Онтологическая структура сознания как предмет философско-культурологического анализа

Вид материала

Автореферат

Содержание Положения, выносимые на защиту Научно-теоретическое значение Социально-практическое значение Апробация результатов исследования. Структура работы. Основное содержание диссертации Список публикаций

Подобный материал:

• Эпический текст как объект философско-культурологического анализа (онтология, модальности,, 305.2kb.
• Программа-минимум кандидатского экзамена по специальности 09. 00. 13 «Религиоведение,, 192.18kb.
• Программа-минимум кандидатского экзамена по специальности 09. 00. 13 «Религиоведение,, 178.42kb.
• Ислам и женщина в современной турции (опыт философско-культурологического анализа), 370.13kb.
• Предпосылки становления культурологии как науки. Эволюция понятия «культура». Философия, 140.21kb.
• Предмет, методические подходы, структура и функции курса, 51.36kb.
• Программа вступительного экзамена в магистратуру по направлению юриспруденция, 333.24kb.
• I. Сущность и методика анализа финансового состояния субъекта хозяйствования, 308.04kb.
• Тема: познание как предмет философского анализа вопросы, 683.26kb.
• Программа вступительного экзамена в магистрату по теории государства и права принята, 309.33kb.

Положения, выносимые на защиту:

1. Классическая философия рассматривала сознание этимологически, что способствовало выявлению центрального положения в исследованиях гносеологии. Однако познавательные способности человека ограничивали определение сознания только мышлением, которое считалось по своей форме и структуре тождественным бытию. Выступая в своей трансцендентальной форме, отрицающей в процессе совершенствования любое чувственное содержание, не всегда сводимое к потребительской составляющей, мышление в сфере классической парадигмы определялось в качестве рассудка, разумность же, как сущностная его форма, не была обоснована без противоречий;
   
2. Иррациональная философия в своей экзистенциальной традиции, отказавшись от рассмотрения мышления вообще по причине его неспособности отразить сущность существования человека, также оказалась в тупике: констатация феноменов, содержащихся в акте самосознания человека, предполагает описательный характер их проявления либо положительно, либо отрицательно. Главной трудностью такой характеристики сущности человека является невозможность рационально обосновать процесс переориентации отрицательного проявления феноменов, обусловленного социально-экономическим способом существования, на положительную их реализацию.
   
3. В создавшихся условиях необходимой является тематизация проблемы сознания, которое должно отражать непосредственную связь между чувственным и мыслящим потоком, выраженную актом самосознания. Тогда в процессе жизнедеятельности указанная связь может осуществляться двойственным образом. Во-первых, относительно потребительского отношения человека к миру сущего, когда единство сознания выражено утилитарно-рассудочной формой, характеризующей человека как субъекта чувственно-практической деятельности. Во-вторых, единство может осуществляться относительно нравственного отношения человека к миру сущего, способствующего ценностно-разумной организации сознания, соответствующей личностной его форме.
   
4. Обоснование двойственной структуры сознания, выражающей его интенциональность к взаимно противоположным целям, указывает на внутренний разрыв в человеке, который приводит к возникновению отчаяния, выражающего кризис. Преодоление негативного состояния требует согласованности двухуровневой структуры сознания, которая осуществляется в творческом процессе, когда субъективные чувственно-практические способности определены ценностно-разумными категориями бытия. Тогда нравственное отношение к миру сущего является тождественным творческому преобразованию этого мира в контексте культуры.
   
5. Результатом внутренней гармонии человека является новое качество культурной реальности, подчиняющейся в своем становлении закону «изменчивости-в-постоянстве», который соответствует внутренней динамике развития сознания, выраженной созданием смысла как единства разрозненных, возможно противоречивых элементов – профилей реальности. В данном случае практически воплощается главный принцип имагинации – закон «неисключенного третьего». Возникающие смыслообразы согласовывают структуру сознания, мыслящего о самом себе, и непосредственно указывают на форму производящего их разума. Структура смыслообраза свидетельствует об идентичности переживания нуминозного чувства в практической сфере деятельности и нравственного восприятия текста культуры в процессе творчества.
   
6. Первоначальное осознание текста культуры может происходить только в соотношении с центром «Я» мыслящего субъекта. Первая операция – процесс «собирания» внешней чувственности, выраженной пятью органами чувств, в единство относительно нравственного центра сознания человека, каковым является сердце. В этом случае актуальность внешних восприятий действительности снижается, что приводит к ослаблению автоматической аналитико-синтезирующей функции мышления и проявлению разумности, способной к трансценденции за границу наличного сознания, вглубь, с целью придания личностного смысла основным феноменам.
   

Научно-теоретическое значение диссертационного исследования.

Результаты проведенного автором исследования способствуют более глубокому пониманию проблемы человека. Обоснованная в диссертации необходимость устранения внутреннего кризисного состояния сознания как предпосылка согласованности и единства последнего, приводит к актуализации и раскрытию творческого потенциала человека в рамках культурной истории, артикулированной его ценностно-нравственным выбором.

Аналитическая область исследований может составить часть философского авторского курса по преподаванию онтологии и теории культуры. Кроме того, теоретические положения могут быть использованы в преподавании базового курса истории философии.

Принципы исследования, на которых строится проблематика диссертации, расширяют методологическую базу культурологических дисциплин. В данном случае представленные и обоснованные принципы могут быть плодотворно использованы для преподавания практической философии, культурологии, этики, эстетики, для разработки лекционного курса в педагогике, психологии. Выводы настоящей работы могут иметь применение в различных отраслях знания – педагогической психологии, психологии и философии творчества, а также в качестве самостоятельных направлений.

Социально-практическое значение исследования связано с возможностью внедрения полученных результатов в качестве теоретической базы для разрешения конкретных социокультурных проблем современного российского общества. Выводы работы могут способствовать формулированию целей и задач культурной политики в освоении наследия интеллектуальной и художественной культуры. Также они имеют значение в определении философской, психолого-педагогической и социокультурной стратегии в процессе реализации российского национального проекта в сфере образования.

Практическая часть диссертационного исследования, разработанная с учетом методологических установок, может найти свое применение в работе с разновозрастными молодежными группами, а также со студентами, имеющими психологические отклонения от нормы. Процесс гармонического согласования имманентной сферы сознания в его практическом осуществлении может помочь в устранении негативных последствий кризисных явлений в сфере образования, искусства, воспитания, в сфере научно-исследовательской деятельности.

Построение схем мыследеятельности, которые оказываются тождественными семантико-семиотическим моделям исследования, можно использовать в преподавании специальных, технических дисциплин, для разработки курсовых и дипломных проектов в различных вузах. Осуществление регрессивно-прогрессивного метода деятельности сознания позволяет практически согласовывать двойственную структуру сознания в единстве личностной и субъективной форм человека.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на кафедре философии Костромского государственного технологического университета. Результаты диссертационного исследования освещались в рамках Всероссийского симпозиума «Дни петербургской философии» на секции «Ускользающая красота зрелища» (г. Санкт-Петербург), а также на юбилейном постоянно действующем семинаре, посвященном творчеству Вл. Соловьева (г. Иваново, 2008), в лекциях для студентов различных специальностей Костромского государственного технологического университета.

Основные результаты и выводы работы докладывались и обсуждались на международных и всероссийских научных, научно-методических и научно-практических конференциях в Астрахани (2008), Волгограде (2006 – 2008), Воронеже (2008), Горячем Ключе (2008), Иванове (2005 – 2009), Казани (2008), Краснодаре (2005 – 2009), Курске (2008, 2009), Москве (2006 – 2009), Санкт-Петербурге (2005 – 2009), Твери (2007) и опубликованы в монографии, четырех учебных пособиях и 63 статьях.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы на русском и иностранных языках, а также приложения. Последнее представлено самостоятельными творческими работами студентов различных специальностей Костромского государственного технологического университета, посвященными видению ускользающей красоты природы, которое тождественно реализации понимания феномена красоты. В данном приложении содержатся фотографии тех явлений, которые индивидуально переживались студентами и пробуждали нравственно-разумное их осмысление, выразившееся в повествовательном обосновании своей позиции.

Кроме этого в приложении имеются самостоятельные аналитические исследования студентов, посвященные художественному невербальному тексту П. Пикассо под названием «Портрет Майи с куклой», а также представлены работы ребят, содержащие критическое осмысление художественного вербального текста Харуки Мураками «Зеленый зверь». Осуществление «визуального поворота» как современного антропологического принципа, применяемого в процессе преподавания, стало возможным через знакомство с кинематографическими текстами. В указанном приложении приводятся работы студентов по осмыслению и философско-культурологической интерпретации, выражающей творческий анализ фильма режиссера А.Г. Инариту «21 грамм».

Использованная при написании диссертационного исследования литература включает в себя 420 источников. Объем диссертации составляет 381 машинописных страниц в компьютерной верстке.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» обосновывается выбор и актуальность темы, раскрывается степень ее разработанности, определяются основные цели и задачи исследования, формулируются присутствующие в диссертации элементы научной новизны и излагаются тезисы, выносимые на защиту, артикулируются методологические основы и логическая структура диссертации, приводятся сведения об апробации результатов работы.

В первой главе «Определение сознания: классическая и экзистенциальная парадигмы в исследовании сущности человека», включающей в себя три параграфа, критически рассматриваются представления о сознании, которые были обоснованы в классической философии трансцендентального идеализма, в иррациональной традиции экзистенциализма. В этой части исследования были проанализированы современные подходы к определению сущности человека, рассмотрены и критически осмыслены определения сознания, указаны возможные способы его формирования и проявления.

В параграфе 1.1 «Истоки и развитие исторических представлений о трансцендентальной сущности сознания» дана характеристика классической парадигмы в определении сущности человека и связанных с ней проблемах, которые рассматривались через основной принцип этой философской традиции: принцип тождества мышления и бытия. В философских системах Г.В.Ф. Гегеля, Дж. Джентиле, И. Канта, Вл. Соловьева, И.Г. Фихте, Ф.В.Й. Шеллинга сущность человека считалась выраженной мышлением, которое определялось в форме трансцендентальности. Содержанием этой формы мышления являются категории рассудка, под которые подводятся чувственные восприятия человека, разрозненные и хаотичные в своей сущности, но первоначально упорядочиваемые чистыми формами созерцания – пространством и временем. Исходя из этого, основной функцией рассудочной формы мышления как формы трансцендентальной, является синтезирование опытных данных, которые в дальнейшем анализируются и с помощью законов формальной логики образуют систему, составляющую знание человека, как содержание его сознания.

В этой части исследование трансцендентальной формы мышления человека является не противоречивым и соответствующим тем задачам, которые имплицитно содержатся в главном принципе классической философии, основанном на гносеологической проблематике. Однако определение подлинно человеческих экзистенциалов бытия, таких как совесть, свобода, судьба, понимание в отличие от знания, в трансцендентальной философии не было обосновано. Все эти жизненные категории бытия человека, согласно идеалистической традиции, относятся к эмпирическому субъекту, который в отличие от трансцендентального, является обусловленным, зависимым в своем существовании от окружающего его мира. В силу этого все переживания чисто человеческого, личностного в своей сущности характера подлежат «снятию», «оправданию» в универсальной чисто рациональной функции трансцендентального субъекта.

Не случайно в такой ситуации само бытие мира как непознаваемая «вещь в себе», обладает неопределенным нравственным статусом. Это позволило Н. Бердяеву утверждать, что мир в своей сущности – «аримановой природы». Да и сущность человека, выраженная, по И. Канту, свободой, остается непостижимой и в нравственном отношении безответственной. Это особенно наглядно продемонстрировано в системе Шеллинга, попытавшего обосновать сущностное тождество субъекта и объекта в творческой деятельности человека, находящей свое выражение в философии и искусстве. Шеллинг, следуя в своей системе логике изложения И. Канта в определении тождественности субъективного и объективного начал в человеке, считает, что таковой являет себя миру как гений.

Однако гений как человек, наделенный от природы способностью согласовывать противоречия в созидательном акте, в нравственном отношении остается нейтральным, в силу этого гением может быть и злой человек. Это связано с тем, что нравственный выбор в пользу добра или зла (в пользу темной основы или светлого луча разума) был осуществлен в бессознательной, удаленной в бесконечное прошлое вечности. Указанная вечность содержала внутреннюю тождественность Абсолюта как предпосылку возникновения природы и человека. Таким образом, трансцендентальная форма мышления, практически выраженная рассудком, не отвечает сущности человека, поскольку не выявляет его ценностно-нравственные категории сознания и в этом смысле не способствует пониманию сущности мироздания.

В параграфе 1.2 «Проблема человека и определение его сущности в философии экзистенциализма» рассмотрена неклассическая философия в своей экзистенциальной традиции, непосредственно осветившая круг жизненно важных для человека проблем. Однако в рамках этой парадигмы указанные проблемы так же не нашли своего разрешения, хотя в своем исследовании экзистенциальная философия и опиралась на совершенно иной принцип: принцип тождества сознания и бытия. Но в этом случае из определения сознания полностью исключалось мышление, которое, согласно экзистенциальной парадигме, основано только на одной функции – познавательной. В результате вывод, к которому приходит трансцендентальная философия идеализма, может быть сформулирован следующим образом: в сфере гносеологии мышление без противоречий описывает круг проблем, входящих в ее компетенцию. Соответственно, если основные внутренние, глубинные состояния человека остаются непостижимыми для этой формы мышления, ее включение в исследование экзистенциальных характеристик бытия не является обязательным. В силу этого факта сознание в иррациональной философии понимается усеченным, обладающим только чувственным потоком, относительно которого и формируются те состояния сознания, которые выражают его сущность. По этой же причине философское обоснование основных проблем бытия мыслители экзистенциального типа выражают чисто описательно, используя литературный способ изложения.

Такие авторы, как Н.М. Бахтин, М. Бубер, С. Кьеркегор, С.Л. Франк, М. Хайдеггер основными характеристиками сущностного проявления человека считают его отношения с Другими, с иными себе. Рассматривая нравственный характер таких отношений, основанный на феномене любви, философы приходят к парадоксальной ситуации: чем ближе к Я человека становится Другой, преобразовываясь в Ты, тем большее отталкивание между ними возникает. Обосновывая процесс трансценденции, осуществляемый на уровне чувственного потока как способ актуализации феномена любви, философы вынуждены признать, что этот процесс приводит к негативным последствиям как во внутреннем мире Я, так и Другого. В Я человека возникает страх как реакция со стороны Иного, не способного адекватно ответить на нравственный призыв, заключенный в отношении Я к этому иному себе.

Внутренний мир моментально наполняется состоянием отчаяния, которое согласно С. Кьеркегору, принимает форму «желания быть собой, но другим». Однако и во внутреннем мире Другого происходит идентичный процесс, формирующий отчаяние этой же формы. В результате, казалось бы, отношения, основанные на любви, должны обладать прочностью и фундаментальностью, но в силу внутренней неприязни между Я и Другим вырождаются, приобретая характер привычных субъект-объектных, или, как говорит М. Бубер, отношений Я-Оно. Не случайно К. Ясперс в середине прошлого века заявил, что необходимо восстановить рациональность в самой экзистенции. Действительно, как показало исследование, на уровне только одного чувственного потока невозможно удержать отношения в их сущностной позитивности.

В параграфе 1.3 «Структура сознания: характеристика, способы формирования, внутренняя согласованность» автор формулирует подходы к пониманию сущности человека. Опираясь на творчество У. Джемса, А.В. Иванова, В.А. Кувакина, П. Курца, Э. Левинаса, В.В. Миронова, Л.Н. Роднова, Ж.-П. Сартра, П. Тейяра де Шардена сознание в своей деятельной функциональности определяется как чувственно-мыслящий поток, который в своем потенциальном единстве выражен актом самосознания. В ходе исследования было выявлено, что акт самосознания выражен в своей сущности феноменами, которые потенциально определяют способ бытия человека. Феномены – это, по сути, нравственно-смысловые категории сознания, которые могут как неявно присутствовать в жизни человека, так и быть актуально представленными в той или иной форме деятельности, определяя степень ее человеческой ценности.

Заложенное в акте самосознания единство чувственного и мыслящего потоков, должно быть реализовано человеком в процессе осуществления жизни. Указанное единство формируется волевой интенциональностью, внутренней творческой энергией, и может проявляться двойственно. Привычный способ восприятия окружающего нас мира – это синтезирование и анализирование чувственных ощущений, на основе которых строится знание действительности. Но сам процесс получения знаний определен потребительским отношением человека к окружающей его реальности. Именно такое отношение способствует более выгодному дифференцированию, разложению изучаемого объекта, а затем его синтезированию согласно тем целям, которые определяют универсальный характер использования.

Таким образом, относительно потребительской установки сознания человек формируется в качестве субъекта, при этом чувственный поток характеризуется внешней чувственностью, которая в своей разрозненности приводится в гармонию пространственно-временными формами созерцания и категориями рассудка. Однако в этом случае феномены как нравственно-ценностные «первообразы» (М.К. Мамардашвили) бытия лишь потенциально присутствуют в сознании человека, сущностно не определяя его чувственно-предметную деятельность. В таком случае, ядро человеческой личности, замыкаясь во «внутренней жизни» (Н. Бахтин), наполняется состоянием отчаяния.

Не случайно, в процессе исследования был рассмотрен еще один способ согласования чувственного и мыслящего потоков в единстве сознания, который требует определенной организации и волевого усилия человека. Для актуализации основных феноменов бытия как предпосылки нравственного единства сознания необходимо внешнюю чувственность, выраженную совокупностью пяти органов чувств, подвести под единство сопереживательного центра бытия человека, каковым, согласно П.Д. Юркевичу, является сердце. В этом случае мышление, оторванное от автоматического синтезирования и анализирования реальности, становится свободным от рассудочной функции и интенционально направляется навстречу иного себе, что для Я человека выступает в качестве не-Я.

Необходимо подчеркнуть, что процесс трансцендирования, выход за рамки наличного бытия, способен осуществиться только на уровне мышления, чувственность, как выявило настоящее исследование, не может выходить за свои собственные границы. Таким образом, мышление, которое осуществляет трансцендирование, выступает в форме разумности, закон деятельности которой определяется как

Я  не – Я

и вербально выражается: «Я есть Я и не-Я одновременно». Относительно разумно-нравственного единства сознания человек выступает в качестве личности. При этом задача согласования субъекта, который характеризует рассудочно-утилитарный уровень сознания, и личность как единство разумно-нравственной сущности этого же сознания в целостной форме человека оказывается одной из центральных.

Во второй главе «Согласованность двойственной структуры сознания как предмет философско-методологического анализа» представлены возможные способы формирования гармоничной согласованности двухуровневой структуры сознания.

В параграфе 2.1 «Риторический закон как способ организации мыследеятельности и форма проявления феномена добра» рассматривается метод актуализации одного из феноменов акта самосознания в процессе согласованности рассудочной и разумной мыследеятельности через осуществление риторического процесса организации речи, который подчиняется определенному принципу: мысль, слово и дело должны выступать в неразрывном единстве, выражающем целостность человека. Однако для воплощения этой закономерности в реальной действительности необходимо участие не только мыслящего потока, но и сознания в его чувственной, эмоциональной выраженности.

Другими словами, мысль как результат деятельности «участного» (М.М.  Бахтин) мышления, в контексте нашего исследования определяемого в качестве разумного, возникает только в ситуации диалога, когда Другой становится для Я человека Ты его же собственного сознания (М. Бубер). В связи с этим для состоятельности диалога необходимо «объять» Ты на уровне чувственного потока, ввести в пространство внутреннего мира Я относительно нравственного сердечного центра бытия. В этом случае эмоционально-волевой тон фундирует разумную форму мышления, и такая ситуация в терминах риторики представлена в понятии Этоса.

Результатом деятельности разумно-нравственной составляющей сознания или Этоса является актуализированный феномен понимания, что соответствует риторическому понятию «мысль». Внешняя форма языка, которая является необходимой для выражения понимания (мысли), представлена рассудочно-утилитарной составляющей сознания, что соответствует риторической модели Логоса или «слова». Согласование же мысли и слова завершается в конкретном поступательном действии, которое закрепляет единство Этоса и Логоса в ответственности со-бытия – совместного бытия Я и Ты, осуществляющегося по закону совести, соответствующей в риторике Пафосу.

Реализация единства Этоса, Логоса, Пафоса осуществляется, согласно методологии Г.П. Щедровицкого, через организацию структуры материалы, каковым является любой предмет исследования. Разрушение первоначальной формы объекта, затем следующий за ней процесс анализа составляющих объект частей, которые синтезируются в новую структуру – это метод, который соответствует риторической модели исследования, разработанной в свое время М. Ломоносовым, а в настоящее время рассматриваемой Ю.В. Рождественским. Единство двухуровневой структуры сознания как согласованность Этоса, Логоса и Пафоса определяется нравственным законом совести, который исследовался в творчестве А.А. Ухтомского, Н.А. Бердяева, М. Бубера, М. Хайдеггера. Совесть как совместная весть, исходящая из метафизической сферы бытия, раскрывающая самость Я в момент личностной встречи с Ты Бога, пронизывает со-бытие, «нудительно» (М.М. Бахтин) призывая человека осуществлять диалог с Другим на чувственно-мыслящем или, точнее, разумно-нравственном уровне сознания, выстраивая процесс выражения понимания через слово и дело.

В параграфе 2.2 «Двойственность структуры речи: к критике отвлеченности и абсолютизации внешней и внутренней форм языка» соискатель выстраивает систему аргументации, отстаивая следующую мысль. Когда мы говорим о схемах мыследеятельности, необходимо отдавать себе отчет в том, что обозначенные схемы не обязательно выражают согласованность двухуровневой структуры сознания, нередко определяя процесс организации исключительно внешней формы языка, что приводит к образованию таких семиотических структур, в которых не участвует сущность человека. Создание таких схем рассмотрено на примере исследования, осуществленного В.М. Розиным относительно диалога Платона «Пир». Представленные процедурные нормы характеризуют процесс приспособления человека к меняющимся внешним условиям, которые требуют создания определенных кодов, в своей совокупности строящих предмет как новую реальность бытия.

Главным логическим условием осуществления такой деятельности является необходимость мыслить, избегая противоречий, другими словами, мыслить согласно аристотелевской формальной логике, главным законом которой является закон «исключенного третьего». Выстроенная по такому принципу реальность, выражающая практическое осуществление процесса приспособления человека к внешним условиям, через коммуникацию передается реципиентам, т.е. распространяется, и в качестве знаний становится общезначимой, необходимой и универсальной.

Другим способом, определяющим отвлеченную внешнюю формальность языка, является структурализм, выражающий деятельность, противоположную в своей направленности построению семиотических схем мысли. Отталкиваясь от лингвистического анализа эмпирической действительности, такие исследователи, как А. Гардинер, Дж. Остин, Дж. Серль рассматривают конвенциональные и неконвенциональные акты сознания, определяющие в своей сущности элементарный «язык» животного мира, к которому человек непосредственно причастен в силу материальности своего тела. Как утверждает С.В. Горюнков, рассматриваемые структуралистами акты сознания в малой степени участвуют в процессе актуализации и проявлении феноменов, что подтверждается творчеством Р. Барта.

Этот автор анализирует общественно-социальную сферу практической деятельности человека, делая вывод, что коммуникация, основанная на конвенциональных и неконвенциональных способах выражения, приводит к состоянию внутренней агрессии субъекта речи, который проявляет ее в вербальном терроре по отношению к реципиенту. Таким образом, теоретически и практически лингвистический структурализм оказался в той же ситуации, которую в свое время создала философия трансцендентализма, исключившая из существования и сущность человека, выраженную его экзистенцией, и сущность мира, представленную его бытием.

Сложившаяся ситуация не изменится и в том случае, если в качестве сущности языка рассматривать его внутреннюю форму в отвлеченности, и даже в противопоставлении ее внешней речи, как, собственно, и поступает М. Хайдеггер в своих исследованиях, посвященных истоку художественного творения. Процесс самоуглубления во внутренний мир человека, где и зарождается образ произведения как самозамкнутость и потаенность, вступает в конфликт с процессом самораскрытия и явленности этого образа, что выражает, по сути, конфликт чувственного потока сознания с мыслящим. Скорее всего, эта конфликтная ситуация, которая характеризует внутренний раскол человека, объясняет тот факт, что внутренняя форма языка не находит своего адекватного выражения во внешней речи. Собственно это объясняет, на наш взгляд, трудность в понимании, в постижении хайдеггеровских текстов.

В параграфе 2.3 «Формирование “образа” и “смысла” как единство “смыслообраза”» соискатель рассматривает метод согласования внутренней формы языка как определенного содержания сознания с внешним способом выражения. Имеется в виду регрессивно-прогрессивный метод П. Рикера. Реализация этого метода осуществляется поэтапно, начиная с процесса осознания самим человеком своего внутреннего состояния в качестве кризисного, которое, по С. Кьеркегору, соответствует состоянию отчаяния. Такая предпосылка творческой деятельности человека была обоснована в трудах Э. Мунье, а в последствии в творчестве Г. Марселя, чьи произведения знал и ценил П. Рикер. Стремление Г. Марселя исходить «из человека» побудило П. Рикера обратиться к трудам З. Фрейда, в контексте которых и был обоснован регрессивный способ проникновения в сферу бессознательного как места зарождения образа.

Рассмотренная психологическая концепция по возникновению образа, обоснованная Р. Арнхеймом, Б.В. Раушенбахом, С. Рубинштейном, была критически осмыслена и признана не способной выразить сущность деятельности человека по созданию образа, т.к. опиралась на отражательную функцию сознания, которая присуща и животным. Процесс проникновения в бессознательную сферу, согласно П. Рикеру, осуществляется через «отстранение» субъекта. Эта деятельность предполагает концентрацию сознания в нравственном сердечном центре бытия человека, который становится таковым в результате изменения интенциональности чувственного потока из вне вовнутрь. Образ возникает как определенная согласованность «профилей реальности», которые существуют во внутреннем мире человека и которые были исследованы Э. Гуссерлем, М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартром.

Процесс придания образу смысла, выраженному «ментальным образом», был рассмотрен Ж.-П. Сартром. Однако в ходе исследования философ пришел к выводу, что как только аналитически последовательно друг за другом исключаются «профили реальности», которые составляют образ, исчезает и он сам, и его смысл. В связи с этим П. Рикер, опираясь на творчество К. Ясперса, Э. Гуссерля, рассмотрел прогрессивный метод осуществления сознания, согласно которому смысл образа всегда устремлен в будущее, и для его обретения необходимо осуществить процесс трансценденции, выхода сознания на уровне мышления за свою собственную границу. Однако момент согласования образа и смысла П. Рикером не был продуман до конца.

Эта проблема была рассмотрена в учении Я.Э. Голосовкера, который утверждал, что образ и смысл не могут существовать независимо друг от друга, поэтому необходимо говорить о смыслообразе, формирование и выражение которого необходимо обосновывать как в философии, так и в искусстве, составляющих в своей противоположной направленности диалектическое единство. Основным законом, определяющим имагинативный процесс создания смыслообраза, является закон «неисключенного третьего», согласно которому все противоречивые внутренние потенции сознания, рассмотренные

Ж.-П. Сартром, подводятся под логическое единство. Данный закон выражает имагинативную логику и является тождественным закону деятельности разумной формы мышления, что позволяет рассматривать понятия «имагинатив» и «разум» как синонимичные.

В третьей главе «Философия искусства: опыт постижения культурной реальности» рассматривается практическое применение аналитического и методологического исследований, предпринятых в двух предыдущих главах.

В параграфе 3.1 «Символичность и цвето-звуковое видение бытия: философский анализ» представлена реализация феномена понимания через анализ метафоры – фразы, внутри которой между составляющими ее содержание понятиями отсутствует непосредственная логическая связь. По утверждению П. Рикера, процесс постижения метафоры требует обретения смысла, который невозможно обнаружить на «поверхности» высказывания, он выстраивается. Метафора, перемещающая анализ из области слова в область образного высказывания, способствует более широкому освоению сферы сознания. Это связано с тем, что значение метафоры не заключено в каком-то одном понятии, или в нескольких понятиях, рассматриваемых самих по себе. Смысл метафоры рождается во внутреннем конфликте между этими словами, которые на уровне значений никак не соотносятся между собой через логическую причинно-следственную связь.

Метафора наглядно и глубоко демонстрирует символическую функцию языка: буквальный смысл либо отсутствует, либо отступает перед метафорическим смыслом, что способствует нахождению более близких к реальности слов и возрастанию эвристической функции сознания. Приведенные в параграфе примеры убеждают в том, что актуализация феномена понимания в процессе анализа метафоры имеет содержательно множественный характер, который зависит от способа бытия реципиента, знакомящегося с данным высказыванием, его умением и желанием переживать прочитанное, включать в сферу своего сознания, а также уровня развития, памяти, «багажа» знаний, содержания жизненного опыта.

Согласно П. Рикеру, тексты культуры представляют собой «мифологическое в сочетании с метафорическим» произведение, адекватным выражением которого может быть только поэзия. Как утверждает А.Ф. Лосев, мифологическое содержание любого метафорического высказывания имплицитно включает в себя смыслообраз, который не имеет законченного воплощения в этом выражении. Об этом же пишет и Я. Э. Голосовкер, который обосновывает процесс разворачивания образа по кривой смысла до момента ее замыкания в круг, когда этот смысл будет полностью исчерпан. Причем, как утверждает философ, этого может и не произойти, поскольку образ в своей смысловой нагруженности всегда устремлен в будущее.

В качестве примера рассматривается стихотворение А. Рембо под названием «Гласные», в котором автор раскрывает способ цветового видения звуков, способных в своей внутренней гармонии передавать понимание смысла бытия от одного человека к другому, минуя обязательную для коммуникации вербальную форму высказывания, требующую перевода с одного языка на другой. Анализ стихотворения, а также представления поэта о реализации собственной гениальности как дара, вызвали необходимость обратиться к философии Платона, которая в качестве мировоззренческой парадигмы легла в основу осуществления Ф. Рембо понимания любви и жизни. Учение Платона сыграло судьбоносную роль в раскрытии этих же феноменов бытия в творчестве другого талантливого мыслителя – Вл. Соловьева. Сравнительный анализ двух разных жизненных и созидательных позиций, основанных на одной и той же философской системе, заканчивает этот параграф.

В параграфе 3.2 «Идеи почвенничества Ф.М. Достоевского в контексте проповеди ”виновности всех перед всеми”: философско-культурологическая интерпретация» дается историко-философское представление о направлении почвенничества, к которому принадлежал русский писатель, в контексте существовавших к концу XIX века двух других направлений: славянофильства и западничества. Этические и эстетические взгляды Ф.М. Достоевского, сформированные в рамках мировоззрения почвенничества, нашли свое воплощение в разных произведениях, главными из которых являются два романа «Братья Карамазовы» и «Бесы».

По утверждению М.М. Бахтина, все творчество русского писателя представляет собой «полифонию» – гармоничное сочетание образов героев в единстве целого произведения, при чем каждый персонаж выражает свою личностную точку зрения, которая имеет смысловую связь с другими, иногда даже противоположными. Понимание полифонической природы романов Достоевского М.М. Бахтиным подтверждается анализом героев, которые, утверждая противоречивые мнения или своей жизнью воплощая различные мировоззренческие позиции, оказываются духовно близкими единомышленниками. Таковыми являются Иван Карамазов, Смердяков и Петр Верховенский, герои, живущие в противоположных условиях, имеющие разные уровни образованности и развития внутреннего мира, однако их жизненное кредо можно выразить одним высказыванием: «если Бога нет, то все позволено».

Точно так же единомышленниками являются старец Зосима и отец Ферапонт, два инока, живущих в стенах одного монастыря, которые постоянно находились во внутренней вражде и непримиримости, однако по своим взглядам на смысл бытия, на способы его осуществления оказываются представителями одного учения – христианского пантеизма. При этом Алеша Карамазов, по сюжету романа являющийся близким, любимым учеником Зосимы, выражает своими жизненными поступками совершенно иное представление о назначении человека, о подлинном понимании любви, о деятельном воплощении веры, никак не связанное с проповедью старца.

Основной смысл учения Зосимы, который является весьма показательным в пантеистическом мировоззрении старца, это утверждение виновности всех перед всеми. Если каждый человек, живущий на земле, поймет это, сможет оценить себя как самого виновного, а также будет воплощать это понимание в своей практической деятельности, тогда наступит рай, здесь в материально-предметном мире. Ф.М. Достоевский убедительно доказал, что проповедь этого героя является отвлеченной и жизненно невыполнимой, т.к. сам старец никогда не смог воплотить основы своего учения в каком-то конкретном поступке. Когда же люди, пытавшиеся осуществить смысл учения, спрашивали: что необходимо сделать, чтобы приблизить наступление рая, старец Зосима уходил от ответа и никакого способа воплощения своей проповеди никому не дал.

Пример учения старца Зосимы, доведенный до своего логического завершения в конкретных поступках, был осуществлен в творчестве современного режиссера Л. фон Триера, в его фильме «Догвилль». Героиня фильма собственной жизнью доказывает логическую отвлеченность, лживость этого учения, а самое главное Л. фон Триер убедительно обрисовал тот «рай», который возникнет, если следовать проповеди старца Зосимы. Анализ поступков героини «Догвилля», осуществленный в этом параграфе на примере философского творчества С.А. Аскольдова, А. Гришина, И.И. Евлампиева, А. Мацейны, позволяет охарактеризовать ее внутренний мир как образ антихриста, который действует согласно поговорке «благими намерениями дорога в ад вымощена».

В параграфе 3.3 «Актуализация феномена понимания в контексте образовательных проблем современности» рассматривается применение способов актуализации феномена понимания в образовательном процессе в рамках преподавания ВУЗовской дисциплины «Философия».

В разделе 3.3.1 «Ускользающая красота природы: культурологический аспект» дается анализ «визуального поворота», как способа формирования видения (феномена понимания), основанного на качественных особенностях фотографии, являющейся, согласно А. Брудному, определенным текстом культуры. Создание фотографии – процесс, который требует от человека выявления его творческих способностей, концентрации внимания, волевого усилия, направленного вглубь сознания. Все эти предпосылки необходимы для актуализации понимания, проблематизируемого в процессе преподавания, когда создается некая ситуация, требующая от студентов полной самостоятельности и свободной реализации тех возможностей, которые имплицитно присутствуют в акте самосознания.

Примером такой ситуации в контексте исследования является философская проблематика учения Платона об идеальной метафизической сфере бытия. Процесс постижения этой сферы можно осуществить через нахождение, видение вечной идеи красоты в постоянно меняющейся, присутствующей в явлениях природы мимолетной красоте. Умение «схватить» эту ускользающую, возвышенную красоту в окружающем человека мире, запечатлеть ее на фотографии является личностно значимой задачей, связанной с философским обоснованием своего понимания вечности и идеальности метафизической сферы бытия. В случае творческой удачи студента и педагога по реконструкции смысла явления создаются условия для актуализации эвристических способностей студентов в событии понимания.

Объективность и формальная значимость идеи красоты, которая мгновенно просвечивается в явлениях природы, может быть схвачена и удержана нравственным переживанием человека. Тогда сама по себе ничего не значащая красота мироздания, ускользающая, вечно-меняющаяся ее зрелищность может быть приобщена в своей семантической сущности к вечности. В этой увековеченной форме красота природы в виде фотографии становится текстом культуры, который содержит идею бессмертия человека, ставшую актуальной благодаря нравственному переживанию и имагинативному пониманию прекрасного. Личностная ориентированность, субъективная оценка ускользающей в природе идеи красоты обогащает общую интерсубъективную сферу понимания этой объективно существующей идеи.

Межличностная сфера, в которой актуализируется мышление, стремится к объективному миру, содержащему идею красоты как к пределу совершенствования, приближается к нему. Чем больше обогащается эта межличностная сфера понимания личностно воспринимаемой и нравственно оцениваемой красотой природы, тем ближе становится метафизическая сфера бытия к материально-предметному миру, тем понятнее и ближе становятся переживания другого человека по общему предмету исследования. Поэтому, запечатлев в форме фотографии ускользающую зрелищность красоты природы, студенты самостоятельно и свободно должны обосновать, почему именно это явление им хочется приобщить к «своей» вечности. Затем на практическом занятии по философии анонимно зачитываются работы ребят и предъявляются фотографии, которые соответствуют творческому осмыслению увиденного, а значит и увековеченного. Примеры и фотографических работ студентов, и повествовательных, содержащих видение как способ понимания красоты природы, представлены в ПРИЛОЖЕНИИ № 1 к диссертации.

В разделе 3.3.2 «Кинематографический текст: способ реализации смысла» дается обоснование художественного фильма как определенной формы текста, анализ которого позволяет осуществить реализацию феномена понимания. Исходная позиция данного исследования выражается в том, что любой объект культуры – это средство для воплощения акта коммуникации, модель, которая позволяет выйти на сущностный диалог или, по М. Буберу, «встречу» сознаний.

Такое понимание текстов культуры предполагает предметное использование в практических целях не только исключительно литературу философского содержания, но и другие произведения искусства, в том числе и кинематографические. Необходимость обращения к текстам культуры в процессе преподавания философской дисциплины обусловлена, в частности, тем, что, согласно А. Брудному, понимание таких текстов есть одновременно понимание человеком самого себя. Актуализация феномена понимания предполагает ощущение себя частью действительного мира и видение себя в других людях. В данном разделе в качестве кинематографического текста рассматривается фильм А.Г. Инариту «21 грамм», анализ которого осуществлен соискателем на примере творчества И.А. Ильина. В ПРИЛОЖЕНИИ № 2 к диссертации представлены самостоятельные работы студентов, которые наглядно характеризуют смысловую множественность понимания, как реализацию уникального внутреннего мира каждого человека.

В разделе 3.3.3 «Художественный вербальный и невербальный текст как средство актуализации феномена понимания» раскрывается способ согласованности двухуровневой структуры сознания применительно к анализу картины П. Пикассо «Портрет Майи с куклой» и рассказа Харуки Мураками «Зеленый зверь».

Для согласованной организации сознания необходимы тексты культуры, через которые осуществляется поворот сознания человека «назад к вещам» (Э. Гуссерль), выражающий опыт базовых переживаний. Указанный опыт может быть осуществлен на основе текста культуры как данного, относительно которого архитектонически выстраивается сознание человека, воспроизводя собственный смысл понимания этого текста как соз-данное. Данное и созданное выражают единство, воплощенное на основе художественного текста, тем самым отсылая нас к диалектике части и целого, которую рассматривал в свое время М.М. Бахтин. В используемой автором паре «данное – созданное» первое понятие является составной частью второго, выступающего по отношению к первому в качестве целого. Переживая данное, выраженное в качестве объекта исследования, усилием воли включая его сферу своего сознания, личность человека стремится осуществить понимание, выстраивая свой смысл этого предмета, а практически заново создавая его.

Если учесть, что всякий текст – это всегда данность вопроса, то любой из тех, кто делает попытку ответить на поставленный вопрос, становится субъектом эстетической деятельности. Таким образом, текст культуры при первоначальном его восприятии актуализирует эстетически-познавательные способности человека, выступающего в качестве субъекта. Основным методом деятельности в данном случае является метод экспозиции. По мнению Г.Г. Шпета, суть данного метода заключается в том, что происходит атрибутация, определение значений в их понятийно-логической форме. Однако событийная заданность художественного текста еще и переживается-мыслится, когда субъект эстетической деятельности стремится понять смысл данного текста, осуществляя рефлексию сознания и актуализируя сущностный феномен понимания. В данном случае говорится о методе интерпретации, согласно которому происходит истолкование понятия-слова в его действительном контексте, определяющем глубинный, внутренний смысл художественного текста.

Теоретическое обоснование методики анализа текстов культуры, которую разрабатывали в своих произведениях и М.М. Бахтин, и Я.Э. Голосовкер, и Г.Г. Шпет должно иметь свое продолжение в современной культурной действительности. Созданный когда-то творческими личностями смысл текстов культуры имеет многогранное образное воплощение в различных интерпретациях, которые по отношению друг к другу являются противоречивыми, несвязанными причинно-следственной связью. Это объясняется тем, что раскрытие общего смыслового содержания идеи объекта художественного исследования происходит на основе опыта личного переживания, которое является уникальным, неповторимым. Примеры осуществления согласованности сознания относительно предложенных студентам текстов культуры так же содержатся в ПРИЛОЖЕНИИ № 3 к диссертации.

В Заключении подводятся итоги исследования и высказываются идеи по дальнейшей разработке проблемы онтологической структуры сознания в философско-культурологическом аспекте. Поскольку избранная автором тема прежде оказывалась на периферии философии и теории культуры, то введение ее в предметную область культурологической науки является важным шагом в развитии исследовательских направлений современной культурфилософии. Особую актуальность результаты диссертации, на наш взгляд, приобретают в связи с поиском онтологических оснований процесса образования и воспитания российской молодежи. В этом и состоит главный замысел данной работы.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ