< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

2. Политические партии

Бисмарк и единство Германии.

Единство Германии составило с самого начала основную цель стремлений буржуазии, не всегда, впрочем, достаточно ясно ею сознававшуюся. "Объединение Германии было необходимо, и Маркс, как перед 1848 г., так и после него, всегда признавал это. Энгельс еще в 1859 г. прямо звал немецкий народ на войну ради объединения. Когда не удалось объединение революционное, Бисмарк сделал это контрреволюционно, по-юнкерски". Слабость и разрозненность буржуазии, ее запоздалое вступление на авансцену политической жизни, угрожающе быстрый рост пролетариата, как самостоятельной силы, привели к тому, что осуществление жизненных интересов буржуазии оказалось в руках канцлера Бисмарка - прусского феодала и юнкера по происхождению, социальному положению и политическим воззрениям. Вынужденный не зависящими от него историческими условиями делать прогрессивное дело национального объединения Германии и превращения ее в буржуазное государство, он делал это лишь теми средствами, которые единственно были ему доступны: не путем развязывания сил буржуазной демократии и - пусть постепенного - моделирования парламентского строя, как наиболее совершенной формы буржуазного господства, а средствами бонапартистского пошиба, т. е. сохраняя мнимую независимость государственной власти от общества, навязывая одной рукой буржуазии кучу феодальных пережитков не только в общественном строе, но и в законодательстве и в управлении, а другой рукой вводя новые, буржуазные тона и краски в старую систему абсолютизма и вызывая этим возмущение феодального землевладения. Историческое дело создания германского единства совершалось, по идее Бисмарка, с опорой на полуфеодальную юнкерскую Пруссию и при сохранении прусского абсолютизма, разве лишь внешне модернизованного. Бисмарк мог бы растворить эту Пруссию в обновляющейся Германии, но такого желания у него отнюдь не было; он хотел бы раз навсегда опруссачить Германию, но для этого у него не было сил. Такая двойственность положения и роли Бисмарка почти на двадцать лет вперед после воссоединения Германии определила его собственную политику и его отношение к общественным силам и политическим партиям Германии. Те же, в основном, мотивы руководили и Вильгельмом II, когда, оттолкнув Бисмарка, он сам стал на его место.

Общие основы партийной системы.

В своих главных чертах политические партии Германии сформировались еще в период Северо-Германского союза. Основой партийных образований послужили классовые расслоения в Пруссии и в остальной Германии того времени, а в рамках этих общих определяющих линий совершались разнообразные передвижки и перестановки под действием особо характерных и оригинальных условий политической жизни Германии. Уже начало 60-х годов застало здесь не две и не три, а несколько партий, оспаривавших друг у друга влияние на избирателей и на правительство. Время и условия оказались потом очень благоприятными для дальнейшего размножения партий. Весь исторический период от воссоединения Германии до первой мировой войны отмечен отсутствием действительного национального единства, невозможного при давящей гегемонии Пруссии и всеобщем отвращении к ней, а следовательно, отсутствием почвы для создания мощных национальных партий. С другой стороны, непроходимая классовая пропасть разделяла здесь не только буржуазию и пролетариат, - между буржуазией и аристократией наблюдались демаркационные линии, через которые трудно было перешагнуть и которые до известного момента весьма мешали общему пониманию и взаимным уступкам. При этом помещики отличались классовой ограниченностью и зависимостью от милостей государства, а буржуазия на заре своей общественной карьеры отмечена была печатью той трусости и подлости, которые в других странах она воспринимает уже к концу своего пути. Это делало окончательно недостижимым такое положение, при котором две-три крупные партии монополизируют политическую арену, делят между собой избирателей и не оставляют почвы для существования мелких политических групп.

Бисмарк, которого как раз отличала склонность к мелкой закулисной интриге и запутанной дипломатической игре, нашел лавирование между классами и балансирование между партиями самым для себя удобным приемом, обеспечивавшим ему единоличную власть. Он не только поддерживал политическую раздробленность, партийный разброд и чересполосицу, которую застал, придя к власти, но много поработал для дальнейшего измельчения партий, что, разумеется, облегчало господство над ними.

В соответствии с этим и государственный аппарат воссоединенной Германии оказался построенным так, что со своей стороны действовал в пользу национальной дезинтеграции Германии и обострения борьбы между различными политическими течениями: рейхстаг не явился для буржуазии школой национальной спаянности и сплоченности, - напротив, здесь нация подавлялась и унижалась. Бундесрат и не стремился разумно уравновешивать интересы государств, - здесь господствовал дух прусской казармы и прусской канцелярии, и мелким государствам каждую минуту демонстрировалось преимущество силы над правом.

После двадцатилетнего господства Бисмарка во главе Германии оказался человек, наделенный, пожалуй, всеми слабыми сторонами Бисмарка, но ни одной из его сильных сторон. Вильгельм II самоуверенно пустился по пути "железного канцлера", хотя сам он больше походил на картонного паяца. Результатом было то, что германские империалисты получили, наконец, мировую войну, к которой так стремились и которая, вопреки их надеждам, закончилась разгромом Германии и революцией 1918 г.

Классовые основы германских политических партий Энгельс в конце 80-х годов обрисовал следующим образом: "Крупные землевладельцы и часть крестьянства составляли массу консерваторов; из промышленной буржуазии вербовалось правое крыло буржуазного либерализма - национал-либералы, тогда как левое его крыло - ослабленная демократическая или так называемая прогрессистская партия - состояло из представителей мелкобуржуазных слоев, поддерживаемых частью буржуазии и рабочих. Наконец, рабочие имели в социал-демократии свою самостоятельную партию, к которой принадлежали и мелкие буржуа".

Консерваторы.

Колыбелью если не всех, то наиболее значительных партий была Пруссия. Здесь "немецкие консерваторы" основали в крупнопомещичьих областях Восточной Пруссии цитадель самой черной реакции, клерикального фанатизма и феодального застоя. В Пруссии их представители держали в своих руках командные посты в армии и администрации, они же играли руководящую роль в высшем имперском чиновничестве. Их кумиром была сильная армия, не подчиняющаяся никому, кроме императора, готовая пустить в ход штыки и сабли против врагов абсолютизма, откуда бы они ни явились: со стороны ли рабочего класса, или со стороны рейхстага. "Абсолютный король есть тот король, который творит нашу волю", - давно твердили они. Они требовали неограниченной государственной помощи рассыпающемуся и заживо гниющему юнкерскому землевладению, огрызались на промышленную буржуазию, относились с недоверием и враждой к капиталистическому развитию, в котором не без основания видели могилу помещичьим привилегиям, преимущественному положению аграриев в государстве и той роли, которую они играли среди населения своего округа, держа в полувассальной зависимости своих арендаторов, массу сельскохозяйственных рабочих, почти все крестьянство. Воинствующую членскую массу консерваторов составляло именно мелкое и среднее юнкерство, наиболее разоряющаяся, вырождающаяся, лишенная перспектив, паразитически затхлая и коснеющая в заскорузлом невежестве часть прусских помещиков. Более крупные среди них, виднейшие аристократы и чиновники, владельцы доходных латифундий, обнаруживали и более широкий кругозор, смыкались с крупной промышленностью, причем не только политически, разумеется, и выделились в самостоятельную партию "свободных консерваторов". В противоположность юнкерам они видели неизбежность империи, почти примирились с ней и охотно называли себя "имперской партией". Они большей частью поддерживали Бисмарка почти во всех его начинаниях.

Национал-либералы.

Национал-либералы представляли имперскую буржуазию. Эта партия меньше всех других носила какой-либо местный отпечаток и чуждалась какого-либо партикуляризма. Она имела сторонников повсюду - ив северных и в южных государствах, а сильнее всего было ее влияние среди крупных промышленников Силезии, Саксонии, Рейнской провинции, Вестфалии. Относительная слабость этой партии определялась политической незрелостью крупной и средней буржуазии, которую она представляла. Всем, что так невыгодно отличало эту буржуазию, - изолированность в широких народных массах, раболепство перед аристократией, страх перед пролетариатом, - всем этим заклеймена была с самого начала и партия национал-либералов. С первых шагов воссоединения Германии она выступила с помпезной программой настоящего конституционализма, даже парламентаризма, а в экономической области требовала полной свободы для промышленности и торговли. Но она очень скоро выдохлась, почти отказалась от сколько-нибудь активной оппозиции в рейхстаге и покорно поплелась за Бисмарком, куда бы он ее ни вел.

Свободомыслящие.

В 80-х годах от наци она л-л ибера лов откололась группа неисправимых фритредеров, тогда как ядро национал-либералов переориентировалось на протекционизм. Эти "манчестерцы" вскоре после отпадения от национал-либералов соединились со "свободомыслящей народной партией" небезызвестного, много раз впоследствии осмеянного социал-демократами за свой мнимый социализм, Евгения Рихтера. Свободомыслящие были сродни национал-либералам, но всегда держались левее их, и своих сторонников рекрутировали среди антиклерикально настроенных лавочников, мелких хозяйчиков, владельцев небольших мастерских. Они часто фигурировали под названием "прогрессистской" партии, что не мешало им, чем далее к концу XIX в., тем более, поддаваться реакции, мало, в конце концов, отличаясь от национал-либералов.

Католический центр.

Несколько особняком среди крупных партий стояла "партия центра". В 1870 г. в прусском ландтаге возникла чисто католическая партия, которая под видом представительства за "все классы" католического населения защищала в протестантской Пруссии интересы католической церкви и католического духовенства (католиков здесь было не больше трети населения). Очень скоро эта партия, оставаясь строго католической по своему составу, стала притягательной силой для самых разнородных элементов Германии, тяготившихся гегемонией Пруссии и объединяемых враждой к пруссачеству. Отсюда - крайне разнокалиберный классовый состав "центра", отсюда и те симпатии, которые питали к нему многочисленные мелкие группы рейхстага, особенно национальные, образуемые поляками, датчанами, эльзас-лотарингцами, ганноверцами ("вельфы"). Отсюда необходимость для вожаков "центра" вносить в свою программу демагогические лозунги, предназначенные к уловлению различнейших классовых элементов - от польского помещика и баварского аристократа до прусского кулака и цехового подмастерья. Политическая линия центра, как и национал-либералов, совершила тот же путь от очень яркой оппозиции имперскому правительству в начале 70-х годов до сотрудничества с ним ко времени первой мировой войны.

Другие партии.

Перечисленными партиями не исчерпывались политические группировки рейхстага. На всем протяжении его существования мы видим здесь до 12 таких группировок. Так, около 1898 г. от партии свободомыслящих обособилось и стало самостоятельно выступать на выборах ее антимилитаристское крыло под названием "свободомыслящего союза". Упомянуть следует и родственную им мелкобуржуазную "немецкую народную партию", влиятельную в Баварии, а еще больше в Вюртемберге. Позже, в 1910 г., обе фракции свободомыслящих объединились с "немецкой народной партией" в "прогрессистскую народную партию". К концу 80-х годов несколько усилилась "христианско-социальная партия", пытавшаяся раньше приемами социальной демагогии отбить у социал-демократов рабочих избирателей, а потом перешедшая к погромно-антисемитской агитации. Антисемиты спекулировали на политическом невежестве мелких предпринимателей, лавочников, кустарей, которые испытывали неизбежный ужас перед разоряющими их крупными капиталистами, но целиком отождествляли их с еврейскими банкирами и промышленниками и яростно восставали против мнимо специфической "еврейской конкуренции" в торгово-промышленной сфере и на поприще интеллигентных профессий.

Социал-демократы.

Объединение 1875 г. Наконец, совершенно особое место в этой пестрой политической системе заняла Германская социал-демократическая партия. Социалистическое движение в Германии восходит истоками своими к бурной эпохе 40-х годов, когда оно испытывало сильное влияние французского утопического социализма. Но только в 60-х годах восточные прусские провинции сделались центром значительного рабочего движения, руководителем которого был в течение нескольких лет Лассаль. Он, однако, делал все от него зависящее для того, чтобы им пробужденное рабочее движение и им созданную самостоятельную политическую партию пролетариата направить на совершенно ложный и опасный путь поддержки бонапартистских маневров Бисмарка и его игры в "государственный социализм . Суровая критика и энергичное противодействие Маркса и Энгельса помешали Лассалю нанести непоправимый вред немецкому рабочему движению. Но и после смерти Лассаля (1864 г.) Маркс и Энгельс вынуждены были вести длительную борьбу с теоретическим и практическим наследством лассальянства. В противовес лассалевскому Всеобщему германскому рабочему союзу была образована на съезде в г. Эйзенахе Социал-демократическая рабочая партия, вожди которой - Бебель и Либкнехт - лишь в общем следовали указаниям Маркса и Энгельса и, в противоположность им, далеко недооценивали вредности лассальянства. Их примирительный курс и способствовал слиянию обеих партий на съезде в Готе (1875 г.) вопреки подробно мотивированным возражениям Энгельса, напоминавшего, что "нельзя позволить сбивать себя с толку криками об объединении" и что как раз "заядлые сектанты и величайшие склочники и прохвосты в известные моменты громче всех кричат о единстве"1. Опять же, после того, как совершилось объединение, Маркс и Энгельс настойчиво, последовательно и искусно работали над тем, чтобы парализовать вредные последствия объединения и извлечь все возможные выгоды из него. Бессмертной критикой Готской программы Маркс и Энгельс дали и германскому и мировому пролетариату урок правильного понимания задач классовой борьбы. В письме Маркса с исключительной ясностью поставлен и разрешен был вопрос о революционном превращении капиталистического общества в коммунистическое и о государстве революционной диктатуры пролетариата2. В письме к Бебелю Энгельс, следуя Марксу, осветил ряд вопросов классовой борьбы пролетариата, долженствующей привести к захвату власти пролетариатом .

Рост влияния партии и закон против социалистов.

И до и после 1875 г. влияние социал-демократической партии среди рабочих масс и среди мелкой буржуазии неуклонно росло. На выборах рейхстага 1871 г. социалисты получили 101 527 голосов, в 1874 г.- уже 351 670 голосов, в 1877 г., несмотря на усилившиеся гонения, аресты социалистических лидеров, репрессии против социалистической печати, - 493 477 голосов. Партия стала внушать правительству значительные опасения, и Бисмарк уже в 1877 г. попытался провести исключительный закон против социалистов. Так как либеральное большинство рейхстага отклонило соответствующий законопроект, не без основания опасаясь, что исключительный закон может быть использован и против либералов, - Бисмарк распустил рейхстаг и на выборах 1878 г. добился путем откровенного административного террора поражения национал-либералов и свободомыслящих. Принятый рейхстагом в 1878 г. закон против социалистов поставил, коротко говоря, социалистов вне закона. Целые области и большие города (Берлин, Гамбург) очутились под режимом так называемого "малого осадного положения". Организациям социал-демократии, ее кассам, ее прессе, ее союзам и обществам нанесен был серьезный удар. Но своей конечной цели репрессии не достигли; они только замедлили и затруднили рост партии. Все беззакония, совершаемые служителями закона, все неправосудие судов, все административные трюки Бисмарка и его агентов могли временами очень тяжко отзываться на отдельных членах партии и отдельных сторонниках ее, но не могли подкосить самую партию. Она приспособлялась к работе в новых условиях, и неистощимые жизненные силы пролетариата с легкостью и быстротой, поражавшей ужасом его противников, компенсировали ущерб, наносимый партии правительственным террором.

На выборах 1881 г. число голосов, поданных за социалистических кандидатов, резко снизилось (310 тысяч), но уже в 1884 г. оно опять поднялось до 550 тысяч, а в 1887 г. - до 763 128. Еще три года спустя бесплодность закона против социалистов стала ясна всем, кроме, разве, Бисмарка с его прямыми клевретами, и в начале 1890 г. он был отменен.

Партийный состав рейхстага 1871-1912 гг.

Таковы были политические партии Германии. О сравнительной их силе в рейхстаге дает представление количество их мандатов по десятилетиям от воссоединения до последнего предвоенного рейхстага 1912 г. В имперском рейхстаге 1871 г. консерваторы имели 57 мест (при общем числе избирателей в 7 976 000 они получили, в круглых цифрах, 550 000 голосов); свободные консерваторы имели 37 мест (на 350 000 голосов); национал-либералы - 120 (на 1 180 000 голосов); центр - 61 (на 700 000); свободомыслящие - 46 (на 350 000); немецкая народная партия- 2 (на 180 000 голосов); национальные партии (считая и ганноверцев) имели 19 мандатов.

В дальнейшем соотношение численного состава фракций изменялось следующим образом.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >