Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия колдовства и демонологии абердинские ведьмы

Вид материала

Документы

Содержание Швагель, Анна Мария Шервуд, Грейс Шорт, Мерси Шотландия, колдовство в

Подобный материал:

• Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия колдовства и демонологии абердинские ведьмы, 10576.36kb.
• Кассандра Изон «Энциклопедия колдовства и ворожбы», 2286.91kb.
• Кандыба Виктор Михайлович - "Магия" Энциклопедия магии и колдовства, 8602.21kb.
• Бертран Рассел история западной философии, 14496.15kb.
• Энциклопедия Серия «Современная школьная энциклопедия», 73.78kb.
• Новинки за серпень Природничі науки, 585.24kb.
• Надходження за вересень Природничі науки Екологія, 806.76kb.
• Кравченко А. И. Социология: справочное пособие. М.: Моск. Лицей,1996. Горкин А. П.,, 28.47kb.
• «Класс Земноводные», 54.96kb.
• Международное Общество Исследователей Библии. Внастоящее время по всему миру более, 155.18kb.

Швагель, Анна Мария


Невероятно, но всего лишь наши дедушки могли видеть женщину, обезглавленную за колдовство! Только три поколения отделяют середину XX столетия от колдовского мракобесия. Смерть Анны Марии Швагель в Кемптене (Бавария) 11 апреля 1775г. была последней казнью за колдовство в Германии — обезглавливание стало следствием ее безумного признания, что она имела сексуальные сношения с дьяволом.

Подходя к своему тридцатилетию, возрасту, когда девушка уже перестает ждать суженого, Ш. стала легкой добычей служившего у нее кучера. Он обещал жениться, если она примет лютеранство, вследствие чего Анна Мария отправилась в Меммлинген, чтобы официально отречься от католицизма. Соблазнив женщину, кучер оставил ее. В отчаянии от двойной потери (веры и чести) она искала отпущения грехов у августинского монаха. Спустя некоторое время она узнала, что монах сам был обращен в протестантство, и ее сомнения и страхи возросли. Только дьявол мог дважды так обмануть ее. Она бродила по округе, потрясенная и душевнобольная. В конце концов ее поймали и поместили в сумасшедший дом в Ланегтене, близ Кемптена. Мария Кунстхаллер, больничная сестра-хозяйка, также психически неуравновешенная, била ее и принудила сознаться в сношениях с дьяволом (которым Ш. считала кучера). На основании данного признания Кунстхаллер донесла на нее магистратам, и 20 февраля 1775г. Ш., искалеченная и телесно, и духовно, была брошена в тюрьму.

Спустя две недели начался суд над ней по обвинению в колдовстве. Очевидно, пытка не применялась. Полностью сбитая с толку интенсивными допросами, Ш. призналась в договоре и сексуальных отношениях с дьяволом во сне и наяву. Обвинения в maleficia не выдвигалось. 30 марта трое судей приговорили ее к казни, обсудив, должна ли она быть сожжена, повешена или обезглавлена. Кардинал-настоятель Кемптена изучил стенографический отчет о суде и утвердил вердикт. 11 апреля 1775г. Ш. была умерщвлена в соответствии с законом.


Швеция, колдовство в


Самое известное проявление колдовства в Швеции имело место в Море в 1669г. Вопреки, а, может быть, и благодаря суровости репрессий, в последующие годы истерия распространилась и в других частях королевства. В 1670г. были назначены специальные комиссии для Упсалы и Хельсинки, шведских провинций Финляндии, которые, по-видимому, и продолжили охоту на ведьм. Спустя некоторое время, между 1674 и 1675 гг., 71 человек был обезглавлен или сожжен в трех приходах, а в 1676г. истерия поразила Стокгольм. Обвинения были обычными, многих заключили в тюрьму, а церковь усилила панику с помощью всеобщих постов и молитв. Наконец, когда было выявлено несколько юных доносчиков, действовавших из зависти и злобы, король Карл XI немедленно запретил все дальнейшие преследования. Как по волшебству, колдовство исчезло.

Преследования совершались в соответствии с законами, принятыми Карлом IX в 1608г. и Густавом Адольфом в 1618г., охватывающих преднамеренное отравление или чародейство и совершение maleficia. Обвинения в чародействе должны были подтверждаться шестью свидетелями, и обвиняемый мог оправдаться, если его поддерживали 12 свидетелей защиты. Вынесение смертных приговоров было отменено в 1779г.

Несмотря на мягкость и скептическое отношение к колдовству, король Карл XI, очевидно, ответственен за эту единственную массовую вспышку колдовской истерии в истории Швеции. Он подписал распоряжение, препятствующее применению пыток в Море; его ответ герцогу Гольштинскому содержал намек на то, что преступления обвиняемых ведьм были вымышленными. К этому времени для него не составляло труда употребить свою власть для борьбы с суеверием, и поэтому он в значительной степени проигрывает своей предшественнице, королеве Кристине. Во время Тридцатилетней войны, после восшествия на престол, она запретила суды над ведьмами. Она писала одному из своих министров, что, как показывает опыт, преследования просто увеличивают количество обвиненных ведьм; вследствие этого он был вынужден освободить всех подобных заключенных, кроме тех, кто был явно виновен в убийстве. По ее словам, она была убеждена в том, что женщина, заявлявшая о своем договоре с дьяволом, страдала или от дьявольских иллюзий или от женских болезней. Ее письмо от 16 февраля 1649г. примечательно как первая попытка законодательного ограничения охоты на ведьм.

См. также Моровские ведьмы; Финляндия, колдовство в; Норвегия, колдовство в.


Шервуд, Грейс


В некоторых частях Вирджинии (графство принцессы Анны) вера в колдовство сохранялась вплоть до начала XVIИв. Грейс 111., имевшая репутацию ведьмы, была возмущена клеветой. В 1698г. она и ее муж предъявили судебный иск Джону и Джейн Гисберн на 100 фунтов за очернение ее имени и слова: «Она — ведьма и околдовала наших свиней до смерти». Судьи приняли сторону ответчиков. Шервуды также возбудили судебный иск против Энтони и Элизабет Барнов, требуя такое же возмещение за слова, что Ш. якобы «вышла из замочной скважины или скребла когтями дверь, как черный кот». И снова судьи вынесли приговор в пользу ответчиков. В 1705г. уже одна Грейс преследовала судебным порядком Люка Хилла и его жену за оскорбление, и в этот раз была вознаграждена 20 шиллингами в возмещение ущерба, однако ей пришлось оплатить расходы нескольких свидетелей за 4 дня каждому.

В 1706г. Люк Хилл нанес ответный удар и обвинил Ш. «по подозрению в колдовстве». Хиллу было велено оплатить стоимость суда, но Ш. задержали для поиска ведьминских отметок. 7 марта 1706г. коллегия женщин обнаружила у нее «две штучки наподобие сосков и несколько других пятен». 2 мая судьи запросили новое обвинительное заключение, чтобы избежать расплывчатости первоначального, и распорядились обыскать дом Ш. в поисках восковых подобий. Во время нового заседания, 6 июня, женская коллегия отказалась вновь обыскать ее на предмет ведьминских отметок; этих женщин обвинили в сочувствии, и был составлен новый список присяжных.

5 июля Ш. попросила, чтобы ее «испытали погружением в воду. Но поскольку погода была очень дождливой и плохой, что могло угрожать ее здоровью, [было] отдано распоряжение, чтобы шериф велел судьям лично явиться в следующую среду в десять утра к зданию суда». 10 июля они привели Ш. на плантацию Джонатана Харпера для испытания водой, позаботившись о «мерах по защите ее жизни от утопления» и о «пожилых и знающих женщинах», чтобы искать ведьмин-ские знаки. Грейс плавала, а женщины нашли «в ее интимных местах две штучки черного цвета, наподобие сосков, темнее, чем остальная часть ее тела». Она содержалась в кандалах в общей тюрьме в ожидании суда, но дело само собой сошло на нет.


Шорт, Мерси


Ш. стала предметом монографии К. Мазе-а как яркий пример одержимости дьяволом, о, что у нее были столь необыкновенные галлюцинации, не удивительно, поскольку ее отец, мать, брат и сестра, а также другие родственники были убиты индейцами в Сал-мон-Фоллсе 18 марта 1690г., а саму Мерси индейцы увезли в Канаду. В конце года ее освободили и привезли в Бостон, где она стала домашней служанкой.

С конца ноября 1692г. до своего «избавления» 16 марта 1693г. она была подвержена таким сильным припадкам, что «многие крепкие мужчины не могли удержать ее совместными усилиями», и так громко кричала, что ее «пронзительные крики» заставляли «многих людей покидать комнату». В другое время она была веселой и «сумасбродной, как дикая кошка, всегда необычайно сообразительная и чрезвычайно свободно дразнившая всех людей, имевших в своей внешности что-нибудь, вызывавшее удивление или выделявшее их». Кроме того, она страдала от приступов депрессии, когда «представляла себя в заброшенном погребе, где день не отличался от ночи». Она могла не есть в течение нескольких дней, однажды постилась 15 дней. Если ей предлагали еду, «ее зубы стискивались, и она испытывала ужасные мучения». Кроме того, Ш. глотала булавки и, тяжело дыша, могла заставить свой живот раздуться, «как будто она отравилась крысиным ядом».

Среди ее галлюцинаций был дьявол, появлявшийся перед ней в традиционной форме

черного человека с расщепленным копытом, хотя Мазер говорит, что «она никоим образом не могла познакомиться с рассказами о том, что происходило повсюду». Однако собственные проповеди Мазера содержат подобные образы. Не удивительно, что для девочки, чья семья была вырезана индейцами, символом зла был «человек смуглый или индейского цвета, с прямыми волосами». Мазер приписывает ее одержимость салем-ской ведьме Саре Гуд, которая, когда Ш. издевалась над ней в бостонской тюрьме, «произнесла в ответ несколько зловредных слов». Случай Мерси Ш. является одним из трех примеров одержимости, детально описанных Мазером на основе личных наблюдений в течение месяца. Все они сопровождаются именами околдовывателей, но, очевидно, Мазер не смог собрать дополнительных показаний, чтобы усилить обвинения в колдовстве. Во всех трех случаях можно отметить симптомы маниакально-депрессивных расстройств, [см. также Дети Гудвина; патнем, Анна; Рулл, Маргарет].


Шотландия, колдовство в


Ш. занимает второе место после Германии по жестокости судов над ведьмами. Пресвитерианское духовенство действовало наподобие инквизиторов, и церковные сессии часто не уступали светским судам в жестокости преследований. Шотландские законы, если таковые и имелись, были прежде всего направлены против обвиняемых. Наконец, только технологическая отсталость в изготовлении механических приспособлений не позволила Ш. довести изощренность пыток до предела. Однако подавление всех, кто отрицал существование колдовства, здесь было доведено до совершенства.

До конца XVIb. свидетельства о магии и чародействе имели простой фольклорный характер (сохранившийся в различных обычаях и предрассудках до настоящего времени), и суды за колдовство были немногочисленны. Вплоть до Реформации не было ни одного случая сожжения за колдовство. Как и в Англии, на ранних судах обвиняли за колдовство по политическим причинам, и в Ш. была своя собственная серия «благородных судов». Так, в 1479г. граф Map был обвинен в попытке отравления с помощью колдовства своего брата, короля Якова III. В 1537г. леди Глемис была сожжена за применение чар против короля Якова V. В 1590г. леди Фауллиз была обвинена в применении заговоров, восковых подобий и ядов против Балнагоун, дабы получить возможность выйти замуж за лорда Балнагоуна; суд присяжных, состоявший из ее арендаторов, освободил ее.

Преследования за колдовство были введены в Ш. королевой Марией, но, в соответствии с собственными местными традициями, новый закон направил свое острие против «белой магии» и предсказаний будущего. Тот, кто искал помощи у ведьмы, считался заслуживающим наказания, как и сама ведьма. После принятия этого закона полился непрерывный поток судов. В 1576г. была сожжена Бесси Данлоп из Лайна (Айршир) за то, что она якобы состояла в тайном конклаве ведьм из «восьми женщин и четырех мужчин» и получала лекарственные травы от Королевы фей. В 1588г. была сожжена Эллисон Пейрсон из Байр-Хиллз (Файфшир) за то, что она якобы общалась с королевой Эльфама и прописывала магические снадобья — она посоветовала епископу Сент-Эндрю лечить свою ипохондрию кларетом со специями и отварным каплуном. На этом и более поздних судах отмечается отсутствие призрачных показаний и обвинений в сексуальных сношениях с дьяволом.

Еретическое колдовство в Ш. получило признание только в годы правления короля Якова VI Шотландского (Якова I Английского), лично наблюдавшего за известным судом и пыткой над нортбервикскими ведьмами в 1590г. и установившего в «Demonol-ogy» (1597) образец для шотландских судов над ведьмами в соответствии с положениями европейских демонологов. Хотя к концу своей жизни король переменился и стал скептиком, описания охоты на ведьм в Ш. подтверждают вывод Линна Линтона:

«Всем кровавым преступлениям, совершенным шотландскими судами в то время — и впоследствии — он [король] дал первоначальный импульс, и каждый стон несчастных истязуемых, влекомых своей ужасной судьбой, и каждая слезинка выживших, ослепленных и несчастных, влачивших свои жалкие дни в печали и страхе, покрывают память о нем позором и осуждением, нестираемым во все времена». — «Witch Stories», 1861.

Обычным способом проведения суда в Ш. было использование комиссии, назначаемой Тайным советом из 8 местных дворян, из которых любые трое или пятеро могли действовать, расследуя предполагаемое колдовство. Подобные комиссии, выносившие зачастую смертный приговор, были губительны для шотландского правосудия. Так, например, 7 ноября 1661г. было узаконено 14 подобных комиссий, и еще 14 — 23 января 1662г. Если свидетельство подтверждалось, комиссия уполномочивала шерифов созывать присяжных заседателей: не более 45 местных жителей, из которых 15 избирались в коллегию присяжных. Члены комиссии действовали как судьи. Часто священник и церковные старосты участвовали в сессии на правах «старейшин», чтобы поддержать обвинение в колдовстве и затем обратиться в Тайный совет к гражданским судьям для вынесения приговора. Генеральная ассамблея шотландской пресвитерианской церкви в 1640 и 1642 гг. призвала к бдительности и приказала всем священникам выискивать подозреваемых ведьм и наказывать их. Действительно, худшие периоды преследований — 1590-1597, 1640-1644 и 1660-1663 гг. — связаны с господством пресвитерианства.

Издержки судов и казни осужденного оплачивались из его имущества, после чего оно конфисковывалось королем. Если жертва была арендатором поместья, за выплату отвечал его хозяин. Если жертва проживала в городе или деревне и была несостоятельной, стоимость заключения и сожжения разделялась поровну между городским советом и церковной сессией. Для бедной общины подобные платы могли быть очень обременительны [см. Судебные издержки процессов над ведьмами].

В Ш. закон против колдовства имел ряд отличительных признаков. Только в Ш. арестованному позволялось нанять адвоката (но большинство ведьм были слишком бедны, чтобы обеспечить свою защиту). С другой стороны, также в отличие от немецкого обычая, признание не было необходимым условием для обвинения и казни. Если общество считало человека колдуном, это принималось как показание, не требующее доказательств; входя в состав обвинения (как это бывало по большей части), оно делало обвинительный приговор неизбежным. Иногда подобная практика встречала сопротивление, как на ист-лотайнском суде над Изобель Янг из Истбарнса в 1629г., когда Жан Боден — единственный из всех специалистов — ратовал за «условное освобождение», исходя из недостатка фактических доказательств вины, свидетельских показаний и отсутствия добровольного признания обвиняемой. Но обвинение на основании репутации оставалось в силе вплоть до начала XVIИв.

Если dittay [обвинение] уже было выдвинуто, обвиняемый не мог оспорить его, даже если оно было явно ложным. Так, например, Изобель Янг обвинили в преднамеренной остановке водяной мельницы 29 лет назад и в оказании пагубного влияния на человека, у которого после этого отнялись ноги (1629). В качестве опровержения она настаивала на том, что мельница могла разрушиться в силу естественных причин, а человек был хромым прежде, чем она прокляла его. Обвинитель Томас Хоуп заявил, что подобная защита «противоречит исковому заявлению», то есть, она выступает против обвинения, предъявленного прокурором. Его поддержали, и Изобель Янг была осуждена, удушена и сожжена.

Образцы пыток — иногда незаконных — применявшихся на шотландских судах, приводятся в других статьях [см. Пытка; Бар-клей, Маргарет; Файан, Джон; Нортбер-викские ведьмы; Питтенвимские ведьмы]. Содержание заключенного без сна в течение нескольких дней и ночей, без одежды в холодной каменной тюрьме в течение 28 дней, заключение в одиночную камеру в подземной тюрьме — были легкими мучениями в сравнении с поркой, раздрабливанием ног в колодках, стягиванием головы веревками, раздроблением пальцев в тисках, сдавливанием ног в железных сапогах или вырыванием ногтей щипцами. Чисто шотландская пытка заключалась в надевании на заключенного волосяной рубашки, вымоченной в уксусе, так что кожа слезала с тела. За каждое применение пытки жертва должна была платить: так, на судах над абердинскими ведьмами в 1597г. отмечено требование уплаты 6 шиллингов и 8 пенсов за выжигание клейма на щеке.

Именно шотландские судьи комбинировали физические истязания с психическими. 4 июня 1596г. Элисон (или Маргарет) Балфа-ур, «известная ведьма, пользующаяся дурной славой», содержалась 48 часов в «caspie claws», железных тисках, раздрабливающих руки. Находясь под пыткой в Эдинбургском замке, она должна была наблюдать за тем, как ее 81-летнего мужа раздавили под 700 фунтами железных прутьев, ее сына обули в «испанские сапоги», нанеся 57 ударов по клиньям, сжимавшим ноги так, чтобы превратить его кости в месиво, а ее 7-летняя дочь подверглась пытке приспособлением для стискивания пальцев (разновидности тисков). Ее слуга Томас Палпа, которого также привлекли к суду, содержался в течение 264 часов в «caspie claws», и ему наносили удары «веревками такого рода, что они не щадили ни плоти, ни того, что пряталось под ней». Элисон Балфаур и Томас Палпа отреклись от своих признаний, как только их прекратили пытать, но оба были сожжены; Элисон сожгли 16 декабря 1596г.

Другой позорный случай, отмеченный в 1652г., описан в материалах «Английской комиссии отправления правосудия», заслушавшей двух беглых ведьм, рассказавших, как они были подвешены за большие пальцы, выпороты и обожжены между пальцами ног, во рту и на голове. Четверо из шестерых обвиненных умерли во время этой пытки.

В LLJ. вера в колдовство сохранялась, за исключением конца XVIIb., вплоть до конца XVIIIb. Сэр Джордж Макензи, королевский адвокат, писал в конце 1678г.: «То, что существуют ведьмы, для богословов несомненно, поскольку словом Божьим приказано, что не должна жить ни одна ведьма; и юристы в Ш. тоже не должны сомневаться в этом, видя, что наш закон предписывает наказывать их смертью». Преподобный Роберт Кирк, священник из Гладсмуира, в 1691г. без колебаний поверил в клеймо дьявола {«Secret Commonwealth»), как и преп. Джон Белл в 1705г. («Trial of Witchcraft»). Но% в то же самое время росла оппозиция заблуждению. В 1678г. сэр Джон Клерк отказался заседать в комиссии по расследованию колдовства. В 1718г. Роберт Дандас, королевский адвокат, сделал выговор уполномоченному шерифу Кайтнесса за преследования ведьм без его ведома и за сложность обвинений. (Уильям Монтгомери якобы был заражен чумой с помощью кошек; он побил двух котов и в результате, как говорили, две ведьмы умерли.) И в 1720г. он отказался выступить против женщин, заключенных на основании обвинения сына лорда Торфикена, одержимого ребенка, обвинившего нескольких женщин из Калдера в колдовстве; хотя обвинения были со временем сняты, две из обвиненных умерли в тюрьме.

Несколько дат обозначают конец колдовской истерии в Ш. 3 мая 1709г. Элспет Росс стала последней из допрошенных судом юсти-циариев по общему обвинению в том, что она пользовалась дурной славой ведьмы и угрожала окружающим. Ее заклеймили и сослали.


Самые важные процессы над ведьмами в Шотландии


1590. Нортбервикские ведьмы; фантастическая история о множестве ведьм, плывущих по морю в решетах и вызывающих бури, ставшие причиной кораблекрушения короля.

1590. Джон Файан: предполагаемый главарь группы нортбервикских ведьм, подвергнут жесточайшей пытке.

1597. Абердинские ведьмы: колдовская истерия, выросшая из «Demonology» короля Якова I.

1607. Изобель Грирсон: типичный в период расцвета истерии суд над женщиной, пользовавшейся славой «общеизвестной колдуньи и ведьмы».

1618. Маргарет Барклей: ужасный суд, опиравшийся на damnum minatum или проклятье, завершившийся пыткой и смертью четверых обвиненных.

1623. Пертский суд над ведьмами: стенографический отчет, связанный с простейшими действиями «белого» колдовства.

1651. Гленлусский дьявол: типичные полтергейстские штучки, вызываемые подростками.

1662. Изобель Гоуди: образное и свободно данное признание, охватывающее все виды колдовства; двое обвиненных, предположительно, осуждены.

1670. Томас Вейр: 70-летний мужчина сходит с ума и признается в чудовищнейших извращениях.

1697, Бергернская мошенница: двадцать четыре человека осуждены, семь ведьм из них сожжены по обвинению в колдовстве, на основании показаний 11-летней Кристины Шоу.

1701. Питтенвимские ведьмы: пример ярости толпы, завершившейся смертью двух обвиненных ведьм, прощенных духовенством и судьями.

В июне 1727г. Джанет Горн была сожжена в Дорноке (Росшир) за использование своей дочери в качестве летающей лошади: дьявол подковал ее так, что она постоянно хромала. Однако судья, капитан Дэвид Росс, отвел обвинения против дочери Горн. В июне 1736г. «Акты относительно колдовства» были официально отменены. Спустя почти 40 лет (в 1/73г.) богословы ассоциации пресвитерианцев провели резолюцию, в которой заявили о своей вере в колдовство — еще одно указание на часть священников, вдохновлявших суеверие.

О количестве ведьм, казненных в Ш., приводились различные данные. Томас Эйди говорил, что руководство пресвитерианской церкви Ш. допустило сожжение около 4000 ведьм. В «Scottish Review» (1891) Ф. Легте приводит цифру 3400 человек с 1590 по 1680 гг. Георг Ф. Блэк в 1938г. называет имена 1800 ведьм, но не все из них были казнены; его оценка в 4400 сожженных ведьм, является, возможно, самой близкой к реальному.

В «Cautio criminalis» [«Предостережение обвинителям»] (1631) Ш. предпринял наиболее значительную попытку остановить волну террора против ведьм в Германии первой половины XVIIb. Его отчет о кошмарных судебных процедурах требует пристального внимания, поскольку Ш. не только пережил вместе с обвиняемыми все ужасы охоты на ведьм, но и, будучи образованным теологом, доказал полную несостоятельность теории колдовской ереси.

По мнению Кардона (Cardaun), биографа Ш., «Cautio» в некотором роде создало демаркационную линию, разделившую людские умы, став памятником победы разума и гуманизма, торжествующих над бредом и жестокостью». Однако Ли утверждает, что не следует преувеличивать зачение этой работы, поскольку все католики были склонны верить в существование дьявола, и действенная оппозиция преследованиям ведьм могла исходить только от протестантов. Поздние противники судов над ведьмами были склонны воспринимать «Cautio» в соответствии со своими собственными прогрессивными взглядами.

Когда юный Иоганн Филипп фон Шенборн, будущий архиепископ Майнцский, спросил Ш., почему его волосы преждевременно поседели, тот ответил: «Печаль сделала мои волосы белыми — печаль о ведьмах, которых я сопровождал на костер». Но не только печаль о подобных антигуманных наказаниях, но и печаль о злобе и глупости всей процедуры охоты на ведьм, свирепствовавшей в то время от Франконии до Вестфалии. Многие процессы, продолжал Ш. (по словам философа Лейбница, спустя десятилетия сообщившего о беседе), он лично и прилежно расследовал и, после сравнения обвинений и признаний, ни разу не находил ничего, что доказывало бы виновность обвиняемых в колдовстве.

Ш. провел всю свою жизнь в центре немецких судов над ведьмами. Посещал иезуитский колледж в Кельне (рядом с~Кайзер-свертом, где он родился), стал послушником в 1611г., затем изучал философию в Вюр-цбурге (центре преследований ведьм) и теологию в Майнце (другой «горячей точке»), в 1624г. стал миссионером-священником в соборе Паденборга и был назначен профессором в Вюрцбург, где исповедовал обвиненных в колдовстве. После двух неурожаев 1626 и 1628 гг. общественное недовольство искало выход в обвинении ведьм, и в последующие годы были сожжены живьем примерно 600 человек в Бамберге и 900 человек в Вюрцбурге (во времена правления епископа Филиппа Адольфа). Заразившись чумой, LLJ. умер в Трире, где служил приходским священником у прокаженных.

Хотя лирическая поэзия Ш. — «Trul-znachtigall» («Пренебрегая соловьями») и «Cueldenes Tugendbuch» («Золотая книга добродетели»), оба сборника опубликованы посмертно — позволяют LLJ. занять лишь нижнюю ступень в немецкой литературе, его притязания на посмертную славу основываются на «Cautio criminalis», убедительном обвинении немецких князей и судей, поощрявших жестокость. Конечно, Ш. не мог отрицать существование ведьм, но в «Вопросе 51», включенном в его книгу, он показывает методы создания обвинений: если о любом человеке распространяется молва, что он — колдун, за этим непременно следует смерть через сожжение.

Его критика была настолько смелой, насколько допускало то время. Основное внимание он уделил всеобщему пренебрежению даже теми призрачными законодательными гарантиями, которые допускались для обвиняемого, и повсеместному использованию пытки для получения признания. «Невиновные фанатики, которые поощряют охоту за ведьмами, должны понять, что, коль скоро истязуемый должен обвинить нескольких человек, суды станут более и более многочисленными, руководствуясь этими обвинениями, и в конце концов все будут сожжены». Ш. живо изображает ужасную картину обычных действий на судах ведьм. Инквизиторы и судьи объявляли виновным всякого опороченного «молвой». Они сделали своей профессией доказательство вины, считая неприличным кого-либо оправдывать. Они хорошо получали за свою работу, по четыре или пять талеров с каждого. Обвиняемого обычно содержали incommunicado (в одиночном заключении), не допускали адвоката, часто даже не информировали об отдельных пунктах обвинения или свидетельствах и пытали до признания вины — в тех формулировках, которые предлагались следователями. Более того, говорит Ш., «невиновного человека пытками вынуждают назвать других людей, о которых он не знает ничего, и так дело растет, и, следовательно, едва ли прекратится череда обвинителей и обвиняемых, и, поскольку никто не осмеливается отречься, все они помечены смертью». Однако на основании подобных вынужденных признаний основываются теории всех крупных специалистов (особенно яростно Ш. выступает против «Malleus Maleficarum», Бинсфельда, Реми и иезуита дель Рио). Он приходит к такому вьюоду: «Раньше я никогда не сомневался, что в мире существует множество ведьм, однако теперь, когда я исследую протоколы, я не уверен в том, что существует хотя бы одна».

Поскольку многие князья и судьи, которых критиковал Ш., были покровителями иезуитов, «Саийо criminalis» была опубликована анонимно, но для общества иезуитов имя его автора едва ли было тайной. Эту книгу критиковали многие члены его ордена — некий отец Ресциус пытался поместить ее в «Индекс» запрещенных книг, а Генерал (о. Муциус Вителлески) и Провинциал заявили, что он согрешил, опубликовав книгу без разрешения и должен «ревностно охранять свою рукопись в будущем». Критическая заметка противника иезуитов, «неправедного судьи над ведьмами» Генриха фон Шуль-тхайса, дает понять, что Ш. за свое противодействие был заключен в тюрьму. Шулъ-тхайс обвиняет Ш. в «ужасном оскорблении, которое он нанес, рассматривая инквизицию и власти, предпринимающие специальные меры против ведьм». Вскоре после этого Ш. был переведен в иезуитский колледж в Кельне.

«Саийо criminalis» имело некоторое практическое воздействие, свидетельством чего является предисловие ко второму изданию, написанное Иоганнесом Гронойсом, отмечающим, что после его публикации князь-епископ Филипп фон Шенборн и епископ Брунсвикский прекратили преследовать ведьм. Однако фактически истерия продолжалась на протяжении еще 30 лет после смерти Ш. Правда, популярность «Cautio» как среди протестантов, так и католиков явно помогла ослабить суеверие. Немецкий перевод этой книги вышел в 1632г., переиздан в 1647г. в Бремене и Поссене, польская версия вышла в 1680г., в целом было 16 изданий (включая переводы на нем., голл., франц. и польск.) в течение столетия (последнее в 1731г.).

«Однако, каковы же суды над ведьмами, проводимые сегодня? — Это вопрос, достойный обсуждения в Германии» (вопрос 51). Ответ отца LLJ. стал важнейшим документом в истории колдовства. Следующее сжатое изложение является вольным переводом с латинского оригинала (1631).

Вопрос 51 из «Сautio criminaus ».

1. Невероятно, насколько среди нас, немцев, и особенно (мне стыдно об этом говорить) среди католиков распространены простонародные предрассудки, зависть, клевета, злословие, порочащие измышления и прочее, что при безнаказанности и отсутствии опровержений возбуждает подозрения в колдовстве. Теперь уже не Бог и не природа, но ведьмы отвечают за все напасти.

2. Поскольку все настойчиво требуют, чтобы магистраты расследовали случаи колдовства, именно народная молва сделала их такими многочисленными.

3. Вследствие этого князья приказывают своим судьям и советникам начать процессы против ведьм.

4. Судьи едва ли знают, с чего начать, поскольку не имели никаких свидетельств [indicia] или доказательств.

5. Между тем, народ считает подобную нерешительность подозрительной, и доносчики склоняют князей к тому же мнению.

6. В Германии неповиновение князьям является серьезным преступлением; даже священники одобряют то, что им по нраву, не задумываясь о том, кто побуждает к действию этих князей (впрочем, довольно благонамеренных).

7. Наконец, судьи идут навстречу их пожеланиям и собираются судить колдунов.

8. Другие запаздывающие судьи, напуганные тем, что могут быть поставлены в щекотливое положение, посылают специального следователя. Будучи неопытным и невежественным в своей сфере деятельности, он страстно жаждет правосудия. Эта жажда также усугубляется перспективой получения выгоды, особенно если следователь беден, жаден, имеет большую семью; если он получает в качестве жалованья за каждую сожженную ведьму так много талеров, не говоря о случайных штрафах и дополнительных удержаниях, которые он, по своему желанию, может наложить на любого привлеченного к расследованию.

9. Если бред сумасшедшего или некие злые и бессмысленные слухи (поскольку злословие никогда не нуждается в доказательствах) указывают на некую беспомощную старую женщину, она страдает первой.

10. Однако, чтобы не привлекать к суду по обвинению, основанному на одних лишь слухах, создается определенная презумпция вины с помощью следующей дилеммы: образ жизни обвиняемой может быть либо порочным и неправильным, либо добропорядочным и правильным. Если она ведет порочную жизнь, тогда она должна быть виновна. С другой стороны, если она ведет добропорядочную жизнь, это просто прикрытие, поскольку ведьмы маскируются и пытаются выглядеть особенно порядочными.

11. Таким образом, старую женщину помещают В тюрьму. Новое доказательство вины выводится из второй дилеммы: напугана она или не напугана. Если она напугана (когда она слышит о тех ужасных пытках, которые используются против ведьм), это является достаточным доказательством ее вины, поскольку ее собственная совесть обвиняет ее. Если она не боится (веря в собственную невиновность), это также является доказательством ее вины, поскольку ведьмам свойственно притворяться невиновными и вести себя нагло.

12. Пока доказательства ее вины ограничиваются на этом, следователь ведет собственный сыск, зачастую с применением порочных и подлых средств, выведывая всю ее прошлую жизнь. При этом, конечно, не обходится без превратного толкования отдельных ее высказываний или поступков, каковые могут быть искажены или извращены предубежденными людьми и превратиться в доказательства колдовства.

13. И все, кто держит на нее зло, теперь могут получить достаточную возможность, чтобы выдвинуть против нее любые обвинения, какие им заблагорассудится, и все сходятся на том, что показания против нее достаточно обоснованны.

14. И теперь ее спешат подвергнуть пытке, хотя часто бывает, что ее пытают прямо в день ареста.

15. Во время данных судов не разрешается иметь адвоката или пользоваться любыми средствами надлежащей защиты, поскольку колдовство рассматривается как исключительное преступление [такой чудовищной гнусности, что все правила судопроизводства могут быть отменены], и кто бы ни рисковал защитить заключенного, попадает сам под подозрение в колдовстве — в равной степени как и те, кто осмеливается выразить в подобных случаях протест и настаивают на том, чтобы судьи проявляли благоразумие, поскольку таковые люди немедленно получают ярлык сторонников колдовства. Так страх заставляет всех замолчать.

16. Чтобы создать видимость, будто обвиняемая может защитить себя, ее вызывают в суд, где зачитываются доказательства ее вины и производится дознание — если это можно назвать дознанием.

17. Даже если она отрицает эти обвинения и удовлетворительно отвечает на каждое из них, это не принимается во внимание; ее ответы даже не записываются, все обвинения сохраняют свою силу и законность и лишь совершенствуются благодаря ее ответам. Ее приказывают отвести обратно в тюрьму, чтобы она еще раз подумала, стоит ли ей запираться — ибо то, что она отрицает собственную вину, считается простым упрямством.

18. На следующий день ее приводят снова, и она узнает, что ее приказано пытать — как будто она ничего не ответила на предъявленные обвинения.

19. Перед пыткой, однако, ее обыскивают в поисках амулетов, все ее тело обривается, и даже те интимные места, которые указывают на женский пол, добросовестно обыскиваются.

20. Что здесь возмутительного? Со священниками обращаются точно так же.

21. Когда женщина обрита и обыскана, ее пытают, чтобы заставить сказать правду, то есть произнести то, что они хотят услышать, поскольку ничто иное не может быть и не должно быть истиной.

22. Они начинают с пытки первой степени, т.е. с менее жестокой пытки. Хотя эта пытка достаточно жестока, она все же легче следующей пытки. Однако, если обвиняемая признается, они говорят, что она призналась без пытки!

23. Может ли теперь князь сомневаться в ее виновности, если ему говорят, что она призналась добровольно, без пытки?

24. Вследствие этого ее без колебаний приговаривают к смерти. Но она будет казнена, даже если не признается, поскольку, раз уж пытка началась, смерть предопределена, она не может спастись, она должна умереть.

25. Признается она или нет — результат один и тот же. Если она признается, ее вина очевидна: ее казнят. Любое отречение бесполезно. Если она не признается, пытка повторяется — два, три или четыре раза. При исключительном преступлении пытка не ограничивалась по времени, жестокости или частоте ее повторения.

26. Если во время пытки у старой женщины от боли искажаются черты лица, они говорят, что она смеется, если она теряет сознание — она спит или околдовывает себя, чтобы молчать.

А если она молчит, ее следует сжечь живьем, что и было впоследствии сделано с некоторыми людьми, которые, несмотря на то, что подверглись многократной пытке, не сказали того, чего хотели обвинители.

27. И тогда даже исповедники и священнослужители соглашаются, что она умрет упорствующей и нераскаявшейся, и что она не желает вернуться в лоно церкви и покинуть своего инкуба, но хочет сохранить ему верность.

28. Если, однако, она умирает от жестокой пытки, они говорят, что дьявол сломал ей шею.

29. По этой причине ее труп сжигают под виселицей.

30. С другой стороны, если она не умирает под пыткой и если некий исключительно добросовестный судья сомневается, должен ли он пытать ее дальше без новых доказательств вины или сжечь ее без признания, она продолжает содержаться в тюрьме и в более прочных оковах гниет там до тех пор, пока не уступит судьям, пусть даже это займет целый год.

31. Она никогда не может оправдаться. Комитет по расследованиям может попасть в опалу, если он оправдает обвиняемую; коль скоро ее арестовали и заковали в цепи, ее вина всеми правдами и неправдами должна быть доказана.

32. В это время невежественные и тупоголовые священники изматывают несчастную до такой степени, что, искренне или покривив душой, она признает себя виновной, ибо, — говорят они, — она не спасется и не примет причастия, пока не признается.

33. Более понимающие или образованные священники не могут посещать ее в тюрьме, поскольку они могли бы дать ей совет или проинформировать князей о происходящем. Нет для них ничего страшнее, чем огласка сведений, доказывающих невиновность обвиняемых. Те, кто пытаются это сделать, получают ярлык нарушителей спокойствия [justitiae turbatores].

34. Пока она содержится в тюрьме и подвергается пытке, судьи изобретают хитроумные уловки, чтобы выстроить новые доказательства вины для того, чтобы обвинить ее открыто, так, чтобы при пересмотре ее процесса определенные университетские факультеты смогли подтвердить ее сожжение живьем.

35. Некоторые судьи, чтобы проявить себя сверхскрупулезными, подвергали женщину экзорсизму, перевозили в другое место и пытали снова и снова, чтобы сломить ее молчание, если же она продолжала молчать, тогда, в конце концов, они могли сжечь ее. Теперь, во имя Господа, я хочу спросить: если и признавшаяся, и непризнавшаяся равно погибают, может ли кто-нибудь, будь он хоть трижды невиновен, избежать наказания? О, несчастная женщина, зачем ты столь необдуманно надеешься? Почему ты, едва лишь войдя в тюрьму, не признаешься во всем, что они хотят? Почему, глупая и безумная, ты хочешь умирать много раз, когда ты можешь умереть только один раз? Послушайся моего совета, и еще до начала всех этих мучений признай себя виновной и умри. Ты не спасешься, ибо это было бы чудовищным позором для старательных германских судей.

36. Когда под влиянием боли ведьма сознается, ее положение нельзя описать. Она не только не может спастись сама, но она также должна обвинить других, кого она не знает, чьи имена часто просто вкладываются в ее уста следователями или предлагаются палачом, или о ком она слышала как о подозреваемых и обвиняемых. Те в свою очередь вынуждены назвать остальных, и те еще других, и так далее; и что делать, видя, что этому не будет конца?

37. Судьи должны либо приостановить эти суды (и тем самым признать их недействительными), либо сжечь свой народ, самих себя и всех остальных, поскольку рано или поздно каждый будет ложно обвинен, и если он подвергнется пытке, то вина его будет доказана.

38. Так внезапно все те, кто сперва очень громко требует раздувать огонь, сами оказываются вовлеченными, ибо по неосмотрительности они не захотели увидеть, что их очередь настанет очень скоро. Так Небеса справедливо наказывают тех, кто своим ядовитым языком создал такое множество ведьм и отправил невиновных на костер.

39. Теперь многие мудрые и более образованные судьи открывают глаза на эти мерзости и действуют более медленно и осторожно.

40. Пусть судьи не отрицают, что они применяют пытку на основании простого доноса.

41. Когда донос становится общеизвестным, тот, на кого донесли, может либо попытаться бежать, либо остаться. Если они убегут, это значительная презумпция их вины; если они останутся — то же самое, ибо дьявол задерживает их, и они не могут убежать.

42. Более того, если тот, кого оклеветали таким образом, отправляется к следователям и спрашивает, правда ли то, о чем говорят люди, чтобы иметь возможность подготовиться к защите своего доброго имени, этим он доказывает лишь то, что его совесть нечиста.

43. Независимо от того, что он делает, он приобретает дурную славу, которая через год вместе с доносом является достаточным основанием для пытки.

44. То же самое происходит и с жертвами злостной клеветы: если они не требуют возмещения ущерба — это является доказательством их вины, если же требуют — клевета распространяется, подозрения возрастают и возникает дурная слава.

45. Также и те, кого вынуждают доносить под пыткой, очевидно, назовут их имена.

46. Из чего следует вывод, достойный быть записанным красными чернилами: если суды будут продолжаться все время, не уцелеет никто, какого бы он ни был пола, состояния, положения или сословия, если какой-нибудь враг или клеветник пожелает навлечь на него подозрение в колдовстве.