< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

2.7. Постфеноменологическая интерпретация Д. Айда

Дан Айд (р. 1934) - американский философ, а это значит, что он воспитан в прагматической традиции. Тем не менее Айд реализует постфеноменологический подход, характерный не столько для американских, сколько для европейских исследователей. Главная его интуиция состоит в необходимости философского воспроизведения телесности, материальной воплощенности. Для этого, полагает Айд, необходимы феноменология, а также герменевтика. Таков лейтмотив двух десятков его книг, включая "Техники и праксис", "Техника и жизненный мир", "Тела в технике". Айд неоднократно описывал существо своего подхода. Особенно ясно и скрупулезно это сделано в обширной статье "Постфеноменология - вновь?". Содержащуюся в статье аргументацию мы избрали в качестве предмета дальнейшего анализа.

Истоки концепции

В рамках феноменологической традиции ключевыми фигурами для Айда являются Эдмунд Гуссерль, Морис Мерло-Понти и Мартин Хайдеггер. Эдмунд Гуссерль дал повод считать его философом сознания. Если бы дела обстояли именно так, то его следовало бы считать приверженцем философии Декарта с ее дуализмом сознания и телесного (протяженного) мира. Однако Гуссерль преодолел этот дуализм, что особенно четко проявилось в его опоре на концепты интенциальности и жизненного мира. Все проявления жизненного мира, в том числе философствование, несостоятельны в отсутствие чувственных восприятий, а последние выступают в качестве телесных проявлений. В философии Гуссерля Айд особенно высоко ценит попытку учесть телесность человека: она существенна для философии техникологии, ибо техника если и не телесна, то материальна и в этой своей природе близка к природе человека. Морис Мерло-Понти продвинулся значительно дальше Гуссерля в отрицании субъективности человека. На место субъективности он поставил телесное воплощение (embodiment), ибо недопустимо различать сознание и тело. В результате Мерло-Понти положил в основание своей философии концепт тела. Вопрос о предзаданности (трансцендентальности) сознания действиями человека полностью снимается. Сознание не может быть трансцендентальным, как это считают сторонники кантианства.

Сделав решающие шаги навстречу телесности, Мерло-Понти остановился на полпути: не признал за телесностью тендерную и социально-культурную природу. В указанном отношении интересна философия представителя постструктурализма Мишеля Фуко, который признавал за телом социальную составляющую. Но у Фуко телесность пассивна, а не активна. Иначе говоря, в его интерпретации ей не достает прагматического содержания. К тому же подобно всем постструктуралистам Фуко не избежал ловушки текстизма, т.е. абсолютизации языка, опять-таки сопровождающейся потерей телесности человека.

Айду необходимо найти замену эпистемологии с ее тяготением к теоретическим размышлениям. Здесь он призывает на помощь Мартина Хайдегтера, который исходит из онтологической перспективы. Научные прозрения не первичны по отношению к практике, а, наоборот, производны от нее. То же справедливо и по отношению к языку: если бы вещи умели говорить, они заговорили бы. Все это означает, что постфеноменология востребует "расширенную герменевтику"1, т.е. ту, которая включает телесную практику. В указанном отношении Айд часто ссылается на работы французского философа Поля Рикёра, объединившего феноменологическую и герменевтическую проблематику. Техническая деятельность по своему существу герменевтична. В обстановке лаборатории все говорит: и человек, и приборы.

Итак, пройдя очерченными выше путями обоснования актуальности телесности человека и техники, Д. Айд включает потенциал прагматизма, истолковываемый им часто в духе социального конструктивизма Б. Латура и инструментализма Я. Хакинга. Причем его социальный прагматизм никогда не выходит за пределы реализма. В постфеномено-логизме Айда отрицаются субъективность, фундаментализм, эссенциализм, текстизм, академизм с его тяготением к концептуализму, и напротив, приветствуются телесность, инструментализм, конструктивизм, предполагающий разнообразные вариации. Многие критики в заслугу Айду ставят открытие третьего тела (о первом можно судить по работам Гуссерля, о втором - по сочинениям Мерло-Понти). Возьмем на себя смелость утверждать, что воззрения Айда можно суммировать следующим образом: телесности мира ничто не предшествует; человек - существо техническое, а не концептуальное.

Критики Айда, а среди них такие авторитеты, как П. Дурбин, К. Митчем, Л. Хикмен, ставят ему в вину то, что его философия техникологии имеет описательный, а не нормативный характер. В результате она не способна стать эффективной платформой для социальных, политических и технических реформ1. По их мнению, Айду не удалось преодолеть разрыва между техникой и культурой. В то же время необходимо обратить внимание на весьма настороженное отношение Д. Айда к науке: он энергично пропагандирует обучение посредством практики, неявного знания и ноу-хау, скептически относясь к концептуальному анализу. Нам представляется, что одно не противоречит другому. За противопоставлением Айда стоит его явно недостаточное внимание к концептуальной стороне дела.

Выводы

1. Д. Айд полагает, что телесности мира ничто не предшествует: человек - существо техническое, а не концептуальное.

2. В интерпретации Д. Айда преобладают феноменологические идеи.

3. Д. Айд не уделяет должного внимания концептуальному содержанию техникологической теории.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >