Аудит / Институциональная экономика / Информационные технологии в экономике / История экономики / Логистика / Макроэкономика / Международная экономика / Микроэкономика / Мировая экономика / Операционный анализ / Оптимизация / Страхование / Управленческий учет / Экономика / Экономика и управление народным хозяйством (по отраслям) / Экономическая теория / Экономический анализ Главная
Экономика
Институциональная экономика
| Агабекян Р. Л., Баяндурян Г. Л.. Институциональная экономика: бизнес и занятость : учеб. пособие. - М. : Магистр,2010. - 462 с., 2010 | |
6.3. Рынок административных ресурсов и его особенности |
|
|
Одной из причин, которая усиливает в условиях переходной рос-сийской экономики нестандартное поведение рыночных агентов по отношению друг к другу и способствует доминированию отно- шенческих контрактов между ними, является специфическое поведение структур власти. Его особенность заключается в том, что представители различных ее ветвей и уровней соединяют свои контрольные и регулирующие функции с непосредственным интересом бизнеса. То есть они диверсифицируют свои прямые функции, связанные с исполнением закона, и неявно участвуют в качестве латентных (скрытых) посредников в отношенческих контрактах как в своих интересах, так и в интересах тех представителей бизнеса, которых они патронируют. Речь в данном случае идет о возникновении и действии в условиях переходных экономик специфического фактора рыночного обмена, который приобретает качества лособого ресурса, являющегося предметом торга между бизнесом и представителями власти. лОсобый ресурс - это сеть неформального социально-экономического обмена, возникающая на данной территории, в структуру которого входит множество лтеневых экономических агентов (посредников), получающих за счет участия в контроле над правами собственности и действиями того или иного предприятия (фирмы) дополнительные выгоды. В этой социальной сети незримо участвуют помимо администрации и самого предприятия посредники, а также лица и структуры, осуществляющие давление, т.е. влияющие на перераспределение переговорной силы между основными участниками (государством и частной фирмой). Статус этих игроков в каждом конкретном случае очень трудно идентифицировать. Можно лишь говорить, что каждый из них является владельцем той или иной разновидности лособого ресурса, спрос на который становится тем выше, чем выше ставки, и тем более неявными являются условия соглашения между частной фирмой и государством (отдельными представителями федеральных, региональных или местных властей). Одним из негативных последствий участия владельцев лособого ресурса в процессе перераспределения собственности является то, что в результате и государство (местная власть), и номинальные собственники, и топ-менед- жеры утрачивают часть своих прав контроля над ресурсами предприятия. Во многих случаях интеграция реальных капиталов, принадлежащих частным инвесторам, с лособым ресурсом, принадлежа-щим администрации, приносит обоюдные выгоды. Представители администрации получают (как минимум) дополнительные возможности для финансовых маневров, а владельцы (или управляющие фирм) получают, во-первых, возможность безнаказанного осуществления лсерых схем обращения активов; во-вторых - дополнительную переговорную силу во взаимоотношениях с партнерами. На этой основе в рамках переходной российской экономики возник и функционирует специфический рынок, связанный с торговлей особым административным ресурсом. Этот рынок представляет собой своеобразную институциональную надстройку над официальными и конституционно декларируемыми нормами рыночного обмена, доступ к которым обеспечивается избирательно. Имеется в виду, что тот или иной агент, претендующий на занятие бизнесом, может легализовать свою экономическую деятельность (точнее, получить лразрешение заниматься бизнесом) только при условии, если он сможет найти и обеспечить (с помощью формальных или неформальных методов торга с представителями власти) необходимый оптимум свободы, минимизируя как различные (прямые или косвенные) формы принуждения по отношению к нему, так и формы излишнего административного или судебного контроля, также получив (небезвозмездно) доступ к преференциям и привилегиям, которыми располагают и которые распределяют те или иные административно-территориальные органы. Анализируя данную ситуацию и объясняя появление данного феномена, Е. Скаржинская рассматривает детерминационную за-висимость (связь) между специфичностью ресурсов и характером возникающих контрактов, констатируя следующее. В условиях пе-реходной российской экономики неспецифические ресурсы (такие основные ресурсы, как нефть, газ, электроэнергия и т.п.) становятся лспецифическими. Это объясняется тем фактом, что контроль над поведением обменивающихся сторон, заключающих контракты между собой, не определяется полностью (и только) законодательной системой, а поведением эндогенного фактора, который находится за пределом сделок . Этот эндогенный фактор включает в себя круг заинтересованных лиц, максимизирующих свою полезность на основе доступа к контролю над правами собственности тех агентов, которые предполагают вступить в экономический обмен друг с другом. То есть в этих условиях возникает новая модель контрактных отношений. В ее рамках уже на стадии лдо заключения контракта происходит процесс деформализации собственности (прав собственности), при которой владельцы любых активов вынуждены заключать специфи-ческие контракты с институциональными посредниками (предста-вителями различных уровней власти), потому что продажа или ис-пользование их активов на открытом рынке становятся для них заведомо убыточными. Основная особенность этих лспецифических механизмов обмена, по мнению Е. Скаржинской, заключается в следующем. Они деформируют рыночную природу экономического обмена, изменяя лstatus quo рыночных агентов, т.е. уже на этапе лдо заключения контракта. Происходит линверсия прав собственности лиц, заключающих контрактные отношения между собой, они подгоняются под условия отношенческого, т.е. специфического контракта. Контракт рыночных агентов между собой требует для его реализации вовлечения в экономические отношения других заинтере-сованных сторон: властных структур, криминальных организаций, судебных органов и т.д. С этими новыми лзаинтересованными лицами заключаются отдельные контракты, которые могут быть только специфическими и только персонализированными, т.е. по определению отношенческими контрактами. При заключении отношенческих контрактов с новыми лзаинтересованными лицами рыночные агенты вынуждены либо производить инвестиции в эти контракты, либо расплачиваться частными правами контроля, т.е. лишаться части прав собственности на свои ресурсы и выгоды. Владельцы специфических ресурсов, которые являются институциональными посредниками при заключении контрактов между теми или иными экономическими агентами, обеспечивают реализацию этих контрактов путем контроля над правами собственности своих принципалов. То есть прямо или косвенно навязывают свой экономический интерес тем экономическим агентам, которые используют их услуги. В стадии реализации специфические контракты, заключаемые в условиях переходных экономик, характеризуются следующими особенностями. Стороны экономического обмена не являются автономными субъектами, которые свободно принимают решения о перераспре-делении выгод и издержек между собой в процессе экономического обмена. Их действия прямо или косвенно контролируют третьи инстанции, функция которых заключается в перераспределении лпереговорной силы между основными участниками. Стороны экономического обмена вынуждены обращаться к третьей стороне, владельцу специфического ресурса, прежде всего, как к гаранту соблюдения контрактных условий. То есть третья сторона выступает в качестве и гаранта соблюдения условий контракта, и как заинтересованное лицо. В результате этого простой двусторонний контракт усложняет свою конфигурацию, превращаясь в более сложную форму обмена, где третья сторона является неявным участником контракта (заинтересованным лицом) и одновременно его гарантом. Функция третьего лица как гаранта соединяется с его функцией максимизации полезности. В результате этого стороны (или сторона), которые прибегают к услугам посредников данного рода, находятся в прямой или косвенной зависимости от силы их влияния. То есть прямой обмен (и контракт) между теми или иными агентами рынка не может состояться при отсутствии таких посредников, которые обладают одновременно необходимой силой лрыночного влияния и силой принуждения по отношению к легально действующим экономическим агентам. Возникающие в этой ситуации персонифицированные лквазиструктуры экономического обмена начинают замещать функции той рыночной институциональной среды, которая в других, более цивилизованных условиях обеспечивает незатратную и гарантиро-ванную свободу заключения контрактов, защищая частные права и интересы большинства экономических агентов. Эта лфеодальная рыночная инфраструктура включает в себя определенные элементы насилия, которые становятся прямым или косвенным условием совершения большинства экономических сделок в условиях так называемых стационарно переходных экономик. Обобщенную формулу функционирования этой псевдоинституциональной структуры весьма наглядно сформулировал В. Волков. В ситуации неравенства сил сам факт наличия превосходящей силы делает возможным отношения принуждения как способности определять действия другого лица или группы. Другая возможность, предоставляемая силовым превосходством, - конвертация потенциального насилия в любое материальное благо. Такая конвертация может происходить путем прямого обмена или через денежное вознаграждение ценности определенной услуги. В последнем случае мы наблюдаем феномен силового предпринимательства. Последний тезис характеризует типичную для России ситуацию, когда носители специфических ресурсов, в том числе административных или, в более широком смысле, властных, являются инициативной стороной организации бизнеса на различных уровнях. В данном случае речь идет о лсоциальных монополиях или социальных коалициях, которые возникают как своеобразная форма социально-экономической интеграции физических лиц, являющихся представителями властных (административных) и других структур и персонала из числа лояльных и доверенных лиц, обеспечивающих менеджмент предприятий, реально принадлежащих лицам первой категории. Это самый крайний вариант использования возможностей собственников специфического ресурса. Они становятся анонимными держателями активов и патронами предпри-ятий, которые официально (формально) принадлежат их конфи-денциальным доверителям. Организация подобного рода социально-экономических коалиций может быть самая разнообразная - от простого лучастия собственников специфических ресурсов в прибылях предприятий, которых они патронируют, до узурпации полного права контроля над их активами. Весьма интересно, что официальная проверка деятельности этих структур и учет их лналоговой эффективности практически невозможны. По существу, мы имеем перед собой экономическую структуру с лдвойным дном. Один из типичных случаев подобного рода - предприятия, преимущественно располагающие пассивами, которые лежат бременем на формальных собственниках и указывают официально (в рамках легального институционального пространства) на их несостоятельность. В то же время часть активов данного предприятия выводится за баланс, не декларируется и выступает в качестве источника теневых доходов. Например, реальные активы предприятия подобного рода, в том числе здания, сооружения, земля и т.п., официально могут не находиться в обороте и являются источником отрицательных доходов (убытков), параллельно часть из этих активов является источником рентных платежей, которые не учитываются в балансе и скрываются. Можно также привести многочисленные случаи манипуляции активами предприятий на этапе акционирования и приватизации, когда происходят их диверсификация и обесценивание в целях фиктивного банкротства предприятия и передачи его под контроль другого собственника. Причем процесс легализации этого собственника, как правило, находится в лтени и не афишируется. И в первом, и во втором случае (а их можно умножить) активными агентами манипуляции с собственностью (правами собственности), реальными и финансовыми активами является узкая группа лиц, к числу которых принадлежат так называемые владельцы специфических административных активов и их доверители. Во всех случаях подобного рода на различных временных этапах существования активов предприятия функционируют как бы две экономики - реальная (находящаяся в лтени) и номинальная, показатели которой официально декларируются. Первая экономика является результатом деятельности ллатентных бизнес-структур, которые лэксплуатируют недекларируемые и нелегальные активы, защищая их (насколько это возможно) от лэкспроприации со стороны государства. Вторая экономика (легальная) является разменной монетой или результатом перераспределения активов (выгод и издержек) между реальными (теневыми) и номинальными (легальными) соб-ственниками. Как правило, этот обмен асимметричен в пользу теневых собственников, которые лпередают на баланс номинальным собственникам свои убытки и присваивают выгоды. Схемы этого рода могут быть различными, однако самая главная проблема заключается в том, насколько долго лтеневые собственники могут присваивать ренту и минимизировать свои издержки. Это связано прежде всего с тем фактом, что разнообразные коалиции, возникающие вокруг собственников лспецифических ресурсов, носят всегда временный характер. При всей их закрытости и анонимности собственники и пользователи данных структур понимают относительность той выгоды, которую они из них извлекают. Это объективно связано с действием и давлением следующих факторов: Х государства, которое в настоящее время провозгласило своими главными приоритетами утверждение прозрачных и единых для всех лправил игры, сужение пространства лсерых схем, выведение неофициальной экономики, где это возможно, лна свет и включение ее в нормальное правовое поле; дискриминируемых слоев, прежде всего из числа наемных работников, которые в условиях институционального вакуума и контрактного лбеспредела оказывают пассивное и активное сопротивление действию работодателей; зарождающихся элементов гражданского общества (возрастания роли общественного мнения, независимой прессы, политической конкуренции, разделения властей, которые конкурируют с теневыми структурами, подвергая их постоянному лпросвечиванию; увеличивающейся массы легального или стремящегося к легализации бизнеса, у которого в условиях экономического роста возрастают стимулы для переключения от неформальных лправил игры к более формализованным, от неявных контрактов к явным, от непрозрачных теневых схем к открытым легальным трансакциям. Вышеназванные обстоятельства способствуют тому, что в условиях экономического роста и в нашей стране, и в других странах с переходной экономикой (особенно в странах ЦВЕ) обозначились явные и неявные тенденции к определенному отходу от неформальных способов экономического взаимодействия. Это касается и представителей теневых структур, и коалиций, которые пытаются также легализовать свой бизнес или его часть. Естественно, варианты лсхем легализации в этом случае могут быть весьма разнообразны. Они могут колебаться в широком диапазоне от перевода финансовых активов предприятий в офшорные зоны (в случае, если они подвергаются санкциям со стороны государства) до прямой легализации активов, если собственникам и пользователям активов удается доказать их легальный и легитимный статус. Однако позитивные тенденции, связанные с легализацией бизнеса, еще только набирают силу, а общество и реальный экономи-ческий сектор несут серьезные издержки, связанные с постоянным воспроизводством теневых структур и полукриминальных монополий, возникающих в лточках сращения бизнеса и власти. Таким образом, можно констатировать, что сформированная в условиях переходного периода институциональная структура обмена предполагает существование дополнительных издержек вхождения в рынок. Эти издержки (помимо классических издержек, связанных с поиском оптимального перераспределения предельных выгод и затрат между экономическими агентами, вступающими в контрактные отношения) ложатся дополнительным бременем на экономику конкретного предприятия. Они отражают специфические особенности трансакционного сектора переходных экономик. В наибольшей степени это относится к предприятиям, находящимся на начальном этапе экономической легализации. Рассмотрим некоторые из этих издержек. лДополнительные издержки, возникающие в рамках трансакционного сектора переходных экономик. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "6.3. Рынок административных ресурсов и его особенности" |
|
|