда мне удалось прочитать эту статью, я фактически сразу сказал, что это эффект, связанный с запуском твердотопливной ракеты, баллистической ракеты..." [50]

Второй пилот эстонского экипажа Геннадий Лазурин пять лет спустя сожалел, что куда-то исчезли его рисунки в цвете "Я неплохо рисую и после полета использовал хобби с пользой для дела, - сказал Геннадий. - Они где-то в Москве, но у кого - не знаю и концов сейчас уже не найти, наверное" [51]

Оказалось, что рисунки Лазурина попали прямо в ЦК КПСС и их там показывали разным экспертам. Среди приглашенных были трое астрономов. Виталий Бронштэн, член Комитета по метеоритам АН СССР, впоследствии вспоминал:

"Нам предъявили донесение экипажа одного советского самолета, который чуть не столкнулся с НЛО. Один из членов экипажа умел хорошо рисовать и изобразил таинственный объект в красках в разные моменты.

Мы внимательно изучили его рисунки, обменялись мнениями, после чего один из нас объяснил сотруднику аппарата ЦК КПСС: "Это был запуск многоступенчатой ракеты. Смотрите, вот здесь отделилась первая ступень, вот здесь вторая, а здесь третья". Наши объяснения удовлетворили высокое учреждение, и мы были отпущены с миром" [52]

То же самое сообразил не только Виталий Александрович, но и все, кто знал характерные черты запусковых эффектов. Например, кандидат физико-математических наук А. В. Иванов:

"Когда до Минска оставалось 120 км, самолет находился в районе г. Осиповичи на расстоянии примерно 1240 км от Плесецка. Видимость на этот раз была прекрасная. Это, кстати, подчеркивал один из корреспондентов. "Они, как нарочно, были одни в глыбе черного стекла с дырочками звезд". Неудивительно поэтому, что, "окидывая взором свою часть неба, второй пилот должен был заметить и заметил справа сверху немигающую крупную звезду. Да не звезду - желтое пятнышко с пятак размером, вытянутое по краям..."

В области полета ракеты может сформироваться так называемый инверсионный след, образованный продуктами сгорания топлива. С большого расстояния этот след, освещенный солнцем, может иметь вид тонкого луча. И, читая дальше, видим, что "...из пятнышка возник тонкий-тонкий луч света и отвесно упал вниз, до самой земли..." Действительно, несмотря на то, что в районе Минска в 4.10 утра было темно, как "в глыбе черного стекла", в это время в районе Плесецка высота земной тени составляла меньше ста километров, и след ракеты может подсвечиваться, что и было отмечено экипажем и всеми пассажирами: "Луч света вдруг раскрылся, превращаясь в яркий световой конус. С этого момента происходящее справа по борту видели все".

После окончания работы двигательной установки последней ступени ракеты конус постепенно размывается в стороны. И из самолета увидели, "как возник второй конус, шире, но бледнее первого. Затем третий, широкий и совсем светлый".

Размеры любого газопылевого облака, искусственно созданного в верхней атмосфере, вначале должны быстро увеличиваться. Это может создать иллюзию его приближения к наблюдателю. Так и получилось: "Командиру показалось, что объект с огромной скоростью стал приближаться, пересекая курс самолета под острым углом". Поскольку реальный объект на самом деле находился на большом удалении и оставался практически неподвижным, то и ощущения пилотов оказались противоречивыми: "Объект остановился. Перестал приближаться, показалось командиру. Перестал удаляться, решил второй пилот... Кто-кто, а пилоты понимают, что расстояние на глазок не определишь. Тем не менее, у всех четверых возникло одинаковое ощущение - неизвестный объект висит над землей километрах в сорока-пятидесяти".

Когда из окон быстро идущего поезда мы видим очень далекую гору, то она всегда кажется нам летящей вслед за поездом с такой же скоростью, с какой движется поезд. Наблюдая весьма удаленное облако, висящее почти неподвижно, экипаж самолета вполне мог подумать "как привязанное" и запросил Минск. Локаторы подтвердили: вблизи самолета отсуствовали какие-либо посторонние объекты, а дальше снова возвращаюсь к тексту: "Минский воздушный диспетчер принял сообщение экипажа к сведению и вежливо сказал, что сам он, к сожалению, ничего не видит - ни на экране обзорного локатора, ни в небе".

В районе населенного пункта Плещаницы самолет совершил левый поворот. В процессе его он, естественно, сделал крен на левое крыло, а затем снова выровнялся. При этом, как и должно быть, наблюдаемое по правому борту самолета "зеленое облако вдруг упало вниз, а затем так же вертикально поднялось вверх".

Если самолет окружает сплошная тьма, наземные ориентиры отсуствуют, а все внимание летчиков приковано к неизвестному предмету, то внезапные небольшие колебания лайнера остаются для пассажиров незаметными, а бросаются в глаза неожиданные колебания наблюдаемого на небе удлиненного и на самом деле неподвижного объекта. Поэтому видим, что зеленое облако метнулось вправо-влево. Еще раз вниз-вверх. И, наконец, зафиксировалось точно напротив самолета".

Газопылевое облако размывается атмосферными ветрами, что приводит к причудливым изменениям формы облака. В нем могут происходить различные реакции, а это, в свою очередь, приводит к еще более причудливым локальным вспышкам и погасаниям в облаке, что и подтвердил экипаж: "Облако продолжало меняться. Из него вырос "хвост", похожий на смерч - широкий внизу и тонкий у земли. Получилась "запятая". "...Внутри облака "заиграли" огоньки - они вспыхивали и гасли, будто гирлянда на новогодней елке. Затем по горизонтали поползли огненные зигзаги".

Подтверждением громадной удаленности облака от самолета явился тот факт, что оно не было сразу замечено экипажем второго самолета, летевшего встречным курсом из Ленинграда.

К этому времени между двумя лайнерами было километров сто. С такого расстояния огромный неизвестный предмет нельзя не заметить, если бы он в самом деле существовал в 40-50 км от первого самолета. Однако командир встречного ТУ ответил, что он... ничего не наблюдает. Экипаж второго самолета только тогда увидел зеленое облако, когда, цитируя дальше репортера, "диспетчер Минска, который теперь хорошо видел "облачный самолет", выдал ленинградскому экипажу направление, в котором они должны были обнаружить необычное явление" [53]

Что же касается "загадочных меток" на экране радара в Таллиннском аэропорту, то оказалось, что В. Вострухин неправильно понял сказанное авиадиспетчером. Речь шла о том, что на посадочном локаторе, работающем на близком расстоянии, появляется отраженный сигнал самолета - вторая метка. На этот раз ее не было; по мнению Г. Лазурина, "...отражающая способность самолета, видимо, претерпела на короткий срок какие-то изменения и затем восстановилась".

Последнюю поправочку - то, что запуск баллистической ракеты был произведен не из Плесецка, а с акватории Баренцева моря, внес известный петербургский ученый, в то время член Ленинградского отделения Комиссии по АЯ Константин Хазанович {11} Он изучил все письма очевидцев, разослал им дополнительные вопросы, замерял азимуты на явление из разных точек. В августе 1986 года Константин и его жена Наташа встречались в Таллинне с членами экипажа самолета ТУ-134А - командиром корабля И. А. Черкашиным и вторым пилотом Г. И. Лазуриным.

"Наш разговор в общей сложности продолжался 11 часов, в течение которых мы уточнили все неясные места в публикации "Труда" и записали некоторые новые подробности", - вспоминает Константин Константинович. - Летом 1987 года я закончил свое расследование и доложил его результаты членам Ленинградского отделения Комиссии по АЯ. В Комиссию был передан и мой отчет о расследовании. Осенью 1987 года материалы по "4.10" были доложены мной на семинаре по проблеме НЛО в Петрозаводске..."

Как только в ЦК КПСС убедились, что журналисты "Труда" засветили советские военные секреты, сверху грянули громы и молнии. В телепередаче "Как это было" бывший главный редактор Леонид Кравченко рассказал:

"Сразу после выхода статьи мне стали отовсюду звонить. Прежде всего из ЦК партии, и еще из ВЦСПС. "Труд" - это действительно была самая популярная в мире газета, резонанс огромный, перепечатка этой статьи в средствах информации, по телевидению, радио была колоссальной. ТАСС дал сообщение в ЦК партии о том, что статья была перепечатана в таких масштабах, что ее прочитали больше миллиарда людей на планете. Это было что-то фантастическое. Мне вменяли в вину прежде всего то, что мы собрали не все разрешительные визы, которые надо в таких случаях собирать... Ряд виз мы собрали, но одной, важной, недоставало. Итог какой? В ЦК партии выволочка, на президиуме ВЦСПС я, мой первый заместитель и редактор отдела науки Мильевский предстали для объяснений. Всем нам дали по строгому выговору, у меня это был седьмой за время работы в газете "Труд". Это нормально тогда было. Формулировка была простая: "за нарушение требований, связанных с..." Мол, перед тем, как публиковать, удостоверьтесь, что все нормально.

Нам внушали: смотрите, что вы натворили, больше миллиарда прочитало, конгресс США выделяет много-много миллионов долларов на то, чтобы провести исследования в этом направлении, догонять Советский Союз в этих разработках, стали говорить о том, что это "зуевский" институт и его лазеры... Что тут было правдой, что - нет, я не могу сегодня утверждать определенно, но мне внушали, что мы вляпались и раскрыли большую военную тайну..." [50]

Официальным "хозяином" газеты был ВЦСПС, и нагоняй журналистам пошел именно по этой линии. В проекте постановления Секретариата ВЦСПС "Об ошибочной публикации в газете "Труд"" говорилось, что "...редакция газеты "Труд" (главный редактор т. Кравченко Л. П.), ответственный за выпуск номера газеты заместитель главного редактора т. Ермолаев В. С., беспринципно подойдя к отбору материала для публикации, поместили без предварительной консультации с компетентными организациями, без согласования с руководством ВЦСПС, Культурно-массовым отделом ВЦСПС, его сектором печати, ошибочную и вредную корреспонденцию специального корреспондента В. Вострухина "Ровно в 4.10..." В названной публикации, вызвавшей нездоровый ажиотаж и способствовавшей появлению антинаучных измышлений и кривотолков, фактически утверждается мысль о существовании неопознанных летающих объектов (НЛО)...

Секретариат ВЦСПС ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Признать факт публикации статьи "Ровно в 4.10..." в газете "Труд" специального корреспондента В. Вострухина ошибочным и вредным.

2. За ослабление руководства редколлегией и за проявленную беспринципность и нетребовательный подход к отбору материалов для публикации, главному редактору т. Кравченко объявить выговор. Заместителю главного редактора т. Ермолаеву В. С. - ответственному за выпуск данного номера газеты и допустившему публикацию указанной статьи, объявить строгий выговор.

3. Обязать редакционную коллегию газеты "Труд" (главный редактор т. Кравченко Л. П.) усилить контроль за отбором материалов для публикации, тщательнее подходить к проверке их научной и фактической достоверности... Считать обязательным согласование с соответствующими компетентными организациями выступлений газеты по актуальным проблемам общественно-политической жизни, науки, медицины, вызывающих широкий интерес читателей..."

Секретариат ВЦСПС этот проект постановления, как говорил Михаил Сергеевич, "принял и углубил": влепил т. Кравченко не просто выговор, а строгий. О том, как обошлись с журналистами "Труда", ЦК КПСС постарался довести до сведения всех остальных журналистов, и публикации об НЛО в нашей стране снова исчезли со страниц газет. За следующие три года этот случай вспоминали ровно два раза, да и то както мельком.

Обозреватель "Красной звезды", уже знакомый нам М. Ребров в номере от 13 апреля 1985 года заявил:

"Знаком я и с множеством других сообщений: о "петрозаводском чуде" (1977 г.), "минском варианте" (1985 г.) и т. д. Почти каждое из этих необычных явлений имеет свое объяснение. В одном случае это могло быть отражение света в капельках атмосферной влаги, преломления лучей в ледяных кристаллах и даже в самом воздухе. В другом - "отблески" ложных солнц, плазменные свечения, шаровые молнии..." [54]

Именно так случай "4.10" получил свое второе название - "минский вариант". Название не слишком удачное, так как запуск произошел за много сотен километров от Минска, но теперь уже ничего с этим не поделаешь.

Второй раз "минский вариант" упоминался в антитарелочной книжке Виктора Лойши из Томска. Упомянув о "журналистской этике, порою не выдерживающей лобового столкновения с визжащим фактом, о том, что далеко не все пишущие столь же совестливы и ответственны за каждое слово, как, скажем, Лев Толстой или хотя бы Анатолий Аграновский", он перешел прямо к нашему случаю:

""Труд", 1985, N 24. Прямо говоря, глупейшая получилась ситуация: газета действительно взбудоражила миллионы читателей, не удосужившись предварительно обратиться за разъяснениями к компетентным организациям. Тот самый случай, когда "молчание-золото", а вот сказанное слово вовсе не "серебро", но нечто гораздо более дурнопахнущее" [55]

Последнюю фразу в наши дни можно легко приложить и к произведению Лойши, который, не будучи уфологом и тем более вторым Львом Толстым, с невиданной легкостью назвал НЛО мифом, который выгоден "...тем же, кому выгодны развертывание новых систем оружия, "танец с саблями" на краю пропасти" (стр. 66), а также идеологической диверсией Запада, которую необходимо разоблачать (стр. 67-69). Это и есть "визжащий факт".

Не обошли "разборки" и Министерство гражданской авиации. Со всех летчиков-очевидцев взяли подписки о неразглашении, а для остальных МГА выпустило специальный приказ, запрещающий разглашать сведения об НЛО. Приказ действовал четыре года - вплоть до 1989-го, когда цензурные ограничения на публикации об НЛО были сняты.

Подробности расследования "минского варианта" вы сможете прочесть в цикле публикаций К. К. Хазановича на страницах петербургской газеты "Аномалия" (1996, N 22 - 1997, N 6). Я же остановлюсь только на одной детали: загадочных заболеваниях, которые поразили летчиков другого "Ту-134". Того самого, что летел из Ленинграда.

Итак, экипаж того самолета (КВС В. В. Гоциридзе, второй пилот Ю. И. Кабачников, штурман И. Д. Томашвили, бортмеханик М. Ш. Гвенетадзе, бортпроводники О. А. Орлова и Н. Ш. Узунашвили) вылетел из Ленинграда в 4.01.

В 4.49 утра самолет вошел в зону наблюдения минских диспетчеров. Из переговоров с таллиннским экипажем летчики поняли, что они наблюдают что-то очень необычное... Однако тбилисскому экипажу довелось наблюдать только последнюю стадию явления: расплывающееся зеленое облако - выброс какого-то вещества на больших высотах. То, что оно расплылось во что-то напоминающее бескрылый самолет, было чистой случайностью.

Командир корабля В. Гоциридзе сказал Вострухину (магнитофонная запись показаний всех членов экипажа сохранилась), что "...объект был у нас на траверзе, и нос его был ориентирован строго на север. Так шли мы, и сколько я его не наблюдал, но не заметил, чтобы он менял высоту и курс. Мы меняли высоту и курс, а объект - нет. До того, как мы вошли в минскую зону и вышли на связь, мы видели объект, но непонятно было, что это такое. Когда мы вошли в минскую зону, диспетчер стал нас спрашивать, видим ли мы объект. Мы молчали. На локаторе мы сами его не наблюдали, а мы имеем большие возможности, чем "земля". Мы прошли объект на траверзе, потом я слегка отвернул - объект был на одном месте, так мне кажется..."

Короче говоря, облако стояло на месте и никаких "лучей" (шлейфов, освещенных солнцем) уже не было. Но...

Странный факт: показания других членов экипажа резко расходятся с текстами докладных записок Юрия Кабачникова и В. В. Гоцеридзе. В них особо выделяются два момента, которые в записях на пленке полностью отвергались: минский диспетчер якобы приказал им повернуть в сторону объекта, и объект при этом испустил мощный луч, осветивший самолет.

Зачем летчики меняли показания?

Ответ прост. Оба летчика тяжело заболели, и им нужно было, чтобы их болезнь считалась несчастным случаем на производстве. Как только их списали из летного состава, возник вопрос о пенсии, а это было и тогда, и сейчас очень немаловажно.

Гоцеридзе тогда еще не знал, что пенсия уже не пригодится: его болезнь оказалась скоротечной и неизлечимой. Множественная миелома, то есть рак мышц. Когда его навестил Вострухин, лгать было уже незачем.

"Редакция рассчитывала, что мы вернемся еще к этой тематике, - сказал журналист. - Меня послали в командировку в Тбилиси. Я встречался и с командиром корабля, и со вторым пилотом, и со штурманом. Командир тогда был очень плох. Гоцеридзе в жизни был такой здоровенный медведь, а к тому времени, когда я его увидел, это был очень исхудавший человек, как и все больные раком".

Второй пилот - Юрий Кабачников - пострадал гораздо меньше, и для него борьба за пенсию была все еще актуальна. Именно поэтому он писал в докладных записках и рассказывал, как луч провел по его телу полосу, и он почувствовал сильный жар...

Тем не менее бортмеханик грузинского экипажа Мурман Гвенетадзе, который во время рокового полета сидел между Кабачниковым и Гоцеридзе, и в 1990 году ничуть не жаловался на свое здоровье, продолжая летать {12} Не пострадал и штурман И. Томашвили, который спокойно вышел на пенсию по возрасту несколько лет спустя. Скорее всего, В. Гоцеридзе, Ю. Кабачников и, быть может, бортпроводница С. Орлова (она тоже чем-то тяжело болела, но, в отличие от пилотов, поправилась) облучились гораздо позже, когда среди них не было М. Гвенетадзе, И. Томашвили и Н. Узунашвили. Может, они получили большую дозу радиации даже не в воздухе, а в аэропорту - из-за сломанного дефектоскопа или пожарного извещателя. До Чернобыля с такими приборами и содержащимися в них капсулами радиоактивного вещества обращались очень небрежно.

Blog

Герштейн Михаил Борисович родился в 1972 году в городе Ленинграде