Пособие по спецкурсу Издательство Саратовского университета

Вид материалаКнига

Содержание


От автора
I. рассуждения местра о христианстве
Ii. католицизм приходит в россию
Iii. местр в великосветских салонах петербурга
Iv. местр и розавен – проповедники католицизма
V. на венском конгрессе
Vi. л. г. а. де бональд и проблема европейского
Vii. акт о священном союзе
Viii. священный союз и его интерпретаторы
Ix. акт о священном союзе в интерпретации
X. священный союз глазами местра
Xi. александр i – генрих iv
Прости, что слабыми стихами
Xii. «анти-местр»
Xiii. «анти-стурдза»
Xiv. «анти-стурдза»-2
Xv. просветельский субстрат мышления
Xvi. проблема крепостного права глазами
Xvii. «реабилитация» средневековья
Xviii. «холоп венчанного солдата»
...
Полное содержание
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11



В. С. ПАРСАМОВ


ЖОЗЕФ ДЕ МЕСТР И АЛЕКСАНДР СТУРДЗА




ИЗ ИСТОРИИ РЕЛИГИОЗНЫХ ИДЕЙ

`АЛЕКСАНДРОВСКОЙ ЭПОХИ.


Пособие по спецкурсу




Издательство Саратовского университета

2004

УДК

ББК


Парсамов В. С.

Жозеф де Местр и Александр Стурдза: Из истории религиозных идей

Александровской эпохи: Пособие по спецкурсу. –

Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. – с.


Книга представляет собой первый опыт сравнительно-исторического исследования религиозных воззрений сардинского посланника в Петербурге Жозефа де Местра и русского дипломата и государственного деятеля Александра Стурдзы. На широком фоне религиозно-культурной жизни России начала XIX в. показывается спор двух мыслителей об исторических судьбах и предназначении католической и православной церквей. Особое внимание уделяется ключевой для русской культуры проблеме Россия и Запад.

Для историков, философов, филологов и всех интересующихся проблемами отечественной культуры.


Рекомендуют к печати:

Кафедра истории России Саратовского ун-та.

Доктор филологических наук Б. Ф. Егоров

Доктор исторических наук С. А. Мезин


При поддержке института «Открытое общество» (Фонд Сороса) Россия


ISBN © Парсамов В. С. 2003.


ОГЛАВЛЕНИЕ


От автора

Введение…………………………………………………………………..

I. Рассуждения Местра о христианстве и революции……………………

II. Католицизм приходит в Россию…………………………………………..

III. Местр в великосветских салонах Петербурга……………………....

IV. Местр и Розавен – проповедники католицизма…………………….

V. На Венском конгрессе………………………………………………....

VI. Л. Г. А. де Бональд и проблема европейского единства………………….

VII. Акт о Священном союзе………………………………………………….

VIII. Священный союз и его интерпретаторы…………………………..

IX. Акт о Священном союзе в интерпретации Стурдзы………………….

X. Священный союз глазами Местра……………..……………………..

XI. Александр I – Генрих IV……………………………………………….

XII. «Анти-Местр»………………………………………………………..

XIII. «Анти-Стурдза»……………………………………………………….

XIV. «Анти-Стурдза»-2………………………………………………….

XV. Просветительский субстрат мышления Местра и Стурдзы…………...

XVI. Проблема крепостного права глазами Местра и Стурдзы……...

XVII. «Реабилитация» средневековья………………………………….

XVIII. «Холоп венчанного солдата»………………………………………

Заключение…………………………………………………………………..


Рекомендуемая литература……………………………………………..-


ОТ АВТОРА


В основе настоящего пособия лежит специальный курс лекций, прочитанный студентам исторического факультета Саратовского университета в 2003-2004 учебном году. Разработка данного спецкурса осуществлялась в рамках проекта поддержки кафедр Институтом «Открытое общество» (фонд Сороса) и ее целью была оптимизация преподавания специальных дисциплин по кафедре истории России СГУ. Необходимость издания предлагаемого пособия определяется как его авторским характером, так и стремлением облегчить студентам подготовку к экзамену. Пособие не во всем совпадает с прочитанными лекциями. С одной стороны, в нем отсутствует материал повторительного характера, пересекающийся с общим курсом по истории России, а с другой стороны, более детально представлен анализ мало известных источников, что обусловлено, как нехваткой лекционного времени, так и трудностью восприятия на слух анализируемого материала. В этом смысле чтение пособия не заменяет лекционного курса, а является своего рода дополнением к нему.

Автор надеется, что в первую очередь пособие будет полезно студентам заочной и вечерней форм обучения, где сокращено количество лекционных часов.

Автор выражает признательность коллегам из Санкт-Петербургского Института истории РАН, а также кафедре истории России СГУ при дружеской поддержке которых осуществлялась работа над пособием.

ВВЕДЕНИЕ


Изучение русских отношений Жозефа де Местра, начатое в 1920-е гг. А. Н. Шебуниным1, пополняется исследованиями, открывающими новые перспективы2. Вместе с тем эта тема еще далека от своего завершения. Сложность ее заключается не только в поиске и установлении новых фактов или идейных пересечений, но и в их включении в те или иные контексты. Наиболее разработанными являются политический и философский контексты. Первый связан в основном с изучением русского консерватизма и места де Местра в нем. Именно этот аспект в первую очередь интересовал А. Н. Шебунина. Второй касается главным образом влияния де Местра на становление и развитие русской философии.

Значительно меньше внимания уделялось той роли, которую де Местр сыграл в истории религиозного движения Александровской эпохи. Устоявшийся взгляд на него как на главу «католической партии» и пропагандиста иезуитского образования мало что проясняет, как и представление о том, что влияние Местра на русское общество связано в первую очередь с модой на католицизм.

Важно исследовать не только ту среду, в которой идеи Местра отражались, так сказать, в их «чистом» виде и стимулировали дальнейшую работу мысли, но и ту, где они встречали сопротивление и, своеобразно преломляясь, оказывали подспудное влияние. В этой связи влияние Местра на русскую православную мысль еще ждет своего исследования. Предлагаемая вниманию читателя работа может быть расценена как глава этого еще не написанного исследования. Речь пойдет о соотношении католических идей де Местра с православными идеями его младшего современника Александра Стурдзы.

Жозеф де Местр (1853 – 1821) родился в Шамбери – столице Савойского герцогства, входящего в состав Сардинского королевства в семье юриста. Окончил сначала королевский коллеж в Шамбери, а потом Туринский университет. С юности был связан с иезуитами, которые, несмотря на запрет, наложенный на их орден в 1773 г. папой Клементом XIV, имели в Шамбери свою общину и вели педагогическую деятельность. По окончании Туринского университета Ж. де Местр делает юридическую карьеру, сначала становится адвокатом, затем судьей, а с 1788 г. – савойским сенатором. За внешними фактами биографии скрывается напряженный мыслительный процесс и идейные искания. Местр внимательно следит за современной ему философией и с большим энтузиазмом штудирует труды Вольтера и Руссо, с которыми в дальнейшем будет вести непрекращающуюся полемику практически во всех своих сочинениях. Параллельно с интересом к просветительской философии у молодого Местра появляется не менее глубокий интерес к масонству и европейской мистике. В поисках примирения веры и разума Местр незадолго до революции обращается к трудам английских мыслителей нового времени, в первую очередь к Бэкону и Локку. Французская революция нарушила привычный образ жизни савойского сенатора, лишила его имущества и сделала эмигрантом. В Швейцарии, где он живет с 1793 г., начинается его карьера политического писателя и философа. Всеевропейскую известность Местру принесли его «Рассуждения о Франции», увидевшие свет в 1797 г. и сделавшие автора одним из признанных лидеров европейской контрреволюции. В 1802 г. Местр получает назначение в Петербург в качестве чрезвычайного и полномочного посла, и в мае 1803 г. он прибывает в столицу Российской империи, где начинается самый плодотворный в творческом отношении период его жизни. В Петербурге Местр оказывается в центре интеллектуальной и религиозной жизни русской знати и становится человеком близким ко двору Александра I, который даже предлагал ему перейти на русскую службу с хорошим жалованьем. Однако, не смотря на тяжелое материальное положение (сардинский король не мог или не хотел обеспечить Местру достойное проживание в одной из дорогих столиц тогдашней Европы), Местр ответил отказом. За четырнадцатилетний период пребывания в России им были написаны такие крупные произведения, как «Опыт о всеобщем принципе конституций», «О галлинканской церкви», «Обозрение философии Бэкона», «4 главы о России», «О папе», начаты «Санкт-Петербургские вечера». Особую ценность представляют собой петербургские письма Местра, в которых содержатся подробные и подчас уникальные характеристики многих сторон политической, культурной жизни и быта российской столицы.

Его младший современник Александр Скарлатович Стурдза (1791-1854) родился в Яссах (Молдавия) в семье молдавского господаря, переселившегося в 1792 г. в Россию. Сначала получил домашнее образование, замешанное на православии и греческой культуре. Затем учился в немецких университетах, жил в Италии, затем в Константинополе, а в 1809 г. поступил на русскую службу по министерству иностранных дел. Благодаря знанию шести языков (русский, греческий, молдавский, французский, немецкий и латынь), Стурдза делал довольно успешную карьеру сначала в качестве чиновника особых поручений, а с 1812 г. – в качестве переводчика и секретаря главнокомандующего Дунайской армии П. В. Чичагова. В 1814 г. Стурдза был отправлен на Венский конгресс под начальство И. А. Каподистрии, личного друга его сестры Роксандры, делавшего в то время быструю дипломатическую карьеру. Молодой Стурдза таким образом оказался в эпицентре европейской политики. При его непосредственном участии был написан Акт о Священном союзе. С 1816 г. Стурдза служит по министерству народного просвещения, возглавляемого в то время А. Н. Голицыным. На этом поприще Стурдза проявил себя как убежденный сторонник религиозного просвещения, основанного на православии, и противник энциклопедической светской образовательной системы, идущей от деистической философии XVIII в. Но и опыт дипломатической службы остался при этом востребованным. В 1818 г. Стурдза был привлечен к работе Аахенского конгресса в качестве эксперта по состоянию дел в германских университетах. Тогда им была написана печально знаменитая записка «О современном положении Германии». Не смотря на огромный международный скандал, вызванный разглашением этого документа, предназначенного для служебного пользования, Стурдза был награжден орденом св. Владимира и уже на следующий год ему было поручено составить обзор политических событий за 1819 г. В 1820 г. он пишет для участников конгресса в Троппау записку о начавшихся революциях в Испании и Неаполе. Важным рубежом в биографии Стурдзы является греческое восстание 1821 г. Ему так и не удалось убедить Александра I оказать помощь братьям по вере, и осенью 1821 г. получив бессрочный отпуск, т. е. фактическую отставку, переехал жить в Одессу, где вместе с сестрой Роксандрой Эдлинг оказывал помощь греческим беженцам из Константинополя.


А. С. Стурдза даже в России известен намного меньше, чем Ж. де Местр. Достаточно сказать, что в энциклопедическом словаре «Христианство», где помещена статья философа В. С. Соловьева о де Местре, статьи о Стурдзе нет, хотя по количеству написанных религиозных произведений он вряд ли уступает своему знаменитому современнику. Обширное наследие Стурдзы не только не издано в полном объеме3, но даже не установлен корпус написанных им произведений. На страницах отечественной периодики первой половины XIX в. еще остается, по-видимому, немало неучтенных его статей. Наиболее обстоятельное исследование взглядов Стурдзы содержится в незавершенной и неопубликованной монографии А. Н. Шебунина «Вокруг Священного союза»4. Новейшие же исследования строятся, как правило, на уже известных, хотя и не всегда опубликованных источниках, и содержат в себе скорее новые интерпретации, чем новые факты5.

Историографическая судьба де Местра прямо противоположна. Количество посвященных ему исследований во всем мире растет лавинообразно6. Однако до сих пор нет полного собрания его сочинений. Наиболее полным является 14-томное издание, вышедшее в 1880-гг7.

Тему «Местр и Стурдза» назвать совершенно новой никак нельзя. Эта проблема была поставлена перед исследователями еще самим де Местром, когда он в ряде своих писем, и в неопубликованном при жизни предисловии к своему знаменитому произведению «О папе» (“Du pape”) сообщил, что 4 глава этой книги, где речь идет о России, написана как опровержение французской книги Стурдзы «Рассуждение об учении и духе православной церкви» (“Considération sur la doctrine et l’ésprit de l’église orthodoxe”). С тех пор почти во всех монографических исследованиях о Местре, где речь заходит о его пребывании в России, приводятся краткие сведения и о Стурдзе. В свою очередь и современный биограф Стурдзы С. Шервас не смогла пройти мимо этого факта, однако ограничилась изложением уже известных сведений.

При всем различии в возрасте, таланте и славе Местра и Стурдзу многое сближает. Оба были чужими в среде петербургского великосветского дворянства, где свела их судьба: Местр – савойский дворянин, Стурдза – потомок молдавских господарей и греческих князей. Оба были дипломатами по профессии: Местр представлял сардинского короля при русском дворе, а Стурдза сделал великолепную дипломатическую карьеру во время Венского конгресса. Хотя Стурдза уступал Местру в общей эрудиции, он вполне мог составить ему конкуренцию в знании древних и новых языков. Ф. Ф. Вигель поражался, «как он <т. е. Стурдза> мог приобрести запас учености, с которым вступил на дипломатическое поприще; в знании языков древних и новейших мог бы он поспорить с Меццофанти» 8.

Да и православие для Стурдзы, как и католицизм для Местра, было не просто вероисповеданием. Оно составляло основу его мировоззрения и одновременно было предметом постоянной рефлексии. Как Местр хотел быть бóльшим католиком, чем папа римский, и проповедовал мысль о непогрешимости папы, намного опережая принятие Римом соответствующего догмата9, так и Стурдза являлся защитником чистоты православия от своих же православных соотечественников, увлекающихся мистицизмом.

Вместе с тем Стурдза был человеком, испытавшим на себе влияние личности Местра и не скрывавшим этого. Можно даже сказать, он был его учеником, но учился у него не вероисповеданию, а самой логике изложения религиозных догматов, системе аргументов, умению вести полемику и воздействовать на аудиторию. Очень скоро ученик обратит оружие, заимствованное у своего учителя, против него, точнее против его церкви, что будет для Местра вдвойне оскорбительно.

Контекстом полемики Местра и Стурдзы являются религиозные блуждания Александровской эпохи, которые часто называют «религиозным пробуждением». Это было время, когда европейское общество, едва опомнившись от шока, вызванного Французской революцией, бросилось искать утешения в религии. Вера в Бога, подорванная в свое время просветительским деизмом, теперь вернулась в обличии многочисленных сект и мистических стремлений. «Сегодня Права человека, – зло замечал К. Меттерних, –уступают место чтению Библии»10. Протоиерей Георгий Флоровский, характеризуя ту эпоху, писал: «Верно понять и представить психологическую историю тех времен и поколений можно только в этой перспективе возбужденных, социально-апокалиптических ожиданий, в обстановке всех этих тогдашних и вселенских ошеломляющих событий… Это была полоса теократического утопизма»11.

Исследования религиозных течений Александровской эпохи строятся главным образом вокруг мистики, распространявшейся в то время при дворе и в обществе12. Между тем такой подход обедняет реальное разнообразие религиозного пространства России того времени, даже в пределах столичной дворянской культуры. Мистицизм, уже в силу того, что им увлекался царь, был в большой моде. Поэтому приверженность к традиционным вероисповеданиям в тех условиях нередко являлась следствием индивидуального понимания христианства. Местр и Стурдза не были чужды современного им мистицизма. В свое время, будучи масоном, Местр собственноручно переписывал многие эзотерические тексты, и впоследствии, находясь в Петербурге, гордился своими мистическими познаниями и несколько свысока посматривал на петербургских мистиков: «Едва ли найдется в их писаниях хотя бы один слог для меня незнакомый»13. Говоря о мистике, которая все шире распространяется в Петербурге, Местр писал своему другу иезуиту И. А. Розавену: «Когда-то я много по существу ее изучал, и меня очень забавляет все то, что по этому поводу здесь сообщается»14. Уже само ощущение собственного превосходства над петербургскими мистиками ставило Местра несколько в стороне от этого явления. Его католицизм имел рациональную основу. В идее всеобщего единства (или, как удачно выразился один из русских последователей Местра П. Я. Чаадаев, во всеобщем «апокалиптическом синтезе»), которое может обеспечить только католическая церковь, Местр видел гарантию от революционных потрясений. Протестантство, к которому, по его мнению, склонна и православная церковь, для Местра является главным препятствием на пути к этому единству.

Отношение к мистицизму у Местра в петербургский период его жизни было вполне рационально. Он видел в нем средство, а не цель. Мистика отвлекает русского царя и дворянство от православия, и в этом отношении она может быть полезна как первый шаг ко всеобщему католическому синтезу. Но в конечном счете она опасна, так как устраняет посредничество церкви между человеком и Богом. Но особенно опасным представлялась Местру попытка соединения православия и мистики, увиденная им в нашумевшей книге Стурдзы о православной церкви. В цитированном выше письме к Розавену от 4(16) мая 1816 г. Местр писал: «Со стороны иллюминизма и мартинизма г. Стурдза очень понравится в городе, где эта система распространяется с каждым днем»15.

Мистицизм молодого Стурдзы был всего лишь данью тогдашней придворной моде и в первую очередь следствием влияния на него сестры Роксандры, допущенной в наиболее интимный круг мистиков, окружавших Александра I в 1810-е гг. Хотя юный Стурдза и штудировал сочинения И. Г. Юнга-Штиллинга16 и со вниманием слушал мистические речи друзей своей старшей сестры, что, несомненно, наложило отпечаток и на его упомянутую книгу, он тем не менее оставался на позициях традиционного православия. По прошествии лет Стурдза резко осудит мистические увлечения Александровской эпохи17, а свою книгу назовет «трудом, унаследовавшим заблуждения юности», но при этом добавит: «который, тем не менее, стал роковым для ультрамонтанов Севера»18

Таким образом, ни Местр, ни Стурдза не вписываются до конца в круг мистических исканий русского общества начала XIX в. Их религиозные пути довольно своеобразны и в чем-то похожи. Для обоих религия немыслима вне церкви, а в церкви они видят источник решения всех политических и социальных проблем. Но в отличие от Местра Стурдзу не очень увлекает идея религиозного единства. Для него важнее противопоставление Востока и Запада как истинного и ложного путей религиозного развития. А идее соединения в лоне единой церкви всех христианских конфессий он противопоставляет идею религиозной терпимости. Местр исходит из категории счастья, которое можно обрести только в лоне католической церкви, для Стурдзы актуальней категория свободы, которую обретает человек в соединении с православной церковью. В этом отношении Стурдза, безусловно, либеральнее Местра.

Было бы неверным объяснять различия между религиозными взглядами Местра и Стурдзы различием пропагандируемых ими церквей. Скорее наоборот: моделируемые каждым из них церкви различаются не только конфессионально. За этим стоит разница и в личном опыте, и в усвоенных с юности культурных представлениях, и, в конечном итоге, исторических путях Запада и Востока.

Мысль Местра постоянно вращается вокруг двух центров: католицизма и Французской революции. О чем бы он ни писал, он постоянно возвращается к этим проблемам и под их углом зрения рассматривает все остальное. В своей основе мысль Местра довольно проста: Французская революция явилась наказанием за отклонение Франции – нового Израиля – от путей, предначертанных ей Богом. Поэтому только возвращение к католицизму, зримым воплощением которого является папа римский, способно и залечить раны, нанесенные революцией, и предотвратить новые социальные катаклизмы.

Мысль Стурдзы также прикована к двум ключевым для него проблемам: историческим путям православия и положению Греции. И то, и другое для него так же тесно связано между собой, как католицизм и революция для Местра. Однако, если Местр считает, что излишества свободы во Франции XVIII в. нанесли вред католической церкви и погубили абсолютистское государство, то Стурдза убежден, что в условиях несвободы греки, находясь под турецким игом, сохранили православие в его первозданной чистоте, и теперь настала очередь православия в лице России избавить их от Турции. Кроме того православная церковь может решить и проблему освобождения крепостных внутри самой России.

Таким образом, если местрианский католицизм сознательно ограничивает человеческую свободу, то православие в интерпретации Стурдзы является единственно возможным путем к свободе. Все попытки добиться свободы вне церкви Стурдза осуждает как революционные. В этом смысле его либерализм строго ограничен религиозно-церковными рамками. Написанная им с позиций религиозного просвещения записка «О современном положении Германии» для участников Аахенского конгресса (1818 г.) вызвала недоразумение между ним и русскими либералами, выразившееся в известной пушкинской эпиграмме «Холоп венчанного солдата».

В идейном столкновении Местра и Стурдзы своеобразно преломились общие для начала XIX в. пути переосмысления философского наследия Просвещения и поиски новых идейных ориентиров. Поэтому сравнительное изучение их взглядов выходит за рамки частного компаративного анализа и требует привлечения большого контекста. Если в первом случае исследователь ограничен тем кругом источников, в котором пересекаются идеи двух мыслителей, то во втором случае его останавливают лишь границы собственной эрудиции. Понимание этого заставляет автора смотреть на собственный этюд как на первый и далеко не совершенный опыт сравнительного изучения Жозефа де Местра и Александра Стурдзы.