О "праздной мозговой игре" в "Санкт-Питер-Бурхе" Б. А. Пильняка
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
7 словоупотреблений в речи Ивана Ивановича Иванова, благодаря которому инженер и оказался в тюремной камере); единичными являются номинации голубчик, милый Андрей (в речи Ивана Ивановича), а также инженер Андрей Людоговский, инженер Людоговский, просто Людоговский. Андрей Людоговский, конечно, менее всего инженер в буквальном смысле этого слова.
Указанием на Горького как вероятного прототипа могут служить детали внешнего портрета инженера сутулость, высокий, в сравнении с Ивановым, рост: Инженеру нельзя было горбиться. Нельзя в данном случае связано с каким-то запретом, видимо, медицинского характера (аллюзия на болезнь Горького).
Было бы заманчиво связать номинацию инженер из рассказа Пильняка Санкт-Питер-Бурх 1921 года со знаменитым сталинским афоризмом, прозвучавшим 26 октября 1932 года на банкете М. Горького и адресованным писателям: Вы инженеры человеческих душ52. Это афористическое сталинское определение повторил и Горький в своем докладе на Первом Всесоюзном съезде писателей: Государство пролетариев должно воспитать тысячи отличных “мастеров культуры”, “инженеров душ”53. Причем Горький вначале предпочел дать свое более широкое определение мастера культуры, а затем повторить сталинское инженеры душ. То есть ощущается некоторая уступка сталинскому афоризму со стороны Горького. Однако рассказ Пильняка был написан намного ранее, и мотивирующим текстом (если поставить целью поиск мотивирующего текста) должен быть другой источник.
Номинация инженер, а также характер рассуждений инженера о смерти в Санкт-Питер-Бурхе Пильняка побуждают пристальнее всмотреться в образ инженера-мертвеца и вслушаться в разговоры покойников о недлительном продолжении жизни после смерти в фантастическом рассказе Достоевского Бобок.
В рассказе Пильняка монолог о смерти принадлежит инженеру Андрею Людоговскому: Мертвец четыре недели после смерти видит и слышит и, быть может, ощущает во рту привкус гнили. Он не может двинуться, не может сказать. Понемногу сгнивают нервы рук и ног и тогда они вываливаются из сознания, из ощущений. Последним начинает гнить мозг, и вот последний раз ушная барабанка восприняла звук, последний раз кора большого мозга ассоциировала мысль о смерти, о любви, о вечности, о Боге больше ведь ни о чем нельзя тогда думать, пред вечностью, тогда ведь нет человеческих отношений, и потускнела мысль как давно уже потускнели, остекленели глаза, став рыбьими, потускнела, развалилась мысль, как развалился, сгнил мозг. Вот через глазные впадины вполз первый червь, тогда глаза исчезли навсегда. После смерти идет новая, странная жизнь. Одним это ужас, а ему Людоговскому любопытная мысль. Петербург...
Монолог Андрея Людоговского о смерти перекликается с объяснением недолгой жизни после смерти, которое в фантастическом рассказе Достоевского Бобок принадлежит мертвецу Платону Николаевичу доморощенному где-то в сознании и продолжается еще месяца два или три... иногда даже полгода...
При очевидных совпадениях анализируемых текстов Пильняк, в отличие от Достоевского, распространяет идею медленного умирания не на человеческий организм, а на город: размышления инженера о смерти у Пильняка заканчиваются многозначительным словом Петербург, после которого поставленомноготочие. Очевидно, имеется в виду предсказанная еще при основании северной столицы эсхатологическая смерть Петербурга, различные этапы его гибели54.
И этот фрагмент в рассказе Пильняка имеет не один мотивирующий подтекст, по крайней мере, в Несвоевременных мыслях, в статье, опубликованной в Новой жизни 1 июня 1918 года, М. Горький пишет в связи с больными от голода в Обуховской больнице Петрограда: Но, может быть, страшнее физического умирания от голода все более заметное духовное истощение Умирает Петроград как город, умирает как центр духовной жизни. И в этом процессе умирания чувствуется жуткая покорность судьбе, российское пассивное отношение к жизни55.
Инженер в рассказе Бобок имеет единственную номинацию (он лишен имени и фамилии), что лишний раз свидетельствует о чуждости Достоевскому самой идеи человеческой инженерии. У Достоевского инженер (и вообще претензии инженерии вмешиваться в решение глобальных вопросов) получает в рассказе только негативную характеристику: А люди с инженерным образованием судят больше о философии и политической экономии; Затем полупроснулся один инженер, но долго еще бормотал совершенный вздор, так что наши и не приставали к нему, а оставили до времени вылежаться, а восторженное согласие инженера на переустройство кладбищенской жизни явно не прибавляет ему авторских симпатий.
Процитированные негативные характеристики инженера из рассказа Бобок экстраполируются и на образ инженера Андрея Людоговского. Вновь обратимся к тексту, к показаниям Андрея Людоговского: “Я утверждаю, что в России с низов глубоко национальное, здоровое, необходимое движение, ничего общего не имеющее с европейским синдикалистским. В России анархический бунт во имя безгосударственности, против в?/p>