Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия колдовства и демонологии абердинские ведьмы

Вид материала

Документы

Содержание Луденские монахини Людовик XIV, эдикт 1682г. Люксейльский суд над ведьмами

Подобный материал:

• Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия колдовства и демонологии абердинские ведьмы, 10576.36kb.
• Кассандра Изон «Энциклопедия колдовства и ворожбы», 2286.91kb.
• Кандыба Виктор Михайлович - "Магия" Энциклопедия магии и колдовства, 8602.21kb.
• Бертран Рассел история западной философии, 14496.15kb.
• Энциклопедия Серия «Современная школьная энциклопедия», 73.78kb.
• Новинки за серпень Природничі науки, 585.24kb.
• Надходження за вересень Природничі науки Екологія, 806.76kb.
• Кравченко А. И. Социология: справочное пособие. М.: Моск. Лицей,1996. Горкин А. П.,, 28.47kb.
• «Класс Земноводные», 54.96kb.
• Международное Общество Исследователей Библии. Внастоящее время по всему миру более, 155.18kb.

Луденские монахини


Во Франции XVIIe. жизнь большинства священников немногим отличалась от жизни мирян, лишь некоторые соперничали с ними в изысканности манер и свободе поведения. Одним из них был красавец Урбен Грандье, назначенный в 1617г. приходским священником в Сен-Пьер дю Марш в Аудене. Оказавшись в сложном положении (возникшем, скорей всего, в результате его знаменитых любовных похождений), отец Грандье обратился к влиятельному кардиналу Ришелье, в то время еще находившемуся в немилости у короля Аюдовика XIII. Священника заподозрили в том, что он является отцом ребенка Филиппы Тринкан, дочери луденского общественного обвинителя, в то время как он находился в открытом сожительстве с Мадлен де Бру, одной из своих юных послушниц. Никого не удивило, что отец Грандье, ведший в течение 13 лет веселую и скандальную жизнь «в браке по согласию», 2 июня 1630г. был обвинен в аморальном поведении перед судом своего врага, епископа Пуатье, и признан виновным. Но отец Грандье имел политические связи, и его всего лишь отстранили от богослужений, а через год он был восстановлен в своих правах по распоряжению бордосского архиепископа Сурди.

Опасаясь мести, его противники обратились к другому его недругу, отцу Миньону, духовнику маленького монастыря урсулинок в Аудене. Их план заключался в том, чтобы убедить нескольких сестер, что они одержимы, и при экзорсизме заставить их поклясться, что отец Грандье околдовал их. Матушка-настоятельница сестра Жанна де Анж (мадам де Беклье) и монахини объединились. Они бились в чудовищных конвульсиях, задерживали дыхание, чтобы раздуться до невероятной величины, гримасничали и говорили чужими голосами. Сестра Жанна заявляла, что они одержимы двумя дьяволами, Асмодеем и Забуллоном, посланными отцом Грандье. Однако интрига не удалась, и 21 марта 1633г. архиепископ просто запретил отцам Миньону и Пьеру Барре продолжать экзорсизм.

Хотя монахиням было позволено вернуться к своей прежней жизни, заговор против отца Грандье продолжался. Монсеньор Жан де Аобардемон, родственник настоятельницы и влиятельный друг всесильного кардинала Ришелье, по поручению правительства прибыл в Ауден наблюдать за выполнением распоряжения о сносе фортификационных сооружений. Лобардемону донесли, что Грандье опубликовал ядовитую сатиру, вызвавшую ярость Ришелье; он был также осведомлен, что одна из одержимых монахинь, Клер де Сазильи, находилась в родственных отношениях с кардиналом. Нельзя было упускать случай унизить приходского священника, и Ришелье был готов употребить свою власть.

ОтецУрбен Грандье, обвиненный монахинями Луде-на в 1633 г. в колдовстве.

В соответствии с этим Лобардемону было предписано инсценировать судебное заседание с двумя услужливыми мировыми судьями, сенешалем и гражданским чиновником, чтобы арестовать Грандье и обвинить его в колдовстве.

Был возрожден первоначальный замысел. При экзорсиэме, проводимом францисканцем отцом Лактанцием, капуцином отцом Транквиллом и иезуитом отцом Сирином, монахини возобновили свои обвинения против Грандье. Некоторые из его отвергнутых любовниц помогли создать атмосферу предвзятости вокруг его дела. «Шестьдесят свидетелей заявляли о супружеской измене, кровосмешении, богохульстве и других преступлениях, совершавшихся обвиняемым даже в самых сокровенных местах церкви (таких как ризница, где хранилось святое причастие) в любое время дня и ночи» (де Нио). Священники позаботились о том, чтобы провести публичный экзорсизм монахинь, и огромные толпы собирались, чтобы наблюдать и слушать разоблачение отца Грандье.

Наконец отец Грандье был вынужден сам экзорсировать монахинь, потому что они заявляли, что он вызвал их одержимость. Поскольку одним из явных признаков демонической одержимости была способность одержимых говорить на иностранных языках, отец Грандье заговорил с одной из монахинь по-гречески. Но монахиню подучили: «О, Коварный! Ты же хорошо знаешь, что одним из первейших условий нашего договора было никогда не говорить по-гречески». Де Нио сообщает, что священник «не осмелился допрашивать по-гречески ни ее, ни других монахинь, хотя его и побуждали к этому, и выглядел очень смущенным». В конце представления монахини обступили священника, обвиняя его в колдовстве. Настоятельница поклялась, что отец Грандье околдовал их, перебросив через монастырскую стену букет роз.

Во время выдвижения обвинений, отец Грандье не предпринимал никаких ответных шагов, полагая, что он не может быть обвинен в вымышленном преступлении. Однако 30 ноября 1633г. он был заключен в Анжер-ский замок. Согласно отчету, составленному впоследствии Никола Обеном, клейма дьявола быстро обнаружили с помощью следующей уловки: разрезая острым концом ланцета и заставляя его кричать от боли, затем тотчас дотрагивались до его тела в другом месте тупым концом, не причиняя боли. В стенографическом отчете отмечено 4 таких места на ягодицах и мошонке. Аптекарь из Пуатье, бывший свидетелем мистификации, быстро выхватил свой ланцет и мгновенно доказал чувствительность плоти священника. Доктор Фурно, хирург, приготавливавший его к пытке, также свидетельствовал, что не нашел никаких явных клейм дьявола.

Суд в Лудене не соответствовал никаким нормам и был насмешкой над правосудием. Во-первых, согласно законодательству, сначала Грандье должен был быть допрошен светским судом и иметь возможность подать апелляцию в парламент Парижа (обычно равнодушный к обвинениям в колдовстве). В данном же случае процессом руководил кардинал при посредстве марионеточного следственного комитета. Во-вторых, не были соблюдены обычные судебные процедуры. Обвинение предъявило отцу Грандье договор с Дьяволом, якобы написанный его собственной рукой, который демон Асмодей стащил из кабинета Люцифера и представил суду (рукопись сохранялась в течение многих лет как вещественное доказательство) [см. Договор с дьяволом}. Суд не позволил монахиням отказаться от прежних показаний против священника, объясняя их volte-face (резкую перемену взглядов), как попытку Дьявола спасти своего слугу. Монахини настаивали на том, что их признания были продиктованы монахами, живущими в миру и ненавидящими приходского священника. Проигнорировали и появление в суде матушки-настоятельницы с петлей вокруг шеи, угрожавшей повеситься, чтобы искупить свои прежние ложные показания.

Титульный лист одного из многих современных трактатов, написанных за и против обвинений отца Гран-дье в колдовстве.

Аобардемон предупредил друзей Гран-дье, желавших явиться в суд, чтобы выступить в его защиту, чтобы они молчали, иначе он обвинит их в колдовстве. Местный врач, Клод Киле из Шинона разоблачил мошенничество монахинь при публичном экзорсизме, послужившем поводом для обвинения Грандье. Он пожелал дать свои показания следственной комиссии; монсеньор Лобардемон тотчас приказал его арестовать, и д-р Киле спасся, бежав в Италию. Лобардемон выдал ордера на арест трех братьев Грандье, двое из которых были приходскими священниками, и они также были вынуждены спастись бегством. В Лудене состоялось собрание в защиту священника, организованное луденским бальи, который обжаловал порядок ведения процесса. Лобардемон разогнал его за якобы допущенное выступление против короля, что приравнивалось к государственной измене.

18 августа 1634г. был вынесен приговор, включавший в себя пытки обеих степеней и сожжение заживо следующим образом:

«Мы постановили и постановляем признать упомянутого Урбена Грандье, должным образом пытанного, виновным в преступлениях магии, malefida и вызывании одержимости демонами нескольких монахинь-урсулинок данного города Лу-дена, так же как и других светских женщин, наряду с другими проступками, и преступлениями, приведшими к тому же. Для искупления таковой вины, мы приговорили и приговариваем упомянутого Грандье к amende honorable [публичному покаянию] с обнаженной головой, веревкой вокруг шеи, с зажженной тонкой восковой свечой в руке, перед входом в церкви Св. Петра де Марш и Св. Урсулы в этом городе. Стоя на коленях, он должен просить прощения у Господа, короля и перед законом; сделав это, он должен быть переведен на городскую площадь Св. Креста и привязан к столбу на эшафоте, воздвигнутом на упомянутом месте для этой цели, и там должен быть сожжен живьем вместе со всеми соглашениями и магическими снадобьями, использовавшимися им, равно как и с рукописной книгой, составленной им против целибата священников, а его пепел развеян по ветру. Мы повелеваем и приказываем, чтобы каждый предмет его движимой собственности был получен и конфискован королем, но сначала взята сумма в 500 ливров для покупки бронзового знака, на котором будет выгравирован отрывок из приговора настоящего суда, чтобы установить его на видном месте в упомянутой церкви, дабы он оставался там вечно. И прежде чем приступить к казни, согласно настоящему приговору, мы приказываем упомянутого Грандье подвергнуть пыткам первой и последней степени [la question ordinaire et extraordinaire] для установления его сообщников. Дано в Лудене против упомянутого Грандье, казненного 18 августа 1634г.».

Даже под пыткой, настолько жесткой, что костный мозг брызгал из его переломанных конечностей, Грандье утверждал, что невиновен, и отказывался признавать фальшивые обвинения и называть имена вымышленных сообщников. В рукописи тех лет, найденной в Пуатье, говорится, что отец Транквилл и другие капуцины помогали при пытке и ломали ему ноги. Они были так разъярены его стойкостью, что утверждали, будто каждый раз, когда он молится Господу, он в действительности обращается к Дьяволу — своему Господу. Отцу Грандье было разрешено сделать предсмертное заявление и получить милость в виде удушения перед сожжением. Однако, францисканские монахи, сопровождавшие его на смерть, не позволили ему говорить, залив ему нос и рот святой водой. В одном спорном документе говорится, что для уверенности в его молчании монахи разбили ему губы тяжелым распятием, якобы предлагая Грандье поцеловать его. Они связали петлю гаротты таким образом, чтобы ее нельзя было затянуть. Францисканец отец Лактанций лично зажег погребальный костер и вместе с мадам Лобардемон с вожделением следил за тем, как корчился Грандье, сжигаемый заживо.

Судьба, хоть и в небольшой степени, воздала должное его мучителям. Отец Лактанций сошел с ума и умер через месяц, его последними словами были: «Грандье, я не виновен в твоей смерти». Отец Транквилл, также потеряв рассудок, умер через пять лет. Доктор Маннури, прокалыватель ведьм, был так удручен своими ложными обличениями, что умер в страшном помутнении рассудка. Отец Барре в 1640г. был изгнан из Франции за тайный сговор с симулянтами одержимости из Шинона [см. Одержимость].

Даже после убийства Грандье, когда демоническая одержимость монахинь должна была прекратиться, они продолжали свои представления, и город и монастырь получали прибыль, привлекая заезжих зевак.

Типичным для монахинь, подвергавшихся экзорсизму, было поведение одной из них, сестры Клер:

«Богохульствуя, она упала на землю в конвульсиях, задирая вверх нижнюю юбку и рубашку, демонстрируя свои интимные части тела без всякого стыда и бормоча непристойные слова. Ее жесты были настолько неприличными, что аудитория отводила взгляд. Она выкрикивала снова и снова, оскверняя себя руками: «Приди, ну же, foutez-moi (возьми меня)!»

Она звала приора по имени, хотя, как говорили, она никогда не видела его до этого, Упрашивая быть своим любовником. Подобное зрелище продолжалось целый час.

Современный рисунок отца Урбена Грандье, сожженного живьем в Лудене в 1634 г.

«[В другое время] монахини ударяли себя по груди и спине головами, как будто у них были сломаны шеи, с непостижимой быстротой. Они переплетали руки в местах соединения с плечом, локтем или запястьем, два или три раза вокруг. Лежа ничком, они соединяли ладони своих рук с подошвами; их лица делались такими ужасными, что никто не осмеливался глядеть на них; их глаза открывались и не мигали. Их языки неожиданно вываливались изо рта, ужасно перекручиваясь, черные, твердые и покрытые прыщами, однако и в этом состоянии их речь была ясной. Они опрокидывались назад, пока их головы не доходили до ног, и ходили в таком положении с удивительной скоростью и длительное время. Они издавали столь ужасные и столь громкие крики, каких никто никогда не слышал. Они пользовались неприличными выражениями, которые могли заставить покраснеть самых развращенных мужчин, и столь развратно обнажались и предлагали себя присутствующим, что могли бы удивить обитательниц худшего в стране борделя».

Расписка за дерево, использованное для сожжения отца Урбена Грандье: «Я, нижеподписавшийся, подтверждаю, что получил сумму в девятнадцать ливров и шестнадцать су за бревна, использованные для изготовления погребального костра для месье Урбена Грандье, для столба, к которому он был привязан, и за дрова, которые я привез. Дано в Лудене, в этот двадцать четвертый день августа, 1634г., Делиар».

Английский дворянин лорд Монтегю был так потрясен экзорсизмами, проводимыми иезуитом Жаном Джозефом Сурином, что перешел в католицизм. Однако, когда племянница кардинала Ришелье, герцогиня д'Эгильон, посетила Луден, она распознала мошенничество и все рассказала своему дяде. Ришелье сразу потерял интерес к делу, отменив «пособие», которое пожаловал одержимым за произнесение речей против Грандье. Не получая регулярной помощи за свои представления, монахини потеряли всякий интерес. Так деньги, вернее их отсутствие, способствовали излечению одержимости там, где экзорсизм потерпел неудачу.


Людовик XIV, эдикт 1682г.


Эдикт стал поворотным пунктом в истории колдовской истерии во Франции. Он тесно связан с ужасной вспышкой сатанизма в самом королевском дворе, разоблаченной на судах в «Огненной палате» (chambre ar-dente), и с королевскими упреками нормандскому парламенту, высказанными через двенадцать лет, в 1670г. Эдикт преследовал несколько целей: определял колдовство как «мнимую магию, предрассудок, суеверие, клевету» самого низкого уровня, и тем самым развенчивал ужасный миф о шабаше, использовавшийся демонологами в качестве основы всех ведьмовских процессов. До определенной степени он даже защищал тех, кто был одурачен предсказателями или чародеями. Он наносил тяжелый удар по богохульникам и святотатцам, которые демонстративно высмеивали религию или оскверняли церковные обряды. Основанием для судебного преследования стал факт преступления колдуна, а не простое подозрение в колдовстве. Наконец, акт представлял собой кодекс, которому должны были следовать все местные суды или парламенты. До этого законы против колдовства зависели от местных обычаев и прецедентов, и наказание колебалось в зависимости от отношения судей и степени запуганности населения. Вследствие подобной зависимости от индивидуальных решений, парламент Нормандии, например, судил обвиняемых ведьм по собственному усмотрению. Правда, благодаря расплывчатости формулировок статьи второй, новый королевский эдикт тоже предоставлял множество лазеек для местных судей.

Когда Людовик XIV в 1670г. отсрочил приведение приговора двенадцати осужденным ведьмам, парламент Руана пытался добиться пересмотра решения Его величества. Но выдвинутые обвинения были более чем нелепыми. В округах Кутансе, Каретан, Э-де-Пюи в Верхней Нормандии случилась эпидемия нервных заболеваний. Местные врачи, неспособные ее прекратить, поставили традиционный диагноз — чародейство. Как обычно, источники колдовства были найдены: многие припомнили, что видели своих соседей на шабаше. Среди показаний под присягой, собранных в мае 1669г., были рассказы Жерома де Буланже, наблюдавшего в течение получаса полет обнаженных людей по воздуху, и Мишеля Маре, видевшего более 200 обнаженных людей, танцевавших близ Э-де-Пюи, а также Исаака Маре, заснувшего в хижине в лесу и разбуженного группой обнаженных людей, окруживших козла и державших черные свечи. Некоторые крестьяне заявляли, что видели священников с обнаженным причтом, которые, стоя на головах, служили черную мессу. Местный кюре обобщил обвинения в своем послании:

«Этот шабаш был точно таким, как описывается во всех книгах, во все времена и во всех местах. Ведьмы смазывали себя, а высокий мужчина с рогами уносил их в трубу. Их действия следовали установленному образцу: танцы, которые они называли «удовольствием», разрубание младенцев на маленькие кусочки и варка их вместе со змеями на огне, получение дьявольского порошка для наведения порчи, подписание кровью договора с их господином [Дьяволом] в образе огромного козла, окруженного черными свечами. Единственное, что отличало шабаш в Э-де-Пюи, было то, что дьявол ставил клеймо на своих вассалов для большего подчинения. Необычно было и то, что было опознано более сотни священников. Что же до меня, то я убежден в истинности всего, что было сказано на суде, и верю, что дьявол [в образе крысы] действительно разговаривал с одним из обвиняемых, мальчиком десяти лет».

Всего за колдовство было осуждено 525 человек. Некоторые были названы (и сосчитаны) дважды. Девять доносчиков назвали имена:

Жан ле Кустеле 154

Маргерит Маржери 90

Жак де Гастолуа 85

Симон Маржери 78

Жан ле Маршан 43

Шарль Шампель 35

Анн Ноэль 20

Рене ле Маршан 15

Катрин Робер 5

Суд проследил, чтобы большинство арестованных сознались. Парламент утвердил смертный приговор первым двенадцати осужденным (еще тридцать четыре ждали подтверждения), когда их семьи обратились за милостью к королю. По совету своего министра Кольбера король заменил приговоры высылкой из провинции и возвратил осужденным их собственность.

Руанский парламент, сжигавший ведьм со времен Жанны д'Арк, был опозорен и обратился к королю с просьбой об отмене помилования. Король проигнорировал это обращение и принудил парламент Нормандии выполнить его распоряжение. Спустя примерно двенадцать лет, частично благодаря решимости Кольбера, укреплявшего авторитет центрального правительства, Людовик опубликовал свой знаменитый эдикт:

Эдикт от июля 1682г.

Зарегистрирован парламентом 31 августа 1682г.

Статья 1.

Все, кто занимается ворожбой или называют себя предсказателями, после обнародования этого эдикта должны тотчас покинуть свои дома под страхом телесного наказания.

Статья 2.

Запрещаются все практические действия из области магии или предрассудков, устные и письменные оскорбления Священного Писания и литургии (в заговорах), произнесение или совершение чего-либо, необъяснимого по природе (в пророчествах). В равной степени те, кто совершал или использовал указанные действия и те, кто обучал им, должны понести наказание в соответствии с тяжестью преступления.

Первая страница подлинного текста эдикта Людовика XIV. Из БКУ.

Статья 3,

Если после обнародования этого эдикта злонамеренные личности увеличат и соединят предрассудки с нечестием и богохульством под предлогом якобы магических действий или других подобных обма-

нов (таких как некромантия), они должны наказываться смертью.

В целом провинциальные парламенты подчинились эдикту. В Париже сожгли трех пастухов, обвиненных в распространении эпидемии среди овец, но они явно подкрепляли свои чары мышьяком. Сожжения в Бордо продолжались до 1718г., пока там не сожгли последнего колдуна (мужчину, обвиненного в наложении лигатуры). Несмотря на то, что скептическое отношение к колдовству, выраженное в эдикте, не получило поддержки, авторитет короля стал главным фактором, обусловившим подчинение закону и прекращение охоты на ведьм по всей Франции.


Люксейльский суд над ведьмами


Суд над мадам Деслэ ла Мансени, 27-летней супругой Жана де ла Тура, из Люксейльского округа во Франш-Контэ, вошел в историю колдовства как одно из документальных свидетельств длительной работы инквизиции по подстрекательству охоты за ведьмами.

В 1529г. генеральный инквизитор Безансона, посетивший при неясных обстоятельствах деревню Анжье, собрал слухи о ересях, ходившие среди ее жителей. Когда собралось достаточное количество обвинений, их проанализировали, но ни одно не могло быть подтверждено само по себе. Обвиняемая считалась ведьмой на основании общего мнения, и, следовательно, должна была подвергнуться пыткам. Инквизиция, без сомнения, настаивала на секретности, чтобы защитить свои источники информации: раскрытие свидетелей могло привести к краху операции.

Жалобы и обвинения сосредоточились вокруг одной женщины, Деслэ ла Мансени. Они сочетали в себе несчастья, не поддающиеся объяснению, и традиционную male-ficia (порчу), сопровождаемую угрозами смерти. Ребенок заболевал, ответственность за это возлагали на ведьму. Маленького сына Мансени принудили дать изобличающие показания против своей матери. Типичным является данное под присягой свидетельство Антуана Годена:

«Антуан Годен, около 40 лет, житель вышеупомянутого Анжье, ясно помнивший последние тридцать лет, принеся присягу и будучи допрошен, как и предшествующие по тому же самому вопросу, и настаивая на верности своей присяге, что он знает, что Деслэ ла Мансени считается и слывет в упомянутой округе ведьмой [genosche] и порочной, согласно общественному мнению, женщиной и чародейкой. ...Далее он сказал, что слышал, как сын упомянутой Деслэ говорил в поле, что его мать отправилась задом наперед на витой ивовой палке на сборище. Также он свидетельствовал, что слышал, как люди говорили, что упомянутая Деслэ произносила трижды проклятия по адресу женщины по имени Пренс, пока она рожала, и упомянутая Деслэ взяла прялку и сказала, что они немного поколдуют в упомянутом Анжье. ...В мае это признание было снова зачитано вышеупомянутому Антуану, и он настаивал и настаивает на вышесказанном признании».

Вооружившись подобными слухами, собранными от примерно двух дюжин соседей в марте 1529г., инквизитор начал допрашивать подозреваемую женщину перед комиссией из 6 человек, включая приходского священника, губернатора Люксейля и его заместителя. В продолжение нескольких заседаний сессий Деслэ заявляла о своей невиновности, и ничто не указывало на ее вину. Однако инквизитор что-то заподозрил и заключил ее en prison ferme (в тюрьму усиленного режима). Наконец он передал ее гражданским властям, чтобы подвергнуть пытке сдавливанием. Вскоре Деслэ ла Мансени призналась и сообщила своим судьям то, что они хотели услышать: о неосуществленных обещаниях дьявола сделать ее богатой, об отрицании католической веры, вызывании бури с градом, полете по воздуху на смазанной мазью палке, плясках на шабаше, совокуплениях с месье Рондо, дьяволом, холодным, как лед [froid comme glace], и применением черного порошка для отравления скота. К 8 апреля ведьма назвала своих помощников на sabbats et sinagogues des diables (на шабашах и дьявольских сборищах). Сообщения о суде были переданы для подтверждения богословами 18 декабря 1529г. Деслэ ла Мансени была повешена, а ее тело сожжено по обвинениям в убийстве, отречении от католической веры и впадении в преступную ересь. В приговоре колдовство даже не упоминалось.