< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

6.2. Квалификация корпоративной вины

6.2.1. Правовые предпосылки квалификации

Установление признаков вины юридического лица сопряжено с объективными трудностями, обусловленными прежде всего тем, что юрисдикционная деятельность впервые рассматривает организацию в качестве субъекта административной ответственности. В аналитических исследованиях и практике существуют различные подходы к уяснению сути рассматриваемой проблемы, от разрешения которой во многом зависит эффективность правоприменительной деятельности. Сторонники персонифицированной ответственности организаций обосновывают отождествление вины юридического лица с деяниями его должностных лиц. Для подобного рода обоснований существуют и юридические предпосылки. Как известно, ч. 3 ст. 2.1 КоАП предусматривает возможность корреляции административной ответственности физического и юридического лица, применительно к этому предписанию КоАП законодатель усматривает зависимость признаков корпоративной и индивидуальной виновности - к ответственности за данное административное правонарушение могут быть привлечены как организация-нарушитель, так и ее виновное должностное лицо. Однако в этом случае необходимо установить наличие взаимообусловленности индивидуального и корпоративного правонарушения. Предметом публичного доказывания является установление причинно-следственной связи деяния физического лица и корпоративного правонарушения. Таким образом, в соответствии с ч. 3 ст. 2.1 КоАП при возбуждении дела об административном правонарушении могут быть выявлены признаки деяния юридического лица и его руководящего должностного лица, противоправными действиями которого и обусловлено совершение корпоративного проступка. Однако для отождествления индивидуальной и корпоративной ответственности нет надлежащих юридических предпосылок, прежде всего, необходимо учитывать наличие различных процессуальных и квалификационных атрибутов выявления признаков виновного деяния.

Законодательством предусмотрено возбуждение дела об административном правонарушении юридического лица, и наряду с ним возбуждается дело о проступке, совершенном должностным лицом организации-нарушителя, причем эти процессуальные действия производятся по факту одного и того же административного правонарушения, но осуществляются изолированно. К решающим правовым критериям следует отнести различия квалифицирующих признаков виновного деяния, совершенного организацией и физическим лицом, в последнем случае применяются психологические критерии вины в форме умысла и неосторожности (см. ч. 1, 2 ст. 2.1 КоАП). В отличие от них, деяние юридического лица вменяется ему в ответственность на основе формально-юридических корпоративных критериев, установленных ч. 2 ст. 2.1 КоАП. Очевидно, что к юридическому лицу могут быть применены только такие критерии ad hoc.

Таким образом, законодательство допускает корреляцию административной ответственности юридических и физических лиц, но исключает отождествление признаков виновного деяния, квалификация которого осуществляется на основе различных правовых критериев, применение концепции персонифицированной ответственности в этих случаях невозможно. Мотивация действий организации несовместима с установлением каких бы то ни было психологических критериев, сопряженных с выявлением наличия волевых предпосылок деяния, нравственная мотивация корпоративной деятельности, в том числе и квалификация умысла и неосторожности, применима только к физическим лицам. Моральные атрибуты представляют собой объект правовой регламентации лишь в исключительных случаях, однако их наличие или отсутствие почти всегда обусловлено действиями физических лиц. Цивилистическое законодательство рассматривает статус организаций исключительно как совокупность юридически формализованных имущественных атрибутов, прежде всего правомочий собственника (см. п. 1 ст. 48 ГК). Нравственная мотивация корпоративной деятельности возможна лишь в исключительных случаях, в отношении организаций это допустимо только при применении правил корпоративной деятельности в тех случаях, когда они признаны обычаями делового оборота (см. п. 1 ст. 5 ГК). Специфика таких правил обусловлена тем, что они относятся к моральным установлениям, не подлежат правовой регламентации и не формализованы в правовом акте, но применение их влечет за собой юридически значимые последствия.

Некоторыми прагматиками, в том числе судьями и сотрудниками правоохранительных органов, а также в отдельных аналитических исследованиях обосновывается возможность применения к корпоративным правонарушениям концепции объективного вменения вины. Суть доводов сторонников такой концепции сводится к тому, что коллизии, обусловленные квалификацией корпоративной вины, представляют собой исключительное явление в правоприменительной практике. Решающим критерием общественной опасности проступка является его вредоносность, и в тех случаях, когда административным правонарушением причинен имущественный ущерб, моральный вред или ущерб деловой репутации организации, существенным обстоятельством является именно публичное доказывание наступления вредоносных последствий, а не квалификация корпоративной вины. В тех случаях, когда причинение ущерба, вреда доказано, организация, подозреваемая в совершении проступка, заинтересована в минимизации имущественных последствий деяния, т.е. в применении наименее обременительного размера административного штрафа или в назначении иных санкций, соразмерных вредоносным последствиям проступка. Факт квалификации корпоративного правонарушения, т.е. наличие или отсутствие критериев его виновности, в этих случаях не оспаривается, поскольку он уступает по своей значимости правовым последствиям юрисдикционной деятельности, а именно применению имущественных и иных публичных санкций. Несостоятельность этой концепции, так же как и концепции персонифицированной ответственности, обусловлена прежде всего формально-юридическими предпосылками: критерии корпоративной вины законодательством установлены, потому их наличие или отсутствие должно стать непременным атрибутом публичного доказывания. Более того, использование критериев корпоративной вины имеет и существенное практическое значение, поскольку невозможность установления хотя бы одного из них влечет за собой прекращение производства по делу об административном правонарушении даже при наличии доказательств причинения имущественного ущерба или морального вреда.

Квалификация виновного деяния в публично-правовой сфере отличается от установления признаков цивилистической вины. Гражданское законодательство в отличие от публичного не рассматривает критерий виновности деликта в качестве неотъемлемого атрибута цивилистической ответственности, во всяком случае объективное вменение возможно в случаях, если это предусмотрено федеральным законом или договором (абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК). Гражданским законодательством также не установлены объективные различия корпоративных и индивидуальных критериев виновного деяния, как это предусмотрено в административном законодательстве, в соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК психологические критерии вины применимы для квалификации деликтов не только физических, но и юридических лиц (ср. с п. 2 ст. 2.1 и с п. 1, 2 ст. 2.2 КоАП). Вместе с тем только гражданское законодательство устанавливает особые методы вменения цивилистической ответственности, основанные на установлении критериев невиновного деяния, а именно: физическое лицо или организация, не исполнившее обязательство, признается невиновным при наличии свидетельств того, что этим лицом приняты все надлежащие меры для соблюдения обязательства (абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК). В данном случае усматривается общность правовой регламентации: ГК, так же как и КоАП, устанавливает формализованные (объективные и субъективные) критерии вменения нарушения в ответственность, однако в соответствии с КоАП эти критерии применяются только для квалификации корпоративной вины, тогда как согласно ГК они применимы и к физическим лицам. Установление критериев невиновного деяния представляет собой уникальное явление в отечественном праве.

Несмотря на объективные различия в ГК и КоАП, усматривается и некое тождество публичных процедур, а именно - процедур доказывания корпоративной вины. Применительно к цивилистическим и административным правонарушениям организация, подозреваемая в совершении соответственно деликта или проступка, должна представить веские доводы, подтверждающие отсутствие субъективных критериев вины, а именно организация должна доказать, что ей были приняты все меры для правомерного поведения, а сам факт правонарушения обусловлен непреодолимыми в данных условиях корпоративными или внешними негативными обстоятельствами. Таким образом, избирательное использование критериев презумпции невиновности присуще не только публичному законодательству, применительно к которому они и установлены, аналогичные формализованные методы применяются и для квалификации виновного деликта, однако в цивилистической сфере применение таких методов значительно пространнее: лицо, подозреваемое в совершении гражданского правонарушения, должно доказать свою невиновность (см. п. 2 ст. 401 ГК). В части гражданско-правовых деликтов понятие публичного доказывания вины вообще не применяется, как это и установлено публичным предписанием, в соответствии с которым должностное лицо правоохранительного органа должно доказать вину лица, подозреваемого в совершении правонарушения. Общность правовой регламентации усматривается и в применении метода состязательности участников процесса, в соответствии с которым одна сторона - в случае административного процесса это всегда должностное лицо правоохранительного органа - приводит веские доводы, подтверждающие сам факт правонарушения (т.е. подтверждающие объективные критерии вины), а другая сторона - физическое лицо или корпоративное образование - доказывает свою невиновность, т.е. подтверждает отсутствие субъективных критериев вины и свидетельствует о том, что ей были приняты все подлежащие меры правомерного поведения.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >