< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

10.1. Страны, близкие к японскому стандарту: Республика Корея, Тайвань, Сингапур

Эту группу стран составляют государства, которые обязаны своими успехами конфуцианской цивилизационной традиции. Наряду с Японией, они демонстрируют ныне потенции дальневосточной цивилизации. Что они собой представляют сегодня?

Республика Корея (50 млн, буддисты) на протяжении ряда десятилетий, вплоть до конца 1980-х гг., принадлежала к числу политически весьма жестких, даже почти авторитарных структур. После войны и вплоть до 1961 г. президентом был выходец из США Ли Сын Ман. В годы его правления большую роль в стране играли американцы, немало сделавшие как для отражения агрессии со стороны КНДР в корейской войне 1950-1953 гг., так и для внедрения основ либеральной демократии, вначале преимущественно в сфере экономики. После Ли Сын Мана процесс трансформации, тоже не без помощи США, но опять-таки в условиях жесткой авторитарной власти осуществляли его преемники, в основном генералы Пак Чон Хи (1961-1979), Чон Ду Хван (1980-1987) и Ро Дэ У (1988- 1993), сменявшие друг друга у руля правления. Особую ненависть сторонников понемногу укреплявшейся в стране демократии вызывали последние двое, совершавшие военные перевороты и твердой рукой подавлявшие выступления требовавшей политических свобод оппозиции, прежде всего студентов, многие из которых были уничтожены. Лишь с рубежа 1980-1990-х гг. в Южной Корее стали постепенно утверждаться нормы парламентарной демократии, прав и свобод человека. Интересно, что утверждение этих норм сопровождалось как демонстративным покаянием вчерашних диктаторов, так и тюремным заключением их за насилия по отношению к протестовавшим. В стране сложилась и окрепла многопартийная система, и на президентских выборах в 1993 г. победил Ким Ён Сам. Следующим демократически избранным президентом был Ким Те Чжун. За десятилетие их правления (1993- 2003) страна неузнаваемо изменилась.

Южная Корея с ее устойчивыми темпами роста (7-8, иногда до 12% в год) за последние десятилетия стала одной из наиболее развитых стран, особенно в сфере передовых технологий. Уже в 1992 г. она вошла в пятерку главных мировых производителей телевизоров и компьютеров, а затем, вслед за Японией, стала поражать мир своими высококачественными автомобилями. Ныне южнокорейская экономика уже наступает на пятки японской. Ее крупнейшие фирмы занимают почетное место в рейтинге богатейших корпораций мира. Считается, что по уровню и темпам развития корейская экономика отстает от японской лишь на 10-15 лет, причем разрыв имеет тенденцию к сокращению.

Проблема отношений с КНДР, особенно после развязанной Ким Ир Сеном гражданской войны, может считаться основной для Кореи. Это, безусловно, серьезная угроза для вполне миролюбивой страны. Показательно, что некоторые южнокорейские граждане не воспринимают угрозу с севера как самое страшное, а кое-какие из студенческих выступлений во времена господства в Южной Корее генералов-диктаторов были связаны как раз со стремлением сблизиться с КНДР. Трудно сказать, что так действовало на студентов. Ясно одно: естественные побуждения форсировать стремление к единству разорванной на части страны застили глаза молодежи, не знавшей о том, что такое тоталитарный режим (из-за железного занавеса не проникали сведения о реальной жизни в КНДР, шла только пропаганда). Неудивительно, что рвавшиеся к единству студенты одно время были склонны к форсированию процесса объединения Кореи даже ценой уступок тоталитарному режиму чучхе.

Сегодня Корея чем-то напоминает ФРГ, некогда наглядное доказательство преимуществ демократического буржуазного развития, противопоставленного прозябанию ГДР. А ратовавшая за близость с тоталитаризмом КНДР молодежь схожа с иранскими студентами, примерно в то же время, в 1970- 1980-е гг., выступавшими за ликвидацию реформ иранского шаха и поддержку реакционного режима аятолл. КНДР сегодня не представляет угрозы для южной части Кореи, хотя и держит юг полуострова в напряжении. Обе части разделенной Кореи ныне несопоставимы, и рано или поздно это будет осознано. Но следует четко представлять, что перестроить КНДР будет не проще, чем ГДР.

ВВП на душу населения в Корее 27,7 тыс. долл. США. Сравните этот показатель с 1,8 тыс. долл. в КНДР, обладающей такими же ресурсами, с тем же народом, теми же многовековыми традициями.

Тайвань (23 млн). Ситуация здесь развивалась примерно таким же образом, что и в южной части Кореи, - имеется в виду ориентация на американскую помощь в реформировании экономики при жестком авторитаризме в политике. Этой страной вначале управлял мигрировавший в 1949 г. с континента с остатками своей армии и аппарата власти Чан Кай-ши, твердой рукой проводивший собственную политическую линию. Затем, с 1978 г., к власти пришел его сын Цзян Цзин-го, с правлением которого связано начало энергичного перехода к демократическим реформам.

Существенно отметить, что сам генералиссимус Чан не был ни военным диктатором, ни противником демократии. Просто время его было такое, что, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Пробыв на Тайване у власти почти три десятилетия, он заложил основы того самого общества смешанного типа с тенденцией к трансформации в общество западного типа, очертания которого были сформулированы еще Сунь Ят-сеном (имеются в виду как основные задачи развития, так и формы разделения властей). Цзян Цзин-го, как умел, продолжал ту же линию. Главным в годы его правления было как раз не сбиться с пути. И это было им выполнено.

Вскоре после смерти Цзян Цзин-го в 1988 г. в результате открытых конкурентных выборов в условиях многопартийной системы либеральной демократии третьим президентом островного государства стал Ли Дэн-хуэй, преемник Цзяна на посту руководителя наиболее авторитетной в стране партии Гоминьдан. В 2000 г. на выборах в условиях политического плюрализма верх взял глава партии сторонников независимости Тайваня Чэнь Шуй-бянь, что необычайно насторожило власти КНР, выступившие с официальным предостережением. В 2008 г. президентом стал лидер Гоминьдана Ма Ин-цзю.

Похоже на то, что для стран этого региона с их классической традицией, начиная с Японии столетней давности, переход к западным буржуазным стандартам в экономике, политике и других важных сферах жизни неизбежно должен сопровождаться этапом авторитарного правления. Такое случалось и в иных регионах Востока, но там многое происходило иначе, и жесткой необходимости в этапе авторитарного правления, фиксируемой в дальневосточном регионе, не было.

В Корее и на Тайване (Китай и Вьетнам можно пока оставить в стороне, а о КНДР вообще не стоит говорить) государство, опиравшееся вначале на однопартийную систему с ограниченными прерогативами парламента и с президентским правлением, не менее энергично и активно, чем в Японии, поддерживало частное предпринимательство и иные соответствующие еврокапиталистическому стандарту условия развития экономики, опирающейся на свободный рынок с конкурентной борьбой. Этот отчетливо фиксированный курс в сфере экономической политики сыграл свою роль и способствовал развитию, приобщая к нормам рыночно-частнособственнической экономики основную массу населения как в городе, так и в деревне. По мере ускорения темпов капиталистического развития в обеих странах, как и в Японии, осваивались передовые наукоемкие отрасли современного производства, что способствовало включению творческого потенциала населения, уровень образованности которого год от года рос. Традиционная культура труда, проявленная и в учении, и в работе на предприятиях приносила свои плоды. И хотя не все фирмы на Тайване или в Республике Корея формировались по привычному для Японии патерналистскому стандарту, значительная часть их была именно такой. Вне сомнения, сказалась общая для рассматриваемой группы стран конфуцианская традиция. Это важное обстоятельство способствовало стабилизации экономических успехов и наращиванию научно-технического потенциала.

На Тайване, как и в Южной Корее, экономический рост шел примерно такими же темпами и тоже преимущественно в сфере новейших современных технологий. Неслыханное прежде богатство выпало на этот лишенный природных ресурсов и в недавнем прошлом практически нищий остров с его редким и экономически слабо развитым населением. Появление на острове элиты Китая, вытесненной с материка коммунистами, не могло не сыграть своей роли в ускорении темпов развития, в немалой мере опиравшихся на конфуцианскую традицию. Кроме того, в стране насчитывается около 85-90 млрд долл. резерва. Кризис в Юго-Восточной Азии, разразившийся в конце 1990-х гг., оказал заметное воздействие на экономику обеих стран. Однако их экономическая мощь позволила им достаточно быстро справиться с последствиями кризиса и вновь выйти на докризисный уровень процветания и даже резко превзойти его. На Тайване ВВП на душу населения составляет 29,8 тыс. долл. США.

Стоит обратить внимание на сходство и различия в судьбах стран, о которых идет речь. Что касается их становления в послевоенное время (в обоих случаях это были заново созданные политические образования), принципов политики и эволюции политической структуры и процессов в экономике, то они в основных своих параметрах весьма сходны, как и проблемы их выживания. Для Тайваня доминантой долгое время была угроза со стороны КНР, для процветающего юга Кореи - нищий, до зубов вооруженный коммунистический север полуострова. Однако наряду со сходством существуют и весьма заметные различия. Противостоящий Тайваню Китай несопоставим с КНДР, причем, как ни странно это прозвучит, не столько различием в размерах и мощи, сколько направлением эволюции. Сегодняшний Китай стремится улучшить отношения с Тайванем, ибо его руководители хорошо понимают, что завтра демократический Китай и демократический Тайвань мирно и охотно объединятся. С КНДР у южных корейцев все обстоит совершенно иначе.

Сингапур (5 млн), с 1965 г. независимая республика, до того был в составе федерации Малайзия. Конечно, этот феноменально расцветший остров - торговый форпост на важных морских путях - своим беспредельным благополучием обязан выгодному стратегическому положению. Однако геополитическое положение было лишь условием его процветания, стартовой основой, не более того. Потрясающее развитие Сингапура во многом связано с цивилизационными особенностями этого населенного в основном китайцами портового центра Азии. Но истинным творцом сингапурского "экономического чуда" стал его первый премьер-министр, знаменитый Ли Куан Ю, за три десятилетия (1959-1990) создавший из замызганного захолустья нечто удивительное.

Здесь не было жестких авторитарных режимов, если не считать таковым строгое правление несменяемого Ли (а он, к слову, получил образование в Кембридже). Но не было и никаких серьезных предпосылок для важных внутренних преобразований за короткий срок. С XIX в. Сингапур был колонией Англии, которая здесь, как и в других своих колониях, вела курс на сближение местных условий с западным буржуазным стандартом. Важно было не утратить заложенных британцами основ и, опираясь на них, добиться много большего, причем за очень недолгий срок. Это и сделал Ли, чем в свое время восхищалась Маргарет Тэтчер. Ключевыми моментами его экономической политики были обеспечение притока инвестиций и создание наиболее благоприятной атмосферы для этого, искоренение коррупции и жесткая внутренняя политика, направленная на мобилизацию всего населения с целью создать условия для хорошей жизни. Коррупция была выжжена буквально каленым железом, а места тех, кто на ней наживался, будь то осужденные им судьи, полицейские или ближайшие помощники самого Ли, заняли новые должностные лица, чья заработная плата была столь высока, что не было ни смысла, ни возможности воровать и брать взятки.

Премьер Ли превратил Сингапур в порт мирового значения. Он выстроил на острове такое количество добротных домов, что почти 90% расово и этнически пестрого населения Сингапура - китайцы, малайцы, индийцы (тамилы) с помощью щадящей ипотеки смогли получить свои квартиры в собственность. Открыты широкие возможности для получения образования, в том числе за границей. Кроме всего прочего, стоит обратить внимание на такие мелочи, весьма важные в условиях скученности (Сингапур очень населен, людей и территории здесь примерно столько же, сколько в Киеве), как наличие на острове парков, в том числе зоопарка типа заповедника. Здесь внимательно следят за порядком и чистотой, а нарушителей облагают весьма внушительными (до 500 сингапурских долларов) штрафами. Общим и главным языком является английский, что помогает при общении как на острове, так и вне его.

Достигший преклонного возраста Ли (он родился в 1923 г.) уступил свое место Го Чок Тонгу (1990-2004), при котором оставался в позиции старшего советника. В 2004 г., когда новым премьер-министром стал его сын Ли Сянь Лун, Ли получил официальный пост министра-учителя, или министра-ментора, по сути "отца отечества". Похоже, это единственный в истории случай, когда такое следует считать и справедливым, и разумным. ВВП на душу населения в Сингапуре 55,3 тыс. долл. США.

Если попытаться сопоставить между собой все страны, о которых шла речь, то на первое место, пожалуй, выйдет Южная Корея - и по темпам развития, и по его результатам (речь не об отсталости, но лишь об общем стандарте экономики). Тайвань, в еще большей степени Сингапур несколько позади, но каждая из этих стран стремится взять свое. Так, расположенный на крошечном острове Сингапур усилиями своего населения превращен если и не в рай, то во всяком случае в весьма подходящее для жизни место. В целом же, несмотря на заметные различия, все три страны обычно ныне рассматриваются и оцениваются в рамках единого блока, что вполне справедливо, ибо все они развиваются по общей японской модели на сходной цивилизационной основе. Это конечно не значит, что другая цивилизационная основа обязательно меняет дело кардинальным образом. Здесь многое зависит от обстоятельств. При благоприятных обстоятельствах даже сравнительно слабый импульс со стороны конфуцианской цивилизации - имеются в виду хуацяо - может сыграть решающую роль в развитии по японской модели, как то продемонстрировали некоторые страны Юго-Восточной Азии. Обратим теперь внимание именно на них.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >