< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

ГЛАВА 9. Страны Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока: социалистические эксперименты

Эту группу стран объединяет не только общее развитие в рамках однопартийной системы при решительном уничтожении рыночно-частнособственнических отношений. Они близки между собой в том плане, что следовали развитию по социалистической модели наиболее решительно и неуклонно, причем даже после того, как этот путь убедительно выявил свои пороки. Правда, большинство таких стран сделали необходимые выводы из неудач и провели ряд радикальных реформ, коренным образом изменивших путь и направление развития при сохранении пока еще идеологического курса и привычной политической системы с соответствующими ей лексикой и лозунгами. Однако в отличие от остальных некоторые из этих стран не учли урок неудачного развития и не только не попытались выбрать другой путь, но, напротив, вполне осознанно остались там, где были. Почему так произошло? И вообще, что заставило страны, о которых идет речь, столь твердо и решительно, причем на долгое время, выбрать в качестве своего пути развития марксистско-социалистический. Постараемся разобраться и в этом.

9.1. Китай, Вьетнам, Северная Корея

Все три страны близки друг к другу. В сравнительно недавнем прошлом, всего два века назад, Вьетнам и Корея были вассальными территориями могущественной китайской империи. У всех трех стран единая цивилизационная база, общие исходные ценности и традиции, но у каждой из них своя история, свой путь. Более подробно по крайней мере о начале этого пути, уже говорилось в предшествующих частях работы. Теперь речь пойдет о сравнительно небольшом отрезке их истории. Особенно интересны несколько последних десятилетий, когда каждая из этих стран избрала путь развития, ориентированный на марксистскую модель в ее наиболее жестком и на первых порах близком к тоталитарному варианте, а в Северной Корее - прямо-таки карикатурном, с явственной примесью "оруэлловской" модификации.

Китайская Народная Республика (1,34 млрд), потратив несколько лет на восстановление экономики после изнурительной войны и на проведение необходимых реформ в 1950-е гг. (здесь сыграла огромную роль помощь СССР, хотя эта же помощь привела к внедрению в Китай жесткой сталинской модели со всеми ее пороками), стала ареной рискованных экспериментов Мао Цзэ-дуна. Первым из них вскоре после XX съезда КПСС был так называемый большой скачок, в ходе которого Мао старался противопоставить новому курсу КПСС собственную политическую линию. Суть ее сводилась к стремлению опередить время и обогнать Советский Союз в деле строительства новой жизни. Не имея возможности за короткий срок создать в огромной стране развитую экономическую базу, Мао решил пренебречь этим и свести скачок в будущее к реформе человеческих взаимоотношений, стимулированию трудового энтузиазма в условиях эгалитарного быта, казарменных форм существования и при крайней степени официальной индоктринации.

Этот эксперимент привел к страшным следствиям. Уже в конце 1958 г. и еще больше в 1959 г. страна стала испытывать голод. Трудовая активность лишенных земли и всякой собственности крестьян снизилась, прежде бережно хранившиеся на год припасы были беззаботно потреблены в рамках народных коммун за совместными трапезами. Производство оказалось дезорганизовано, причем не только в деревне, но и в городе. В ответ на критику со стороны ряда партийных лидеров, в частности маршала Пэн Дэ-хуая, Мао обрушился на партию со всей мощью своего ставшего уже харизматическим авторитета. Вначале это не привело к заметным результатам, а взявшая в свои руки руководство страной партия, в частности такие ее деятели, как Лю Шао-ци, сумела несколько выправить положение дел на рубеже 1960-х гг.

Но конфликт между Мао и противостоявшими ему лидерами КПК не прекращался и привел к новому грандиозному эксперименту, к той самой культурной революции, под знаком которой прошли целых 10 лет, последнее десятилетие жизни Мао (1966-1976). Смысл социального эксперимента на сей раз сводился к стремлению Мао посчитаться с помешавшей ему и поставившей под сомнение его действия партией, что и привело к погромам партийных органов, аппарата власти и к злобному издевательству над интеллигенцией страны участниками отрядов красногвардейцев-хунвэйбинов, свято веривших в обожествленного ими вождя и преданно исполнявших его указания, которые в конечном счете сводились к главному: "Открыть огонь по штабам!"

Культурная революция - движение хунвэйбинов - дорого обошлась стране и довела экономику КНР до предкризисного состояния. Неудивительно, что после смерти Мао остро встал вопрос о дальнейшем пути развития. Эксперименты Мао продемонстрировали, что жесткая сталинская модель социалистического строительства и в Китае не дает желаемых результатов, а напротив, оказывается деструктивной. Ее установки выключают созидательную энергию незаинтересованных в плодах своего труда работников и принижают значимость знаний, опыта, высокой творческой квалификации, сконцентрированных в головах образованных слоев населения. Перед преемниками Мао в 1976-1977 гг. во весь рост встала острая жизненная проблема: как выйти из созданного экспериментами тупика, восстановить заинтересованность работника в плодах своего труда и обратить его творческую энергию на благо страны и народа. Выход был найден на путях решительной перестройки всей созданной Мао структуры общественных отношений. Как конкретно это выглядело?

Население КНР еще недавно отчетливо делило свою историю на два различных этапа: до третьего пленума и после него. Третий пленум ЦК КПК (декабрь 1978 г.) был той гранью, за которой остались эксперименты Мао, а с ними и вся жесткая сталинская модель существования. Санкционированные пленумом реформы положили начало принципиально новым формам бытия и всей системе общественных отношений в огромной стране, измученной десятилетиями непрекращающихся войн, революций и экспериментов. Суть этих реформ на удивления проста, даже банальна. Было возвращено главное, т.е. заинтересованность труженика в плодах своего труда, для чего были ликвидированы коммуны (китайские колхозы), а земля отдана в личное, но практически наследственное пользование крестьянам. В стране возникли тысячи, десятки тысяч рынков, коммерция была официально легализована. Что касается города и промышленности, то здесь была ограничена роль государственного планирования и централизованного регулирования, созданы возможности для развития кооперативно-коллективного и индивидуального секторов деловой активности, изменена вся система административных связей, финансирования, оптовой продажи и т.п. Директорам государственных предприятий предоставлялись невиданно широкие права и возможности, включая право организации на свой страх и риск дополнительных производств и свободной продажи внеплановой продукции. Они получили возможность самостоятельно выходить на внешний рынок, свободного определять цены на сверхплановую продукцию, выпускать акции, прибегать к свободным займам в целях расширения сверхпланового производства и т.д.

Реформы проводились радикально и осуществлялись быстро и решительно, для чего первые три года (1979-1981) были объявлены годами реконструкции, а плановые задания на эти годы сняты либо пересмотрены. Резко уменьшились ассигнования на военные нужды, а затем заметно сокращена армия, не говоря уже о том, что армейским частям и военной промышленности было вменено в обязанность всемерно содействовать перестройке экономики страны. Существенно ограничивались права и полномочия административных органов, включая и партийные комитеты. Несколько позже было уделено внимание проблемам демократизации жизни общества, необходимым для этого изменениям в системе права, в привычной для однопартийных структур избирательной процедуре. Результаты реформ сказались столь быстро, что это удивило весь мир.

пример

Резко возросло производство продовольствия. К 1984 г. страна вышла на уровень 400 млн тонн зерна в год, чего в то время было вполне достаточно для обеспечения ее гигантского населения необходимым минимумом питания.

Активность сотен миллионов трудолюбивых китайских крестьян привела к резкому повышению благосостояния населения. В течение нескольких лет после реформы средний жизненный стандарт вырос в несколько раз (если иметь в виду реальный душевой доход). И хотя неизбежная в условиях резкого роста рыночного хозяйства инфляция съела часть этого выигрыша, значительная доля его все же осталась и продолжала возрастать. Нечто подобное, хотя и более замедленными темпами, происходило и в китайском городе, где бурное развитие частного секторов хозяйства радикально изменило образ жизни людей, особенно в сфере обслуживания. Соответственно сильно видоизменился и весь общий стандарт существования. В стране появились слои зажиточных крестьян и горожан, работающих на рынок. Промышленность в значительной мере тоже обратилась лицом к внутреннему рынку.

пример

Об этом, в частности, свидетельствует переход очень слабо развитого автотракторного и автомобильного производства к интенсивному изготовлению сотен тысяч мелких тракторов и грузовичков, приобретаемых в собственность, иногда группой семей, и обеспечивающих механизацию работ на полях и регулярное снабжение городов производимой в деревне продукцией.

Ликвидация громоздких и не заинтересованных в плодах своего труда многочисленных посреднических организаций, служб и контор способствовала налаживанию прямых связей между заинтересованными сторонами на рыночной и договорной основе. Изменился общий стандарт поведения людей. Отбросив скованные доктриной принципы жизни, они стали свободнее, у них появились личные вкусы, предпочтения, что привело к изменениям в одежде (куда делась униформа времен Мао?), поведении, образе мышления, в стремлении к основам неизвестных еще в стране гражданского общества и правового государства.

Конечно, на пути реформ были и препятствия. Сопротивлялся привыкший к власти партийный аппарат. Давали о себе знать негативные явления, вызванные к жизни рыночным хозяйством (злоупотребления властью, коррупция, контрабанда, инфляция, социальная напряженность во взаимоотношениях между бедными и процветающими, особенно в деревне, и т.п.). Однако на фоне несомненных успехов и неслыханных темпов экономического роста, достигавшего 12-18% в год, все эти негативные явления оставались лишь досадными издержками развития, что и признавалось официально на очередных партийных съездах или сессиях китайского парламента. Съезды и сессии полностью и безоговорочно поддерживали взятый Дэн Сяо-пином и во многом успешно осуществленный благодаря его руководству курс на реформу.

Идеологическим обоснованием курса был официально признанный факт, что Китай являет собой отсталую развивающуюся страну и что говорить о серьезном строительстве социализма в таком обществе еще рано. Китай, как официально считалось, реализовывал начальный этап строительства социализма китайского типа, которому соответствует избранная страной модель развития со значительным включением элементов рыночного хозяйства и предпринимательской деятельности, не говоря уже о существенной роли приватизированного сектора, работающего преимущественно на свободный рынок, который функционирует на конкурентной основе.

К концу 1980-х гг. реформы в Китае привели страну к примечательным достижениям. Эти достижения измерялись не столько миллионами единиц той или иной продукции, сколько принципиально новым образом жизни людей, их раскованностью и устремленностью вперед, желанием приложить свои усилия ради общей и зримой для всех пользы, ради укрепления быстро развивающейся экономики Китая, ради будущего страны, наконец-то освободившейся от дурмана тотальной индокринации и уверенно идущей к лучшему. Все это проявилось и в уровне жизни людей, и в их внутренней уверенности в себе, и в их отношении к труду. При этом то лучшее, что вышло в Китае на передний план, во многом опиралось на оживившиеся традиции, включая тысячелетиями воспитанную культуру труда, причем труда заинтересованного, оплаченного, приносящего пользу себе и другим, а в конечном счете всем. Сыграли свою роль и привычное воспитанное конфуцианством отношение к жизни, стремление к достижению социальной гармонии и зависимость всего этого от собственных усилий, от постоянного движения вперед и самоусовершенствования человека.

Успехи Китая в десятилетия реформ были обусловлены комплексом причин. Не исчезли, не были уничтожены экспериментами Мао навыки людей к производительному труду, хотя сам Мао для этого приложил немало усилий. Сказались века и тысячелетия традиции, что проявилось и в том, как отнесся крестьянин к возвращенной ему земле. Свою роль сыграло сохранившееся в крестьянстве отношение к труду. Даже безжалостный разгром противников Мао из "штабов", т.е. китайской административной бюрократии сыграл позитивную роль. Было резко ослаблено сопротивление реформам, так что Дэн Сяо-пину оказалось сравнительно несложно одолеть инерцию мощного, но напуганного и измордованного хунвэйбинами корпуса китайской партийной и административной бюрократии.

Словом, осуществленная в Китае перестройка экономики оказалась не просто удачным экспериментом. Она стала спасением для Китая, чья судьба в прошлом веке была крайне драматичной. Однако взятые страной на рубеже 1970-1980-х гг. быстрые темпы преобразований неожиданно привели ее руководство к проблемам, с которыми справиться оказалось не так-то легко. Но это были проблемы уже не столько экономического, сколько социополитического и, как следствие, идейно-институционального характера. В попытке их решения руководство страны в 1980-1990-е гг. встретилось с немалыми сложностями.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >