Православного Гуманитарного Университета Дворкин Александр Леонидович Очерки по истории Вселенской Православной Церкви курс лекций
| Вид материала | Курс лекций |
СодержаниеМирча Старый Валахский (1386-1418) Стефана Великого (1457-1504) Иоанном Кантакузином Тимур (Тамерлан) (1336-1405) |
- Александр Леонидович Дворкин, 12661.44kb.
- Опубликовано: Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного, 49.14kb.
- Христианский брак, 547.5kb.
- История Вселенской Церкви а л дворкин (3 диска)- 330 руб лекции, 568.54kb.
- Проект утвержден решением Священного Синода Русской Православной Церкви, 162.15kb.
- А. Л. книги и статьи Чижевский, Александр Леонидович. Поэзия живописи : Из коллекции, 26.11kb.
- Курс лекций по сравнительному богословию московская Духовная Академия и Семинария, 1642.99kb.
- Русской Православной Церкви «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской, 244.23kb.
- История Русской Церкви экзаменационные билеты. III ядс история Русской Православной, 373.95kb.
- Русской Православной Церкви, историка, богослова, автора многотомной «Истории Русской, 30.68kb.
Такой шаг, несомненно удовлетворивший молдавского князя Александра Доброго - друга и союзника князя Валахского Мирчи Старого, был санкционирован патриархом Матфеем I (1397-1419). С этого времени румынские земли управлялись церковно двумя митрополитами "Унгровлахии" (с кафедрой в Аргеше) и "Мавровлахии", или "Россовлахии" (с кафедрой в Сучеаве).
Создание этих двух митрополий, как они назывались в Византии, было триумфом для Вселенского патриархата, сумевшего в то время, когда Империя приближалась к своему концу, распространить свою власть на территории между Дунаем и Южной Польшей. Румыны, со своей стороны, получив две организованные Церкви под юрисдикцией Константинополя, приобрели международный статус, сравнимый со статусом их восточноевропейских соседей. Таким образом последняя нация юго-восточной Европы вошла в Византийское Содружество.
Независимые (позднее полунезависимые) княжества Валахии и Молдавии надолго сохранили свой византийский характер. Относительно богатые дворы воевод были щедрыми спонсорами Православия в Оттоманской империи: они поддерживали монастыри, финансировали литературу и культуру. До XVII-XVIII вв. официальным языком этих земель - как церковным, так и государственным - оставался церковнославянский язык.
Естественно, что два княжества были пунктом притяжения православного населения Трансильванских гор. Существование православного румынского населения в находившейся под властью венгерских королей Трансильвании засвидетельствовано источниками XIV и XVII вв. Православным епископам был запрещен въезд в Трансильванию, так что священники для этого региона рукополагались в Сербии, Валахии и Молдавии. Имеется также информация о существовании там ставропигийных монастырей непосредственно под управлением Константинополя. В XVII в. именно трансильванцы опубликовали первые тексты на румынском языке, что в конце концов привело к появлению и распространению румынского богослужения.
Наверное, самыми известными правителями румынских земель были уже упомянутые выше Мирча Старый Валахский (1386-1418) и Александр Добрый Молдавский (1400-1431). Оба они поддерживали добрые отношения с Константинополем, оба боролись против турок в союзе с Венгрией и другими государствами. Так, Мирча Старый вместе с венгерским королем Сигизмундом участвовал в военной кампании, которая закончилась полным разгромом христианского войска у Никополиса на Дунае в 1396 г. Другой талантливый румынский полководец - трансильванец Иоанн Хуньяди - вместе с венгерским королем командовал христианскими силами, которые, вначале разбив турок в Сербии, затем потерпели от них сокрушительное поражение в битве у Варны в 1444 г.
Неудача этого последнего крестового похода прозвучала колокольным звоном для христианской юго-восточной Европы. В 1462 г. Валахия была завоевана покорителем Константинополя Мехметом II. Ее последним независимым правителем стал господарь Влад Цепеш (1456-1462 гг.), более известный в истории под прозванием Дракула (Дракон).
Молдавии удалось сохранять свою независимость еще полвека главным образом благодаря усилиям господаря Стефана Великого (1457-1504), покровителя монастырей, образования, наук и искусства. Турки не могли его победить, и он твердо держал дунайскую границу. Даже папы называли его "Athleta Christi". Лишь после его смерти в 1504 г. Молдавия стала вассалом Оттоманской империи. Таким образом, последняя часть Византийского содружества в юго-восточной Европе утратила свое независимое существование.
6. В XIII в. сельджукское государство распалось на множество мелких турецких государств. Возвращение империи в Константинополь в 1261 г. - блестящий успех византийцев - имело и отрицательные стороны. Империя немедленно оказалась глубоко втянутой в сложные европейские дела, и ей пришлось пренебречь не менее важными делами азиатскими. В течение последних трех десятилетий XIII в. прорвавшие границу турки нахлынули на азиатские владения Империи. К 1300 г. на всем Малоазийском полуострове у Византии оставалось лишь несколько узких прибрежных полос.
Во 2-й половине XIII в. начался быстрый рост небольшого турецкого государства на северо-западе Малой Азии. Его основателем был эмир Эртогул, умерший в 1281 г. Ему наследовал его сын Осман, давший имя государству (Османлы, Османы, Оттоманы).
Осман оказался талантливым вождем, сильно укрепившим и расширившим свою державу. Он провозгласил себя "борцом за веру" против неверных. Все новые и новые территории оказывались во власти молодого энергичного племени. Поначалу Османы не умели штурмовать укрепленные города. Но спешить им было некуда: они занимали окрестности и начинали их систематическое разорение. В конце концов в городе, лишенном подмоги, кончались все запасы, и он вынужден был капитулировать. Сил, чтобы постоянно посылать подкрепления осажденным городам, у Империи не имелось.
Возможно, если бы византийцы эвакуировали свои владения в Азии и вложили бы высвободившиеся средства в строительство флота, чтобы предотвратить высадку Османов в Европе, что-то им удалось бы сделать. Но такой дальновидностью в то время не обладал никто.
В 1302 г. на территории Византии наконец закончилась многолетняя война между Генуей и Венецией, из которой обе республики вышли окрепшими и с новыми владениями (византийскими), а империя - разоренной и ослабленной.
Чтобы остановить продвижение турок, Андроник II решил воспользоваться услугами войска наемников - Каталанской Компании во главе с Роджером де Флором, который в 1303 г. прибыл в Константинополь с армией из 6500 бойцов. Каталанцы были профессиональными вояками-наемниками - спецназом своего времени.
В 1304 г. они нанесли серьезное поражение туркам, осаждавшим византийский город Филадельфию. Но затем Компания предпочла заняться куда более безопасным и прибыльным делом и начала грабить византийцев на их собственной территории. Справиться с ними было невозможно. В 1305 г. византийцам удалось заманить Роджера де Флора в ловушку и убить. В ответ каталанцы начали открытую войну. Она продолжалась 6 лет. Андроник призвал на помощь против каталанцев турок, которых он переправил в Европу. Впрочем, и каталанцы прибегали к турецкой помощи. Тем временем Осман практически беспрепятственно расширял свои владения и в 1308 г. захватил Эфес - последний византийский город на побережье Эгейского моря.
К 1311 г. каталанцам надоело воевать в разоренной войной Северной Греции. Они захватили Афины, где уже более века правила французская династия, и основали там свое герцогство, просуществовавшее более 70 лет.
В 1326 г. Осман взял самый мощный византийский город-крепость в Малой Азии - Бурсу. Через несколько дней после этого военного триумфа он скончался.
Ему наследовал старший сын Орхан, оказавшийся достойным преемником своего отца и продолживший его завоевания. В 1329 г., после неудачной попытки византийцев выручить осажденный город, пала Никея. В 1337 г. за ней последовала Никомидия. В Малой Азии у Империи осталось лишь несколько изолированных друг от друга городов. Казалось, что и их дни сочтены, но каким-то образом этим городам, находящимся в полном турецком окружении, удалось продержаться еще несколько десятилетий. Однако никакого влияния на общий ход событий это не оказало.
В 1341 г. в Византии началась гражданская война между ведущим полководцем и политическим деятелем Империи Иоанном Кантакузином и регентами девятилетнего императора Иоанна V - его матерью императрицей Анной Савойской и патриархом Иоанном Калекой. Обе стороны в этой борьбе широко прибегали к помощи турок, многие из которых после этого прочно осели в Европе. В конце концов Иоанн Кантакузин вошел в Константинополь и завоевал византийский престол (1347 г.) и звание регента. Почти шестилетняя гражданская война была завершена. Еще через 7 лет, в 1354 г., Иоанн VI Кантакузин был свергнут подросшим Иоанном V, получившим для своего воцарения деньги от венецианцев. Кантакузин удалился в монастырь, где стал монахом Иоасафом. Правда, вскоре его отношения с Иоанном V восстановились, и он до конца своих дней оставался самым уважаемым отставным политическим деятелем Византии, к советам которого прислушивались все ее правители.
Тем не менее "союзник" Иоанна Кантакузина султан Орхан воспользовался предлогом свержения "уважаемого им императора", чтобы переправиться со своим войском в Европу. В 1365 г. преемник Орхана Мурад уже прочно укрепился на Балканах и перенес свою столицу в Адрианополь.
Ввиду отчаянности ситуации император Иоанн V отправился в Западную Европу с просьбой о помощи, но не получил ее. Император пытался завербовать наемников, платить которым ему было нечем; естественно, из этой его попытки ничего не удалось. Более того, на обратном пути его задержали кредиторы-венецианцы и бросили в долговую тюрьму. Сыну императора Мануилу пришлось вести длительные и унизительные переговоры в Венеции, чтобы выручить своего отца. В 1373 г. Иоанну пришлось признать себя вассалом султана и выплачивать ему ежегодную дань. Его сын и наследник Мануил был отправлен ко двору султана в качестве заложника. Ему даже пришлось помогать султану Мураду в захвате последнего византийского владения в Малой Азии - вольного города Филадельфии.
Этот же Мурад одержал победу в 1371 г. при реке Марице над объединенной болгарско-сербской армией. В результате он овладел Болгарией и Южной Сербией. Северной Сербии пришлось признать его господство.
В 1381 г. сербы восстали. В 1387 г. они одержали свою первую и единственную победу над турками при реке Теплицы. Турки подтянули новые силы. 15 июня 1389 г. состоялась знаменитая битва на Косовом поле. Перед самым началом сражения Мурад был убит в собственном шатре молодым сербом, выдавшим себя за перебежчика, желающего сообщить султану важную конфиденциальную информацию. Однако этот отчаянный шаг не помог - командование перешло к старшему сыну султана Баязиду, скрывшему от войска смерть своего отца, и сербы были разбиты. Король Лазарь был взят в плен и казнен в том же шатре, где убили Мурада.
Баязид, получивший почетное прозвище Йылдырым (Молниеносный), продолжал захватывать византийские земли. В 1396 г. в битве у Никополя он разгромил западное войско, направлявшееся против него крестовым походом. В 1402 г. он осадил Константинополь. Однако в этот момент счастье ему изменило: к нему прибыли посланцы Тимура (Тамерлана) с требованием вернуть христианскому императору все захваченные у него земли. Баязиду пришлось снять осаду с Константинополя и выступить навстречу новому врагу.
Правитель среднеазиатских земель Тимур (Тамерлан) (1336-1405) своими военными походами создал к этому времени империю от Китая и Бенгальского залива до Средиземного моря. Он был блестящим полководцем и завоевателем, не знавшим ни жалости, ни пощады, ни милосердия. Но, в отличие от Чингисхана, он не создал прочного государства: Тимур был гением разрушения, не терпящим ничьей независимости. После его смерти громадная империя незамедлительно развалилась.
25 июля 1402 г. в битве при Анкаре армия Баязида была уничтожена войском Тимура, Баязид взят в плен, и вскоре скончался. Османское государство было ввержено в хаос. Там началась гражданская война между сыновьями Баязида, которая продолжалась 11 лет - до 1413 г. Если бы всем христианским силам удалось объединиться, с османской опасностью было бы покончено раз и навсегда. Но, как всегда, этого не произошло. Все были слишком озабочены своими непосредственными делами. А у одних византийцев имелось слишком мало сил, чтобы воспользоваться такой возможностью. Им лишь удалось отвоевать у турок несколько городов во Фракии и вернуть себе Салоники. И это было все. Османская катастрофа лишь оттянула гибель Империи на полвека.
7. Главная сила западной средневековой цивилизации, по крайней мере в ее идеальных формах, была в ее интеграции под началом Церкви. Именно благодаря Церкви в течение всего средневекового периода в обществе оставались островки образования и грамотности. Именно Церковь организовывала школы и университеты, и практически все образованные люди того времени посвящали свои знания Церкви. Философия стала служанкой религии, и, поощряя изучение философии, Церковь смогла развить свое собственное богословие и поддерживать свое главенство в интеллектуальной жизни общества.
Такая интеграция отсутствовала в византийском мире. Там традиции секулярного образования никогда до конца не исчезали. Там государство, а не Церковь несло ответственность за образование, и именно государство создало великий Константинопольский университет. В противоположность Западу и юристы были мирянами, служащими в мирских судах. Сфера канонического права на Востоке была намного уже западной, но даже канонисты чаще всего являлись мирянами.
При этом можно сказать, что за всю историю Византии в ней не было организованного изучения богословия. В столичном университете изучали светские науки и философию, но богословие в куррикулуме не значилось. С другой стороны, в Константинополе существовала и патриаршая академия, но, за исключением св. Марка Эфесского в XV в., она не произвела на свет ни одного видного богослова.
Место богословия в византийском обществе было совсем иным, чем на Западе. Изучение богословия считалось личным и сугубо индивидуальным делом. И изучали его не только священники. Каждый гражданин Империи понимал богослужебный язык Церкви, что позволяло ему вслушиваться в гимнографию богослужений, которая сама по себе является образцом высочайшей богословской мысли. Ведущие ученые и богословы были по большей части мирянами или клириками, обычно рукоположенными в духовный сан через много лет после завершения образования. Многие даже самые знаменитые богословы оставались мирянами всю свою жизнь.
Особо следует сказать об отношении византийцев к классической греческой философии. Безусловно, она сыграла громадную роль в формулировках канонов и правил христианской веры. Необходимый синтез философии с богословием вырабатывался более ста лет, в период от времени Климента Александрийского и Оригена до эпохи великих каппадокийцев. Именно они сделали богословие самостоятельной дисциплиной со своими целями и задачами и со своим инструментарием. Вопрос о новом синтезе стал актуальным лишь к концу средневековья.
Изучение классической философии никогда не прекращалось в Византии. Конечно, наличие в обществе гностических и дуалистических ересей приводило к определенной подозрительности среди многих клириков к мирскому образованию и философии, к опасению, что миряне-философы, возможно, слишком очаруются интеллектуальными прелестями мысли древних язычников и перешагнут границы Православия, увлекая за собой своих неопытных учеников.
Уже во время патриарха Фотия в византийском обществе можно было выделить три "партийных" направления: 1) интеллектуалы, изучающие греческих античных авторов и сохраняющие их великое наследие; 2) официальная церковь, относящаяся скептически к классической философии и 3) монахи, которые были настроены к ней враждебно, считая ее пережитком язычества. При этом следует помнить, что деление это во многом условно: многие миряне-интеллектуалы выступали противниками языческой философии, в то время как многие клирики были ее пылкими приверженцами. Хотя христианская мысль противопоставляла себя античной философии, интерес к последней сохранялся и обе традиции продолжали существовать. Строгой поляризации между "гуманизмом" и "монашеством" не существовало. Да и монашеская партия отнюдь не была объединением воинственных обскурантистов. Конечно, радикалы были и в той и в другой партиях. Однако именно в монашеской партии жила подлинная духовность, и там создавалось истинное богословие.
В целом церковная иерархия никогда формально не осуждала приобретение знаний и использование интеллекта. Общественное мнение в Византии всегда относилось с глубоким уважением к образованию и достижениям человеческого разума. Кроме того, и среди клириков процент высококультурных и образованных людей был слишком велик для того, чтобы обскурантисты когда-нибудь взяли бы верх. Ведь еще в IV в. великие каппадокийцы утверждали, что классическое образование полезно для молодых людей. Великий мистик XIV в. св. Николай Кавасила, который всю жизнь был мирянином, прямо заявлял, что священник, получивший светское образование, куда более ценен, чем не получивший такового. Даже св. Григорий Палама, говоривший, что истинные богословы не должны слишком увлекаться светской ученостью, считал благом свое знание Аристотеля, которое позволяло ему мыслить ясно и четко. Правда, он придерживался мнения, что чрезмерное увлечение Аристотелем чревато переоценкой возможностей человеческого интеллекта. Не одобрял он и изучение Платона, так как неопытный студент может легко поддаться на красоту его философских построений и забрести в чистое язычество.
Тем не менее существование этих трех партий было реальностью, и оно создавало постоянное напряжение в византийском обществе. Например, раскол между Фотием и Игнатием во многом может видеться как конфликт между интеллектуальной и монашеской партиями. Основы противостояния лежали в том, что понимание природы Божества в античной философии было в принципе несовместимо с библейской интуицией и библейским откровением. Пример каппадокийцев показывал, что философским инструментарием пользоваться можно. Но пример великого Оригена, не сумевшего сохранить необходимое равновесие, показывал, что делать это нужно чрезвычайно осторожно.
До времени противостояние между двумя сторонами не приводило к интеллектуальному разрыву. Например, такие люди, как свт. Фотий и Михаил Пселл, высоко ценили обе области, которые уживались в их умах как бы отдельно друг от друга. Особенно ярко это раздвоение было явлено в Пселле, сочетавшем церковное благочестие, с одной стороны, с совершенно внехристианскими философскими и историософскими построениями - с другой. Налицо было некое раздвоение личности. Пселлу еще удавалось удержаться на грани, однако в XI в. это напряжение вылилось в открытый конфликт: Иоанн Италл, ученик Пселла, был изгнан из университета за преподавание платонистских доктрин. Его дело было вынесено на соборное обсуждение. Собор состоялся в 1082 г., осудил Италла и расширил синодик Православия, включив туда анафему против Италла. Смысл соборного определения был таков: можно читать античных философов, воспринимая это как гимнастику для ума, но верить им нельзя. Это и стало официальной позицией Церкви. Таким образом, попытка нового синтеза между богословием и философией была Византийской Православной Церковью отвергнута.
Во время правления Андроника II, вдохновляемого своим ученым великим логофетом Феодором Метохитом, была проведена реформа и реорганизация высшего образования. Университет подчинялся великому логофету, под ним были профессоры, каждый из которых отвечал за свою дисциплину. Как и раньше, профессоры получали государственное жалование, однако теперь родители студентов должны были вносить невысокую плату за обучение сыновей. Похоже, что у университета не было центрального здания: занятия проходили в разных частях города, в том числе и нескольких монастырях. Возможно, ряд частных учебных заведений, как, например, школа, основанная Никифором Григорой в здании, принадлежащем монастырю Спасителя в Хоре (Карие Джами), также были связаны с университетом. Во всяком случае, они могли быть закрыты по приказу великого логофета: именно это и случилось со школой Григоры.
Патриаршая Академия была реорганизована немного раньше, во время правления Михаила VIII. По всей видимости, в ней преподавались примерно те же предметы, что и в университете, хотя, наверное, с большим богословским акцентом.
Около 1400 г. император Мануил II придал университету его окончательную форму. К этому времени должность великого логофета пришла в упадок и высшее образование было передано в ведение одному из четырех генеральных судей. В правление Иоанна VIII таким генеральным судьей был Георгий Схоларий, который, кроме того, был членом Сената, имперским секретарем и профессором философии. Университет теперь назывался καθολικόν μυσειον, и Мануил разместил его в одном месте - в зданиях близ монастыря св. Иоанна Крестителя в Петре, где была отличная библиотека, которую и отдали в распоряжение студентов. Этот переезд стал возможным благодаря тому, что число студентов сильно сократилось пропорционально уменьшению населения города. В то же самое время Мануил переселил патриаршую Академию в здания близ монастыря св. Иоанна Крестителя в Студионе, где также была хорошая библиотека, и поставил во главе ее студийского монаха Иосифа Вриенния. Два учебных заведения тесно сотрудничали друг с другом, и многие профессора преподавали в них обоих. Иосиф Вриенний, ректор Академии и профессор библейской экзегетики, также преподавал философию как в Академии, так и в университете.
Оба учебных заведения пользовались высоким авторитетом в мире, и многие западноевропейцы приезжали в них учиться. Именно там получило образование последнее поколение византийских интеллектуалов. Такие видные церковные деятели, как Виссарион и Георгий Схоларий, получили свое образование в университете, а Марк Эфесский учился в академии. Однако самая знаменитая греческая школа в XV в. находилась на Пелопоннесе, в Мистре, где, вдали от официальной церковной иерархии, Георг Гемист Плифон преподавал собственную версию неоплатонизма. И Виссарион, и Георгий Схоларий ездили к нему из Константинополя, чтобы посидеть у его ног и почерпнуть от его мудрости.
Церковь сотрудничала с государством в области образования, и в целом это сотрудничество проходило гладко. Конечно, среди арсенитов и их последователей зилотов присутствовали определенные антиинтеллектуалистические тенденции, но их точке зрения никогда издавалось возобладать над характерным для византийца уважением к образованию. Св. Григорий Палама не рекомендовал монахам чрезмерно увлекаться светским образованием, но он не хотел ничего никому запрещать. Он просто считал, что, как и мясоядение, интеллектуальные изыски не полезны аскету и подвижнику, ибо отвлекают его от главной цели. Но даже и этот взгляд не разделялся другими богословами мистицизма. Друг и почитатель Паламы Николай Кавасила считал иначе, также как и его покровитель - высококультурный император Иоанн VI Кантакузин. Да и сам св. Григорий не смог бы выразить свои взгляды так ясно и убедительно, если бы он не изучал логику и аристотелевскую методологию. Проблемы возникали, если философы начинали вмешиваться в богословские вопросы...