Административное право / Арбитражный процесс / Земельное право / История государства и права / История политических и правовых учений / Конституции стран / Международное право / Налоги и налогообложение / Право / Прокурорский надзор / Следствие / Судопроизводство / Теория государства и права / Уголовное право / Уголовный процесс Главная
Юриспруденция
Уголовное право
| ГАРЛЕ М. О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И НАКАЗАНИЯХ (ПОД РЕДАКЦИЕЙ БЕККАРИА), 1766 | |
ХIII. О СВИДЕТЕЛЯХ |
|
|
Для любого хорошего законодательства исключительно важно точно определять, заслуживают ли доверия свидетели и доказательства преступления. Любой разумный человек, то есть наделенный способностью связно излагать свои мысли и обладающий теми же чувствами, что и другие люди, может быть свидетелем. "Истинным критерием правдивости свидетелей служит их заинтересованность в том, чтобы говорить правду. Поэтому представляется несерьезной причина отвода женщины в связи с ее слабостью, а отвод 107 осужденных на основании отождествления смерти гражданской и физической - детский лепет. И безосновательным является отвод свидетелей по причине их бесчестия, если у них нет никакой корысти лгать. Доверие свидетелю, таким образом, уменьшается в прямой зависимости от враждебных, дружеских или иных отношений между свидетелем и обвиняемым в преступлении. Необходимо иметь более одного свидетеля, так как если один утверждает чтолибо, а другой то же самое отрицает, то нет ничего достоверного. И в этом случае следует отдать предпочтение правилу, согласно которому в отношении каждого действует презумпция невиновности. Достоверность свидетельских показаний тем меньше, чем ужаснее преступление или чем невероятнее обстоя Криминалистм питают, что прмЗммт> иидетшскнх покамний ипрастаЛп тем Ллям, чем ужасна прлтупмнш. Бот "желеiная"аксиома, продиктованная саммм жестоким иЗитпилмом: "Iп аiпкиiiтii Iеиiст юплиНигм iкксiмпi, еi 1iиi}иiiсi }нм iгапiриii". Перейдем зто на ощедоступнии язик, и еiропеицм узнают одно иi тех стом мноючииенних, скалi и нерозумних изречении, которим они слепо подчиняются: "При оЯиненин в самих тяпаишнх преступлениях, то ест> наименее мроятних, - (ум достаточно самих поверхностних предположении, чтом переступит закон". Нелепая законодателiная практика часто является следствшм страха, мамою источника человеческих протнюречий Законодатели (а маковими являются юристи, которих после их смерти наделили правом решат> все на свете и которие превратит лни из писателей пристрастних и продажних в вершителей человеческих судеи жрецов закона), наяумнние осуждением нмжачких невиновних, треiрузилн процесс судопроизводства чрезмерними 108 тельства, как, например, колдовство или бесцельная жестокость. В обвинениях первого рода, скорее, можно согласиться с тем, что несколько свидетелей дают ложные показания по невежеству или из ненависти к обвиняемому, чем поверить в тот факт, что человек обладает сверхъестественной силой, которой Бог никого не наделял или которой лишил всех созданных им существ. Точно так же обстоит дело и со вторым видом обвинений, так как человек способен на жестокость только в случае, если это продиктовано его интересами, ненавистью или страхом. Чувства человека обладают строго определенной функциональной зависимостью, установленной природой: всегда адекватно реагировать на получаемое впечатление и не более того. Равным образом достоверность свидетельских показаний может уменьшиться, если свидетель является членом какого-нибудь частного общества, правила и принципы функционирования которого малоизвестны или отличаются от общепринятых. Такой свидетель подвержен влиянию не только своих, но и чужих страстей. ормалiностями и исключениями, точное следование которим возвело iГи на престол правосудия анархическую iГезнаказанностi. Напуiанние затем тяжкими и трудно расхриваемими преступлениями, эти законодатели сочли сеУя обязанними отступит от ими же самими установленних ормалмостеи н превратили, движимие отчасти деспотической нетерпеливоспию, а отчасти женской роЛсичю, серiезное дело правосудия в своею рода спектакле в котором азарт и интршанство iлавние действующие лица. (Прим. автора) 109 Наконец, достоверность показаний свидетеля практически равна нулю, когда слова используются в качестве доказательства преступления, ибо тон, каким они говорятся, жесты, - все то, что предшествует или сопутствует различным мыслям, для выражения которых человек использует одни и те же слова, так влияет на смысл сказанного, что его почти невозможно воспроизвести с первоначальной точностью. Более того, выходящие за рамки обычного и насильственные деяния, каковыми являются все истинные преступления, оставляют следы, которые проявляются во множестве обстоятельств и последствий этого преступления. Слова же остаются только в памяти услышавшего их, скорее ненадежной по преимуществу и часто запоминающей сказанное в искаженном виде. И потому оклеветать человека гораздо проще, ссылаясь на его слова, чем на его действия, так как чем больше в качестве доказательства преступления приводится обстоятельств, тем больше обвиняемому предоставляется средств для оправдания. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "ХIII. О СВИДЕТЕЛЯХ" |
|
|