< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

6.2. Иран под знаком исламизма

Развернутая в свое время последним шахом Ирана (74 млн, мусульмане-шииты) так называемая белая революция, или курс на ускоренное развитие страны по еврокапиталистической модели, начатый под сильным нажимом сверху при участии государства, взявшего на себя львиную долю расходов и забот, уже в середине 1970-х гг. привела к резкому обострению внутренних противоречий и массовому недовольству в стране. Экономический бум, который стимулировался увеличившимся потоком нефтедолларов (повышение цен на нефть позволило шаху в 1973-1975 гг. более чем вдвое увеличить объем ассигнований на индустриализацию страны), привел к диспропорциям. В частности, возрастание денежной массы в руках работающих не было приведено в соответствие с товарной массой необходимых населению продуктов. Да и само население, особенно из числа недавно осевших в городах маргинальных слоев мировой деревни, не было еще готово к столь быстрым темпам трансформации. Нужны были силовые методы, чтобы заставить не готовых к этому людей энергичнее врастать в меняющуюся на глазах непривычную для них структуру. И шах, как типичный восточный деспот, в средствах не стеснялся. Он не очень-то считался с нормами конституции, ограничивал права и свободы, предоставив огромные полномочия охранке (САВАК), стремился зажать рот оппозиции и высылал из страны влиятельных ее руководителей.

В числе важных просчетов шаха было пренебрежение к духовенству. Вместо того чтобы как-то наладить контакт с шиитскими лидерами и попытаться опереться на них, он вступил в конфронтацию со служителями ислама. Была проведена секуляризация их земель (вакуфов). Рассчитывая этим ослабить духовенство, шах на деле лишь восстановил его против себя. Шиитские вожди умело воспользовались ошибками и начали против него ожесточенную кампанию. В ход пошло все: и вестернизаторские симпатии правителя Ирана, и его экономические просчеты, и вызывавшие недовольство чересчур быстрые темпы трансформации привычных норм бытия, и не в последнюю очередь отношение к служителям ислама. В результате идейное знамя ислама оказалось у противников шаха.

Может быть, в иных условиях это не было бы фатальным. Вспомним Кемаля, бросившего вызов исламу в Турции пятью десятью годами ранее и выигравшего бой. Но в Иране все было не так. Не было возбужденного подъема снизу. Не было лишившегося авторитета суннитского духовенства, обанкротившегося вместе с претендовавшим на верховенство (халифат) султаном. Зато был ненавистный всем тиран, к тому же формально нелегитимный в глазах правоверных (важно напомнить, что у шиитов глава государства не имеет сакрально освященного права на власть, это право сохраняется за полулегендарным мессией-Махди). Были поруганное духовенство и выбитый из привычной колеи жизни народ. И отсутствовала понятная людям идея, которая могла бы объяснить народу необходимость преобразований. К этому можно прибавить, что и образованные круги иранской интеллигенции, за которыми шли студенты, тоже высказывались за сохранение исламской традиции. Левые группировки влиянием в стране не пользовались. Таким образом, единственным источником индоктринации оказался традиционный шиитский ислам со всеми его характерными чертами, включая неистребимый фанатизм, непримиримость в борьбе за идею, веру в мессию-Махди и следование за руководителями-имамами, наиболее авторитетные из которых имели почетное звание аятоллы.

В этой ситуации аятолла Хомейни оказался тем, кто не только бросил открытый вызов шаху и поднял против него народ, но и сумел возглавить недовольство населения и довести борьбу с шахом до успешного конца. В обстановке небывалого подъема активности народа вопрос о власти был решен. Шах вынужден был покинуть страну. На референдуме 1979 г. была провозглашена Исламская Республика Иран. В декабре того же года была принята новая конституция, в которой специально оговаривалось, что высшая власть в стране принадлежит духовенству в лице имама Хомейни (а после смерти последнего - его преемнику). Гражданскую политическую власть осуществляют президент, меджлис и премьер. Государственная, кооперативная и частная собственность - три сектора экономики новой республики. Вмешательство и влияние западных держав недопустимо. Страна принципиально отвергает как капитализм, так и коммунизм и противопоставляет им собственный, исламский путь развития. Что это означает практически, оставалось не вполне ясным. Было лишь известно, что развитие страны по тому пути, который избрал для нее шах, приостановилось.

Не то чтобы капиталистический свободный рынок вовсе был свернут. Нет, он продолжал существовать, как сохранялся и мощнейший, созданный усилиями шаха государственный индустриальный сектор в экономике. Но в условиях резко обострившегося противостояния Ирана вначале чуть ли не всему миру, затем в основном странам Запада (в первую очередь США) говорить о продолжающемся развитии капиталистических связей приходилось с осторожностью и оговорками. Они если и продолжали существовать и более или менее активно развиваться, то только в тех сферах, которые жизненно необходимы для страны, как, например, реализация иранской нефти и производство оружия, которое требовалось для войны. Что касается войны, то именно она с начала 1980-х гг. стала основным содержанием внешней политики, а во многом и всего образа жизни новой республики.

Не затрагивая вновь в подробностях поводов, которые сыграли решающую роль в развязывании ирано-иракской войны, стоит заметить, что война эта была необходима прежде всего Ирану, точнее тем, кто стал управлять страной. В войне духовные пастыри иранского народа видели едва ли не подарок Аллаха. Где, как не в ожесточенной бойне за великое дело, может отстоять Иран свое право на существование, мобилизовав и сплотив всех, консолидировав власть новых верхов под неоценимым патриотическим лозунгом борьбы за правое дело? И хотя противником иранцев оказались их единоверцы-мусульмане, в том числе шииты (в Ираке они составляют свыше половины населения), это не изменило положения.

Война, унесшая более миллиона жизней с обеих сторон и не давшая ни одной из них ощутимого результата, продолжалась почти восемь лет. Но не добившийся успеха в противостоянии и вынужденный согласиться на мировую Иран все же не проиграл. Правда, выиграл, как упоминалось, иракский Саддам Хусейн, но не проиграли и те, кто руководил Ираном. Власть имама Хомейни не только не была поколеблена, но даже приобрела новый ореол, оттенок борьбы за великое дело со всем миром. И это не пустые слова. Авторитет имама вплоть до его смерти в 1989 г. действительно был необычайно высок. Шииты в разных странах мира считали его своим духовным главой. От его имени и в его пользу действовали они в частности в Ливане, где шиитские группировки чаще других похищали людей (особенно представителей западных стран) и держали их в качестве заложников, пытаясь в нужный момент сыграть на этом при решении тех или иных политических проблем.

пример

Стоит напомнить, что и разоблачения, связанные с попыткой продажи Ирану американского оружия (события, которые будоражили Америку и весь мир несколько месяцев, получив наименование Ирангейта), во многом имели место, потому что руководящие деятели США пошли на сомнительную сделку с Ираном именно во имя спасения жизней заложников.

Каковы перспективы Ирана? Что он представляет собой после прекращения войны и смерти всесильного имама? Управление страной перешло в руки исламо-шиитских радикалов. В этих руках была немалая сила, и она двигала страну в определенном направлении, в сторону поисков принципиально нового, исламского, пути развития. Суть такого пути в сочетании традиционных форм экономической активности, характерных для мусульманских стран в прошлом, со значительным простором как для частнособственнического предпринимательства, так и особенно для государственного хозяйства. Правда, государственная экономика неэффективна, что хорошо известно и Ирану. Компенсацией неэффективности являются нефтедоллары. В недавнем прошлом едва ли не все они уходили на войну, затем пошли на восстановление разрушенного войной хозяйства. Но что дальше?

Стоит заметить, что принципы поведения руководства страны и генеральные его установки остались прежними. Как прежде, Иран принадлежит к числу самых яростных противников Израиля. По мнению иранских лидеров, с Израилем говорить не о чем и не следует, это государство просто не должно существовать. Да и поведение Ирана в дни кризиса в связи с аннексией Ираком Кувейта можно назвать двусмысленным. Не столько жертва агрессии, сколько агрессор, вчера еще на протяжении многих лет воевавший с Ираном, Ирак воспринимался иранским общественным мнением с некоторым сочувствием. Причина очевидна: Иран активно поддерживал антиизраильский пафос и намерения Саддама Хусейна.

Относительно умеренную политику некоторое время проводил президент Али Акбар Хашеми-Рафсанджани (1989-1997). Он встал на путь реформ, которые должны были привести к ослаблению сил клерикализма и реакции. Сменивший его на посту президента Мохаммад Хатами продолжил осуществлять различного рода реформы, как в экономике, где в центре внимания реформаторов оказалась проблема неэффективности государственных предприятий, так и в иных сферах общественной жизни. Такая политика дала желаемый результат. ВВП ежегодно прирастал на 6-10%. Однако, оправившись от неудач, сторонники реакционных иранских мулл, стоящих у власти, стали действовать более активно. Президент Махмуд Ахмадинежад, избранный в 2005 г., резко повернул руль иранской политики в сторону жесткой конфронтации с неисламским миром. Его нападки на Израиль и США стали притчей во языцех, а стремление обзавестись ядерным оружием, что, к слову, активно поддерживается населением, особенно образованной его частью, давно уже является предметом крайней озабоченности держав, включая в последнее время и Россию. Основой экономики страны является по-прежнему нефть. ВВП на душу населения 12,9 тыс. долл. США.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >