Анализ зарубежного и российского опыта социального обеспечения населения
Диссертация - Социология
Другие диссертации по предмету Социология
ов неудачной последовательности реформ в Швеции является то, что дерегуляция внутреннего рынка ценных бумаг выполнялась как до введения радикальной налоговой реформы (включая уменьшенные ставки налога на доход от ценных бумаг), так и до прекращения контроля за обменным курсом. Важный пример неудачного временного планирования (естественно, принимая в расчет "невезение") - резкий рост реальной процентной ставки после уплаты налогов в 1992 г., т.е. именно в тот момент, когда строительная отрасль также терпела крах и по другим причинам. Другой пример: реформы системы страхования на случай болезни сократили отсутствие на работе именно в тот момент, когда разрушилась система полной занятости.
3. Урок 20-х годов стоило бы вспомнить в 80-х и 90-х годах. Результатом взлета и снижения кредитных потоков явились значительные колебания цен на активы и серьезные проблемы в банках, связанные с платежеспособностью и ликвидностью. Такие колебания вносят свой вклад в макроэкономическую нестабильность подобно хайековскому типу экономического цикла. Таким образом, проведение дерегуляции рынка ценных бумаг требует особой тщательности.
. Четвертый урок имеет отношение к потенциальной нестабильности нормы финансовых накоплений домашних хозяйств. В случае Швеции самыми очевидными объяснениями являются потребность приспособления портфелей домашних хозяйств в связи с дерегуляцией рынка ценных бумаг, резкие колебания цен на активы и огромные колебания процентной ставки после уплаты налогов. Возросшая неуверенность в отношении работы в начале 90-х годов также внесла свой вклад в рост ставки сбережений домохозяйств.
. В странах, проводящих щедрую социальную политику, направленную на достижение всеобщего благосостояния, в том числе в Швеции, бюджетный дефицит имеет тенденцию "взрываться" в период глубокого спада. Некоторые наблюдатели недавно поставили под сомнение традиционное представление кейнсианства о том, что это всегда вносит вклад в макроэкономическую стабильность. Таким образом, ссылаются не только на гипотезу "рикардианского эквивалента", в соответствии с которой частные сбережения возрастут настолько, насколько правительственные снизятся. Недавнее более радикальное "ревизионистское" мнение состоит в том, что стремительно растущий правительственный долг может в действительности оказывать ограничивающий эффект на национальную экономику. Недавний опыт Швеции и других стран показывает, что растущая правительственная задолженность даже в период глубокого экономического спада может заставить власти колебаться - принимать или нет дискреционные инфляционные меры в области фискальной политики.
. Наконец, фиксированный обменный курс не стал эффективным методом сдерживания инфляции. Проводимая макроэкономическая политика была несовместима с избранным режимом обменного курса. Вследствие этого частные лица нередко имели основания ожидать новых девальваций, которые затем и следовали. Девальвационный цикл в Швеции также был тесно связан с резкими колебаниями размеров бюджетного дефицита: они значимо возрастали в периоды переоцененного обменного курса, когда использование производственных мощностей падало, в то время как бюджетный дефицит быстро уменьшался, когда обменный курс был недооценен. Более того, интернационализация финансовых рынков резко сократила время, нужное, чтобы снизить внутренние цены, когда обменный курс стал переоцененным.
Шведский опыт обеспечения занятости поднимает два особенно важных вопроса. Как удавалось удерживать безработицу на низком уровне столь долгое время и почему полная занятость населения трудом рухнула в начале 90-х годов. Схематично можно сказать, что было пять попыток объяснить низкий уровень безработицы в 70-е и 80-е годы:
ответственная централизованная политика согласования зарплат удерживала реальные зарплаты в производственном секторе на низком уровне;
строгие "трудовые требования" в системе обеспечения безработных побуждали к активному поиску рабочего места;
"активная" политика на рынке труда улучшила его функционирование;
реальные зарплаты в производственном секторе время от времени снижались в результате девальвации. Быстрое наращивание занятости в общественном секторе поддерживало совокупный спрос на рабочую силу, в частности среди женщин.
Реальные зарплаты в производственном секторе, без сомнения, снижались по ряду причин, когда безработица проявляла тенденцию к росту. Часто это интерпретировалось как понижающая гибкость реальных зарплат благодаря централизованной политике согласования зарплат. Тем не менее падение реальных зарплат в производственном секторе происходило в этих ситуациях не путем сдерживания номинальных зарплат, а через серию девальваций. Если стороны, принимающие участие в централизованном согласовании зарплат, были столь ответственны, то почему с 1973 по 1993 гг. они согласились с увеличением номинальной зарплаты в целом в 6 раз. Таким образом, централизованное согласование зарплат в Швеции заслуживает похвалы в лучшем случае за то, что профсоюзы не просили немедленной и полной компенсации после каждого крупного снижения стоимости кроны. Итак, представляется, что знаменитая система удержания реальной зарплаты на одном уровне шведской централизованной политика согласования зарплат проявляла себя лишь в случаях острых кризисов, происходивших вслед за девальвацией кроны.
3.6 Политика на рынке труда<