Ч ё ртовакоробочк а
| Вид материала | Документы |
На распродажах попадались подозрительные на причастность к производству личности, он пытался разговаривать, но контакта не получалось. Решил попробовать Нью-Йорк. Покрутился, потыкался, ничего не нашёл. То есть там, судя по всему, делали. Слишком много было Фаберже с шикарными эмалями, дорогой нумизматики, но это была не его тема. Сергей Алексеевич не хотел работать на эксклюзив, на, так сказать, высокую моду. Продай какому-нибудь олигарху Айвазовского два на полтора или орден Андрея Первозванного с цепью, а потом сиди, грызи ногти, думай, чем дело обернётся. Лучше товар попроще, побольше, без гарантий и в своём кругу.
Нашёлся один бывший наш. Обрадовался встрече, выпил, расчувствовался, вроде бы подтвердил догадки. Сергей Алексеевич купил у него несколько бронзовых амурчиков, пообещал покупать ещё, получил в обмен лондонские телефоны. Стал звонить. Сначала ничего не выходило, потом по одному номеру ответил какой-то Тони, кажется, смекнул, о чём речь, согласился встретиться и назначил день и место.
Они встретились в десять утра в холле шикарной пятизвёздной гостиницы через дорогу от Гайд Парка. Раз в месяц по субботам здесь устраивались антикварные ярмарки. Сергей заплатил три фунта за вход, пошёл между рядов ярко начищенного старья. Было пустовато – рано для покупателей. Две русские тётки, крашенные под блондинок, с красными от волнения рожами и стекающей по гриму косметикой носились от одного ювелирного прилавка к другому и скупали все бриллианты от карата вверх. Пожилой джентльмен сидел, сильно сгорбившись, рассматривал золотые монеты в чёрной планшетке. Сергей плохо понимал в востоке, показалось, что Бактрия, впрочем, он мог ошибиться.
Тони все знали, сразу показали дорогу к его прилавку, и Сергей Алексеевич понял, что, кажется, угадал. Он вспомнил, что уже видел Тони, смотрел на его барахло, но тогда, не имея специальной цели, поставил в памяти отметку, не обратил особого внимания и почти забыл. Теперь ощущения вернулись, соединились с новым взглядом. Получилась мрачно-роскошная картина с двуцветной чёрно-золотой доминантой. Тони был стройным кудрявым брюнетом не старше тридцати пяти, похожим, скорее, на итальянца. Он был в чёрных узких брюках, в чёрной рубашке с чёрными блестящими разводами и, чтобы не нарушать гармонию, пил чёрный кофе из чёрного пластмассового стаканчика. За ним на полках стояли два десятка каминных часов. Корпуса сияли ровной, нигде не поцарапанной, не потёртой позолотой. Всё был ампир – то, что нужно истинным ценителям изящного. Огромный, сантиметров семьдесят, чёрный от патины Геракл, облокотившийся о золотой жертвенник с циферблатом. Горации с мечами, бронзовая пародия на Паулину Бонапарте Кановы, золотая индейская принцесса с вкрадчивым конквистадором, роскошная голая негритянка на коленях с цепями на руках и ногах, золотые путти с виноградом. Все часы негромко тикали, показывали правильное время и в честь прихода Сергея Алексеевича устроили беспорядочный, но очень интеллигентный перезвон. Было несколько статуй – бюст Марии Антуанетты, два дерущихся мужика с сильно оттопыренными задницами – что-то вроде Геракла с Каком, спящий Гермафродит. Сергею Алексеевичу не нужны были часы. Несколько лет назад их понавезли столько, что смысла не было, но идеальное состояние предметов, ровная, совершенно одинаковая позолота и очевидная ориентация на солидного покупателя со вкусом давали надежду на развитие темы.
- Добрый день. Я – Сергей. Олег из Нью-Йорка посоветовал мне найти вас.
- Я – Тони. Здравствуйте. Такой длинный путь, просто чтобы меня увидеть? Как вы долетели? Приятное путешествие?
Он протянул руку, улыбнулся широко, во все зубы, стал вежливо, но сильно трясти руку Сергея и смотреть прямо в глаза.
- У меня есть некоторая надежда на вас, Тони. Я ищу крупную партию антиквариата для вывоза в Россию.
- Вы можете купить все эти часы. Это будет крупная партия.
- И это будет прекрасная покупка! Ваши часы превосходны. Но мне хотелось бы немного другого товара и на бóльшую сумму.
- Хотите кофе?
- Да, замечательно. Это было бы чудесно.
Тони махнул рукой. Через минуту появилась красивая тридцатилетняя блондинка с двумя стаканчиками в руках. Её звали Джули, она была женой Тони. Довольно полная, среднего роста, с большой грудью, широкими бёдрами, длинными ногами. Она была одета необычно для англичанки и вдвойне необычно для антикварной ярмарки в роскошной гостинице. Тугая белая блузка с большим полукруглым вырезом, узкая и короткая джинсовая юбка на пуговицах. Три нижние были расстёгнуты, поэтому ноги лезли наружу при каждом движении. В общем, всё было мило и сексуально, но чуточку неестественно, а тут ещё чёрный худенький Тони, все эти золочёные задницы. Сергей Алексеевич почувствовал лёгкий укол тревоги. Он продолжил:
- Меня интересует большое количество разнообразного не отреставрированного антиквариата. Понимаете? Не слишком дорогие и заметные вещи.
- Что-то вроде распродажи в South Kensington?
- В общем да. Но с возможностью выбора и по оптовой цене.
- Это грандиозно! – Тони вспомнил об улыбке, отпил кофе. – И о какой сумме вы хотели бы говорить?
- Это зависит… Для первой пробы до ста тысяч фунтов.
- Такая партия может потревожить рынок.
Сергей повернулся. Подошёл старый джентльмен из-за соседнего прилавка. Он торговал китайщиной. Среди бело-голубых ваз были расставлены терракотовые статуэтки из могильников, жадеитовые коровы. Угрожающе и варварски роскошно прилавок пересекала кавалькада ярко раскрашенных всадников, в руки которых джентльмен вставил пёстрые флажки и бумажные шарики. Сергей решил, что это монголы, значит четырнадцатый или пятнадцатый век. Большая редкость, молодец старик!
Джентльмен был низкоросл, сед, толст, одет в стёганую куртку с висевшим сзади капюшоном. В руках держал стакан с чем-то жёлтеньким. Пахло от него подходяще. Тони улыбнулся понимающе и чуть тревожно, представил. Старика звали Питер. Он глотнул виски, продолжил:
- Нет смысла продавать антиквариат большими партиями.
- Почему нет? Большая партия – большие деньги. Вы должны продавать, если есть возможность.
- Продажи идут хорошо. Слишком хорошо, чтобы это радовало. Многие смотрят сейчас на ирландские дела. И потом они думают: пора покупать антиквариат. Вы сегодня прилетели из Москвы?
Питер протянул Сергею руку. Тот протянул свою в ответ, увидел скрещённые средний и указательный пальцы, а при пожатии ощутил тычок большим пальцем в середину ладони.
- Нет. Я прилетел из Нью-Йорка, а живу не в Москве, а в Санкт-Петербурге. Почему же вас не радуют большие продажи?
- Слишком много антиквариата сразу. Кто-нибудь спросит: кто хранил весь этот антиквариат? Где он лежал так долго?
- Но примите во внимание, что вся партия сразу уйдёт в Россию. Это не скажется на английском рынке.
- Россия стала много ближе, чем десять лет назад. Вы не видели ирландских агентов в самолёте? Они контролируют все рейсы из Москвы.
- Не видел. Россия далеко. Вы недооцениваете наш рынок. Я готов покупать и платить наличными.
- Нет. Сейчас надо быть очень осторожным. Скоро будут странные события. Мы должны быть готовы. Тони! Вам надо быть готовым. Мы не можем продавать антиквариат грузовиками.
Старик раздражённо поставил стакан на прилавок. Стакан упал, покатился, оставляя тонкий след на стекле, замер. Он ушёл в сторону буфета, бросив своих глиняных китайцев. Тони улыбнулся, сделал круговое движение задом, сказал:
- Питер всегда такой серьёзный. Он принимает всё слишком близко к сердцу. Вы всегда можете купить антиквариат на распродажах. Множество распродаж в Лондоне и пригородах. Вам повезёт.
Джули подошла к Тони, облокотилась о прилавок, посмотрела на Сергея. Он взглянул в ответ, увидел, что её грудь не прикрывается оттянувшейся книзу блузкой, что глаза светятся ожиданием, а влажные губы хотят что-то сказать, но ждут, когда за них это сделают другие губы. Тони положил левую руку на изгиб её спины около поясницы, продолжил:
- На распродажах можно купить массу интересных вещей. Я уверен, вы получите огромное удовольствие и заработаете кучу денег.
- Спасибо за совет. Я постараюсь воспользоваться им наилучшим образом. Вы покупали ваши часы именно на этих распродажах?
Джули засмеялась. Она выпрямилась, выпятила грудь, подняла руки к голове и распустила волосы, упавшие на спину чуть ниже плеч.
- Тони, пригласи Сергея к нам на вечер.
- О, конечно! Грандиозная идея. Все будут рады вас видеть. Мы будем есть фундю! Сергей! Вот, возьмите адрес. Питер будет. Другие тоже. Да? Вы придёте?
- Спасибо! Это великолепно! Конечно. Когда мне приходить?
- Здесь закончится в пять. У нас будет куча забот с упаковкой и погрузкой. Я думаю, к восьми.
4.
Около четырёх часов дня Сергей Алексеевич сидел на диванчике в Национальной галерее. Ему нравился этот зал, расположенный в центре креста из пяти комнат. Справа висели «Благовещение» Кривелли и «Спящий Марс» Ботичелли. Между ними за дверью двусторонний Дюрер, за спиной «Мистическое рождение Христа», прямо – «Рождество» Делла Франческо, «Сатир, оплакивающий нимфу» Пьеро ди Козимо, слева ещё Ботичелли, сзади зал Рафаэля, прямо, слева шедевры, ещё шедевры. Они излучали что-то. Сергей не знал слов и понятий, про себя называл это ветром. Он чувствовал его движение на коже, в голове, чувствовал, как потоки сходятся у диванчика, как сталкиваются, закручиваются, как от этого плотного кружения делается хорошо и страшно, и как начинает надуваться этим давлением голова, наверное, слишком слабая для воздействия таких сил. Людей почти не было – дело шло к закрытию, но воздух был настолько плотен, что создавал ощущение перегруженности пространства густыми цветами и формами. Сергей любил бывать здесь, но быстро уставал и не сразу приходил в себя. Сейчас он чувствовал, что надо встать и уйти, но идти никуда не хотелось.
После разговора с Питером, Джули и Тони он походил по ярмарке. Купил солнечные часы семнадцатого века, голландский пейзаж на доске, бронзовый барельеф, какую-то неопределённую китайскую загогулину. Оставил их в камере хранения, пошёл в соседнюю гостиницу, где тоже была продажа. Толку в этом было немного. Так, провёл время, отбил билеты и гостиницу, посмотрел, что к чему. Сейчас надо было отдохнуть, а вечером идти на party к этому неприятному жулью. Он заранее знал, что там будет, заранее тошнило, и было смертельно скучно. Да – да. Нет – нет. Хочешь торговать, торгуй. Что это за мерзость: нет, но ты зайди вечером, мы на тебя посмотрим, покажем, какие мы крутые, всю кровь выпьем, а потом за твои же деньги, может быть, согласимся. А, может, пошлём подальше. Excuse me please. Тони - голубой, Юлька его – нимфоманка. Петька этот – что-то такое, типа шизоида на грани шизофрении с масонско-ирландским бредом. Может, не ходить? Сколько можно издеваться над собой за деньги? В конце концов, не нищий.
Он замучил себя до того, что заболела голова, закололо сердце, ангелы на картинах запели злыми голосами оглушительный heavy-metal, он встал, приготовляясь бежать на улицу, сунул руку в карман пиджака в поисках валидола, нащупал Сенькину коробочку и снова сел на диванчик. Попробовать? В прошлый раз помогло и хуже не стало. Он решительно вытянул ручку, крутанул до упора и сунул коробочку в карман.
Голова действительно чего-то болела. На фига это нужно – сидеть в духоте? Вон, народу уже никого. Сейчас закроют до утра, спи тут на диване. Он встал, потянулся, зевнул. Пошёл к выходу по скучным пустым комнатам, где не было ничего, кроме пыли, скрипа его шагов и плоских пятнистых картин. Господи, какая тоска. Он подумал о предстоящем вечере. А что? Может и неслабо. Они умные больно, да посмотрим, кто кого обдурит. Джульке если дальше лезть будет, он покажет, что такое есть the Russky muźik.
Сергей Алексеевич вышел на площадь, взял такси, поехал в гостиницу. Оставалось больше трёх часов. Он выпил рюмку и лёг спать – ну их всех в жопу.
К Тони он приехал около девяти. Немного проспал, потом помыться надо было, одеться, бутылку взять по дороге. Хорошо, водила нормальный попался. Показал лавку, где всё дешевле процентов на пятнадцать-двадцать. Сергей взял литруху Столичной, посмотрел, прикинул, взял ещё одну – не пропадёт. Водила довёз быстро. Сказал, что сам – cockney, Лондон знает, как свои пять. Сразу видно приличного человека, не то, что черножопые всякие.
Тони вышел встречать в вестибюль. Вырядился в белую рубашку с кружевами, блестящие чёрные брюки, цепочку надел золотую. Жил на втором этаже, по английскому обычаю то есть на первом. Сергея ждали – Джулька подскочила, стала жать руку, Питер поставил стакан, тоже подошёл. Жена Питера – какая-то никакая баба, лет на тридцать пять моложе своего благоверного, замотанная в длинные серые тряпки, стала трясти головой из полутёмного угла. Здоровалась, наверное. Из другого угла легко вышел немолодой, рослый, стройный джентльмен. Одет просто – джинсы и фланелевая рубашка, но по повадкам видно – он здесь главный. Зовут – Дэн.
На столе стояла кастрюля на ножках. Под ней горела спиртовка, внутри дымилось горячее постное масло. В тарелках лежали кусочки сырого мяса, рыбы, курицы, овощей, сырые шампиньоны. Надо было брать кусок длинной вилкой, макать на пол минуты в масло, потом есть. Вилок было шесть, во внутреннем бортике кастрюли было шесть выемок, чтобы вилки не скользили, и народу было шесть человек. Умеют они считать, конечно, но как-то уж больно всё аккуратненько. Да и закуски маловато. В общем, не наш стиль.
Сели. Сразу занялись кастрюлей. Сергей прозвал её про себя фендюхой. Он быстро сообразил, что как только кусок сготовится, надо сразу пихать в фендюху следующий. Пока ешь, он подойдёт, потом другой. Медленновато, но жить можно. Выпивки на столе было – кот наплакал. Бутылка болгарского сухого – нашли же в Лондоне такую дрянь, пол бутылки синего ликёра, немного джина. Сергееву водку встретили со смехом, сделали вид, что просто весело, но Сергей видел – довольны. Он налил всем по рюмке, себе сразу сотку в стакан для воды. Выпили, закусили. Сергей спросил:
- Ну, как бизнес? Хорошо поторговали?
- Я жду звонка, - сказал Питер и глотнул из недопитой рюмки.
- Какого такого звонка? Я говорю, как торговля?
- Вам будет звонить ваш клиент? Что вы продали ему Бреннер? – спросил Дэн, улыбнулся Сергею, будто хотел подмигнуть, и тоже выпил водки.
- Две большие вазы для вина. Это эпоха мин. Очень хорошая покупка. Но я жду звонка.
- А в чём проблема? – Сергей выпил пятьдесят грамм и закусил недожаренным шампиньоном. – Вазы сам сделал, что ли?
- Тогда был дождь. Эти вазы стояли у меня дома на балконе. Я сказал Джейн, чтобы она прикрыла их. Дождь был косой, и вода могла попасть на вазы. И что тогда случилось, Джейн?
Питер допил рюмку, Сергей добавил до полной. Джейн улыбнулась столешнице и ответила:
- Там был паук.
- Да! – Питер выпил ещё глоток. – Там был огромный паук. Он приехал из Китая. Его не было, когда я покупал вазы, и когда они стояли у меня в комнате. Дождь! Он появился от воды.
- Разбух, что ли?
Сергею стало так смешно и хорошо, как давно уже не было. Ну, даёт дед! Он, интересно, юморист или шизик? Питер продолжал:
- Клиент хочет насыпать в вазы землю, посадить китайскую вишню и поливать! Тысячи пауков. Он будет звонить.
Тони встал, взял рюмку:
- Мы должны выпить за Питера. Это – великий человек.
Сергей посмотрел на него. Выпил немного, но уже сильно на кочерге. Впрочем, наплевать. Он тоже встал, выпил. Потом сел, рассмеялся от души, сказал:
- Ну, Петька, ты даёшь! Слушай. Это в Англии ты – Питер, а у нас был бы Петька. Давай, Петька, выпьем.
Выпили. Питер стал рассказывать о русле давно засыпанной реки, по которой в Лондон когда-то подвозили строительный лес из России. От жестокости русских хозяев и плохих условий труда и питания русские тысячами умирали, и всё русло заполнено скелетами. Это было больше тысячи лет назад. Теперь над этим руслом стоит его дом, мертвецы находят общий язык с китайским антиквариатом, поэтому каждый покупатель уносит с собой часть замученной русской души. Потом начал нести полную чушь про ирландских террористов.
Тони совсем напился. Клал Сергею руку на колено, сжимал пальцы, говорил, что не продал сегодня ни одних часов, и что с часами надо кончать. В Голландии их научились делать так, что это убило продажу часов.
Сергей два раза выходил в туалет. На второй раз, когда он открывал дверь, чтобы идти обратно, из коридора появилась Джулия. Она втолкнула его назад, закрыла дверь, стала говорить:
- Это необходимо, мы должны сделать это.
И начала расстёгивать пуговицы на юбке.
- Да не гони ты! Ты чего?! Куда сейчас! Давай хоть завтра, что ли.
- Надо сейчас. Мы должны сделать это сегодня.
- Да как сейчас? Народ ждёт. В ванной что ли? Где я тут тебя трахать буду?
- Тони сразу заснёт. Он совсем пьяный. Ты уйди со всеми и вернись. Они уже уходят.
- А если проснётся?
- Ему всё равно. Он не интересуется. Ему другое надо.
- А чего же ты с ним живёшь?
- У нас общий бизнес. Вместе дешевле.
- Короче. Я уйду сейчас. Ты всех выпри. Через пол часа вернусь. Годится?
Он оставил её в ванной, вышел. В конце слегка подрагивавшего в глазах коридора стоял Дэн в куртке и наматывал на шею шарф. Сбоку на Сергея шагнул Тони. Где прятался? В шкафу, что ли? Он обнял Сергея двумя руками, стал шептать, противно грея ухо плохо пахнувшим дыханием:
- Ах, ты настоящий мужчина. Брось всё, идём со мной. Мы поедем в Голландию за антиквариатом. Это будет чудо.
Сергей задумался на мгновение, увидел внимательного Дэна и сразу и сильно оттолкнул Тони.
- Сам ты дерьмо, фундю твоё дерьмо и антиквариат твой дерьмо. Понял, сукин сын. И часов своих фуфловых ты никому никогда не продашь.
Тони упал, свалил что-то и стал плакать. Сергей вышел на улицу, Дэна не было. Ему не очень хотелось возвращаться, девку можно было в пять минут найти в Сохо, но скажут – струсил. Он поболтался по улицам, посидел в баре, потом пошёл назад. Джулька ждала. Он не обманул ни себя, ни её, показал, что такое русский мужик, и где в России раки зимуют.
5.
На следующий день Сергей проснулся в гостинице. Причём один. Голова болела, но не сильно. Времени по местному было одиннадцать.
Он мылся, брился, чистил зубы, думал, что выпили вчера неплохо, а вот с Юлькой он потрахался так себе. Она, видите ли, хотела только лежать, кайфовать и нести всякую чушь про изначальные силы и тёмные бездны. Баба она, конечно, фигуристая и мягкая, но жизни маловато. Ещё вспомнил, что о деле так вчера и не поговорил. Это непорядок. Надо звонить Тони. Пусть глаза продирает и помогает, педрила хренов.
Он услышал звонок телефона:
- Да!
- Сергей?
- Это Дэн. Доброе утро. Как вы?
- Доброе утро, Дэн. Отлично. А вы?
- Очень хорошо. Это был прекрасный вечер. Я чувствую, что пора выпить кофе. Вы хотите кофе?
- С удовольствием.
Они договорились встретиться в пивнике в Сохо. Когда Сергей подъехал, Дэн уже заказал две кружки пива и два английских завтрака – сосиски, ветчина, бобы, жареная картошка. Кофе чего-то не было видно.
Пивко прошло очень хорошо. Взяли повторить. Дэн сказал:
- Я всегда симпатизировал русским, а после вчерашнего вижу, что с вами приятно иметь дело.
- Давайте иметь.
- Мне очень понравилось, как вы поставили на место этих двух идиотов, Питера и Тони. Как вам это удалось? Русские все такие смелые? Невозможно! Я всегда хотел. А вы раскусили их с первого раза. Великолепно!
Он засмеялся, ткнул Сергея в плечо и погрозил ему пальцем. Сергей глотнул пивка и солидно ответил:
- У нас иначе не проживёшь. Всех надо на место ставить. Приезжай, увидишь.
- Возможно, приеду. Смотрите, Сергей. Я вынужден иметь дело с такими людьми, но сказать, что я от них в восторге, было бы преувеличением. Да и вообще, английский рынок задыхается от товара. Я скажу вам: многое, очень многое мы отправляем в Южную Америку. Там охотно берут английский антиквариат. Но я хочу попробовать русский рынок. Как вы считаете, можно на русском рынке быстро продать партию антиквариата, скажем, на пол миллиона фунтов?
- Это зависит…
- Я понимаю вашу осторожность. Хотите посмотреть?
Да, Дэн был молоток. Они поехали на край города, Сергей не понял, куда. Два этажа огромного склада были забиты старыми неотреставрированными вещами. Рулоны холстов с итальянскими и голландскими пейзажами, мифологией, батальными сценами. Сергею понравилось. Одна Леда с лебедем была вполне ничего. Такую можно и себе повесить. Тёмная бронза, фарфор восемнадцатого века с утратами, поеденная жуком резная мебель. На одном кресле Сергей увидел дату – 1627. Ковры, кучи старинных инструментов, веера, части доспехов, часы.
Дэн говорил:
- Вы должны понимать, что вам следует побороть искушение и не реставрировать эти вещи. Вы должны работать на дилеров. Посмотрите: картины без подписей. Подпись может проявиться потом, при реставрации, но ответственность должна быть не на вас. Вы продаёте работу неизвестного художника.
- Блин. Тут всё хочется сделать. Вложения небольшие, а цена сразу прыгнет.
- Вы быстро схватываете, но должны понять, что вы именно этим и будете торговать. Вы продаёте возможность быстрого и лёгкого заработка.
- Да. Придётся. Но у меня нет пол миллиона фунтов.
- Чем вы располагаете?
Сначала он не хотел тратить больше сотни, но сейчас, стоя среди груд, куч, развалов будущих бабок, сразу вывалил всё до последней копеечки, что у него было за душой: